О мюнхенском "пивном путче" написаны многочисленные исследования, опубликованы мемуары очевидцев, в которых рассматривается его предыстория, события 8 и 9 ноября, действия основных участников¹. В меньшей степени освещены международные аспекты данной темы², в частности, отношение к путчу отдельных государств, прежде всего соседей Германии. В настоящей статье предпринята попытка показать - по материалам чешских архивов - реакцию Чехословакии на мюнхенский путч.

С момента образования Чехословацкой республики (ЧСР) в 1918 г. ее лидеры придавали исключительное значение развитию событий в Германии, которая была самым крупным соседом Чехословакии, существенно превосходившим ее по территории и численности населения. Кроме того, значение Германии как соседа усиливалось наличием более чем 3 миллионов судетских немцев в ЧСР и общей границей с немецкой Австрией, большая часть населения которой в течение всех межвоенных лет стремилась к объединению с Германией. Чехословацкое руководство также должно было считаться с тем, что поверженная Германия рано или поздно восстановит свои силы и выйдет на первые роли в европейской и мировой политике. От того, какой путь развития изберет Германия, какие силы будут у власти - сторонники демократии или реакции и реванша - зависело будущее Чехословакии.

Политическая система Веймарской республики отличалась крайней нестабильностью. Любое обострение внутриполитической борьбы Прага воспринимала как потенциальную угрозу безопасности Чехословакии. Донесения дипломатических представительств ЧСР из Германии свидетельствовали об активности лево - и праворадикальных сил, грозивших похоронить молодую германскую демократию и установить диктатуру или реставрировать довоенные порядки. Чехословацкий посланник М. Кобр в одном из своих донесений из Берлина в начале 1921 г., отмечал, что республиканский строй в Германии продержится недолго, что произойдет реставрация монархии, которая больше соответствует как традициям, так и современному образу мыслей немцев. Кобр был убежден, что внутриполитическое развитие Германии неотвратимо ведет к гибели республики. Он считал, что решающую роль в падении Веймарской республики сыграет Бавария, которая была оплотом монархических и националистических организаций, и откуда, как предполагал чехословацкий дипломат, монархическое движение распространится по всей Германии или, в случае ее отделения и восстановления на баварском престоле династии Виттельсбахов, будет нарушена территориальная целостность рейха³.

Прага была обеспокоена культивированием монархических традиций в рейхсвере, в том числе деятельностью бывшего первого генерал-квартирмейстера кайзеровской армии генерала Э. Людендорфа, имя которого в Чехословакии воспринималось как олицетворение реакции и милитаризма. В донесениях чехословацких дипломатов

Станков Николай Николаевич - кандидат исторических наук, доцент Волгоградского государственного университета.

стр. 152

сообщалось, что Людендорф по всей Германии создавал военизированные формирования "Союзы офицеров" ("Offiziers vereinigungen") и "Союзы однополчан" ("Regimmentsvereinigungen"). Только в конце 1921 г. он создал 89 подобных организаций. Такие союзы, по мнению чехословацких дипломатов, могли поставлять готовые кадры для германской армии, так как в случае необходимости от них требовалась мобилизация в трехдневный срок⁴.

Опасения возрождения в Германии милитаризма и реакции усилились в Чехословакии после фашистского переворота в Италии и прихода к власти в конце октября 1922 г. правительства Б. Муссолини. Военный атташе ЧСР в Берлине полковник Э. Гондл сообщал в Прагу, что в высших военных кругах Германии стало острее проявляться недовольство существовавшим в Веймарской республике парламентским строем, деятельностью правительства, все громче раздавались призывы к установлению власти "сильной руки" и военной диктатуры во главе с Э. Людендорфом⁵.

В связи с фашистским переворотом в Италии в поле зрения чехословацкой дипломатии попала Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (НСДАП). До этого момента, если в донесениях чехословацких дипломатов о НСДАП и упоминалось, то серьезного значения ей не придавали. Теперь же ситуация изменилась. Посланник ЧСР в Берлине В. Тусар, сообщая в Прагу о реакции официальных кругов и общественности Германии на переворот в Италии, особо отмечал, что его приветствовала НСДАП, которая была создана по образцу фашистской партии и следовала ее тактике. Тусар подчеркивал, что в успехах итальянских фашистов нацисты видели подкрепление своих собственных политических целей, направленных против парламентской формы государства. Более того, они считали, что действия Муссолини должны послужить примером для Германии: итальянские фашисты доказали, что "национальная идея" способна объединить широкие народные массы в борьбе против коммунизма. Нацисты уверяли, что эта идея должна сплотить всех "национально мыслящих" немцев не только против внутренних врагов - коммунистов, но и против внешних врагов Германии⁶.

Усиление внимания чехословацкой дипломатии к нацистскому движению с конца 1922 г. было не случайным. Сильное влияние оказала на него победа Муссолини. Нацистский фюрер А. Гитлер начал подготовку к захвату власти, и НСДАП развернула мощную пропагандистскую деятельность⁷. Благоприятные условия для подъема нацистского движения сложились в 1923 г., когда оккупация французскими и бельгийскими войсками Рурской области и политика "пассивного сопротивления" германского правительства поставили Веймарскую республику на грань политического и экономического краха с непредсказуемыми последствиями⁸.

24 сентября 1923 г. министр иностранных дел ЧСР Э. Бенеш писал из Женевы президенту Т. Г. Масарику и председателю правительства А. Швегле, что в ближайшее время следует ожидать революции: в Баварии - монархической, а в Саксонии - большевистской. Сам Бенеш не был уверен, что события будут развиваться именно таким образом, но, писал он, французы были убеждены, что революция в Германии неминуема. Он также отмечал, что среди западноевропейских политиков распространено мнение, что южная Германия отделится, и начнется гражданская война, масштабы которой трудно предсказать. Чехословацкий министр информировал Масарика и Швеглу, что баварские монархисты из окружения бывшего кронпринца баварского Рупрехта выясняли у него, как отнесется ЧСР к перевороту в Баварии, сохранит ли она нейтралитет. Бенеш сообщал, что положение дел в Германии он обсуждал в Женеве с министром иностранных дел Югославии М. Нинчичем, с представителями Польши, Великобритании и Франции. По мнению Бенеша, власти ЧСР должны сохранять спокойствие, не участвовать ни в каких интервенциях, предупредить вовлечение в круговорот событий Австрии и Венгрии, а также радикальных элементов в самой Чехословакии, приготовиться к наплыву беженцев из Германии⁹.

Информация Бенеша подтверждалась чехословацкими дипломатическими представителями в Германии. Они сообщали, что в Баварии давно существовала угроза путча. Однако его осуществлению препятствовали разногласия между различными группировками монархистов (между сторонниками прусской династии Гогенцоллернов и баварской династии Виттельсбахов), между баварскими сепаратистами во главе с генеральным комиссаром Г. Каром и "великогерманцами" А. Гитлером и Э. Людендорфом¹⁰. По сведениям чехословацкого посольства в Германии, в сентябре 1923 г. сторонники Виттельсбахов и Гогенцоллернов будто бы достигли соглашения о совместных действиях, и в Баварии открыто заговорили о вооруженном сопротивлении политике Берлина¹¹.

стр. 153

Советник чехословацкого посольства в Берлине Ф. Гавличек полагал, что Чехословакии баварский сепаратизм прямой угрозы не представляет. 24 сентября 1923 г. он писал в Прагу, что в Берлине не исключают возможности отделения Баварии, но речь могла идти только о ее южной части. Северную Баварию, где сепаратистская политика Мюнхена не встретила широкой поддержки, правительство рейха надеялось удержать в сфере своего влияния и с ее помощью изолировать сепаратистский юг. В Берлине считали, что южная Бавария как самостоятельное государство долго не продержится. Гавличек полагал, что в случае отделения Баварии, Чехословакии не стоило опасаться с ее стороны каких-либо неприятельских выступлений, тем более военного характера, поскольку Мюнхен зависел от поставок угля из Чехословакии и был заинтересован в сохранении добрососедских отношений. Вместе с тем Гавличек рекомендовал подготовиться к превентивным полицейским мероприятиям вдоль всей границы, проявляя при этом осторожность, чтобы не вызвать волнений судетских немцев в пограничных областях ЧСР¹².

Большую опасность для Чехословакии представляла деятельность окопавшейся в Баварии НСДАП. Нацисты организовывали в Баварии бурные выступления, вели спешные приготовления к "национальной революции". К тому же они не собирались ограничиваться пределами Баварии и вступили в переговоры с национал-социалистическими организациями в других землях Германии¹³. Как отмечал в своем донесении Гавличек, целью Гитлера было свержение правительства Веймарской республики. Для этого капитан Эрхардт сосредоточил на северной границе Баварии многочисленные военизированные группировки, которые по приказу Гитлера и Людендорфа готовы были двинуться на Берлин. Кроме того, сообщал Гавличек, в столице Германии ходили слухи, что у стен Берлина якобы сосредоточена нелегальная армия под командованием генерала фон Гольтце, которая вторгнется в город, как только поступит сигнал из Мюнхена. Чехословацкое посольство отмечало, что баварских сепаратистов и нацистов поддерживала Немецкая национальная народная партия (дойчнационалы), которая стремилась отстранить от власти рейхсканцлера Г. Штреземана и выступала с идеей создания "директории" вместо имперского правительства. В рейхстаге депутаты-дойчнационалы предложили пересмотреть Веймарскую конституцию в духе федералистских принципов.

Гавличек указывал, что почти одновременно с берлинскими выступлениями дойчнационалов в Мюнхене 6 - 7 ноября 1923 г. состоялся тайный съезд всех патриотических союзов, одним из требований которого была ревизия Веймарской конституции¹⁴.

Наряду с приготовлениями в Германии нацисты активизировали свою деятельность за границей. В прессу просочилась информация, что Гитлер, готовясь к "походу на Берлин" пытался заручиться поддержкой фашистской Италии, и в Рим для переговоров с Муссолини прибыл его полномочный представитель К. Людеке¹⁵.

Гитлер пытался мобилизовать в свою поддержку нацистское движение в Австрии и судетских немцев в ЧСР. 12 - 13 августа 1923 г. состоялся нацистский съезд в Зальцбурге, в котором принимали участие национал-социалисты Германии, Австрии и Чехословакии. От имени судето-немецких национал-социалистов участников съезда приветствовал Р. Юнг. В своей речи он подчеркнул, что "немцы в ЧСР питают большую надежду на объединение в будущем всех немцев, которые сегодня временно разделены границами..."¹⁶. На съезде Р. Юнг был избран в так называемый "руководящий комитет", в который кроме А. Гитлера, как председателя, входили три заместителя: Р. Юнг (ЧСР), Г. Эссер (Германия), В. Ригль (Австрия). В 1923 г. контакты судето-немецких нацистов с гитлеровцами заметно оживились. Баварию часто посещали функционеры Немецкой национал-социалистической рабочей партии из ЧСР, а нацистские агитаторы из Германии совершали пропагандистские турне по Чехословакии. Проводились совместные сборища нацистской молодежи. Национал-социалистическая рабочая партия судетских немцев выражала солидарность с действиями гитлеровцев в Мюнхене, и некоторые из их приверженцев, например, группа немецких студентов из Хеба приняла непосредственное участие в путче 9 ноября¹⁷.

Чехословацкое правительство приняло меры, чтобы нарушить связи Гитлера с судето-немецкими нацистами и ограничить влияние баварских событий на немецкое население северо-западных областей: оно запретило ввоз нацистской газеты "Volkischer Beobachter", конфисковало гитлеровский "Фонд борьбы", который предназначался для поддержки местной национал-социалистической рабочей партии¹⁸.

Чехословацкое посольство в Германии в своих отчетах в Прагу уделяло большое внимание мюнхенскому путчу 8 - 9 ноября. Из отчетов следовало, что выступление Гитлера-Людендорфа ускорило действия Г. фон Кара. Вечером 8 ноября в одной из пивных Мюнхена он созвал большое собрание, на котором был намерен изложить

стр. 154

"великую национальную программу", но его выступление было прервано вторжением Гитлера во главе группы вооруженных нацистов. Гитлер провозгласил "национальную революцию" и предложил Кару, командиру баварского рейхсвера генералу Лоссову и начальнику земельной полиции (его имя в отчете Гавличека не указано, но речь идет о Зайссере) пройти в соседнюю с пивным залом комнату для переговоров. Вскоре к участникам переговоров присоединился Людендорф. Гитлер убеждал баварских политиков предпринять совместное выступление против правительства рейха. Утверждали, будто Кар вынужден был согласиться с предложением Гитлера буквально под дулом револьвера, но Гавличек с недоверием относился к этим слухам. Когда Кар и Гитлер вернулись в пивной зал, они перед всем собранием пожали друг другу руки, и Гитлер объявил о создании нового правительства.

Как отмечали чехословацкие дипломаты, о том, что произошло несколько часов спустя, каждая сторона говорила по-своему. Во всяком случае Кар и Лоссов выступление нацистов на следующий день не поддержали. 9 ноября колонна нацистов, двигавшаяся во главе с Гитлером и Людендорфом в центр Мюнхена, была обстреляна и разогнана полицией. Из отчетов чехословацкого посольства следовало, что поражению путча способствовал разлад среди заговорщиков: между сторонниками Г. Кара, с одной стороны, и Гитлера-Людендорфа, с другой. В этой связи Ф. Гавличек обращал внимание на роль Г. Штреземана в расколе заговорщиков. Когда ночью с 8 на 9 ноября Г. Штреземану сообщили о перевороте Гитлера и присоединении к путчистам Г. Кара и командующего баварским рейхсвером генерала Отто фон Лоссова, рейхсканцлер немедленно позвонил мюнхенскому архиепископу кардиналу Фаульха-беру, имевшему большое влияние на кронпринца Рупрехта и самому кронпринцу. Благодаря вмешательству Штреземана Рупрехт и Фаульхабер до утра 9 ноября убедили Кара и Лоссова, что путч не отвечает интересам баварской династии и побудили их выступить против Гитлера и Людендорфа. Поэтому 9 ноября нацисты встретили мощный отпор¹⁹.

Между тем в политических кругах Чехословакии, в отличие от Польши, где сообщения о путче Гитлера-Людендорфа 9 ноября 1923 г. вызвали переполох, и министр иностранных дел Р. Дмовский предложил польским войскам немедленно занять Восточную Пруссию (выступление не состоялось по причине отказа Франции и ввиду своевременного подавления путча)²⁰, известия о событиях в Мюнхене были встречены без чрезмерного волнения. Газета Чехословацкой национально-демократической партии "Narodni listy", крайне недоброжелательно настроенная по отношению к Германии, отмечала быструю ликвидацию нацистского путча и выражала надежду, что "путч Гитлера и Людендорфа был последним выступлением непримиримых"²¹.

В большей мере в Чехословакии были обеспокоены тем, что деятельность гитлеровцев вызовет националистические и монархические движения в Австрии и, особенно в Венгрии, где осенью 1923 г. усилилась активность правоэкстремистских организаций, проповедовавших шовинизм и реваншизм. Деятельность правых радикалов в Венгрии (Д. Гембеши, И. Фридриха, Союза пробуждающихся мадьяр и других) в октябре 1923 г. приобрела такой размах, что Прага не исключала там возможности государственного переворота²². Поэтому не случайно сообщение о раскрытии в Венгрии заговора, во главе которого стоял один из лидеров Союза пробуждающихся мадьяр Улайн, вызвало в Чехословакии широкий резонанс. Газета "Venkov" 13 ноября писала, что у Улайна среди изъятых документов был обнаружен договор с гитлеровцами. "Временный договор Баварского и Венгерского государств для установления политического и военного союза" был подписан 3 ноября 1923 г. в Будапеште представителями Венгерского народного национального комитета действий и делегатом от Баварского народного национального комитета действий. Статья 1 договора гласила: "На основе полного единства интересов и планов обеих договаривающихся сторон устанавливается теснейшее сотрудничество во всех областях и на всякий случай". В статье 5 говорилось, что Баварское государство признает "Венгерское государство в границах, существовавших до июля 1914 года". Эта статья предусматривала также возможность изменения границ, если это не противоречит интересам другого государства. В соответствии со статьей 6 обе стороны обязаны были помогать друг другу в достижении своих целей. Статья 8 содержала обязательство Баварии направить в Венгрию "специально обученных солдат, которые будут использованы при венгерских выступлениях", запланированных на конец ноября 1923 года²³. Чехословацкая пресса писала о причастности к "делу Улайна" председателя правительства Венгрии И. Бетлена и регента М. Хорти²⁴.

Резкую реакцию в ЧСР вызвало возвращение в Германию 9 ноября 1923 г. кронпринца Вильгельма Гогенцоллерна, которое во время путча Гитлера-Людендорфа в

стр. 155

Баварии рассматривалось в Чехословакии как неслучайное и опасное совпадение. В своем выступлении в бюджетной комиссии Национального собрания ЧСР 14 ноября 1923 г. Бенеш заявил, что, если путч Гитлера является внутренним делом Германии, то возвращение Гогенцоллернов не может считаться таковым, также как и Габсбургский вопрос не был и не является внутренним вопросом Венгрии и Австрии²⁵.

Во время беседы с германским посланником в Праге В. Кохом Э. Бенеш подчеркнул, что для Чехословакии кронпринц Вильгельм является представителем той системы, восстановление которой его страна не могла допустить²⁶. Бенеш заявил посланнику, что "германское правительство явно недооценивает международное значение возвращения кронпринца, особенно для деятельности монархистов в Венгрии и Австрии". "Там уже обсуждается возвращение эрцгерцога Отто", - подчеркнул чехословацкий министр. Разрешив кронпринцу остаться в Германии, Антанта не смогла бы противиться развитию событий в Венгрии. Поэтому Вильгельм, учитывая обстоятельства, должен был покинуть Германию. Бенеш недвусмысленно дал понять, что если этого не произойдет, то не исключено участие ЧСР в санкциях Франции против Германии²⁷. 22 ноября 1923 г., выступая в парламентской комиссии по иностранным делам, он вновь заявил, что возвращение кронпринца - не внутреннее дело Германии, а - "международный вопрос крупного политического значения", который непосредственно затрагивает интересы соседней Чехословакии, поскольку речь идет о ее безопасности²⁸.

Чехословакия была озабочена общей политической ситуацией в Веймарской республике. Введение чрезвычайного положения, передача командующему рейхсвера генералу Г. Секту исполнительной власти в стране чехословацкое посольство в Берлине расценивало как "диктаторские меры", как проявление "хронической слабости германской парламентской демократии"²⁹. Ходили слухи, будто рейхстаг будет распущен, что Штреземан создаст "директорию". Многие были уверены, писал Гавличек, что генерал Сект провозгласит военную диктатуру³⁰. Гавличек отмечал, что все институты власти Веймарской республики утратили свой авторитет. Правительство Г. Штреземана, после того как в начале ноября 1923 г. его покинули министры социал-демократы, переживало перманентный кризис, который завершился его отставкой. Споры о назначении нового канцлера показали, что рейхспрезидент Ф. Эберт оказался в изоляции. Его предложение о назначении канцлером Альберта отвергли все политические партии. В итоге 30 ноября канцлером был назначен лидер партии Центра В. Маркс. В новом кабинете Штреземан сохранил за собой пост министра иностранных дел. Именно он, писал Гавличек в Прагу, как "наиболее энергичный из всех министров" и будет направлять политику кабинета³¹. Чехословацкая дипломатия была обеспокоена тем, что кабинет склонился вправо, что вице-канцлером и министром внутренних дел был назначен бывший обер-бургомистр Дуйсбурга К. Яррес, который хотя и состоял в Немецкой народной партии, но по своим убеждениям, был близок к националистам. Министр юстиции Э. Эммингер (Баварская народная партия) и министр сельского хозяйства граф Г. фон Канитц были монархистами. Взгляды Штреземана, как отмечали чехословацкие дипломаты в Берлине, за время его пребывания в кресле канцлера явно эволюционировали вправо, заигрывая с националистами и монархистами³².

Чехословацкие дипломаты указывали на сложное политическое положение в отдельных землях Веймарской республики, прежде всего, в Баварии, которая продолжала оказывать сопротивление Берлину почти с такой же настойчивостью, как и до гитлеровского путча³³. 4 января 1924 г. баварское правительство обратилось в Берлин с меморандумом о ревизии Веймарской конституции. Оно потребовало заменить унитарную систему устройства Германии федеративной, расширив права и суверенитет земель. Бавария предлагала названия "земли" ("Lander") заменить на "союзные государства" ("Bundesstaaten"). Она требовала предоставления "союзным государствам" полного суверенитета в сфере судопроизводства, финансов, военном деле (баварские полки продолжали бы оставаться под командованием Берлина, но не могли бы использоваться за пределами Баварии без согласия Мюнхена). Бавария также требовала автономии в управлении почтой и железными дорогами. В. Тусар отмечал, что идея ревизии Веймарской конституции нашла отклик и в других частях Германии, в частности, ее поддержали парламенты в Гамбурге и Бремене³⁴.

Напряженность в баварском обществе сохранялась и в связи с подготовкой процесса над Гитлером и его сообщниками. Баварское правительство отказалось выдать имперскому суду участников ноябрьского путча, хотя требования Берлина были законны, так как мятеж был направлен против правительства рейха. Однако судебный процесс было решено проводить в Мюнхене, так как существовала опасность, что в ходе процесса будут скомпрометированы "диктаторы" Баварии - генеральный госу-

стр. 156

дарственный комиссар Кар и генерал Лоссов. По сведениям чехословацкого посольства, между группировками Кара-Лоссова и Гитлера-Людендорфа велись переговоры о том, чтобы во избежание компрометации баварских властей судебное разбирательство свести на нет или провести чисто формально. Чехословацких дипломатов насторожил и порядок ведения процесса - предоставление возможности подсудимым и свидетелям вести политические дискуссии. Чехословацкое посольство не без основания опасалось, что этим воспользуются нацисты в пропагандистских целях³⁵, тем более что распоряжение о запрете экстремистских организаций в Баварии не исполнялось. Нацисты устраивали беспорядки. Редакция нацистской "Volkischer Beobachter" нашла прибежище в Австрии и газета продолжала издаваться. Прага была озабочена тем, что нацистская пропаганда активизировалась в самой Чехословакии. Лидеры Немецкой национал-социалистской рабочей партии Г. Книрш и Р. Юнг в период подготовки процесса над участниками ноябрьского путча "усердно агитировали за Гитлера". Они не могли смириться с его поражением, уверяя, что если бы не измена Кара, то Гитлер бы победил³⁶.

Чехословакию насторожил чрезвычайно мягкий приговор мюнхенского суда над участниками путча 8 - 9 ноября 1923 г.: генерал Людендорф был освобожден, Гитлера и его сообщников приговорили к непродолжительным срокам заключения и смехотворным штрафам³⁷. Чехословацкая дипломатия отметила, что мягкий приговор не вызвал протестов в германском обществе, на основании чего был сделан вывод о смещении общественных настроений в Германии в пользу национализма. В этой связи, большие опасения у чехословацких дипломатов вызывали предстоящие в Баварии земельные выборы. Однако эти опасения оказались напрасными: выборы в местный ландтаг 6 апреля 1924 г. принесли победу Баварской народной партии, лидер которой Г. Хельдт 28 июня возглавил правительство Баварии. Приход к власти известного издателя и редактора, которого считали "лучшим баварским политиком" и называли "некоронованным королем Баварии", чехословацкая дипломатия оценила весьма положительно. Хотя Г. Хельд, как и большинство баварских политиков, был монархистом, он презирал гитлеровцев, и от него ожидали ликвидации в Баварии "гитлериад". Кроме того, чехословацкие дипломаты надеялись, что Хельдт пойдет на сближение с Берлином и будет содействовать стабилизации внутриполитической ситуации³⁸.

Менее утешительными были результаты выборов в рейхстаг, состоявшиеся 4 мая 1924 года. Немецкая национальная народная партия получила 96 мандатов и стала наиболее влиятельной партией в рейхстаге. Она пыталась объединить вокруг себя близкие к ней фракции и создать единый блок. Несмотря на запрещение после "пивного путча" НСДАП, во многих землях продолжали свою деятельность нацистские и другие правоэкстремистские организации. Наиболее влиятельной из них в Северной Германии была "Партия свободы". На выборах в рейхстаг она собрала около двух миллионов голосов и провела 32 депутата, среди которых были и активные участники мюнхенского путча, в их числе и генерал Э. Людендорф, что, по мнению чехословацких дипломатов, было опасным симптомом³⁹.

Таким образом, внимание Чехословакии к мюнхенскому путчу было продиктовано интересами национальной и государственной безопасности. Основную угрозу для своей страны чехословацкие руководители видели не в баварском сепаратизме и даже не в нацистском движении, а в возрождении милитаризма и реакции. Поэтому внимание Праги было сосредоточено на деятельности Э. Людендорфа и правонацио-налистических сил в общегерманском масштабе. ЧСР опасалась усиления их влияния на внутреннюю и внешнюю политику Германии. Более того, чехословацкое руководство не исключало возможности реставрации монархии Гогенцоллернов. Именно по этой причине возвращение 9 ноября 1923 г. в Германию бывшего кронпринца Вильгельма вызвало в Праге гораздо более резкую реакцию, чем нацистский путч в Мюнхене. ЧСР также опасалась, что возвращение Вильгельма и "пивной путч" приведут к подъему монархических и националистических движений в Австрии и Венгрии. Последующие события показали, что чехословацкие лидеры преувеличивали угрозу реставрации монархии в Германии и в других соседних странах и недооценивали нацистское движение, для которого мюнхенский путч был лишь первой пробой сил.

Примечания

1. ГИНЦБЕРГ Л. И. Ранняя история нацизма. Борьба за власть. М 2004; МЕЛЬНИКОВ Д. Е., ЧЕРНАЯ Л. Б. Преступник номер 1: Нацистский режим и его фюрер. М. 1991; ШИРЕР У. Взлет и падение третьего рейха. В 2-х т. М. 1991. Т. 1; FRANZ-WILLING G. Krisenjahr der

стр. 157

Hitlerbewegung 1923. PreuBisch Oldendorf. 1975; FRANZ-WILLING G. Putsch und Verbotzeit der Hitlerbewegung. November 1923 - Februar 1925. Preufiisch Oldendorf. 1977; GORDON H. Hitlerputsch 1923. Machtkampf in Bayern 1923 - 1924. Frankfurt a. M. 1972; Der Hitler-Putsch. Bayerische Dokumente zum 8 - 9. November 1923. Stuttgart. 1962; HOFMANN H. Der Hitlerputsch. Krisenjahre deutscher Geschichte 1920 - 1924. Munchen. 1961; KESSLER K.A. Der 9. November 1923 in Munchen. Erlebnisse eines SA-Mannes. Munchen. 1933; LUDENDORF E. Auf dem Weg zur Feldherrnhalle. Munchen. 1937; MASER W. Die Fruhgeschichte der NSDAP. Hitlers Weg bis 1924. Frankfurt a. M., Bonn. 1965.

2. К настоящему времени опубликованы материалы, отражающие реакцию иностранной прессы на путч (Hitler-Putsch im Spiegel der Presse. Berichte bayerischer, norddeutscher und auslandischer Zeitungen tiber die Vorgange im November 1923 in Originalreproduktionen. Munchen. 1974), и ряд работ о международной деятельности нацистской партии (СИЯНОВА СВ. Взаимоотношения Гитлера и Муссолини. 1922 - 1935 гг. - Вопросы истории, 2005, N 6; PESE W. Hitler und Italien 1920 - 1926. -Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte, 1955, a. 2; ROSEN E. Mussolini und Deutschland 1922 - 1923, -Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte, 1957, N 1; SCHUBERT G. Die Anfange nationalsozialistischer Aussenpolitik. Koln. 1963). Отношение Франции к мюнхенскому путчу рассматривается в кн.: BONNING. Le putsch de Hitler f Munich en 1923. Paris. 1966.

3. Archiv Ministerstva zahranicnich veci Ceske Republiky (AMZV). Politicke zpravy (PZ). Vyslanectvi CSR v Berline (Berlin). 1921, c. 24.

4. Vojensky historicky archiv (VHA). Vojenska kancelaf presidenta republiky (VKPR). Karton 34, c.j.

10773; Karton 40, c.j. 33.

5. Ibid. Karton 44, c.j. 768.

6. AMZV. PZ. Berlin. 1922, c. 157.

7. См.: FRANZ-WILLING G. Krisenjahr der Hitlerbewegung 1923, s. 173 - 174.

8. Archiv Ustavu T.G. Masaryka (AUTGM). E. Benes. Odd. I. Kr. 189, sign. R 327/4b, s. 299.

9. Archiv Narodniho muzea(ANM). E. Benes. Karton 12, inv. c. 181, s. 85 - 86; Edvard Benes (diplomat na cestach). Depese z padesati zahranicnich cest ministra Benese 1919 - 1928. Praha. 2000, s. 75 - 76.

10. AMZV. PZ. Berlin. 1923, c. 99.

11. Ibid., c. 92.

12. Ibidem.

13. Ibid., c. 99.

14. Ibid., c. 112.

15. I documenti diplomatici italiani. Serie 7: 1922 - 1935. Roma, 1955. Vol. 2, p. 285, doc. 431.

16. Nemecky imperialismus proti CSR (1918 - 1939). Praha, 1962, s. 212, dok. 82.

17. См.: Ibid., s. 208, dok. 80; CESAR J., CERNY B. Politika nemeckych burzoaznich stran v Ceskoslovensku v letech 1918 - 1938. Praha. 1962, d. I, s. 281 - 282; KREBS H. Kampf in Bohmen. Berlin. 1937, s. 140 - 141.

18. Akten zur deutschen auswurtigen Politik (ADAP). 1918 - 1945. Ser. A: 1918 - 1925. Gottingen, 1990. Bd. VIII, s. 585, dok. 227.

19. AMZV. PZ. Berlin. 1923, c. 109, 112.

20. Архив внешней политики Российской Федерации (АВПРФ), ф. 4, оп. 13, п. 82, д. 50016, л. 142.

21. Там же, оп. 43, п. 277, д. 53966, л. 129.

22. Там же, д. 53964, л. 255 - 256.

23. Там же, д. 53966, л. 131 - 132.

24. Там же, д. 53965, л. 166.

25. Там же, д. 53965, л. 124; д. 53966, л. 112.

26. ADAP. 1918 - 1945. Ser. A: 1918 - 1925. Gottingen, 1991, bd. IX, s. 17, dok. 9.

27. Ibid., s. 18.

28. АВПРФ, ф. 4, оп. 43, п. 277, д. 53965, л. 152 - 153.

29. AMZV. PZ. Berlin. 1923, с. 109.

30. Ibid., c. 112.

31. Ibid., c. 109; AUTGM. E. Benes. Odd. I. Kr. 190, sign. R 328/1a, s. 2 - 3.

32. AMZV. PZ. Berlin. 1923, c. 112.

33. Ibidem.

34. Ibid. 1924, с. 5.

35. Ibid., с. 9.

36. Statni ustfedni archiv. Pfedsednictvo ministerske rady. Karton 409, sign. 990, s. 1 - 2.

37. AMZV. PZ. Berlin. 1924, с. 15.

38. Ibid., с. 20, 42.

39. Ibid., c. 25.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Н. Н. Станков:

Комментарии: