В 1917г. в условиях революции кризис вооруженных сил приобрел разрушительный характер. Изучение материалов Петроградского Совета и других документов позволяет взглянуть на этот процесс с несколько иной, чем прежде, точки зрения. Интерес представляет и трагическое положение оборонческих социалистических партий меньшевиков и эсеров, которые в первые дни революции выступали в роли главных борцов за "демократизацию" (как они полагали) армии, а в мае уже получили результат в виде небоеспособного войска и парализованной деятельности Временного правительства и военных властей ¹ .

Восстание 27 февраля началось рано утром выступлением Волынского полка. К нему присоединилась часть преображенцев и солдат 6-го запасного саперного батальона; к концу дня революционным движением было охвачено свыше 60 тыс. солдат Петроградского гарнизона. Огранизующийся Совет рабочих депутатов вечером обратился к солдатам с призывом послать своих представителей в Совет, и 1 марта Совет в Петрограде стал Советом рабочих и солдатских депутатов, как известно, при значительном преобладании в его составе солдатских депутатов. С первых же часов восстания между Петроградским Советом и Временным комитетом Государственной думы разгорелась борьба за политическое влияние на солдат гарнизона, из которой Совет вышел победителем. Этому в громадной мере способствовал изданный Советом под прямым воздействием революционизированных солдатских масс приказ N 1, отменявший старую дисциплину и передавший контроль над оружием в войсках петроградского гарнизона в руки солдат. Приказ N 1 оказал громадное воздействие на всю армию, авторитет Советов среди солдатских масс чрезвычайно возрос. Этот приказ и изданные под его влиянием документы парализовали попытки Временного комитета Государственной думы подчинить гарнизон своей власти. Военный министр А. И. Гучков, верховный главнокомандующий генерал М. В. Алексеев, Временное правительство безуспешно пытались ослабить влияние этого приказа и изданных после него документов, остановить разложение армии.

От приказа N 1 через приказ N 114 по военному ведомству и приказы NN 2 и 3 Петроградского Совета к Декларации прав солдата прослеживается, что провозглашаемая приверженность к демократизации армии все

Гальперина Бэлла Давыдовна - доктор исторических наук, профессор, главный специалист Российского государственного исторического архива.

стр. 55

более вступала в противоречие с необходимостью продолжать войну и сохранять верность союзникам.

Обстоятельства появления приказа N 1 хорошо известны ² . Несмотря на это, еще не вполне изучена связь приказа N 1 с приказом N 114 по военному ведомству и с программой первоначальных занятий Комиссии под председательством А. А. Поливанова. Исследователи справедливо отмечают, что приказы N 2 и N 3 несколько суживали сферу влияния приказа N 1. Вместе с тем необходимо подчеркнуть широкие и вынужденные уступки со стороны Временного правительства и военного министра Гучкова, так как последний санкционировал, например, выход приказа N 2 ³ . В литературе мало говорится о разработке солдатской секцией Петроградского Совета проекта Декларации прав солдата и о ходе обсуждения этого проекта в "поливановской комиссии" ⁴ . Не отмечается, что истоками содержания проекта Декларации были нормы приказа N 1.

Осветить эти стороны проблемы позволяет ряд новых источников. Прежде всего, это архивные документы Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. В. И. Миллер первым предложил свою расшифровку черновика протокола общего собрания от 1 марта 1917г., но почти не использовал черновик протокола от 2 марта. Ю. С. Токарев привел расшифровку протокола от 2 марта, но раскрыть дальнейший ход обсуждения военных вопросов в солдатской секции и на общих собраниях Совета в марте-апреле, к сожалению, не успел. Вместе с тем именно Токарев путем длительного и кропотливого труда сумел предложить свою расшифровку большинства сохранившихся протоколов общих собраний, солдатской секции и Исполнительного комитета Петроградского Совета. Результаты его работы частично использованы в книге Г. Л. Соболева. Полностью они опубликованы в двух томах сборника документов "Петроградский Совет".

Приказ N 1 был издан поздно вечером 1 марта 1917 года ⁵ . Он был адресован ко "всем солдатам гвардии, артиллерии и флота для немедленного и точного исполнения, а рабочим Петрограда для сведения" ⁶ . В первом пункте предписывалось немедленно создать комитеты "из выбранных представителей от нижних чинов" во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах, в отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота. Второй пункт требовал избрать представителей в Петроградский Совет от тех частей, которые еще не имели в Совете своих депутатов. В третьем пункте провозглашалось: "Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам". Таким образом, первые три пункта приказа N 1 посвящались созданию самостоятельной и отдельной от офицеров организации солдат в каждой воинской части и объявляли систему этих организаций подчиненной в политическом отношении Петроградскому Совету. Эти пункты имели важнейшее значение для обеспечения перехода петроградского гарнизона на сторону революции и лишали Временный комитет Государственной думы возможности опереться на прямую военную силу в момент его переговоров с Исполкомом Петроградского Совета об организации правительственной власти. Важность этих мер подчеркивалась следующим пунктом, определявшим отношение солдат к Государственной думе и ее Военной комиссии: "Приказы Военной комиссии и Государственной думы следует исполнять за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов". Интересно, что в большевистской "Правде" этот пункт приказа N 1 выглядел так: "Приказы Военной комиссии и Государственной думы следует исполнять только в тех случаях, когда они не противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов" ⁷ . Такая формулировка еще больше подчеркивала обязательность подчинения Совету.

Пятый пункт передавал "всякого рода оружие, как-то: винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее" в распоряжение и под контроль ротным и батальонным комитетам и предлагал ни в коем случае не выдавать его офицерам, "даже по их требованиям". Тем самым предотвращалось

стр. 56

использование воинских частей для ликвидации самого Совета рабочих и солдатских депутатов. Но переход оружия в частях под контроль солдатских комитетов одновременно уничтожал реальную основу власти офицеров в частях и превращал солдатские комитеты в носителей реальной власти в армии. С этого момента полным хозяином в части становился солдат, а офицер попадал от него в зависимое положение. В дальнейшем революционное правотворчество пошло по двум путям: документы, в которых разрабатывались нормы о правах и обязанностях солдатских комитетов, создавались отдельно от документов, в которых говорилось о новых правах самих солдат. В приказе N 1 оба эти направления слиты воедино в рамках одного документа. Пункты шестой и седьмой были посвящены правам солдата и не меньше повлияли на процесс развала старой армии, чем пункты о создании солдатских комитетов.

"В строю и при отправлении служебных обязанностей, - говорилось в шестом пункте, - солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется". Данный пункт, объявляя общее принципиальное положение о том, что солдаты пользуются теми же "политическими, общегражданскими и частными правами", что и все прочие граждане, содержит вместе с тем единственную детализацию этих прав: отмену вставания во фронт и отдания чести (примечательно, что отдание чести отменялось не вообще, а только вне службы: это соответствовало началу пункта, где говорилось о сохранении "строжайшей воинской дисциплины" в служебное время и в строю).

Седьмой пункт дополнял новые права солдат положениями конкретного характера: "Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., а заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. п. Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов, и в частности обращение к ним на "ты" воспрещается и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов" ⁸ .

Таким образом, если отвлечься от пунктов приказа, посвященных организации комитетов и их правам, то в области прав солдат приказ N 1 провозглашал общую норму об уравнении в правах солдат с прочими гражданами "вне строя и службы", а также конкретно отменял: 1) вставание во фронт, 2) отдачу чести вне службы, 3) титулование офицеров, 4) грубое обращение с солдатами и, в частности, обращение к ним на "ты". Это и надо иметь в виду при сравнении данного приказа с другими документами, в частности вышедшими из правительственного лагеря и с другими приказами Петроградского Совета. Что же касается власти офицеров, то она отменялась в прежнем объеме не специальными пунктами (которых, как мы видим, и не имелось в приказе), а созданием солдатских комитетов и передачей им контроля над оружием каждой данной части. Именно существование солдатских комитетов и гарантировало, в известной мере, осуществление солдатами своих прав.

До сих пор спорным является вопрос, содержал ли приказ N 1 (в каком-либо "первоначальном" варианте) пункт о выборности командного состава ⁹ . Факт выдвижения делегацией Исполкома перед делегацией Временного комитета Государственной думы требования об устройстве армии "на началах самоуправления" подтверждается свидетелем и с другой стороны, П. Н. Милюковым ¹⁰ . Обстоятельства печатания приказа исключали возможность оперативного внесения изменений в его содержание. Точка зрения Миллера представляется более убедительной. Если делегаты Исполкома, натолкнувшись на сопротивление Г. Е. Львова и Милюкова, отказались от требования о выборности офицеров, то на другом пункте они настаивали твердо - речь шла о распространении на военнослужащих всех гражданских прав. Как свидетельствует текст Декларации Временного

стр. 57

правительства от 3 марта 1917г., это требование было Думским комитетом принято. Соответственно в пункт Декларации о свободах было внесено дополнение: "с распространением политических свобод на военнослужащих в переделах, допускаемых военно-техническими условиями". Правда, здесь может идти речь лишь о признании общего принципа, а не о прямом влиянии текста приказа N 1. А вот в дополнениях, сделанных к правительственной Декларации в ночь на 5 марта, видна уже прямая текстологическая связь этих документов. В ночь на 2 марта делегаты Исполнительного комитета Петроградского Совета, как видно из многочисленных свидетельств, ни словом не обмолвились о подготовке такого документа, как приказ N 1, зато утром 2 марта его издание стало свершившимся фактом и резко изменило реальное соотношение сил в пользу Совета. Прямое влияние приказа N 1 отразилось в восьмом пункте правительственной Декларации:

Приказ N 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.

В строю и отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане.

Декларация Временного правительства 3 марта.

При сохранении строгой воинской дисциплины в строю и при несении воинской службы - устранение для солдат всех ограничений в пользовании общественными правами, предоставленными всем остальным гражданам.

Выделенные слова показывают, что восьмой пункт Декларации Временного правительства представляет собой несколько отредактированный и сокращенный вариант шестого пункта приказа N 1 Петроградского Совета. Таково первое и самое важное влияние этого документа на возникновение одного из важнейших актов Временного правительства первого состава. Это, разумеется, не означало, что правительство одобрило и весь приказ N 1, но данный факт иллюстрирует зависимое положение Временного правительства по отношению к Петроградскому Совету, набравшему реальную силу.

Весьма сложен вопрос об издании приказов N 2 и N 3, о взаимоотношении их содержания с содержанием приказа N 1, о связи всех этих документов с программой деятельности комиссии под председательством Поливанова и приказом N 114 по военному ведомству. Дни 3-4 марта 1917г. отмечены дальнейшим подъемом солдатского демократического движения в частях Петроградского гарнизона. Быстро оформлялось создание комитетов, повсюду смещали офицеров. Ненависть к офицерам била через край. Это зафиксировано, в частности, в черновых протоколах общего собрания Петроградского Совета 3 марта и первого заседания его солдатской секции 4 марта. На общем собрании 3 марта присутствовало около 400 солдатских депутатов, и все они были единодушны в своей враждебности к офицерам.

Днем 4 марта 1917 г. Исполнительный комитет Петроградского Совета обсудил вопрос о положении в гарнизоне и заслушал представителей офицеров, жаловавшихся на гонения. Исполком решил принять меры к регулированию отношений между солдатами и офицерами на основах, изложенных в приказе N 1; приказ этот разъяснить в целях уничтожения возникших на этой почве недоразумений. Таково первое свидетельство о намерениях руководства Советов издать новый документ после приказа N 1.

Заседание солдатской секции 4 марта 1917г. длилось семь часов, причем, как отмечалось в официальном кратком отчете, прения носили "чрезвычайно страстный характер". Секция успела обсудить только один вопрос- "организация внутреннего порядка народной армии в Петрограде".

стр. 58

Солдаты настаивали на введении выборности начальников вплоть до командующего армией. "Против последнего, - говорится в отчете, - категорически возражали члены Исполнительного комитета, указывавшие, что установление выборного начала командного состава находится в резком противоречии с указаниями приказа N 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов".

Таким образом, 4 марта произошел известный поворот в отношении лидеров Исполкома к солдатскому вопросу. Если 2 марта на общем собрании Ю. М. Стеклов оправдывался в том, что делегация Исполкома на переговорах с правительством отказалась от принципа выборности начальников, а против самого этого принципа он не возражал, то теперь, основываясь на приказе N 1, представители Исполнительного комитета уже выступали против выборного начала. Характерно и проявившееся на этом заседании стремление представителей Исполкома ограничить действие приказа N 1 исключительно пределами Петроградского гарнизона, в то время как солдаты требовали распространить его на весь тыл и даже на действующую армию. В черновике протокола солдатской секции от 4 марта отражены солдатские выступления с решительным требованием выборности офицеров. Вопреки официальному отчету, в постановлении, одобренном секцией, говорилось о распространении приказа N 1 и на тыловые постоянные части ¹¹ . В этой обстановке 4 марта приступил к исполнению своих обязанностей новый военный министр Гучков. Вплоть до 6 марта он не вступал в прямые сношения с представителями Петроградского Совета, однако действия Совета были ему хорошо известны. Приказ N 1 появился в свет утром 2 марта, но в этот день Гучков, как известно, уехал в Псков за отречением Николая II. Вернулся он в Петроград утром 3 марта, когда правительственная декларация, носившая, как показано выше, следы влияния приказа N 1, уже была расклеена на улицах города.

Гучков был вполне осведомлен и о положении офицеров в городе, о проведении в жизнь солдатами петроградского гарнизона приказа N 1, о крайне возбужденном настроении солдатской массы, проявившемся на общем собрании Петроградского Совета 3 марта и на заседании солдатской секции 4 марта. 4 марта он назначил комиссию под председательством Поливанова для подготовки реформ внутреннего порядка в армии. В тот же день, в 9 часов вечера, открылось и первое заседание этой комиссии. По сообщению "Нового времени", на нем было "решено отменить все ограничения для солдат, установленные прежним уставом и не оправдываемые особыми требованиями воинской службы, как например: запрещение посещать клубы, собрания, занимать места в партере театра, курить в публичных местах, ездить в вагонах трамвая и на своих лошадях и т. п.; отменяется обращение к нижним чинам на "ты", отдание чести, становление во фронт" ¹² . В сохранившемся журнале N 1 "поливановской комиссии" от 4 марта о предполагаемых реформах говорится так: "В окончательном виде на заседании принято решение по следующим вопросам, разработанным Главным управлением Генерального штаба: 1) Отменить наименование "нижний чин", в надлежащих случаях заменить его названием "солдат". 2) Отменить титулование, заменить таковое формой обращения "г-н генерал", "г-н полковник"... 3) При обращении ко всем солдатам как на службе, так и вне ее говорить им "Вы". 4) Отменить все ограничения для воинских чинов статьями 99, 100, 101, 102, 104 Устава внутренней службы" ¹³ . Сравнение этого текста с газетными отчетами показывает, что отмены отдания чести не было в первом проекте приказа N 114. В то же время редакция пунктов, содержащаяся в журнале N 1 поливановской комиссии, вплоть до мелких деталей совпадает с редакцией приказа N 114 по военному ведомству. Это дает основание утверждать, что и сам текст приказа был фактически подготовлен поздно вечером 4 марта. На его создание не мог оказать какого-либо влияния приказ N 2 Петроградского Совета, поскольку он был разработан на два дня позднее. Но влияние текста приказа N 1 налицо.

Одна из конкретных мер, проведенных в результате приказа N 1,

стр. 59

а именно, отмена обращения к солдатам на "ты", нашла отражение в первом же постановлении поливановской комиссии. Что же касается других ограничений, которые предполагалось снять, то они шли от самой комиссии, от старых военных уставов, нормы которых были так хорошо известны генералам и полковникам, вошедшим в комиссию Поливанова.

Разработанный комиссией проект приказа был подписан военным министром 5 марта и опубликован под N 114 на другой день в "Русском инвалиде" - официальном органе Военного министерства, а 7 марта в "Вестнике Временного правительства" и других петроградских газетах. В первом пункте приказа N 114 по военному ведомству говорилось: "Отменить наименование "нижний чин", в надлежащих случаях заменить его званием "солдат"". Это единственный пункт в приказе N 114, который заходил дальше приказа N 1 Петроградского Совета. В приказе N 1 употреблен термин "нижний чин", хотя в одном случае также и слово "солдат". Выражение "нижний чин" можно встретить и в речах представителей Исполкома и солдатских депутатов на общем собрании Петроградского Совета 3 марта и на заседании солдатской секции 4 марта. Хотя это выражение и было ненавистно солдатам, но, очевидно, оно меньше беспокоило их, чем отдача офицерам чести на улицах и постановка "во фронт".

Вторым пунктом приказа N 114 отменялось титулование офицеров. В этом пункте прямо воспроизведена норма, установления седьмым пунктом приказа N 1 "...отменяется титулование офицеров... и заменяется обращением...". Но редакция пункта в целом не отражает прямого влияния текста приказа N 1, она принадлежит комиссии Поливанова, старавшейся согласовать эту норму с фразеологией военных уставов.

Третьим пунктом приказа N 114 предписывалось: "При обращении ко всем солдатам, как на службе, так и вне ее, говорить им "Вы"". Это также соответствовало седьмому пункту приказа N 1. Четвертый пункт приказа военного министра отменял ограничения статей Устава внутренней службы, запрещавшие ранее солдатам "курение на улицах и в общественных местах, посещение клубов и собраний, езду внутри трамваев, участие в качестве членов в различных союзах и обществах, образуемых с политической целью". Если первые из перечисленных ограничений не затрагивались в приказе N 1, то отмена запрещения участия в союзах и обществах, учреждаемых с политической целью, вполне могла трактоваться как выполнение шестого пункта приказа N 1 и восьмого пункта правительственной Декларации от 3 марта 1917 года.

Таким образом прослеживается значительное влияние идей приказа N 1 на приказ N 114 по военному ведомству: прямо повторены две из четырех конкретных мер по армии, частично реализовано провозглашенное приказом N 1 право солдат на участие в общественной и политической жизни. Но по сравнению с приказом N 1 в целом, давшим "конституцию" новой армейской жизни, приказ N 114 по военному ведомству имел значительно более узкую сферу действия. Он ничего прямо не говорил о солдатских комитетах, о Советах, о связи солдатских комитетов с Петроградским Советом, о праве распоряжаться оружием. Эту важную часть приказа N 1 военный министр совершенно обошел, а требования в области прав солдат были выполнены еще не полностью.

Важной вехой в подготовке новых документов, регулировавших права солдат, представляются события 6 марта, когда состоялся первый прямой контакт между делегацией Исполнительного комитета Петроградского Совета и военным министром Гучковым. Перед тем заседала солдатская секция Петроградского Совета. С докладом о правах солдат выступил эсер В. Н. Утгоф. "Приказ N 1,- говорил он, - появился в Петроградском округе. Как [петроградский] гарнизон, так и запасные части не только из Петрограда, но и из Архангельска, Вологды входят в состав Петроградского военного округа. [Необходимы общие реформы] и для действующей армии и для тылового района. Приказ N 114. Этот приказ разными учреждениями не вполне согласован. Определить, что один приказ определит основные права солдат [невозможно]. Большая часть пожеланий

стр. 60

оказалась внесенной в приказ по военному ведомству, но в нем ничего нет о Совете р. и с. д. От имени военного министра не сообщается о нашем существовании. Исполкому необходимо сделать дополнения к приказу. Находя, что изложение недостаточно подробно, предложить после обсуждения в нашем собрании, выработанный в комиссии и утвержденный в ИК [новый проект приказа] военному министру для опубликования". Далее Утгоф изложил ряд требований по расширению прав солдат. Следовало подтвердить равенство солдат "как граждан" с офицерами. Воинская дисциплина сохранялась только на службе, поскольку "установленное не противоречит уставу и тем постановлениям, которые принимает Совет рабочих и солдатских депутатов". Совет требовал, чтобы от имени военного министра было указано на его существование и что постановления Совета "обязательны". Повторялись требования отмены обращения к солдату на "ты", титулования офицеров. За попытки оскорбления солдата действием должны были устанавливаться тяжкие наказания, вплоть до 10 лет тюремного заключения.

Исполнительный комитет на основании приказа N 1 и приказа N 114 по военному ведомству должен был подготовить проект нового приказа и представить его в создаваемую солдатской секцией комиссию. Последняя собиралась его окончательно отредактировать и представить на рассмотрение солдатской секции 8 марта. Таким образом, давление солдатской массы не ослабевало. Большинство выступлений на заседании солдатской секции 6 марта содержало новые требования к Временному правительству и военному министру. При обсуждении вопроса о солдатских комитетах на следующем заседании секции, вечером того же дня, солдаты говорили, что приравнивают создаваемые ротные комитеты к функциям старых ротных командиров, а на офицеров смотрят как на "технических советников".

Протокол заседания Исполнительного комитета Петроградского Совета за тот же день насчитывает свыше 30 вопросов и отражает заседания, продолжавшиеся в течение дня, а может быть, и после полуночи. Вначале в нем говорилось о планах издания приказа N 2. "Ввиду того, - отмечается в протоколе, - что приказ N 1 вызвал ряд недоразумений и кривотолков, постановляется издать приказ N 2 по всем гарнизонам, разъясняющий смысл приказа N 1 и подтверждающий основные положения приказа N 1". Приказ этот издать за подписью Исполкома и военного министра. Далее в пятом пункте протокола Исполком вновь вернулся к вопросу о позиции военного министра. "Докладывается, - записано в протоколе, - что военный министр всячески уклоняется от прямых сношений с Исполнительным комитетом и, по-видимому, не склонен подчиняться решениям Совета рабочих и солдатских депутатов". Обсудив этот вопрос, Исполком постановил: "Решено отправить делегацию к военному министру от Исполнительного комитета для переговоров об издании приказа N 2 и настаивать на необходимости выборного начала офицерского состава, создания третейского суда в составе двух солдат, двух офицеров, пятого - по выбору сторон. Третейский суд должен будет регулировать отношения между офицерами и солдатами. Кроме того, делегации поручается настаивать на отмене гвардии, на установлении штатской формы вне службы, отмене отдания чести и прочем, соответствующем принципам, изложенным в приказе N 1. О результатах переговоров делегация должна доложить Исполнительному комитету для окончательного решения вопроса о приказе N 2" ¹⁴

Эта запись показывает значительные колебания в рядах Исполкома. Еще 4 марта на заседании солдатской секции представители большинства Исполкома выступили против выборного начала и ссылались при этом на приказ N 1. А всего лишь через день в рассматриваемом протоколе заседания за 6 марта выборное начало трактуется как соответствующее принципам, изложенным в приказе N 1. В приведенном списке требований к военному министру фактически резюмировались требования солдат, высказанные на заседании солдатской секции Совета 4 марта.

Через некоторое время была, наконец, назначена делегация к военному

стр. 61

министру в составе М. И. Скобелева, Н. Д. Соколова, К. А. Гвоздева, Стеклова, Ю. А. Кудрявцева и В. Н. Филипповского. Ход этого совещания 6 марта 1917г. описан в воспоминаниях самого Гучкова. "Контактная комиссия, - рассказывал Гучков, - состояла из пяти-шести человек, в числе которых помню лишь Нахамкеса-Стеклова. Я пригласил также участвовать в моем совещании с комиссией молодого генерала Потапова, которого я знал еще по бурской и японской войнам и который, как мне известно, был близок к социалистическим кругам и мог, следовательно, больше меня импонировать членам комиссии ¹⁵ . Открывая созванное мною совещание, я старался убедить присутствующих членов Совета рабочих и солдатских депутатов в необходимости отмены приказа N 1" ¹⁶ . Гучков ручался, что все офицерство перешло на сторону революции, что выборные солдатские комитеты приведут армию к разложению, и требовал, чтобы отмена была объявлена от имени Совета. "Говорил я убежденно, - вспоминал Гучков,- а потому, по всем вероятностям, и убедительно. По тем замечаниям, которые делали члены комиссии, я видел, что они почти убедились моими доводами и готовы стать на мою точку зрения. Тогда я вышел в соседнюю комнату и просил их обсудить мои возражения, а затем сообщить мне, к какому решению они пришли ¹⁷ . Генерал Потапов, оставшийся в заседании комиссии, передавал мне, что большинство определенно склонялось к отмене приказа в какой-либо форме, которая бы не была конфузна для Совета... Но Стеклов-Нахамкес был непреклонен... В конце концов комиссия приняла компромиссное решение... Они согласились отменить приказ по отношению к частям фронта, но в тылу он должен оставаться в силе" ¹⁸ .

Н. М. Потапов в своих воспоминаниях, опубликованных значительно ранее гучковских, указывал, что споры были очень ожесточенными, что Гучков неоднократно выходил и снова приглашался обратно, что он грозил отставкой. В итоге было решено выпустить воззвание за подписями Скобелева, Гучкова и Потапова. Воззвание это должно было заменить приказы N 1 и 2, но "военный министр дал обещание проведения в армии более реальных (так в тексте - Б. Г.), чем он предполагал, реформ по введению новых правил взаимоотношений командного состава и солдат" ¹⁹ .

В протоколе заседания Исполкома Петроградского Совета от 6 марта, под пунктом 26, имеется запись: "Доклад делегатов к военному министру. Возвратившаяся делегация сообщает о результатах своих переговоров с военным министром. Военный министр обещал издать особый приказ по фронту, предварительно представив его Исполнительному комитету, и согласен также дать свою подпись под телеграммой на фронт. Телеграмму постановлено послать" ²⁰ . Таким образом, встреча делегации Совета с Гучковым закончилась компромиссом: ни одной из сторон не удалось полностью добиться своего. Требования Исполкома, особенно в такой форме, как они были записаны в данном протоколе, не были немедленно приняты, Гучков отказался поставить свою подпись под приказом N 2. Но ему пришлось подписаться под новым воззванием к фронту, и он не препятствовал изданию приказа N 2, "разъясняющего приказ N 1". Хоть приказ N 1 и "отменялся" применительно к фронтовым частям, но он все равно уже проник на фронт и оказывал там свое разрушающее действие, новое разъяснение лишь увеличило его популярность.

Приказ N 2 и воззвание к фронту были переданы по радиотелеграфу через Царскосельскую искровую станцию военного ведомства с пометкой: "Всем, всем, всем!". Затем следовал текст от представителя Временного правительства: "Сейчас вышел приказ N 2 Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, который передаю" ²¹ . Таким образом, распространение идей приказа N 1, в известном смысле содержавшихся в приказе N 2, шло теперь уже прямо от имени Военного министерства. Текст приказа N 2 начинался с того же обращения, которое имелось в приказе N 1: "По войскам гвардии, армии, артиллерии и флота для точного исполнения, рабочим Петрограда для сведения"; издавался он "в разъяснение и дополнение приказа N 1". Как и ранее, первый пункт нового приказа был посвящен выборам солдатских комитетов: "Приказ N 1 Совета

стр. 62

рабочих депутатов предложил всем ротам, батальонам и другим воинским частям избрать соответственные для каждой части комитеты (ротные, батальонные и т. п.), но "приказ не установил, чтобы эти комитеты избирали офицеров для каждой части".

Если следовать букве приказа N 1, то это было верно, но, как уже сказано, 6 марта, перед тем, как отправить делегацию к военному министру, Исполком постановил требовать ввести выборное начало в армии, как "соответствующее принципам приказа N I". Следовательно, в этом пункте эсеро- меньшевистское руководство Совета фактически отступило и пошло на компромисс с Временным правительством. Вместе с тем нельзя не видеть, что главная норма этого пункта - выборы комитетов в частях - сохранилась в приказе N 2 в полной мере. Учитывая, что в приказе N 114 ее не содержалось и что приказ N 2 издавался с согласия военного министра, данный пункт приказа N 2 означал уступку со стороны Военного министерства и признание комитетов де факто, по крайней мере в Петроградском военном круге.

Приказ N 2 указывал компетенцию солдатских комитетов, подчеркивал их политическое значение и связь с Советами рабочих и солдатских депутатов. Объявлялось, что вопрос о том, "в каких пределах интересы воинской организации могут быть совмещены с правом солдат выбирать себе начальников", будет передан на рассмотрение и разработку специальной комиссии. Так что в принципе приказ N 2 не закрывал дорогу для введения выборного начала в будущем. Однако, как это выяснилось впоследствии, данная отсрочка похоронила выборные начала в армии вплоть до конца существования Временного правительства. Вместе с тем приказ N 2 подтверждал, что все произведенные уже выборы офицеров солдатами должны оставаться в силе.

Во втором пункте приказа N 2 провозглашалось право комитетов "до того времени, когда вопрос о выборных начальниках будет разрешен вполне точно", выдвигать возражения против назначения того или иного офицера, направляя их Петроградскому Совету. В третьем пункте приказа N 2 Совет определялся как орган, "руководящий всеми политическими выступлениями петроградских солдат", которому солдаты обязаны подчиняться в своей общественной и политической жизни. Тут же в согласии с соответствующим пунктом приказа N 1 подчеркивалось, что распоряжения военных властей, "относящиеся до военной службы", должны выполняться.

Четвертый пункт приказа N 2 оповещал, что Петроградский Совет потребовал не выводить и не разоружать войска петроградского гарнизона и что "Временное правительство приняло на себя обязательство не допускать такого разоружения, о чем объявило в своей правительственной декларации". Но тут же ротным и батальонным комитетам петроградского гарнизона напоминалось об обязанности следить за тем, чтобы оружие у петроградских солдат не отбиралось, что предписывалось и приказом N 1. Далее Петроградский Совет подтверждал пункты приказа N 1 о правах солдат (уравнение в правах солдат с прочими гражданами, отмена титулования, обращение к солдату на "Вы"), указывал, что "некоторые из них уже приводятся в исполнение Временным правительством". Здесь имелся в виду приказ N 114 по военному ведомству.

Таким образом, несмотря на то, что приказ N 2 датирован 5 марта, как и приказ N 114, последний предшествовал его появлению. А так как приказ N 114 стал известен лидерам Исполкома Петроградского Совета только днем 6 марта, то текст самого приказа N 2 был составлен никак не раньше. В конце приказа N 2 содержалось указание, что он должен быть прочитан во всех воинских частях. Приказ был подписан Исполкомом Петроградского Совета, заверен генералом Потаповым и скреплен начальником отделения телеграмм и переводов радиотелеграфного отдела Воинской комиссии. Это придавало приказу N 2 официальный характер.

Подробный разбор его текста показывает, что он фактически развивал положения приказа N 1 и называл новые права солдат. Ограничение

стр. 63

касалось выборного начала в армии, о чем в приказе N 1 соответствующей нормы не имелось, и если приказ N 1 был издан без всякого участия Временного комитета Государственной думы, то теперь те же постановления подтверждались со стороны ее представителей и Временного правительства ²² . Ограничение действия приказа N 2 пределами Петроградского гарнизона перекрывалось широчайшим распространением его по радио ²³ .

На заседании Исполкома Петроградского Совета был оглашен и принят также приказ N 3, то есть воззвание к солдатам фронта, которое должно было заменить для последних приказы N 1 и 2 Петроградского Совета. Воззвание это вышло за совместными подписями Совета и военных властей, но составлено было только от имени Петроградского Совета. Оно содержало призыв доверять офицерам. Совет призывал офицеров уважать личность "солдата-гражданина", а солдат - "в строю и при несении службы строго выполнять воинские обязанности" ²⁴ . Далее в воззвании содержалось указание на территориальное ограничение действия приказов N 1 и 2 только войсками Петроградского военного округа. Что же касается армий фронта, то военный министр обещал незамедлительно выработать в согласии с Исполкомом Совета новые правила о взаимоотношениях солдат и командного состава. На документе стояли подписи Скобелева от Исполкома и генерала Потапова от Военной комиссии Временного правительства. Далее значилось: "Настоящее воззвание составлено по соглашению с военным министром Гучковым. Военный министр Гучков" ²⁵ .

Таким образом 5-6 марта произошел острейший кризис во взаимоотношениях между Петроградским Советом и Временным правительством по вопросу о политическом контроле над петроградским гарнизоном и армией. Внешней формой проявления этого кризиса была борьба вокруг приказа N 1. Права солдат на выборные солдатские комитеты и новые отношения с начальством были подтверждены военными властями. Эти права закреплялись приказом N 1, приказом N 114 по военному ведомству, приказом N 2. В то же время в ходе переговоров с военным министром меньшевистско- эсеровское руководство Советов пошло на некоторые уступки: фактически был снят с обсуждения вопрос о выборном начале в армии, от имени Исполкома было объявлено, что приказы N 1 и N 2 Петроградского Совета относятся "только к Петроградскому военному округу". Одновременно острота борьбы по этому вопросу несколько сгладилась. Вопрос о расширении прав солдат был "спущен" в комиссии. Его разрабатывала, с одной стороны, комиссия солдатской секции Петроградского Совета под руководством эсера Утгофа, с другой - комиссия военного ведомства под председательством Поливанова.

Потерпев известное поражение при переговорах с Исполкомом 6 марта, Гучков 9 марта опубликовал обращение к населению, содержавшее, в частности, предостережение: "В столице отдельные группы продолжают сеять раздор, связывая решения Временного правительства и препятствуя их проведению в жизнь" ²⁶ . "Правда", комментируя это воззвание, назвала свою статью "Второе нападение": военный министр призывает солдат отвернуться от Совета и встать на сторону правительства. "Это о вас идет речь, товарищи члены Совета рабочих и солдатских депутатов", - писала большевистская газета ²⁷ .

7 марта поливановская комиссия провела свое второе заседание на квартире военного министра. Обсуждался вопрос о внутренней хозяйственной жизни воинских частей. 9 марта состоялось третье заседание. Капитан второго ранга С. А. Кукель доложил о "принципах самоуправления в командах и береговых ротах Балтийского флота". Члены комиссии заслушали паническую телеграмму генерала Алексеева с просьбой прекратить агитацию во фронтовых частях на основе приказа N 1. Как записано в журнале, "комиссия признала полезным войти по этому поводу в сношение с Советом рабочих и солдатских депутатов, разъяснив им серьезность положения, и просить их проявить свое влияние в смысле исполнения ими [солдатами] всех приказаний начальников и возбуждения в них патриотизма и желания добиться победы". Передать это Исполкому было поручено

стр. 64

командующему Петроградским военным округом Л. Г. Корнилову, полковникам Лидокскому и Г. А. Якубовичу, капитану 1-го ранга А. П. Капнисту и генералу Боголюбову. 11 марта делегаты докладывали комиссии, что они "в общем" достигли цели ²⁸ .

12 марта заседала комиссия солдатской секции с представителями Военной комиссии Государственной думы Якубовичем, Л. И. Туган-Барановским, П. И. Пальчинским и другими. Как сообщала "Петроградская газета", по вопросу о скорейшем проведении новых демократических начал в жизни армии все присутствовавшие "в принципе пришли к соглашению по целому ряду вопросов" ²⁹ . На обсуждение этого совещания была вынесена и "Декларация прав солдата" ³⁰ , первый проект которой на основе положений приказа N 1 и требований, высказанных в солдатской секции 4 и 6 марта, был уже подготовлен комиссией солдатской секции. На следующий день после заседания комиссии солдатской секции, 13 марта, он уже был зачитан на большом собрании в Белом зале Таврического дворца, где присутствовали представители Исполкома Совета, Исполкома офицеров частей, расположенных в Петрограде, делегаты от Совета офицерских депутатов петроградского гарнизона, представители Союза офицеров- республиканцев. Собрание приветствовал представитель офицерских депутатов полковник А. Ф. Гущин, после чего оно перешло к рассмотрению проекта Декларации.

Проект состоял из шести разделов. Первый раздел посвящался правам солдат: их участию в политических и прочих организациях, свободе слова, праву ходить в штатском вне службы, отмене политической цензуры корреспонденции. Второй раздел касался взаимоотношений солдат и офицеров (отменялись наименования "нижний чин", старые уставные формы, вроде "никак нет" и "не могу знать", институт денщиков и отдание чести, титулование; запрещалось обращение на "ты"). Третий раздел посвящался внутренней организации солдат и в данном проекте не детализирован. Четвертый раздел защищал солдата от самоуправства военного начальства. Все оскорбительные для чести и вредные для здоровья наказания подлежали отмене. За телесные наказания или побои, нанесенные солдату, унтер- офицеры и офицеры должны были подвергаться судебному преследованию. Пятый раздел узаконивал утреннюю поверку. Воинская дисциплина сохранялась, как говорилось в шестом разделе, только на службе; положения уставов и приказов, противоречащие постановлениям Петроградского Совета и настоящему проекту, отменялись ³¹ .

Несмотря на дух единения, который проявился на этом собрании, офицеры предложили немало поправок, после чего проект Декларации прав солдата был передан сначала в согласительную комиссию, а затем в комиссию генерала Поливанова, где подвергался детальному и длительному обсуждению. По материалам солдатской секции Петроградского Совета видно, что представители Исполкома неоднократно участвовали в заседаниях поливановской комиссии и вынуждены были по ряду пунктов отступить от ранее столь решительного проекта. Другие же положения Декларации не встретили там особых возражений. 16 марта "Русский инвалид" сообщал, что комиссия признала желательным "предоставить право военнослужащим носить статское платье во всех случаях за исключением строя". 19 марта сообщалось об одобрении в общих чертах намеченных изменений дисциплинарного устава. Предусматривались создание дисциплинарных судов из пяти человек, гарантии для солдат в случае нарушения их прав офицерами ³² .

Следующий этап разработки новых положений о правах солдат связан с обсуждением этого вопроса на Всероссийском совещании Советов 3 апреля. Там с докладом о правах солдат выступил представитель военной секции Совещания, член Исполкома Петроградского Совета "внефракционный социал-демократ" (то есть меньшевик, по существу) В. С. Венгеров. Он зачитал и прокомментировал тезисы, подготовленные военной секцией. Как показывает анализ тезисов и сопоставление их с проектом Декларации, именно она и была положена в основу тезисов. Однако, если Декларация состояла из шести разделов, разделенных на параграфы, то здесь их

стр. 65

содержание было сведено кратко к 10 тезисам. Венгеров признал, что хотя большая часть прокламируемых прав и осуществляется на практике, но это происходит захватным, явочным путем. "До сих пор единственным законным постановлением, единственной законной нормой в области солдатских прав является только один приказ по военному ведомству - N 114, которым установлены совершенно пустячные и мелочные права из области военного чинопочитания. Все же остальное, повторяю, до сих пор является полученным, и то кое-где, чисто явочным порядком". Докладчик заявил, что разработанные тезисы помогут продвинуть вперед дело с изданием новых законов о правах солдат. Подробно развивая отдельные положения из области прав солдат, в том числе и в области "пресловутого военного чинопочитания", Венгеров, по существу, защищал возможность сохранить на фронте институт денщиков и высказывался в пользу сохранения постоянной армии. Тезисы военной секции совещания и их интерпретация характеризовались, таким образом, известным отходом от положений проекта Декларации прав солдата ³³ .

С 3 апреля поливановская комиссия уделила главное внимание обсуждению нового положения о солдатских комитетах, которое рассматривалось на протяжении нескольких дней, а 16 апреля было, наконец, подписано Гучковым. После этого комиссия вернулась к обсуждению Декларации прав солдата. В середине апреля она была представлена военному министру первый раз. Но, как вспоминает он сам, Декларация показалась Гучкову неприемлемой, и он вернул ее Поливанову, предложив добиться отклонения проекта в комиссии. Но комиссия вновь одобрила проект Декларации с незначительными поправками. Тогда Гучков заменил Поливанова одним из своих помощников - генералом В. Ф. Новицким. 27 апреля комиссия вновь одобрила последний вариант Декларации, причем подчеркнула, что ряд спорных пунктов принят в редакции Петроградского Совета. В тот же день Декларация вновь была представлена на подпись военного министра.

Однако Гучков с начала апрельского кризиса занял непримиримую позицию по отношению к требованиям Петроградского Совета. И на этот раз Гучков отказался подписывать данный документ: "Новицкому я дал те же инструкции, что и Поливанову, - вспоминал Гучков, - но результат был тот же: через несколько дней он сообщил мне, что комиссия вновь единогласно одобрила ?Декларацию прав солдата". Меня это взорвало. Я заявил, что моей подписи на этом документе не будет, и решил уволить Новицкого, но передумал, так как в это время я сам уже решил уходить" ³⁴ .

Через день под прямым давлением Петроградского Совета Гучков вынужден был подать прошение об отставке. Новым военным министром стал А. Ф. Керенский. Ему и достался в наследство вопрос об издании подготовленной комиссией Декларации прав солдата. 11 мая, через пять дней после образования первого коалиционного Временного правительства, Керенский подписал Декларацию, а 14 мая она появилась в "Вестнике Временного правительства" и других газетах.

Сравнение текста первоначального проекта Декларации, опубликованного 14 марта, с тем, который был одобрен 14 мая Керенским, показывает, в каком направлении проходила переработка. Всего два месяца их отделяют. Но те положения, которые в середине марта поражали своим демократизмом, в середине мая казались уже вчерашним днем революции. К тому же многие пункты Декларации подверглись существенной переработке.

Некоторой структурной переработке подвергся проект и с внешней стороны. Все старые разделы были ликвидированы, и пункты получили единую нумерацию. Если раньше документ назывался Декларация прав солдата, то теперь - Положение об основных правах военнослужащих ³⁵ . Всюду в Положении слово "солдат" было заменено термином "военнослужащий", что сглаживало демократическую направленность старого проекта и как бы "уравнивало" всех военнослужащих: и солдат, и офицеров.

Приведем сравнение нескольких положений первоначального проекта и опубликованного текста.

стр. 66

Второй пункт, о праве участия в политических и общественных организациях, вошел в окончательный текст без изменения, только слово "солдат" заменено на "военнослужащий". Точно так же без изменений перенесен в Декларацию и пункт о свободе слова и пропаганды.

Пункт о доставке всех без исключения периодических и прочих изданий адресатам был полностью сохранен с заменой слов "должны беспрекословно и немедленно" на "должны беспрепятственно". Был значительно переработан пункт о ношении штатского платья:

Весьма характерна в смысле смягчения антиофицерской направленности первоначального проекта Декларации новая редакция пункта об обращении офицеров с солдатами.

Слово "вежливость" должно было заменить специальный пункт первоначального проекта об отмене обращения на "ты". Этого пункта в Декларации Керенского не было теперь вовсе. Пункт об отмене прежних уставных формальных ответов был сохранен, но его первая часть также весьма примечательно отредактирована:

стр. 67

С небольшими редакционными изменениями был сохранен пункт об отмене института денщиков, который особенно волновал солдат. Остался и пункт об отмене отдания чести, но в него были внесены некоторые важные дополнения.

Пункты первоначального проекта об отмене титулования и обращения на "ты" в Положение не были включены - на том основании, что они уже проводились в жизнь согласно приказу N 114. На этот приказ имелась специальная ссылка в конце документа. Не был включен и пункт о том, что солдаты имеют право внутренней организации, поскольку он был развит приказом N 216 по военному ведомству от 16 апреля, вводившим в действие Положение о солдатских комитетах. На этот приказ имелась ссылка в пункте 18 Декларации. Был исключен пункт об отмене вечерней поверки.

В Декларацию были включены и новые пункты, отсутствующие в проекте от 13 марта. Они касались порядка увольнения солдат в свободное от службы время (см. п. 13). Пункты 14-17 регламентировали наказания, которым мог подвергаться военнослужащий, и ограждали его человеческое достоинство. Они в основном повторяли первоначальную редакцию, но в ряде случаев были дополнены положениями, сводившими на нет декларировавшиеся права. Это особенно заметно на примере пункта 14:

Такое добавление сводило на нет все гарантии прав солдат на фронте, поскольку открывало широкую дорогу для произвола начальников. В этом пункте обнаруживалось стремление Временного правительства постепенно восстановить власть офицеров в армии. Пункт первоначального проекта об отмене оскорбительных и вредных для здоровья наказаний был включен в Декларацию полностью, но уже из первого примечания исчезла отмена таких наказаний, как "разжалование без суда", "неудостоение к производству в офицеры". Вслед за первоначальным проектом Декларация запрещала применение наказаний, не упомянутых в дисциплинарном уставе, но из ст. 16 исчез перечень наиболее употребимых из таких наказаний. Общая норма о запрещении телесных наказаний была сохранена и даже дополнена указанием на то, что она относится и к отбывающим наказание в

стр. 68

"военно-тюремных учреждениях", однако детальное описание наказаний офицеров за эту провинность было исключено.

Пункт 18 Декларации полностью отрицал введение выборного начала. Он гласил: "Право назначения на должности и в указанных законом случаях временного отстранения начальников всех степеней и должностей принадлежит исключительно начальникам. Точно так же они одни имеют право распоряжения, касающееся боевой деятельности и боевой подготовки части, ее обучения, специальных работ, инспекторской и хозяйственной частей". Подобного пункта в первоначальном проекте не было.

Таким образом, "Положение об основных правах военнослужащих" имело своей документальной основой проект Декларации прав солдата, подготовленный комиссией солдатской секции Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов и опубликованный еще 14 марта. Вместе с тем окончательный текст Декларации содержал ряд новых положений, а некоторые пункты первоначального проекта были вовсе исключены. Редактирование Декларации имело целью смягчить антиофицерскую направленность проекта (для чего, в частности, было изменено и название документа и введено наименование "военнослужащий" вместо "солдат"), постепенное возвращение власти офицеров и начальников в армии. Отвергалось выборное начало в армии, начальникам давалось право применять вооруженную силу за отказ от выполнения приказа в боевой обстановке. Эти пункты если не сводили на нет права солдата, то во всяком случае открывали возможность для этого.

Из прав солдата, установленных еще приказом N 1 Петроградского Совета, в Положениях были прямо упомянуты только предоставление политических прав военнослужащим и отмена отдания чести. Косвенно, путем подтверждения действия гучковского приказа N 114, признавались и такие положения приказа N 1, как отмена титулования офицеров и обращение к солдатам на "ты".

Исследование основных документов о правах солдат, начиная с приказа N 1 Петроградского Совета, обнаруживает их преемственность. Главный перечень прав солдата, введенный непосредственно приказом N 1, в основном сохранился благодаря приказу N 114 по военному ведомству, приказу N 2 Петроградского Совета, приказу N 213 по военному ведомству (о правах комитетов) и, наконец, "Положению об основных правах военнослужащих" от 11 мая. Вместе с тем наблюдалась явная тенденция к постепенному ограничению солдатских прав.

Большевики назвали этот документ "Декларация бесправия". Сразу же после опубликования Декларации они начали энергичную кампанию против ограничений, введенных Положением об основных правах военнослужащих. В газете "Правда" печатались материалы, критически разбирающие отдельные пункты Положения, резолюции протеста, принятые собраниями солдат и матросов ³⁶ . Аналогичные резолюции публиковали "Солдатская правда" и "Голос правды" (Кронштадт).

27 мая Военная организация при ЦК РСДРП(б) провела специальное совещание своих членов для обсуждения вопроса о Декларации прав солдата ³⁷ . Критика ее продолжалась с новой силой. Агитация большевиков во второй половине мая - начале июня укрепила военные организации большевиков, легко привлекала солдат на их сторону. Однако значительная часть солдат еще находилась в то время под влиянием меньшевиков и эсеров. С их помощью новому военному министру Керенскому удалось склонить фронтовые части к исполнению приказа о наступлении. После разгрома июльской демонстрации в Петрограде и провала наступления на фронте реальная власть уходила их рук Советов.

Выступление Корнилова, быстрая его ликвидация показали, что армия вышла из подчинения командного состава. И разрушение старой армии было завершено.

Выборное начало в армии, правда, на короткое время, было, наконец, введено после Октябрьской революции, но большевики быстро осознали, чем это грозит.

стр. 69

Примечания

1. См. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917г. Док. и м-лы. Т. 1. Л. 1991; т. 2. Л. 1995.

2. МИЛЛЕР В. И. Из истории приказа N1 Петроградского Совета. - Военно-исторический журнал, 1966, N 5; его же. Начало демократизации старой армии в дни Февральской революции. - История СССР, 1966, N 6; БУРДЖАЛОВ Э. Н. Вторая русская революция. М. 1967; Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый год в Петрограде. Кн. 1 Л. 1967; МИНЦ И. И. История Великого Октября. Т. 1. М. 1967; ЗЛОКАЗОВ Г. И. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов. М. 1969; ТОКАРЕВ Ю. С. Приказ N 1 Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. В кн.: Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. 5. Л. 1973; СОБОЛЕВ Г. Л. Революционное сознание рабочих и солдат Петрограда в 1917г. Л. 1973; МИЛЛЕР В. И. Солдатские комитеты русской армии в 1917 г. М. 1974; ТОКАРЕВ Ю. С. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в марте-апреле 1917 года. Л. 1976; СОБОЛЕВ Г. Л. Петроградский гарнизон в борьбе за победу Октября. Л. 1985; его же. Временный комитет Государственной думы и Петроградский гарнизон в дни Февральской революции. В кн.: Проблемы социально-экономической и политической истории России XIX-XX века. СПб. 1999.

3. Об обстоятельствах появления приказов N 2 и N 3 в общеисторическом плане говорится в монографии Миллера о солдатских комитетах.

4. Наиболее подробные сведения см. в кн. Соболева.

5. Токарев в статье о приказе N 1 (с. 50-58) дал подробный анализ точек зрения советских историков по вопросу об участии в выработке текста приказа как представителей Исполкома, так и солдатских депутатов. Миллер попробовал синтезировать две основные точки зрения в вопросе о создании приказа N 1 и учел критику Токарева в свой адрес (МИЛЛЕР В. И. Солдатские комитеты, с. 25-34).

6. Текст приказа см. Революционное движение в России после свержения самодержавия. Док. и м-лы. М. 1957, с. 189-190. В сборнике воспроизведен текст, опубликованный в "Известиях Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов" за 2. III. 1917.

7. Правда, 7. III. 1917.

8. Сб. Революционное движение, с. 189-190.

9. МИЛЛЕР В. И. Солдатские комитеты, с. 32. Автор полагал, что такого пункта в приказе не имелось. Токарев придерживался противоположной точки зрения (ТОКАРЕВ Ю. С. Петроградский Совет, с.60). Ю. МИЛЮКОВ П. Н. История второй русской революции. Т. 1. Вып. 1. София. 1921, с. 46.

11. Петроградский Совет, т. 1, с. 85-97, 104, 127, 106-118.

12. Новое время, 7. III. 1917.

13. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 366, on. 1, д. 12.

14. Петроградский Совет, с. 163-169, 153-156.

15. Генерал Потапов был председателем военной комиссии при Временном комитете Государственной думы, о чем Гучков, очевидно, забыл.

16. Последние новости, 20. XI. 1936.

17. Гучков прервал встречу с делегацией Исполкома для приема американского посла Д. Френсиса. По свидетельству последнего, он был "в нервном состоянии" (ГАНЕЛИН Р. Ш. Россия и США. 1914-1917. Л. 1969, с. 166-167).

18. Последние новости, 20. IX. 1936.

19. Воспоминания Потапова см. в кн.: ДЕНИКИНА. И. Очерки русской смуты. Т. 1. Париж. [1922]; АВДЕЕВ Н. Революция 1917г. Т. 1. М.-Пг. 1923, с. 71.

20. Петроградский Совет, с. 156.

21. День, 7. III. 1917.

22. Это, разумеется, не отменяет общей политической оценки приказа N 2 как отступления перед руководителями Петроградского Совета. Определение круга деятельности солдатских комитетов отражало стремление лидеров Исполкома ввести в "законные рамки" энергичную работу комитетов по смене командного состава в частях Петроградского военного округа (МИЛЛЕР В. И. Солдатские комитеты русской армии. М. 1974, с. 49-53). Вместе с тем Миллер приводит примеры того, как именно приказ N 2 Петроградского Совета послужил толчком к развитию солдатского движения во многих фронтовых частях.

23. Деникин в воспоминаниях обвинял Потапова в том, что он несет свою долю ответственности за разложение армии. По свидетельству Деникина, и приказ N 2, и воззвание

стр. 70

(приказ N 3) почти не были известны на фронте, в то время как приказ N 1 распространялся очень широко (см. ДЕНИКИН А. И. Ук. соч., с. 68).

24. Известия, 8. III. 1917.

25. Речь, 8. III. 1917; Новое время, 8. III. 1917; Биржевые ведомости, 8. III. 1917; День, 15. III. 1917.

26. Вестник Временного правительства, 10. III. 1917.

27. Правда, 11. III. 1917.

28. РГВИА, ф. 366, on. 1, д. 12, л. 6-7об.; 8-10, 12.

29. Петроградская газета, 14. III. 1917.

30. Якубович докладывал содержание Декларации на заседании поливановской комиссии 13 марта (РГВИА, ф. 366, on. 1, д. 12, л. 2).

31. Речь, 14. III. 1917.

32. Русский инвалид, 19. III. 1917.

33. Всероссийское совещание Советов рабочих и солдатских депутатов. Стеногр. отчет. М.-Л. 1927,с.261-269.

34. Русский инвалид, 29. IV. 1917; Последние новости, 27. IX. 1936.

35. Текст декларации см. Вестник Временного правительства, 14.V.1917; Революционное движение в России в мае-июне 1917 г. док. и м-лы. М. 1959, с. 237-239.

36. Правда, 16, 18, 19, 24, 26, 27.V.1917; и т.д.

37. Там же, 27. V. 1917.

Постоянный адрес данной публикации: