Внимание немецких историков, естественно, привлекает история создания гитлеровского фашистского движения и гитлеровского государства. При этом своеобразной чертой современной немецкой историографии является территориальное размежевание реакционного и прогрессивного направлений. Западные оккупационные зоны, в которых силы реакции попрежнему занимают командные высоты во всех сферах общественной жизни, служат форпостами реакционного направления в исторической литературе; в советской зоне, где последовательно, в соответствии с Потсдамскими решениями, проводится политика денацификации и демилитаризации, укрепляется прогрессивное направление современной немецкой историографии.

Задача данного обзора состоит в том, чтобы охарактеризовать наиболее значительные современные немецкие исторические работы, которые посвящены указанной проблеме.

Книга известного немецкого буржуазного историка Фридриха Майнеке "Немецкая катастрофа"¹ явилась, по заявлению автора, плодом его решения произвести "основательную ревизию" своей прежней исторической концепции.

Однако ознакомление с этой последней книгой Майнеке показывает, что "ревизия" нисколько не затронула присущего автору реакционного идеалистического понимания истории.

Это обстоятельство предопределило несостоятельность попыток Майнеке объяснить тот исторический процесс, который привёл к крушению Веймарской республики и к возникновению фашистского режима.

Создание предпосылок для развития фашизма в Германии Майнеке видит в "изменениях духовной природы немецкого человека", в произошедшем в нём нарушении "равновесия рациональных и иррациональных сил". Стараясь увести читателя подальше от вполне конкретных и совершенно земных корней фашизма в Германии, Майнеке нагромождает в объяснение этих корней и "реализм", сменивший прежнее "метафизическое созерцание", и "принцип власти в политике", приобретший "особое значение", и национализм, "отбрасывающий все преграды, когда дело идёт о достижении господства своей нации", и даже "техницизм", культивируемый индустриализацией страны. Всё это привело, рисует Майнеке, к появлению нового типа человека, сменившего "homo sapiens", - человека-ремесленника", "homo faber" Фашизм есть ничто иное, как "идеальное занятие" этого "человека-ремесленника", у которого внезапно пробудилась "подавленная метафизическая потребность".

Основной же контингент активных гитлеровцев - это "хищные натуры", катилинарии, которые присущи всем народам и всем эпохам. Подобные элементы общества обычно находятся в тени, но в эпохи "революций и безверия" выступают на политическую арену.

Таково претендующее на глубокомыслие, но, в сущности, весьма плоское построение Майнеке, явно старающегося затушевать причинную связь между появлением фашизма в Германии и развитием немецкого буржуазно-юнкерского империализма и предпочитающего изображать носителем фашистской идеологии не хорошо известные слои немецкой буржуазии, юнкерства, военщины и их интеллектуальных слуг и лакеев, а некий вымышленный тип немецкого "homo faber".

Толкование фашизма как следствия нарушения равновесия рациональных и иррациональных сил (остающихся у автора некими трансцендентными категориями) Майнеке старается дополнить ещё ссылкой на роль фактора случайности.

Ход исторических событий, указывает автор "Немецкой катастрофы", не всегда определяется фактором всеобщности: иногда решающее значение приобретает случайность.

В первый период существования Веймарской республики, доказывает автор, определяющим образом на общественное развитие действовали всеобщие факторы. Но потом решающее значение приобрёл случайный, но мощный фактор - "демоническая личность- Гитлер". Последний сумел использовать всеобщее недовольство веймарским режимом в своих целях, т. е. для захвата власти. Воздействие Гитлера на "всеобщее" было так велико, что последнее почти всецело им определялось (стр. 89).

Вместе с тем приходу Гитлера к власти способствовала ещё целая цепь случайностей, в частности старческая слабость Гинденбурга, проявившаяся в предоставлении Гитлеру поста рейхсканцлера. Если бы не случайности, фашисты не пришли бы к власти в Германии и не было бы второй мировой войны - резюмирует Майнеке свои рассуждения о роли случайности в современной истории Германии.

Крах Веймарской республики и установление фашистского режима означали неудачу попытки, предпринятой веймарской системой, привести "немецкую форму жизни" в соответствие с "западной формой жизни" (стр. 132).

В "третьей империи" стремление к власти, к мировому господству достигает своего кульминационного пункта. Но эта политика не соответствует силам Германии и завершается небывалой в истории Германии катастрофой.

¹ Meinecke "Die deutsche Katastrophe". 2 Auflage. Brockhaus-Verlag. Wiesbajen. 1946. 177 S. Автор до гитлеровского переворота был профессором истории Берлинского университета и известен своими книгами "Weltburgentum und Nationalstaat", Ranke und Burckhart "Entstehung des Historismus".

Таковы основные черты представленной Майнеке схемы возникновения фашизма.

Не экономические и классовые отношения эпохи империализма² , а духовное развитие индивидуума, подчинённое некиим иррациональным законам, не закономерность исторического развития, а случайность - вот факторы, на которых автор "Немецкой катастрофы" основывает свою "интерпретацию" исторического развития современной Германии.

Объективное значение схемы Майнеке состоит в том, что фашизм отрывается от капитализма, в том, что отвергается связь между нацистами и теми реакционными силами, которые в действительности обеспечили гитлеровцам в 1933 г. победу.

В ряде случаев реакционный и националистический характер исторической концепции автора "Немецкой катастрофы" выступает в совершенно обнажённой форме.

Весьма характерно в этом отношении старательное подчёркивание автором различных "положительных сторон" и "заслуг" германского империализма, -разумеется, "в интересах объективности", как пытается Майнеке уверить читателя. Вчерашний либерал не остановился и перед комплиментами по адресу фашизма и Гитлера. Обнаруживая отталкивающее лицемерие всей своей исторической "критики" фашизма, Майнеке изображает Гитлера, в полном согласии с фашистской официальной историографией, как "искреннейшего глашатая и исполнителя" идеи слияния национального и социалистического движения (стр. 107).

Столь "высокая" оценка стремления фашистов ликвидировать внутреннюю борьбу в стране - классовую борьбу - со стороны маститого буржуазного историка не случайна: известно, что расчёт немецкой крупной буржуазии на то, что гитлеровцам удастся парализовать революционную активность пролетариата, был одной из причин, заставивших её сделать ставку на гитлеровскую партию и фашизм.

Конечно, о многом Майнеке может говорить лишь обиняками. Так, например, он явно кривил душой, указывая, что не может вполне согласиться с мнением тех, кто видит заслугу Гитлера в его антибольшевизме. Во-первых, о Советском Союзе ещё так мало известно (!), что трудно высказать об этом государстве какое-либо определённое мнение; во-вторых, Гитлер вёл войну по-дилетантски, не имея правильного представления о силах своих противников; в-третьих, Гитлер видел своего главного врага не в Советском Союзе, а в западных державах.

Нетрудно заметить, что последние два положения плохо сочетаются с первым. Но зато они свидетельствуют о том, что автор "Немецкой катастрофы" отражает настроения немецкой буржуазии, клянущей сейчас Гитлера не за то, что он начал войну, а за то, что не сумел довести её до победного конца. Майнеке порицает Гитлера не за его антибольшевизм, а за недостаточно последовательный антибольшевизм; за то, что он, убедившись в проигрыше войны, продолжал вести борьбу на Западе, вместо того, чтобы впустить англо-американцев в Берлин. Печать лицемерия лежит и на других разделах книга Майнеке.

Доказывая, что Германия должна отказаться от стремления к власти, сыгравшего роковую роль в немецкой истории, Майнеке в то же время пропагандирует реваншистские настроения немецких реакционных кругов, указывая, что "священным долгом немцев" является борьба за возвращение восточных областей (стр. 112), напоминая немцам о необходимости культивировать "воинский дух" (стр. 155).

Таким образом, мы видим, что историческая концепция автора "Немецкой катастрофы" при всей его склонности к абстракциям и иррациональным категориям довольно отчётливо отражает социально-политические доктрины немецкой крупной буржуазии, делавшей ставку последовательно на Бисмарка, Вильгельма II, Гитлера и, наконец, на англо-американский империализм.

Книга Файта Валентина "История немцев"³ - первая вышедшая после войны общая работа по истории Германии - вызвала довольно значительный - интерес и в Германии и в других странах. В короткое время появились, кроме немецкого издания книги, два американских издания, а также испанский, шведский и голландский переводы.

"История немцев" Валентина представляет собой обзор истории Германии (преимущественно политической истории) с древнейших времён и до конца второй мировой войны. По своим методологическим установкам автор довольно близок к Майнеке. Фашизм, указывает Валентин, возник в связи с определёнными свойствами немецкого характера. Вся немецкая история, "немецкая судьба", по Валентину, определяется немецким народным характером. Последний, в свою очередь, развивается "в ходе осуществления немецкой судьбы" (стр. 727). Такие свойства народного характера, как партикуляризм, вера в бюрократический авторитет, склонность к крайностям, односторонность и невежество во всех вопросах, выходящих за рамки собственной профессии, "классовая вражда", представили благоприятную почву для развития фашизма (стр. 729).

Но для того чтобы национал-социализм стал тем, чем он стал, необходима была такая "выдающаяся личность", как Гитлер, этот "величайший демагог современности"⁴ .

Определённые качества немецкого народного характера, поясняет Валентин, были

² О роли капиталистических монополий в развитии фашизма в книге Майнеке нет вообще упоминаний.

³ Veit Valentin "Geschichte der Deutchen". Pontes - Verlag. Berlin. 1947. Автор - иемецкий историк, выпустивший в 1930 г. двухтомную "Немецкую революцию 1848 года". Эмигрировав после фашистского переворота, он жил главным образом в Соединённых Штатах. Умер в 1947 году.

⁴ Валентин считает возможным сопоставление Гитлера с Томасом Мюнцером, Иоганном Лейденским, Робертом Блюмом, Фердинандом Лассалем (стр. 686).

использованы Гитлером, но в общем "истинно германские традиции демократии" противоречат национал-социализму.

Пытаясь использовать обратной стороной оружие фашистской расовой теории, Валентин утверждает, что фашизм чужд немецкой расе, что основная масса национал-социалистов состояла из элементов кельтского и славянского происхождения (стр. 711- 712).

Основные элементы национал-социализма - это антилиберализм, антисемитизм, антихристианство и антимарксизм. К капитализму, указывает Валентин, немецкие фашисты относились двойственно: они приветствовали "капитализм творческий", т. е. аграрный и индустриальный, но относились отрицательно к "капитализму эксплоататорскому", т. е. финансовому и торговому (стр. 698).

Национал-социализм сыграл роковую роль в истории Германии, ибо он выключил её из той борьбы, которую уже много лет ведёт "европейско-американский культурный круг" за новое человечество (стр. 706).

Теперь же, указывает Валентин, немцы смогут вновь войти в этот "культурный круг". На что способны немцы, показывает пример Соединённых Штатов, где немцы, находясь под защитой "сильной конституции и здорового демократического духа", оказались "наиболее ценными гражданами этой страны" (стр. 737).

Таким образом, "историческая концепция" Валентина являет собой довольно обычное для современной реакционной историографии сочетание элементов фашистского мировоззрения с апологией англо-американского империализма. Покойный немецкий историк выступил в этой своей последней работе как растерявший все остатки былого либерализма откровенный учёный - прислужник "демократии" доллара.

Книга Рудольфа Пехеля "Немецкое зеркало"⁵ представляет развитие фашизма в Германии проявлением некоей болезни, охватившей немецкий народ.

Своеобразие исторического развития Германии, указывает автор, привело к тому, что немецкому национальному характеру стали присущи такие качества, как склонность к сервилизму, к конформизму, отсутствие привычки к демократическому самоуправлению, склонность к нереальным мечтаниям и абстрактным идеям. В результате всего этого возникло роковое раздвоение между индивидуальной и коллективной моралью: можно было оставаться в частной жизни человеком, чтущим законы морали, и в то же время не возражать против государственной политики, представляющей вопиющее нарушение этих же моральных законов (стр. 28).

Раздвоение немецкой личности, которое можно рассматривать почти как шизофрению, и обусловило возможность утверждения фашизма в Германии.

Указывая на пруссачество как на один из источников национал-социализма, Пехель в то же время доказывает, что нельзя отвергать пруссачество целиком, ибо последнее было не лишено весьма существенных положительных черт. Пруссия, "как идея", по мнению автора, имела великую миссию на Востоке. Пруссачество явилось "политической формой жизни немецкого Востока" (стр. 30).

Здесь Пехель обнаруживает свои реакционные симпатии и агрессивные, захватнические устремления, скрытые под маской "учёного" исследования.

Значительную роль в создании предпосылок для торжества фашизма сыграли такие факторы, как "начала дикости и хаотичности", принадлежащие, как указывает Пехель, к сущности немецкого человека. Эти начала вызывают периодически повторяющиеся рецидивы варварства. Пехель приводит изречение Ницше о том, что "немецкая душа всякими обходными путями умеет возвращаться к хаосу".

Таким образом, подобно Майнеке и Валентину, автор "Немецкого зеркала" ищет разрешения проблемы развития фашизма не в области реальных общественных отношений, а в Сфере не связанных с каким-либо определённым социальным строем иррациональных биопсихических факторов.

Образцом социал-демократической фальсификации проблемы может служить книга Пауля Зеринга "По ту сторону капитализма"⁶ .

Работа Зеринга посвящена общим вопросам исторического развития капитализма, и проблема развития фашизма рассматривается в связи с процессами изменения социального строя.

В начале XX в., указывает Зеринг, произошёл кризис "свободного капитализма" и начался переход к плановому хозяйству.

Переход этот происходит различными путями и не обязательно сопровождается победой социализма.

Для того чтобы переход к плановому хозяйству произошёл на базе социализма, необходимо, чтобы руководящей общественной силой во время этого перехода было рабочее движение. Но этому мешало отсутствие единства "рабочего класса. Переход происходил поэтому другими путями, в рамках имущественных отношений капитализма. Возникал "плановый капитализм", который, в свою очередь, складывался двумя отличными способами - при сохранении демократических свобод, как было в Соединённых Штатах в рузвельтовскую "новую эру" и в Англии при лейбористском правительстве, или же с помощью режима тоталитарной диктатуры, как это было в гитлеровской Германии (стр. 89).

Переход от "свободного капитализма" к "плановому капитализму" связан, по млению Зеринга, с процессом "изменения клас-

⁵ Pechel R. "Deutschen-Spiegel. Wedding - Verlag. Berlin. 1946. 51 S. Автор - немецкий публицист и социолог, редактор издающегося по американской лицензии журнала "Дейче рундшау".

⁶ Sering P. "Jenseits des Kapitalismus". Nest - Verlag. Lauf bei Nurnberg. 1946. 279 S. Зеринг - один из теоретиков немецких правых социал-демократов.

совой структуры современного общества, с возникновением новой "производственной иерархии", состоящей из бюрократии и непосредственных руководителей производства. Эта "иерархия" приобретает господствующее положение в новом обществе"⁷ .

Этому явлению способствует ещё и то обстоятельство, что характер государственной власти также претерпел существенные изменения. В демократических странах государство перестало быть "аппаратом угнетения" и превращается " организацию, обеспечивающую благосостояние населения (стр. 82).

"Плановый капитализм" представляет собой переходный этап от "свободного капитализма" к новому, некапиталистическому общественному строю (стр. 102).

Фашистское движение является одним из последствий кризиса "свободного капитализма".

Отвергая определение фашизма как господство наиболее агрессивных и реакционных элементов монополистического капитала, Зеринг пытается представить фашизм, как движение "жертв политической и экономической неустойчивости из всех классов - обанкротившихся предпринимателей и безработных интеллигентов, деклассированных офицеров и задолжавших крестьян, неспособных к конкуренции мелких буржуа и отчаявшихся безработных, фронтовиков, которые не могли вернуться в дезорганизованную гражданскую жизнь" (стр. 116).

Основное же содержание процесса развития немецкого фашизма, по Зерингу, - это "...нигилистический бунт против Европы", бунт против погибающего капитализма, против господства западных держав в Европе, против демократических и гуманистических идеалов, которые проповедывались "западным капитализмом", но не были им осуществлены (стр. 124).

Фашистское движение в Гермами вступило в союз с империалистическими группами монополистического капитала, и фашизм оказался классической политической формой "планового империализма" (стр. 120).

Таким образом, развитие фашизма и приход его к власти являются, по мнению Зервинга, не результатом ожесточенной классовой борьбы и попытки господствующего класса - реакционных кругов монополистического капитала - спасти старый социальный строй - капитализм. Фашизм представляется движением, направленным против капитализма и охватившим почти все классы общества. Результатом же создания гитлеровского режима якобы явилось возникновение нового, некапиталистического общественного строя, строя, переходного от капитализма к социализму.

Нетрудно установить тесную связь между фальшивыми взглядами Зеринга на происхождение фашизма и хорошо известными и давно уже обнаружившими свою несостоятельность социал-демократическими теориями "организованного капитализма", "ультра-империализма", "классового мира" и надклассового характера государства⁸ .

Если Зеринг в отличие от Майнеке, Валентина и Пехеля и привлекает к решению вопроса о развитии фашизма и экономический фактор, то ее для того, чтобы вскрыть истинную связь между монополистическим капиталом и фашизмом, а для того, чтобы, подобно указанным буржуазным авторам, затушевать сущность фашизма как особой формы классового господства - буржуазии - "открытой диктатуры наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала".

Совершенно естественно также, что Зеринг, продолжая антисоветские традиции правых социал-демократов⁹ , старается дискредитировать коммунизм, клеветнически отрицая социалистический характер СССР и сопоставляя фашизм с большевизмом.

В совершенно ином плане рассматривается проблема развития немецкого фашизма в работах тех немецких исследователей, которые пользуются методом исторического материализма.

Выдающимся образцом такого рода исследований является первый том работы Пауля Меркера "Германия - быть или не быть?"¹⁰ , написанной им ещё в эмиграции.

Автор описывает наступивший после поражения рабочего класса во время ноябрьской революции процесс консолидации сил реакции, готовившейся опрокинуть веймарскую систему.

Меркер показывает, как национал-социалистическая партия постепенно завоёвывает среди реакционных кругов репутацию политической силы, наиболее пригодной для осуществления целей реакции.

Экономический кризис, который нанес тяжёлый удар немецкому промышленному и банковскому капиталу и юнкерству, сделал для этих кругов ещё более настоятельной необходимостью, чем прежде, переход к агрессивной внешней политике, т. е. как раз к той политике, которую возвещала ревизионистская и экспансионистская внешнеполитическая программа гитлеровской национал-социалистической партии.

Меркер описывает, как крупная буржуазия и вся немецкая реакция постепенно проникаются убеждением, что гитлеровская партия является наиболее надёжной силой и в борьбе против непрерывно растущего

⁷ В вопросе о "производственной иерархии" автор близок к Бэрнхау, автору книги "The Manager Revolution". New-York, 1941.

⁸ Как известно, ещё Отто" Бауэр утверждал, что фашизм - форма государственной власти, которая -"стоит "ад обоими классами - пролетариатом с буржуазией".

⁹ В 1931 г. на Лейпцигском съезде СДПГ Вельс заявил, что "большевизм и фашизм - родные братья".

¹⁰ Maerker P. "Deutschland - sein oder nicht sein?" Mexico Editoral "El libro libre". Bd. I. 424 S. См. рецензию Г. Куранова на эту книгу в журнале "Вопросы истории" N 6 за 1947 год. П. Меркер - в настоящее время один из руководящих деятелей Социалистической единой партии Германии.

революционного движения в стране, против коммунистической опасности.

Меркер приводит известное заявление органа имперского союза немецкой промышленности "Фюрербрифе", сделанное в августе 1932 г., о необходимости замены ориентации на СДПГ ориентацией на НСДАП.

"...Роль "пограничного стража" буржуазного общества, - писал орган, немецких монополистов, - взяла на себя в первый период послевоенной консолидации социал-демократия. СДПГ была тогда в состоянии парализовать революционную энергию в рабочем классе, ориентировать его на социальные достижения - революции и привязать его к буржуазному государству... Но в настоящее время, в связи с тем, что кризис лишил рабочий класс и тех социальных достижений, которые последний имел после 1918 г., положение изменилось... Рабочий класс соскальзывает в направлении к коммунизму, и буржуазное господство приближается к грани чрезвычайного положения военной диктатуры. Спасение из этой пропасти возможно лишь в том случае, если раскол и "привязывание" рабочего класса (подразумевается - к буржуазному государству. - А. К. ) удадутся другим и притом более прямым путём. И здесь лежат положительные возможности и задачи для национал-социализма... Между двумя возможностями - реконсолидацией буржуазного господства и коммунистической революцией - нет места для какой-либо третьей..."¹¹ .

Рассматривая перипетии ожесточённой борьбы за власть, участниками которой являются буржуазные партии, СДПГ, предпринимательские организации, деятельность быстро сменявших друг друга в последние годы Веймарской республики правительств, Меркер показывает, как, несмотря на известные противоречия между некоторыми кругами буржуазного лагеря и гитлеровцами, решение о необходимости передачи власти фашистам становится господствующим убеждением реакционных кругов. Но если это убеждение было первой предпосылкой прихода национал-социалистов к власти, то второй предпосылкой победы фашизма, указывает автор, были раскол рабочего класса и оппортунистическая политика немецкой социал-демократии.

Правые социал-демократы, определявшие политику СДПГ и Всеобщего немецкого союза профсоюзов, руководствовались не марксистской теорией классовой борьбы, а теорией "организованного капитализма" Гильфердинга и теорией "ультра-империализма" Каутского. СДПГ уклонялась от борьбы против монополистического капитала и игнорировала связь последнего с фашизмом.

Выступление СДПГ в защиту капиталистической рационализации, поддержка ею чрезвычайных декретов Брюнинга, попытки ограничить борьбу рабочих, направленную на защиту их экономических интересов, способствовали тому, что определённые слои рабочих оказывались жертвами фашистской демагогии.

Решительно отказываясь от всякого сотрудничества с коммунистами, направленного против реакции и фашизма, СДПГ неизменно проводила политику коалиций с буржуазными партиями. Социал-демократическая политика "меньшего зла" выразилась в том, что СДПГ поддерживала как раз те силы, которые проложили фашизму дорогу к власти. Такое значение имело содействие социал-демократии в избрании Гинденбурга на пост президента, в поддержке правительства Брюнинга и т. д. (стр. 187 - 190).

В то время, когда угроза захвата власти фашистами стала уже в порядке дня, руководство СДПГ, продолжая упорно игнорировать предложения КПГ о сотрудничестве, не принимая никаких мер для мобилизации трудящихся на борьбу против фашизма, всячески подчёркивало "коммунистическую опасность", "грозящую республике", стараясь повысить таким образом себе цену в глазах у господствовавшей в государстве реакционной клики.

Меркер отмечает также ошибки коммунистической партии, повлиявшие на ход борьбы антифашистских сил против нацистов.

Ведя активную борьбу против монополистического капитала и фашизма, коммунисты не сумели выдвинуть в то же время лозунги, которые обеспечили бы рост влияния КПГ среди народных масс, подавленных экономическим кризисом, чувствовавших себя национально униженными, восстановленных против веймарской системы.

КПГ, указывает Меркер, не выдвинула политической программы минимум, состоящей из требований, осуществимых в рамках веймарского государства, создания подлинного демократического правительства и т. д. Коммунисты недооценили возмущение масс Версальским договором и не возглавили их выступлений в защиту национальной независимости Германии. Фашисты же широко использовали антиверсальские лозунги для упрочения своего влияния на массы.

Выдвигая на первый план демонстрации, стычки с фашистами на улицах и на собраниях, коммунисты не уделили должного внимания формам работы, связанным с защитой экономических интересов трудящихся.

КПГ, считает Меркер, не вела достаточно последовательно борьбу за массы рабочих, находившихся под влиянием СДПГ, и нередко смешивала оппортунистических лидеров СДПГ и рядовых рабочих социал-демократов (стр. 173).

Ошибкой компартии, в частности, было её участие летом 1931 г. в референдуме за роспуск прусского ландтага, начатом по инициативе НСДАП и направленном против социал-демократии. Такая тактика отталкивала социал-демократических рабочих от компартии и препятствовала установлению единства рабочего класса (стр. 249 - 256).

Несмотря на то, что наиболее важные факторы развития фашизма в Германии в работе Меркера освещены, исследование проблемы развития немецкого фашизма в рассматриваемой книге остаётся несколько односторонним. Занимаясь главным образом анализом социально-политических процес-

¹¹ Maerker P. "Deutschland - sein oder nicht sein?", Bd. I. S. 269 - 270.

сов, характерных для исторического развитая предгитлеровской Германии, Меркер не уделил должного внимания изучению процессов идеологического развития различных классов общества.

Между тем без учёта своеобразия пути развития общественной идеологии в Германии невозможно исчерпывающее исследование развития немецкого фашизма.

Книга Александра Абуша "Нация на ложном пути"¹² посвящена главным образом вопросу о создании идеологических предпосылок для развития национал-социализма. Автор обстоятельно освещает процесс формирования "пруссачества" и роль последнего в историческом развитии Германии.

"Могильщиками немецкой свободы" Абуш называет Лютера, Фридриха II, Бисмарка, Вильгельма II и Гитлера. Он останавливается также на борьбе против реакции прогрессивных сил немецкого народа, символами которых для Абуша являются имена Гуттена, Мюнцера, Штейна, Маркса, Энгельса, Либкнехтов и Тельмана.

Автор останавливается на характеристике развития духовной культуры Германии, на немецком гуманизме, немецкой классической философии, на философии Маркса. Абуш характеризует также школу Ницше, которая, как указывает автор, через Шленглера ведёт к идеологии национал-социализма.

В XX в., отмечает Абуш, немецкий монополистический капитал свои идеи, цели и методы сочетал с идеями, методами и целями пруссачества.

Гитлер перенял у пруссачества милитаристическую организацию с её духом "трупного послушания", легенду о "прусском социализме", планы экспансии од Восток, вражду к демократии Запада (стр. 246).

Национал-социализм включил в себя и пангерманские империалистические агрессивные планы, предусматривавшие развёртывание борьбы против России (стр. 248- 249).

Абуш указывает, что победе гитлеровцев в 1933 г. способствовали нерешительность буржуазных демократических партий, с одной стороны, раскол рабочего движения - с другой.

Социал-демократическая партия могла бы оказать эффективное сопротивление фашизму, если бы решилась на активную борьбу. Она имела прочные позиции в правительствах большинства немецких земель, в полиции; она имела возможность организовать генеральную забастовку.

Коммунисты сделали ошибку, выступив за союз всех антифашистских партий лишь в 1932 году. Компартия опоздала с этим лозунгом, по мнению Абуша, по крайней мере на два года. Необходимо было ещё в 1930 г. требовать создания блока антифашистских партий с целью борьбы за спасение демократической республики (стр. 242).

Автор выступает против попыток ряда буржуазных историков и политических деятелей изобразить немецкий народ просто жертвой национал-социалистов и указывает, что немецкий народ несёт ответственность за гитлеровский режим. Эта историческая вина лежит в первую очередь, указывает Абуш, на буржуазных партиях и на правых социал-демократах (стр. 254 - 256).

Работа Абуша имеет ряд существенных недостатков. Автор несколько преувеличивает роль пруссачества в возникновении фашистской идеологии ("...прусский дух" был решающим, если не единственным, - реакционным источником духа нацизма" (стр. 36), снижая тем самым значение идеологических продуктов загнивания капитализма и разложения буржуазной культуры, как источника развития идеологии фашизма.

В некоторых случаях автор допускает весьма нечёткие формулировки, представляющие идеалистическое извращение метода исторического материализма. Так, например, он утверждает, что путём милитаристской националистической коррупции большинства либералов и путём разжигания буржуазного страха перед "красной опасностью" Бисмарк "создал" тип буржуа, в котором позднее смог найти свою опору немецкий империализм (стр. 121).

Он считает лишь "глубокой ошибкой" немецких буржуазных демократических партий то, что они в 1925 г. содействовали избранию Гинденбурга на пост президента.

Но, несмотря на наличие ряда недостатков, книга Абуша, первая вышедшая в Германии антифашистская работа, посвященная проблемам новейшей немецкой истории, сыграла значительную роль в разоблачении фашистской идеологии тот факт, что в короткое время эта книга выдержала 4 издания, свидетельствует о значительном интересе немецкой общественности к работе Абуша.

Юрген Кучинский во втором томе своей "Истории положения рабочих в Германии"¹³ даёт в сжатой форме характеристику основных причин создания в 1933 г. фашистского режима.

Кучинский выступает против теории, представляющей фашизм новой, некапиталистической формой общественного строя.

Рассматривая исторические условия победы национал-социалистов в 1933 г. в Германии, Кучинский доказывает, что хотя фашизм и вырастает на почве монополистического капитализма, но силой, способной к захвату власти и к созданию фашистского государства, он становится лишь при определённых исторических условиях.

Мнение, будто фашизм органически вырастает из монополистического капитализма,

¹² Abusch A. "Der Irrweg einer Nation". Aufbau-Verlag. 1946. 271 S. Автор - в прошлом коммунистический журналист, один из редакторов "Коричневой книги" о поджоге рейхстага. В настоящее время - член Центрального правления Социалистической единой партии Германии.

¹³ Kuczynski J. "Die Geschichte der Lage der Arbeiter in Deutscbiand". Verlag "Die Freie Gewerkschaft". Berlin. Bd. II. 278 S. Автор, профессор Берлинского университета, написал ряд книг, посвященных истории рабочего класса.

основано, указывает автор, на двух положениях: на правильном положении, что в эпоху империализма происходит усиление реакционных элементов, и на совершенно неверном положении, что для этой ЭПОХИ характерно также непрерывное ослабление прогрессивных сил (стр. 12 - 13).

Последнее положение, пишет Кучинский, противоречит исторической действительности. Такие важнейшие исторические события, как русская революция 1905 г., Великая Октябрьская социалистическая революция и создание Советского Союза, борьба испанского народа против фашизма, партизанская борьба народов Европы против гитлеровцев, наконец, разгром фашистской Германии, - всё это факты, свидетельствующие не об ослаблении, а об укреплении прогрессивных сил.

Автор указывает на ряд особых исторических условий, позволивших фашизму придти к власти в Германии. Кучинский отвергает предположение, нередко высказываемое буржуазными публицистами, о том, что немецкий рабочий класс в целом или в основной своей части оказался жертвой фашистской демагогии. Гитлеровцам удалось приобрести определённое влияние среди безработных, среди мастеров и наиболее высокооплачиваемых рабочих.

Главной же причиной того обстоятельства, что немецкий пролетариат не сумел дать отпор фашизму, было отсутствие единства рабочего класса. Компартия готова была бороться против гитлеровцев любыми средствами - от генеральной стачки до вооружённой борьбы. Но оппортунистическое руководство социал-демократической партии твёрдо решилось не идти ни на какие мероприятии, грозящие переходом к резким, насильственным формам борьбы.

Даже генеральную забастовку социал-демократические лидеры не решились применить против Палена и против Гитлера и ограничивались парламентскими маневрами.

Между тем СДПГ имела - господствующее влияние на рабочий класс, она располагала аппаратом профсоюзных функционеров, имела прочные позиции на предприятиях (стр. 16 - 17).

Вторым обстоятельством, создавшим возможность прихода фашистов к власти, Кучинский считает деморализацию мелкой и средней буржуазии и тяжёлое экономическое положение крестьянства.

Едва эти слои населения вышли из бедственного положения, в которое они были ввергнуты после первой мировой войны инфляцией, как им снова нанёс тяжёлый удар экономический кризис.

Социал-демократия не могла предложить никакой реальной программы улучшения положения данных классов; вдобавок она считалась этой частью населения партией, ответственной за создавшееся положение, ибо СДПГ или участвовала в правительствах Веймарской республики или поддерживала их. Компартия же оказалась неспособной приобрести влияние на указанные Слои населения. Из этой части населения национал-социалистическая партия и рекрутировала основные кадры своих сторонников (стр. 18).

Третьим разрядом населения, с которым фашизму пришлось столкнуться в своей борьбе за власть, была крупная немонополистическая буржуазия, которая предпочитала ещё править с помощью старых средств формальной демократии. Эта группа буржуазии представляла главным образом крупную промышленность, производящую средства потребления (в том числе некоторые монополистические объединения), судоходные компании, частично банковские фирмы, страховые общества, экспортные конторы. Но немонополистическая буржуазия неспособна была долго удерживать свои позиции. Ослабленная экономическим кризисом и испытывавшая, подобно всем прочим слоям крупной буржуазии, страх перед трудящимися массами, она вскоре капитулировала перед наиболее реакционным профашистским крылом крупной буржуазии.

Эти основные исторические факторы - отсутствие единства в рабочем классе, Политическая деморализация низших слоев буржуазии и крестьян, слабость нефашистского крыла крупной буржуазии - обусловили победу фашизма в 1933 г. в Германии.

Кучинский подчёркивает, что создание фашистского режима, переход к форме правления с помощью открытой диктатуры, следует рассматривать как показатель слабости позиций господствующего класса по отношению к другим классам общества и в первую очередь по отношению к пролетариату.

Рассматривая, далее, экономическую структуру "третьей империи", автор показывает неосновательность мнения о том, что фашизм не капиталистическая, а какая-то новая форма - общественного строя.

Всестороннее исследование процесса развития фашизма не ВХОДИЛО В задачи автора "Истории положения рабочих в Германии, и поэтому ряд сторон этого процесса, естественно, остался в работе Кучинского неосвещённым. Приходится сожалеть лишь о том, что замечания автора по поводу интересного вопроса - о влиянии фашизма на отдельные слои рабочего класса - не были разработаны более обстоятельно и не были подкреплены в должной мере фактическим материалом¹⁴ .

Книга Альберта Нордена "Уроки немецкой истории"¹⁵ посвящена, как показывает подзаголовок книги, характеристике влияния финансового капитала и юнкерства на политическую историю Германии в XX веке.

В книге рассматривается роль немецкого монополистического капитала и юнкерства в подготовке первой мировой войны и в политических событиях веймарской эпохи,

¹⁴ В первом томе рассматриваемой работы автор касается положения различных слоев рабочего класса в эпоху Веймарской (республики, но также не в такой мере, в какой это необходимо для выяснения указанного вопроса.

¹⁵ Norden A. "Lehren deutscher Geschichte. Zur polittechen Role des Finanzkapitals und der Junker". Dietz-Verlag. Berlin. 1947. 277 S. Норден - немецкий публицист, принадлежащий к Социалистической единой партии Германии, редактор газеты "Deutschlands Stimme".

в частности в развитии фашистского движения; роль финансового капитала и юнкерства в гитлеровской "третьей империя" и в подготовке второй мировой войны.

Особенный интерес представляет содержащийся в работе Нордена материал о связях реакционных кругов Соединённых Штатов, Англии и Франции с антидемократическими элементами в Германии и об участии англо-американского и французского капитала в финансировании немецкого фашизма.

Автор обстоятельно характеризует связи французской, английской и, американской финансовой олигархии с немецкими монополистами.

Для немецкой калийной промышленности характерны были тесные связи с французским капиталом, завершившиеся в 1924 г. созданием немецко-французского калийного картеля. Организатор этого картеля Арнольд Рехберг, известный автор антисоветских планов, пользовался поддержкой со стороны ряда французских и английских реакционных деятелей. В Англии, в частности, сторонником его антисоветских планов был создатель имперского химического треста Альфред Монд (стр. 112 - 114).

В стальной промышленности сближение между немецкими и французскими монополистами стимулировал Фриц Тиссен, покровитель фашистской партии и сторонник планов немецкой агрессии против СССР (стр. 115 - 116).

Особенно тесными стали в эпоху Веймарской республики связи немецкого и американского монополистического капитала.

Немецкая химическая промышленность, объединённая в концерне IG Farbenindustrie, была связана в первую очередь с американскими трестами. В IG Farbenindustrie участвовали Форд, Дюпон, Рокфеллер, Standart Oil и другие крупнейшие американские монополисты. Крупп был связан картельным договором с американским концерном General Electric (стр. 171 -174).

Большое количество немецких промышленных предприятий находилось в полном или в частичном владении американских концернов и трестов. Так, например, заводы Опеля находились в руках General Motors, Форд контролировал заводы Ford Motor AG в Кельне. От 25 до 30% капитала немецкого концерна АЕГ находилось к 1929 г. в руках General Electricity Co. По крайней мере, 40% немецкого телефонного и телеграфного производства принадлежало тресту International Telephone and Telegraph Corporation, входившему в концерн Моргана (стр. 179 - 180).

Из 63 млн. марок капитала Deutsch-Amerikanischen Petroleum Gesellschaft 55 млн. контролировались трестом Standart Oil. Последний участвовал также и во многих других немецких концернах (стр. 169 - 171).

Помимо треста Standart Oil тесно сотрудничал с немецким концерном IG Farbenindustrie также и мощный американский трест Дюпон. Последний оказал особенно большое содействие вооружению гитлеровской Германии. В вооружении фашистского государства активно участвовал и Американский телефонный трест (финансировавший немецкое авиационное строительство) и другие американские тресты (стр. 180).

Норден отмечает наличие связей немецкой промышленности и с английскими монополистами. Он указывает на деятельность известного своей враждой к Советскому Союзу и тесными сношениями с гитлеровцами руководителя треста Royal Dutch Shell Генри Детердинга на уже упомянутого главу химического треста Монда и на некоторых других представителей английской финансовой олигархии (стр. 183 - 187).

Материал об участии иностранного капитала в немецкой промышленности в эпоху Веймарской республики и во время фашистского режима, собранный в книге Нордена, имеет существенное значение для исследования вопроса о развитей немецкого фашизма.

Этот материал позволяет говорить о содействии не только немецкой финансовой олигархии, но и международного монополистического капитала развитию фашизма в Германии и созданию гитлеровского государства.

Обзор немецкой исторической литературы, посвященный проблеме развития национал-социализма, показывает, что на этом участке идеологического фронта, как и на всех других, развёртывается ожесточённая борьба между демократическими и реакционными силами немецкого народа. При этом характерной чертой нынешней немецкой реакционной историографии является стремление скрыть от народа классовую сущность гитлеризма и действительные причины его временного успеха в Германии. Реакционные немецкие историки, от буржуазных националистов, растерявших все следы былого либерализма, до фальсификаторских дел мастеров из правых социал-демократов, стремятся всячески затушевать и замолчать прямую ответственность немецкого монополистического капитала, юнкерства и рейхсвера за двенадцатилетнее пребывание фашизма у власти, за развязанную Германией разбойничью войну против свободных народов мира, за постигшую страну катастрофу, за позор и бедствия немецкого народа. Выдавая свои связи и ориентацию, реакционные историки стремятся вывести из-под удара исторической критики и тех, кто долгие годы помогал гитлеризму во всех его злодеяниях, - империалистов США, Англии и Франции.

В то время как усилия реакционных буржуазных и социал-демократических исследователей направлены на затушёвывание истинных причин развития немецкого фашизма, прогрессивные немецкие учёные проводят значительную и успешную работу по изучению исторических предпосылок создания гитлеровского государства. Эта работа имеет огромное значение для немецкого народа и всего его будущего и вносит ценный вклад в историографию новейшего времени, которой будут пользоваться прогрессивные историки всех стран.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. КОРСУНСКИЙ:

Комментарии: