П. МОЗИАС, кандидат экономических наук, доцент кафедры мировой экономики ГУ-ВШЭ

Мировой кризис дал новый импульс дискуссиям о месте и роли Китая в современной глобальной экономике. В начале XXI в. количественные параметры его хозяйственного взаимодействия с внешним миром существенно изменились. После присоединения КНР к Всемирной торговой организации (ВТО) в конце 2001 г. внешнеторговый оборот и экспорт страны резко возросли: общий объем внешней торговли Китая увеличился с 509,7 млрд. долл. в 2001 г. до 2561,6 млрд. долл. в 2008 г., а товарный вывоз - с 266,1 млрд. до 1428,6 млрд. долл.¹ С 2003 г. КНР, опередив Японию, вышла на третье место в мире по обороту внешней торговли после США и Германии. В 2007 г. она стала второй по объему экспорта, отставая лишь от Германии.

Приток прямых иностранных инвестиций в Китай, затормозившийся на рубеже десятилетий (в 1998 г. он составлял 45,5 млрд. долл., а в 2000 г. - 40,7 млрд), после присоединения к ВТО снова начал расти: 46,9 млрд. долл. в 2001 г., 60,6 млрд. в 2004 г. и 92,4 млрд. долл. в 2008 г.² Если еще в 2002 г. объем портфельных инвестиций был равен 1,8 млрд. долл., то в 2003 г. их приток составил 8,4 млрд, а в 2006 г. - 42,9 млрд. долл. По статье платежного баланса "прочие инвестиции", отражающей движение кредитных ресурсов, в 2002 г. был зафиксирован чистый отток капитала 1 млрд. долл., но в 2003 г. он сменился притоком 12 млрд, а в 2006 г. в страну было привлечено 45,1 млрд. долл. заемных средств из-за рубежа³.

В 1990-е годы большая часть вывоза китайского капитала за рубеж приходилась на нелегальную утечку капитала (по разным оценкам, она достигала во второй половине 1990-х годов не менее 50 - 60 млрд. долл. в год). Но объем официально зарегистрированных прямых инвестиций на конец 2001 г. составлял всего 8,4 млрд. долл. В последующие годы процесс легального вывоза китайского капитала резко ускорился: только в 2007 г. прямые инвестиции за рубежом равнялись 18,7 млрд. долл. (без учета инвестиций в финансовый сектор), а их совокупный накопленный объем на конец года достиг 117,9 млрд. долл.⁴

Так как много лет в Китае поддерживалось "двойное положительное сальдо" (по счету текущих операций и по счету движения капитала), валютные резервы страны очень быстро росли: со 165,6 млрд. долл. в конце 2000 г. до 818,9 млрд. долл. на конец 2005 г. В марте 2006 г. КНР по этому показателю опередила Японию и вышла на первое место в мире, а на конец июня 2009 г. китайские резервы достигли астрономической цифры - 2131,6 млрд. долл. В результате Китай оказался одним из крупнейших в мире экспортеров капитала по официальной линии: только в 2008 г. страна увеличила вложения в американские казначейские облигации с 477,6 млрд. до 727,4 млрд. долл. и стала крупнейшим кредитором США⁵.

¹ Чжунго тунцзи чжайяо = Краткий статистический ежегодник Китая. 2009. Пекин: Чжунго тунцзи чубанынэ, 2009. С. 171 (на кит. яз.).

² Там же. С. 179.

³ International Financial Statistics / IMF. Wash., 2007, Oct. P. 294.

⁴ Здесь и далее, если не указано иное, приведены данные из китайских средств массовой информации.

⁵ Время новостей. 2009. 26 мая.

Общепризнанно, что быстрый экономический рост в КНР и ее вовлечение в международные экономические взаимосвязи создают как новые возможности, так и новые риски для мировой хозяйственной системы. Однако их соотношение специалисты оценивают по-разному.

Одни указывают на то, что вклад Китая в глобальный экономический рост с начала 2000-х годов превысил вклад США; страна превратилась в новый "центр силы", стабилизирующий общемировую хозяйственную динамику, в том числе в условиях кризиса. Тот факт, что уже после вхождения на рубеже 2007 - 2008 гг. экономик развитых стран в состояние рецессии в КНР наблюдался не только рост, но и очевидный перегрев экономики, одно время воспринимался многими как свидетельство "расщепления" (decoupling) глобального экономического цикла - усиливающейся автономной динамики экономического роста в странах с формирующимся рынком. В свою очередь, ускорение экономического роста в КНР с середины 2009 г. трактуется как доказательство того, что именно Китай выводит мировую экономику из кризиса.

Другие подчеркивают, что дисбалансы, существующие и внутри китайской экономики, и в ее взаимоотношениях с внешним миром, стали одной из фундаментальных причин мирового кризиса. Более того, по мнению некоторых специалистов, роль Китая в возникновении кризиса едва ли не решающая: из-за узости потребительского спроса и завышенной нормы сбережения в стране китайский капитал начал мигрировать на американские финансовые рынки, что создало условия для раздувания пузыря в секторе ипотечных ценных бумаг. Причем объективно возникшие диспропорции были усугублены манипуляциями с валютным курсом юаня пекинских властей, которые искусственно сдерживали его укрепление. Поэтому китайское присутствие на мировых рынках не только создает конкурентное давление на производителей других стран, но и выступает источником рисков для общемировой макроэкономической стабильности.

Китайская модель экономического роста: свет и тени

Экономические успехи КНР, достигнутые в период реформ, бесспорны: в 1978 - 2008 гг. среднегодовые темпы прироста китайского ВВП составляли 9,9%, причем непосредственно перед мировым кризисом (2003 - 2008 гг.) экономический рост устойчиво превышал отметку 10% в год. Но несомненно и другое: китайский экономический рост подвержен специфическим колебаниям, которые позволяют говорить о формировании в китайской переходной экономике особой модели делового цикла (см. табл.). Резкие ускорения прироста ВВП приводили к перегреву экономики, что проявлялось в скачках инфляции. Для ее обуздания власти были вынуждены проводить специальную стабилизационную политику, которую в Китае принято называть "урегулированием экономики" - речь идет о "связывании" совокупного спроса с помощью комбинации монетарных, фискальных и административных методов. В результате экономический рост замед-

Таблица

Динамика показателей экономического роста и роста цен в народном хозяйстве КНР (в %)

Примечание. Пунктирными линиями обозначены условные границы отдельных макроэкономических циклов.

Источник: Чжунго тунцзи чжайяо. 2009. С. 22, 92.

лялся, а инфляция снижалась. Но следствием введенных рестрикций были накопление запасов нереализованной продукции, замедление темпов создания новых рабочих мест и высвобождение уже занятых работников, нарастание плохих долгов в банковской системе. В совокупности эти проявления "вялости спроса" формировали основу для ослабления финансовой политики и соответственно нового резкого ускорения экономического роста⁶.

Подобный механизм циклических колебаний сложился в китайской экономике еще в 1980-е годы, а с конца 1990-х он усложнился. Накопление в ходе подъема первой половины 1990-х годов огромных избыточных производственных мощностей и непроданных товарных запасов привело не просто к замедлению экономического роста, а к погружению экономики на несколько лет в состояние дефляции и общему ослаблению деловой активности. Иными словами, китайская экономика испытала сложности не из-за разбухания совокупного спроса, а, напротив, по причине избытка совокупного предложения⁷.

⁶ См. подробнее: Мозиас П. М. Исследования экономических циклов в КНР // Проблемы Дальнего Востока. 1998. N 3. С. 68 - 77; Мозиас П. М. Антициклическое макрорегулирование в экономике Китая // Модернизация экономики и государство. Кн. 3. М.: Издат. дом ГУ ВШЭ, 2007. С. 17 - 27.

⁷ Концептуальный вопрос о возможности сочетания дефляции и темпов экономического роста на уровне 7 - 8% годовых и соответственно об адекватности китайской официальной статистики остается открытым. В свое время американский исследователь Т. Ровски поставил под сомнение достоверность данных о приросте ВВП Китая, ссылаясь на отмеченное китайской статистикой в конце 1990-х годов падение показателей энергопотребления, объема грузовых перевозок и т. д. Согласно его предположениям, в действительности экономический рост в КНР в 1998 - 1999 гг. не превышал 2% в год, а, возможно, был отрицательным (см.: Rawski T. How Fast Is China's Economy Really Growing? // China Business Review. 2002. No 2. P. 40 - 43). По

Выход из дефляции наметился только в 2003 г.; именно с этого момента начался последний по времени экономический цикл, завершившийся в конце 2008 г. новым резким замедлением экономического роста под воздействием глобального кризиса.

Глубинные причины такой хозяйственной динамики коренятся в сложившейся институциональной структуре китайской экономики. Постепенность китайских реформ справедливо считается их достоинством, но надо иметь в виду, что она способствовала консервации определенного переходного состояния, которое само по себе может порождать существенные макроэкономические проблемы. Процесс разгосударствления собственности в Китае зашел весьма далеко: общее число государственных предприятий сократилось с 262 тыс. в 1997 г. до 110 тыс. в 2008 г. В настоящее время в госсекторе производится менее 20% ВВП страны. Однако в распоряжении властей остаются ключевые экономические ресурсы: кредит (благодаря государственному контролю над банковской системой) и земля (по китайскому законодательству, она не может быть частной собственностью, возможна только передача прав на нее на более или менее длительные сроки). Остающиеся непосредственно в ведении центрального правительства крупные предприятия (по данным на апрель 2009 г., их насчитывалось 138) по-прежнему поддерживаются фискальными субсидиями и льготными кредитами. Но гораздо важнее то, что свойственные госсектору стереотипы взаимоотношений властей, предприятий и банков во многом воспроизводятся другими субъектами экономики: во взаимосвязях провинциальных, городских и уездных администраций -с одной стороны, частного национального и иностранного капитала - с другой, банковской системы - с третьей.

В результате фискальной децентрализации на местные власти возложили ответственность за финансирование социальных и инфраструктурных программ, и они заинтересованы в усилении инвестиционной активности в своих регионах, так как это способствует пополнению местных бюджетов. Нередко местные администрации и отдельные чиновники напрямую инвестируют, в том числе в рамках "серых схем", в смешанные государственно-частные предприятия местного подчинения, а получаемые доходы отчасти присваиваются ими лично. Кроме того, в действующей системе оценки деятельности местных руководителей вышестоящими инстанциями по определенному набору хозяйственных показателей рост последних служит основанием для служебного продвижения чиновников.

оценкам базирующейся в Пекине исследовательской фирмы Dragonomics, прирост китайского ВВП в те годы не превышал 5% годовых (см.: The Economist. 2008. Nov. 15. P. 73). Большинство китайских исследователей, настаивая на корректности официальной статистики, утверждали, что поддерживать сравнительно высокие темпы экономического роста при снижении удельного ресурсопотребления можно, повышая эффективность китайской экономики, переводя ее на рельсы интенсивного роста, что само по себе выступает очевидным позитивным результатом реформ. Но такую аргументацию не подтвердил последующий ход событий: новое резкое ускорение экономического роста в 2003 - 2007 гг. сопровождалось масштабным увеличением ресурсопотребления в стране, что стало одной из главных причин многолетнего "ценового ралли" на мировых сырьевых рынках. На наш взгляд, данные китайской статистики нельзя отвергать по принципу "такого не может быть, потому что не может быть никогда", но поставленные входе дискуссии вопросы еще не получили исчерпывающих ответов.

Для развития госпредприятий местного подчинения, привлечения на свою территорию частного национального капитала и иностранных инвесторов местные власти используют все имеющиеся возможности. Они предоставляют инвесторам налоговые льготы; снижают (часто до нуля) ставки арендной платы за землю; изымают без адекватной компенсации землю у крестьян и перераспределяют ее в пользу инвесторов через непрозрачные процедуры; устанавливают протекционистские барьеры, препятствующие ввозу на данную территорию товаров из других регионов Китая; оказывают давление на местные структуры государственных банков, побуждая их кредитовать предприятия по льготным ставкам. В свою очередь, в банковской системе, управляемой из центра, существует асимметрия информации между разными уровнями иерархии, поэтому в деятельности менеджеров неизбежно возникает проблема морального риска. Последствия кредитования неудачных проектов часто списывают на государство, а благоприятные результаты присваивают менеджеры. Это стимулирует банки наращивать кредитование проектов, патронируемых местными лоббистами.

Периодически возникающий инвестиционный бум выступает главной причиной перегревов, контролировать которые без специальной антициклической политики невозможно. Норма накопления в КНР поддерживалась на высоком уровне в течение всего периода реформ: в 1978 г. она составляла 38,2% ВВП, в 1990 г. - 34,9, в 2000 г. - 35,3% ВВП, а за последние годы стала еще больше - 42,2% в 2007 г. и 43,5% ВВП в 2008 г. Причем инвестиционная экспансия вполне обеспечена национальной нормой сбережения: в 1978 г. она составляла 37,9% ВВП, в 1990 г. - 37,5, в 2000 г. - 37,7% ВВП. В ходе последнего экономического цикла наблюдался ярко выраженный перелом динамики: в 2003 г. норма сбережения достигла 43,2% ВВП, в 2005 г. - 48,2, в 2008 г. - 51,4% ВВП⁸.

Как известно, чисто экономический анализ не может убедительно объяснить, почему в той или иной стране пропорции распределения доходов между потреблением и сбережением складываются так, а не иначе. Слишком многое тут зависит от культурных, социально-психологических факторов, исторических традиций. Высокая норма сбережения присуща большинству экономик Восточной Азии, а не только Китаю. Тем не менее существуют и специфические причины для ее поддержания, свойственные китайской экономике. Большинство исследователей считают, что нельзя интерпретировать динамику нормы частного сбережения в Китае на основе стандартных моделей "жизненного цикла" или "постоянного дохода". Дело в том, что значительное воздействие на ее формирование оказывает так называемая предохранительная мотивация, которая служит реакцией на риски, связанные как с течением рыночных реформ, так и с общим относительно невысоким уровнем экономического развития страны⁹.

Развернувшаяся с конца 1990-х годов реструктуризация государственных и коллективных промышленных предприятий вынудила десятки миллионов человек искать новую работу. Многие виды социальных

⁸ Чжунго тунцзи чжайяо. 2009. С. 18, 35.

⁹ См.: Вань Гуанхуа, Ши Цинхуа, Тан Сумэй. Динамика сбережений сельских домохозяйств в переходной экономике: эмпирическое исследование китайской деревни // Цзинцзи яньцзю. 2003. N 5. С. 3 - 12; Ши Цзяньхуа, Чжу Хайтин.Сбережения китайского городского населения и степень предохранительной мотивации при их формировании: 1999 - 2003 гг. // Цзинцзи яньцзю. 2004. N 10. С. 66 - 74 (на кит. яз.).

расходов, которые раньше субсидировались государством, теперь несут сами домохозяйства. Ушло в прошлое бесплатное распределение жилья: теперь даже люди, отселяемые из ветхих домов, могут улучшить свои жилищные условия, только покупая квартиру за счет собственных и заемных средств. Здравоохранение в городах в значительной мере коммерциализировалось, а система сельской кооперативной медицины, сложившаяся в 1950 - 1970-е годы в рамках "народных коммун", практически перестала существовать в ходе деколлективизации деревни в 1980-е годы. Постоянно растет плата за обучение в университетах, но и школьное образование перестало быть бесплатным: с середины 1980-х годов бремя его финансирования переложили на городские и уездные бюджеты, которые испытывали хроническую нехватку средств, и проблема стала решаться за счет сбора денег с родителей. Пенсионное страхование не распространяется на большую часть сельского населения, а в городах пенсии в последние годы выплачивались с задержками. В силу этих обстоятельств домохозяйства и сберегают значительную часть доходов - на старость, на случай безработицы, для оплаты врачебных консультаций и лекарств, на образование детей.

Реформы в социальной области, способные со временем ослабить склонность населения к сбережениям, стали осуществляться только в последние годы. В августе 2006 г. в Закон КНР "Об обязательном образовании" были внесены поправки, предусматривающие схему совместного финансирования школ из средств центрального, провинциальных и местных бюджетов. С начала 2006 г. в сельских районах отсталых западных провинций повсеместно отменили плату за школьное обучение. С начала 2007 г. эту меру распространили на деревенские школы по всей стране, а с осеннего семестра 2008 г. она затронула и школы в городах. С 2006 г. реализуется план развития новой системы кооперативного медицинского страхования в деревне. По официальным данным, на конец сентября 2008 г. ею было охвачено уже 814 млн. человек, то есть 91,5% проживающих на селе. В августе 2009 г. Госсовет КНР принял решение начать в 10% всех сельских уездов эксперимент по развитию системы пенсионного страхования для крестьян с перспективой внедрения такой практики к 2020 г. во всей стране.

Склонность к сбережению сильна также в корпоративном и государственном секторах. Факторы, стимулирующие гипертрофированную инвестиционную активность предприятий, побуждают их направлять доходы не на пополнение фондов потребления, а на капиталовложения. Свой вклад вносит и несовершенство механизмов корпоративного управления: даже прошедшие биржевой листинг акционерные общества, как правило, не распределяют прибыль в качестве дивидендов. Увеличение сбережений государства было связано с тем, что новое ускорение экономического роста с 2002 г. позволило властям отказаться от антидефляционного дефицитного финансирования экономики и уделить больше внимания сбалансированности бюджета. Бюджетный дефицит, достигавший 3% ВВП в 2002 г., сменился положительным сальдо 0,2% ВВП в 2007 г.¹⁰

Банковская система остается главным посредником в трансформации сбережений в инвестиции. В последние десятилетия сумма остатков на банковских сберегательных счетах устойчиво росла, прак-

¹⁰ The Economist. 2007. Nov. 3. P. 106.

тически не реагируя на разнонаправленные изменения процентных ставок и показателей инфляции. Однако о неэффективном использовании сбережений свидетельствует постоянно воспроизводящаяся в китайской экономике проблема плохих долгов - просроченной и необслуживаемой кредиторской задолженности. Ее первопричина - слабость платежной дисциплины, обусловленная неформальными связями властей, предприятий и банков. В начале 2000-х годов, даже по официальной оценке, доля плохих долгов в структуре банковских активов достигала 25%, а по оценкам независимых экспертов - 30 - 50%. В последние годы в результате предпринятых властями усилий по санации и реструктуризации банковской системы ситуация улучшилась: показатель плохих долгов к концу 2008 г. снизился до 5%. Но остается открытым вопрос, насколько это связано с принципиальным повышением эффективности, а в какой мере - с инъекциями средств государства и иностранных акционеров.

Непрерывный приток денег в банковскую систему определяется и неразвитостью китайских финансовых рынков, что делает проблематичным альтернативное размещение сбережений. Китайский фондовый рынок, возникший в 1990-е годы, изначально был разделен на несколько слабо связанных сегментов.

Компании эмитировали акции типа "А" (подразделялись на акции, закрепленные в собственности государства, юридических лиц, трудовых коллективов, и акции для физических лиц), предназначенные для китайских инвесторов, и типа "В" для иностранных инвесторов. Но только акции для физических лиц и иностранных инвесторов реально попадали в рыночный оборот.

Это минимизировало возможности для слияний и поглощений акционерных компаний, в функционировании фондового рынка преобладала спекулятивная составляющая, а не инвестиционная. С мая 2005 г. власти приступили к частичной распродаже государственных пакетов акций, но пока о принципиальных сдвигах в пользу выполнения фондовым рынком инвестиционной функции говорить рано. Предложение ликвидных акций ограничено: на конец 2008 г. процедуру биржевого листинга прошли 1625 предприятий, но доля "голубых фишек" среди них незначительна, что создает условия для формирования ценовых пузырей.

Норма сбережения высока, а доля конечного потребления в китайском ВВП очень низкая. В течение 1990-х годов она колебалась около отметки 60%, что было на 20 п. п. ниже среднемирового уровня. Затем этот показатель стал быстро снижаться: с 61,4% ВВП в 2001 г. до 51,8 в 2005 г. и 48,6% ВВП в 2008 г.¹¹ Таким образом, расширение потребительского спроса сдерживается не только относительно невысоким уровнем доходов большей части населения страны, но и повышенной склонностью людей сберегать заработанное, а не расходовать деньги на текущие нужды. Но это означает, что вроде бы огромный, потенциально очень емкий внутренний рынок страны не стал опорой экономического роста, что ярко проявилось в ходе экономического цикла 2002 - 2008 гг.

¹¹ Чжунго тунцзи чжайяо. 2009. С. 79.

От подъема к кризису

Перелом хозяйственной динамики, выход из дефляции, новое ускорение экономического роста на этот раз были обусловлены не столько внутренними предпосылками, сколько влиянием внешнеэкономических факторов.

Темпы прироста розничного товарооборота, характеризующие состояние внутреннего потребительского спроса, в середине 1990-х годов достигали 25 - 30% годовых; с началом дефляции они резко замедлились (6,8% в 1998 - 1999 гг.), а в 2000 - 2002 гг. стабилизировались у отметки 10% годовых. В 2003 г. они даже снизились до 9,1% и еще несколько лет оставались в пределах сложившегося тренда - около 13% годовых. Радикальное изменение динамики произошло только на самом пике экономического цикла: розничный товарооборот в 2007 г. увеличился на 16,8%, а в 2008 г. - на 21,6%, что, очевидно, было не столько причиной, сколько следствием хозяйственного подъема.

Напротив, темпы прироста китайского экспорта, снизившиеся сначала из-за азиатского финансового кризиса (0,1% в 1998 г. и 6,1% в 1999 г.), а затем вследствие рецессии в развитых странах (6,8% в 2001 г.), после присоединения Китая к ВТО резко возросли: 22,4% в 2002 г., 35,4 в 2004 г., 25,7% в 2007 г. Если в 2001 г. вклад чистого экспорта в национальный ВВП составлял 2,1%, то в 2007 г. - 8,9%. Из года в год увеличивалось и положительное сальдо торгового баланса Китая: с 24,1 млрд. долл. (2% ВВП) в 2000 г. до 261,8 млрд. долл. (7,7% ВВП) в 2007 г.¹²

Оживлению экономики способствовал и рост инвестиций: с 13,0% в 2001 г. до 27,7% в 2003 г., позже этот показатель стабилизировался на уровне 24 - 26%¹³. Причем в финансировании инвестиций важную роль стал играть принципиально новый для Китая источник: с середины 2002 г. в страну активно пошел спекулятивный капитал - портфельные и кредитные инвестиции из-за рубежа.

Отчасти условия для этого были созданы китайскими властями, которые начали выполнять свои обязательства об "открытии" финансовых рынков, данные при присоединении к ВТО. В середине 2002 г. иностранным компаниям разрешили участвовать в деятельности инвестиционных фондов, оперирующих с акциями типа "А". В ноябре того же года зарубежным финансовым институтам предоставили право получать статус "лицензированного иностранного институционального инвестора", который открывает им прямой доступ не только на рынок акций типа "А", но и на рынки китайских государственных и корпоративных облигаций.

Отметим, что вследствие смягчения денежной политики в США и других развитых странах во второй половине 2002 г. уровень процентных ставок в КНР оказался выше, чем на Западе (подобная ситуация сохранялась в течение нескольких лет). Это побудило иностранцев вкладывать в китайские активы, а китайские предприятия - привлекать более дешевые кредиты из-за рубежа. С определенного момента процесс стал самоподдерживающимся: на фоне быстрого роста китайского экспорта и значительных объемов привлекаемых в страну инвестиций на рынках возникли ожидания ревальвации юаня, что само по себе стимулировало дальнейший приток спекулятивного капитала.

¹² Чжунго тунцзи чжайяо. 2009. С. 10, 35, 165, 171, 173.

¹³ Там же. С. 53.

Консервации модели экономического роста на основе привлечения инвестиций и расширения экспорта способствовала и валютная политика китайских властей. С середины 1990-х годов курс юаня по отношению к американскому доллару оставался стабильным. Это обеспечивалось не только экономическими методами (такими, как валютные интервенции), но и административными средствами. Китайские экспортеры были обязаны продавать уполномоченным банкам 100% своей валютной выручки, а на валютном рынке действовал сверхжесткий лимит дневных колебаний курса доллара в пределах плюс-минус 0,3%.

На фоне "двойного положительного сальдо" в китайском платежном балансе фактическая фиксация валютного курса провоцировала обвинения в адрес китайского правительства в сознательном удешевлении собственной валюты с целью поддержания национального экспорта. Начиная с 2002 г. официальные лица США и других развитых стран неоднократно призывали китайские власти сделать выбор в пользу плавающего валютного курса и позволить юаню укрепиться. Однако попытки давления на руководство страны, как представляется, были контрпродуктивными (уступки в этом вопросе были чреваты для китайских властей "потерей лица") и лишь отсрочили назревшие перемены в национальной валютной политике.

Изменения в ней начались только в июле 2005 г., когда было объявлено, что курс юаня будет отныне привязан не к американскому доллару, а к "корзине" из И ведущих мировых валют. Фактически это означало расширение пределов курсовых колебаний: курс юаня к доллару сразу вырос на 2,1%. Но в дальнейшем его ревальвация была постепенной и подконтрольной монетарным властям. К середине сентября 2007 г. совокупное удорожание юаня за период валютной реформы составило только 7,9%.

Ситуация в китайской экономике, таким образом, вполне соответствовала классической закономерности, описывающей взаимосвязь отдельных составных частей платежного баланса:

S - I = X - M,

где: S - сбережения; I - инвестиции; X - экспорт; M - импорт.

В условиях положительного сальдо торгового баланса страны формирование сбережений, избыточных по отношению к потребностям внутреннего инвестирования, должно приводить к чистому оттоку капитала. Однако в современном Китае значительная часть инвестиций осуществляется за счет привлечения иностранного капитала, то есть зарубежных сбережений. При устойчивом профиците баланса текущих операций и баланса движения капитала избыток сбережений материализуется в росте валютных резервов страны, которые размещаются за рубежом от имени государства.

Иными словами, огромные валютные резервы Китая - явление противоречивое. С одной стороны, они отражают успехи в развитии внешнеэкономических связей страны, укрепляют ее платежеспособность, снижают уязвимость национальной экономики к различным мирохозяйственным шокам. С другой стороны, они стали результатом дисбалансов, свойственных сложившейся модели экономического развития Китая: наличия массы избыточных сбережений, не находящих

производительного применения; перекоса экономики в сторону экспортного сектора при недостаточности внутреннего потребительского спроса; сочетания высокой нормы накопления и высоких темпов экономического роста с сохраняющейся бедностью значительной части населения.

В свою очередь, накопление валютных резервов приводит в действие механизм дальнейшего воспроизводства диспропорций. Формирование резервов основано на том, что Народный банк Китая с целью не допустить резких изменений валютного курса скупает поступающие в страну огромные валютные суммы, тем самым наращивая юаневую денежную массу. Попадая в банковскую систему, она еще больше увеличивает и без того избыточную ликвидность. Можно сказать, что в 2000-е годы юаневая эмиссия, связанная с накоплением валютных резервов, стала альтернативой смягчению денежно-кредитной политики, происходившему в начальных фазах прежних экономических циклов. Но фактическая привязка внутреннего денежного предложения к динамике валютных резервов означает, что монетарная политика в известной мере утрачивает самостоятельность, а значит, и способность влиять на внутрихозяйственную конъюнктуру.

Усложняется взаимосвязь между денежной политикой и инфляцией, изменение цен становится малопредсказуемым. Ежегодный прирост денежного агрегата M2 в 2003 - 2007 гг. был близок к 20%. На рынках товаров производственного назначения и капитальных активов инфляция в этот период была двузначной. На рынках продовольствия наблюдались ее всплески (в середине 2004 г. и с середины 2007 по весну 2008 г.), а на рынках промышленных товаров широкого потребления цены в основном оставались стабильными.

Видимо, поступающая в страну дополнительная ликвидность по-разному воздействует на отдельные секторы экономики. Она прямо ведет к ускорению роста цен на инвестиционные товары, используемые в бурно растущих ресурсоемких отраслях, а также на товары с низкой эластичностью спроса и быстрым оборотом (продовольствие). Попадая на финансовые рынки, избыточная ликвидность порождает пузыри. Но в отраслях, производящих товары длительного пользования, сохраняется ситуация перепроизводства и избыточных мощностей, то есть там имеется дефляционный фон. Иными словами, если в прошлом инфляционная и дефляционная тенденции сменяли друг друга на разных стадиях экономического цикла, то в современной китайской экономике они присутствуют одновременно¹⁴.

Новое ускорение экономического роста уже к середине 2003 г. приобрело черты очередного перегрева, и властям пришлось переориен-

¹⁴ Внешне это выглядит как блокировка "передаточного механизма" распространения импульсов инфляции из сектора, производящего сырье и инвестиционные товары, в потребительский сектор, о которой пишут многие китайские экономисты. См., например: Ли Бинь. Экономическое развитие, структурные изменения и "исчезновение денег": еще одно объяснение "китайской загадки" // Цзинцзи яньцзю. 2004. N 6. С. 24 - 32 (на кит. яз.). Но, может быть, несовпадение динамики цен в разных секторах вообще свойственно странам с переходной экономикой? А. Лившиц справедливо отмечает, что в России с осени 2008 г. цены на продукцию производственного назначения падали при сохранении сравнительно высоких темпов потребительской инфляции, но называет такую ситуацию уникальной, не имеющей мировых аналогов (см.: Лившиц А. Я. Русфляция // Известия. 2009. 7 окт.).

тировать политику на его сдерживание. Вплоть до конца 2007 г. правительство придерживалось принципа "одних поддерживаем, других ограничиваем", пытаясь избежать всеобъемлющего финансового ужесточения, способного вновь погрузить экономику в состояние дефляции. Экономические итоги 2005 - 2006 гг. давали многим аналитикам основания говорить о "мягкой посадке" экономики.

Однако последующее развитие событий не подтвердило подобных оценок. Избыток ликвидности по-прежнему "подогревал" экономику и темпы экономического роста из года в год увеличивались. Не стихала спекулятивная горячка на рынках жилья и офисных помещений. Китайский фондовый рынок, пребывавший в 2001 - 2005 гг. в летаргическом состоянии, с начала 2006 г. ожил благодаря распродаже госпакетов акций, биржевым листингам банков и других крупных государственных компаний, притоку средств иностранных инвесторов.

С осени 2006 г. на биржах начался небывалый бум. Если прежний исторический максимум шанхайского индекса, зафиксированный в июне 2001 г., составлял порядка 2500 пунктов, а в феврале 2006 г. индекс находился возле отметки 1300 пунктов, то в октябре 2007 г. он превышал 6000 пунктов.

Для сокращения положительного сальдо внешней торговли, провоцировавшего ожидания ревальвации, правительство дважды (в сентябре 2006 и январе 2007 г.) уменьшало норму возмещения налога на добавленную стоимость для экспортеров. При поставках на внешние рынки большинства сырьевых и ресурсоемких товаров предприятия теперь должны были нести полную налоговую нагрузку (базовая ставка налога составляет 17%). По многим категориям традиционного трудоемкого экспорта норма возмещения была снижена с 13 до И п. п. Однако в краткосрочном плане особого эффекта это не дало: в течение 2007 г. торговый профицит продолжал увеличиваться.

Не дали результатов и меры по ограничению роста денежной массы. Процентные ставки только в 2006 г. повышались три раза, а в 2007 г. - еще шесть раз. Норма обязательных резервов в 2006 г. увеличивалась трижды, а в 2007 г. - 10 раз. Однако сдерживающего воздействия на инвестиционный процесс эти меры не оказали. Дело в том, что ужесточение денежной политики само по себе означало дополнительное повышение доходности активов, а это еще больше стимулировало приток спекулятивного капитала из-за рубежа и, как следствие, увеличение избыточной ликвидности, подпитывавшей кредитную эмиссию и инвестиционный бум.

С начала 2007 г. на продовольственном рынке начался быстрый рост цен: индекс потребительской инфляции в мае достиг 3,4% в годовом исчислении. В последующие месяцы его прирост продолжал ускоряться (до 6,9% в ноябре 2007 г. и 8,7% в феврале 2008 г.). Столь высокой инфляции в Китае не было с середины 1990-х годов¹⁵.

¹⁵ Китайские комментаторы одно время утверждали, что скачок инфляции в 2007 - 2008 гг. был не циклическим, а "структурным", отражал рост цен на мировых рынках энергоресурсов и продовольствия. Однако, как представляется, связь тут двусторонняя: рост цен на мировых сырьевых рынках сам по себе во многом определялся экономическим бумом и оживлением инфляции в Китае, а по каналам товарного импорта он "ретранслировался" в китайскую экономику.

В таких условиях на состоявшемся в декабре 2008 г. Всекитайском рабочем совещании по экономическим вопросам было объявлено о переходе от "умеренно жесткой" к "ограничительной" денежной политике. Главное отличие заключалось в том, что кредитная эмиссия банков стала теперь сдерживаться административно - через количественное квотирование. Народный банк Китая позволил юаню укрепляться более быстрыми темпами по отношению к доллару, и к концу июня 2008 г. совокупная ревальвация составила 20,7% по сравнению с июлем 2005 г. За первую половину 2008 г. норма обязательных резервов повышалась еще пять раз, и достигнутый в июне 2008 г. ее новый исторический максимум составлял 17,5%. Но если в предыдущие годы, в период высокой международной конъюнктуры, китайская экономика практически не реагировала на ограничительную политику властей и продолжала ускоряться, то в течение 2008 г. комбинация внутренних и внешних факторов стала работать в противоположном направлении.

В конце 2007 г. произошел перелом тенденции на рынках активов. Индекс цен на недвижимость в 70 крупных и средних городах Китая, непрерывно повышавшийся все время с начала публикации в 2005 г., в декабре 2007 г. стабилизировался, а в течение 2008 г. упал на 7,2%. Фондовые индексы с ноября 2007 г. стали снижаться и к осени 2008 г. практически вернулись к уровням до бума 2006 - 2007 гг.: шанхайский индекс находился в декабре 2008 г. возле отметки 1850 пунктов. Прирост китайского экспорта начал замедляться в первой половине 2008 г. из-за действия ряда факторов: усложнения доступа к банковскому кредиту; отмены налоговых преференций для экспортеров; ускорения ревальвации юаня; роста издержек, вызванного внутренней инфляцией и повышением мировых цен на сырье, с одной стороны, ослабления спроса в связи с начавшейся в развитых странах рецессией - с другой. За первые шесть месяцев 2008 г. китайский экспорт увеличился на 21,9%, или на 5,7 п. п. меньше по сравнению с аналогичным периодом 2007 г. Импорт вырос на 30,6% (на 12,4 п.п. больше, чем в первой половине 2007 г.). В результате сократился профицит торгового баланса, чего и хотели добиться власти. Но о нараставшем напряжении в экономике свидетельствовала волна банкротств малых и средних компаний, занимавшихся главным образом экспортной деятельностью: в первом полугодии 2008 г. закрылись 67 тыс. предприятий.

Когда же в сентябре - октябре 2008 г. мировой финансовый кризис перешел в острую фазу, китайская экономика испытала полномасштабный внешний шок - сначала вследствие паралича торгового кредитования, затем - из-за сжатия спроса на зарубежных рынках. В ноябре 2008 г. впервые за много лет китайский экспорт сократился в годовом исчислении (на 2,2%), а импорт упал еще больше (на 17,9%). По итогам первого полугодия 2009 г. китайский экспорт уменьшился на 21,8%, а импорт - на 25,4%. Темпы экономического роста, по официальным данным, замедлились в годовом исчислении с 10,4% по итогам первой половины 2008 г. до 6,8% в IV квартале и до 6,1% в I квартале 2009 г., а прирост промышленного производства в январе 2009 г. составил лишь 1,7%. Но ряд других показателей позволяет предположить, что замедление экономики было еще более выраженным. С октября 2008 по июнь 2009 г. сокращался объем потребления электроэнергии, особенно в январе 2009 г. (-6,1%). Прирост налоговых поступлений в бюджет в предыдущие годы был в два-три раза выше темпов экономического роста, а с сентября 2008 г. стал отрицательным. В I квартале 2009 г. фискальные поступления в консолидированный бюджет сократились на 8,3% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года, а поступления в бюджет центрального правительства уменьшились на 17,7%. К началу февраля 2009 г. потеряли работу на побережье и были вынуждены вернуться в родные места 20 млн. сельских мигрантов. Потребительская инфляция в ноябре

2008 г. замедлилась до 2,4% годовых, а с февраля 2009 г. в китайской экономике снова началась дефляция¹⁶.

Таким образом, непосредственной причиной хозяйственных трудностей стало сжатие экспорта, но можно сказать, что после быстрого подъема 2002 - 2007 гг. определенная коррекция была неизбежной. Многолетний инвестиционный бум не только вызвал перегрев экономики, но и способствовал расширению потенциала совокупного предложения, не обеспеченного адекватным спросом на внутреннем рынке. Циклический перелом внутрихозяйственной динамики совпал по времени с резким ухудшением внешней конъюнктуры и был им усилен: шоковое сокращение экспорта обострило проблему избыточных производственных мощностей. Изъяны китайской модели экономического роста, зависящей от состояния международных рынков, были очевидны и раньше, но теперь они проявились не в перегреве, а в болезненном замедлении развития экономики.

Антикризисная политика китайских властей: первые результаты

К специальным мерам стимулирования внутреннего спроса китайское государство прибегало еще в конце 1990-х годов, в период дефляции. Но особый акцент на этом был сделан после передачи в 2002 - 2003 гг. политической власти "четвертому поколению" руководства КПК во главе с Ху Цзиньтао. Нынешние лидеры страны признают, что китайский экономический рост был до сих пор преимущественно экстенсивным, ресурсоемким, наносил ущерб окружающей среде. В документах состоявшегося в 2007 г. 17-го съезда КПК говорится о важности изменить не просто "модель экономического роста", а "модель экономического развития". В таком контексте вполне логичной реакцией политических руководителей КНР на обострение мирового финансового кризиса осенью 2008 г. были заявления о необходимости более последовательно придерживаться ранее избранного курса.

Замедление поступления экспортной валютной выручки на фоне обозначившегося еще в первой половине 2008 г. ослабления притока в Китай иностранного спекулятивного капитала (из-за сдувания пузырей на рынках недвижимости и акций) грозило экономике (привыкшей к избыточной ликвидности) резким ужесточением кредитных ограничений. Поэтому реализация антикризисных мер началась со смягчения денежной политики. В середине сентября 2008 г. Народный банк Китая снизил процентные ставки и нормы обязательного резервирования. До конца 2008 г. процентные ставки уменьшались еще четыре раза, а нормы обязательных резервов - три. Но как только стали ясны истинные масштабы воздействия мирового кризиса на китайскую экономику,

¹⁶ Таким образом, вопрос о достоверности официальных статистических данных, как и в конце 1990-х годов, опять стал актуальным. По оценке международной консалтинговой фирмы Coface, экономический рост в КНР в IV квартале 2008 г. замедлился до 2% в годовом исчислении (см.: China Daily. 2009. Sept. 28).

власти пришли к выводу, что нельзя ограничиваться использованием монетарных инструментов, их нужно дополнить инструментами бюджетно-налогового характера.

В начале ноября 2008 г. Госсовет КНР объявил о переходе к "активной фискальной и умеренно экспансионистской денежной политике". Ее воплощением стал рассчитанный на период до конца 2010 г. пакет стимулирующих мер на общую сумму 4 трлн ю. (в пересчете по валютному курсу - 585 млрд. долл.). В качестве основных направлений использования средств были выделены: 1) обновление жилищного фонда, строительство жилья эконом-класса, реконструкция районов сосредоточения ветхого жилья; 2) развитие социальной и транспортной инфраструктуры в сельских районах; 3) строительство аэропортов, железнодорожных и автомобильных магистралей, линий электропередачи, особенно - транспортных линий, связывающих восточные и западные провинции страны; 4) вложения в сферы здравоохранения и образования, причем в приоритетном порядке - в сельских районах и отсталых западных провинциях; 5) экологические мероприятия и ресурсосбережение; 6) стимулирование инноваций и технологической реконструкции, в том числе в отраслях сферы услуг; 7) восстановительные работы в районах, пострадавших от землетрясения в мае 2008 г.; 8) повышение уровня доходов населения, особенно крестьян (в том числе за счет увеличения закупочных цен на зерно) и малообеспеченных групп (в том числе путем повышения пенсий и увеличения размера пособий по бедности). Источниками финансирования намеченных мероприятий должны были стать средства центрального и местных бюджетов, а также кредиты государственных банков. Но точные соотношения между ними изначально не были установлены; лишь определено, что соответствующие расходы центрального правительства составят 1,18 трлн ю., в том числе в 2008 г. - 104 млрд, в 2009 г. - 487,5 млрд, в 2010 г. - 588,5 млрд. ю.

Чтобы создать условия для участия местных правительств в финансировании проектов, им впервые с середины 1990-х годов разрешили выпустить собственные облигации. В марте 2009 г. Министерство финансов КНР утвердило на год общенациональную квоту эмиссии таких долговых обязательств - 200 млрд. ю., и к концу июня 30 административных единиц провинциального уровня, а также города Циндао, Далянь и Сямэнь осуществили 37 облигационных выпусков на общую сумму 165,9 млрд. ю. По официальным оценкам, дефицит консолидированного бюджета должен был достигнуть в 2009 г. 950 млрд. ю. (максимальный показатель за все время существования КНР), но остаться при этом ниже принятой в международной практике "границы опасности" 3% ВВП. Однако, согласно экспертным расчетам, реальная величина бюджетного дефицита могла составить не менее 4,2% ВВП¹⁷. Принципиальным шагом в области монетарной политики стала отмена в конце 2008 г. введенных годом ранее количественных ограничений на кредитную эмиссию.

В отличие от антидефляционной программы конца 1990-х годов государство стало прямо стимулировать потребительский спрос фискальными, а не только кредитными методами. Еще с декабря 2007 г. в провинциях Шаньдун, Хэнань, Сычуань и г. Циндао в экспериментальном порядке осуществлялась программа "Бытовую технику - на село", которая предусматривала бюджетное субсидирование покупок крестьянами товаров длительного пользования. Власти заключили контракты с ведущими национальными производителями бытовой электроники и электротехники: ком-

¹⁷ The Economist. 2009. Sept. 26. P. 102.

пании обязаны придерживаться ценовых ориентиров, установленных правительством, а государство компенсировало селянам 13% цены реализации товаров. Изначально программа охватывала продажу цветных телевизоров, холодильников, стиральных машин и мобильных телефонов. С октября 2008 г. ее распространили еще на девять административных образований, а с февраля 2009 г. - на всю территорию страны. Причем к перечню субсидируемых товаров были добавлены мотоциклы, компьютеры, кулеры, кондиционеры и микроволновые печи; было установлено, что каждое крестьянское домохозяйство может получить субсидию при покупке не одного, а двух товаров. Программа рассчитана на четыре года.

С начала июня 2009 г., по решению Госсовета КНР, в девяти административных единицах (провинциях) была в порядке эксперимента запущена программа субсидирования "Меняем старое на новое". Под ее действие подпали как определенные виды бытовой техники (телевизоры, холодильники, стиральные машины, кондиционеры, компьютеры), так и автотранспортные средства, причем не только пассажирские, но и грузовые. Программа была рассчитана на период до 31 мая 2010 г. Размеры компенсации за сданное старое авто при покупке нового варьировали в зависимости от класса автомобиля от 3 тыс. до 6 тыс. ю., а при покупке бытовой техники субсидия не должна была превышать 10% цены реализации.

В налоговой области составной частью пакета стимулирования выступили реализованные с начала 2009 г. нововведения в практике взимания НДС. Предприятиям стали возмещать его суммы, уплаченные при осуществлении капитального строительства, то есть их инвестиционные расходы теперь выведены из-под налогообложения¹⁸. Одновременно ставку НДС для малых предприятий снизили и унифицировали на уровне 3% (раньше для малых предприятий в промышленности она составляла 6%, в сфере услуг - 4, а в общем случае равна 17%).

Еще до обострения мирового кризиса в очередной раз изменилась практика возврата экспортного НДС. С начала августа 2008 г. были повышены нормы возмещения по товарам текстильной и швейной промышленности. Когда стал сокращаться китайский экспорт, власти задействовали этот механизм в полной мере. Всего с августа 2008 по июнь 2009 г. нормативы повышались семь раз, что затронуло как технологичную продукцию, так и товары традиционного трудоемкого экспорта. В целях поддержки экспорта была скорректирована валютная политика: в конце ноября 2008 г. юань был девальвирован, позже его курс оставался стабильным, то есть тенденция к укреплению была заблокирована.

Комбинация финансовых, внешнеэкономических и административных инструментов была положена в основу осуществленной в начале 2009 г. корректировки промышленной политики. В январе-феврале 2009 г. Госсовет КНР утвердил планы "оживления и реструктуризации" десяти ведущих отраслей народного хозяйства (автомобильная промышленность, машиностроение, судостроение, электроника и информатика, текстильная промышленность, легкая промышленность, нефтехимия, черная металлургия, цветная металлургия, оптовая торговля).

¹⁸ Такой механизм отрабатывался в экспериментальном порядке с сентября 2003 г. в трех северо-восточных провинциях, а с середины 2007 г. - и в шести провинциях Центрального Китая.

Так, применительно к черной металлургии речь шла об административном сокращении избыточных производственных мощностей, особенно экологически грязных; о стимулировании слияний и поглощений среди предприятий отрасли; о вложении средств центрального бюджета в технологическую реконструкцию предприятий; о снижении экспортных пошлин на продукцию отрасли. План по автомобильной промышленности предусматривал: стимулирование спроса путем снижения с 10 до 5% налога на приобретение малолитражных (объемом двигателя до 1,6 л) автомобилей в период с 20 января до 31 декабря 2009 г.; выделение субсидий при замене крестьянами старых автотранспортных средств (объемом двигателя до 1,3 л) на новые в период с 1 марта по 31 декабря 2009 г.; создание централизованного фонда 10 млрд. ю. для поддержки инноваций в отрасли, в том числе внедрения энергосберегающих технологий; стимулирование слияний и поглощений, включая производителей автокомпонентов¹⁹.

Отдельным направлением антикризисной политики стала стабилизация положения на рынках капитальных активов. В целях поддержания рынка недвижимости с ноября 2008 г. для лиц, впервые покупающих жилое помещение площадью до 90 кв. м, ставка налога на покупку была снижена до 1% (в общем случае - 6%). Коммерческим банкам разрешили снижать процентные ставки по ипотечным кредитам, предоставляемым лицам, которые впервые покупают жилье для собственных нужд или улучшают свои жилищные условия, в пределах ⁷/₁₀ от установленного ориентира процентной ставки. Норматив единовременного первого взноса при покупке жилья в рассрочку был снижен с 30 до 20%. В декабре 2008 г. Госсовет КНР отменил налог на деловые операции при определенных видах сделок с недвижимостью.

На фондовом рынке в сентябре 2008 г. (непосредственно после краха американского инвестиционного банка Lehman Brothers) государственная инвестиционная компания "Хуэйцзинь" покупала акции Промышленно-торгового банка Китая, Банка Китая и Строительного банка Китая, чтобы поддержать их курсовую стоимость. Государственный комитет по контролю и управлению государственным имуществом рекомендовал госпредприятиям центрального подчинения выкупить часть акций, находящихся в свободном обороте. Был введен мораторий на новые первичные размещения (действовал с сентября 2008 до июня 2009 г.).

Первые результаты антикризисных мер проявились к середине 2009 г. По официальным данным, прирост ВВП в годовом исчислении ускорился с 6,1% в I квартале 2009 г. до 7,9% во II и до 8,9% в III квартале, а соответствующие показатели прироста промышленного производства составляли 5,1%, 9,1 и 12,4%. С июня начали расти показатели потребления электроэнергии и фискальных доходов. Валовая прибыль промышленных предприятий в течение июня-августа 2009 г. увеличилась на 7% по сравнению с аналогичным периодом предшествующего года, хотя в феврале 2009 г. этот показатель упал на 37%. По итогам 2009 г. по числу проданных автомобилей КНР впервые вышла на первое место в мире, обогнав США. Еще с конца 2008 г. возобновился рост на рынках активов: цены на недвижимость в крупнейших городах к середине 2009 г. достигли новых исторических максимумов; индекс Шанхайской фондовой биржи

¹⁹ Beijing Review. 2009. No 4. P. 34; China Business Review. 2009. No 2. P. 13.

к началу декабря 2009 г. вырос на 77,6% по сравнению с концом 2008 г. и колебался у отметки 3400 пунктов²⁰.

Но означает ли достигнутое оживление начало нового витка циклического ускорения экономического роста или речь идет о возобновлении тенденций, которые существовали до обострения мирового кризиса? Позитивная динамика экспорта в помесячном измерении восстановилась с марта 2009 г., но вплоть до декабря не могла компенсировать предшествовавшее падение, и темпы прироста экспорта в годовом исчислении оставались отрицательными. Темп увеличения розничного товарооборота по итогам первого полугодия 2009 г. был высоким - 15,0%. Но темпы прироста розничного товарооборота на селе были выше, чем в городах, следовательно, потребительский спрос во многом поддерживался за счет государственных программ субсидирования.

Главным мотором ускорения экономики вновь стали инвестиции: в первом полугодии 2009 г. их прирост достиг 35,7%, то есть был выше, чем в периоды перегрева китайской экономики. Если сначала лидирующую роль играли государственные капиталовложения в инфраструктуру, то к середине года возросла инвестиционная активность в негосударственных секторах: в августе 2009 г. прирост инвестиций достигал 30%, что вдвое выше показателя декабря 2008 г. По оценкам, из 7,1 п. п. прироста китайского ВВП в первом полугодии 2009 г. на долю инвестиций приходилось 6,2 п. п., то есть почти 90%²¹.

Но, по-видимому, гораздо более важным стимулом для начала нового инвестиционного бума оказалось резкое ускорение в 2009 г. кредитной эмиссии государственных банков. По первоначальным планам властей, она должна была составить за год 5 трлн ю., но уже за три квартала достигла 8,7 трлн ю., тем самым более чем вдвое превысив всю запланированную величину антикризисного пакета.

Таким образом, КНР стала едва ли не единственной крупной страной, где в условиях мирового кризиса наблюдалась крупномасштабная экспансия кредита. Однако, судя по всему, в таком развитии событий гораздо большую роль, чем собственно общегосударственные приоритеты, сыграли специфические групповые интересы агентов экономики - крупных госпредприятий, местных правительств и связанных с ними инвесторов, а также банков. Местные власти и предприятия использовали общенациональную антикризисную кампанию, чтобы активизировать лоббистскую деятельность по выбиванию кредитов. В условиях дефляции и низких процентных ставок банки испытывали трудности с поддержанием рентабельности и были вынуждены конкурировать за заемщиков, снижая требования к клиентам. Соответственно последствия кредитной накачки экономики были специфическими²².

²⁰ The Economist. 2009. Oct. 10. P. 73; Dec. 12. P. 98.

²¹ China Daily. 2009. July 20; The Economist. 2009. Oct. 10. P. 74.

²² Таким образом, экономическая ситуация в Китае в 2009 г. существенно отличалась от дефляционной обстановки конца 1990-х годов, когда сокращались и спрос на кредит, и его предложение. Но остается открытым вопрос: стало увеличение спроса на кредит рациональной реакцией экономики на сжатие спроса на внутреннем и внешнем товарных рынках или свидетельством того, что в функционировании китайской экономики весьма значительную роль продолжает играть логика иерархических взаимосвязей?

Кредитная поддержка предприятий, опекаемых той или иной лоббистской группировкой, позволяла им сохранять или даже увеличивать объем производства в условиях сокращения внутреннего и внешнего спроса. Отраслевые планы реструктуризации встречали сопротивление со стороны местных администраций, для которых закрытие устаревших предприятий означало утрату доходов и потерю рабочих мест на подведомственной территории. При инициировании и финансировании новых промышленных и инфраструктурных проектов местные власти могли теперь сполна воспользоваться тем, что центр ослабил ограничения, введенные для борьбы с перегревом, и выдвинул политическую установку на поддержание экономического роста в качестве главного приоритета. Травматичная, но благотворная функция кризиса должна была, по идее, состоять в освобождении рынка от излишнего предложения. Однако на деле проблема избыточных производственных мощностей еще больше усугубилась: согласно официальным данным Госсовета КНР, если в 2006 г. она была ярко выраженной в 10 отраслях экономики, то в середине 2009 г. - уже в 19.

Неясно, смогут ли местные власти обслуживать растущую кредиторскую задолженность; у банков до сих пор нет даже методик оценки их платежеспособности. Поэтому новый виток инвестиционной экспансии может опять повлечь за собой накопление плохих долгов в банковской системе. Но макроэкономической стабильности уже в недалекой перспективе еще больше угрожает то, что заметная доля выданных кредитов на деле не попала в реальный сектор, а выплеснулась на финансовые рынки. По оценкам Центра развития при Госсовете КНР, в первой половине 2009 г. до 20% всего объема кредитной эмиссии фактически было направлено на операции с ценными бумагами.

Китайские экономисты не пришли к единому мнению о том, что отражал рост фондовых индексов в течение 2009 г. - надувание на рынке нового пузыря или оживление экономики и повышение рентабельности компаний. В любом случае подъем рынка был в значительной мере простимулирован притоком государственных средств, что порождало сомнения в его устойчивости. Тем более это касалось нового ажиотажа на рынке недвижимости: возможный его крах сулил потери не только для выдававшей ипотечные кредиты банковской системы, но и для местных бюджетов, доходы которых в значительной степени формируются за счет фискального обложения сделок с землей и арендной платы. О нарастании инфляционных рисков, связанных с кредитной эмиссией, свидетельствовал возобновившийся с июня 2009 г. быстрый рост цен на продовольственные товары, хотя общий индекс потребительских цен до конца 2009 г. по-прежнему оставался в дефляционной зоне.

Итак, правомерно утверждать, что массированная раздача кредитов в течение 2009 г. стала новым механизмом поддержания в китайской экономике избыточной ликвидности, заменив в этом качестве приток валютных средств из-за рубежа. Впрочем, к середине года эти процессы стали сосуществовать: рост рынков активов под влиянием кредитной накачки экономики привел к новому оживлению интереса к Китаю со стороны иностранных финансовых спекулянтов; этому способствовало и радикальное снижение процентных ставок американской ФРС в конце 2008 г. В пользу такого вывода говорит возобновившийся рост китайских валютных резервов: за I квартал 2009 г. они увеличились всего на 7,7 млрд. долл., зато по итогам

II квартала - на 185,6 млрд. При этом совокупный торговый профицит Китая в первом полугодии 2009 г. составил 97,3 млрд. долл., прямых иностранных инвестиций было привлечено на 43 млрд, то есть оставшиеся 45,3 млрд. долл. прироста валютных резервов пришлись на долю спекулятивных инвестиций.

Экономическая политика властей с середины 2009 г. изменилась: Китайская комиссия по банковскому регулированию (главный надзорный орган) начала ужесточать контроль за рисками кредитования, а Госсовет КНР - вводить административные ограничения на новые инвестиционные проекты. Добившись оживления экономики одним из первых среди крупных "игроков", Китай раньше других столкнулся с инфляционными и другими рисками, порождаемыми финансовой экспансией: для него стала актуальной задача своевременного "выхода" из антикризисной программы. Но ее решение осложнялось возможностью нового соскальзывания хозяйства в состояние дефляции и непредсказуемой реакцией на финансовое ужесточение субъектов экономики, давно адаптировавшихся к ситуации избыточной ликвидности.

Пока в Китае воспроизводится прежняя модель экономического роста, основанная на верховенстве инвестиционной деятельности, причем в акцентированной форме. Но даже если рассматривать мировой кризис как важную веху в "переключении" китайской экономики на обслуживание внутреннего потребительского спроса, этот процесс будет длительным. Для его успеха необходимо активизировать институциональные реформы в стране. Вместе с тем от скорости таких изменений во многом зависит возможность ликвидировать общемировые дисбалансы, накопление которых стало фундаментальной причиной мирового кризиса 2008 - 2009 гг.

Китай и мир: посткризисные перспективы

При анализе причин мирового кризиса обычно говорят, что на американском рынке ипотечного кредитования лопнул пузырь, который сформировался из-за проводившейся ФРС сверхмягкой денежной политики. Но уместен вопрос: почему американские денежные власти могли проводить такую политику, не опасаясь всплеска инфляции на потребительских товарных рынках? Очевидно, прежде всего благодаря товарному импорту из развивающихся стран, где цены на производственные ресурсы, в том числе рабочую силу, низкие. К их числу относится Китай, который уже стал вторым по значению после Канады внешнеторговым партнером США. Двустороннее взаимодействие создало условия для экспансионистской политики американских властей, способствовавшей углублению диспропорций в американской экономике - гипертрофированному росту потребительского спроса на кредитной основе, поддержанию аномально низкой нормы сбережения и огромного торгового дефицита.

Но при детальном рассмотрении ситуация в китайской экономике оказывается зеркальным отражением американской: у Китая, наоборот, завышенная норма сбережения; внутренний потребительский рынок

в недостаточной степени служит опорой экономического роста; экономика "перекошена" в сторону экспортного сектора. Свою роль сыграла и экономическая политика, в китайском случае - практиковавшееся много лет занижение валютного курса юаня. Названные дисбалансы проявились в поддержании крупного положительного сальдо торгового баланса и ускоренном накоплении китайских валютных резервов. Отсюда еще одна связь, замыкающая цепь дисбалансов: китайские валютные резервы вкладываются в американские государственные облигации, тем самым финансируя дефицит американского госбюджета и торгового баланса; это создает условия для поддержания не только низкой инфляции, но и низких процентных ставок в американской экономике, и американские потребители в кредит за китайские деньги могут покупать китайские же экспортные товары.

В ходе кризиса дисбалансы в определенной степени корректируются, но их заведомо нельзя преодолеть в краткосрочном периоде. Судя по поведению китайских официальных лиц и высказываниям китайских экономистов, у КНР нет иллюзий по поводу возможности быстро изменить нынешнюю структуру мировой экономики, где лидером остаются США. Но Китай использовал сложившуюся ситуацию для укрепления своих позиций по ряду направлений.

Руководители КНР одними из первых сразу после обострения американского кризиса осенью 2008 г. заявили о необходимости реформировать международную финансовую систему. "Вброшенная" было весной 2009 г. управляющим Народного банка Китая Чжоу Сяочуанем идея введения на коллективной основе новой резервной валюты, призванной заменить доллар, была в дальнейшем без лишнего шума спущена на тормозах. По-видимому, китайские лидеры изначально понимали, что эта инициатива (перекликающаяся с аналогичными предложениями Д. А. Медведева) может быть эффектным политическим "козырем", но практически вряд ли реализуема. Тем не менее в ходе многосторонних консультаций в рамках "большой двадцатки" Китай вместе с другими странами БРИК добился ощутимых результатов. КНР согласилась выделить средства на пополнение ресурсов МВФ, причем в форме "подписки" на номинированные в СДР облигации фонда. Их покупка Китаем на общую сумму 50 млрд. долл. была призвана диверсифицировать структуру китайских валютных резервов. Для сравнения: Россия, Бразилия и Индия выразили готовность приобрести таких облигаций на 10 млрд. долл. каждая. В обмен страны БРИК получили от Запада обязательства увеличить их квоты в уставном капитале МВФ²³.

Еще более активно Китай стремился выступать инициатором создания межстрановой системы финансовой стабильности на региональном уровне. В период с декабря 2008 по март 2009 г. КНР заключила соглашения о валютных свопах (взаимном предоставлении ликвидности в национальных денежных единицах) с Южной Кореей, Сянганом, Малайзией, Индонезией, а также с Белоруссией и Аргентиной; совокупные обязательства китайской стороны по этим соглашениям составляют 650 млрд. ю.²⁴ В мае 2009 г. страны - участницы многостороннего процесса "АСЕАН+3" согласились создать Азиатский региональный валютный фонд. Его совокупный капитал должен составить 120 млрд. долл., по 32% этой суммы внесут из своих валютных резервов КНР (включая Сянган) и Япония, 16 - Южная Корея, оставшиеся 20% - десять стран АСЕАН.

²³ Время новостей. 2009. 16 июня, 3 июля, 28 сент.; China Daily. 2009. Sept. 4.

²⁴ Еще до кризиса такие соглашения были подписаны с Японией, Таиландом и Филиппинами.

Идея превратить юань в резервную валюту (ее выдвигают в основном политологи, а не экономисты) выглядит нереалистичной в ближайшей перспективе даже на региональном уровне ввиду его неконвертируемости по капитальным операциям, относительной неразвитости внутренних финансовых рынков, состояния платежного баланса и т. д. Но условия для повышения статуса юаня (по официальной китайской терминологии, его "интернационализации") власти готовят уже сейчас.

В декабре 2008 г. Госсовет КНР разрешил использовать юань в расчетах в товарной торговле с партнерами из стран АСЕАН в провинциях Гуандун, Юньнань, Гуанси-Чжуанском автономном районе и регионах дельты р. Янцзы. Нефинансовым предприятиям в Сянгане, где юань уже много лет фактически служит параллельной валютой, теперь разрешено эмитировать юаневые облигации. В апреле 2009 г. китайское правительство санкционировало создание на экспериментальной основе расчетных центров по трансграничным торговым операциям с оплатой в юанях в Шанхае и четырех городах провинции Гуандун: Гуанчжоу, Шэньчжэне, Чжухае и Дунгуане.

Из-за финансовой нестабильности в мире задача рационального использования валютных средств, накопленных китайским государством и национальными компаниями, стала еще более актуальной. Быстрое снижение мировых цен на нефть побудило Китай увеличить ее импортные закупки в государственные резервы. Китайские компании использовали удешевление активов в ходе кризиса для их приобретения, причем объектами покупки стали не только сырьевые предприятия, но и некоторые всемирно известные бренды в обрабатывающей промышленности.

Воздействие Китая на экономическую динамику в мире усилилось благодаря тому, что страна в условиях мирового кризиса сумела сохранить положительную динамику на фоне рецессии на Западе и достаточно быстро снова начала ускоряться. Особенно это ощутили на себе соседние страны Восточной и Юго-Восточной Азии, экономики которых вышли из спада уже во II квартале 2009 г. Но, по мнению многих аналитиков, то, что Германия и Франция первыми из европейских стран преодолели рецессию, отчасти было связано с наращиванием экспорта в Китай, где благодаря новому инвестиционному буму выросли закупки технологического оборудования²⁵. Рост внутреннего спроса и пополнение госрезервов в Китае способствовали новому росту мировых цен на нефть в 2009 г., хотя для ресурсодефицитной китайской экономики это усиливало риски "реимпорта инфляции".

Тональность американо-китайских дискуссий по экономическим вопросам с середины 2009 г. стала меняться. Официальные лица США приглушили претензии по поводу занижения валютного курса юаня, по-видимому понимая, что валютные интервенции китайского Центробанка поддерживают приток китайских резервов в американские долговые обязательства, еще больше выросшие вследствие антикризисного фискального стимулирования экономики в США. Китайцы же более настойчиво заговорили о рисках, связанных с продолжением в США мягкой финансовой политики, - о возможном ускорении мировой

²⁵ The Economist. 2009. Aug. 22. P. 27.

инфляции, девальвации доллара и обесценении валютных резервов других стран.

Вместе с тем и политические руководители КНР, и большинство китайских экспертов отвергли выдвинутую рядом западных аналитиков идею G2 (совместной ответственности США и КНР за регулирование общемировых финансово-экономических взаимосвязей) из-за недостаточной развитости китайской экономики, наличия в ней множества нерешенных проблем. По-видимому, за этим скрываются не только тактические соображения, но и осознание непредсказуемости дальнейшего развития ситуации в Китае.

* * *

В условиях мирового кризиса китайская экономика испытала трудности, беспрецедентные за весь период реформ в стране. Их непосредственной, видимой причиной был внешний шок. Но на деле имело место сочетание обострения диспропорций, связанных с динамикой внутреннего экономического цикла, и ухудшения конъюнктуры на мировых рынках. Однако этот кризис сам отчасти стал отражением дисбалансов внутри китайской экономики и в ее взаимодействии с мировым хозяйством.

Несомненно, для поддержания в Китае высоких темпов экономического роста сохраняются благоприятные фундаментальные условия: емкий внутренний рынок, который будет расширяться благодаря процессам индустриализации и урбанизации; высокая норма сбережения; наличие огромной массы дешевых трудовых ресурсов; накопленное за годы реформ богатство, в том числе валютные резервы, и т.д. Но пока китайский экономический рост протекает в рамках прежней модели, основанной на расширении инвестиционного спроса под влиянием мягких бюджетных ограничений. Мировой кризис подтвердил необходимость дальнейших реформ в стране, призванных нормализовать динамику экономического роста. Правда, подобная трансформация неизбежно будет длительной, то есть и дальше будут сохраняться дисбалансы, создающие основу и для новых бумов, и для болезненных коррекций. К сожалению, нельзя исключить, что причиной одной из будущих общемировых коррекций может стать обострение диспропорций внутри самой китайской экономики.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - П. МОЗИАС:

Комментарии: