М. Наука. 1985. 272 с.

Тема монографии старшего научного сотрудника Института востоковедения АН СССР И. Л. Фадеевой актуальна в политическом и научном отношении, т. к. в ней прослежены не только истоки светских тенденций в социально-политическом развитии Османской империи, но и становление панисламизма. Целью автора было рассмотрение основных тенденций идейной эволюции османского общества, зарождение и развитие в нем официальных доктрин османизма и панисламизма, их влияния на государственную жизнь и идеологию Османской империи.

Монография выходит за рамки собственно турецкой истории: в ней освещаются вопросы, связанные со становлением национального самосознания народов, входивших в состав империи - славян, греков, армян, албанцев, арабов и "самих турок. Развитие его было стимулом к национально-освободительному движению, охватившему в XIX в. многие провинции обширного Османского государства. Хотя эти вопросы в той или иной степени освещались в работах историков-арабистов, они до сих пор не рассматривались в контексте Османского государства и господствовавшей в нем религии - ислама, а трактовались изолированно, применительно к конкретным регионам¹ .

И. Л. Фадеева на обширном архивном материале, опубликованных отечественных и зарубежных источниках с привлечением уникальных экземпляров первых турецких газет, вводимых ею в оборот, показывает сложнейшие перипетии, столкновения и, отчасти, взаимодействия идеологии угнетенных христианских и занимавших господствующее положение мусульманских народов, в первую очередь турок.

Монография дает представление об общих тенденциях и законах, определявших жизнь османского общества на протяжении нескольких столетий от XV до начала XIX века. Некоторые аспекты религиозных предписаний и ограничений позволяют понять политические и моральные нормы, определявшие условия и результат совместного существования мусульман и христиан в рамках единого теократического государства.

В связи с вопросом о предпосылках формирования идеологии османизма наибольший интерес вызывают страницы о личности и реформаторской деятельности Махмуда II (1784 - 1839 гг.). И. Л. Фадеева создала емкий политический портрет этого государственного деятеля, а привлечение материалов Архива внешней политики России позволило ей аргументировано изменить укоренившуюся в литературе оценку некоторых аспектов внутренней политики султана, в частности в вопросе о национальной политике (с. 36 - 39).

Автор вводит читателя в круг полемики между турецкой и европейской прессой по важнейшим вопросам исторического развития, перспективам развития Османского государства и других стран Востока. В европейских политических и научных кругах того времени существовали упрощенные представления о возможности ускорения экономического и культурного развития Османской империи путем насильственного насаждения европейского опыта. Большинство европейских политиков и ученых видело в исламе корень зла для дела прогресса на Востоке, а это, как показывает материал исследования, вызывало резкий отпор как в политических, так и в религиозных кругах этих стран, с чем вынужден был считаться и Махмуд II: для него нормы ислама служили формальным обоснованием реформ, хотя многие его практические шаги в этом направлении шли вразрез с обветшавшими предписаниями религии.

С Махмуда II, по справедливому замечанию автора, "начинается длительный процесс постепенного отделения государства и его политики от религии" (с. 53), Именно в 30-е годы XIX в. были заложены основы светского образования, появились государственные деятели и турецкая интеллигенция нового типа - носи-

¹ См. напр.: Левин З. И. Развитие основных течений общественно-политической мысли в Сирии и Египте (новое время). М. 1972; Иванов Н. А. О некоторых социально- экономических аспектах традиционного ислама (на примере арабо-османского общества). В кн.: Ислам в странах Ближнего и Среднего Востока. М. 1982.

стр. 123

тели новых общественных идей, в которых были намечены основные контуры политики османизма. Вероятно, автору следовало назвать имена наиболее видных сторонников султана-реформатора, дать им политическую характеристику, ибо при чтении книги складывается впечатление, что Махмуд II действовал в одиночку. Неясно, кто были его сторонники, на какие социальные слои опирался этот, как его называли фанатичные мусульмане, "падишах-гяур": о них упомянуто лишь вскользь (с. 51).

В монографии детально рассмотрен процесс развития и реализации доктрины османизма, призванной уничтожить религиозный антагонизм, способствовать установлению османского братства и равноправия подданных империи. Концепция османизма, наиболее полно воплотившаяся в законодательных актах и политике танзимата (1839 - 1871 гг.), носила отпечаток двойственности, а наступление европеизации на нормы жизни мусульманского общества проходило далеко не всегда гладко. В этой связи стоило бы остановиться более подробно на несоблюдении местными властями Гюльханейского хатт- и шерифа, что вызывало сопротивление в балканских владениях Порты.

И. Л. Фадеева вводит читателя в курс многолетних дискуссий внутри турецкого правительства по самым животрепещущим вопросам жизни османского общества. Глубоко проанализирована и раскрыта суть конфликта между концепциями деятелей той эпохи - Решид-паши, с именем которого связан первый период танзимата (1839 - 1856 гг.), Аали-паши и Фуад-паши, реформаторов второго периода танзимата (1856 - 1871 гг.) - и вполне сложившимся к середине XIX в. национальным самосознанием христианских народов Балканского полуострова. Реформы были предприняты в Османской империи со значительным опозданием, что предопределило их слабые стороны и малую эффективность самой доктрины османизма, целью которой была консолидация империи.

Автор объясняет это уровнем культурного, а отсюда - и политического развития самих турок, которые сравнительно поздно осознали угрозу гибели Османского государства, хотя реформы танзимата, и это отмечается в книге, способствовали формированию национального самосознания и внедрению буржуазных норм в жизнь общества (с: 99). Но процесс этот был медленным, и потребовались десятилетия, чтобы результаты реформ стали очевидны. К сожалению, в монографии мало использованы материалы исследований историков-балканистов, которые, несомненно, дополнили бы и обогатили ее содержание.

В книге убедительно объяснены причины отхода турецкого правительства от доктрины османизма и переориентации на панисламизм. Военные успехи турок, ошеломляюще быстрое завоевание ими огромных территорий в XIV - XVI вв. проходило под знаменем ислама. С усилением влияния религии на политическую жизнь и постепенным оформлением религиозных институтов был связан период расцвета Османского государства в XV - XVI вв. Вот почему даже вовремя начавшегося упадка и распада империи с исламом все еще связывались надежды на возможность возрождения ее былого военно-политического могущества. Кроме того, как верно отмечает автор, экспансия европейских держав вызвала в странах мусульманского Востока отпор и стремление к сопротивлению" объединенными силами.

Анализу этих сложных и неоднозначных процессов отводится большое место в монографии. В этой связи интересна оценка Абдул Хамида II, консерватора, реакционера, но в то же время человека, действовавшего в сложнейших условиях ослабленного войной 1877 - 1878 гг. государства (где недовольны были все: и мусульмане, и христиане) и испытывавшего сильнейший нажим со стороны великих держав. Да и многие мусульманские государства (Египет, Аравия и др.) были склонны мало считаться с притязаниями султана на лидерство в мусульманском мире, и это обстоятельство, по мнению автора, с которым нельзя не согласиться, служило препятствием для панисламистской политики Абдул Хамида II.

На основе тщательного анализа турецкой прессы И. Л. Фадеева убедительно доказывает, что идеология панисламизма получила распространение еще в годы танзимата, и это было вызвано просчетами политики османизма, от которой ожидали скорых и весомых результатов. Правомерен вывод автора, что и панисламизм, на который делали последнюю ставку правящие круги Османской импе-

стр. 124

рии, не стал панацеей, а лишь затормозил развитие национального самосознания и задержал процесс становления национальных государств у арабов и турок. Окончательный крах доктрины панисламизма ускорила первая мировая война, которая и погребла Османскую империю, а новое турецкое государство строилось уже на националистических принципах. Конечно, не все вопросы, поставленные в монографии, могли получить одинаково полное освещение. Это зависит от степени их разработанности, да и вряд ли достижимо в рамках одной работы. Однако сама попытка комплексного подхода к изучению достаточно сложной темы официальной идеологии турецкого правительства в период начавшегося распада" Османского государства является выходом на новый уровень в изучении истории народов, живших в его границах. Материалы содержательного исследования И. Л. Фадеевой уже используются историками² .

² См., напр., Формирование национальных независимых государств на Балканах. Конец XVIII - 70-е годы XIX в. М. 1986.

Постоянный адрес данной публикации: