Libmonster ID: RU-16039

Документы и материалы из коллекции Б. И. Николаевского и его творческой лаборатории

Выдающийся историк Б. И. Николаевский (1887 - 1966) задумал фундаментальную документальную работу по внутренней истории российской социал-демократии со времени окончания революции 1905 - 1907 гг. (первые документы относятся к середине 1908 г.) до начала мировой войны (об этом, в частности, свидетельствует одна его ссылка на документы 1913 года, которые он включить в рукопись публикации не успел). Предполагал ли он довести работу до Февральской революции 1917 г., неизвестно. Свой незаконченный труд Николаевский назвал "Материалы по истории марксистского движения в России". Подготовленный им и публикуемый ниже раздел этого труда получил черновое наименование "Эпоха окончательного раскола старой РСДРП и оформление самостоятельной партии большевиков-ленинцев (1908 - 1912 гг.)" (мы позволили себе уточнить этот заголовок).

Для подготовки документальной публикации он воспользовался финансовой поддержкой американской Исследовательской программы по истории КПСС, учредители которой понимали, что обнародование источников, связанных с внутренней борьбой в РСДРП, будет способствовать объективному изучению ее истории и разрушению фальсификаций, насаждаемых идеологическими слугами коммунистического режима. Посещавший Николаевского в последние годы его жизни Ф. Мозли пишет, что коллеги уговаривали историка приступить к изданию, не дожидаясь окончания комплектации, но тот уговорам не поддавался и продолжал отбирать материал.

Значительная часть работы была проделана. Николаевский совместно со своей помощницей и супругой А. М. Бургиной подобрал документы (до Пражской конференции большевиков в январе 1912 г., которую большевики объявили общепартийной конференцией на том основании, что в ней участвовали два сторонника Г. В. Плеханова, один из которых был тайным большевистским приверженцем). Эта конференция в основном завершила раскол партии, точнее, откол от нее экстремистской группы Ленина.

Собранные документы были разделены на шесть тематических частей. Исходя из этого, Мозли полагает, что публикация должна была состоять из шести томов1. Учитывая, что комплектование издания не было завершено и что каждая из сформированных частей явно не "тянула" на отдельный том,

стр. 3

нельзя исключить, что предположение Мозли неверно. Скорее, Николаевский просто не успел наметить разделение материала на тома и не принял решения относительно объема публикации.

Заголовок первого раздела отсутствует, но судя по содержанию источников можно понять, что здесь освещался вопрос о функционировании неуставного и раскольнического Большевистского центра. В качестве названия раздела, скорее всего, должно было фигурировать наименование обширного введения к нему, озаглавленного Николаевским "К истории "Большевистского центра"" и оставшегося незаконченным: текст был оборван почти на полуслове.

О том, что Николаевский был далек от завершения задуманного, свидетельствует не только отсутствие последних разделов многотомника и введений к уже скомплектованным разделам (за исключением первого), но и существенная разница в подаче самих документов (наличие сводных перечней документов в одних разделах и отсутствие их в других, различия в характере примечаний и т.д.). Имеются и различия в передаче текста документов и в комментариях. В частности, Николаевский и, очевидно, Бургина обозначали купюры в одних документах просто многоточием, в других - троеточием в круглых скобках, выносили купюру в отдельную строку либо не делали этого. Непонятные места текста в некоторых случаях разъяснялись здесь же в круглых, а иногда в прямых или косых скобках (так что иногда нелегко понять, где кончается текст документа и начинается внутренний комментарий). В иных случаях пояснения давались и в примечаниях к разделам. Иногда (очень редко) в прямых скобках производилось восполнение текстовых сокращений, но, как правило, авторские сокращения оставлялись в первозданном виде. Встречается путаница в нумерации примечаний или отсутствие таковой.

В своих примечаниях мы обозначали разного рода несообразности крайне редко, только в тех случаях, когда, по нашему мнению, они могут затруднить чтение источника. В основном же такого рода особенности оставлялись в неприкосновенности, ибо они свидетельствуют о характере предлагаемого текста, находившегося в процессе работы, об особенностях творческой лаборатории историка.

В наименьшей степени, как это ни удивительно, оказался разработанным первый раздел. Причины этого, очевидно, следует искать в крайней сложности обнаружения документации, свидетельствовавшей о функционировании Большевистского центра как такового. Видимо, Николаевский не исключал возможности пополнения этого раздела материалами, опираясь на те вехи, которые были им установлены во введении к нему. В основном же документация раздела - это переписка, в значительной мере сутяжническая, между большевиками, причудливо сочетавшими экстремизм в одних вопросах с умеренностью, подчас большей, нежели у меньшевиков, - в других. В числе корреспондентов были и те, кто откололся от ленинской группы и готовился к созданию особой социал-демократической группы "Вперед", например, А. А. Богданов и Г. А. Алексинский, и инициаторы создания социал-демократической партийной школы на острове Капри (Италия), и бывшие боевики, которые предъявляли большевистским лидерам финансовые претензии.

Значение всех этих материалов состоит прежде всего в том, что они доказывают существование самого Большевистского центра (ранее на это указывали в основном протоколы заседаний расширенной редакции газеты "Пролетарий"2) и свидетельствуют о преступных источниках его финансирования (так называемые "эксы", экспроприации, акты грабежа, осужден-

стр. 4

ные V съездом РСДРП в 1907 г., чему формально обязан был подчиниться Ленин). В документации идет речь и о захвате большевиками наследства российского фабриканта Н. П. Шмита через "женитьбу" ленинских агентов на его сестрах.

Как видно из документов, представители других социал-демократических групп тоже стремились прибрать к рукам средства, полученные в результате грабежей, и вели споры по вопросу о том, кому эти грязные деньги должны "по праву" принадлежать. Эмигрантские революционные политики (не исключая таких умеренных деятелей, как Ю. О. Мартов, А. С. Мартынов и П. Б. Аксельрод) вели себя в этом вопросе не лучше Ленина и его сторонников.

Второй раздел был назван "Вокруг "объединительного пленума" ЦК, 1909 - 1910 гг." В нем 31 документ различных течений и групп РСДРП, пытавшихся (за исключением ближайших сторонников Ленина) преодолеть раздоры и добиться воссоздания единой РСДРП как политической силы, способной влиять на ситуацию в рабочем движении и общественную жизнь в целом. Особое значение в этом разделе имеют письма Троцкого, который начал издавать в Вене газету "Правда" и, став инициатором образования в основном шедшей за ним венской партийной группы, оказался наиболее деятельным поборником воссоединения партии. Однако, выступая в качестве "нефракционного социал-демократа", Троцкий фактически усилил дробление партии, прибавив к уже существовавшим группам свою венскую группу "Правды".

Поборником создания партийной школы в качестве инструмента сплочения социал-демократов разных течений и групп был М. Горький. Троцкий не разделял его надежд и критиковал предполагаемую программу школы, считая необходимым, чтобы она вооружила своих слушателей "методом": "Дайте рабочему метод - знания он найдет на полке" (док. 16). Троцкий предполагал, что Каприйская школа начнет издавать для партийцев газету, и предлагал свои услуги в качестве своеобразного "учителя-редактора". Осведомленным адресатам было ясно, что Троцкий пытался таким образом протолкнуть свою "Правду" на роль общей для всех социал-демократов носительницы истины.

Рельефное представление о реальном положении дел в РСДРП, или, точнее говоря, в том политико-тактическом конгломерате, который лишь формально считался социал-демократической партией, дают письма лидеров меньшевизма Мартынова, Мартова, Потресова и Дана, документы умеренных большевиков и членов группы "Вперед", заявления Ленина и лиц, входивших в его ближайшее окружение (прежде всего Зиновьева). Из переписки Мартова и Потресова следует, что, будучи близки политически и занимая сравнительно умеренную позицию, они с негодованием, а порой и с презрением относились ко всем "инакомыслящим".

Наибольшую непримиримость и грубость в полемике, и без того весьма острой и едкой, проявляла группа тех большевиков, которые шли за Лениным, а также примыкавшие к ним в 1909 - 1910 гг. лидеры Социал-демократии Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). А. Варшавский (Барский), входивший в редакцию центрального партийного органа газеты "Социал-демократ", совместно с Лениным и Зиновьевым добились изоляции членов редакции Мартова и Дана, отстранили их от редакционных дел и фактически превратили газету из общепартийной во фракционный большевистский орган.

Весь комплекс документов этого раздела свидетельствует о том, что российская социал-демократия оставалась объединением, раздираемым конф-

стр. 5

ликтами малых и мельчайших групп, лидеры которых полагали, что им и только им принадлежит право изрекать окончательную истину.

Следующий, третий раздел Николаевский озаглавил "Борьба за созыв общепартийной конференции. 1910 - 1911 гг." Как и предыдущий раздел, он открывается материалом Троцкого - на этот раз статьей, опубликованной в центральном органе Социал-демократической партии Германии газете "Vorwarts" 28 августа 1910 г., в день открытия международного социалистического конгресса (конгресса II Интернационала) в Копенгагене (док. 46). В известном смысле статья была сенсационной, ибо автор впервые позволил себе "вынести сор из избы" - рассказал об уголовных делах - об использовании "эксов" ленинской группой. Именно после этой статьи раздражение и недовольство Ленина Троцким переросли в ненависть, породили кличку "иудушка" и десятки "антитроцкистских" статей и заметок. Эта нашумевшая в свое время статья на русском языке никогда не публиковалась. В советские годы, став ближайшим помощником Ленина, Троцкий запрещал перепечатывать ее в сборниках и в собрании его сочинений.

Как видно из других материалов, в том числе резолюций то ли принятых, то ли инициированных венским социал-демократическим клубом, находившимся под решающим влиянием Троцкого и его газеты "Правда", движение за созыв партийной конференции, развернувшееся за границей во второй половине 1910 г., ставило под угрозу позиции ленинской группы в большевистской фракции. За созыв конференции, в которой участвовали бы все фракции и течения РСДРП, высказывались также группы деятелей легальных рабочих организаций внутри России, то есть преимущественно те, кого большевики называли "ликвидаторами" (док. 68); группы меньшевиков (док. 60); редакция газеты "Голос социал-демократа", стоявшая на правом фланге зарубежного меньшевизма (док. 69); группа "Вперед" (док. 63) и руководство еврейского "Бунда" (док. 72).

В то же время, как свидетельствуют документы, Ленин сосредоточил свои усилия не на объединении, а на углублении раскола. В свою партийную школу в местечке Лонжюмо он стремился привлечь внутренних социал-демократических работников. Ленин настаивал на переезде в эту школу слушателей из партшколы в Болонье, которую он считал сборищем "отзовистов", ненавистных ему "впередовцев". В этом отношении немаловажное значение имеет письмо Ленина И. К. Вульпе 1911 г. (док. 64), не включенное не только в "Полное собрание сочинений" Ленина, но и в изданный уже после распада СССР сборник3. Вульпе, покинув болонскую школу, до Парижа так и не добрался; по возвращении в Россию он запутался в партийных дрязгах и покончил с собой.

В ряде материалов этого раздела упоминается позиция Плеханова. Оказавшись на обочине движения и крайне раздраженный этим, он стремился вновь дать о себе знать. В официальных документах меньшевики обычно не упоминали Плеханова, сохраняя по отношению к нему внешнее уважение. В частной же переписке они давали волю своим чувствам.

Четвертый раздел, названный Николаевским "Раскол общепартийных центров", охватывет небольшой промежуток времени - с конца мая до начала августа 1911 года. Эти два с лишним месяца можно считать именно тем периодом, когда превращение социал-демократических фракций в фактически самостоятельные партии (хотя и не имевшие еще четких границ и официально оформленной и утвержденной политической документации) стало историческим фактом. Формально на этом этапе раскол выразился в том, что большевики-ленинцы фактически взорвали Заграничное бюро ЦК (ЗБЦК).

стр. 6

В значительной своей части документация этого раздела сосредоточена вокруг криминально-драматического эпизода, происшедшего 27 мая 1911 года. С санкции Ленина один из его ближайших сторонников Н. А. Семашко (Александров), являвшийся кассиром и делопроизводителем ЗБЦК, демонстративно вышел из состава этого органа, прихватив с собой его кассу и денежные и делопроизводственные документы. В числе последних находились документы, относившиеся к тайным каналам транспортировки в Россию литературы, а также сведения о явочных пунктах для перехода границы Российской империи.

Этой беспрецедентной акции предшествовали навязанные большевиками споры в ЗБЦК по поводу созыва за границей нового пленума ЦК, чего добивался Ленин, рассчитывая на нем не только усилить свое влияние в заграничных парторганах, но и добиться решения о возвращении ему денежных сумм, плученных в результате экспроприаций и авантюры с наследством Шмита. С различных сторон и с разной степенью объективности эти действия рассматриваются в переписке Мартова с Потресовым и других документах.

Как видно из дальнейших материалов, Ленин со своей группой вскоре предприняли новые действия по углублению раскола. Они окончательно превратили газету "Социал-демократ" из центрального партийного печатного органа в свой групповой орган, образовали Организационную комиссию по созыву заграничного пленума ЦК, а затем и партконференции, а также Техническую комиссию для решения текущих вопросов.

Формально к участию в Организационной комиссии были приглашены некоторые другие группы, относившиеся к большевикам-ленинцам критически, однако само это приглашение было обставлено такими унизительно-капитулянтскими условиями, что было ясно намерение Ленина получить отрицательный ответ. В этом смысле весьма интересен ответ-отповедь редакции газеты венской "Правда", издававшейся Троцким (док. 95).

Среди документов этой группы имеются связанные с борьбой Ленина за деньги, находившиеся под контролем немецких социал-демократов. Из многочисленных писем Ленина, опубликованных сравнительно недавно в сборнике "Неизвестные документы", видно, как настойчиво, а порой просто грубо Ленин добивался возвращения этих денег именно ему4. В распоряжении Николаевского этих документов не было. Однако у него были другие материалы, свидетельствующие о том, как меньшевистские деятели то по-дружески, то официально и жестко сдерживали этот натиск.

Событиям августа-ноября 1911 г., когда, как формулировал Николаевский, произошел "взрыв большевистско-польского блока", посвящен пятый раздел публикации. Раздел открывается группой документов, которые свидетельствуют о том, что Ленин и созданные им Организационная и Техническая комиссии утратили поддержку польских социал-демократов, в результате чего эти органы фактически перестали существовать. Вначале Ленин и его клеврет Зиновьев стремились фактически вытеснить поляков из редакции "Социал-демократа", Организационной и Технической комиссий, многократно откладывая их заседания таким образом, чтобы те не смогли на них явиться (док. 116). Затем ленинцы стали просто игнорировать представителей СДКПиЛ, демонстративно отстраняя их от редакционных и организационных дел (док. 117, 123, 127, 130).

Тем временем поступили известия, что сторонники Ленина в России смогли образовать фракционную Российскую организационную комиссию (РОК) по созыву общепартийной конференции. Разумеется, термин "общепартийная конференция" в данном случае был фиктивным - речь шла о

стр. 7

созыве именно конференции ленинской фракции, которую собирались выдать за представительство всей партии. Инспирированное Лениным постановление этой комиссии (док. 153 и др.) гласило: "Указать З. О. К. [Заграничной организационной комиссии] и Технической комиссии, что впредь никакие литературные и иные выступления, а равно и траты партийных денег недопустимы без ведома, согласия и указания Российской организационной комиссии". (Хотя денежный вопрос был поставлен на второе место, он явно был главным.)

Поистине беспрецедентный документ - резолюция группы большевиков-партийцев (ноябрь 1911 г.) с резким осуждением захвата партийной типографии и экспедиции ленинской группой и еще более резким протестом против действий Ленина в редакции газеты (док. 156).

Ряд материалов лета-осени 1911 г. раскрывает положение в ленинской партшколе в Лонжюмо: большевики заботились прежде всего о переманивании учеников.

Что же касается взаимоотношений с немцами, то среди прочих материалов внимание здесь привлекает ответ К. Каутского А. В. Луначарскому от 9 августа 1911 г. (док. 120), свидетельствующий, что маститый германский социалист подходил к российской эмиграции с европейскими мерками и, следовательно, плохо разбирался в существе происходивших в ней конфликтов, считая их результатом то ли различных идейных подходов к действительности, то ли мелких тактических разногласий, но во всяком случае никак не ставил под сомнение добросовестность и честность спорщиков. Отсюда его недоумение по поводу тех претензий на деньги, находившиеся у "держателей" (его самого, Ф. Меринга и К. Цеткин), которые выдвигались разными группами.

Последний, шестой раздел публикации носит название "Вокруг Пражской конференции". Он посвящен завершению полного организационного раскола в РСДРП путем проведения большевиками-ленинцами своей сепаратной конференции, которую они обманным образом выдали за общепартийную. Николаевский не случайно назвал раздел именно "Вокруг Пражской конференции". В нем нет материалов самой конференции, которые были лишь выборочно опубликованы в СССР еще до второй мировой войны 5 и в более полном виде в распоряжении составителя не имелись. Речь идет в основном о трех вопросах: являлась ли конфернция, созванная Лениным, подлинным форумом РСДРП; каковы были отклики на нее со стороны различных фракций, групп, течений и деятелей российских социал-демократов; как повлияли созыв и итоги этой конференции на взаимоотношения ленинской группы с европейской социал-демократией, прежде всего с германской, и, главное, с "держателями" пресловутых денежных сумм.

Документы показывают, что в конференции, помимо большевиков, формально участвовали только два меньшевика-партийца. К тому же один из них оказался, в сущности, ленинцем, и, как свидетельствуют материалы, был своеобразным "агентом влияния" Ленина в плехановском стане. Второй же после конференции подверг саму конференцию и особенно поведение Ленина на ней весьма нелицеприятной критике и отказался от признания ее партийным форумом. К тому же произошел разрыв ленинской группы со сторонниками Плеханова, которые с характерной для них фразеологией назвали Ленина "неоликвидатором" партии (док. 184).

Из ряда материалов (некоторые из них Николаевский включил в примечания) следует, что большевистская Российская организационная комиссия (и особенно один из ее руковдителей Орджоникидзе) проявила максимум усилий для того, чтобы подобрать на конференцию только таких деле-

стр. 8

гатов, которые будут послушно выполнять ленинскую волю. Остальные группы и течения социал-демократов единодушно осудили раскольнические действия.

Именно накануне Пражской конференции, в ноябре-декабре 1911 г., произошел конфликт Ленина с немецкими "держателями" денежных средств. Как видно из публикуемых материалов, Каутский, наконец, перестал прикрывать Ленина, потребовал, чтобы тот передал в "держательский" фонд 30 тыс. франков, которые Ленин разными правдами и неправдами пытался сохранить за собой, вопреки решению январского пленума ЦК РСДРП 1910 года. Как и следовало ожидать, никакой передачи не состоялось.

В качестве одного из примечаний к последнему разделу Николаевский написал статью, объемом приблизительно в два авторских листа, часть которой составляют его собственные воспоминания. Они были названы автором "справкой для редакции материалов". Дело в том, что Николаевский, как представитель "Центра" социал-демократов в России, выезжал в Баку, в частности для расследования обстоятельств "избрания" закавказских делегатов на Пражскую конференцию. В этой связи Николаевский встречался с И. В. Сталиным, С. С. Спандаряном и другими большевиками, а также с меньшевистскими деятелями.

Воспоминания представляют собой захватывающе интересный и ценный для истории рассказ о клубке противоречий, интриг, подлогов и взаимных обходных действий, шантажа, провокаторства, расправ, которые были характерны прежде всего для большевиков, но без которых не обходились и другие фракции социал-демократов. Воспоминания Николаевского тем более важны, что он, сам будучи меньшевиком, не скрывает причастности своих единомышленников к раскольническим действиям.

Таковы важнейшие стороны содержания публикуемых документов. Примечания, написанные Николаевским, детальны, основаны на первичном архивном материале и прессе того времени, в некоторых случаях - на его личных воспоминаниях и размышлениях. В примечания вкраплены дополнительные документы, подчас обширные; некоторые из них существенны для понимания характера внутрипартийной борьбы и дискуссий в РСДРП рассматриваемого периода. Важным элементом примечаний явилась датировка документов, не имевших дат. Для этого Николаевский использовал сведения, встречавшиеся в самих документах, и упоминания о них в других источниках.

Материалы публикации хранятся ныне в Коллекции Николаевского Архива Гуверовского Института войны, революции и мира (серия 252, коробки 542 - 548, в каждой коробке от 6 до 14 единиц хранения, всего 73 единицы).

Документы публикуются впервые, с любезного разрешения администрации Гуверовского Института войны, революции и мира при Стенфордском университете (Калифорния, США), которой мы выражаем сердечную благодарность также и за оказанную помощь.

Как уже отмечалось, подготовка издания Николаевским не была завершена. Подготовка текста и примечания имеют черновой характер. В примечаниях встречаются повторы, иногда почти дословные. Отсутствует единый стиль и характер текста. Например, в одних случаях мы встречаем восполнение сокращенных слов, в других - сам Николаевский писал примечания сокращенно. По-разному выглядят отсылки к документальному материалу, к которому примечания относятся (иногда только номер, иногда только дата, иногда номер и дата).

стр. 9

Мы не сочли себя вправе вносить какие бы то ни было изменения в текст примечаний, рассматривая их не только в качестве ценнейшего справочного материала, но и как источник личного происхождения, как исторический остаток, являющийся своеобразным окном в творческую лабораторию Николаевского. Все примечания сохранены в оригинальном виде. Это относится и к библиографическим отсылкам, хотя они и не соответствуют современным стандартам. В тексте документов и в примечаниях исправлены только грамматические описки, устаревшее правописание, в частности синтаксического характера. Все то, что мы считали недосказанным, мы попытались разъяснить в наших примечаниях. В результате образовались примечания трех видов: подстрочные разъяснения и примечания к разделам, написанные Николаевским и, видимо, Бургиной, и наши примечания, номера которых мы для удобства обозначили в тексте жирным шрифтом. В примечаниях Николаевского принадлежащие ему разъяснения внутри цитат выделены угловыми скобками <>, в то время как наши разъяснения обозначены квадратными скобками [].

Наши примечания имеют дополнительный характер. В них разъясняются термины, кратко характеризуются события, даны биографические справки об упоминаемых лицах, а также важнейшие библиографические данные двоякого рода: когда библиография оригинала оказалась неполной и когда необходимо обратить внимание читателей на издания, появившиеся после середины 60-х годов). Комментарии составителей относятся как к текстам документов, так и к примечаниям Николаевского.

Введение Николаевского к первому разделу, которым открывается публикация, передается только с примечаниями автора. В этом случае мы сделали исключение и не сочли себя вправе дать дополнительные ссылки на новейшие издания (например, сочинений Ленина и других авторов).

Мы надеемся, что предлагаемый комплекс документов будет полезен для объективного освещения российской истории в начале XX века и что эта публикация, наряду с многочисленными другими документальными материалами, будет способствовать преодолению тех догм и стереотипов, которые насаждались на протяжении всех лет существования коммунистической власти (прежде всего культа личности Ленина) и в остаточном виде сохраняются в современной России.

Примечания

1. MOSELY P.E. Boris Nicolaevsky: The American years. In: Revolution and politics in Russia: Essays in memory of B.I. Nicolaevsky. Bloomington. 1972, p. 37.

2. Протоколы совещания расширенной редакции "Пролетария". Июнь 1909 г. М. 1934.

3. ЛЕНИН В. И. Неизвестные документы. 1891 - 1922. М. 1999.

4. Там же, с. 63 - 79, 85 - 91, 93 - 95, 98 - 99.

5. Пражская конференция РСДРП 1912 года. Статьи и документы. М. 1937.


Фельштинский Юрий Георгиевич - доктор исторических наук. Бостон, США; Чернявский Георгий Иосифович - доктор исторических наук, профессор университета им. Джонса Гопкинса. Балтимор, США.

стр. 10

Б. И. Николаевский. К истории "Большевистского центра"

"Большевистский центр" (БЦ) - так называлась организация, которая в 1906 - 09 гг. стояла во главе большевистской фракции тогда формально еще единой РСДРП. История этого Центра до сих пор остается совершенно неизученной. Во всей огромной литературе по истории большевистского движения нет ни одной работы, которая содержала бы попытку дать обзор деятельности этой организации, хотя исключительная важность последней для общей истории большевизма очевидна.

В первые годы революции советские историки большевизма, правда, пытались затрагивать вопрос об этом Центре, хотя и с большой сдержанностью. О нем, например, упоминал Г. Е. Зиновьев в своей "Истории Российской коммунистической партии (большевиков)" (ГИЗ, Петроград, 1923). Но чем прочнее становилась диктатура, тем реже делались такие упоминания, а за последние годы само название "Большевистский центр" исчезло из официальных курсов истории большевизма; в частности, полностью молчат о нем "Краткий курс истории ВКП(б)", проредактированный Сталиным, и обзор той же истории, напечатанный во втором издании "Большой советской энциклопедии".

Знакомство с материалами о БЦ позволяет понять причины замалчивания: в его истории было слишком много таких сторон, привлекать внимание к которым советские историки считают нежелательным.

В истории БЦ следует различать три главных периода: от мая 1906 г. до мая 1907 г. (т.е. между Стокгольмским и Лондонским съездами РСДРП), от мая до конца 1907 г. (до выезда за границу Ленина и Богданова, а затем Красина и ряда других членов БЦ) и, наконец, от начала 1908 г. до официального роспуска БЦ, который состоялся после пленума ЦК в январе 1910 года.

Относительно первого из этих периодов вопрос о формах функционирования тогда БЦ нельзя считать выясненным. А. Богданов в воззвании "К товарищам большевикам", которое было выпущено группой "Вперед" по поводу официального роспуска БЦ на пленуме ЦК РСДРП в январе 1910 г.1, создание БЦ относит ко времени Лондонского съезда (май 1907 г.). Только об этом Центре говорят и официальные комментаторы Института Маркса-Энгельса-Ленина2. О том, что особый центр большевистской фракции был создан уже в Стокгольме, пишет только Зиновьев. Рассказав, что на этом съезде победили меньшевики (большинством 62 против 46 голосов), он прибавляет:

"Большевикам ничего не осталось, как подчиниться, т.к. они были в меньшинстве, а рабочие требовали единства. Но на деле Объединительный съезд нисколько не объединил большевиков с меньшевиками, и на деле мы уехали из Стокгольма двумя отдельными фракциями. В ЦК взяли несколько наших товарищей, как мы тогда говорили - заложниками. Но в то же время, на самом съезде, большевики составили свой внутренний и нелегальный в партийном отношении Центральный комитет. Этот период в истории нашей партии, когда мы были в меньшинстве и в ЦК, и в Петроградском комитете и должны были скрывать свою сепаратную работу, был для нас очень тяжелым и мучительным... Положение было такое, словно две партии действовали в рамках одной"3.

Зиновьев, который был членом Центра, созданного в мае 1907 г., а в 1906 - 07 гг. был одним из наиболее крупных представителей большевиков в Петербургском комитете, конечно, был осведомлен о творившемся тогда на верхушке большевистской фракции. Какой-то свой центр она имела и в 1906-

стр. 11

07 гг. - и скрывать его существование было "очень тяжело и мучительно". Но и Зиновьев не относит к нему название "Большевистский центр". С другой стороны, Богданов, который в тот период был вообще одной из центральных фигур большевистской фракции, отнюдь не говорит, что в 1906 - 07 гг. вообще не существовало никакого центрального органа фракции. Он только говорит, что центр, получивший название "Большевистского центра", был создан в Лондоне.

Противоречия между этими свидетельствами нет; и правильнее всего будет считать, что большевистская фракция Стокгольмского съезда, выпустившая тогда особое "Обращение к партии"4, одновременно создала свою особую внутреннюю организацию с каким-то центром, но этот центр, хотя он фактически выполнял все те функции, которые позднее легли на БЦ, еще не носил такого официально названия.

Кто именно входил в БЦ первого состава, точно неизвестно: в печати имена членов ни в то время, ни позднее названы не были. Несомненно, что стержнем БЦ была тройка в составе Ленина, Богданова и Красина, которая в письмах Богданова фигурирует под названием "финансовой группы", а в заявлении Камо-Петросяна - под названием "коллегии трех". Именно она фигурирует и в документах Лондонского съезда в качестве полномочной представительницы большевистской фракции, которой были переданы 60 тыс. руб. из наследства Саввы Морозова "лицом, имевшим формальное и моральное право распорядиться деньгами по своему усмотрению"5.

Добывание средств и расходование их на дела, которые вела большевистская фракция, действительно, составляли важную часть функций "тройки". Но ими она не ограничивалась: она вела также все вообще конспиративные предприятия большевистской фракции, а эти предприятия были и многообразны и разносторонни. Красин был исключительно талантливым организатором-инженером. "Во все стороны умен" - так, по рассказу Горького6, охарактеризовал Красина Савва Морозов; и Красин действительно создал вокруг БЦ даже не трест, а целый сложный комбинат всевозможных тайных лабораторий, мастерских, типографий и пр., обслуживавших не только большевистские, но и иные совсем не социал-демократические "боевые предприятия". Достаточно сказать, что и дача Столыпина была взорвана бомбами, изготовленными в лабораториях БЦ, и при экспроприации на Фонарном переулке в ход были пущены снаряды того же происхождения.

Выработка политической линии большевизма в тот период происходила в более широкой коллегии, чем эта "тройка". К участию в обсуждении вопросов бывали привлекаемы также крупнейшие партийные литераторы и практики движения, но очень похоже, что они не составляли прочно закрепленного коллектива, состав участников которого был бы точно определен в организационном порядке. Вернее всего, это были организационно не оформленные совещания центральных работников фракции, которые тройка созывала по мере необходимости. Поскольку "тройка" была едина в своих настроениях, постольку принятие ее предложений было обеспечено...

Весьма возможно, что в этот период весь центр большевистской фракции, поскольку он был как-то закреплен организационно, состоял из одной этой "тройки".

* * *

Лондонский съезд (май 1907 г.), внеся существенное изменение во внутрипартийную обстановку, принес большие изменения и в структуру большевистской фракционной организации. Большевиков на нем оказалось лишь немногим больше, чем меньшевиков: 105 большевикам противостояло 97 меньшевиков плюс 4 тяготевших к последним "нефракционных". Но в ряде

стр. 12

вопросов вновь вошедшие в РСДРП национальные социал-демократические группы (особенно польская) были ближе к большевикам, и в союзе с ними большевики получили большинство в ЦК. Это большинство было весьма непрочным: распространялось оно далеко не на все вопросы - но меньшинством в ЦК большевики во всяком случае быть перестали. Тем не менее о роспуске своего фракционного центра большевики и теперь не думали. Наоборот, они расширили этот центр, подвели под него строго оформленную организационную базу и официально дали ему название: "Большевистский центр".

В новый Центр теперь было введено 15 человек, а именно, А. А. Богданов, И. П. Гольденберг (Мешковский), И. Ф. Дубровинский, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Л. Б. Красин, В. И. Ленин, Г. Д. Линдов, В. П. Ногин, М. Н. Покровский, Н. А. Рожков, А. И. Рыков, В. К. Таратута, И. А. Теодорович и В. Л. Шанцер7.

Г. Зиновьев был единственным из ближайших сотрудников Ленина последующих лет, который позднее сделал попытку объяснить мотивы этого решения большевиков: по его словам, они не верили в возможность длительной совместной работы с меньшевиками в новом общепартийном ЦК, где все зависело от голосования "националов", в надежности которых большевики не были уверены, а потому решили продолжать свою работу по подготовке к расколу.

"Мы решили, - пишет Зиновьев, - что в ЦК мы будем работать и страдать по долгу службы, но настоящую работу мы будем делать в своем БЦ, ибо было ясно, что этот "брак поневоле" с меньшевиками будет непродолжительным"8.

Есть все основания полагать, что именно такими соображениями на тогдашних совещаниях большевиков было официально обосновано решение об укреплении и оформлении их фракционной организации. Но внимательный анализ списка членов нового состава БЦ на фоне дальнейшей тактики Ленина во внутрифракционных отношениях заставляет думать, что поведение Ленина в этом вопросе определялось также и соображениями иного порядка: он уже в то время предвидел возможность конфликта внутри фракции большевиков и принимал меры для закрепления своих позиций против позиций двух остальных членов старой руководящей большевистской "тройки" - против Богданова и особенно Красина.

* * *

Такой конфликт действительно пришел очень скоро, и именно он определил все дальнейшие судьбы БЦ.

Полное и всестороннее выяснение действительных причин этого конфликта внутри БЦ возможно только в итоге, с одной стороны, подробного анализа общей эволюции политической и тактической мысли большевизма эпохи революции 1905 - 1907 гг. и, с другой, выяснения личных отношений между руководящими деятелями большевистской фракции, и прежде всего, конечно, между Лениным, Богдановым и Красиным.

Несомненно, что внутри большевистской фракции 1905 - 07 гг. имелись весьма существенные разногласия как по вопросам большой политики и тактики, так и по вопросам тактики борьбы внутрипартийной, т.е. борьбы против меньшевистского крыла партии. В ходе этих споров Ленин далеко не всегда имел на своей стороне большинство фракции. Было немало случаев, когда он или оставался в меньшинстве, или, как расказывает один из мемуаристов, бывал вынужден "в полном боевом порядке" переходить на позиции противника, даже не доводя дело до голосования (он очень не любил оставаться в меньшинстве, особенно внутри своей собственной фракции). Так

стр. 13

бывало и по крупным политическим вопросам: именно так он поступил в декабре 1905 г. на большевистской конференции в Таммерфорсе, когда он считал правильным участие в выборах в Государственную думу, но из выступлений других делегатов понял, что он останется едва ли не одиноким9.

Опытный стратег внутрипартийной борьбы, Ленин понимал значение исторически сложившихся внутрипартийных коллективов-фракций и, как правило, крайне бережно относился к коллективу своей фракции. Поскольку инициатива была в его руках, на расколы в рядах своих сторонников он шел только в случаях крайней необходимости. Если брать вопросы большой политики, такой крайней необходимости в 1908 - 09 гг. не было: разногласия между Лениным и так называемыми "отзовистами" и "ультиматистами" (т.е. сторонниками "отзыва" социал-демократических депутатов из Третьей государственной думы или предъявления им "ультиматума" об изменении тактики) были в тот момент несравненно менее крупными и менее актуальными, чем, например, те разногласия, которые отделяли его от большинства большевиков в декабре 1905 г. или в августе 1907 г.10, а тогда Ленин и не думал о расколе, хотя последствия принятых против его мнения решений именно тогда могли иметь несравненно более вредные (с его точки зрения) последствия.

Таким образом приходится считать несомненным, что непримиримое отношение Ленина к Богданову и его группе в 1908 - 09 гг. вызывалось не остротою расхождения по общеполитическим вопросам.

Особенно неправильными являются попытки основную причину этого конфликта искать в несогласии Ленина с философскими взглядами Богданова. Отличительные черты этих взглядов Богданова Ленину были хорошо известны еще с начала 1900-х годов. Если верить его позднейшим рассказам, Ленин уже с того времени считал эти взгляды ошибочными и указывал на это Богданову, но они не помешали Ленину принять политическую помощь Богданова, которая была предложена последним в самый критический период политической биографии Ленина: в 1904 г., когда Ленин, порвавший не только с недавними коллегами по редакции "Искры", но и с руководящей группой "искровских" практиков - членов ЦК в России (во главе с Носковым, Красиным, Кржижановским и др.), - был политически почти одинок. Без помощи - политической, литературной и материальной - Богданова и его друзей Ленин тогда не смог бы поставить свой литературный орган, не смог бы вообще построить свою фракцию11. Богданов, встав на его сторону, политически буквально спас Ленина. Именно Богданов в начале 1905 г. вернул на сторону Ленина Красина, вместе с которым стал главной силой большевизма в России 1905 - 06 гг. Группа литературно-политических друзей Богданова поставляла главные кадры сотрудников всевозможного рода большевистских легальных изданий в 1905 - 08 гг.

Ленин позднее усиленно подчеркивал, что он уже в 1904 г. оговаривал свое несогласие с философскими взглядами Богданова; документальных подтверждений этого свидетельства не имеется, но если оно правильно, то во всяком случае несомненно, что Ленин тогда так редактировал свои оговорки, что они только подкрепляли основную мысль его заявлений: признание полной возможности самого тесного политического союза, несмотря на наличие философских разногласий. Именно об этом говорило и решение БЦ, принятое в самом конце второго периода его истории, накануне отъезда редакции "Пролетария" (Ленин, Богданов и Дубровинский) за границу (декабрь 1907). В этих условиях совершенно непонятно, почему буквально через два месяца после принятия последнего решения, уже в начале 1908 г., отношения Ленина с Богдановым "до крайности испортились", а вскоре затем оказалось не-

стр. 14

обходимым резкое выступление Дубровинского против Богданова, инспирированное и подготовленное Лениным12.

Подобное поведение Ленина тем более нуждается в объяснении, что его противники были настроены отнюдь не агрессивно. Наступление вели не они против Ленина, а Ленин против них. Они искали компромисса, были готовы на уступки, обращались к посредникам (эту роль пытался играть Горький) и прилагали все усилия, чтобы избежать разрыва, чтобы не доводить дело до открытой борьбы. Ленин систематически и решительно отвергал их предложения, отказывался от переговоров и посредников и обострял обстановку, возводя в преступление каждую неудачную формулировку своих противников и их сторонников в России... Свое наступление на группу Богданова Ленин развертывал, правда, лишь постепенно, - но изучение ленинских документов и переписки показывает, что причиной этой постепенности были не колебания Ленина, а исключительно его стремление возможно лучше подготовлять каждый новый шаг своего наступления, возможно вернее обеспечить свою полную победу. Решение - и очень твердое - провести полный разрыв с Богдановым и всею его группою Лениным было принято уже в самом начале его второй эмиграции.

* * *

Политические разногласия и разномыслие по философским вопросам между Лениным и Богдановым, несомненно, имелись, и свое влияние на Ленина, они, конечно, оказывали. Но и темпы разрыва, и его формы (крайняя личная заостренность), и сам разрыв вообще определялись расхождениями, лежавшими в иной плоскости. О ней Ленин старается молчать. Только крайне редко у него прорываются отрывочные намеки этого рода. Его противники об этой иной плоскости говорят больше, хотя и они стараются говорить о ней крайне сдержанно, тоже намеками. Эта сдержанность понятна: речь шла о крайне щекотливых сторонах их общей деятельности недавнего прошлого, рассказывать о которых открыто было невыгодно им всем. Именно эта щекотливость данной группы вопросов была причиной усиленного старания Ленина перевести спор на политическую и философскую почву.

В листовке "К товарищам большевикам", которая была написана Богдановым и издана группою "Вперед" в ответ на заявление Ленина о роспуске БЦ (январь 1910 г.), Богданов писал:

"Большевики, учредившие на Лондонском съезде Большевистский центр, смотрели на него как на организацию, которая, с одной стороны, выражает основные идеи революционного крыла партии, развивая их печатно, с другой - объединяет различные большевистские группы, разбросанные по России, и заведует, под их контролем, материальными средствами большевиков. В этих задачах исчерпывалось все назначение Большевистского центра; его права не подлежали спору, пока он выполнял их; его права кончались с того момента, как он переставал служить какой-либо из них. Так понимали смысл Большевистского центра все большевики".

Сводя всю политическую роль БЦ к работе по изданию печатных органов для развития "идей революционного крыла партии", Богданов считался с решениями IV общепартийной конференции (ноябрь 1907 г.), которая признала недопустимым "существование особых фракционных центров, конкурирующих в своих функциях с ЦК"13. На деле политические функции были значительно более обширными. Но наиболее важным в цитированных выше словах Богданова является подчеркнутое нами заявление Богданова о роли БЦ в качестве органа, который заведует "материальными средствами" всех большевистских организаций. Речь шла, конечно, не о тех средствах, которые поступали в кассы местных организаций в нормальном порядке, путем

стр. 15

всевозможных сборов и добровольных пожертвований: этих средств всегда с трудом хватало на текущую работу местных организаций, которые, как правило, не имели возможности даже отправлять в ЦК требуемые уставом отчисления. Речь шла о материальных средствах совсем другого происхождения, которые, по словам Богданова, исчислялись "сотнями тысяч рублей".

Вопрос о расходовании этих средств был главной причиной наиболее острой критики, которую Богданов направляет против руководителей БЦ:

"Поскольку ему [т.е. БЦ], - пишет Богданов, - надо было воздействовать на общественное мнение партии, он старался делать это путем денежной зависимости, в которую он ставил как отдельных членов партии, так и целые организации, большевистские и не только большевистские. За последние два года не было дано организациям ни одного денежного отчета, а истрачены были сотни тысяч. Попытки некоторых организаций установить постоянный контроль над принадлежащими им суммами встречали со стороны БЦ энергичный отпор и потерпели полное крушение. Таким образом, и в идейном, и в материальном, и в организационном смысле БЦ стал бесконтрольным вершителем большевистских дел, поскольку они зависели от заграницы".

Формулировки, которые употребляет Богданов, свидетельствуют об его стремлении быть как можно более осторожным и как можно меньше приподнимать завесу над секретными сторонами жизни БЦ. Он, несомненно, прилагал усилия, чтобы не дать волю своим подлинным настроениям. Но существо его обвинений ясно: он и его единомышленники заявили, что Ленин, прикрываясь фирмой БЦ, который перестал считаться с мнениями создавших его организаций, захватил в распоряжение своей группы "огромные денежные средства" (формулировка той же листовки) всей большевистской фракции, - и на эти средства вел работу по укреплению положения своего узкого кружка и по коррумпированию остальных частей большевистской фракции, по коррумпированию всей партии вообще.

Обращение это было написано Богдановым в марте или даже в апреле 1910 г., когда уже выяснилась вся непримиримость конфликта с Лениным и вскрылось все значение тактики Ленина, стремившегося во что бы то ни стало не допустить самостоятельной политической деятельности Богданова и его единомышленников. Равным образом не менее остро должен был воспринимать эти обвинения Ленин14, - и именно эти обвинения определяли общую атмосферу их отношений.

Роль, сыгранная в этом расколе вопросом об "имуществе всей фракции", объясняет также и причины резкости тогдашних отзывов Ленина о Красине. Последний в философских спорах определенной позиции не занимал, хотя, по-видимому, склонялся к взглядам Богданова15. В вопросах политических Красин, видимо, был ближе к бойкотистам, но активно не выступал16. Поэтому если бы причины разрыва лежали исключительно в плоскости философских и политических споров, то не было бы причин для особенного обострения личных отношений между Лениным и Красиным. Но эти отношения сильно обострились, и Ленин с раздражением писал о Красине как о "мастере посулы давать и очки втирать"17.

Этот отзыв совершенно необъясним, если б дело шло о Красине как политическом деятеле, но он больше чем понятен, если считать, что он относится к Красину как министру финансов БЦ, у которого были сложные счеты с Лениным, принимавшим ответственное участие в решении всех запутанных дел, проводившихся БЦ для пополнения своей кассы.

* * *

Правильное решение вопроса о подлинных причинах конфликта внутри БЦ невозможно без выяснения отношений, которые сложились внутри него,

стр. 16

и в особенности внутри его основного ядра, так называемой "финансовой группы" Ленин-Богданов-Красин, в результате развития той стороны деятельности, которая официально называлась финансовыми операциями БЦ.

Об этих финансовых операциях и вообще о бюджете БЦ известно очень мало. Финансовый отчет БЦ никогда и нигде опубликован не был. Известно, что такой отчет был представлен тому расширенному совещанию БЦ, которое одно только и было созвано за границей в июне 1909 г. под названием "совещания расширенной редакции "Пролетария"". Но прежде всего это был отчет только за время от 1 декабря 1907 г. до 15 мая 1909 г., т.е. говорил лишь о том периоде, который нами выше определен как последний, третий период деятельности БЦ, когда главные деятели последнего находились уже за границей. Но и за этот период ни сам отчет, ни какие-либо отдельные цифровые его показатели в печати тоже не появлялись.

Указанное совещание создало для рассмотрения этого отчета особую ревизионную комиссию в составе А. И. Рыкова, М. П. Томского, Н. А. Скрыпника и В. М. Шулятикова), которая представила совещанию свое заключение относительно рассмотренного отчета; это заключение опубликовано в протоколах совещания, и из него видно, что с отчетностью о расходах для периода до 15 сентября 1908 г., когда значительная часть расходов производилась в России, дело обстояло в высшей степени плохо, ибо тогда "не велось точных и подробных отчетов"; "многие оправдательные документы" по конспиративным соображениям вообще не были взяты, часть других погибла при арестах. В результате решение ревизионной комиссии довольствуется сухой констатацией, что "указанные в отчетах суммы в кассу поступили и были израсходованы на нужды фракции". Только для периода после 15 сентября 1908 г., когда заведование кассой перешло за границу, в руки Таратуты, ревизионная комиссия смогла установить, что "техническое ведение отчетности" стало удовлетворительным и ясным18.

Необходимо отметить, что в условиях подполья действовать тогда приходилось не только БЦ, но и всем другим революционным и социалистическим организациям; тем не менее они всегда старались по мере возможности публиковать свои финансовые отчеты - как в расходной, так и в приходной частях19. БЦ не только не публиковал никакого финансового отчета в тогдашних печатных сообщениях об указанном совещании, но и не включил абсолютно никаких цифровых данных в подробные протоколы этого совещания, составленные для архива, причем это относится к обеим частям отчета, как приходной, так и расходной. Никаких сведений по этому вопросу не дала и редакция "Протоколов совещания расширенной редакции "Пролетария"", изданных в 1934 г. Институтом Маркса-Энгельса-Ленина, хотя в распоряжении этой редакции находились все материалы архивов - и личного архива Ленина, и архива ЦК большевистской партии.

Полезно добавить, что и в 1910 г., когда БЦ был распущен, никакого денежного отчета или вообще сообщения об его кассе тоже опубликовано не было. Группа "Вперед" указала на это обстоятельство в заметке, посвященной разбору денежного отчета Заграничного бюро ЦК РСДРП с 1 февраля по 30 апреля 1910 года20. На эту заметку Ленин ответил очень резкой репликой, но вопрос о денежном отчете БЦ и в ней был обойден полным молчанием21.

Причины столь упорного молчания, конечно, ни в коем случае не могут быть объяснены необходимостью охранять секреты подпольной организации от полиции. Так поступать лидеры БЦ должны были потому, что секреты своего финансового отчета они скрывали не только от полиции, но и от общественного мнения той партии, в состав которой они тогда формально

стр. 17

входили, но от которой они прятали целый ряд важных сторон своей деятельности - в том числе все те, которые так обогащали их кассу.

* * *

Таким образом, от самого БЦ до нас не дошло никаких указаний о его бюджете - ни о размерах средств, поступивших в его кассу, ни об их происхождении, ни о статьях его расходов. Если мы имеем возможность в известной мере заполнить этот пробел, то этим мы обязаны отдельным разрозненным указаниям, которые проскальзывают в специальной исторической литературе, в мемуарах и т.д. Подчеркиваем, что все основные сведения мы берем из литературы большевистского лагеря и только для проверки и дополнений привлекаем литературу иного происхождения.

Касса БЦ имела два основных источника своего пополнения. Это были, с одной стороны, пожертвования, поступавшие от отдельных лиц или в результате широких сборов, и, с другой стороны, суммы, которые БЦ получал в качестве дохода от экспроприаций, производимых большевистскими боевыми дружинами в различных частях страны. Каждый из этих источников приносил в кассу БЦ весьма существенные пополнения, но в то же время каждый из них был и причиной весьма серьезных осложнений и внутри самой большевистской фракции, и за ее пределами - между большевистской фракцией и центральными общепартийными учреждениями.

Из поступлений первой группы наиболее значительными (и в то же время с наибольшими трениями связанными) были два: наследство Н. П. Шмита, принесшее в кассу БЦ около 280 тыс. руб., и так называемые американские деньги, точные размеры которых неизвестны, но во всяком случае исчисляются в десятках тысяч рублей.

Конфликты, развертывавшиеся вокруг этих поступлений, вырастали в результате присвоения большевиками сумм, которые, по мнению их противников, подлежали передаче в центральную общепартийную кассу. В наиболее чистом виде это существо спора вырисовывается в деле с американскими деньгами. Эти деньги были получены от сборов, проведенных в США летом 1906 г. в связи с приездом туда М. Горького.

Эта поездка была организована большевиками. Главным ее инициатором был Л. Б. Красин, но уже в период организации этой поездки (март 1906 г.) действовал Объединеный ЦК РСДРП, в который входили и большевики и меньшевики; и Горький ехал в Америку, имея письма к Американской социалистической партии, официальное - от этого ЦК и личное - от Ленина, который тогда был одним из двух представителей РСДРП в Интернационале22. Фактическим организатором поездки был большевик Н. Е. Буренин, один из активных работников большевистской центральной Боевой группы, выбранный для этой работы Красиным23. Как совершенно правильно указывает лидер американской социалистической партии М. Хилквит, поездка и с общественной, и с финансовой стороны была организована крайне неудачно - людьми, которые совсем не понимали американских условий и думали только о том, чтобы сорвать как можно больше денег. Ошибки, сделанные в процессе организации этой поездки, сильно помогли успеху той кампании травли Горького, которая была умело раздута агентами тогдашнего царского посольства. Широкая кампания сборов, проводимых по каналам, не связанным с рабочим движением, была полностью сорвана, и только после того, как организаторы поездки Горького убедились в провале своих планов, они обратились к рабочим организациям. С помощью Американской социалистической рабочей партии, еврейских рабочих организаций и ньюйоркской группы содействия РСДРП Горькому удалось прорвать ту блокаду, которая была начата против него.

стр. 18

Именно этими организациями были проведены и сборы денег. Точное выяснение истории всей этой кампании и финансовых ее результатов требовало бы специального обследования тогдашней американской рабочей печати. Но и поверхностное знакомство с последней убеждает, что кампания эта проводилась как общая кампания всех групп РСДРП, причем особенно важную роль играли, с одной стороны, ежедневная еврейская газета "Форвертс" и, с другой, ньюйоркская группа содействия РСДРП. "Форвертс" в то время фактически проводил политическую линию Бунда, а группа содействия, хотя и включала в свой состав также и большевиков, возглавлялась определенными меньшевиками (М. Роммом, Д. М. Рубиновым и др.), которые проводимые в "Фонд Горького" сборы поддерживали и организовывали как сборы в пользу всей партии. Никогда и нигде, ни в печати, ни в процессе внутриорганизационных переговоров - группам, поддерживавшим и проводившим кампанию этих сборов, ни сам Горький, ни кто-либо из его представителей не делал и намека, что сборы производятся на нужды фракции большевиков. Если бы такое заявление ими было сделано, ни одна из указанных организаций не приняла бы участия в таких сборах24.

Тем не менее все средства, собранные во время этой кампании, поскольку они попали в руки Н. Е. Буренина, были отправлены не общепартийному ЦК, в состав которого тогда входили и большевики, а БЦ, который под разными предлогами их передачу в общепартийную кассу задерживал. После долгих и безрезультатных переговоров вопрос был поставлен перед ревизионной комиссией Лондонского съезда. Уклончивые ответы представителя большевиков в Берлине, на чье имя была переведена часть денег из Нью-Йорка, помешали комиссии вынести решение; дело было передано в ЦК25, но этот последний, имевший большинство из большевиков и польских социал-демократов, несмотря на все настояния никакого дополнительного расследования не произвел 26. Вопрос был похоронен. Деньги остались в кассе БЦ.

* * *

Значительно более сложным, но в то же время и много более важным для понимания внутренних процессов развития БЦ, было второе из названных выше дел, а именно, дело о наследстве Н. П. Шмита, которое принесло в кассу БЦ "около 280 тыс. рублей"27. Вокруг этого дела в свое время велась острая борьба. Л. Мартов писал, что БЦ произвел "экспроприацию партийных денег", так как наследство это должно было поступить в кассу общепартийного ЦК, и что нужных ему результатов член БЦ Таратута ("Виктор") добился "путем недопустимых угроз"28. Большевики во главе с Лениным категорически отвергали эти обвинения, и за подписями Ленина, Зиновьева, Каменева и Дубровинского опубликовали заявление о том, что Таратута это дело "вел вместе с нами, по нашему поручению, под нашим контролем" и что они все "целиком отвечают за это дело"29. Каменев утверждал, что правильность их версии подтверждается многочисленными документами30, которые они не могут публиковать по соображениям конспирации.

Вопрос этот был поставлен на пленуме ЦК в январе 1910 года. Подробностей мы не знаем, но известно, что обсуждение закончилось принятием следующей резолюции: "ЦК считает необходимым признать, что игнорирование ЦК его членами, входящими в состав БЦ, при совершении различных операций" по реализации пожертвования "было неправильно, и в особенности неправильно было согласие передать без ведома ЦК на рассмотрение представителей партии социалистов-революционеров спор БЦ с частными лицами31.

При оценке этой резолюции необходимо иметь в виду, что она была принята после того, как БЦ заявил о своей готовности самораспуститься и

стр. 19

передать все свои средства в кассу общепартийного ЦК. В этих условиях многим участникам пленума казалось не только ненужным, но и прямо вредным настаивать на проведении более решительного осуждения членов БЦ и на подчеркивании ставшего, как им казалось, академическим вопроса о том, кто именно обладал моральными правами на наследство Шмита - БЦ или общепартийный ЦК, - так как оно все равно переходит в кассу общепартийного ЦК. Если, тем не менее, пленум, на котором решающий голос все же принадлежал умеренным большевикам и людям, к ним близким, счел необходимым в особой резолюции закрепить свою оценку поведения членов БЦ как "неправильное" и квалифицировать их поведение как "игнорирование ЦК", то это нельзя не рассматривать как показатель сильного недовольства теми недопустимыми приемами, которые БЦ применял в борьбе за наследство Шмита.

Таково было положение вопроса в дореволюционные годы. Теперь соображения старой конспирации отпали, но ни один из тех многочисленных документов, которые, по утверждению Каменева, имелись в распоряжении БЦ и якобы доказывали бесспорную правильность их толкования воли Шмита, не опубликован, хотя документы эти должны храниться в архивах ЦК КПСС. Это вызывает тем более основательные подозрения, что даже большевистская мемуарная литература с бесспорностью устанавливает, что второе обвинение, выдвинутое тогда против Таратуты, было вполне правильным: он действительно угрожал убийством тех, кто будет пытаться помешать передаче большевикам наследства Шмита. Об этом рассказал С. П. Шестернин, старый социал-демократ из Иваново-Вознесенска, который не играл активной роли в большевистском движении, но был использован БЦ как человек, занимавший солидное общественное положение, для получения наследства Шмита и вывоза его за границу. В своих воспоминаниях "Реализация наследства после Н. П. Шмита и мои встречи с Лениным"32 он рассказывает, между прочим, о первой встрече представителей БЦ (Ленин, Красин, Тара-тута) с юным братом Шмита и его адвокатами. Встреча эта состоялась в Выборге весною 1907 года. Разговор шел вполне нормальным порядком, стороны выясняли положение вопроса. Внезапно Таратута вскочил и "резким металлическим голосом" заявил: "Кто будет задерживать деньги, того мы устраним". Ленин поспешно "дернул Таратуту за рукав", а среди питерских адвокатов, сопровождавших молодого Шмита, "произошло какое-то замешательство". Это была, наивно прибавляет Шестернин, "единственная шероховатость" во всех переговорах, но именно она делает понятным, почему через несколько дней адвокаты сообщили, что Шмит-брат от своих прав на наследство отказывается, передавая эти права двум юным сестрам Шмита.

Если Таратута (а ответственность за его действия, как мы видели, приняло на себя все тогдашнее бюро БЦ во главе с Лениным), позволял себе делать столь откровенные угрозы на сравнительно широких совещаниях, то имеются все основания считать правильными старые рассказы Андриканиса, мужа старшей из сестер Шмита, который утверждал, что Таратута "путем недопустимых угроз"33 добивался от него передачи наследства в БЦ, а не в ЦК. Каменев, возражая Мартову, доказывал, что спор между БЦ и Андриканисом шел не о том, кому должен Андриканис передать наследство Шмита, а о том, какую долю этого наследства Андриканис может удержать в свою пользу34. Но эта версия Каменева ни в коем случае не опровергает рассказа Андриканиса; наоборот, именно она делает последний законченно цельным.

Н. А. Андриканис, молодой московский адвокат, в 1905 - 07 гг. был членом большевистской организации Москвы и в качестве большевика поддерживал сношения с семьей Шмита. На старшей из сестер Шмита он женился

стр. 20

в 1907 году. В то же время БЦ привлек его к хлопотам по реализации наследства35. В 1907 - 08 гг. Андриканис входил в состав большевистской группы содействия РСДРП в Париже, но в конце 1908 г. из этой группы вышел, хотя и заявил, что остается социал-демократом36. Именно к этому времени относится начало суда между БЦ и Андриканисом, причем этот суд (его председателем был М. А. Натансон, один из лидеров партии эсеров) обязал Андриканиса внести в кассу большевиков не то треть, не то половину той суммы, которая была получена его женой из наследства Н. П. Шмита37. Несомненно, что именно к этому времени относится и вторая полоса угроз со стороны Таратуты, который должен был быть недоволен этим решением суда, и обращение Андриканиса в ЦК с жалобой на эти угрозы, на поведение БЦ в этом деле вообще, и его специальное указание на недопустимое поведение БЦ, который пытается обратить на фракционные нужды состояние Шмита, завещанное партии. Текст этого обращения Андриканиса в печати неизвестен, но Каменев его определял как попытку "достаточно искусно маскировать тяготеющее на нем обвинение в покушении на партийное имущество"38.

Это обвинение в основе, по-видимому, правильно: бывший большевик Андриканис к делу реализации наследства Шмита подходил, конечно, с корыстными личными целями, стараясь урвать себе как можно большую долю. Но сама возможность такого подхода была создана той корыстной фракционной игрой, которую повел вокруг наследства БЦ. В только что приведенной цитате Каменев говорит о покушении Андриканиса на партийное имущество. Но в то время, когда Шмит делал свои распоряжения о передаче его имущества партии, зимой 1906 - 07 г., существовала только одна, объединенная РСДРП, с общим ЦК, с общею социал-демократической фракцией в Государственной думе и т.д. Только этой объединенной партии принадлежало все партийное имущество. БЦ имел имущество фракционное. Но лидеры большевистской фракции решили и партийное имущество захватить в пользу своей фракции: так они поступили с американскими деньгами, собранными в фонд Горького, так они поступили с наследством Шмита. Андриканис в начале 1907 г. пытался против этого бороться и дал общепартийному ЦК сведения об игре, которую вели большевики. Но ЦК, в котором тогда большинство составляли большевики вместе с их прочными союзниками, польскими социал-демократами, от этого сообщения отмахнулся: предоставил большевикам вести это дело, оставив за собою лишь право вернуться к вопросу, когда реализация наследства будет закончена, и лишь обязав большевиков держать ЦК в курсе этого дела.

После этого Андриканис замолчал больше чем на два года. В это время он входил в парижскую группу большевиков-ленинцев, посещал их собрания. Его никто не беспокоил. БЦ им занялся только с конца 1908 г., после того как реализация той половины наследства Шмита, права на которую перешли к младшей сестре, вышедшей замуж за Таратуту, уже подошла к концу. Весною и летом 1909 г. дело БЦ против Андриканиса разбиралось третейским судом. Судьями были лица безупречной, по партийным понятиям, честности - Натансон, А. Ю. Фейт и др. Очень важно, что этот суд обязал Андриканиса передать БЦ не всю ту долю наследства, которую получила жена Андриканиса, старшая из сестер Шмита, а только часть - или треть, или половину. Это решение может иметь только одно объяснение: Андриканис, очевидно, доказал, что сам БЦ признал его права на остальную часть наследства. В эмиграции, действительно, тогда ходили слухи, что после первых разоблачений Андриканиса в 1907 г. он замолчал об этом деле потому, что между ним и представителями БЦ было заключено соглашение, согласно которому Андриканис за поддержку большевистской версии о том, что на-

стр. 21

следство было предназначено не для всей партии, а только для одной большевистской фракции, получил согласие БЦ оставить часть наследства в личную пользу. Чтобы иметь возможность присвоить общепартийное имущество, представители БЦ заплатили Андриканису большое отступное.

Решение третейского суда Андриканис, несомненно, выполнил39. Но осенью 1909 г. началась новая полоса угроз со стороны Таратуты, который стремился этим путем оторвать из "львиной доли", оставшейся у Андриканиса, еще какую-то часть для кассы БЦ. Именно эти новые угрозы Таратуты заставили Андриканиса незадолго до январского пленума ЦК обратиться к членам последнего с новой жалобой "на недопустимые действия" Таратуты. Но и теперь Андриканис не довел дело до конца: очень похоже, что дело было замято, так как представители БЦ заключили с Андриканисом какое-то соглашение. Конечно, в ущерб интересам партии.

* * *

Вторым важнейшим источником пополнения кассы БЦ были доходы от экспроприаций казенных сумм, производимых большевистскими "боевыми дружинами" и родственными им группами. Волна экспроприаций (их тогда называли сокращенно "эксами") в 1906 - 08 гг. широко расплескалась по всей стране. Их производили как различные революционные группы, так и случайные отряды людей, которых революция и безработица выбила из нормальной колеи. В качестве орудия борьбы против правительства их особенно часто применяли организации партии эсеров и союза эсеров-максималистов, а также ряд революционных национальных партий (польская социалистическая партия, грузинские социалисты-федералисты, армянская партия Дашнакцутюн и т.д.). Особо следует поставить анархистов, которые вели пропаганду в пользу экспроприаций не только казенных средств, но и у частных лиц и широко развили практику такого рода выступлений.

В рядах социал-демократии отношение к экспроприациям было резко отличным у большевиков и у меньшевиков. Впервые этот спор развернулся в апреле 1906 г. на съезде в Стокгольме. Большевики, рассматривая экспроприации как одну из форм "партизанских боевых выступлений" против правительства, признавали экспроприации допустимыми - но только казенных сумм, обязательно под строгим контролем партии и с тем, чтобы добытые таким путем средства были обращены обязательно на работу по подготовке восстания. Меньшевики, наоборот, подчеркивая деморализующее влияние экспроприаций, призывали "бороться против выступлений отдельных лиц или групп с целью захвата денег под именем или девизом социал-демократической партии".

Захват казенных средств меньшевики считали возможным только в одном единственном случае: если власть в данной местности перешла в руки революционных органов. В подобных случаях меньшевики признавали возможность конфискации капиталов в Государственном банке и в правительственных учреждениях, но исключительно по указанию этих органов революционной власти и при условии полной отчетности и гласности40.

Стокгольмский съезд принял резолюцию меньшевиков, которая, таким образом, стала общеобязательным партийным решением по этому вопросу. Лондонский съезд в мае 1907 г. это запрещение подтвердил, дополнив его решением о роспуске всех специальных боевых дружин и групп, причем это решение прошло подавляющим большинством (блок меньшевиков с Бундом, польскими социал-демократами и частью социал-демократов Латышского края при воздержании значительной части большевиков)41. Тем не менее большевики не только после Стокгольмского, но и после Лондонского

стр. 22

съезда продолжали сохранять во всяком случае некоторые из своих боевых дружин и проводили экспроприации, причем и политическое, и непосредственно практическое руководство этими выступлениями находилось в руках основной тройки БЦ - "финансовой группы" последнего, т.е. Ленина, Богданова и Красина.

Особенно широкую деятельность в этой области развивали большевики Урала, с одной стороны, и Закавказья, с другой. И боевые организации, созданные в этих районах, и люди, стоявшие во главе них, были совершенно различными по типу. Уральские большевики, во главе которых стояли три брата Кадомцевых (Эразм, Иван и Михаил), делали попытки создания в подполье массовой рабочей милиции, разрабатывали далеко идущие военно-стратегические планы восстания на Урале и т.д. и свои экспроприации проводили главным образом для получения денежных средств на эту работу, а в БЦ передавали относительно лишь небольшую часть доходов от своих предприятий42. Группа же большевиков-боевиков Закавказья никакими большими планами восстания не задавалась и составляла небольшой, но тесно сплоченный кружок отчаянно смелых "удалых добрых молодцев" (Ленин называл их главаря С. А. Петросяна-Камо "кавказским разбойником", и в этом определении была не одна только добродушная шутка, которая относилась не к одному только Камо), которые с южной романтикой были увлечены Лениным, жили впроголодь (ряд из них поумирал молодыми от туберкулеза), но мечтали совершить крупный "экс", захватить 200 - 300 тыс. руб. и принести их Ленину: возьми и делай, что знаешь43.

Для нас важно прежде всего установить, что вся работа обеих этих групп проходила под непосредственным руководством не только всей указанной тройки как целого, но и Ленина лично. Для Урала имеется прямое свидетельство в этом духе, исходящее, несомненно, от Э. Кадомцева. С. М. Познер в своих комментариях к "Протоколам первой конференции военных и боевых организаций РСДРП" в совершенно категорической форме утверждает, что "ни одно важное предприятие на Урале не совершалось без ведома Ленина и "Любича"", И. А. Саммера (последний был уполномоченным БЦ по сношениям с Уралом, прикрываясь в то же время официальным внутрипартийным положением "агента ЦК"). А за 1906 - 07 гг. на Урале большевиками было проведено много десятков "эксов", большей частью мелких, ограблений казенных винных лавок и т.д., но иногда и весьма крупных (при экспроприации почтового поезда на Деме под Уфой в августе 1906 г. в руки большевиков попало свыше 200 тыс. руб.). Из этих денег, как теперь известно44, в кассу БЦ поступило 60 тыс. руб. (через того же Саммера).

Что касается до экспроприаций в Закавказье, то, по свидетельству М. Н. Лядова, вопросы о них всех обсуждались в БЦ. Непосредственное участие в разработке планов принадлежало больше всего Красину, в которого, по свидетельству Лядова, "Камо был прямо влюблен": "Вот человек, - говорил Камо, - он с полслова все понимает, дает сразу такой совет, который предрешает успех всего дела"45. Общее количество денег, захваченных группой Камо, надо определить приблизительно в 325 - 350 тыс. руб., причем главная экспроприация, на Эриванской площади в Тифлисе (25 июня 1907 г.), дала не меньше 250 тыс. рублей. Все эти суммы были переданы в БЦ. 250 тыс. руб., взятых в Тифлисе, лично привез Камо и сдал их в штаб-квартиру БЦ в Куоккала. Крупская пишет, что эти деньги "нельзя было использовать", так как номера пятисотрублевок были известны и сообщены правительством по банкам. Но это не вполне точно: из 250 тыс. в пятисотрублевках было только 100 тысяч. Остальные 150 тыс. были в более мелких купюрах, и размен их никаких трудностей не представлял. Лядов нарисовал небольшую сценку в

стр. 23

штаб-квартире БЦ, когда Крупская и жена Богданова зашивали пятисотрублевки в жилет Лядова, который и повез их за границу для попытки размена46.

Наследство Шмита принесло БЦ в общей сложности около 280 тыс. руб., которые в кассу поступили частями в 1907 - 1909 гг. - боевые предприятия на Урале и на Кавказе, даже если не считать злополучных пятисотрублевок, дали значительно большую сумму. А ведь нам известны далеко не все предприятия БЦ этого рода.

Приходный бюджет БЦ исчислялся действительно многими сотнями тысяч рублей - в этом отношении Богданов был совершенно прав. Красин был настоящим гением и в организации предприятий такого рода, и вообще в использовании всевозможных источников добычи средств. Мы уже указали, что бомбами, изготовленными в лабораториях БЦ, была взорвана дача Столыпина (25 августа 1906 г.), они же сыграли решающую роль и в знаменитой экспроприации в Фонарном переулке в Петербурге (27 октября 1906 г.). Оба эти предприятия были организованы эсерами-максималистами. Устное предание, прочно державшееся в социал-демократических кругах дореволюционных лет, говорило, что именно поэтому значительная часть денежных сумм, захваченных в Фонарном переулке, попала в руки БЦ, как попала туда же часть денег, похищенных эсерами-оппозиционерами в банке Московского общества взаимного кредита в Москве (апрель 1906 г.).

Дело этим не ограничилось. Известно, что в 1906 - 07 гг. большевики в Петербурге и Москве серьезно разрабатывали план выпуска фальшивых денег. К этому плану Красин вернулся в 1907 г. и заказал в Германии бумагу с водяными знаками для печатания фальшивых трехрублевок47.

* * *

Основная тройка БЦ - его "финансовая группа" в составе Ленина, Богданова и Красина - в 1906 - 07 гг. была талантливо построенным аппаратом для "принудительного отчуждения" в пользу большевистской фракции не только правительственных средств, но и сумм, предназначенных для общепартийной кассы. В выборе методов не стеснялись: лишь был бы крупный доход... Никаких признаков, которые давали бы основание говорить о наличии каких бы то ни было разногласий по этим вопросам внутри "финансовой группы" найти не удается не только для периода до Лондонского съезда, но и для того полугодия после этого съезда, когда политические лидеры БЦ продолжали оставаться в России. Но отсутствие разногласий внутри "финансовой группы" отнюдь не следует принимать за доказательство отсутствия разногласий внутри фракции большевиков вообще. Наоборот, можно доказать, что разногласия по этому вопросу среди большевиков существовали, и притом весьма значительные. Разложение, которое экспроприации вносили в народные массы вообще, а в ряды рабочих организаций - в особенности, было настолько велико, что отрицательное отношение к ним проникало и в среду большевиков. Строгая фракционная дисциплина, которая этими последними была установлена, не позволяла этому отрицательному отношению вырываться наружу. Но на Лондонском съезде вскрылись его размеры.

Основная борьба по этому вопросу на съезде велась не на пленарных заседаниях, а в комиссиях, материалов о работах которых не сохранилось. Ничего не говорят о ней и мемуаристы, так как авторы-большевики (едва ли не единственные, кто имел возможность печатать свои воспоминания об этом съезде) предпочитают обходить этот вопрос молчанием. Но по рассказам немногих из участников съезда, доживших до наших дней, мы можем установить, что в комиссии съезда, которая обсуждала этот вопрос, выяснилось наличие существенных расхождений внутри большевиков. Целый ряд видных большевиков во время закулисных переговоров заявлял, что они не мо-

стр. 24

гут открыто выступить с осуждением той практики, которая до тех пор применялась их лидерами, так как многие из них разделяют ответственность за это прошлое, но что они будут бороться против ее применения в будущем, настаивая лишь на предании забвению того, что было в прошлом, так как постановка вопросов о прошлом только обострит отношения.

Положение осложнялось тем фактом, что вопрос об экспроприациях ставился как частный случай большого вопроса о "партизанских формах борьбы" против террористических мероприятий правительства, а практика партизанских нападений на карательные полицейские отряды, которые расправлялись с населением в периоды народных волнений, была широко развита не только в Прибалтийском крае (движение "лесных братьев"), но и на Кавказе, особенно в Грузии. И. Г. Церетели вспоминает, что Ленин тогда в частном разговоре поставил перед Н. Н. Жордания вопрос, согласится ли он исключить из партии, как того требовала резолюция меньшевиков, тех гурийских крестьян - социал-демократов, которые нападут на казаков, насильничающих в их родных деревнях48. В результате комиссия, по существу, одобрявшая мысли, положенные в основу меньшевистского проекта резолюции, приняла ряд поправок, существенно смягчавших его формулировки. И этот смягченный проект был предложен съезду от имени четырех из пяти основных группировок (кроме большевиков).

Эти воспоминания о тогдашних спорах в комиссии и за кулисами полностью подтверждаются анализом данных, закрепленных в официальных протоколах съезда. Проект резолюции, предложенный комиссией от имени четырех делегаций (меньшевики, польские социал-демократы, Бунд и латыши), на заседании 1 июня 1907 г. был принят большинством в 170 голосов против 35 и 52 воздержавшихся. Для общего настроения съезда характерно не только это огромное большинство (66%) высказавшихся против партизанских выступлений; едва ли не еще более показательно, что лишь совсем ничтожное меньшинство (всего 13,6%) открыто проголосовало против резолюции, т.е. защищало практику партизанских нападений.

Так как голосование было поименным, то имеется возможность более детально разобраться в настроениях делегатов-большевиков. Из 35 человек, голосовавших против резолюции, большую половину составили социал-демократы Латышского края (18 делегатов), где была особенно широко развита партизанская борьба против карательных отрядов. Российских большевиков среди противников резолюции оказалось всего 17 человек, что составляет только 16,2% общего состава большевистской фракции съезда (на съезде было 105 большевиков).

Для понимания общего настроения большевистской фракции едва ли не еще более характерен другой факт: несмотря на строгую дисциплину, которая царила среди большевиков на съезде, нашлось шесть делегатов-большевиков, которые подали свои голоса за резолюцию, т.е. за запрещение экспроприаций, причем все эти делегаты были из Центрального промышленного района (трое из Москвы). В подавляющей массе делегаты-большевики при голосовании воздержались, причем среди воздержавшихся были такие видные представители большевистской фракции, как А. П. Смирнов, тогда один из лидеров Петербургской организации; С. Г. Шаумян, известный тогда лидер большевиков Закавказья; Н. Н. Накоряков, который тогда был представителем Уральского областного комитета большевиков для политического руководства теми боевыми дружинами, о которых было рассказано выше49. Отметим попутно, что среди воздержавшихся был также К. Е. Ворошилов, тогда делегат от Луганска, и ряд других провинциальных большевиков. Настроение на съезде было таково, что многие из недавних сторонников "парти-

стр. 25

занских выступлений" в дни съезда начинали пересматривать свое отношение к вопросу.

Это общее настроение большевистской фракции съезда, конечно, нашло свое отражение также в голосовании и членов самого БЦ, который как раз в те дни был избран в новом расширенном составе. Среди них голосовавших за резолюцию комиссии, правда, не нашлось, но зато против резолюции, т.е. в защиту партизанских выступлений, проголосовало всего только три члена БЦ: Ленин, Дубровинский и Каменев. Полезно здесь же отметить, что среди остальных большевиков, проголосовавших тогда вместе с Лениным, было очень мало людей, оставивших какой-либо след в истории большевистского движения. Таковыми можно считать лишь М. Н. Лядова, М. Томского и Ем. Ярославского. Среди остальных было несколько второстепенных деятелей боевых организаций, например Н. Скворцов из Златоуста50, Э. Лугановский из Нижнего Тагила и др. - сплошь рядовые провинциальные работники, не игравшие никакой мало-мальски заметной роли.

Это была изоляция Ленина по данному вопросу внутри его собственной фракции, изоляция тем более подчеркнутая, что по случайным причинам оба остальных члена "финансовой группы" в списках голосовавших не фигурировали: Богданов был на съезде с совещательным голосом, а Красин, арестованный в Москве, вообще отсутствовал. Но и при учете этой случайности наличие расхождения между позицией Ленина и позицией большинства членов БЦ было весьма заметным. Из 15 членов БЦ на съезде с решающими голосами присутствовало 11 (кроме Красина, арестованы были Рыков и Шанцер), из которых 5 воздержалось при голосовании (Гольденберг-Мешковский, Зиновьев, Рожков, Таратута и Теодорович), а трое вообще не занесены в список участвовавших в голосовании (Линдов, Ногин и М. Н. Покровский). Объяснение этому их отсутствию может быть, по-видимому, только одно: они не хотели, чтобы их имена стояли в списке хотя бы только воздержавшихся при голосовании резолюции с осуждением экспроприаций, к которым они (относительно Линдова и Ногина это известно) относились резко отрицательно, но в то же время считали невозможным и голосовать за резолюцию осуждения, так как это слишком подчеркивало бы наличие глубокой трещины внутри БЦ по столь больному вопросу. Именно поэтому они покинули заседание51 перед началом голосования: это был обычный тогда прием.

Таким образом, внутри БЦ определенных защитников экспроприаций было всего 5 человек (Ленин, Богданов, Дубровинский, Каменев и Красин), а людей, которые или колебались в этом вопросе, или относились к экспроприациям с большею или меньшею долей осуждения, было не меньше 8 (позиции Рыкова и Шанцера в точности неизвестны).

Конечно, на отношение к данному вопросу порою влияли факторы случайного характера. Известную роль играли, например, местные конфликты вокруг экспроприаций (по-видимому, именно в этом направлении следует искать объяснения позиции Шаумяна, который принадлежал к последовательным ленинцам, но был вынужден вести борьбу с бандитизмом и вымогательствами, которые Сталин насаждал в Баку). Но к этим случайным факторам очень хорошо подходит старая истина о наличии своей закономерности даже и в случайностях. Первопричиной их всех было разлагающее влияние экспроприации на судьбы рабочего движения; и те элементы большевистской фракции, которые больше других были склонны считаться с интересами этого движения, первыми начинали рвать с экспроприаторской практикой БЦ 1906 - 07 годов. Совсем не случайно среди воздержавшихся или уклонившихся от голосования за резолюцию с осуждением экспроприаций было так много большевиков, которые в последующие годы принадлежали к лагерю

стр. 26

"большевиков-примиренцев": Мешковский, Ногин, Линдов, Теодорович,

Рожков.

* * *

Именно эти будущие "примиренцы" во время закулисных переговоров в Лондоне давали обещания положить конец практике экспроприаций, но это все были обещания, данные без хозяина. Ни с "большевиками-соглашателями", ни с официальными решениями съезда "финансовая группа" считаться не собиралась, а она и при новом составе БЦ держала в своих руках и весь аппарат БЦ, и в особенности все нити его конспиративных предприятий. В этом вскоре все убедились на примере большой экспроприации на Эриванской площади в Тифлисе (25 июня 1907 г.), которая была проведена группою Камо с благословения "финансовой группы". Благословение было выдано уже после Лондонского съезда; тем более после съезда "финансовая группа" приняла от Камо "имущество", захваченное на Эриванской площади, и подписала договор с группой Камо об его реализации.

Ленин во всех этих переговорах принимал личное участие, и Крупская совсем не случайно каждый раз, когда упоминает о Камо, перечисляет всех членов "финансовой группы", подчеркивая, что Камо "страстно был привязан к Ильичу, Красину, Богданову"52 - ко всем троим. "Финансовая группа" свои предприятия конспирировала не только от официальных общепартийных центров, но и от пленума самого БЦ: только так можно было толковать данное Камо ("кавказской группой") обязательство "финансовой группе" ("коллегии трех") "ни при каких условиях" не нарушать общую тайну и не переносить "обсуждение дела о порученном имуществе в какую бы то ни было партийную организацию, ни допускать такого обсуждения, ни участвовать в нем".

Формулировки этого договора не оставляют места для сомнений в том, что запрет этот касался и пленума БЦ - его, по-видимому, даже больше и прежде всего, а юридическая точность формулировок заставляет думать, что их авторство принадлежит не Камо, а вернее всего Ленину, который один в "финансовой группе" прошел школу юридических наук и в то же время имел огромный опыт в практике внутрипартийных споров, лучше других предусматривал возможные в этой области осложнения.

Политические разногласия, которые вскоре после разгона Второй государственной думы (3 июня по ст. ст. 1907 г.) легли между Лениным и Богдановым, ни в коей мере не мешали их дружному сотрудничеству по делам, касавшимся "финансовой группы". Никаких указаний на расхождения в этой последней плоскости мы не имеем, и совместная работа их жен по зашиванию тифлисских пятисотрублевок в старую жилетку Лядова с полным основанием может быть рассматриваема как своеобразный символ прочности этой их кооперации. Более важно, что это была жилетка именно Лядова, того самого, чье имя в протоколах Лондонского съезда в списке защитников права на "эксы" стояло рядом с именем Ленина; равно как не менее важен и другой факт, что непосредственно после Лондонского съезда в центральном аппарате БЦ появился Дубровинский, который в Лондоне по этому вопросу об "эксах" голосовал тоже вместе с Лениным.

Это были, конечно, детали, но они крайне характерны и для тогдашнего настроения Ленина, и для общей атмосферы в БЦ после Лондонского съезда. Крупская сближение Ленина с Дубровинским объясняет "беззаветною преданностью Иннокентия делу" и его "решительностью в борьбе", напоминая при этом и об его личном участии в московском восстании декабря 1905 г., и об его роли в кронштадтском восстании июля 1906 года53. Эти биографические справки верны; Дубровинский действительно отличался и большим лич-

стр. 27

ным мужеством, и преданностью делу. Но не следует забывать, что в аппарат БЦ Ленин его взял не после декабря 1905 г. и не после июля 1906 г., хотя и тогда он уже знал Дубровинского лично, а только с июня 1907 г., после Лондонского съезда, на котором Дубровинский доказал не личное мужество, а свою готовность вместе с Лениным идти даже на защиту "эксов".

Ленин, конечно, ценил и "беззаветную преданность делу революции", и "решительность в борьбе", но с его точки зрения не это было главным: своими ближайшими сотрудниками он делал все же только тех, кто показывал свою способность стать его верным оруженосцем, и в мае 1907 г. мерилом такой верности он был склонен брать готовность идти с ним до конца в вопросе об экспроприациях. Даже близость по большим политическим вопросам имела для него в это время меньшее значение. Так, например, Мешковский и Рожков54 в июле 1907 г. были ему политически много ближе, чем Каменев, который как раз в это время выступил в печати главным оппонентом Ленина по вопросу об участии в Третьей государственной думе55, но своим помощником по редактированию "Пролетария" Ленин все же выбрал не их, а Каменева, который, хотя и занимал другую позицию по вопросу о выборах, но, как мы видели на Лондонском съезде, тоже голосовал вместе с Лениным против резолюции о запрещении партизанских выступлений.

В период, непосредственно следовавший за Лондонским съездом, при подборе ближайших сотрудников для работы в центральном аппарате БЦ для Ленина решающую роль играли соображения, связанные с интересами "финансовой группы". Личные отношения между членами этой последней и их ближайшими сотрудниками были, казалось, самыми лучшими. Во всяком случае, между Лениным и Богдановым, которые жили на одной общей даче - "Ваза" в Куоккала. После Лондонского съезда вместе с ними поселился и Дубровинский, и "Ваза" окончательно стала штаб-квартирой БЦ.

Был только один пункт, который заставляет думать, что уже тогда в отношениях между членами "финансовой группы" намечалась некая трещина. Это было появление В. К. Таратуты ("Виктора") на руководящей работе в БЦ.

Вокруг этого "Виктора" начиная с 1906 г. накопилось много неприятных разговоров и обвинений. Не только Землячка (Р. С. Залкинд), которая среди большевиков с давних пор была известна как крайне неуживчивый человек, почти склочница по натуре, но и такие уравновешенные люди, как И. А. Саммер ("Любич") и ряд других (позднее, с 1908 г., среди них видную роль стал играть Богданов), были убеждены, что Таратута является полицейским агентом-провокатором. Это обвинение было неправильным, и мы теперь знаем, что именно придавало внешнюю убедительность некоторым из улик против Таратуты: среди ближайших сотрудников Ленина в те годы за границей действительно был провокатор - доктор Житомирский - "Отцов", который и был виновен в выдачах, приписанных в свое время Таратуте56. Но в те годы Житомирского никто не подозревал, а скандальные истории личного характера, которых было много в биографии Таратуты, делали правдоподобными и обвинения в предательстве.

Этого Таратуту Ленин взял под свое особое покровительство с того момента, когда выяснилось, что Таратута сможет сыграть большую роль в деле получения наследства Шмита, и на Лондонском съезде именно Ленин провел Таратуту в члены БЦ и в кандидаты в общепартийный ЦК. В истории партии это был вообще единственный случай, когда в центральное учреждение избирали человека, против которого несколько раз возбуждалось обвинение об его связи с полицией; поэтому вполне естественно, что его кандидатура вызывала серьезные возражения особенно среди большевиков, кото-

стр. 28

рые лучше других были знакомы с биографией Таратуты. Но Ленин бросил на чашу весов весь свой авторитет и настоял на избрании. Приблизительно к этому времени относится разговор Ленина с Н. А. Рожковым, который крайне важен для понимания не только Таратуты, но и Ленина. На основании сведений, которые он имел о Таратуте по Москве, Рожков охарактеризовал последнего, как "прожженного негодяя". Ленин не оспаривал характеристики, но настаивал, что имено поэтому Таратута и является особенно "незаменимым человеком" для большевиков:

"Тем-то он и хорош, - говорил Ленин, - что ни перед чем не остановится. Вот, вы, скажите прямо, могли бы за деньги пойти на содержание к богатой купчихе? Нет? И я не пошел бы, не мог бы себя пересилить. А Виктор пошел... Это человек незаменимый".

Для Ленина такой подход к вопросам элементарной морали был вообще характерен. Он при всяком удобном и неудобном случае старался внушать своим последователям, особенно из молодежи, что "партия не пансион для благородных девиц" и что "иной мерзавец может быть для нас именно тем и полезен, что он - мерзавец"57.

Конечно, далеко не всякого "мерзавца" Ленин брал под свое высокое покровительство, а тем более далеко не каждого из них он проводил в состав центральных партийных органов. Моральные качества партийного работника с точки зрения Ленина не должны были служить непреодолимым препятствием при его продвижении на высокие посты в партии. Но выдвигал на такие посты Ленин все же только тех, чья деятельность с его точки зрения была особенно полезной, причем по важности поста, на который он проводил соответствующего работника, и по размеру усилий, на которые он был готов при этом пойти, преодолевая сопротивление окружающих, всегда можно понять, как много надежд на своего нового кандидата он возлагает, насколько важное место он ему в своих планах отводит.

Среди всех аналогичных дел случай Таратуты был наиболее трудным во всей огромной партийной практике Ленина. По приведенному выше его разговору с Рожковым видно, какие огромные трудности Ленин должен был преодолевать. Такие вопросы ставил, конечно, не один Рожков, который тогда отличался большой покладистостью в отношениях с Лениным. Были другие, сговориться с которыми было много труднее. По напряженности борьбы, которую он был готов по этому вопросу выдерживать, мы можем понять, что в своих планах на будущее Ленин отводил Таратуте весьма значительное место. Здесь мы возвращаемся к основному вопросу внутренней истории БЦ - к вопросу о взаимоотношениях между Лениным, Богдановым и Красиным.

* * *

При подведении итогов деятельности БЦ за время его существования в России приходится констатировать, что никаких признаков наличия мало-мальски значительных расхождений внутри "коллегии трех" для периода до роспуска Второй государственной думы найти не удается; и если Ленин тем не менее уже на Лондонском съезде принимал меры для проведения "своих" кандидатов в БЦ, то причину следует искать в другой плоскости.

Оба его коллеги по этому триумвирату были слишком крупными индивидуальностями и слишком самостоятельными людьми, чтобы Ленин мог надеяться превратить их в простые пешки в его руках. В те годы они оба, и Богданов и Красин, прочно стояли на позициях ортодоксального большевизма и были не только последовательными сторонниками курса на восстание, со всеми соответствующими выводами, но и убежденными сторонниками партизанских выступлений, т.е. прежде всего "эксов". Ленина они оба,

стр. 29

особенно Богданов, в настроениях которого было много элементов примитивной революционной романтики, ценили исключительно высоко и признавали его ведущую роль, но умели самостоятельно мыслить политически, самостоятельно разбирались в людях и событиях и были способны свои мнения отстаивать, отказываясь от них лишь после того, как им приводили убедительные аргументы. Поэтому пока "коллегия трех" в указанном составе была руководящим органом БЦ, при всех размерах личного влияния Ленина, руководство большевистской фракцией было руководством коллективным.

Но Ленин был слишком авторитарной натурой, чтобы надолго ограничивать себя ролью хотя бы и первого, но все же только одного среди трех равноправных членов правящего триумвирата. В точности неизвестно, от кого исходила инициатива расширения БЦ на Лондонском съезде 1907 г. и какими именно мотивами руководствовались эти инициаторы; в частности, неизвестно, как именно относился к этой реформе Ленин, поддерживал ее или нет, но он во всяком случае ее использовал в своих интересах: подбор кадров лично с ним связанных и лично ему преданных руководящих работников БЦ Ленин производил для того, чтобы ослабить свою зависимость от остальных членов "коллегии трех", чтобы расчищать себе дорогу к роли единоличного руководителя фракции большевиков.

Отсутствие на съезде Красина ему помогало, ибо главной трудностью на пути Ленина к этой цели был не Богданов, а Красин.

Разбирая теперь, в исторической перспективе, политические и социальные концепции Богданова и сопоставляя их с концепциями Ленина, легко убедиться, что самые основы их подхода к социализму были существенно отличными друг от друга, так что лишь общей атмосферой эпохи первой русской революции можно объяснить их пребывание в рядах одной и той же большевистской фракции. В 1904 - 1907 гг. Богданов полностью сходился с Лениным в выводах о тактике российской социал-демократии и о методах борьбы против абсолютизма. "Время", популярный орган БЦ, редактором которого Богданов, вместе с Зиновьевым, был в 1906 - 07 гг., политически ничем не отличался от "Пролетария", редактором которого в те годы был Ленин. На всякого рода авантюрные мероприятия Богданов шел с едва ли не большею готовностью, чем Ленин, едва ли не с большею охотой, чем последний, хватался за наиболее рискованные планы. В основе лежало подчинение всех задач основной задаче организации победоносного восстания. "На баррикаде взломщик-рецидивист будет полезнее Плеханова", - так заявлял тогда, по свидетельству B.C. Войтинского, Богданов; и эта хлесткая фраза, несомненно, вполне правильно отражала полноту гегемонии задачи восстания и над сознанием, и над психологией тогдашнего Богданова. Но по существу своего мировоззрения он всегда был гуманистом до мозга костей, и в ряду очередных задач социалистического движения он всегда с особенной настойчивостью стремился выдвигать на важное место задачу формирования такого пролетарского авангарда, который большую задачу своего класса понимает как задачу "собирания человека", носителя новой "коллективистической" культуры.

"Человек", т.е. настоящий человек, способный построить социалистическое общество, "еще не пришел", - писал Богданов в 1907 г., в самый разгар своей активной работы в "коллегии трех", - "но он сам близок, и его силуэт ясно вырисовывается на горизонте"58. Его взгляды на эту группу вопросов, конечно, с годами уточнялись и усложнялись; к ним он подходил с разных сторон и в соответствии с этим подчеркивал разные стороны проблемы, но в основе его решение этой проблемы оставалось до конца тем же самым. И в 1909 г., когда он, во время конфликта в Совете Каприйской

стр. 30

школы, заявлял, что в течение всей своей жизни он вел борьбу против двух врагов - "против авторитарного чувства и против индивидуалистического сознания", причем "наиболее ненавистным" для него было первое - "авторитарное чувство"; и в 1920 г., когда он главной задачей культурной работы среди пролетариата объявлял "борьбу против фетишей", которые с его точки зрения были "синонимами бесчеловечности"59, - он имел в виду все ту же большую задачу "собирания человека".

Для Ленина такой подход к проблеме задач социалистического движения был органически чужд; "авторитарное чувство" ему никогда не было ненавистно, - и удивляться следует не тому, что позднее, в эмиграции, эти расхождения выдвинулись на заметное место во фракционных спорах, а тому, что в России, в 1906 - 07 гг., они никакой роли не играли - их, по-видимому, вообще не замечали. Причина лежала, конечно, в напряженной атмосфере тех лет и в стремлении Богданова идти в ногу с коллегами по фракции. Но в эмиграции, когда на очередь встали задачи подведения итогов, эти расхождения не могли не дать себя почувствовать, - и борьба с Богдановым для Ленина была тем менее трудна, что проблемы, которые ставил Богданов, в те годы не могли не казаться проблемами далекого будущего; конкретные же политические выводы из них сам Богданов стал делать лишь значительно позднее, аргументами от пролетарской культуры доказывая необходимость для пролетариата выдвигать только те лозунги, которые согласованы с интересами крестьянства60.

С Богдановым у Ленина пути разошлись навсегда уже в 1908 году. Даже после революции он не делал попыток привлечь Богданова к работе, хотя и не наложил вето на избрание его в Коммунистическую академию. Но с его влиянием в Пролеткульте Ленин повел решительную борьбу и при помощи правительственных декретов добился устранения оттуда Богданова. Со своей стороны, не искал компромисса тогда и Богданов, который, оставшись одиночкою, в 1917 г. высказался за участие в коалиционном правительстве, а после Октября считал неизбежным перерождение советской диктатуры в новую, невиданную в истории форму диктатуры над пролетариатом61. В последующие годы Богданов вернулся к своей основной специальности (медицина), много работал над тогда совсем не изученной проблемой переливания крови, производя на себе самом крайне опасные эксперименты, от одного из которых он и погиб в 1928 году. В Москве тогда ходили слухи, что игра со смертью, имевшаяся в этих экспериментах, была своеобразной формой самоубийства. От многократных предложений писать воспоминания он неизменно отказывался и лишь изредка соглашался давать отдельные конкретные справки; отказался написать и воспоминания о Ленине62.

При такой значительности расхождений в основных посылках Ленин, конечно, мог считаться с мнениями Богданова, поскольку это было необходимо для сохранения единства фракции, но мало-мальски значительного влияния на него Богданов оказать не мог. Разрыв с ним для Ленина был сравнительно легок. Совсем иначе обстояло дело с Красиным.

Последний, конечно, не мог конкурировать с Лениным в способности намечать основную линию большой политики и последовательно вести ее сквозь сложный переплет всевозможных запутанных отношений. Но он обладал весьма живым, оригинальным и гибким умом, умел давать остроумные формулировки и создавать хитроумные комбинации, сыпал меткими определениями, которые прилипали к людям и событиям. Своими огромными связями в мире ученых, писателей и артистов, среди технической интеллигенции, даже в торгово-промышленных кругах, большевики эпохи первой революции были обязаны прежде всего и больше всего Красину, который умел

стр. 31

импонировать в любом обществе - от Саввы Морозова до Веры Комиссаржевской, а исключительный его организаторский талант позволял ему на ходу закреплять новые знакомства, включая каждое из них на надлежащее место в широко разветвленной, но прочно слаженной организационной сети. Конечно, это была сеть почти исключительно технического аппарата партии. В политическом и даже организационном строительстве Красин участия принимал мало. Как он сам признает в своей автобиографии, эта работа его не привлекала. Но для подпольной организации технический аппарат имел огромное значение; и в результате усилий главным образом Красина большевики в этой области превосходили все остальные организации революционого подполья той эпохи.

Вся эта сторона работы БЦ лежала на Красине, равно как и работа военная, боевая, а также все заботы о финансах большевистской фракции: расходы БЦ были огромны, он должен был не только содержать весь огромный центральный аппарат фракции, но и почти полностью покрывать бюджет Петербургской организации большевиков63, а также помогать важнейшим из организаций в провинции. Добывание денег на покрытие всех этих нужд лежало почти исключительно на Красине, который был министром финансов БЦ.

И размахом этой своей работы, и общей практической складкой ума, и многосторонним жизненным опытом, и даже меткими острыми словечками Красин не мог не импонировать Ленину. В. С. Войтинский, несомненно, прав, когда пишет, что Красин в те годы был вообще единственным человеком в большевистской организации, к которому Ленин "относился с настоящим уважением"64. Быть может, правильнее говорить даже о большем: из воспоминаний Крупской мы знаем, что у Ленина бывали полосы увлечений то тем, то другим партийным работником. Обычно такие увлечения бывали весьма кратковременными. Только "роман с Красиным" пережил все испытания времени и политических расхождений.

Есть много оснований считать, что в 1906 - 07 гг., в период совместной работы в "коллегии трех", очень часто не Ленин, а именно Красин вел за собою остальных, увлекая их на путь своих всегда блестящих, но очень часто и крайне авантюристических планов. И очень похоже, что, когда позднее, в 1911 г., Ленин писал Рыкову, предостерегая его против Красина, как "мастера посулы давать и очки втирать", то это предостережение следует понимать в свете запоздалого автобиографического признания человека, который сам не раз жестоко ошибался, смотря на события сквозь очки, "втертые" ему Красиным.

Начиная с 1908 г. они разошлись и лично и политически - и разошлись очень далеко. Письма Красина, напечатанные его вдовою65, дают далеко не полное представление об этом расхождении. Но элементы своего старого отношения к Красину Ленин продолжал сохранять, и после октябрьской революции он немедленно же начал делать попытки привлечения Красина к работе на ответственном посту. Очень интересные заметки на эту тему сохранились в записях Троцкого. Как известно, Октябрьский переворот Красин "встретил с враждебным недоумением, как авантюру, заранее обреченную на провал. Он не верил, - писал Троцкий, - в способность партии справиться с разрухой. К методам коммунизма относился и позже с ироническим недоверием". О своих первых попытках привлечь Красина Ленин рассказывал Троцкому, прибавляя: "Упирается, - а министерская башка!" Но уже к периоду Брестского мира Красин вошел в работу: сказалась старая закваска. Однако он никогда не отказывал себе в удовольствии жестоко критиковать хозяйственную политику диктатуры. Ленину это явно нравилось. Он "весело

стр. 32

хохотал над злым и метким словечком противника. Так впоследствии Ленин неоднократно цитировал красинское "универсальный запор", определение, которое Красин дал результатам хозяйственного строительства эпохи военного коммунизма.

(Продолжение следует)

Примечания

(Примечания Б. И. Николаевского к вступительной статье к первому разделу)

1. Социал-демократические листовки 1894 - 1917. Библиографический указатель. Изд. Института Ленина при ЦК ВКП(б), т. 1, 1931. Это воззвание группы "Вперед" регистрируется под N 1078; там же раскрыто авторство Богданова.

2. См. Протоколы совещания расширенной редакции "Пролетария". Изд. Института Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б), 1934, с. 264, прим. 1. См. также Сочинения Ленина, изд. 2, т. XIV, с. 507.

3. Г. ЗИНОВЬЕВ. История Российской коммунистической партии (большевиков). Петроград, 1923, с. 124.

4. Очень характерно, что в числе делегатов Стокгольмского съезда, которые подписали это обращение, отсутствует И. Сталин, хотя он на том съезде был: он - один из немногих делегатов-большевиков, которые это воззвание не подписали.

5. Протоколы пятого съезда РСДРП. Изд. Института Маркса-Энгельса-Ленина, 1935, с. 631. Лицом этим была М. Ф. Андреева.

6. М. ГОРЬКИЙ. Собрание сочинений. М., 1952, т. 17, с. 54.

7. Протоколы "Пролетария", с. 264, прим. 1.

8. Зиновьев. История РКП(б), с. 129.

9. Б. И. ГОЛЬДМАН-ГОРЕВ. За кулисами первой революции - Историко-революционный бюллетень, М., N 1, 1922, с. 17.

10. На Третьей общепартийной конференции 3 - 5 августа 1907 г. все без исключения делегаты-большевики, 9 человек, высказались против Ленина, считавшего необходимым участие социал-демократов в Третьей государственной думе, и выставили докладчиком от фракции не Ленина, а Богданова, который был сторонником бойкота Думы.

11. В этом изложении мы опираемся на даты знакомства Ленина с Богдановым (см. письмо Ленина к Горькому от 25 февраля 1908 г. в Сочинениях, 4-е изд., 13, с. 412). Но Н. Валентинов-Вольский в кн. "Встречи с Лениным" (Изд. им. Чехова, Нью-Йорк, 1953, с. 320) вносит в эти даты существенную поправку, относя начало встреч Ленина с Богдановым не к лету, а к началу (февраль) 1904 г. Показания Н. Валентинова, как правило, отличаются большой точностью (в ряде пунктов они поддаются объективной проверке), им можно доверять, но перенесение начала знакомства Ленина с Богдановым на февраль, а может быть, даже на конец января 1904 г., крайне важно для биографии Ленина, т.к. доказывает, что и к решению писать "Шаг вперед, два шага назад" (а именно этот момент следует считать датой решения Ленина начать работу по оформлению большевизма как особой фракции) Ленин пришел лишь после начала встреч с Богдановым.

12. Это ясно и из воспоминаний Н. К. Крупской "Воспоминания о Ленине" (1932, с. 138, 143 - 144).

13. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 7-е, т. 1. М., 1954, с. 184.

14. В сочинениях Ленина и в других материалах о нем почти отсутствуют отклики Ленина на эти обвинения. Есть много оснований считать, что причина лежит в той строгой цензуре, которой подвергаются все ленинские материалы, публикуемые в СССР. Проскальзывают только разрозненные намеки. С этой точки зрения особенно интересно письмо Ленина к Зиновьеву от осени 1909 г., когда Ленин писал свою статью "О фракции сторонников отзовизма и богостроительства" в качестве ответа на "Отчет" Богданова и Красина об устранении их из редакции "Пролетария". Посылая окончание этой своей статьи Зиновьеву, Ленин поясняет, что он не уверен, "не лучше ли похерить ее всю, ответив Богданову буквально парой строк по поводу его сплетен об "имуществе всей фракции". Решайте!" (Ленинский сборник, т. XIII, с. 173. В сочинениях Ленина, 4-е изд., это письмо не перепечатано). В статье Ленина вопросу об "имуществе" посвящено действительно всего полторы строчки (Сочинения, 2-е изд., т. XIV, с. 160), но не вполне ясно, следует ли из этого делать вывод, что статья была сокращена Зиновьевым.

15. В неизданных заметках Л. Д. Троцкого имеется запись, что Мешковский-Гольденберг ему рассказывал о том, что Красин "и по философским взглядам примыкает" к Богданову. Разговор с Мешковским относится, по-видимому, к 1909 году.

стр. 33

16. Такой вывод приходится сделать из одного замечания, мимоходом брошенного в воспоминаниях Н. К. Крупской. Рассказывая о начале "войны на новом фронте" - войны Ленина с бойкотистами после роспуска Второй государственной думы, она пишет: "В маленькой дачке горячо защищал свою позицию Ильич. Подъехал на велосипеде Красин и, постояв у окна, внимательно слушал Ильича. Потом, не входя в дачу, задумчиво пошел прочь... Да, было над чем подумать" (Воспоминания о Ленине. Партийное издательство, М., 1932, с. 119).

17. Письмо Ленина Рыкову от 25 февраля 1911 г. (Сочинения, 4-е изд., т. 34, с. 389).

18. Протоколы "Пролетария", с. 128 - 129. Необходимо добавить, что именно это заключение ревизионной комиссии имеет в виду Л. Б. Каменев в кн. Две партии (2-е изд., Л., 1924, с. 161), когда пишет, что контроль кассы Большевистского центра "находился всецело в руках представителей местных организаций, которые периодически проверяли расходы Большевистского центра", и что в последний раз, в мае 1909 г., представители этих местных организаций признали, что "вся отчетность проверена и расходы одобрены". Сопоставление подлинного текста заключения ревизионной комиссии с этим его изложением, даваемым Каменевым, дает образчик неточности цитат этой книги Каменева.

19. Так, например, был представлен Лондонскому съезду 1907 г. и опубликован тогда же финансовый отчет ЦК РСДРП, действовавшего с мая 1906 по май 1907 г. (так называемый стокгольмский или меньшевистский ЦК) [см. Лондонский съезд РСДРП. Полный текст протоколов. Париж, 1907, стр. 440 - 441; Протоколы пятого съезда РСДРП, 1935, с. 630- 631]. Равным образом свои финансовые отчеты за 1906 и 1907 гг. печатал ЦК партии эсеров в "Партийных известиях" (см. А. И. СПИРИДОВИЧ. Революционное движение в России. Вып. 2, СПБ, 1914, с. 390 - 401).

20. Заметка "О том, как не надо составлять денежные отчеты", напечатанная за подписью "член партии" в первом сборнике "Вперед" (Июль 1910 г., с. 59 - 63).

21. Заметка "О фракции впередовцев", в N 15 - 16 "Социал-демократа" от 30 сентября - 12 октября

1910 г., с. 10. Заметка без подписи, но она включена в "Сочинения" Ленина (2-е изд., т. XIV, с. 346 - 351).

22. MORRIS HILLQUIT. Loose Leaves From a Busy Life. 1934, с. 110 - 114.

23. Его воспоминания о поездке с Горьким в Америку были напечатаны в "Новом мире" (М., N 6, июнь 1940), перепечатаны в сб. "Горький в воспоминаниях современников" (М., 1955, с. 223 - 240). Общие воспоминания Буренина "Из жизни большевистского подполья" изданы в Москве, 1933, с предисловием Горького (это предисловие перепечатано в последнем собрании сочинений Горького, т. 26, 1953, с. 110 - 114).

24. Многие моменты закулисной организационной стороны этой кампании могут быть установлены по книгам протоколов собраний нью-йоркской группы содействия РСДРП, которые сохранились со второй половины 1890-х годов и находятся в распоряжении редакции данных материалов, равно как и материалы о тогдашнем приезде Горького, собранные Д. М. Рубиновым (в том числе письма и неизданные рукописи Горького). Во многом за активность, проявленую именно в этой кампании, ЦК РСДРП осенью 1906 г. перевел нью-йоркскую группу из категории "групп содействия" в категорию полноправных партийных групп. Из газет в кампании сборов участие принимали, кроме "Vorwarts", также "The Worker", "New York Call" и "New York Volkszeitung".

25. Протоколы пятого съезда РСДРП, 1935, с. 632.

26. Л. МАРТОВ. Спасители или упразднители? Париж, 1911, с. 3, прим.

27. Ем. ЯРОСЛАВСКИЙ. Очерки по истории ВКП(б), т. 1. 1937, с. 204.

28. МАРТОВ. Спасители или упразднители? С. 20 - 21.

29. КАМЕНЕВ. Две партии, с. 184.

30. Там же, с. 181.

31. Эта резолюция не была включена в официальное извещение о пленуме. Впервые она была опубликована Мартовым (Спасители или упразднители? с. 21). Точность текста не только не была оспорена, но Каменев, перепечатав ее в кн. "Две партии", с. 181, подтвердил ее правильность. По соображениям конспирации Мартов опустил имена Шмита и Андриканиса, мужа одной из сестер Шмита, с которым у Большевистского центра был суд. Полный текст резолюции неизвестен.

32. С. П. ШЕСТЕРНИН. Реализация наследства после Н. П. Шмита и мои встречи с Лениным. - в сб. Старый большевик. М., т. 5 (8), 1933, с. 153.

33. МАРТОВ. Спасители или упразднители? С. 20.

34. КАМЕНЕВ. Две партии, с. 183.

35. Полицейские источники регистрируют факт ареста Красина 1 мая 1907 г. на квартире Андриканиса в Москве (М. ЦЯВЛОВСКИЙ. Большевики. Документы по истории большевизма с 1903 по 1916 год бывшего Московского Охранного отделения. Задруга, 2-е изд., 1918, с. 209). В это время в Лондоне заседал съезд РСДРП, но Красин на нем не присутствовал.

стр. 34

36. Об этом говорил Мартов в показаниях на следствии по делу Таратуты.

37. ШЕСТЕРНИН, указ. соч., с. 156. Это соответствует указанию Каменева, который говорит, что у Андриканиса "осталась львиная доля имущества" (цит. соч. с. 182).

38. КАМЕНЕВ. Две партии, с. 183.

39. За это говорят следующие соображения: в июне 1909 г. в кассе Центра, как было объявлено на Расширенном совещании редакции "Пролетария", имелось круглым счетом около 125 тыс. руб. (Протоколы "Пролетария", с. 131). В январе 1910 г. на пленуме ЦК Центр, по его данным, располагал суммой, которую следует определить приблизительно в 200- 210 тыс. руб. (он принимал на себя обязательства сдать в разные сроки "держателям" 475 тыс. фр. франков, 30 тыс. франков оставалось у него на руках на издательскую деятельность, около 20 тыс. франков было выделено на покрытие различных обязательств Центра и т.д. Иными словами, после июньского совещания Центра его кассовая наличность увеличилась на 75 - 85 тыс. руб., что и составляет приблизительно как раз ту сумму, которую Андриканис по решению суда должен был передать Центру (половина от 190 тыс. рублей).

40. КПСС в резолюциях, т. 1, 1954, с. 108 - 109, 129 - 131.

41. Протоколы Пятого съезда РСДРП, 1935, с. 608 - 609.

42. О деятельности уральских боевых организаций см. "К истории боевых организаций на Урале" (составленные по рассказам Э. С. Кадомцева, О. М. Кадомцевой, Н. Н. Накорякова и М. И. Ефремова). - Пролетарская революция, N 7 (42), 1925, с. 99 - 111; Протоколы Первой конференции военных и боевых организаций РСДРП. Под ред. СМ. Познер. Изд. Института Маркса-Энгельса-Ленина, 1932, с. 341 - 343. Воспоминания Э. С. Кадомцева, выпущенные отдельной брошюрой в 1947 г., ничего нового не дают. Рассказ о планах восстания на Урале интересным образом скрещивается с соответствующими страницами утопического романа А. Богданова "Красная звезда" (1908 г.), подтверждая одновременно и правильность рассказов о них Э. С. Кадомцева и знакомство с этими планами Богданова.

43. Литература о группе Камо много более богата, хотя и она крайне недостаточна. Наиболее важны книга Б. Бибинейшвили "Камо" с предисловием М. Горького (М., 1934) и статья С. Медведевой-Тер-Петросян "Тов. Камо" в журнале "Пролетарская революция" (N 8 - 9, 1924, с. 117 - 148), а также воспоминания Крупской (Воспоминания о Ленине. 1932, с. 116, 161 - 162 и др.). Ценные указания дает М. Н. Лядов в примечаниях к указанной книге Бибинейшвили и в некрологе на смерть Красина (Пролетарская революция, N11, 1926, с. 11 - 12).

44. Там же, N 7 (42), 1926, с. 111.

45. Там же, N 11 (58), 1926, с. 11.

46. БИБИНЕЙШВИЛИ, указ. соч., с. 129 - 130.

47. В. ВОЙТИНСКИЙ. Годы побед и поражений, Берлин, 1924, т. 2, с. 104; Ю. Мартов, статья в "Социалистическом вестнике" (за подписью "М."), N 16, 1922, с. 8.

48. Эти итоги по работам комиссии Лондонского съезда мы подводим по рассказам видных социал-демократов Р. А. Абрамовича и И. Г. Церетели.

49. Пролетарская революция, N 7 (42), 1925, с. 104.

50. Позднее он примкнул к "впередовцам" и жил эмигрантом в Париже.

51. Присутствие их всех на этом заседании 1 июня устанавливается по протоколам.

52. КРУПСКАЯ. Воспоминания о Ленине, с. 116, 161.

53. Там же, с. 139.

54. Н. А. Рожков был согласен с Лениным в вопросе о выборах, и Ленин передоверил ему заключительное слово по своему докладу на петербургской конференции в июле 1907 г. (речь Рожкова на вечере Истпрофа. - Материалы по истории профессионального движения, Изд. ВЦСПС, М., т. IV, с. 41).

55. См. брошюру Н. ЛЕНИН и Юрий К[АМЕН]ЕВ "За и против бойкота", 1907. Статья Каменева "За бойкот" перепечатана в сборнике статей последнего "Между двумя революциями". Изд. Новая Москва, 2-е изд. М., 1923, с. 234 - 243.

56. Именно Житомирским был выдан немецкой полиции Камо, арест которого в Берлине в конце 1907 г. казался особенно тяжелой уликой против Таратуты. В предательской роли последнего был уверен и сам Камо.

57. В. ВОЙТИНСКИЙ. Годы побед и поражений, т. 2, с. 103. Проповеди на тему "политики без грязи не бывает" были вообще обычными для Ленина (см., например, П. А. ГАРВИ. Воспоминания социал-демократа. Нью-Йорк, 1946, с. 423).

58. А. БОГДАНОВ. Новый мир, 3-е изд., 1920, с. 40 (1-е изд. вышло в 1907 г.).

59. А. БОГДАНОВ. Элементы пролетарской культуры в развитии рабочего класса. ГИЗ, М., 1920, с. 68.

60. Там же, с. 182. Богданов доказывал, что в социально-политических блоках лозунги выдвигает авангард (т.е. пролетариат), но он обязан помнить, что "пределом возможных лозунгов" является "приемлемость их для наиболее отсталых частей блока" (т.е. для крестьянства). Это было написано в период расцвета "военного коммунизма", в год увлечения

стр. 35

"армиями труда" (1920). В литературе 1908 - 14 гг. намеков на расхождение по этой линии еще нет.

61. Эти мысли А. Богдановым отчетливее всего сформулированы в брошюрах и книгах: Уроки первых шагов революции, М., 1907, 23 с. (за коалиционное правительство); Вопросы социализма, М., 1918; Курс политической экономии, т. 2, вып. IV. Общая теория капитализма. М., 1924 (раздел "Военно-экономические формации"). См. также статьи о Богданове Н. И. Бухарина "К съезду Пролеткульта" (Правда, 22 ноября 1921) и "Коллективистическое ликвидаторство" (Правда, 13 декабря 1921); и Сергея Г. "Незавидное счастье" (Спутник коммуниста, М., N 24, 1923), в которых даны выдержки из писем самого Богданова и группы его сторонников, называвших себя "коллективистами". Несомненно, что именно из этой группы выросла коммунистическая оппозиционная группа "Рабочая правда", выступившая в 1922 - 23 гг. с особой платформой и несколькими воззваниями (см. Социалистический вестник. Берлин, 1923, N 3).

62. В 1922 г. автор этих строк обратился к Богданову через Н. Н. Суханова с просьбой дать свои воспоминания о БЦ для исторического журнала "Летопись революции", который начал тогда выходить в Берлине под ред. М. Горького, Ю. О. Мартова, Б. И. Николаевского и Н. С. Русанова (вышел один том). Богданов ответил, что писать всю правду о том периоде еще не пришло время...

63. По сведениям В. С. Войтйнского, который тогда входил в состав Петербургского комитета большевиков, этот последний зимой 1906 - 07 гг. получал от БЦ не меньше 2 - 3 тыс. руб. в месяц (Вл. ВОЙТИНСКИЙ. Годы побед и поражений, 1924, т. 2, с. 103).

64. Там же, с. 104.

65. Leonid Krassin: His Life and Work. By His Wife Lubov Krassin. London [без года].


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/В-преддверии-полного-раскола-Противоречия-и-конфликты-в-российской-социал-демократии-1908-1912-гг-2020-05-06

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Ю. Г. Фельштинский, Г. И. Чернявский, В преддверии полного раскола. Противоречия и конфликты в российской социал-демократии 1908-1912 гг. // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 06.05.2020. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/В-преддверии-полного-раскола-Противоречия-и-конфликты-в-российской-социал-демократии-1908-1912-гг-2020-05-06 (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - Ю. Г. Фельштинский, Г. И. Чернявский:

Ю. Г. Фельштинский, Г. И. Чернявский → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
234 просмотров рейтинг
06.05.2020 (1423 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
21 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
В преддверии полного раскола. Противоречия и конфликты в российской социал-демократии 1908-1912 гг.
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android