1. Фундаментальная наука и этика

Бурный рост научного знания в XX-XXI вв. привел к тому, что наука заняла одно из центральных мест в современной жизни. На протяжении столетия возникли новые науки - специальная и общая теории относительности А. Эйнштейна, квантовая механика, астрофизика, нейрофизиология, молекулярная биология и др. Чрезвычайно возросла роль эксперимента, подтверждающего или опровергающего данные новых наук. Все это заставило и самих ученых, и философов, и социологов заняться исследованиями роли науки в обществе, в частности, всерьез обратиться к проблеме взаимоотношения науки и этики. Но прежде чем раскрыть тему, обозначенную в заголовке, следует кратко обозначить, что есть наука, эксперимент и этика. Для этого обратимся к Философским энциклопедиям, где даны четкие и выверенные определения перечисленного. "Наука - особый вид познавательной деятельности, нацеленный на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире. Социальный институт, обеспечивающий функционирование научной познавательной деятельности" [1].

Эксперимент (лат. experimentum - проба, опыт) - "род опыта, имеющего познавательный, целенаправленно исследовательский, методический характер, который проводится в специально заданных, воспроизводимых условиях путем их контролируемого изменения. Решающее значение в эксперименте имеет исследование испытуемого в "стесненных" (Ф. Бэкон) - предельных, пограничных, критических - состояниях" [2].

С этикой дела обстоят сложнее. С одной стороны, этика - это "философская наука, объектом изучения которой является мораль

в целом, нравственность как одна из важнейших сторон жизнедеятельности человека" [3. С. 582]. С другой стороны, этика есть свод норм человеческого поведения ("он поступил не этично"! часто восклицаем мы). Именно это, второе значение этики имеется в виду при написании данной статьи. А для того, чтобы показать читателю, что в статье понимается под моральной регуляцией, приведем два прекрасно сформулированных А. Гусейновым вопроса, на которые должны ответить ученые-экспериментаторы: "1) Что я должен делать (каким нормам следовать, к чему стремиться, что предпочесть)? Чтобы ответить на этот вопрос, составляющий differentia spezifica этики, необходимо исследовать, в чем заключается смысл жизни, что такое добро идобродетели в отличие от зла и пороков, какие действия подлежат этическому вменению, как возможна свобода воли. 2) Как мое благо может быть соединено с благом других людей или каким образом моральная автономия личности может приобрести форму общезначимых норм?" [4].

С особой остротой эти вопросы встали перед естественниками после взрыва бомб в Хиросиме и Нагасаки. Они начинают четко осознавать и свою силу, и свою ответственность. В 1949 г. создается Общество социальной ответственности ученых, одной из главных задач которого - анализ последствий развития науки. Такую же задачу ставит перед собой созданный позднее Институт в поддержку открытости научной информации, вначале исследовавший проблему радиоактивности осадков и перешедший к анализу вопросов, связанных с защитой окружающей среды. В 1955 г. возникло широко известное сейчас Пагуошское движение, начало которому положил манифест Эйнштейна-Рассела. В нем говорилось о трагической ситуации, сложившейся в мире в связи с разработкой оружия массового уничтожения и содержался призыв к правительствам стран мира отказаться от гонки вооружения.

Однако, несмотря на благородные порывы выдающихся ученых, отношение простых смертных к науке и ученым стало по крайней мере настороженным. "Ничто, - писал известный физик Л. Коварски, - не могло в большей степени подействовать на умы людей, вызвав смешанное со страхом уважение, чем способность небольшой группы людей послужить причиной более чем сотни тысяч смертей, произведенных двумя ударами с неба" [5. Р. 372]. Настороженное отношение к науке сегодня проявляется в еще большей мере в связи с резко ухудшейся экологической обстановкой на планете, в связи с техногенными катастрофами типа Чернобылье кой, с продолжающимися разработками оружия массового

уничтожения. Тем не менее можно категорически утверждать, что ученые-теоретики в плане социальной ответственности и с точки зрения моральных норм остаются абсолютнонейтральными. Цель науки - получение объективного знания о мире. Ученый, занятый в области фундаментальных исследований, не только не может, но и не обязан отвечать за негативные последствия научных открытий, поскольку вопросы приложения находятся вне сферы его компетенции и деятельности. Это с одной стороны. С другой стороны, предвидеть возможные следствия того или иного научного открытия практически совершенно невозможно.

Когда мы писали об осознании учеными своей ответственности перед обществом, мы имели в виду не ответственность физиков, биологов, химиков за полученные ими результаты научных исследований, но об ответственности их как людей, остро переживающих за нравственно-социальное состояние общества, за тот мир, в котором обитаем мы - Homo sapiens. Однако читатель может возразить - не выдающиеся ли ученые с мировым именем во главе с Эйнштейном были инициаторами создания атомной бомбы? Действительно, 2 августа 1939 г. Эйнштейн направил президенту США Рузвельту письмо, после которого в Америке начались интенсивные работы по созданию атомной бомбы. Но Эйнштейн руководствовался именно глубокой озабоченностью судьбами мира. В конце 30-х гг. прошлого века была открыта реакция деления ядер урана. Гитлер поставил цель перед немецкими учеными - а, несмотря на эмиграцию многих физиков из Германии, там оставалось немало крупных ученых-ядерщиков, - создать атомную бомбу. Если бы нацисты имели эту бомбу во время Второй мировой войны, были бы уничтожены не только города и страны, но, возможно, и сама планета Земля. Когда удалось избежать мировой катастрофы, Эйнштейн вновь пишет письмо Рузвельту в надежде предотвратить атомную бомбардировку японских городов, но письмо осталось нераспечатанным на письменном столе: Рузвельт внезапно скончался. А для тех, кто по-прежнему винит Эйнштейна в причастности к созданию смертоносного оружия, приведем замечательное высказывание об ученом Е. Кляуса: "Таким он был - этот удивительный человек, мудрый и простой, жизнелюбивый и проницательный, великий ученый, друг угнетенных, проповедник братства и мира на Земле, враг обскурантизма и насилия... О нем много написано и будет написано еще больше. И по мере того, как мы глубже познаём Эйнштейна-человека, растет его обаяние. Он был на редкость цельным и чистым и как никто из его современников жил всецело

наукой, исключительно для науки. Наука была "очищением будничной жизни". Во имя познания мира он призывал отречься от всего мелочного, повседневного. "Радость видеть и понимать есть самый прекрасный дар природы", - говорил он. Подвиг его жизни велик, прекрасен и поучителен. Он сказал о Лоренце: "Жизнь его - драгоценное произведение искусства". К самому Эйнштейну эти слова приложимы с еще большим, быть может, основанием" [7. С. 347]. Так, как сказал об Эйнштейне Кляус, можно сказать о многих выдающихся ученых: о Кеплере, Галилее, М. Планке, наших соотечественниках А. Сахарове, В. Гинзбурге. Все эти ученые и многие другие - высоко нравственные, выдающиеся интеллектуалы, широко образованные в области литературы, музыки и т.п., гуманисты нашего времени, с одной стороны, преданные идеалам науки, с другой стороны, радеющие о судьбах всего человечества. Подводя итоги вышесказанному, следует твердо заявить: виновных за негативные приложения научных открытий следует искать за пределами науки как таковой. Но об этом - после рассмотрения нашей следующей проблемы, а именно: проблемы эксперимента и этической его составляющей.

2. Эксперимент и этика (два типа эксперимента: 1. эксперимент во имя науки и во благо человечества; 2. эксперимент, угрожающий существованию человека и человечества)

Роль эксперимента в развитии научного знания переоценить невозможно. Собственно наука в современном смысле слова и началась с экспериментов, проводимых Галилео Галилеем для доказательства своих теоретических постулатов. Даже далекий в сущности от естествознания К. Маркс так писал об эксперименте: "Физик или наблюдает процессы познания там, где они проявляются в наиболее отчетливой форме и наименее затемняются нарушающими их влияниями, или же, если это возможно, производит эксперимент при условиях, обеспечивающих ход процесса в чистом виде" [6. С. 6]. Любая научная теория, не подтвержденная экспериментными данными, остается лишь гипотезой. Возьмем, к примеру, современную научную концепцию "теория суперструн". Чтобы понять, чем была вызвана необходимость построения новой науки о Вселенной начнем издалека. Примерно за 400 лет до н.э. Левкипп утверждал, что в основе нашей Вселенной лежит

"бесконечное число всегда движущихся элементов и бесконечное множество форм их..." (Симпликий, Phys., 28,4). Демокрит (ок. 460 - 370 лет до н.э.) утверждал, что все многообразие материальных объектов есть результат комбинации мельчайших неделимых частиц - атомов. Спустя 2500 лет Дж.Дж. Томсон открыл электрон, доказав, что атом не есть неделимая частиц (но название "атом" ученые сохранили). К началу 1930-х гг. выяснилось, что атом состоит из ядра (протоны и нейтроны), окруженного движущимися по орбите электронами. Однако дальнейшие эксперименты показали, что ни нейтроны, ни протоны не являются фундаментальными. Они состоят из трех частиц меньшего размера - кварков. Дальше больше - было открыто множество других элементарных частиц, и тогда перед учеными возникли вопросы: почему природе требуется так много фундаментальных частиц? почему такой разброс значений масс частиц, например, почему масса тау-частицы в 3 520 раз больше массы электрона? почему масса t-кварка в 40 2000 раз больше массы u-кварка? "Никто не предложил, - пишет Брайан Грин, - никакого объяснения, почему наша Вселенная состоит именно из этих частиц, и почему они имеют именно такие значения масс и зарядов" [8. С. 17]. Так вот, теория суперструн, согласно которой "под" любой элементарной частицей лежит вибрирующая мельчайшая суперструна, в сотни миллиардов миллиардов раз меньше размеров атомного ядра, должна ответить на все эти вопросы. Больше того, физики возлагают надежды на то, что она поможет найти гравитон, частицу, передающую гравитационное взаимодействие, преодолеет конфликт между общей теорией относительности и квантовой механикой и, главное, станет теорией всего - теорией, объединяющей все взаимодействия и типы материи. Но вернемся к Грину. "История науки, - пишет он, - учит тому, что каждый раз, когда все вокруг складывается в единую схему, природа обязательно приберегает для нас сюрпризы, которые требуют существенных, а иногда и радикальных изменений наших представлений об устройстве мира. Как и многие до нас, мы снова и снова самонадеянно убеждаем себя, что живем в тот самый период истории человечества, когда поиск фундаментальных законов Вселенной наконец-то близок к завершению (курсив мой. - М. Т.)" [8. С. 240]. Б. Грин - один из преданнейших поклонников теории суперструн, но вынужден говорить о самонадеянности, ибо столь многообещающая теория сегодня все-таки лишь гипотеза. Она не подтверждена экспериментально, ибо современные технологии не позволяют это сделать.

Однако вернемся к проблеме эксперимента как такового. Экспериментирование предполагает и включает ту же самую абстрагирующую деятельность, что и теоретическое мышление, поэтому естественнонаучный эксперимент можно определить как познавательно-практическую деятельность человека, в процессе которой он активно влияет на ход различных процессов и явлений, выделяя исследуемое явление или процесс и подвергая его глубокому и детальному изучению с целью дальнейшего использования в практике¹. В приведенном определении естественнонаучный эксперимент представляет собою лишь вид деятельности и как таковой находится вне морального содержания. Но он оказывается морально-ценным или, напротив, аморальным действием, если принимаются во внимание его мотивы, его значение для окружающих. Таким образом, эксперимент в отличие от фундаментальной науки, в принципе этически нейтральной, должен рассматриваться как амбивалентное явление, а именно: этически нейтральное или нравственно окрашенное в зависимости от его целей и от средств достижения этих целей. Это значит, что экспериментальная деятельность остается познавательной и экспериментально-операционной, пока она берется в границах ее чисто эвристических целей. Но экспериментальная деятельность может быть рассмотрена с точки зрения социально-нравственного содержания, как только она сталкивается с субъективными мотивами, которыми побуждается деятельность экспериментатора, и с объективными общественно-значимыми результатами эксперимента. В этом случае экспериментальная деятельность ученого становится объектом моральной регуляции [9. С. 61].

Вопрос о нравственном регулировании экспериментальной деятельности, а также ряд этических проблем возникли не вдруг, не как следствие якобы только сегодня обнаружившейся "греховности" научной деятельности. В истории вопрос о соотношении нравственности и науки принимал форму спора о соотношении

¹ О понимании природы научного эксперимента см.: Борн М. Эксперимент и теория в физике // Он же. Физика в жизни моего поколения. М., 1963; Дыкин Б. Метод и теория. М., 1968; Налимов В. Теория эксперимента. М., 1971; Вовк. С. Математический эксперимент и научное познание. К., 1984; Ахутин А. Понятие "природа" в Античности и в Новое время. М., 1988. См. также: Фролов И. Современная наука и гуманизм // Вопросы философии. 1973. N3; Прогресс науки и будущее человечества. М., 1975; Юдин Б. Рубежи генетики и проблемы этики // Вопросы философии. 1975. N 10.

знания и добродетели (античная философия²), нравов и прогресса науки (французские материалисты XVIII в., отчасти немецкая классическая философия XIX в.), спора о научной этике и моральном добре (Кант, неокантианство). В XVII-XIX вв. наука была в значительной степени автономна по отношению к экономике и политике³. Типичную картину являл ученый, работающий в одиночку. В сферу его внимания почти не входили проблемы практического использования научных открытий. Существовало мнение, что полная автономия научного познания и его методов по отношению ко всем внешним факторам является не только возможной, но и нужной. Поэтому роль ученого сводилась к тому, чтобы задумать и провести определенный эксперимент, зафиксировать его итог и вывести из него возможные следствия. Ценность понимания таким образом эксперимента была обеспечена целью - поиском истины, которая и принималась как общее благо всего человечества. Ученый, не заботясь о практических последствиях своей деятельности, верил в положительное моральное влияние науки на человечество, был убежден в том, что использование этих открытий против человека не может иметь никакого отношения к науке⁴. В XX в., когда наука стала переходить из лабораторий ученых впромышленные лаборатории, в производство, и встал вопрос о моральных аспектах научной и экспериментальной деятельности.

Проникновение научных результатов в сферы человеческого бытия обостряет многие этические проблемы, в частности, выдвигает на первый план, особенно в связи с экспериментированием в медико-биологических исследованиях проблему нравственного регулирования научно-экспериментальной деятельности. Извест-

² Согласно сократово-платоновской концепции, пишет Е. Мамчур, в основе добродетели лежит знание. "Добродетель, коль скоро она полезна, и есть знание", - учил Сократ. Человек, осознающий различие между добром и злом, полагал он, не станет совершать безнравственных поступков, ибо "все, делающие постыдное и злое, делают это невольно" [5. С. 99].

³ Более подробно об этом см.: Волков Г. Социология науки. М., 1968; Он же. У колыбели науки. М., 1971; Арсеньев А. Наука и человек // Наука и нравственность. М., 1971.

⁴ Исключением из этого общего понимания науки как блага всего человечества была позиция некоторых мыслителей, которые весьма мрачно оценивали развитие науки, считая, что "души развращались по мере того, как совершенствовались науки и искусство". Такова, например, точка зрения Ж. -Ж. Руссо (Руссо Ж. -Ж. О влиянии наук на нравы. СПб., 1908. С. 55).

ный американский ученый-микробиолог Т. Розбери писал: "Обесценивание ... человеческой жизни привело к тому, что научные и медицинские круги восприняли идею химической и биологической войны... По иронии судьбы оружие названо "биологическим", а между тем "биология" в переводе означает "слово жизни"" [10]. Предостерегая ученых против использования человека в качестве объекта для эксперимента, Розбери приводит высказывание известного врача Бруно Беттельхейма, что среди врачей, работавших в гитлеровских лагерях, были знаменитые ученые. Эти люди стали врачами еще до прихода Гитлера. Опасными их сделали особого рода "гордость" своей профессиональной квалификацией и своими знаниями в сочетании с полным забвением моральных устоев. Это игнорирование нравственной составляющей их деятельности позволило некоторым специалистам забыть об особом достоинстве человеческой личности, о котором писали еще Спиноза и Кант⁵.

Невиданное развитие современной биологии, нанобиологии, физиологии нервной деятельности, нейрохирургии и т.п., когда органические процессы исследуются на клеточном, субклеточном, молекулярном и субмолекулярном уровнях, породило новый комплекс моральных проблем. Острые моральные проблемы (и даже криминальные, уголовные!) возникают в связи с трансплантацией органов человека, с "модификацией" человека и другими экспериментами над людьми. В 10-е гг. нашего столетия, несмотря на всеобщую гуманизацию, ситуация с экспериментами над человеком вообще приняла угрожающий характер. В докладе на V Российском философском конгрессе В. Лекторский, выступая перед отечественными и зарубежными участниками Конгресса, специально останавливается на проблемах, которые возникают в связи с планами конструирования человеческой телесности. Это движение так называемого "транс-гуманизма" и "иммортализма". Сторонники этих движений, сказал докладчик, в число которых входят специалисты в разных областях знаний, исходят из того, что с помощью генной инженерии, нано-технологий, компьютерных и информационных технологий, воздействуя на генную и нервную систему человека и заменяя ряд органов на искусственные, можно

⁵ "Для человека нет ничего полезнее человека, чтобы души и тела всех составляли бы одну душу и одно тело, чтобы все вместе искали бы общеполезного для всех" (Спиноза Б. Избр. произв. Т. 1. М., 1957. С. 583). "Человек ... существует как цель сама по себе, а не.., как средство для любого применения со стороны той или иной воли" (Кант И. Соч. в 6-ти томах. Т. 4. Ч. 1. М., 1965. С. 269).

сначала колоссально удлинить человеческую жизнь, а затем вообще сделать его бессмертным. Такого человека называют "сверхчеловеком", иногда "пост-человеком". Звучит фантастично, но уже ведутся практические работы, ибо возможности вмешательств в биологическую природу человека уже существуют. Это, конечно, подчеркивает Лекторский, вызов философии, в частности, и вызов человечеству вообще. Само по себе вмешательство в сложнейшие генные и нервные структуры человека исключительно опасно. Вместо более физически и психически здорового человека можно породить монстра. Вместо более гуманного общества, о котором мечтает человечество, получим анти-гуманное общество "пост-людей". А если бы удалось сделать человека бессмертным, то это имело бы роковые последствия. Бесконечная жизнь одних и тех же существ свела бы к минимуму возможность социальных и культурных преобразований. Исчезли бы такие главнейшие смыслоопределяющие человеческие ценности, как забота о детях и стариках (ибо не было бы ни тех, ни других), потеряли бы смысл такие добродетели, как мужество и героизм, ибо они предполагают самопожертвование и возможность потерять жизнь [11. С. 33, 34].

О катастрофических последствиях экспериментов генной инженерии по "переделке" человека говорит и представитель России в Совете Европы по биоэтике, заведующий отделом комплексных проблем изучения человека Института философии РАН Борис Юдин. Поводом для его высказывания стало открытие гена моноаминоксидазы (МАО), отвечающего за социальное поведение. Это открытие, заявил профессор Макгаффин из британского Совета медицинских исследований, дает возможность отбирать наиболее уязвимых людей еще до того, как они совершат что-то противозаконное. И тут же появились предложения корректировать опасный ген еще в младенчестве - на всякий случай. "Стоит начать, - говорит Юдин, - с благой целью корректировать геном социальных маньяков, и уже будет трудно остановиться - опыт нацистской Германии еще стоит перед глазами. Так что подобные эксперименты недопустимы ни в каком виде, потому что ведут к изменению ядра личности" [12. С. 40].

Таким образом, многие нравственные проблемы экспериментирования в медико-биологических исследованиях, как в фокусе, сходятся в проблеме допустимости или недопустимости некоторых экспериментов, социальной оправданности их целей. При этом всё чаще звучит требование: все нравственные проблемы должны быть решены и соблюдаться до начала подготовки экспериментов и во вре-

мя их проведения. В биологическом эксперименте на человеке цель никогда не оправдывает средства. Назревшей проблемой поэтому является выработка более жестких социально-этических принципов экспериментирования на человеке и более строгого социального и этического контроля за соблюдением этих принципов.

Если всякий эксперимент - искусственное вмешательство в естественные процессы, то любое вмешательство в организм человека (хирургическая операция, медикаментозное лечение, применение гипноза, электротерапия и т.п.) тоже есть эксперимент. Врач обращается к указанным методам лишь тогда, когда они необходимы для лечения больного и тем более для спасения его жизни.

И. Фролов, ссылаясь на специальную литературу, называет четыре типа экспериментов в зависимости от цели, которая преследуется при этом: а) эмпирически-прагматический, наблюдательный эксперимент; б) эксперимент как терапевтическая манипуляция клинической ситуацией ради индивидуального блага подопытного человека; в) эксперимент как научная манипуляция экспериментальной ситуацией во имя общего прогресса науки и для предположительного социального блага; г) эксперимент как научная (возможно, и псевдонаучная) манипуляция без терапевтических и научных целей во имя идеологических, политических и военных целей [13. С. 77]. Медицинская наука преследует две цели и две ценностные установки: развитие научного знания и эффективную терапию. В связи с этим важным нравственным требованием является определенный баланс между положительными результатами, ценностью эксперимента для науки и степенью допустимого риска. Совершенно ясно, что если эксперимент, какой бы он высокой научной целью ни оправдывался, предполагает использовать человека в качестве средства для достижения этой цели, то такой эксперимент совершенно недопустим. Исключением может служить только автоэксперимент, когда исследователь сознательно и добровольно совершает опыт над самим собой, чтобы испытать, например, изобретенное им лекарство или новую диагностику⁶ [14].

Заключение

Итак, мы приходим к выводу, что фундаментальная наука нейтральна с точки зрения этических норм. Конечно, любой ученый

⁶ Например, Вернер Форсман, немецкий хирург, разработал способ катетеризации сердца и испытал его на себе, проведя зонд через локтевую вену в правое предсердие.

как член общества "подсуден" моральным законам. Кроме того, существует профессиональная этика, требующая от ученого-теоретика научной честности и добросовестности: не заниматься плагиатом, не фальсифицировать данные и т.п. "Профессиональные нормы, - пишет Мамчур, - формируются в ходе развития науки, и без них наука как система знания и научный институт, занимающийся производством знания, не могли бы функционировать" [5. С. 100 - 101]. За негативные последствия полученных наукой данных отвечают и соответственно подвергаются моральным оценкам те люди, что в промышленных лабораториях, научно-производственных комплексах, медицинских центрах и т. д. разрабатывают и производят опасные для человека вещества типа химического оружия. Вот конкретный пример: одно из величайших открытий XX в. - расшифровка структуры ДНК, на основе чего с помощью генной инженерии были получены медицинские препараты, облегчившие жизнь многим больным и даже спасшие миллионы человеческих жизней: человеческий инсулин, интерферон, гормон роста, высокопродуктивные штаммы микроорганизмов для получения антибиотиков, ферментов, аминокислот, витаминов. Но, как мы писали выше, используя ту же генную инженерию, воздействуя на генную и нервную систему человека, экспериментаторы стремятся "исправить" человека, что угрожает существованию человечества. Отвечают ли Ф. Крик и Дж. Уотсон за подобные эксперименты, за подобное использование своего открытия? Конечно, нет!

Итак, эксперимент, как было сказано выше, имеет двойственный характер: с одной стороны, он - надежный метод исследования, одно из самых действенных способов доказательства научной теории; с другой стороны, эксперимент может преследовать неоправданные с этической точки зрения цели, осуществление которых наносит вред человеку и даже самой природе, окружающему нас мир. Во втором случае нравственная оценка ученого-экспериментатора не только позволительна, но абсолютно необходима, как необходим и контроль над его деятельностью со стороны отдельных людей, общества, власти.

ЛИТЕРАТУРА

1. Степин В. Наука // Новая философская энциклопедия.

2. Ахутин А. Эксперимент // Новая философская энциклопедия.

3. Дробницкий О. Этика // Философская энциклопедия. В 5-ти томах. Т. 5. М., 1970.

4. Гусейнов А. Этика // Новая философская энциклопедия.

5. Kowarsky L. New Form of Organisation in Physical Research after 945 // History of Twentieth Century Physics. N.Y.; L., 1977. Цит. по: Мамчур Е. Физика и Этика // Физика в системе культуры. М., 1996.

6. Кляус Е. Альберт Эйнштейн // Эйнштейн А. Физика и реальность. М., 1965.

7. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 2.

8. Грин Б. Элегантная Вселенная. Суперструны, скрытые размерности и поиски окончательной теории. М., 2008.

9. См.: Анисимов С. Моральная ответственность ученого-естествоиспытателя // НТР и социально-этические проблемы. М., 1977.

10. Розбери Т. Размышления о кризисе в медицине // Мир науки. 1961. N 4.

11. Лекторский В. Философия, общество знания и перспективы человека // Вопросы философии. 2010. N 8.

12. См.: Кудрявцева Е. Моральный код // Огонек. 2010. N 23.

13. Фролов И. Перспективы человека // Вопросы философии. 1975. N7.

14. Гляйзер Г. Драматическая медицина. М., 1968.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - М. А. Тютюнкова:

Комментарии: