Среди многих жизненных даров, которыми располагал Шекспир, был дар архетипического мышления - обращения к первичным предметным смыслам познавательного опыта людей различных исторических эпох. Исследование особенностей этого мышления, исторически ответственного и свободного, является предварительным условием успешных культурно-исторических интерпретаций литературно-философского наследия Шекспира. Мысль Шекспира, возникая в ситуации обновления прежних историй, обретала свою экзистенциальную подлинность, не претендуя ни на какую новую историческую правду, исключительно ненаивно как в общефилософском, так и в конкретно-художественном отношении. Эту неуловимую правду речевого мышления Шекспира не только нельзя успешно объективировать, представить в виде некоторого особого герменевтического канона, но нельзя и обособить от тех неуловимых ограничений, которые возникают на рубежах ее интерпретаций, существенно не упуская при этом из виду ее подлинность. Архетипическое мышление Шекспира яснее всего дает себя знать при "наведении мостов" между различными интерпретациями, которые таким образом позволяют выявить его исходное единство.
Поучительным, на мой взгляд, в истории культурно-исторических интерпретаций опыта шекспировского речевого мышления является
Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РГНФ. Проект N 11 - 03 - 00011а.
случай Лоренцо. Один из шекспировских интеллектуалов, духовник доброй половины шекспировской Вероны времен Капулетти и Монтекки, - один из трудных, герменевтически малоподатливых персонажей в истории русских переводов знаменитой трагедии. Я обратил на это внимание почти случайно, разбирая особенности разговора, состоявшегося у Ромео со своим наставником в третьей сцене третьего акта, - как они представлены в переводе Т. Л. Щепкиной-Куперник.
Лоренцо говорит с Ромео, приговоренным к изгнанию из Вероны:
"Friar Laurence: |
I'll give the armour to keep off that word; |
"Брат Лоренцо: |
... против него (изгнания. - Л. О.) я дам тебе оружье. В несчастьях философия целебный |
Romeo: |
Yet "banished"? - Hang up philosophy! |
Ромео: |
Вновь это слово "изгнан"! О, к чертям |
Friar Laurence: |
O! then I see that madmen have no ears. |
Брат Лоренцо: |
О, вижу я, что все безумцы глухи. |
Romeo: |
How should they, when that wise men have no eyes?"*. |
Ромео: |
Как им не быть, коль слепы мудрецы?"**. |
В переводе приходится иметь дело с романтическими ряжеными: Ромео бранчлив, Лоренцо самоуверен; монашеская келия только декорирует "взвинченный субъективизм" их речевого поведения. В оригинале дело обстоит куда менее романтично: речь каждого из собеседников вполне соответствует их статусу. В английском под-
* Здесь и далее примеры приводятся по изданию: Shakespeare W. Romeo and Juliet // The Illustrated Stratford Shakespeare. Chancellor Press, 1996.
** Здесь и далее примеры приводятся по изданию: Шекспир В. Ромео и Джульетта / Пер. Т. Л. Щепкиной-Куперник // Шекспир В. Полн. собр. соч. в 8 тт. / Под общ. ред. А. Смирнова и А. Аникста. Т. III. М., 1958.
линнике нет развязной фразы Ромео "к чертям всю философию"; на ее месте запальчивая, но далекая от инфернальной бранчливости "hang up philosophy" ("повесить философию"). Нет и фамильярного совета Лоренцо, будто бы из избытка свого всеведения предлагающего философию как некий "целебный бальзам" для "души"; слово "душа" просто отсутствует в оригинале, как и отсутствует в нем "целебный бальзам". Лоренцо - отнюдь не благосклонный волхв; священник и монах, принадлежащий францисканскому "серому братству", он в меру сил исполняет свое предназначение и преподает утешение взволнованному Ромео. Слово "comfort", переведенное как "душа", означает прежде всего утешение, пусть и не слишком глубокое, - временное успокоение Ромео напитком для несмышленышей, "сладким молоком философии" ("sweet milk, philosophy / То comfort thee"), что стремительно мужающий юноша и пытается с негодованием отвергнуть. Это только самое начало нешуточного разговора: дело идет не об элементарном судебном решении или "приговоре", с которым можно было бы справиться простым рассуждением. Собеседники всерьез начинают говорить о "prince's doom", апокалиптичном возгласе герцога, приговаривающего Ромео к совершенно другой жизни ("crack of doom", "Sro corpe le cracode" на английском библейском языке означает "Трубный глас", "глас Судного дня")1.
Обратив внимание на странности перевода, я предпринял небольшое исследование, в ходе которого выяснилось, что Лоренцо, этот драматический шекспировский персонаж, заставил хлопотать о себе едва ли не всех переводчиков. Удивительнее всего было обнаружить, что переводчики или избегали, или старались передать отвлеченно, или даже подменяли своим словом живую конкретность речи этого францисканского монаха; обеднялось и искажалось, интерпретировалось с некоторой концептуальной отвлеченностью предназначение Лоренцо, шекспировский замысел о нем или, вернее, мера шекспировской свободы в отношении этого драматического лица.
Общий эпистемический контекст концептуальных решений переводчиков легко представим: русские переводчики, выходцы большей своей частью из исторического опыта литературы XIX столетия, памятуя о гетевских импликациях насчет "безмерности Шекспира", все же так или иначе романизуют его, делают более
1 Подробнее об этом см.: Ольхов П. А. Диалог и История: экзистенциальные аспекты исторического мышления XX-XXI вв. М., 2011. С. 46 - 48.
или менее однородным повествовательное целое его пьес2. Типологически в русских переводах с той или иной силой происходит то смягчение речи, купирование ее площадных моментов и достраивание поэтических звеньев (тем самым реализуется расиновская стратегия облагораживания пьесы - представления для просвещенных, своего рода "маркизов в черных париках"3), то усиливается нарративная поляризация субъектного и объектного начал, мира и героя (прогегелевская)4; а то и уточняется религиозная субстанция речевого опыта персонажей, которые предстают носителями отрицательной веры, стихийными атеистами и материалистами или, напротив, свидетелями мистического обновления религиозной традиции5. Таким образом, возникают довольно сложные стратегии речевых подмен, в каждой из которых соблюдается свое стремление к подлинности - к Шекспиру, который как будто бы говорит каждому о своем.
Однако в этом контексте Лоренцо оказывается трудным случаем: его невозможно представить с какой бы то ни было романико-типологической определенностью; именно типологически он оказывается второстепенен и мало интересен для перевода. Его концептуализации в переводах куда более жестки или схематичны, чем те, что связаны с пониманием типологических героев. Пере-
2 Ключевой для эпистемологического анализа этого процесса в отечественном (советском) шекспироведении XX в. можно считать совместную работу Н. С. Автономовой и М. С. Гаспарова "Сонеты Шекспира - переводы Маршака", в которой было показано, что общепризнанный ("идеальный") маршаковский перевод сонетов Шекспира "вводил на место шекспировской страстной барочной лексики общераспространенные клише русского романтизма, которые производили на советского читателя 40-х годов впечатление спокойствия и умиротворенности". (Автономова Н. С. Познание и перевод. Опыты философии языка. М., 2008. С. 17). См: Автономова Н. С, Гаспаров М. С. Сонеты Шекспира - переводы Маршака // Вопросы литературы. М., 1969. N 2. / Перепечатано в: Гаспаров М. Л. Избранные труды. Т. II. М., 1997. С. 105 - 120. Автономова Н. С. Познание и перевод. С. 595 - 611.
3 Верцман И. Е. Рафаэль и Шекспир // Шекспировские чтения. 1978 / Под ред. А. Аникста. М., 1981. <Электронный ресурс URL: http:// lib.ru/SHAKESPEARE/sh_ch78.txt.
4 Там же.
5 Доминантными следует, судя по всему, до сир пор считать размышления Дж. Сантаяны и О. Хаксли: Сантаяна Дж. Отсутствие религии у Шекспира. <Электронный ресурс> URL: http://lib.ru/SHAKESPEARE/ religion.txt. Хаксли О.Шекспир и религия. <Электронный ресурс> URL: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/haksli/shex_rel.php.
водчики менее всего замечают то, как распространяется на монаха, исповедника и помощника в разрешении многих жизненных трудностей веронцев шекспировский, по слову Р. Роллана, "инстинкт любви"6. Принятая в переводах "Ромео и Джульетты" "вера в любовь" стендалевского склада как "идеальная страсть"7, оставляет мало шансов для веры в любовь иного масштаба и свойства - ту, что проступает в конкретном, неброском и решительном английском речевом облике брата Лоренцо.
Концептуальные доминанты речевых подмен особенно хорошо заметны в ключевых драматических ситуациях. Я скажу об этом, возвращаясь к переводу Т. Л. Щепкиной-Куперник: по известности он, пожалуй, ничуть не уступает переводу Б. Л. Пастернака, но при этом куда более стремится быть подотчетным Шекспиру. В концептуальном отношении это наиболее мягкий, осторожный перевод, в котором есть приметы многих других8.
6 Верцман И. Е. Указ. произв.
7 Гессе Г. Стендаль // Гессе Г. Магия книги: Эссе о литературе. СПб., С. 188.
8 Речь, разумеется, не идет о том, что этот перевод герменевтически точнее или выдает наилучшее знание шекспировского английского языка: в этом отношении перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник проигрывает едва ли не всем новейшим переводам после Пастернака (см.,напр.: Шекспир У. Ромео и Джульетта (пер. Е. Савич) <Электронный ресурс> URL: http:// lib.ru/SHAKESPEARE/romeo2.txt. Шекспир У. Ромео и Джульетта / пер. О. Сороки // Шекспир У.Комедии и трагедии. М., 2001. <Электронный ресурс> URL: http://lib.ru/SHAKESPEARE/shb_romeo4.txt. Шекспир У. Ромео и Джульетта / пер. А. В. Флори // Шекспир У. Ромео и Джульетта. Трагедия в пяти актах. М., 2010 и др. Впрочем, уступает он и некоторым ранним тщательным переводам. См.: Шекспир В. Ромео и Джульетта / пер. Д. Л. Михаловского. СПб., 2001. <Электронный ресурс> URL: http:// lib.ru/SHAKESPEARE/shks_romeo3.txt. Шекспир В. Ромео и Джульетта // Полное собрание сочинений В. Шекспира в прозе и стихах / пер. П. А. Каншина. Т. 1. СПб., 1983. <Электронный ресурс> URL: http://lib. ru, http://orel.rsl.ru и др. Но именно к этому переводу русские читатели Шекспира прибегают куда охотнее, нежели ко многим другим. В отношении Лоренцо этот перевод, как и многие другие очень разнятся только с переводом БЛ. Пастернака, что требует отдельного исследования.
III сцена, III акт
В самом начале этой сцены в переводе Т. Л. Щепкиной-Куперник интенсивно проявляется установка на тропологическое обособление индивидуальности Лоренцо.
"Fri. Romeo, come forth; come forth, thou fearful |
Брат Лоренцо. Ну, выходи, Ромео, выходи, |
Торе", влюбляющееся в "судьбу", - это кажется несомненным
шекспиризмом для читателя, ограничивающего себя русским переводом. При сличении с оригиналом выясняется, что произошла убедительная переделка шекспировского слова: переводчик искренне исповедал здесь поэтическую идолатрию, свое преклонение перед словом, не знающим над собою никакого другого авторитета, - нарратологически субстантивированным. В оригинале мы встречается с фактом куда более глубокого, свободного речевого действия Шекспира, в котором непостижимо промыслительно близки становятся смыслы и события супружеской драмы Ромео.
Начиная говорить с некоторой осторожностью, брат Лоренцо приглашает "смелее войти" ("come forth") не "несчастного человека"; его далекий от безапеляционного понимания зов обращен к "fearful man", человеку, исполненному самых разных страхов, именно "оробевшему". Реплика Лоренцо обращена только к этому человеку; ему говорится о том, что происходит с ним в результате его собственных усилий. Слово "судьба" поэтому не произносится совсем. Лоренцо глубокомысленно причитает о Ромео - так, что в онтологически-игровое отношение между собою приходят смыслы известных слов.
"Affliction is enamour'd of thy parts" - место, без сомнения, трудное для перевода: "Affliction" - слово, которое ко времени Шекспира только-только было обновлено и стало означать "беду", "горе", но его корневой романский смысл, означающий "повреждение", урон, связанный с распадением некоей исходной связности, тоже никуда особенно не пропал9. Трудна и точная семантическая фиксация "parts" (это слово может означать не только части, но способности, достоинства, которыми располагает человек). Перевод всего этого места не может быть слишком вразумителен, определенен (не "влюбилось горе в твою судьбу", а что-то вроде "твои достоинства облюбовала скорбь"), поскольку он таков и по-английски. Не так уж субъективно ясно и последующее "And thou art wedded to calamity". В переводе это предлагается как "обвенчан ты с несчастьем", но шекспировский английский вариант, избегающий инверсии, требует внимания и к словам "art" и "calamity", означающим, соответственно, созидательное, творческое действие и такое бедствие или несчастье, которое связано с разрушением, иссушением или иссяканием некой исходной полноты10. Нет в
9 Afflict, Affliction // Online Etymology Dictionary <Электронный pecypc> URL: http://www.etymonline.com/inaex.php?term=afflict&allowed_ in_frame=0.
10 Calamity // Online Etymology Dictionary. <Электронный ресурс>
английском варианте и глагола "венчаться"; предлагается только форма "wedded", пользуясь которой можно говорить о женитьбе, союзе или соединении. В приближенном к оригиналу переводе это может быть представлено, как "и ты сумел супругом стать в такой разрухе".
Стало быть, услышав "come forth; come forth, thou fearful man: / Affliction is enamour'd of thy parts, / And thou art wedded to calamity", эту сердечную и умную реплику, в которой не слишком для него ясно играют простые слова, немудрено, что Ромео переспрашивает: "Father, what news?" ("Какие новости, отец?"). И, улавливая общий смысловой тон наставника, начинает говорить с ним, передавая ему и вновь получая от него печальную игровую эстафету слов "doom", "doomsdays" - это апокалиптически конкретная взаимная забота об исходе трагической истории. В переводе эта забота едва различима; ее речевая, эстафетно-игровая форма практически разрушена ("doom" переводится как "приговор"; "doomsdays" как "Страшный суд"). Мягкий призыв наставника к "терпению" ("patience") и тот принял вид жесткой рекомендации о "смирении" - вполне идолатрический в общем контексте перевода.
Культ тропологически обособляемого и обновляемого шекспировского слова вообще свойственен переводу Т. Л. Щепкиной-Куперник, но в случае с Лоренцо он приводит к непоправимым концептуальным последствиям: христианин и священник в переводе становится почти ровней Ромео, поэтически страстным собеседником, отчаянным фаталистом, не останавливающимся, если потребуется, ни перед клятвами, божбой и т.п. По-английски же он говорит всегда просто, оставаясь при этом, сколько возможно, в своем сане; речевые ухищрения ему ни к чему.
В переводе всей III сцены III акта в репликах Лоренцо многократно повторяется слово "судьба"; в оригинале оно здесь встречается только раз в самой мягкой лексико-семантической версии, как fortune (счастливый случай). На протяжении всей пьесы оно также редко и также не категорично. Реплика, приписываемая Лоренцо переводчиком - "Любовь твоя - лишь клятвопреступленье, / Коль ты нарушишь клятву и убьешь / Любовь, которую клялся лелеять", - принципиально ошибочна. Лоренцо в оригинале не клянется нигде и никогда. Обращаясь к Ромео, он может назвать
URL: http://www.etymonline.com/index.php7allowed_in_frame=0&search= calamity&searchmode=none. Ср.: Calamus // Большой латинско-русский словарь. <Электронный ресурс> URL: http://linguaeterna.com/vocabula/ search.php?swords=calami&search=%C8%Fl%EA%E0%F2%FC.
его "good Romeo" ("добрый Ромео"), и большой вольностью будет переводить это обращение как "милый Ромео". Не станет он назвать его и "безумцем влюбленным" ("Да выслушай, безумец ты влюблённый...") - Лоренцо не свойственно давать прозвища, переименовывать Ромео на поэтический лад. Куда прямолинейнее и точнее он говорит "thou fond mad man, hear me a little speak" ("ты, влюбленный безумный человек, послушай меня, я скажу немного"). Он не оскорбит юношу даже косвенно, не скажет "Что за упрямство!", а только "What simpleness is this!" ("Что это за простота!"). Тем более он не назовет его "лихоимцем", только "unsure" ("неуверенным", в страданиях утратившим веру и оттого ставшим беззащитным)11 и т.д. Нет у Лоренцо и стремления нарушить ради Ромео сокровенные монашеские места, спрятать его в "молельне". Он отправляет его только в "study", "кабинет".
Слово Лоренцо в оригинале вполне поступочно, веско, но эта вескость не поэтически отрешенная, а конкретная, практико-богословская. Преподавая утешение, он не отвлекает Ромео от дурных мыслей и намерений, не развлекает его пылкостью своей речи, но обличает и наставляет его в меру своего речевого усердия. Перевод же порой разительно отличается от оригинала.
Thou hast amaz'd me: by my holy order, |
Ты изумил меня, клянусь святыми. |
Выражение "by my holy order", разумеется, фразеологизм; мягким был бы, например, перевод "мне, в моем сане освященном"; можно было бы и пожестче перевести: "святой мой орден!" Но никак нельзя сказать "клянусь святыми". Впрочем, и во второй английской строке нет никакого упрека Ромео: "Я думал, что твое положение прочнее".
11 Ср.: Unsure // Online Etymology Dictionary. <Электронный ресурс> URL http://www.etymonline.com/index.php?allowed_in frame=0&search=u nsure&searchmode=none.
A pack of blessings light upon thy back; |
...Ты взыскан небом, |
В переводе Лоренцо как будто снисходительно урезонивает шалуна, несмышленыша, уговаривает и даже грозит. В оригинале - никаких уговоров и угроз.
"A pack of blessings light upon thy back": над тобою, за тобой - свет, собранный воедино из Божиих благословений, мощное, ясное излучение.
"Happiness courts thee in her best array": тебе посчастливилось, счастье избирает для тебя наилучшее решение, велит тебе пребыть в своем "лучшем составе".
"But, like a misbehav'd and sullen wench, / Thou puot'st upon thy fortune and thy love": ты же, как распутная девка, вспыльчивая и угрюмая, пренебрегаешь доставшимся тебе счастьем и любовью.
"Take heed, take heed, for such die miserable": будь осторожнее, поберегись, ибо то, что ты делаешь - попытка умереть в нарочитой нищете или несчастье.
Rom. How well my comfort is |
Ромео. О, как опять душою ожил я! |
В переводе - "душа" и "судьба". В оригинале - "comfort" (утешение, покой, "одержание") и ни слова о судьбе; только предложение оставить здесь всю свою прежнюю взволнованность, все изжитое уже состояние, "state".
Перечитывая всю эту сцену, можно составить обширный, вполне репрезентативный для перевода Т. Л. Щепкиной-Куперник репертуар тропологических несоответствий; они, само собою, встречаются не только в репликах и рассуждениях Лоренцо, но и в ответных
словах Ромео. Если уж священник так пристрастен, то что ждать от воспитанника? Он вполне может грезить о том, чтобы "красть блаженство рая с милых уст" - мальчишеская мечта о невозможной краже и одновременно имитация какого-то архаически-литературного взрослого названия губ; в оригинале же куда взрослее: "and steal immortal blessing from her lips" (и похищать, срывать бессмертное благословение с ее губ). А может и довольно фамильярно сказать Лоренцо, "другу давнишнему", что "ты - меня убил, сказав "изгнанье""; в оригинале Ромео говорит "брат", "О friar!" и обращается к Лоренцо как к своему "другу-исповеднику", "my friend profess'd" (совсем новое во времена Шекспира слово "professed" связано с особою возвратно-евангельской публичностью духовных орденов12); вместо "убивающего" Лоренцо есть "to mangle me with that word - "banished?" - вопрос на пределе корректности о том, не хочет ли Лоренцо, чтобы искалечило сказанное им слово "изгнан". Здесь же встречается в речи Ромео уже упомянутое "hang up, philosophy!", которое переводится с лихвой13.
III сцена, V акт
Концептуальная подмена образа Лоренцо наиболее сильно проявляется в переводе последней сцены трагедии: собеседники здесь выказывают к нему явное недоверие, пусть непоследовательное и странное, но не оставляющее сомнений в поэтическом по преимуществу достоинстве этого персонажа.
12 Professed, profess // Online Etymology Dictionary. <Электронный pecypc> URL http://www.etymonline.com/index.php?term=profess&allowed_ in_frame=0.
13 Я оставляю без специального разбора содержание основного для этой сцены философского монолога Лоренцо, ибо такой разбор выходит за границы моих заметок и требует специального внимания к особенной шекспировской "стихии философской мысли" (В. Г. Адмони). Ср.: Адмони В. Стихия философской мысли в драматургии Шекспира // Шекспировские чтения. 1976 / Под ред. А. Аникста. М., 1977. <Электронный ресурс> URL: http://lib.ru/SHAKESPEARE/sh_ch76.txt. Верцман И. Е. Шекспир и Монтень // Шекспировские чтения. 1977 / Под ред. А. Аникста. М., 1980. Электронный ресурс> URL: http://lib.ru/SHAKESPEARE/sh_ch77.txt и др.
3 Watch. Here is a friar, that trembles, sighs, and weeps: |
3-й Стражник. Вот тутмонах - дрожит, вздыхает, плачет. При нём нашли и взяли заступ с ломом, |
We took this mattock and this spade from him, |
Когда он шёл с того конца кладбища. |
1 Watch. A great suspiction; stay the friar too... |
1-й Стражник. Да, здесь улика. Задержать монаха... |
1 Watch. Here is a friar, and slaughter'd Romeo's man, |
1-й Стражник. Вот здесь монах; а здесь - слуга Ромео, |
With instruments upon them, fit to open |
|
Уже нарицательные имена тех, кем задержан Лоренцо, в переводе неблагоприятны для него. В оригинале это часовые, "watches"; в переводе - "стражники". Неблагоприятно и то, что они говорят о нем по-русски: "дрожит, вздыхает, плачет" - так, будто бы уличен жалкий, никому не ведомый, поднявшийся с самого дна веронской жизни убийца, а не известный всей Вероне пастырь. Дрожит монах? В английском оригинале не "монах" - брат, "friar" - именно так, только так называют его оба часовых, и он скорее "охвачен трепетом", его "трясет" ("tremble"). He мелок и его вздох; он похож на стон, на безумное эхо некоего события ("friar... sighs"); трагичен его плач: "friar... weeps" - брат рыдает, весь мокрый от слез.
В русском переводе третий стражник применяет речевое клише дознавателя, хорошо известное Т. Л. Щепкиной-Куперник (перевод опубликован в 1941 году)14, - зловеще-безличный оборот: "При
14 К слову, следовало бы считать отдельной проблемой редакторское участие в тексте перевода А. А. Смирнова, писавшего очень определенно о том, что Лоренцо - "монах только с виду". Он находил у него "глубокий материализм", восходящий к Франциску Ассизскому и Дж. Бруно, и вместе с тем считал его "истинным пантеистом", свободомыслящим "олицетворением мудрости, естественности и доброты". См.: Смирнов А. Предисловие // Шекспир В. Ромео и Джульетта / Пер. Т. Л. Щепкиной-Купер-
нем нашли и взяли заступ с ломом, / Когда он шел с того конца кладбища". Здесь уже лексика обличает все продумавшего злоумышленника; ясно для чего был нужен "заступ с ломом" - "орудия для взлома". Переводчик даже добавляет для ясности то, чего совсем нет в оригинале: "Да, здесь улика". По-английски все это звучит как новость часового о находке: "Мы взяли у него эту мотыгу и эту лопату" - инструменты, поспешно захваченные Лоренцо к началу сцены, о которых первый часовой, помедлив, говорит, что они подходят, ими могли быть открыты "могилы этих мертвецов" ("fit to open / These dead men's tombs"). И дело происходит не в каком-то вызывающем неприятные чувства месте, не просто на "кладбище", где попытался неудачно затеряться преступник, а на "погосте", буквально, "церковном дворе" ("churchyard").
И "стражники", и "часовые" выполняют свой долг; но если первые уже готовы свидетельствовать об убийце, навлекшем на себя своим поведением "большое подозрение", то вторые куда больше ошеломлены происходящим и говорят о подозрении страшном, "великом" ("a great suspiction"). Первые решительно "задерживают монаха", вторые только решаются приостановить брата ("stay the friar").
Медлит вопреки обличающему переводу веронский государь: после приведенного фрагмента наступает смысловая пауза, в которой появляются и говорят о своем Капулетти и Монтекки. И едва появляется возможность, начинает говорить Лоренцо. Оправдывается ли он?
Fri. I am the greatest, able to do |
Брат Лоренцо. Я больше всех быть должен в подозренье, |
ник // Шекспир В. Полн. собр. соч. в 8 тт. / Под общ. ред. А. Смирнова и А. Аникста Т. III. М., 1958. <Электронный ресурс> URL: http://romeo-juliet-club.ru/shakespeare/romeojuliet_SchepkinaKupemik3.html. Ср.: дискуссии о переводах А. Д. Радловой, в которых принимали участие А. А. Смирнов, Г. Г. Шпет и Л. Б. Каменев: Щедрина Т. Г. Архив эпохи: тематическое единство русской философии. М., 2008. С. 326 - 354.
Myself condemned and myself exus'd. |
Чтоб обвинять себя и оправдаться, - |
To help to take her from her borrow'd grave. |
Освободить явился к той минуте, |
Unto the rigour of severest law. Prince. We still have known thee for a holy man. - |
Суровейшего нашего закона. |
Переводить этот монолог труднее всего. В нем по-английски Лоренцо говорит нисколько не лукавя, с жесточайшей простотой; однако в том, что он говорит, в его речи слышны отзвуки всех тех промыслительных, непостижимых событий, которые происходили на протяжении всей трагедии. С самого начала заметны ассонансы: "greatest" - "least", "brief - "breath"; речитативные элементы в лексических отношениях "time" - "untimely death", "untimely lay...", "meantime", "direful murder" - "dire night"; вспыхивает краткое причитание "Romeo, there dead, was husband to that Juliet; / And she, there dead, that Romeo's faithful wife". Завершается происходившая на протяжении всей пьесы трагическая игровая история слова "doom": то, что на протяжении всей трагедии означало то как приговор Ромео, то как глас Судного дня, теперь приобретает новую фактичность в покаянном, беспощадном слове Лоренцо, признающегося в том, что таким образом совпали "брак украдкой" ("stolen marriage-day") и "судный, смертный день Тибальта" ("Tybalt's doomsday") и т.д. Этой онтологически-речевой гармонии почти не остается в переводе, в котором усиливаются тропологические, эмоционально-чувственные смыслы: Джульетта приходит к Лоренцо в "тоске" (слово не имеет никакого аналога в оригинале), грозится убить себя "тут же" (в оригинале - "in my sell", "в моей келье"), появляется эвфемизм "мой посол" (вместо "Friar John", "брат Джон (Иоанн)"), призыв "Я её молил / Уйти со мной и покориться небу" (вместо "I entreated her come forth, / And hear this work of Heaven with patience", что куда менее сентиментально и совсем не фаталистично: "Я просил ее найти в себе силы и пойти/И внять (буквально "услышать") этому труду Небес с терпением") и т.д. За переводческим усилением страстных моментов речи Лоренцо малозаметен, ускользает ее основной смысл.
Монолог веронского духовника освещает теперь тот последний свет, "a lightning before death", "просветление перед смертью", который совсем недавно в этой сцене озарил Ромео. Это последнее исповедальное его слово отчетливо и емко, в нет ничего лишнего - оно беспощадно прежде всего по отношению к тому, кто говорит. В самом начале монолога Лоренцо признается не в недоразуме-
нии, как можно думать, читая перевод; не надевает попеременно маски "обвинителя" и "защитника", "оправдывающего" самого себя. В оригинале только глагольные формы: "And here I stand, both to impeach and purge / Myself condemned and myself exus'd". Никаких масок для этого монаха никогда и не предусматривалось Шекспиром, ирония только смягчала его речь, была своего рода маркером его ученого добродушия. Теперь же наступило время иронической и нешуточной речевой распахнутости, предельного речевого одиночества - необходимость говорить ответственно и очистительно, "both to impeach and purge", время совпасть самоосуждению и самоизвинению ("Myself condemned and myself exus'd"). Оставив Джульетту, он и сам остался один: прежде всегда служивший опорой, утешителем и исповедником, он сам теперь больше всего нуждается в покаянии. Ушел он от Джульетты, отнюдь не потому, что "шум... заставил склеп покинуть". Шум привел его в состояние паники, "did scare... from the tomb", - он устрашился того, чего менее всего пристало страшиться наставнику и духовнику. До самого конца этой исповеди он собирается с силами, приходит в себя и не может стать прежним Лоренцо, рассуждая под конец о строгости сурового закона, и веронскому государю приходится напомнить ему о его святости - не о "благочестии", как это предлагает перевод, а именно о духовной его стати ("a holy man").
С усилием Лоренцо признается в своей вине - высказывается о непостижимом, катастрофе, в которой не повинен прямо как будто никто и все виновны; он же - первый из всех, духовник, не только не уберегший своих чад от греха, но и усугубивший невольно этот грех. Дело не только в том, что молодые супруги мертвы, дело в том, что смерть их нельзя назвать хоть сколько-нибудь достойной, это стыдная, грешная смерть - двойное самоубийство. Об этом нельзя молчать, об этом надо говорить прямо, безо всякой поэтизации, и об этом пытается покаянно, волей или неволей высказаться Лоренцо, исповедоваться за себя и мертвых, не успевших к своему покаянию. Но его пространная публичная исповедь по горизонтали остается по существу безответной со стороны веронцев. Ждет ли он, старик, говоривший из последних жизненных сил, только признания своей невиновности? Его слушатели готовы увековечить совершившееся в золотых изваяниях Ромео и Джульетты! Трагедия приобретает новый размах, новое смертное веселье, о котором францисканцу, всегда предпочитавшему социальное дело, а не слово, но переживающему опыт смирения именно в своем последнем слове, уже не приходится ничего говорить.
* * *
Без малого полвека отделяет нас от эпистемологической революции в отечественной философии шекспировских переводов, предпринятой Н. С. Автономовой и М. С. Гаспаровым и прояснившей принципиально и практически невозможность самодостаточных, "реалистических"15 интерпретаций шекспировского речевого мышления. Архетипический настрой мысли Шекспира не позволяет, как видно, ограничиться и только ее "формой и материалом", "чистой и безличной психологией" шекспировского мышления16. История переводческих принципов и обеспечивающих их интерпретаций этого мышления еще не написана. Однако и теперь при попытках медленного перечтения Шекспира обнаруживается "взрывоопасное" (Н. С. Автономова) несоответствие экзистенциальной подлинности шекспировского мышления различным теоретическим программам. Сопротивление "роковому" теоретическому универсализму - основной урок, который преподает нам Шекспир, "высказываясь" в межверье различных интерпретаций - в эпоху принципиальных эпистемологических расколов начала XXI столетия.
15 Автономова Н. С. Познание и перевод. С. 611.
16 Ср.: Выготский Л. С. Психология искусства. М., 1986. С. 17; см. там же. С. 205 - 244 (психологический анализ трагедии о Гамлете).
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
Контакты редакции | |
О проекте · Новости · Реклама |
Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие России |