Вышедшие за последнее время три тома (XIX - XXI) "Исторических записок" содержат разнообразный материал, как по истории СССР, так и по всеобщей истории и источниковедению.

Том XIX открывается статьёй погибшего на полях Великой Отечественной войны историка Г. Н. Бибикова об опыте военной реформы 1609 - 1610 годов. Тщательно проанализировав русские и иностранные источник", автор приходит к выводу, что первые опыты европеизации русских военных сил, явившиеся прообразом петровских преобразований, связаны с самым началом народной войны против польских интервентов в начале XVII века. Наиболее выпукло новые элементы русского военного строя и тактики выступают во время развёрнутого контрнаступления, возглавленного кн. М. В. Скопиным-Шуйским против тушинцев в 1609 году. Покинутый шведскими наёмниками, мечтавшими только о грабежах и насилиях, молодой, талантливый полководец М. В. Скопин-Шуйский делает основную свою ставку на ополчения крестьян, моральный уровень которых стоял на большой высоте. Возглавлявшие народное движение города, особенно Ярославль, принимали все меры к тому, что-

бы вооружить ополченцев огнестрельным оружием и железными копьями "на долгих торчах", т. е. длинных древках, являвшимися в то время обычным вооружением западноевропейского ландскнехта-копейщика. С августа 1609 г. лагерь Скопина-Шуйского становится центром массового обучения ополченцев.

Работы по европеизации русской армии не прекратились и после изгнания польских интервентов, но вплоть до петровской эпохи они носили характер лишь частичных нововведений.

Статья Т. К. Крыловой "Дипломатическая подготовка вступления русской армии в Померанию в 1711 г." рисует на осмоле новых архивных материалов ту напряжённую дипломатическую деятельность, которая была развёрнута русском правительством в 1709 - 1711 гг. вокруг вопроса о Померании, куда после Полтавского боя укрылся находившийся в Польше шведский корпус под командованием Крассова. Усилия петровской дипломатии увенчались полным успехом. Россия и её союзники получили возможность вступить в шведскую Померанию и уничтожить развернувшийся в целую армию корпус Крассова.

Статья К. В. Сивкова "Подпольная политическая литература в России в последней трети XVIII в." основана на архивных материалах Тайной экспедиции. Автор анализирует имевшую широкое распространение в царствование Екатерины II нелегальную литературу, так называемые пасквили, которые отражали думы и чаяния социальных низов - крестьян, солдат, низшего духовенства, мелких чиновников, мелкого купечества. Целые губернии оказывались областями распространения и воздействия на массы населения некоторых, пасквилей. Авторы последних обычно клеймили отдельных лиц и отдельные учреждения, не сознавая ещё того, что эти лица и учреждения олицетворяли собой весь социально-экономический и политический строй дворянской монархии. Известное исключение в этом отношении представляла записка мелких чиновников Стрелевского и Буйди. Записка эта, проникнутая идеями французской революции, была написана в 1793 г., когда Радищев уже был в ссылке, а Новиков сидел в Шлиссельбургской крепости.

Е. А. Заозерская составила "Список мануфактур, возникших при Петре I", содержащий подробный перечень 200 предприятий. Основанный на существующей литературе предмета с привлечением большого количества архивного материала, список, значительно уточняющий и дополняющий наши сведения о петровской промышленности.

В разделе "Всеобщая история" помещены статьи В. Д. Вейса, В. Д. Королюка. М. М. Смирина и А. Л. Нарочницкого.

Статья В. Д. Вейса посвящена вопросу о природе фогтства в Германии X - XII веков. Буржуазная историческая наука второй половины XIX - XX вв. в лице Фиккера, Штутца, Энебар де ля Тура, Вааса и др. рассматривала фогта как владельца частной церкви, который большей частью происходил из рода её основателя. Анализ сведений о правах и обязанностях фогта, сферах его деятельности, суде, о получаемом им вознаграждении, о назначении и смещении фогтов приводит В. Д. Вейса к убеждению, что основным содержанием власти фогта было осуществление внеэкономического принуждения по отношению к зависимому от церкви крестьянству.

В статье В. Д. Королюка "О последнем периоде правления Болеслава Храброго" опровергается прочно установившееся в польской исторической науке представление о неизменном сотрудничестве первых монархов из дома Пястов с латинской иерархией. Особенно большая роль в создании этого тезиса принадлежит первому польскому хроникёру, известному под именем Галла-Анонима. Однако анализ его хроники и некоторых других (в том числе и русских) современных источников приводит к убеждению, что тесное сотрудничество Болеслава Храброго с церковью продолжалось лишь до 1018 г.; второй же период правления Болеслава характеризуется острым конфликтом его с церковью.

М. М. Смирин в статье "О крепостном состоянии крестьянства и характере крестьянских повинностей в юго-западной Германии в XV и начале XVI вв." касается очень важного момента в движении крестьян юго-западной Германии конца XV - начала XVI века, Наиболее распространённым требованием крестьян во время крестьянской войны являлось требование отмены крепостного состояния. Вопреки утверждению Теодора Кнаппа и других буржуазных историков, утверждающих, что это требование крестьян являлось следствием оскорблённого чувства их собственного достоинства, автор вскрывает экономическую основу крепостного состояния крестьян.

В работе А. Л. Нарочницкого "Англия, Китай и Япония накануне японо-китайской войны 1894 - 1895 гг." показано, как ещё задолго до 1895 г. Англия стала сближаться с Японией. Играя также роль покровительницы и защитницы Китая, Англия стремилась объединить оба государства - Китай и Японию - для борьбы против России. Именно этим объясняется "миролюбие" британской дипломатии, стремившейся избежать вооружённое столкновение между обоими государствами. Когда мир всё же был нарушен, и Япония оказалась победительницей, британский кабинет стал помышлять о возможности расчленения Китая, ничуть не заботясь об англо-китайской "дружбе" и забыв свои прежние заботы о "сохранении" Китая.

В разделе "Вопросы источниковедения" напечатаны две работы: Л. В. Черепнина - о происхождении собрания договорных грамот Новгорода с князьями XIII - XV вв. и С. С. Гадзяцкого - о шведских писцовых книгах Ижорской земли 1618 - 1623 годов.

В томе помещён также некролог В. И. Пичеты о виднейшем польском историке, президенте Краковской академии наук Станиславе Кутшебе. В некрологе дан подробный критический обзор научных трудов Кутшебы.

В виде приложения к тому напечатан основанный на материалах десяти архивных

фондов очерк Н. В. Устюгова о древнерусской метрологии.

*

Статья акад. Б. Д. Грекова в т. XX "Исторических записок" ("Движение псковских смердов 1483 - 1486 гг. и "смердьи грамоты") представляет собой попытку разобраться в событиях, связанных с движением псковских смердов в указанные годы. Тексты псковских летописей, где описаны волнения 1483 - 1486 гг., изложены крайне неясно и допускают различные понимания и толкования. Чтобы разобраться в них, автор, прежде всего, привлекает материал из жизни русских городов, находившихся в то время под властью Литвы, где как раз в конце XV в. обострились отношения между городом и деревней, и где борьба выливалась главным образом в столкновения между землевладельческою знатью и мещанством.

Псковские события представляют собой очень сложный клубок: здесь переплетались интересы смердов, боярства, псковских черных людей (вече) и великокняжеской власти. Выступление всех этих различных общественных сил Б. Д. Греков рассматривает как результат перемен, происходивших в это время в положении крестьян - смердов. В 1483 году совет господ в Пскове составил новую "смердью грамоту", утвердил ее в качестве закона и попытался провести в жизнь. Эта грамота, отменявшая прежнюю, более льготную, смердам не понравилось, и они стали протестовать. Вече, находившиеся в руках черных людей, арестовало главарей смердов и конфисковало их имущество. Но в то же время вече расправилось и с посадниками, которые нарушили псковскую конституцию, приняв новый закон помимо веча. Суровая расправа псковского веча с посадниками дает основание автору отрицать, вопреки общепринятому в нашей историографии мнению, враждебное отношение веча к смердам.

Статья А. И. Копанева "О "куплях" Ивана Калиты" касается одного неясного пункта духовной грамоты Дмитрия Донского, где он называет "куплями деда" три города: Галич, Углич и Белоозеро. Между тем в духовных Ивана Калиты и его преемников - Семена Гордого и Ивана Красного - эти три города не фигурируют; нет сведений об отношении Ивана Калиты к этим княжениям и в других источниках. Для решения этого вопроса автор привлекает ещё один источник - составленную в XVI в. родословную белоозерских князей Монастырёвых, которая даёт возможность придти к следующим выводам. В 1339 г. Ивану Калите удалось с помощью Орды разбить враждебный ему союз князей, среди которых был и князь Белоозёрский Роман Михайлович. Одержав победу, Калита стремится закрепить её брачными союзами и выдаёт свою дочь Федосью за Фёдора Романовича Белоозерского, молодого князя недавно враждебного ему удела. Удел фактически был подчинён Москве, и судьба его была решена. Это, вероятно, и было полстолетия спустя названо для Белоозера "куплей" Пиана Калиты, поскольку в древнерусском языке слово "купля" означает не только покупку, но и условие или договор, а так же совокупление и соединение.

Статья акад. [В. И. Пичеты] рисует эволюцию института холопства в великом княжестве Литовском в XV - XVI веках. Перемены в институте холопства были вызваны наступившим с конца XV в. резким увеличением спроса на продукты сельского хозяйства, как на внутреннем, так и на внешнем рынке. Благоприятная конъюктура побуждала великого князя и феодалов-землевладельцев принимать меры к увеличению производительности и доходности своих хозяйств. Все это отразилось на положении "челяди невольной" - лиц несвободного состояния.

Основные источники холопства, отмеченные в "Русской Правде", сохранили свою силу и в великом княжестве Литовском, Однако во второй половине XVI в. положение холопов резко изменилось. Содержание челяди невольной "по старине" становилось убыточным. Благодаря этому великокняжеские чиновники, производившие "ревизии" господарских дворов, сажали челядь невольную на землю с обязательством отправлять определённые повинности. Отныне холопы окончательно сливались с тяглым крестьянством, и в хозяйственном отношении оба эти разряда населения стали представлять собой нечто единое. Такие же явления наблюдались и в частновладельческих хозяйствах.

Статут 1588 г. уже челяди невольной не знает. Все источники холопства потеряли свою силу. Этим статутом шляхетское законодательство юридически оформило образование единого крепостного сословия.

Статья И. И. Смирнова "Предвестники восстания Болотникова" посвящена исследованию источников, рисующих напряжённую обстановку, которая сложилась в русской деревне конца XVI - начала XVII в., в период заповедных лет и уничтожения Юрьева дня. Это время отмечено обострением классовых противоречий между основными классами Русского государства - крестьянами и феодальными землевладельцами. Проявлением этих противоречий были волнения крестьян Иосифо-Волоцкого и Антониево-Сийского монастырей в 90-х годах XVI века. Уже тогда в Русском государстве намечался социальный и политический кризис, и вся политика Бориса Годунова была подчинена стремлению, не допустить в стране взрыва открытой классовой борьбы. Положение, однако, сильно обострилось в голодные 1601 - 1603 годы. На основе анализа новгородских кабальных книг автор приходит к выводу, что в результате голода резко возросло количество кабальных холопов за счёт бывших крестьян и бобылей, а также за счёт свободных людей, незадолго перед тем потерявших свою свободу. Голод ещё больше обострил противоречия между феодалами и крестьянством и перевел классовую борьбу на новую, более высокую ступень, вылившуюся в восстание Хлопка. На основе привлечённого к исследованию нового источника (Яковлевской разрядной книги) автор даёт подробный анализ восстания Хлопка, характеризуя его как охватившие

обширную территорию массовое движение большой силы.

Статья Е. М. Тальман посвящена борьбе посада Ярославля с светскими и духовными феодалами в первой половине XVII века. На протяжении четверти века посад настойчиво боролся с феодалами, в первую очередь с крупнейшим из них - Ярославско-Спасским монастырём, за которым закладывались вышедшие из посада тяглецы. В статье, на основе архивных документов, подробно описывается весь процесс борьбы ярославского посада с феодалами-вотчинниками. Начавшись в 1623 г., борьба эта завершилась в 1648 г. победой посада, получившего жалованную грамоту, по которой ему возвращались слободы, дворы и все закладчики Ярославско-Спасского монастыря. Победе посада в 1648 г. способствовали развернувшиеся по всей стране городские восстания, заставившие правительство пойти на уступки.

Статья С. И. Сакович о торговле мелочными товарами в Москве в конце XVII в. является очередной статьёй из целой серии печатающихся в "Исторических записках" работ, основанных на новом источнике - таможенных книгах. Таможенная книга 1694 г., на которой основана статья С. И. Сакович, содержит 1233 записи, позволяющие выявить ряд интересных моментов экономической жизни Москвы и других районов в конце XVII века. Эти записи рисуют чрезвычайное разнообразие ассортимента привозившихся в Москву мелочных товаров. Судя по записям, с рынком Москвы было связано 94 города, причём связи эти носили устойчивый характер. Среди указанных городов фигурируют не только города замосковные и рязанские, но и такие отдалённые, как Великие Луки, Новгород, Псков, Старая Русса, Путивль, Рыльск, Севск и многие другие.

Общий вывод, который можно сделать из исследованного источника, сводится к тому, что в конце XVII в. Москва переросла значение местного рынка и в области торговли мелочными товарами, выступая вполне сложившимся всероссийским рынком, каким она являлась и для крупной внутренней торговли.

Статья П. И. Лященко "Из истории монополий в России" вскрывает закулисную хищническую антинародную политику металлургического синдиката "Продамета", руководимого фактически французскими байками. Существовавший (как и другие синдикаты) под видом скромной "конторы по продаже изделий" синдикат "Продамета" сосредоточил в своих руках подавляющую часть производства металла в стране. Деятельность монополий была скрыта самыми невинными и добровольными "комиссионными операциями", разрешавшимися официально утверждёнными уставами. Однако не устав определял деятельность и политику синдиката, а так называемый "контрагентский договор", который синдикат заключал с каждым входившим в него предприятием. Именно этот договор являлся основным инструментом синдиката, которым он регулировал деятельность предприятий, определял размеры их производства, назначал им рынки сбыта, определял цепы и т. д. Один из таких "контрагентских договоров", представляющих богатый источник по истории монополий в России, автор обнаружил в Московском областном историческом архиве. Это договор, заключённый "Продаметой" с "Товариществом Московских металлических заводов" (быв. Гужон). Анализ этого договора, напечатанного в виде приложения к статье, и некоторых других источников даёт возможность выявить механизм действий "Продаметы", её систему квот, политику цен, её борьбу за монопольное господство на рынке, систематически проводившееся "Продаметой" (как и другими синдикатами), ограничение производства и т. д. Особенно наглядно проявилась антинародная деятельность синдикатов в 1911 - 1914 годах. В эти годы страна испытывала чугунный и угольный голод, а "Продамета" и "Продуголь" ради получения сверхприбылей закрывали металлургические и угольные предприятия и искусственно сокращали производство. Не изменилось положение, и после возникновения первой мировой войны. "Патриоты" из "Продаметы" начали работать "на нужды обороны", но в погоне за сверхприбылями и в стремлении удержать высоко вздутые цены "Продамета" и во время войны не проявляла никаких стремлений к увеличению производства столь необходимого для ведения войны чёрного металла.

В основу статьи А. И. Молока "Июльские дни. 1830 г. в Париже" положен фактический материал, привлечённый из периодической печати 1830 г., из современных брошюр, мемуаров очевидцев и участников событий и из некоторых других источников. В статье не только излагаются основные события и отдельные эпизоды народного восстания в Париже 27, 28 и 29 июля 1830 г., но вскрыты движущие силы восстания и участие в нём "плебейских масс" населения, выявлена степень организованности восстания, характер и состав его руководства, показано поведение правительства Карла X и военных властей и, наконец, обрисована тактика трусливой либеральной оппозиции, которая играла предательскую роль, искала соглашения с правительством Бурбонов и только после победы революции использовала её в своих целях.

В разделе "Вопросы источниковедения" напечатано также исследование К. Н. Сербиной об Устюжском летописном своде ("Архангелогородский летописец").

*

Том XXI открывается статьёй недавно умершего историка С. С. Гадзяцкого, посвященной состоянию Ижарской земли в начале XVII века. Ижорская земля - это старые русские уезды: Ореховский, Копорский, Ямской и Ивангородский, - долгое время находившиеся под шведским владычеством и возвращённые России при Петре Первом.

По данным писцовых книг, уже в начале XVI в. русские составляли подавляющее большинство населения этого края, а количество потомков племён води и ижоры, давших название краю, составляло по отдельным уездам от 2 1/2 до 4 1/4% населения. В шведских писцовых книгах 1618 - 1623 гг.

отражено дальнейшее обрусение остатков коренных жителей края, составивших к этому временя не более 1% населения. Насколько сильно было в крае русское влияние, видно из того, что ещё в 80-х годах XVII в., т. е. после многих десятилетий шведского господства, водь и ижора были православными и носили русскую одежду. Шведы пытались заселить край выходцами из Финляндии, но им удалось привлечь для этой цели всего 170 человек.

В статье приведены многочисленные данные о состоянии земледелия, промыслов и торговли, а также о характере землевладения, диференциации крестьянства и состояния городов Ижорской земли (Ивангород, Ям, Копорье, Орешек) в начале XVII века. В статье Н. Я. Новомбергского "К вопросу о внешней истории соборного Уложения 1649 года" приводятся весьма любопытные архивные материалы о сильном противодействии, которое оказывали работники московских приказов распространению среди населения Уложения 1649 года. Приказные являлись единственными знатоками и истолкователями законов. Они-то и принимали все меры, чтобы Уложение не попало на места. Через них же Уложение из приказов в порядке контрабанды попадало в московские торговые ряды.

Статья Д. И. Петрикеева посвящена земельным владениям боярина Б. И. Морозова. Это мощное феодальное хозяйство XVII в., уступавшее по своим размерам только хозяйству самого царя Алексея Михайловича, не раз привлекало внимание исследователей. Рассматриваемая статья, основанная на печатных публикациях и на обильном, не опубликованном ещё архивном материале, прежде всего, рисует бурный рост владений Б. И. Морозова примерно за 40-летний период.

Владения Б. И. Морозова, располагавшиеся в 19 уездах, насчитывали более 320 населённых пунктов, около 9100 крестьянских и бобыльских дворов с населением почти в 55 тысяч чел., 45 тысяч с лишним десятин земли, не считая лугов и лесных угодий. Рост этих владений отражал общие социально-экономические процессы XVII века: массовый переход дворцовых, чёрных и пустых земель в руки боярства и дворянства, образование всероссийского рынка, рост крепостничества, дававший классу феодалов возможность безгранично эксплоатировать крестьянство. Автор показывает также роль Б. И. Морозова в расхищении мордовских земель.

Статья Н. И. Приваловой "Торги города Касимова в середине XVII века" основана на таможенных книгах. В Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА) сохранилась одна лишь касимовская таможенная книга - за 1654 - 1655 гады. Она представляет собой подробную запись движения внутренней торговли гор. Касимова за указанное время. Запись велась изо дня в день в течение целого года. Эти записи дают обильный материал для суждения о характере касимовской торговли, её оборотах и ассортименте, связях касимовского рынка с другими городами, составе покупателей и продавцов.

В разделе "Всеобщая история" напечатаны статьи Ф. Я. Полянского, Н. А. Ерофеева и С. Ш. Гринберга.

Статья Ф. Я. Полянского посвящена межгородским союзам цехов в Германии XIV - XV веков. Автор рассматривает уставы и деятельность целого ряда межгородских союзов, в которых участвовали ремесленники корпорации Франкфурта на Майне и Других прирейнских городов. В результате исследования автор приходит к выводу, что межгородские союзы цехов оказались весьма непрочной надстройкой над зданием цеховой системы, надстройкой, которая не могла спасти цеховую систему от внутренних пороков и конечного развала.

Статья Н. А. Ерофеева посвящена англо-американским отношениям в начале первой мировой войны (1914 - 1915 гг.) в связи с союзной блокадой Германии. Установление сплошной блокады держав центрального блока потребовало напряжённой дипломатической борьбы между Англией, являвшейся главной и организующей силой блокады, и нейтральными государствами, среди которых виднейшее место занимали Соединённые Штаты Америки.

Лондонская газета "Таймс" в конце декабря 1914 г. подсчитала, что за месяцы, истекшие с начала войны, у США и Англии возникло около 150 вопросов, связанных с блокадой. Всё это привело к ряду резких столкновений между Англией и США, заставивших английскую дипломатию на время отступить, ослабить блокаду и пойти на поиски обходных путей к её осуществлению.

Интересны также приводимые автором данные о сопротивлении, которое из своекорыстных интересов оказывала блокаде английская буржуазия. По данным американского посла в Лондоне Педжа, английские купцы и судовладельцы заявили своему правительству больше протестов против блокады, чем все нейтральные страны, вместе взятые. Весьма характерно, что англичане, захватывая американские товары: медь, шерсть и хлопок - в качестве контрабанды - продавали затем эти товары обходным путём... в Германию.

В статье С. Ш. Гринберга "Первая мировая война и болгарский народ" подробно излагается предистория вступления Болгарии в первую мировую войну на стороне кайзеровской Германии, дана характеристика болгарских политических партий и обрисована внутриполитическая борьба в Болгарии вокруг вопроса об отношении к войне. Вступлению Болгарии в войну предшествовала разнузданная антирусская кампания, которая вдохновлялась Фердинандом и правительством Радославова, являвшимся австро-германской агентурой внутри страны. Пропаганда эта, однако, не проникла в глубь болгарского народа, который попрежнему питал чувства искренней симпатии к России и русскому народу. Большой интерес представляют использованные автором архивные документы, свидетельствующие об этих симпатиях.

В разделе "Источниковедение и историография" напечатаны следующие статьи: Л. В. Черепнина - о составе и происхождении. Новгородской судной грамоты; С. К.

Шамбинаго - об Иоакимовской летописи (Последнюю автор связывает с патриархом Иоакимом, при котором в бытность его новгородским митрополитом мог быть составлен летописный свод) и И. У. Будовница - о личности Ивана Грозного в русской исторической литературе. В последней статье да" обзор историографии вопроса, начиная с современника Грозного, князя А. М. Курбского, и кончая представителями, советской истерической науки.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - И. Б.:

Комментарии: