Африка, как красивая невеста-бесприданница, кажется, привлекает к себе все большее внимание богатых дядюшек. Они суетятся, делая вид, будто озабочены ее судьбой, и скидываются, чтобы собрать деньги на приданое, впрочем, не переставая упрекать девушку в расточительности, в неумении вести хозяйство, в лени, в неприличных знакомствах. Денег на приданое, правда, не хватит, но зато какие правильные советы! Какие благие намерения!

А другие завлекают: ты, девушка, не строй из себя недотрогу, не требуй сохранения независимости, а иди-ка к нам - конечно, добровольно, по- хорошему - в рабство на несколько лет. Мы же люди порядочные, мы научим тебя цивилизованной жизни, ты сможешь и невинность соблюсти, и капитал приобрести.

А если серьезно... Вряд ли какой-нибудь другой регион мира пользовался в последние годы таким вниманием на международных форумах, встречах, симпозиумах, конференциях, в том числе на самом высоком уровне.

Если бы все декларации и заявления превращались в темпы экономического развития, то, наверное, Африка уже стала бы самым быстро растущим регионом планеты.*

На саммите "большой восьмерки" в Генуе в июле 2001 года по инициативе и при участии группы африканских лидеров (президента ЮАР Т. Мбеки, президента Нигерии О. Обасанджо и президента Алжира А. Бутефлики) был принят "Генуэзский план для Африки". В документе декларируется намерение членов "восьмерки" установить отношения "нового партнерства для решения проблем, имеющих решающее значение для развития Африки". На очередном саммите "восьмерки" в Канаде в июне 2002 года обсуждение африканских проблем было продолжено, "восьмерка" приняла "План действий для Африки".

ИСТОЧНИКИ ПРОГРАММЫ "НОВОГО ПАРТНЕРСТВА"**

Генуэзское заявление придало новый стимул разработке концепции "возрождения Африки" ("африканского ренессанса"). Важным шагом в этом направлении явилась выдвинутая в середине 2000 года президентами ЮАР, Нигерии и Алжира "Программа тысячелетия по партнерству ради восстановления Африки". В связи с тем, что вскоре сенегальский президент А. Вад предложил свой вариант программы - "План "Омега" для Африки", в начале июля 2001 года обе программы были объединены. Новый документ получил название "Новой африканской инициативы" и тогда же, в июле 2001 года, был одобрен на саммите Организации африканского единства (ОАЕ) в Лусаке.

После доработки этого документа с учетом генуэзского плана 23 октября 2001 года в столице Нигерии Абудже была принята окончательная его редакция под названием "Новое партнерство для развития Африки" (New Partnership for Africa's Development -NEPAD).

В документе особо подчеркивается, что НЕПАД - программа развития Африки, "разработанная и осуществляемая самими африканцами". Роль африканцев в разработке программы "нового партнерства" несомненна.

Вместе с тем для непредвзятого наблюдателя ясно, что концептуально, методологически, а порой и в практических рекомендациях она в основном базируется на опубликованном в апреле 2000 года Всемирным банком докладе "Может ли Африка войти в XXI век?" ("Can Africa Claim the 21-st Century?"). В нем объединены исследования, выводы и предложения ряда международных организаций и форумов, занятых проблемами развития, - Всемирного банка, Африканского банка развития, Африканского консорциума по изучению экономического развития, Глобальной коалиции по Африке и Экономической ко-

* Африка как единое целое не существует: отдельные страны столь резко различаются по дивилизационным характеристикам, уровню и темпам экономического развития, что кажется, будто они лежат на разных континентах. Но все они входят в регион, где находится большинство беднейших государств планеты, зачастую с деградирующей экономикой, которые то ли из международной вежливости, то ли по инерции называют "развивающимися". Определенная размытость формулировок вызывается и тем, что иногда под словом "Африка" понимают весь континент, иногда - страны к югу от Сахары, но без ЮАР.

** Автор выражает благодарность сотрудникам Института Африки РАН Виганду В. К., Корендясову Е. Н., Фитуни Л. Л., Черкасовой И. В. Их исследования были использованы при подготовке первой части данной статьи.

стр. 2

миссии ООН для Африки (ЭКА). Это - редкое по качеству, честности и объективности, хотя и не лишенное декларативности исследование, в число авторов которого входят как известные западные ученые, так и эксперты из развивающихся стран.

По своему содержанию программа НЕПАД является продолжением ранее принимавшихся на международном и общеафриканском уровнях деклараций, планов и программ преодоления африканской отсталости, которые, к сожалению, остались пылиться в архивах истории.

К первым можно отнести такие разработанные в рамках ООН документы, как "Программа действий по экономическому подъему и развитию Африки на 1986 - 1990 годы", "Новая повестка дня в целях развития Африки на 90-е годы" и "Специальная инициатива по Африке в рамках системы ООН на период до 2004 года". К ним можно добавить "Повестку дня к действию", изложенную в 1981 году в исследовании Всемирного банка "Ускоренное развитие Африки южнее Сахары" (известный "Доклад Берга").

Особый политический вес имеет Декларация тысячелетия, единогласно принятая в 2000 году всеми государствами-членами ООН. В ней определены конкретные задачи в области развития и искоренения нищеты, имеющие прямое отношение к Африке.

В частности, к 2015 году намечено:

- сократить вдвое количество людей в мире, живущих менее чем на один доллар в день;

- сократить вдвое количество людей в мире, страдающих от голода;

- сократить вдвое количество людей в мире, не имеющих доступа к чистой питьевой воде;

- добиться всеобщего начального образования;

- добиться равенства полов в доступе к образованию;

- снизить уровень материнской смертности на три четверти;

- снизить уровень смертности в возрасте до пяти лет на две трети;

- уменьшить и обратить вспять распространение ВИЧ/СПИДа, малярии и других наиболее опасных болезней.

Необходимые для достижения этих целей инвестиции значительны, но отнюдь не астрономические. Экспертная группа высокого уровня под председательством бывшего президента Мексики Эрнесто Седильо, назначенная генеральным секретарем ООН в июне 2001 года, подсчитала, что в дополнение к текущему уровню помощи в целях развития, составляющему в настоящее время приблизительно 50 миллиардов долларов - самый низкий за последние 30 лет показатель сравнительно с общими мировыми доходами, - потребуется еще 50 миллиардов долларов в год. С этой оценкой в целом совпадают опубликованные в январе 2002 года более детальные исследования Всемирного банка, согласно которым дополнительная помощь в размере 40 - 60 миллиардов долларов позволила бы осуществить задачи тысячелетия в области развития.

Разработанные африканскими странами программы преодоления отсталости включали такие документы, как "Монровийская стратегия по экономическому развитию Африки" (1970), "Лагосский план действий" (1980), "Приоритетная программа экономического восстановления Африки на 1986 - 1990 годы" (1985), "Африканская альтернатива программам структурной перестройки" (1989).

Ряд развитых стран и их объединений также выступили с инициативами на африканском направлении. Были приняты "Каирский план действий Африка - Европа", "Японская декларация о помощи Африке", закон США "Перспективы африканского роста", декларация по Африке встречи "восьмерки" на Окинаве, продолженная и расширенная в Генуэзском плане и в еще более подробно разработанном плане, принятом в Кананаскисе.

"Новое партнерство для развития Африки" содержит и свежие моменты, связанные в первую очередь с развитием новых политико-экономических тенденций, расширением демократизации в Африке. В документе на первый план выдвинуты борьба с бедностью и социальным неравенством, укрепление демократии и надлежащего управления (good governance), борьба с коррупцией, приобщение континента к информационной революции и новейшим технологиям.

С помощью "Призыва к народам Африки", включенного в четвертый раздел, предпринята попытка мобилизовать массы на достижение целей "нового партнерства", превратить его в своего рода новую идеологическую доктрину.

План НЕПАД в целом базируется как на либеральных идеях, связанных с глобализацией в ее западной интерпретации, признании ведущей роли частного предпринимательства, так и на принципах смешанной экономики при ведущей роли государства в создании условий для экономического развития. "Созидательная способность государства, - отмечают авторы программы "нового партнерства", - является решающим аспектом в создании условий для развития. Государство призвано сыграть важнейшую роль в достижении экономического роста и развития, в выполнении программ сокращения бедности. Реальность, однако, состоит в том, что многие правительства неспособны выполнять эту роль".

15 африканских стран, входящих в Комитет по осуществлению программы НЕПАД, рекомендовали учредительной конференции Африканского союза, которая была намечена на июль 2002 года в Дурбане (ЮАР), принять ряд обязательств, мер и действий, составляющих понятие "надлежащего правления". Этот документ получил название "Инициатива по демократии и политическому правлению". Он практически определяет, какие страны и на какой основе будут участвовать в программе "нового партнерства", затрагивает такие кардинальные вопросы, как необходимость обновления норм правления, повышения эффективности региональных и международных институтов, более реши-

стр. 3

тельного проявления политической воли с тем, чтобы предотвратить злоупотребления властью во внутренней политике государств, не подрывая их суверенные права и ответственность за поддержание мира и безопасности во внешних отношениях. К самым важным условиям реализации НЕПАД отнесено укрепление мира и безопасности на континенте, прекращение и предотвращение вооруженных конфликтов любого происхождения.

Авторы программы "нового партнерства" признают, что величайшую трудность для Африки создают слабые государства, у которых нет возможностей, ресурсов и/или воли, чтобы быть эффективными региональными партнерами и достойно встретить новые вызовы глобализации. Продвигать надлежащее правление и усиливать подотчетность правительства за их внутреннюю политику - это, по словам Нельсона Манделы, является "демократическим развитием". Документ содержит предложение о совместных действиях африканского сообщества против тех режимов, которые нарушают демократические принципы, конституцию, права человека. Однако механизм таких совместных действий пока не выработан.

Отличительная черта программы "нового партнерства" - попытка разработать комплекс действенных финансово-экономических и организационных мер при опоре на влиятельные общественные силы в Африке, которые обеспечили бы достижение намеченных целей.

С этой целью предусматриваются меры, направленные на:

- объединение усилий на базе регионального сотрудничества и экономической интеграции (африканские страны, как правило, слишком малы по размерам, чтобы самостоятельно решать экономические проблемы);

- использование всех имеющихся форм и организаций международного сотрудничества с учетом глобализации такого сотрудничества с тем, чтобы, в частности, при определении его целей и норм соблюдать взаимные интересы как доноров, так и получателей помощи (при этом подразумевается, что обе стороны должны обсуждать общие цели и методы на основе партнерства);

- создание механизмов страхования и финансовых инструментов для снижения рисков деятельности частного капитала, который сейчас инвестируется только в высокодоходные добывающие отрасли горстки стран континента, фактически игнорируя все остальные;

- проведение реформ многосторонних институтов, в том числе финансовых, с учетом потребностей стран Африки;

- создание эффективных механизмов борьбы с коррупцией, включая обеспечение возврата денег, затраченных на подкуп чиновников.

В документе поставлены задачи, не раз озвученные на многих международных форумах. Главная из них - обеспечить в течение ближайших 15 лет темпы прироста ВВП на уровне семи процентов в год с тем, чтобы на этой основе добиться целей, обозначенных в Программе тысячелетия и в других международных документах.

Ввиду налета декларативности реалистичность предусмотренных "новым партнерством" мер может вызывать сомнения как с теоретической, так и с практической точек зрения: порой документ напоминает перечень целей, задач, благих намерений, не всегда опирающихся на трезвый экономический анализ и подкрепленных эффективным механизмом осуществления.

Вместе с тем программа НЕПАД, будучи выражением коллективной воли африканских лидеров и пользуясь широкой поддержкой развитых государств, может стать основой для реальных программ развития, достаточно эффективным политическим, дипломатическим и юридическим инструментом пересмотра сформировавшейся в эпоху биполярного мира концепции международной помощи, ее определенной оптимизации с учетом реальных интересов и императивов развития африканского континента и мировой экономики в целом.

Несмотря на амбициозность целей и не всегда оправданный оптимизм авторов НЕПАД, их программа получила достаточно широкое международное признание. Она фактически одобрена "восьмеркой", Европейским союзом, основными международными финансовыми институтами и экономическими организациями. Их привлекает то, что "новое партнерство" идет в основном в русле стратегических установок глобализации и либерализации мировой экономики, что африканские лидеры готовы взять на себя ответственность за будущее континента, расширить внутренние источники развития. Ведь развитым странам и международным организациям, включая бреттон-вудские, ясно, что, во-первых, с Африкой нужно что-то делать, а во-вторых, что без сотрудничества с авторитетными африканскими лидерами не обойтись.

Осознание потенциальных угроз, исходящих из Африки, вынуждает западных лидеров активизировать усилия в надежде предотвратить дальнейшую деградацию социально-экономической ситуации на континенте и создать общемировую "коалицию борьбы с бедностью". Более органичное включение африканского потенциала в мировую экономику также означало бы некоторое улучшение условий для деятельности корпораций в глобальном масштабе. Ведь по состоянию на сегодняшний день большая часть Африки из-за отсутствия необходимых инфраструктурных, рыночных и других механизмов фактически закрыта для деятельности современного капитала.

Вместе с тем, деградация условий существования, прогресс (хотя и медленный) демократизации, приход во власть представителей нового поколения политических деятелей, отличающихся большей восприимчивостью к требованиям времени, меньшей идеологической заданностью, большей готовностью руководствоваться национально-государственными интересами, подвигают и африканские верхи активнее и предметнее заниматься проблемами социально-экономического развития.

Возможно, главная особенность и самая сильная сторона "нового партнерства" и заключается в том, что она появилась в результате достаточно широкого совпадения реальных интересов и политических деклараций развитых стран и Африки по стратегически важным вопросам ее дальнейшего развития.

Показательно, что лидеры "восьмерки" и других развитых стран, бреттон- вудские институты, не говоря уже об Организации Объединенных Наций, отмели саму идею о некой легализации планов неоколониализма, лишении ряда африканских стран политической независимости. А эти планы получили довольно широкое распространение, находя поддержку даже в России, в трудах таких интересных ученых, как, например, В. Иноземцев. Аргументы в пользу "добровольного" возвращения в колониальную зависимость носят сугубо технократический, умозрительный характер. Сидя в кабинетах в Нью-

стр. 4

Йорке, Париже или в Москве, авторы доктрины "добровольного колониализма" даже не представляют себе, что, приняв ее, африканские элиты были бы просто сметены с политической арены.

Единственный реальный и приемлемый способ остановить деградацию Африки - это партнерство.

Позиция России по отношению к программе "нового партнерства" в общем, принципиальном плане, как представляется, благожелательна, позитивна.

Наша страна впервые выступает вместе с западными странами по кардинальным вопросам международного сотрудничества с Африкой. Программа НЕПАД не только создает дополнительные возможности конкретного взаимодействия Москвы со своими партнерами в рамках "восьмерки", но и способствует определенному повышению рейтинга нашей страны в Африке, расширяет рамки предметного диалога и взаимодействия с африканскими государствами. Концепция "нового партнерства" с Африкой согласуется с формируемой российской стратегией ответа на вызовы XXI века и идет в русле стратегии строительства многополярной модели международных отношений.

Наряду с этим российское руководство стремится осуществить собственные интересы и цели, диктуемые национальными внешнеполитическими и внешнеэкономическими приоритетами, материально-финансовыми ресурсами государства и частного предпринимательства, чтобы, с одной стороны, расширять сотрудничество с Африкой, а с другой - не допускать втягивания России в дорогостоящие и непосильные для нее программы и проекты.

Пока же приходится констатировать, что российско-африканские отношения не отличаются особой динамикой и их уровень отстает от глобальных интересов РФ и от имеющихся возможностей сотрудничества. Объем упавшего в середине 90-х годов до одного миллиарда долларов товарооборота достиг 1,5 миллиарда долларов, что составляет лишь 1,2 процента общего внешнеторгового оборота РФ.

ПОМОГАЕТ ЛИ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ?

Даже предварительные расчеты не могут не вызвать скептической оценки перспектив выполнения программы НЕПАД.

Поставленная африканскими лидерами задача добиться ежегодного прироста валового внутреннего продукта Африки на семь процентов на протяжении следующих 15 лет вряд ли достижима. Ведь, по их мнению, для этого потребуется каждый год дополнительно получать, в основном из внешних источников, 64 миллиарда долларов, или сумму, равную 12 процентам совокупного ВВП континента.

По данным подготовленного Всемирным банком Доклада о мировом развитии в 2000 - 2001 годах, в 1999 году внешний приток капиталовложений в регионе составлял всего 14,3 миллиарда долларов, или 2,7 процента ВВП Африки, а внутренние сбережения покрывали лишь 16 процентов всех инвестиций и даже снизились по сравнению с 1990 годом. Продолжалось падение эффективности капиталовложений. При этом за последние два года упали темпы экономического роста даже в горстке стран, в которых они в середине 90-х годов превышали пять процентов в год. Увеличились социальное неравенство и внешняя задолженность даже в странах с неплохими экономическими показателями (Уганда, Гана).

Если рассматривать динамику прямых иностранных инвестиций по различным регионам, то мы увидим, что в Восточной Азии за примерно три десятилетия XX века инвестиции выросли в 150 раз, в Южной Азии - в 34 раза, а в Африке - в 1,5 раза. За исключением ЮАР и частично Египта, Марокко, Туниса, средства, как и в колониальные времена, вкладывались лишь в добывающую промышленность.

Самая слабая составляющая программы НЕПАД - надежда на резкое увеличение иностранных инвестиций в Африку в расчете на то, что объемы официальной помощи развитию (ОПР) достигнут уровня 0,7 процента ВВП развитых стран.

Концепция и практика предоставления международной помощи переживают сегодня кризис. Ее механизм, сформированный в годы "холодной войны", служил прежде всего инструментом внешней политики стран-доноров с целью достижения геостратегических целей, продвижения торгово-экономических, политико-дипломатических и идеологических интересов. Этот механизм редко был нацелен на конкретные социально-экономические результаты.

Удельный вес помощи по государственной линии в ВВП стран-доноров снижался еще с 1970 года, когда впервые был установлен пороговый вклад в размере 0,7 процента. Удерживаясь на уровне 0,3 - 0,35 процента, в начале 90-х годов этот показатель стал падать, снизившись в 22 государствах- членах ОЭСР в среднем до 0,22 процента, составляя 0,33 процента даже без учета США, которые никогда не намеревались достигнуть порогового вклада в 0,7 процента.

С окончанием "холодной войны" объемы помощи существенно сократились. В душевом исчислении ОПР уменьшилась с 32 долларов в 1990 году до 19 долларов в 1998 году, а США за это время урезали свои ассигнования на эти цели на 20 процентов. В абсолютном долларовом выражении без учета инфляции помощь возрастала вплоть до рекордного 1992 года, когда она достигла 60 миллиардов долларов. Но в 2000 году этот показатель упал до 53,1 миллиарда долларов. Сказались поте-

стр. 5

ря мотивации после окончания "холодной войны", "усталость" доноров, разуверившихся в эффективности программ и проектов за счет ОПР.

Тем не менее Африка остается наиболее крупным получателем помощи по государственной линии. За последние 30 лет ее приток достиг почти 300 миллиардов долларов (в текущих ценах), что во много раз превышает финансовую составляющую "плана Маршала" (даже с учетом обесценения доллара). Объем внешних средств составлял 10 процентов ВВП большинства африканских стран. Однако к существенным сдвигам в экономическом развитии континента, к сокращению бедности это не привело. Уже в 80-е годы остро встал вопрос об эффективности иностранного финансового вклада в экономическое развитие африканских стран.

Основная часть помощи в том или ином виде возвращалась в страны-доноры или шла на поддержку "послушных" режимов, правительств, президентов (например, Мобуту).

Неэффективной была и остается система распределения средств. В 1997 году 4 миллиарда долларов, или 25 процентов средств от общей суммы, полученной странами Тропической Африки, использовались на содержание западных специалистов, численность которых сейчас составляет около 100 тысяч человек, при этом во многих странах они дублируют соответствующие министерства. 3,1 миллиарда шло на поддержку политических и экономических реформ (исключая списание задолженности), остальные - на инвестиционные проекты и покрытие бюджетного дефицита.

Помощь распределялась крайне неравномерно и по странам. В 80-х годах существенная часть помощи Тропической Африке приходилась на пять стран - Заир, Кению, Сомали, Судан и Танзанию, а в 90-х годах - тоже на пять государств - Мадагаскар, Мозамбик, Уганду, Танзанию и Эфиопию.

Авторы программы НЕПАД настаивают на увязке объема международной помощи с решением долговой проблемы. Они заявляют, что если внешняя задолженность не будет снижена до уровня, соответствующего возможностям африканских стран, эта помощь ожидаемого результата не принесет.

В настоящее время долг стран южнее Сахары достиг 228 миллиардов долларов. В результате, к примеру, в 1998 году на погашение всех видов задолженности они израсходовали 13,4 миллиарда долларов, получив в качестве ОПР 13,1 миллиарда долларов.

Помимо официального обслуживания долгов, масса денег утекла из Африки по каналам теневой экономики или преступной параэкономики. Известно, что многолетний диктатор Заира Мобуту наворовал семь-девять миллиардов долларов, а бывший правитель Нигерии Абача - около пяти миллиардов за короткое время. А сколько вывезли другие мелкие и крупные диктаторы?!

Считается, что состоятельные африканцы вкладывают за границей до 40 процентов своих накоплений. А во сколько обходится контрабанда алмазов, редкоземельных металлов, объектов флоры и фауны, шкур ценных животных, слоновой кости, ценных пород дерева?

Можно с большой долей уверенности предположить, что легальное обслуживание долгов, нелегальный вывоз капиталов, переброска за границу накоплений, включая "доходы" от коррупции, прямая контрабанда - все это вместе взятое значительно перекрывает поступление средств в Африку. В результате беднейший континент планеты просто обескровливается, став финансовым донором развитых стран.

"В 80-е и 90-е годы развивающиеся страны оказались фактически неспособны обслуживать собственные долговые обязательства, - пишет В. Иноземцев. - В начале этого периода в результате новой политики рейгановской администрации, ограничившей денежное предложение и поднявшей процентные ставки, стоимость новых заимствований возросла. В 1982 году во всех развивающихся странах, за исключением членов ОПЕК, доля средств, направляемых на обслуживание внешних обязательств, составляла 23,9 процента экспортных поступлений, а для наиболее обремененных долгами стран достигала 50 процентов. В 1932 году Германия объявила мораторий на обслуживание внешнего долга в условиях, когда соответствующий показатель не достиг еще 13 процентов".

Маловероятно, что страны-доноры пойдут на существенное снижение задолженности или распространение льготного режима списания долгов на страны со средним доходом, в число которых входят некоторые страны континента. Но "восьмерка" призвала ускорить реализацию договоренностей об облегчении долгового бремени наиболее бедных стран, достигнутых в рамках "Парижского клуба", МВФ и ВБ. В частности, общее одобрение получила инициатива Всемирного банка, в соответствии с которой расширяется, увеличиваясь вдвое, круг стран, подпадающих под режим

стр. 6

списания долгов для стран с наиболее высокой задолженностью и с наиболее низким доходом. В этом случае объем списания превысит 20 миллиардов долларов.

ТРАГЕДИЯ ЧЕРНОГО КОНТИНЕНТА

Что же после всех деклараций и выражений удовлетворения по поводу программы НЕПАД положил Запад в протянутую руку "новых партнеров"?

Долго готовилась конференция в Монтеррее, состоявшаяся в марте 2002 года. В мексиканском городе собрались главы 50 государств и правительств, представители ООН, бреттон-вудских организаций, многочисленных неправительственных организаций, лидеры транснациональных корпораций.

Объединив весь набор красивых, правильных и нужных слов, Монтеррейский консенсус повторил знакомые декларации и советы, но не выделил достаточно денег. США пообещали увеличить помощь с нынешних 10 миллиардов долларов до 15 миллиардов через три года, Европейский союз - добавить еще 21 миллиард к своим 25 миллиардам - тоже через три года.

Речь идет о помощи не только Африке, но всем бедным странам. При этом, чтобы уменьшить вдвое абсолютные размеры нищеты в мире к 2015 году, по оценке ООН, требуется дополнительно 50 миллиардов долларов в год, а по мнению африканских лидеров - гораздо больше. В Кананаскисе "восьмерка" решила увеличить ОПР для Африки на шесть миллиардов долларов в год.

При таком состоянии дел можно усомниться даже в реальности пятипроцнтного годового роста ВВП, позволяющего лишь удержать нищету хотя бы на нынешнем уровне.

Африка столкнулась с этой жестокой правдой. Ее ситуация трагична.

В переломный исторический момент коренного изменения модели экономического развития в передовых странах и начала движения мирового хозяйства к глобализированной экономике нового типа субсахарские страны оказались абсолютно не готовы к переменам, их ресурсный потенциал утратил свою былую значимость и привлекательность на рынке и основные параметры их экономического, социального и политического устройства стали несовместимы с требованиями "новой экономики", отмечает исследователь из Института Африки Б. Рунов. На смену состояния переходности от доиндустриальной к индустриальной стадии развития пришло состояние своеобразной двойной переходности (от доиндустриальной к постиндустриальной системе хозяйства), и соответственно значительно возрос масштаб стоящих перед Африкой проблем.

Африка сегодня является наиболее обширной зоной бедности. 300 из 800 миллионов африканцев живут на доход 0,65 доллара в день. 34 наименее развитые страны планеты находятся на африканском континенте. Уровень ВВП на душу населения в Африке южнее Сахары (без ЮАР) в 90-х годах по паритету покупательной способности в постоянных ценах был намного, зачастую вдвое ниже, чем в 60-х. Разрыв между "верхами" и "низами" столь же велик, как, скажем, в Латинской Америке, но африканские бедные беднее всех.

Сельское хозяйство в Африке, в котором занята большая часть населения, значительно отстает от других развивающихся регионов, прежде всего из-за катастрофической нехватки капиталов, плохой и дорогостоящей транспортной сети и неконкурентоспособности на мировых рынках. О "зеленой революции" на континенте только мечтают. За последние 30 лет уменьшилась доля Африки в экспорте даже таких ее традиционных продуктов, как какао, земляные орехи, каучук, бананы и - почти вдвое - кофе, и немного выросла лишь по чаю и табаку. Есть исключения: в Египте производство сельского хозяйства за последние 25 - 30 лет сделало просто удивительный прыжок. Но общую картину они не меняют: почти половина африканцев недоедает, иногда просто голодает.

В этой связи остается актуальным вопрос: всегда ли выгодно африканским государствам отказываться от нерентабельного производства?

Если в какой-то африканской стране прекращается производство риса, субсидируемого, скажем, на 20 процентов государством, то она должна найти валюту на его импорт на сумму, равную 80 процентам выращиваемого ранее риса или рассчитывать на займы, на подаяния, на помощь развитых стран, где складирование излишков зерна часто дороже их транспортировки в Африку и распределения в виде "помощи". А что делать с крестьянами, которые его раньше выращивали?

Напрашивается вывод: неразумно ликвидировать нерентабельное производство до тех пор, пока не создано более эффективное. Отказываться от дотирования некоторых производств нерационально: в умелых, некоррумпированных руках оно может быть действенным средством экономического развития или хотя бы предотвращения дальнейшего углубления жестокого кризиса. Но в отличие от развитых стран, Африка лишена внутренних условий для расширенного воспроизводства, для самозарождения новых предприятий и видов деятельности. Выталкивание африканских стран из сферы мирового производства превращает их в хронических иждивенцев, в международных "люмпенов". Результат такой политики - рост неформального, теневого сектора во всех африканских странах, криминализация жизни и бизнеса, расширение зоны вооруженных конфликтов.

Запад сознательно проводит политику двойных стандартов в отношении импорта сельскохозяйственной продукции. Присягая на верность либерализации, свободе торговли и невмешательству государства в экономику, развитые государства одновременно субсидируют свое сельское хозяйство, перекрывая возможности ввоза его продукции из Африки и других развивающихся стран. Субсидии сельскому хозяйству в странах-членах ОЭСР составили в 1999 году 361 миллиард долларов США, что превышает ВВП всех государств южнее Сахары (без ЮАР). Справедливости ради следует отметить, что для африканцев отмена субсидий сельскому хозяйству в развитых странах - обоюдоострое оружие, поскольку она привела бы к повышению цен. И если одни страны смогли бы увеличить свой экспорт, то другие, зависящие от импорта продовольствия, оказались бы на грани голода.

Гораздо больше Африка нуждается в отмене таможенных барьеров на пути многих ее товаров в Европу или США. В нынешней ситуации чем глубже обработка товаров из "третьего мира", тем выше импортные тарифы в развитых странах. Устранение торговых барьеров увеличило бы доходы развивающихся стран на 130 миллиардов долларов в год, что гораздо больше дополнительных 50 миллиардов долларов официальной помощи в целях развития, необходимых ежегодно для достижения целей ооновской Дек-

стр. 7

ларации тысячелетия в области развития к 2015 году. Кое-что в этом плане делается в странах Запада, но явно недостаточно, хотя "восьмерка" в Кананаскисе приняла ряд новых шагов в этом направлении.

Даже сохранение доли Африки в мировой торговле на уровне 60-х годов принесло бы ей дополнительно 70 миллиардов долларов. Совсем по-другому стоял бы вопрос о помощи. Но африканские страны в основном вывозят сырье, цены на которое падают. А диверсификация экспорта в ближайшие годы недостижима.

Нынешний тектонический сдвиг в мировой экономике в сторону товаров высоких технологий не облегчил, а усугубил положение африканских стран. Информационная экономика, развитие ресурсосберегающих технологий, более высокая интеллектуализация труда, превращение науки в главный фактор повышения производительности труда, появление новых материалов обесценили такие сравнительные преимущества Африки, как дешевый труд и богатство природных ресурсов. Некоторые исследователи пророчат африканским странам возможный прыжок, если она приобщится к Интернету и информационной революции. Но без дополнительных крупных капиталовложений - а речь идет о десятках миллиардов долларов -это просто невозможно. По словам бывшего президента Мали Умара Конаре, африканцы "должны сохранять холодную голову", постоянно помнить, что в условиях Африки один дорогой компьютер может стоить восьмилетней зарплаты работника или обучения в школе 20 детей.

Усиление обнищания африканского населения и дальнейшая маргинализация континента чреваты реальными угрозами для глобальной стабильности. Борьба с нищетой по праву поставлена во главу угла всех программ ООН на ближайшие годы.

Черный континент охвачен вооруженными конфликтами и войнами. В зонах конфликтов проживает 20 процентов населения континента южнее Сахары. Хотя затухли вооруженные столкновения в Сьерра-Леоне и Анголе, зоной военных действий все равно остается территория, равная Западной Европе. Погибли сотни тысяч участников вооруженных конфликтов и несколько миллионов мирных жителей. Иногда уничтожение людей по этническому признаку принимает форму геноцида. Беженцами и вынужденными переселенцами стали миллионы африканцев. Конфликтам сопутствуют голод, эпидемии, разрушение хозяйства, элементарной инфраструктуры. Войны принимают формы межэтнических и межконфессиональных столкновений, но глубинные причины конфликтов - это борьба за ресурсы и территории, безработица, нищета, невежество, невозможность найти применение мужчинам, выпадение из социальной жизни больших групп населения, эгоизм правящих этнических или конфессиональных элит. Конфликты такого рода трудно предотвратить, но еще труднее остановить. Ползучая гражданская война идет в Алжире, на десятилетие затянулся конфликт в Судане.

Перечисляя африканские беды, нельзя обойти вниманием пандемию ВИЧ/СПИДа. Это катастрофа глобального масштаба. Она разрушает ткань наиболее серьезно пострадавших социумов, уменьшает среднюю продолжительность жизни, приводит к значительному росту смертности среди людей продуктивного возраста. К концу 2000 года в мире в общей сложности умерли от вируса почти 22 миллиона человек, а свыше 36 миллионов взрослых и детей были больны ВИЧ/СПИДом. В год заражаются дополнительно 5,3 миллиона человек.

Африка - наиболее пораженный пандемией континент. В странах к югу от Сахары проживает 25,3 миллиона человек, больных ВИЧ/СПИДом. В 16 странах уровень распространения ВИЧ среди людей в возрасте от 15 до 49 лет уже достиг или превысил 10 процентов. В результате предприятия, фермы и домашние хозяйства сталкиваются со снижением производства, увеличением расходов на здоровье и похороны. Семьи теряют кормильцев, гибнут многие профессионалы, которых некем заменить. СПИД также уменьшает стимулы к сбережениям ввиду повышения риска смерти. Наконец, расходы на одного больного СПИДом равны оплате обучения 10 детей в начальной школе.

Если не остановить и не повернуть вспять пандемию, многие страны Африки просто обречены.

РАКОВАЯ ОПУХОЛЬ КОРРУПЦИИ

Черный континент подвержен еще одной страшной социальной болезни, знакомой и России, и десяткам других стран на разных континентах. Речь идет о коррупции - этой раковой опухоли Африки.

"Коррупция часто процветает там, где слабы государственные институты, где верховенство закона и формальных правил не соблюдается, где политический патронаж является правилом, где независимость и профессионализм государственного сектора подверглись разложению, где гражданское общество лишено возможности оказывать давление на власть", - говорилось в упомянутом докладе Всемирного банка. Это верно, но реальная ситуация в Африке такова, что государственные институты чужды обществу, зарплата в госсекторе ниже прожиточного минимума, законы и формальные правила созданы не в интересах граждан, патронажно-клиентельные отношения - часть традиционных общественных связей и психологии, а гражданского общества фактически нет.

Самые крупные казнокрады и мздоимцы - представители верхушки государственного аппарата, которые получают взятки от представителей ТНК, а капиталы вкладывают в иностранные банки. С госаппаратом и нередко с криминальным миром в Африке накрепко сросся частный бизнес.

В худшем случае разложившаяся государственная верхушка относится к собственной стране, как к завоеванной, распоряжаясь экономикой как трофеем и проедая цивилизационные и экономические накопления социума, которому она якобы призвана служить. В этом случае действительно можно говорить о "несостоявшихся государствах" (failed states).

Коррупция, доведенная до беспредела, если использовать расхожий российский термин, подрывает легитимность государства, разрушает ткань общества и подрывает возможности экономического и социального развития.

В Африке, где находятся страны-"чемпионы по коррупции", сейчас хотя бы стали говорить вслух об этой социальной болезни, пытаются бороться с ней, в одних случаях совершенствуя законы, в других - применяя силу.

Но усилий одних африканцев недостаточно. Нужно содействие на международном уровне. Некоторые его элементы появляются.

В связи с трагическими событиями 11 сентября резко возросла озабоченность тесно переплетающимися между собой проблемами терроризма, отмывания денег, не-

стр. 8

контролируемых международных денежных переводов и "черных" или "серых" денег.

Еще в 1996 году президент ВБ Дж. Вулфенсон назвал борьбу с "раковой опухолью коррупции" одним из первостепенных приоритетов банка. В том же году Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию с призывом объявить вне закона выплату взяток должностным лицам в ходе международных финансовых сделок и запретить удержание налогов на такие платежи. Ассамблея также высказалась в поддержку рамочного Кодекса поведения должностных лиц.

В 1997 году ОЭСР приняла Конвенцию о борьбе с взяточничеством иностранных должностных лиц в международных сделках.

Положения, нацеленные на противодействие отмыванию денег, имеются также в Конвенции ООН о борьбе с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ 1988 года (Венская конвенция). Поставлены преграды, хотя пока малоэффективные, и торговле контрабандными алмазами, финансирующей вооруженные конфликты.

Участники Монтеррейского консенсуса заявили: "Мы обязуемся как можно скорее согласовать и подготовить окончательный вариант Конвенции ООН о борьбе с коррупцией во всех ее аспектах, включая вопросы возвращения приобретенных незаконным путем финансовых средств в страны происхождения, а также содействовать укреплению сотрудничества в целях искоренения практики отмывания денег. Мы призываем государства, которые еще не сделали этого, рассмотреть возможность ратификации Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности".

Тронулся ли поезд?

В ТИСКАХ НОВОЙ ЭКОНОМИКИ И ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Перед лицом африканских бед легко впасть в пессимизм, как бы смириться с неизбежностью катастрофы.

Но разумнее попытаться еще раз, с учетом новой ситуации в мировой экономике и политике рассмотреть аргументы квалифицированных и объективных экспертов - как приверженцев почти апокалипсического сценария, так и их оппонентов.

Попытаемся выстроить накопленный объем эмпирических знаний в какую-то систему. Речь пойдет именно о нынешней глобальной экономической системе, мировом хозяйстве, основанном на новых технологиях, на базе научных знаний и НИОКР как основе повышения производительности труда, то есть экономического роста. Чтобы избежать дефиниций "постиндустриальное общество", "информационное общество" и так далее, для упрощения формирующуюся экономическую систему можно назвать просто "новой экономикой", не претендуя на исключительно научный характер этого определения, хотя он уже приобрел некоторое право на гражданство.

Если рассматривать новую экономику на нынешнем этапе глобализации, то для вхождения в клуб развитых стран всем развивающимся - а точнее отсталым - странам нужно преодолеть такую высокую планку, что ее не сможет взять без внешней помощи ни одна отдельно взятая страна. Вероятно, для новых индустриальных стран (Южной Кореи, Тайваня, Бразилии, Мексики и некоторых других) или государств с относительно крупным населением и уже существующей научно-производственной базой (Китай, Индия, Россия) этот прыжок при определенных обстоятельствах возможен, хотя и в этих странах ключевой вопрос - привлечение инвестиций. Но для всех других он исключен.

За отсталую производительность труда глобальный рынок наказывает любое производство неконкурентоспособностью, нерентабельностью и убытками. Цены производства ниже издержек приводят повсюду к упадку и разорению. Особенно в условиях все большей либерализации торговли и размывания таможенных тарифов, в условиях увеличения доли НИОКР в высоких технологиях, а этих технологий - в мировом ВВП и международной торговле.

Планка рентабельности работает в пользу развитых стран, прежде всего США: высокая производительность труда и низкие издержки на единицу продукции, сметая все барьеры, создают для них идеальные условия для прибыльной и эффективной деятельности в масштабах планеты. Развитой мир, как правило, не боится закрытия нерентабельных, устаревших производств, так как они заменяются более передовыми технологиями или другими видами хозяйственной деятельности. Некоторые виды производства, особенно экологически грязные, перебрасываются в избранную группу развивающихся стран, как это произошло со сталелитейной промышленностью, в основном перемещенной в новые индустриальные страны.

"Все глубже входя в роль регулятора межнациональных пропорций, все строже наказывая отсталых и все действеннее поощряя передовых, мировой рынок все сильнее мешает отсталым странам подняться до уровня развитых и все активнее выталкива-

стр. 9

ет их из состава мировых производителей", - сделал горький, но объективный вывод ученый из Института Африки М. Голанский.

Самостоятельно преодолеть отсталость для большинства африканских стран просто невозможно. Более того, в условиях господства законов рыночной конкуренции и стремления к наивысшей экономической эффективности и прибыльности многие действия конкретных людей или их сообществ, будучи как бы аморальными, как бы эгоистичными, на самом деле просто подчиняются этим самым объективным, но слепым законам. Даже коррупция, к примеру, в Африке, с одной стороны, повышает конкурентные возможности и прибыли транснациональных корпораций, а с другой - способствует оттоку капиталов из континента в развитые страны, где обеспечены стабильная ситуация, надежные вклады и прибыли. Субсидии сельскому хозяйству в развитых странах, уменьшение доли помощи бедным странам в их ВВП объективно увеличивают возможности и доходы и ТНК, и всего сообщества развитых стран (не говоря о голосах избирателей для политиков). Привлечение лучших мозгов, лучших профессионалов из развивающихся государств, в том числе ежегодная эмиграция из Африки нескольких десятков тысяч профессионалов, обескровливая континент интеллектуально и профессионально, объективно способствуют экономическому развитию и повышению конкурентоспособности развитых стран. Многие западные корпорации и отдельные дельцы наживаются на хищнической эксплуатации наиболее богатых месторождений ископаемых, лесов или рыбных ресурсов, истреблении ценных пород животных. Деиндустриализация Африки делает ее гарантированным рынком сбыта для любой промышленной продукции, а разрушение африканской и арабской идентичности, цивилизационных ценностей африканского и мусульманского общества превращает жителей континента в потребителей масс-культуры Запада в худших вариантах, поставляемых медиа-империями. Появление на континенте отдельных очагов сверхсовременного производства, например, заводов по сжижению газа на островах близ побережья Нигерии, - не меняет общей картины.

Полная свобода сил рынка, к которой не так давно призывали неоконсерваторы- монетаристы***, может привести только к исчезновению производства в отсталых странах, отбросить их к доиндустриальному обществу.

Но встает кардинальный вопрос: устойчива ли и жизнеспособна ли сама глобальная система новой экономики в ее нынешнем виде? Не несет ли она в себе элементы хаоса и самоуничтожения? Не были ли даже теракты 11 сентября всего лишь симптомами более глубоких и опасных болезней мировой системы, которые в целом мы еще не можем определить? Как объяснить опережающий рост неформальной экономики и даже криминальной параллельной экономики по сравнению с легальным бизнесом в условиях, когда глобализуются формальные правила экономической деятельности?

Идет размывание норм международного и национального права и развиваются новые формы преступной деятельности, не подпадающие под сложившиеся представления, - валютные спекуляции глобального масштаба, приводящие к кризисам финансовых систем на уровне континентов, финансовые пирамиды, преступления в киберпространстве. Одновременно идет процесс приватизации обеспечения безопасности, особенно в беднейших странах и странах с переходной экономикой, размываются грани между государственными службами и международными преступными группировками, этими незаконными и опасными детьми глобализации. Создается параллельная система криминальной социальной организации в экономике, коммерции, финансах, праве и инструментах его обеспечения. Мир становится свидетелем того, как веберовская "монополия государства на насилие" рассыпается, что приводит к глобальному хаосу.

Если взять мировое хозяйство в целом, то при фантастическом развитии информационных технологий и всех видов высоких технологий в последние десятилетия XX века в отдельные годы обнаруживается спад производства из расчета на душу населения планеты и уменьшение душевого дохода в десятках африканских и других стран как естественное следствие этого явления. Сокращается производство зерновых из расчета на душу, а значит растут расходы на питание и ухудшается его количество и качество.

Уменьшение социального неравенства считалось признаком здоровья и стабильности любого общества. А как обстоит дело сейчас? Финский парламентарий Киммо Кильюнен задал резонный вопрос: "Экономическая система не может считаться здоровой, когда совокупное богатство 225 богатейших людей мира превышает один триллион долларов, что равняется ежегодному доходу 2,5 миллиарда бедняков, составляющих 47 процентов человечества. Разве не лишена смысла ситуация, когда общее состояние трех богатейших людей планеты превышает совокупный валовой продукт 48 наименее развитых стран?"

Разве только один этот факт не говорит о разбалансированности системы в мировом масштабе? Усиливаются диспропорции и внутри "золотого миллиарда". Распад Советского Союза, выполнявшего функцию, по крайней мере, пропагандистского противовеса, декларативного символа равенства и возможностей низов, позволил развитым странам отказаться от заигрывания с беднейшими слоями. Разрыв по доходам между нижними и верхними 20 процентами населения стал быстро расти, особенно в США, хотя, конечно, до нынешнего латиноамериканского, африканского или российского уровня западным странам еще далеко. Но трудно предсказать, когда этот процесс остановится.

Растущий разрыв в производстве на душу населения между наиболее высокоразвитыми странами и наиболее отставшими уже превышает 1:300. Вспомним, что еще в 60-е годы нобелевский лауреат, шведский экономист Г. Мюрдаль писал, что в условиях нынешнего ускорения хозяйственного прогресса в западных странах, нарастания непропорциональности обмена между Севером и Югом и отсутствия в развивающихся странах серьезного источника внутреннего прогресса "рыночные силы в своей совокупности будут усугублять неравенство между странами".

Но дело не только в цифро-

*** В российской научной и публицистической литературе, в отличие от западной, термин "неоконсерватор" используется редко. "Прорыночные" теория и практика определяются как "либерализм" или "неолиберализм", и различия между западными неолибералами и неоконсерваторами стираются. "Либералы характеризуют государство как слепого расточителя, - пишет, например, А. Уткин. - Их основополагающий постулат - любой частный механизм работает эффективнее заведомо коррумпированных государственных структур - приобрел силу непререкаемого научного суждения, почти закона природы".

стр. 10

вых показателях. "Человеческий капитал" в новой экономике становится главной формой общественного богатства, и его значение не всегда можно выразить статистически.

Еще одно проявление разбалансированности системы заключается в том, что в развитых странах повышение производительности труда в целом обгоняет рост выпуска реальной продукции, а эффективность капиталовложений в мире падает. В качестве самовоспроизводящей системы глобальная система новой экономики, предоставленная самой себе, может начать сокращаться, а значит - умирать.

В расчеты следует включать и кардинальнейшее условие выживания всего человечества - сохранение биосферы в качестве самовоспроизводящейся, саморазвивающейся системы.

Как писал М. Голанский, "человек в отличие от других биологических популяций не смиряется с емкостью (максимально допустимой численностью населения) естественной среды обитания, предоставляемой ему биосферой, и сам создает для себя новую, искусственную среду из материала той же биосферы (в виде производства фонда потребления). До последнего времени емкость искусственной среды прибавлялась к емкости естественной. Человек брал энергию из биосферы, а последняя, будучи самовоспроизводящейся, саморазвивающейся (СР) системой, восстанавливала изъятия. И казалось, что запасы биосферы бесконечны. Однако ныне, в связи с выработкой ресурса биосферы, емкость искусственной среды больше не добавляет, а заменяет собой емкость естественной среды. Антропогенное воздействие на биосферу стало столь масштабным и столь сильно подорвало ее как самовоспроизводящуюся СР-систему, истощив ее энергетические запасы, что она больше не в состоянии компенсировать дальнейшее расширение изъятий из нее энергии человеком и всех связанных с этим потерь. Создание искусственной емкости сопряжено теперь с уничтожением естественной. И при этом надо полагать за благо, если суммарная емкость не уменьшается. Теперь проблема состоит уже не просто в сохранении энергетических ресурсов биосферы, а в поддержании и спасении ее как таковой, как самовоспроизводящейся СР-системы, как колыбели жизни на Земле".

Тревожные прогнозы ученого, возможно, опровергнет обуздание термоядерного синтеза, которое дало бы человечеству предельно дешевую энергию, но это - проблема будущего, да и дело ведь не только в энергии. Может быть, современная интеллектуализация труда, повышение роли человеческого капитала позволят увеличивать ту самую искусственную среду обитания, не потребляя дополнительных ресурсов биосферы. Но в целом, в рамках глобализированного человечества процесс, на котором заострил внимание М. Голанский, продолжается.

Поэтому, если исходить из объективных, слепых сил мировой глобализации, то развитие передовых стран может происходить за счет развивающихся, как в Африке, так и на других континентах, поглощения биоресурсов, предназначенных для всего человечества. Как пишет В. Иноземцев, расчеты показывают, что уже в сегодняшних условиях существующие ресурсы и имеющиеся экономические возможности могут обеспечить жизненный уровень, достигнутый в США, не более чем 18 процентам всего населения планеты, и то только в том случае, если остальным не достанется вообще ничего.

Нагрузка на биосферу такова, что она теряет способность к самовоспроизводству и саморазвитию, а это несет в себе угрозу всему человечеству, создавшему глобальную экономическую систему.

Вопрос в том, способен ли Homo sapiens обуздать слепые силы монстра, созданного им самим. Ведь в соответствии с жестокими законами новой экономики в отставших странах закрывается собственное производство, быстро разрушается окружающая среда, к примеру, "легкие планеты" - леса Бразилии, Африки и России.

Еще одна острейшая проблема - судьба людей в бедных, отставших странах, которые становятся как бы ненужными, "лишними" для новой экономики и глобализированного мирового хозяйства. Слепая логика деятельности мирового хозяйства требует уничтожения практически всех видов промышленной и сельскохозяйственной деятельности в Африке как неконкурентоспособных, как зряшной траты людских и материальных ресурсов. Но при этом как бы за скобками остается главный вопрос: а что делать с людьми, оторванными от производительного труда?

В мировом масштабе не помогать отставшим странам развитые государства не могут. В противном случае вооруженные конфликты охватят не 20 процентов населения Африки южнее Сахары, а всю Африку, что повлечет за собой исключительно тяжелые последствия для всего международного сообщества. Это не единственный, а просто наиболее кричащий, видимый результат развития ситуации, который последует в случае, если африканские проблемы будут игнорироваться странами "золотого миллиарда".

Ответ мировой системы, новой экономики опять же кроется в действиях человека разумного, пытающегося противостоять слепому детерминизму. Какую форму приобретает ответ на этот вызов? Все решения последних международных форумов, направленные на помощь Африке и другим беднейшим регионам планеты, при демонстративных поклонах в сторону неоконсервативных идей и ценностей, по сути относятся к категории "административно-командных". В этом русле идут и действия африканских правительств, отвечающих стандартам надлежащего правления, по спасению своих предприятий, плантаций, школ, университетов, госпиталей. Выделяемая распределительным методом финансовая помощь (пусть пока в недостаточном размере), облегчение долгового бремени (пусть слишком несовершенное), частичное открытие рынков для африканских товаров, полицейско-фискальные меры против коррупции и отмывания денег, более активное участие в предотвращении и урегулировании конфликтов - все это мало согласуется с теорией, будто рынок может сам со всем справиться.

Было бы правильно отказаться от надежд на сколь-либо заметную отдачу от уже осуществленных капиталовложений и помощи странам "четвертого мира" и перейти к более избирательной политике, основанной на понимании той опасности, которую представляет для постиндустриальных стран развитие событий в том или ином регионе, считает В. Иноземцев. Важно при этом, чтобы развитые страны изначально отказались от какой-либо односторонней выгоды от подобных мероприятий.

Как не вспомнить слова известного экономиста Василия Леонтьева, который говорил примерно следующее: "Экономика - это корабль, которому нужен парус, наполненный ветром предпринимательства, и руль государственного регулирования".

стр. 11

Эту же мысль, выраженную другими словами, можно обнаружить в докладе группы Седильо. В нем, в частности, говорится: "Очевидно, что система, которая в основном была разработана для мира, каким он был 50 лет назад, не может адекватно решать сегодняшние задачи глобализации. Изменения в системе международного экономического правления не поспевают за ростом международной взаимозависимости. Группа поддерживает предложения Комиссии по вопросам глобального правления создать на самом высоком политическом уровне глобальный совет, который обеспечивал бы руководство деятельностью по решению вопросов глобального управления. Предлагаемый совет имел бы более широкое членство, чем группа семи крупнейших промышленно развитых стран или бреттон-вудские учреждения. Он не имел бы права принимать юридические обязательные решения, однако благодаря своему политическому руководству определял бы рамки долгосрочной стратегической политики для поощрения развития, обеспечения последовательности программных целей крупнейших международных организаций и содействия достижению правительствами консенсуса в отношении возможных решений вопросов глобального экономического и социального правления".

И массовые протесты антиглобалистов, и акты террора, и кричащий разрыв между сверхбогатством и массовой сверхнищетой, и рост криминальной составляющей новой экономики - все это демонстрирует неустойчивость системы и подталкивает мировых лидеров к административно-командным методам, цель которых (может быть неосознанная) - смягчить растущий кризис глобальной системы, пока он не принял угрожающие размеры и формы, может быть, сменить саму парадигму развития.

Некоторые исследователи, в том числе, упомянутый М. Голанский, полагают, что Запад идет к новому виду тоталитаризма. Для спасения системы лидеры, организации, структуры власти должны будут применять не рыночные, а административные или даже силовые методы. Это - крайняя точка зрения, но ее не стоит игнорировать.

Один из путей приостановки кризиса - сосредоточение значительной части усилий развивающихся (по другой терминологии - отсталых) стран, особенно в Африке, на поддержание биосферы, а в более узком смысле слова - на защите и восстановлении окружающей среды. Ведь развитые страны могут пока процветать только потому, что четыре пятых человечества живет в нищете или на грани нищеты. В свете разумных мер по предотвращению кризиса новой экономики и всего глобального человечества труд по сохранению биосферы, по поддержанию ее в "рабочем состоянии", по сохранению ее самовоспроизводящих функций - этот труд не менее полезен, чем любой другой, создающий искусственную среду. Но такая деятельность африканцев, направленная на благо всего человечества, на восстановление равновесия системы, должна финансироваться развитыми странами, и это - вовсе не благотворительность. По определению такая деятельность не может быть направлена на получение прибыли (за некоторыми исключениями). По определению она должна осуществляться административно-командными методами. Если развитые страны будут продолжать разрушать и загрязнять атмосферу, а развивающиеся - спасать и очищать ее, за это они должны будут получать соответствующее вознаграждение и перестать быть или считаться иждивенцами.

Но полагать, будто африканским и отставшим странам показана исключительно экологическая деятельность, выпадающая из правил свободной рыночной конкуренции и новой экономики, было бы наивным упрощением. Эта деятельность должна стать составляющей частью усилий и развитых и отсталых (развивающихся) стран по преодолению отсталости, и она, несомненно, займет важное место.

НАДЕЖДА УМИРАЕТ ПОСЛЕДНЕЙ

Разорвать порочный круг нищеты и отсталости в Африке очень трудно и по объективным и по субъективным причинам.

Намеченные программы дадут результат лишь при соблюдении многих "если".

Если удастся резко увеличить размер помощи развитых стран Африке на конкретные цели, согласованные на принципах партнерства.

Если удастся урегулировать нынешние и предотвратить зарождающиеся вооруженные конфликты.

Если улучшить правление и сделать его более прозрачным, подотчетным и предсказуемым и ограничить коррупцию.

Если продолжать или увеличить вложения в людей, в человеческий капитал, прежде всего в образование и здравоохранение, особенно в борьбу с пандемией ВИЧ/СПИДа, малярией и туберкулезом.

Если обеспечить большую вовлеченность женщин в экономическую, социальную жизнь.

Если прекратить бегство капиталов и квалифицированных специалистов из Африки.

Если поставить преграды на пути отмывания преступных африканских денег в банках развитых стран.

Если удастся подключить Африку к информационной революции.

Понятно, что Африка столь разнообразна, что единой формулы для каждой страны быть не может. Понятно, что отнюдь не полный перечень этих "если" представляет собой лишь общие рамки того, что нужно делать, в каком направлении работать.

Существуют ли поводы для оптимизма?

Если мыслить не десятилетиями, не жизнью одного поколения, а столетиями, то можно сказать, что ситуация в Африке все-таки лучше, чем в начале XX века. Распространилось образование, созданы собственные, более или менее современные элиты, способные в большей или меньшей степени реагировать на окружающий мир, появилась прослойка профессионалов, увеличилась продолжительность жизни, появились коммуникации. Другое дело, что относительно к другим частям света ситуация резко ухудшилась, но тем не менее появилась надежда. В начале 60-х годов нельзя было даже представить, что Республика Корея поднимется как новая индустриальная держава. Экспорт Южной Кореи на душу населения был тогда меньше экспорта Ганы, но с тех пор он вырос в 400 раз, а ганский - только в четыре. В 60-х годах Г. Мюрдаль отдавал предпочтение африканскому развитию и считал, что шансы на развитие в Южной и Восточной Азии безнадежны. Теперь ситуация прямо противоположная.

Можно предположить, что Африка все-таки начнет возрождаться, хотя для достижения этой цели необходимы громадные усилия и благоприятное стечение обстоятельств.

Надежда есть, ибо она, как известно, умирает последней.

Постоянный адрес данной публикации: