A. ROTHSTEIN. When Britain Invaded Soviet Russia. The Consul Who Rebelled. The Journeyman Press. London and West Nyack. 1979. 140 p.

Известный английский общественный деятель, ветеран коммунистического движения А. Ротштейн посвятил свою новую книгу деятельности британского консула в Архангельске с 1915 по 1918 г. Д. Янга, выступившего с осуждением политики своего правительства в России. В книге, взаимно дополняя друг друга, переплетаются три сюжетные линии: подготовка и начальный этап союзнической интервенции на Севере, политическая борьба в Великобритании вокруг вопроса об отношении к Советской России, судьба Янга, искренне верившего в порядочность английской дипломатии и глубоко разочаровавшегося в ней после столкновения с реальной политикой интервенции. Автор использовал личные бумаги Янга - его переписку и неопубликованные мемуары, материалы британского и чехословацкого архивов, прессу. В работе нашли отражение и советские публикации.

А. Ротштейн вскрывает несостоятельность попыток оправдать антисоветскую политику империалистических государств. Буржуазные историки любыми способами стремятся доказать, будто вооруженная интервенция в Советскую Россию, и в частности в ее северные области, не была направлена против Советской власти, против завоеваний диктатуры пролетариата, не преследовала цель расчленения и колониального порабощения нашей страны, а была продиктована требованиями войны с Германией и носила исключительно антигерманский характер¹ . Книга Ротштейна опровергает этот тезис. Она еще раз подтверждает, что сущность политики Антанты состояла во вмешательстве во внутреннюю жизнь Советской России с целью уничтожения классово враждебного империалистам советского строя.

Автор подчеркивает, что истинная направленность британской политики в отношении Советской России была выражена в известном меморандуме Бальфура от 21 декабря 1917 года. В этом документе, который Ротштейн определяет как "генеральный план антисоветской интервенции и контрреволюции" (с. 35), говорилось: "Мы должны создавать впечатление у большевиков, что не имеем никакого намерения вмешиваться каким-либо путем во внутреннюю политику России и что предположение, будто мы оказываем предпочтение контрреволюции, глубоко ошибочно... Но мы считаем необходимым вступить в возможно более тесные отношения с Украиной, казаками, Финляндией, Сибирью, Кавказом и т. д., поскольку эти различные полуавтономные провинции представляют собой очень большую часть силы России" (с. 32). Предыстория этого меморандума еще сильнее выявляет его антисоветское, империалистическое существо. Уже в ноябре 1917 г. британский кабинет рассматривал способы оказания помощи "антибольшевистским" силам. 3 декабря 1917 г., то есть за три недели до меморандума Бальфура, правительство Великобритании информировало британского посла в России Дж. Бьюкенена, что "политика правительства состоит в поддержке любого ответственного образования в России, которое бы активно сопротивлялось максималистам (то есть большевикам. - Р. К.)". При этом британское правительство гарантировало щедрое финансирование тех, "кто обнаружит готовность поддержать дело союзников", то есть антисоветскую интервенцию (с. 35).

Из воспроизведенной в книге переписки Форин офис явствует, что британские империалисты рассматривали Север России как объект колониальной эксплуатации. Интервенты хотели отторгнуть Север от России, превратить его в зону своего господства, в плацдарм для наступления на центральные районы и промышленные центры нашей страны. С этой целью они - в числе прочих мер - пытались противопоставить местные органы власти Советскому правительству (с. 60 - 61, 70 и др.). При этом руководство

¹ См., например, R. H. Ullman, Anglo-Soviet Relations. 1917 - 1920. Vol. I. Intervention and War. Princeton. 1961; E. L. Woodward. Great Britain and the War of 1914 - 1918. L. 1973; J. S. Silverlight. The Victors Dilemma. Allied Intervention in the Russian Civil War. 1917- 1920. N. Y. 1970; L. D. Strakhovsky. The Origins of American Intervention in North Russia (1918). N. У. 1972, a. o.

стр. 159

британской дипломатической службы использовало свой консульский аппарат для того, чтобы усыпить бдительность местных властей, убедить последние в отсутствии у Англии намерений вмешиваться во внутренние дела России (с. 27 и др.).

События на Севере увязаны в книге с общим контекстом антисоветской политики Антанты. Архивные материалы, использованные автором, дополняют наши представления о действиях империалистов против молодой Республики Советов. Так, документы, почерпнутые из чехословацких архивов, говорят о роли Великобритании в организации мятежа чехословацкого корпуса, перед которым английское военное министерство ставило задачу захвата Европейской части России (с. 45 - 50).

Использованы в книге и другие интересные материалы, в частности о подрывной деятельности английской агентуры на территории нашей страны. Можно упомянуть секретный доклад разведчика Дж. Хилла, направленный им 26 ноября 1918 г. военному министерству. В отличие от своих мемуаров² , в которых Хилл утверждал, будто его действия были целиком подчинены борьбе против Германии и Австро-Венгрии, в упомянутом докладе прямо указывается, что цель насаждавшейся им разветвленной британской резидентуры состояла в организации разведки и подрывных действий против Советской власти (шпионаж на железных дорогах, подготовка диверсионных банд, налаживание связей с контрреволюционными силами, снабжение их фальшивыми документами и т. д. и т. п., с. 53 - 56).

Автор подробно описывает сложные взаимоотношения, сложившиеся у Янга с Форин офис. Янг, конечно, не знал содержания меморандума Бальфура. Консул, сталкивавшийся с фактами грубого вмешательства британских военных чинов, обосновавшихся на Севере России, в ее внутренние дела, был склонен объяснять это их бестактностью и произволом. Янг неоднократно предупреждал Форин офис о том, что вооруженное вмешательство будет иметь катастрофические последствия (с. 67). Он настойчиво предлагал наладить нормальные отношения с Советской Россией. Лондонские чиновники не доверяли своему консулу и не раскрывали перед ним истинные намерения своего правительства. Так, по личному указанию лорда Керзона Янгу.

12 июня 1918 г. была отправлена телеграмма, в которой его заверяли, что "не существует намерений предпринимать скороспелые военные операции" (с. 68). 22 июня Янг требует полной и недвусмысленной информации о намерениях британского правительства в отношении Архангельска: "Вы определили эту политику как отказ от аннексии и вмешательства во внутренние дела и дали гарантии. Тем не менее послания, полученные от Локкарта в адрес генерала Пула, показывают, что [планы] активной интервенции уже прошли стадию дискуссии. Эта политика не согласуется с прежией и, если будет проводиться вопреки гарантиям, приведет к дискредитации ваших добрых заявлений" (с. 69). Призывы и предупреждения Янга, разумеется, не возымели действия. 2 августа 1918 г. интервенты вступили в Архангельск.

Вскоре после этого Янг вернулся в Англию. Ротштейн подробно описывает, как бывший консул пытался сообщить своему правительству "реальные факты о ситуации в Архангельске" (с. 88). В книге приведена записка Янга от 4 сентября, излагавшая содержание его беседы с "главой Временного правительства" Северной области Н. Чайковским, который жаловался консулу на бесцеремонное поведение британского командования, не желавшего признавать "гражданскую власть" и насаждавшего оккупационный режим. Чиновники дипломатического ведомства игнорировали доклады Янга. Тем временем в Великобритании развернулась яростная антисоветская кампания, совпавшая с очередными парламентскими выборами. В инспирированных правительством выступлениях газеты настаивали на расширении антисоветской интервенции. Разочаровавшийся в своих попытках убедить работников аппарата Форин офис, Янг обращается в печать. В книге воспроизводится его статья, опубликованная 14 декабря 1918 г. в леволейбористской "Herald". "Британское правительство, - писал Янг, - ведет грязную, двойную игру против Советского правительства, России. Сначала оно дало торжественное заверение, которое было опубликовано в печати Архангельска от моего имени, что не стремится к каким-либо аннексиям и не будет вмешиваться во внутренние дела России. Для меня, как и для всякого, кто читал эти слова, это означало, что британское правительство не собирается предпринимать военных акций против Советского правительства. Однако вскоре же оно нанесло Совет-

² G. A. Hill. Go Spy the Land. L. 1932; ejusd. Dreaded Hour. L. 1936.

стр. 160

ской власти удар в спину, настояв на высадке союзнических войск в Архангельске... Британское правительство, совершенно не сумев понять причин и значения революции в России, идеалы и цели Советского правительства, стало скрывать все известия и мнения, которые не совпадали с предвзятыми представлениями... более того, превратно истолковывать и чернить действия Советской России". Британские должностные лица совершенно не учли "не только моральную силу, но и военную мощь Советского правительства... Опасность в настоящий момент состоит в том, что этот катастрофический эксперимент... может быть повторен на Черном море" (с. X - XI). Янг писал, что действия интервентов только усиливают "большевизм", укрепляют положение Советского государства, способствуют распространению коммунистических идей в Западной Европе (с. XII).

Издатель "Herald" предупредил Янга, что его выступление крайне рискованно и может стоить ему места (с. 135). Эти опасения оправдались. Руководители Форин офис потребовали, чтобы Янг отрекся от своей статьи, в противном случае он может быть уволен (с. 99). Тем не менее в декабре 1918 г. Янг выступил в газете "Times" с резкими ответами на письма адмирала Дж. Кемпа, командовавшего британскими морскими силами на Севере России (эти письма были явно инспирированы правительством, пытавшимся оправдать свою политику в России, в том числе и в связи с разоблачениями Янга). Янг вскрывал фальшь и лицемерие английских интервентов, напоминал о зловещей роли Кемпа в Кемском инциденте³ и вновь доказывал бесперспективность интервенции (с. 98). Письма и выступления Янга использовали участники движения "Руки прочь от России!". Теперь против Янга выступил сам лорд Керзон, который, обвинив его в нарушении субординации и дисциплины, заявил, что ему нет места на дипломатической службе (с. 99). Тогда Янг в августе 1919 г. обратился с письмом к премьеру Д. Ллойд Джорджу (с. 108 - 109). 9 октября 1919 г. Керзон уволил Янга из личного состава британской дипломатической службы.

Судьба бывшего британского консула в Архангельске отразила противоречия, имевшие место в правящих кругах Англии по вопросу о политике в отношении Советской России в 1917 - 1921 годах. Крайне реакционному крылу, представленному Чемберленом, Керзоном и др., противостояли более реально мыслящие деятели, допускавшие возможность контактов и переговоров с Советской Россией, - Ллойд Джордж, Э. Бонар Лоу и др. Оба течения ставили своей целью борьбу с социализмом, но различались по предлагаемым ими методам⁴ .

И после своей отставки Янг продолжал выступать в пользу англо-советского сотрудничества (с. 120 - 121). Так, он призывал Лигу Наций осудить союзнические действия в России (с. 116). Чиновники английского МИД всячески мешали "взбунтовавшемуся консулу" вернуться на дипломатическую работу. Это стало возможным только с приходом в 1924 г. к власти лейбористского правительства.

В книге приведена сводка солдатских волнений в рядах интервенционистских войск (с. 112 - 114)⁵ , которая свидетельствует о нежелании солдат Антанты сражаться за чуждые им интересы.

Весьма содержательная, хотя и небольшая по объему, книга вносит много нового в исследование истории антисоветской интервенции, активно способствует разоблачению фальсификаторов ее истории.

³ См. Я. А. Балагуров. Борьба за Советы в Карельском Поморье. Петрозаводск. 1973, с. 89 ел.

⁴ С. В. Лавров. Борьба в правящих кругах Англии по вопросу о политике в отношении Советской России, 1917 - 1921 гг. Автореф. канд. дисс. М. 1977, с. 16 - 18, 22.

⁵ См. также А. Ротштейн. Новые данные об антисоветской интервенции на Севере. "Вопросы истории", 1980, N 3.

Постоянный адрес данной публикации: