Libmonster ID: RU-15952
Автор(ы) публикации: А. Н. Сахаров

В Афганистане я понял, что самая теплая вещь на свете - пистолет за поясом.

В конце февраля 1980 г. меня вызвал Первый заместитель председателя Государственного комитета по делам издательств, полиграфии и книжной торговли (Госкомиздат СССР) И. И. Чхиквишвили.

- Садись. Есть дело. - Он вынул вечную сигарету изо рта, притушил ее в пепельнице. Подумал. Внимательно посмотрел на меня. - Тебе надо будет выехать в Афганистан, помочь афганским товарищам наладить издательское дело. Он помолчал, достал новую сигарету. - Иди пока....

- Ираклий Иосифович..., - начал я.

- Ничего сказать больше не могу. Не знаю. Известно только, что выезжает туда группа идеологических работников. Это командировка по линии ЦК КПСС.

Я весьма ограниченно представлял себе, что делалось тогда в Афганистане. Знал лишь общую канву событий и некоторые детали от побывавших там очевидцев. А именно то, что в 1979 г. в Афганистане разыгрались драматические события. Свергнувший в апреле 1978 г. президента Дауда глава Революционного совета и Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) Нyp Тараки недолго продержался у власти и в начале октября 1979 г. был задушен по приказу министра обороны генерала Амина.

Пока Тараки наслаждался победой, властью и жизнью, окружив себя льстецами, заставляя членов ЦК при встрече целовать себе руку, развлекался с женщинами и мало вникал в дела, честолюбивый Амин повсюду расставлял своих людей, особенно в армейских частях, устраняя людей, верных Тараки. И час Тараки пробил.

Он оставил после себя тяжелое наследство - так называемую Апрельскую революцию, которую встретили в штыки сторонники старого режима, многие племенные вожди, мусульманское духовенство. Против власти "рабочих и беднейших крестьян", как позиционирова-


Сахаров Андрей Николаевич - член-корреспондент РАН.

стр. 68

ли себя кабульские революционеры, во многом копировавшие ранние советские революционные порядки и безоговорочно почитавшие Ленина, выступила афганская провинция. Многие крупные города отказались повиноваться центру. В стране начался мятеж. В разных местах вспыхивали очаги вооруженного сопротивления, отряды боевиков-моджахедов или душманов, как называли их В Советском Союзе, захватывали административные здания и изгоняли из них представителей кабульской администрации. Нередко дело заканчивалось их поголовным истреблением. Душманы убивали партийных активистов, запугивали местное население расправами. В этих условиях началась и стратегическая война: мятежники стремились овладеть важными транспортными магистралями, ключевыми перевалами, перерезать пути, ведущие к Кабулу, в особенности те, по которым позднее двигались в Афганистан советские воинские части, блокировать или захватить аэродромы.

Мятежники пользовались открытой поддержкой со стороны соседних мусульманских стран. Оттуда они получали оружие, в том числе и тяжелую технику, включая тактические ракеты, а также боеприпасы и продовольствие. Естественно, что за спиной мятежников сразу же встали США, стремившиеся вытеснить СССР - своего геополитического противника в регионе - из Афганистана. Вскоре сформировались три мощные военные группировки, противостоявшие Кабулу: одна вблизи пакистанской границы во главе с молодым теологом, профессором Кабульского университета Бурхануддином Раббани. Штаб-квартира профессора Раббани, как его называли сторонники, находилась в Пешаваре, пакистанском пограничном с Афганистаном городе. Его полевые командиры действовали в восточной части страны. В районе иранской границы и с опорой на иранскую территорию действовала другая группа мятежников во главе с наиболее непримиримым и жестоким лидером инженером Гульбеддином Хекматияром. На севере, в Панджерском ущелье формировал своих бойцов-таджиков Ахмадшах Масуд - панджерский лев, как стали называть его впоследствии. Он считал себя последователем и бойцом Раббани.

Между вождями не было единства. Раббани и Хекматияр боролись за лидерство, спорили о методах сопротивления, но в своей ненависти к кабульскому режиму, фанатичном неприятии советского влияния они были едины. Верные Кабулу воинские части и подразделения Цорандая - афганской милиции, - а впоследствии и советские воинские соединения были их заклятыми врагами.

После устранения Тараки ситуация в стране стала меняться. Амин постепенно уходил из-под советского влияния, несмотря на то, что к этому времени Афганистан уже был наводнен советскими военными и партийными советниками, работниками КГБ, специалистами в области экономики, финансов, инженерами. "Шурави" - так называли здесь советских людей - внедрялись всюду и всерьез. Амин по-прежнему внешне выказывал свою лояльность по отношению к советскому посольству и новому послу Ф. А. Табееву, бывшему Первому секретарю Татарского обкома КПСС, члену ЦК КПСС, по-прежнему встречался с советскими советниками, опирался на их помощь в борьбе с мятежниками. Но эта лояльность и эти встречи носили все более формальный характер. Амин инициировал контакты с американца-

стр. 69

ми. Американское посольство ожило, наполняясь людьми. Здание просоветского Афганистана, казалось, прочно возведенное советскими политиками, военными, спецслужбами при помощи НДПА и Тараки, начало трещать по всем швам.

12 декабря 1979 г. Политбюро ЦК КПСС приняло решение не отдавать с таким трудом завоеванных геополитических позиций, ввести в Афганистан войска, устранить Амина насильственным путем и вернуть в стране просоветское политическое руководство.

Операция была проведена неожиданно и молниеносно. 25 декабря 1979 г. с согласия Амина советские военно-транспортные самолеты начали приземляться на кабульском аэродроме; тут же советско-афганскую границу перешли сухопутные части. А через два дня спецназ двинулся к дворцу Амина.

Мне рассказывал позднее в Кабуле участник этой операции, как в короткой схватке они без единого выстрела разметали охрану дворца. Затем во двор въехал танк Т-54 и прямой наводкой ударил по окнам комнаты, в которой, как было известно, находился в тот момент Амин. С ним вместе погиб и советский врач, присланный Табеевым по просьбе Амина. Отказать генералу было нельзя - это могло вызвать у него подозрение. Единственное, что сказал Табеев врачу: "Прошу Вас, не задерживайтесь". Однако врач не внял скрытому предупреждению. Существуют и другие версии устранения Амина; причем все они основываются на показаниях очевидцев. Это означает, что подлинная история событий 27 декабря до сих пор остается весьма туманной.

К власти в НДПА и в стране пришли безоговорочные сторонники СССР, а главное - методов переустройства общества, уже апробированных в Советском Союзе. Опыт КПСС был для них совершенно непререкаем. Во главе государства встал обучавшийся в СССР пуштун Бабрак Кармаль, укрывавшийся до этого в Советском Союзе.

Появление советских войск в Афганистане еще более обострило обстановку в стране. Теперь борьба шла не только против результатов и сторонников Апрельской революции, но и против присутствия чужеземных войск на территории Афганистана. Сотни тысяч новых бойцов вливались в ряды мятежников.

Примерно таким был багаж моих знаний относительно Афганистана. Тогда этого казалось достаточно. То, с чем мне пришлось столкнуться в реальной афганской жизни, буквально ошеломило. Но все это было еще впереди.

Спустя несколько дней, членов группы, выезжавшей в ДРА, пригласили в Международный отдел ЦК КПСС. Совещание проводил секретарь ЦК Б. Н. Пономарёв.

Небольшого роста, с острым взглядом, он внимательно вглядывался в наши лица, буквально сверлил нас глазами. Так и чувствовался его невысказанный вопрос: а можно ли доверять выполнение высокой государственной миссии этим людям? Не подведут ли они Советское государство?

Речь секретаря ЦК была очень пафосной. Он говорил о том, что Афганистан - это южное подбрюшье Советского Союза, что победа там исламистов приведет к дестабилизации политического положения в республиках Средней Азии, а американским ракетам с территории Афганистана легко будет достать до наших промышленных центров

стр. 70

Урала и Поволжья. "Наш долг - помочь афганским товарищам в организации экономики, военного дела и, конечно, в области идеологии. Здесь они еще очень слабы", - заверял нас партийный идеолог, ответственный редактор канонической "Истории Коммунистической партии Советского Союза", пришедшей на смену сталинскому "Краткому курсу истории ВКП(б)". Нас посылали в Афганистан, чтобы мы, используя советский опыт и профессиональные навыки, помогли в работе телевидения, радио, газет, издательств.

Состав нашей группы был для этого подобран вполне соответствующий. Возглавлял ее Б. Александров, заведующий сектором Отдела пропаганды ЦК КПСС. От Государственного Комитета по телевидению и радиовещанию командировался заместитель председателя Комитета В. Двинин. От Госкомиздата СССР в группу был включен я, занимавший тогда пост члена коллегии Комитета и руководителя главка Художественной литературы, которому подчинялась группа издательств, среди которых были не только литературно-художественные и искусствоведческие, но и общественно-политическое издательство "Планета". Международный журнал "Новое время" был представлен ответственным секретарем и главным редактором иностранного издания журнала С. Голяковым. Кроме того, в состав группы входили несколько ведущих представителей советских СМИ: от Гостелерадио - известный международный обозреватель Г. Боровик, от газеты "Красная звезда" - один из ведущих обозревателей В. Исгаршев; несколько среднеазиатских журналистов должны были присоединиться к нам в Ташкенте. Летели с нами и два художника-плакатиста из издательства "Плакат".

На прощанье Пономарёв в том же пафосном тоне сказал о нашей высокой и ответственной миссии и пожелал успеха.

Мы уходили из ЦК партии, так и не уяснив себе, чем же мы конкретно должны будем заниматься в Кабуле. Александров на наши вопросы коротко ответил: "Прилетим и разберемся".

Собирался я в двухмесячную командировку (а именно таков был срок нашей поездки) как обычный советский командировочный: несколько банок мясных консервов, сыр, колбаса - на первые дни, пара бутылок коньяка - как положено, кипятильник и железная кружка. Каждый из нас получил на весь срок, учитывая плату за проживание в гостинице и суточные, по четыре тысячи афганей, что по тем временам являлось солидной суммой. Тамошняя валюта котировалась весьма высоко, и эта сумма равнялась примерно четырем тысячам американских долларов. Казалось, этого с лихвой должно было хватить на все, и все-таки мы запасались провизией, так как было совершенно неведомо, как будет организовано наше питание в условиях гражданской войны и будет ли оно вообще. Кроме того, как и все командировочные, мы, конечно, планировали сэкономить часть средств на возможную покупку "подарков" своим близким, женам, детям. Война войной, идеология идеологией, а неустроенный советский быт диктовал нашим людям за границей свои законы. Это был тогдашний стереотип, о котором в сегодняшней России стали уже забывать.

Мой багаж отличался еще и тем, что я вез с собой полный первоначальный текст своей докторской диссертации "Организация дипломатии древней Руси. IX - первая половина X вв." с постраничной редактурой и вопросами моего научного куратора - члена-коррес-

стр. 71

пондента АН СССР В. Т. Пашуто. Думалось так: днем мы работаем, но вечера должны быть свободными. Вот за эти вечера я и собирался проработать все эти четыреста с лишним страниц и привезти домой готовый текст.

Вылетали из Москвы в хмурый заснеженный мартовский день, а уже через несколько часов Ташкент встречал нас ярким солнцем, ослепительным синим небом, огромными розовыми шапками цветущего миндаля.

У трапа самолета группу приветствовал заместитель заведующего Отделом пропаганды ЦК Компартии Узбекистана. Все согласно партийной субординации: если во главе гостей стоит зав. сектором отдела ЦК КПСС, то встречает его соответственно зам. зав. республиканского отдела ЦК.

Интеллигентный обходительный хозяин провел нас в vip-зал: красивые ковры, низкая мягкая мебель, изящные узбекские девушки с подносами, на которых стояли пиалы с пахучим чаем и восточными сладостями. А кругом тишина, тепло, покой, цветущая зелень. Мы перемигнулись с моим соседом по столу: вот так бы и всю командировку. Но это были последние часы на мирной советской земле. Вскоре объявили посадку, и мы направились к стоящему поодаль военному самолету.

До Кабула лететь было всего около часа. И вот мы уже сходим по узенькому военному трапу на афганскую землю. Все то же солнце, то же небо, но как поменялось все вокруг. Чувствовалась тревога, лица у людей напряжены, озабочены. Неподалеку стоят несколько танков Т-54, далее - несколько бэтээров, возле них - наши солдаты. Идем к зданию аэровокзала, где нас встречают работники советского посольства. Все по-деловому, никаких официальных слов, никакого чая и сладостей. Встречающие торопят нас: быстрее, быстрее. На ходу говорят: "Пролетели без происшествий и хорошо, а то ведь они палят по нашим самолетам ракетами. Вчера транспортник подбили". Рассаживаемся в черные "Волги". Меня сажают в автомашину, закрепленную за газетой "Красная звезда". Водитель - молодой парень в камуфляже без знаков отличия кладет руку на приклад автомата Калашникова, лежащего между нами, и говорит: "Не волнуйтесь, есть, чем отбиться. И вот еще, - и он с улыбкой показывает на ящик, стоящий у ног, и приподнимает крышку. Там лежат несколько ручных гранат. "А я и не волнуюсь", - отвечаю я, и вдруг понимаю, что действительно не волнуюсь, а просто начинаю жить этой новой жизнью - с танками, бэтээрами, автоматами, гранатами. Человек быстро привыкает к обстоятельствам, которые нельзя изменить.

Мы мчимся по плохому, выщербленному шоссе в сторону города.

Вокруг - выжженная беспощадным южным солнцем бурая земля. Кое-где вдоль дороги виднеются согбенные фигуры крестьян. Мотыгами они долбят эту землю, делая свою работу. Трудятся в полях одни мужчины.

А вот и Кабул. Въезд в город, как и аэродром, охраняется танками и БТР. Возле мостов через узкие мутные арыки и такую же мутную местную речушку стоят наши автоматчики в синих беретах войск ВДВ - "парашютисты", как их здесь все называют. Вид у них довольно хмурый. Чувствуется, что им весьма неловко стоять здесь среди идущих мимо людей, которые их как бы не замечают. И кругом -

стр. 72

светлые длинные одежды, тюрбаны или афганские круглые шерстяные шапки, темные фигуры женщин в чадрах. Люди останавливаются и молча смотрят на проносящуюся мимо них вереницу автомашин.

Гостиница "Кабул" расположена в центре города, рядом с президентским дворцом - современное четырехэтажное здание из белого камня. Она стоит за высокой ажурной металлической оградой в небольшом живописном парке. Вечнозеленые деревья обрамляют изумрудные лужайки, по краям которых стоят уютные скамейки. Цветет миндаль, распускаются бело-сиреневые лепестки магнолий, а за ними и за зданием белоснежной гостиницы на фоне ярко-голубого неба - темно-синие со снежными шапками хребты Гиндукуша.

Здесь, кажется, ничто не напоминает о войне. Но нет. У входа в гостиницу и на "черном" крыльце стоят советские "парашютисты" с автоматами. На всех лестничных площадках видны малиновые береты солдат Цорандая - афганской милиции.

Сопровождающий нас посольский чиновник доверительно говорит: "За две недели до вашего приезда здесь на втором этаже, прямо в номере застрелили посла США. До сих пор неизвестно, кто это сделал. С тех пор решили установить военное дежурство".

Размещаемся в довольно сносных по европейским меркам номерах. Здесь есть отдельная туалетная комната, радиоточка, небольшой письменный стол; телевизора нет, как нет и кондиционера. В общем, жить можно.

Через несколько минут собираемся внизу и идем в небольшую комнату в правом крыле первого этажа. Нас встречает человек в военной форме советского майора. Он открывает большой ларь, в котором лежат пистолеты разных систем, несколько автоматов, гранаты. "Вооружайтесь", - говорит он. Мы выбираем пистолеты Макарова с двумя обоймами - одна в рукоятке магазина, другая - про запас. "Хотите - берите и гранаты", - предлагает он, но мы благоразумно отказываемся. "Кто хочет, может взять кобуру, но я рекомендую носить пистолет за поясом. Выхватил сразу и пали". Он проверяет наше оружие, заряжает обойму и ставит пистолет на предохранитель.

Остаток дня мы устраиваемся, потом выходим погулять в парк, погреться на солнце. Но быстро наступает вечер, и становится холодно. Темнота спускается с гор как-то внезапно. Только что было светло, и вдруг солнце исчезает за горами, и сразу наступает тьма.

Вечером к воротам ограды со страшным шумом и скрежетом подъезжает бронетранспортер. Из люка высовывается голова с курносым веснушчатым носом. Солдат достает рацию и бубнит в нее: "Нептун, Нептун, ... я - Кузен, я - Кузен, прибыл на дежурство".

Так заканчивается наш первый день в Кабуле.

Время шло, а нами никто всерьез не интересовался: ну, прибыли и прибыли, живите. Правда, каждый из нас установил личные контакты по интересам с работавшими здесь советскими коллегами. Меня курировал представитель "Международной книги" - организации, которая занималась распространением советской литературы за рубежом.

Базировалась эта организация в Доме советской книги в отдельном небольшом здании неподалеку от гостиницы. Мне показали зал, где размещалась постоянная выставка предлагаемых афганцам советских изданий (на местных языках). То были сочинения К. Маркса,

стр. 73

Ф. Энгельса, В. И. Ленина, сборники речей Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева и секретаря ЦК по идеологии, так сказать теоретика партии, М. А. Суслова. Считалось, что это кладезь идей марксизма-ленинизма, обобщение опыта социалистического строительства, к которому теперь приступил революционный Афганистан.

Стояли там и сочинения советских писателей на языках пушту и дари. За эти переводы были заплачены баснословные деньги.

В зале было пустынно и скучно. Вдоль стендов бродила зашедшая сюда, видимо, случайно, пара афганцев. Они обозревали книги в ярких суперобложках, но в руки их не брали. В углу маленькая дочка уборщицы играла в тряпочные куклы, за легкой ширмой, где находилось местное хозяйство (чайники, тарелки, чашки), сама уборщица гремела пустым ведром.

- Как, есть спрос на книги? - Спросил я у хозяина дома.

- Да какой спрос! Большинство афганцев неграмотны - ни читать, ни писать не умеют. Им буквари надо в руки брать, а не марксистскую литературу. - Он ухмыльнулся. Видимо, это была уже официальная точка зрения здешних советских работников, раз он высказывал ее приезжему из Москвы, да еще представляющему издательское ведомство. - Но вот настаивают сами революционные афганцы, говорят, надо изучать, прежде всего, опыт революции и социалистической страны. И потом эти "халькисты"...

Тут он поведал, что во главе местного издательства "Байхаки" стоит "халькист" Баяни, что партия НДПА расколота на две фракции - "Парчам" (от слова "парча" - знамя), умеренную часть, вроде наших меньшевиков, которые в настоящее время стоят у власти во главе с Б. Кармалем, и "Хальк" (от слова "хальк" - народ), напоминающую большевиков первых лет революции. "Парчамовцы" клеймили "халькистов" за экстремизм, революционное нетерпение, склонность к авантюрным решениям, в частности к огосударствлению частного сектора, слепому копированию практики Ленина-Троцкого периода "военного коммунизма". "Халькисты" ругали на чем свет стоит "Парчам" за ревизионизм, нерешительность, пособничество буржуазным элементам, частному сектору. Постепенно "Парчам" вытеснял "халькистов" из ключевых секторов общественной жизни, государственных и партийных структур, из армии. Те сопротивлялись, защищая своих людей. По Кабулу постоянно ходили слухи, что "халькисты" готовят заговоры, переворот.

Наши люди в Кабуле активно включились в эту междоусобицу, пытались влиять на кадровые перестановки в Афганистане. И теперь представитель "Межкниги" всячески обличал неизвестного мне Баяни, просил моего содействия в его отстранении от издательского дела. Я молчал. Мне нечего было сказать, и потом казалось, что это вовсе не задача советника из Москвы вмешиваться во внутрипартийные афганские дела. Кроме того, я и в глаза еще не видал этого Баяни.

Три дня мы бесцельно пребывали в гостинице. Кое-как организовали свой быт, бродили по этажам, грелись на изумрудной лужайке под весенним афганским солнцем, и, как обычно водится у советских командировочных, - на третий день в комнатах запахло перегаром. Группировались, доставали спиртное, колбасу, плотно задергивали шторы и устраивали застолья.

стр. 74

В посольство нас пригласили лишь на четвертый день. Посол Фикрят Ахмедзанович Табеев - высокий худощавый человек с решительными жестами и резкой отрывочной командирской речью - коротко обрисовал наши задачи: "Раз мы влезли сюда, то обязаны преодолеть трудности", - вот и вся установка. А далее посол определил, кто, где и чем должен заниматься. Двинин направлялся на центральное телевидение и радиовещание. Голякову было поручено курировать правительственную газету "Кабул нью таймс". Меня попросили заняться издательством "Байхаки" и полиграфическими делами. Александров должен был курировать ведомства, осуществлявшие информационную деятельность, и координировать наши усилия.

В каком качестве мы направлялись по своим идеологическим "точкам"? Каковы будут наши полномочия и степень вмешательства в дела афганских руководителей подведомственными нам организациями? Наконец, каков будет уровень нашей ответственности и система отчетности за проведенную работу? Об этом не было сказано ни слова. Посол, как и московские руководители, видимо, смутно представлял себе цели нашей командировки и объем нашей компетенции. Было ясно, что действовать надо сообразно с обстоятельствами и, конечно, работать в тесном контакте с афганскими партийными структурами и специалистами.

Меня посол попросил сразу же заняться выпуском первого афганского революционного плаката, который никак не могли запустить в производство сами афганцы.

Наутро я попытался выяснить, кто же в Кабуле отвечает за это конкретное дело, но эта задача оказалась весьма трудной. На выпуск плаката претендовали две правящие структуры: Полиграфический отдел правительства во главе с товарищем Набизаде и Отдел пропаганды ЦК НДПА во главе с товарищем Дехнишином. Оба руководителя уперлись, как говорится, лбами, мешая решению данного вопроса. В конце концов, шеф полиграфии перетянул одеяло на себя. Но тут дело и встало. У Набизаде не было специального образования. Он вообще окончил только 9 классов школы и ничего не смыслил ни в полиграфии, ни в издательском деле, но зато слыл известным революционером, активным сторонником Б. Кармаля. К тому же выяснилось, что, хотя в Кабуле имеется первоклассная типография, оборудованная немецкими офсетными машинами, работать на них некому. Немецкие специалисты после ввода советских войск покинули страну. Местные кадры не были еще обучены в достаточной мере. С ними-то Набизаде и попытался осуществить выпуск плакатов, но из этого ничего не получалось. Оставшиеся работники типографии ходили вокруг сияющих металлом и свежей краской машин, не зная как к ним подступиться.

Я посетил Набизаде. Он сидел в просторном кабинете и - маленький тщедушный - буквально утопал в огромном кресле. Вид у него был, хотя и весьма напыщенный, но неуверенный. Что делать, он не знал. На мое предложение подключить к делу издательство "Байхаки" и его президента Баяни он замахал руками: "Он не наш человек". Я возразил, что немецкие инженеры тоже не были здешними революционерами, но все-таки наладили при помощи издательства выпуск некоторых, в том числе марксистско-ленинских книг. Общее же руководство останется за Набизаде, пообещал я. Тут он

стр. 75

согласился. А когда центральное телевидение, не без помощи советского куратора, передало в эфир интервью с ним о важности предстоящего выпуска плакатов в стране, он вовсе смягчился.

Баяни вместе со своими издательскими специалистами и прибывшими с нами художниками принялся за дело. Подготовили эскизы, разметили формат, подобрали краски, нашли людей, умеющих заправлять машину и запустить ее.

Когда цветной эскиз плаката - сжатый кулак на фоне революционных призывов - показали в посольстве, там ответили, что плакат хорош, но афганские товарищи считают, что в нем слишком много красного цвета, а Афганистан ведь мусульманская страна, где традиционный цвет все-таки зеленый. Плакат переделали. Окрасили часть поднятой вверх руки в зеленый цвет.

На следующий день после одобрения эскиза решили запустить плакат в печать. Все столпились около машины. Нажали соответствующие кнопки, и уже через несколько минут на лоток выпрыгнул первый афганский плакат. Он был еще неказист - краски оказались перепутаны. Пришлось исправлять дело.

Наконец, машина выдала плакаты, соответствующие формату и краскам эскиза. Афганские печатники были в восторге. Мы тоже радовались.

Плакаты просушили, завернули в белый рулон бумаги и помчались в посольство к Табееву. Фикрят Ахмедзанович посмотрел, одобрительно махнул рукой: "Можно запускать тираж".

К вечеру несколько сот плакатов было отпечатано и доставлено в посольство.

На следующее утро на улицах Кабула - на стенах домов, на белых каменных заборах, на афишных тумбах - прохожим грозил поднятый революционный красно-зеленый кулак на фоне революционных лозунгов.

На следующее утро плакатный кулак исчез с улиц города. За ночь моджахеды и их сторонники из числа местного населения сорвали все плакаты до единого.

В посольстве к этому обстоятельству отнеслись философски. Табеев сказал: "Будем печатать и клеить плакаты и дальше. Война есть война. Нужно лишь усилить ночные рейды".

Так и пошло. Утром плакаты расклеивали, ночью их срывали. Кое-где слышалась стрельба.

Начали свою деятельность и другие члены "идеологического десанта".

Едва наступали сумерки, мы плотно задергивали шторы, собирались в своих комнатах: обменивались впечатлениями, играли в шахматы, преферанс. Ну и, конечно, выпивали, благо запасов спиртного было достаточно. Я периодически использовал вечернее время для работы над текстом диссертации, страницу за страницей шлифуя текст.

За оградой гостиницы грозно шумел комендантский час: проходили со скрежетом и гулом танки и бронетранспортеры. Чем темнее становилось в городе, тем больше усиливалась тревога. Звуки автоматных очередей слышались постоянно. Порой шум проходящей бронетехники и стрельба будили по ночам.

(Окончание следует)

 


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/-Идеологический-десант-в-Кабуле-Весна-1980-г

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. Н. Сахаров, "Идеологический десант в Кабуле". Весна 1980 г. // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 17.03.2020. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/-Идеологический-десант-в-Кабуле-Весна-1980-г (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - А. Н. Сахаров:

А. Н. Сахаров → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
563 просмотров рейтинг
17.03.2020 (1473 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
10 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
"Идеологический десант в Кабуле". Весна 1980 г.
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android