Исследование молодого норвежского историка о знаменитом "полицейском бюро" Комитета общественного спасения может показаться слишком узким по теме, чтобы представлять интерес для советского читателя. Однако такое представление не будет правильно. Полицейское бюро Комитета общественного спасения не только знаменито, но и весьма загадочно. Говорить о нем приходится решительно всем историкам Великой французской революции, но изучить его не удосуживался еще никто. Достаточно сказать, что даже дата его возникновения не указывалась решительно нигде, и, разоблачая сложившиеся о нем легенды, Ординг без труда показал, что даже Мишле путал его с другой полицейской организацией.

Между тем полицейское бюро Комитета общественного спасения представляет первостепенный исторический интерес по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, для понимания политических отношений, непосредственно примыкавших к контрреволюции 9 термидора.

Известно, что ближайшей причиной катастрофы якобинизма были личные и групповые раздоры внутри правительственных комитетов и в Конвенте; в этих раздорах прежде всего и выразилась классовая борьба, борьба экономических сил. А личные раздоры наметились яснее всего между робеспьеристским ядром Комитета общественного спасения и его полицейским коллегой - Комитетом общей безопасности, и вопрос о полицейском бюро играл здесь не последнюю роль.

Робеспьеристы имели достаточные основания подозревать большинство Комитета общей безопасности в саботировании радикальных революционных мер, прежде всего вантозских декретов; невидимому с этой целью (хотя бы отчасти) и было организовано особое полицейское бюро при Комитете общественного спасения. Установленным фактом во всяком случае является, что верховным управлением "народными комиссиями", осуществлявшими вантозские декреты, оказалось именно это бюро. Руководители Комитета общей безопасности не переставали жаловаться на узурпацию их функций со стороны Комитета общественного спасения, а противоробеспьеровская коалиция внутри Комитета общественного спасения со своей стороны усматривала в новосозданном бюро орудие личной политики "триумвироз". Таким образом понять ближайшие причины термидора, не имея понятия о полицейском бюро, трудно.

Во-вторых, изучение этого бюро представляет огромный интерес для понимания террористической политики последних месяцев якобинской революции.

¹⁵ См, например Charles Taylor, The Camisards, London 1893 и мемуары Jean Cavalier, изданные Puaux в 1918 г.

Ограничиваться изучением судебной верхушки этой политики, минуя ее полицейскую подоплеку, значит притти к тем же выводам, к которым приходили реакционные историки революционного трибунала: весь террор был сплошной нелепостью, "истреблением невинных жертв". Было бы бессмысленным занятием проверять правильность документов, на которых обосновали свои выводы Валлоны и Кампардоны: судебная надстройка над террором, даже при добросовестном использовании документов, другого впечатления оставить не может именно потому, что это была только надстройка и даже только фасад террора. Природа политической репрессии, особенно в периоды острой классовой борьбы такова, что, даже когда она выливается в судебную форму истинные ее мотивы не всегда доходят до суда. Тот грандиозный обвинительный акт, который например составила против Дантона левобуржуазная историография, представляется совершенно достаточным для его ликвидации в апреле 1794 г, но в том-то и дело, что в апреле 1794 т. составить его было отчасти некогда, а отчасти невозможно - мешал, как в вопросе о сношениях с Англией, агентурный характер информация, вот почему материалы самого процесса дантонистов и оставляют такое неудовлетворительное впечатление.

"Полицейская" история - это конечно наименее исследованный участок политической истории французской революции, на необходимости взяться за ее изучение давно настаивал А. Матье, он же и побудил ею заняться своего норвежского ученика. Полученные результаты, по правде сказать, не оправдывают ожиданий. Книга Ординга - солидный документированный труд, но ничего нового в существующие представления она не приносит, и читать ее скучно.

Может быть в большой степени это об'ясняется об'ективными причинами, от автора не зависящими. Политическая агентура - это такого рода деятельность, которая не любит оставлять следов на бумаге, особенно когда дело касается высокой политики. Ордингу сразу приходится предупреждать, что полицейское бюро, которое часто у историков носит название "Бюро высокой полиции", меньше всего может пролить свет на высокую политику. Занимается оно как будто исключительно мелкими людьми и политической вермишелью, да и о том сохранившиеся документы предпочитают говорить в скупых словах.

Пожалуй, из них все-таки можно было бы выжать больше интересного, если бы не специальный подход автора. Все исследование понадобилось ему как бы для ответа на заданную тему: в противность мнению оларовской школы Робеспьер вовсе не стремился к личной диктатуре, и полицейское бюро не было его личным орудием. Эта тема сама по себе скучна и узка, и разрабатывая ее, Ординг доказывает или нечто недоказуемое (например особливую мягкость нравов триумвирата), или нечто не нуждающееся в доказательствах (например классовый, а не личный характер политики Робеспьера). Результаты такой постановки вопроса не могут не оказаться тощими, если к тому же еще не путанными. Например вывод Ординга, что робеспьеристы "хотели легальной, а не личной диктатуры" (с. 190), откажется понять даже буржуазный юрист: неужели только сокращение вывески Конвента превращает революционную диктатуру в "легальную"?

Мы не рассчитываем найти выдержанную классово- революционную точку зрения у нынешних западных специалистов по истории французской революции. С точки зрения методологии книга представляет собой типичный образец худосочной и беспомощной приватдоцентской "учености".

Впрочем книга Ординга станет теперь полезным пособием при изучении полицейской истории революции хотя бы уже потому, что это - единственное пособие (вышедшее из школы Олара исследование Беллани о Комитете общей безопасности может представить интерес скорее для дефектолога, чем для историка). У Ординга читатель найдет кое-какой новый иллюстративный материал к бесспорному положению об антирабочем характере робеспьеристской политики в прериале-мессидоре, и о личном составе центральных полицейских органов революции, составе подчас чрезвычайно интересном.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А.Р :

Комментарии: