Иллюстрации:
Libmonster ID: RU-6895

Председатель П. И. Кушнер Заседание социологической секции открыто. У нас в порядке дня дискуссия по вопросу о марксистском понимании социологии. Доклада специального нет. Есть только небольшое вступительное слово т. Максимовского, который сделает введение в дискуссию. Я думаю, что присутствующие примут живое участие в этой дискуссии, поскольку вопрос спорный и не вполне разрешенный, и от более или менее точного выяснения этого вопроса зависит работа в области как историков, так и этнологов, и вообще всех тех, кто занимается социологией. Слово т. Максимовскому.

В. Н. Максимовский. Некоторым поводом к началу нашей дискуссии послужила неопределенность в работе социологической секции. Иногда получалось такое впечатление, что работа социологической секции определяется по "методу остатков": все, что не входит в задачи других секций Общества историков-марксистов, относится к социологической секции. Если кто вспомнит сейчас, какие у нас были доклады, что здесь ставилось, что обсуждалось, тот может получить некоторую нить для оценки положения. Вот это замечание нужно сделать для того, чтобы приступить сейчас прямо к сути дела. Если мы сопоставим то, чем занималась социологическая секция до сих пор, мы увидим, что все дальнейшие положения, которые я выдвигаю здесь в качестве введения в дискуссию, соответствуют, между прочим, этой нашей практике социологической секции.

В тезисах я отмечаю, что в понимании социологии имеется несколько различных этапов, несколько различных, может быть, даже постановок вопросов в широком смысле этого слова.

Возьмем старое контовское определение (я привожу его, как это указано в первом тезисе, именно потому, что дальше его не пошли многие "социологи" вплоть до наших дней): социология, это - абстрактная наука об обществе, имеющая целью открытие законов развития общества в целом. Ей соответствуют конкретные общественные науки, изучающие отдельные стороны общественной жизни: экономику, государственный строй и т. д. Было замечено в свое время, что в этом определении понятие абстрактного соответствует понятию общего. Такое представление о социологии связывалось с некоторыми установленными еще ранее буржуазной социологией основными идеями. Первая идея, что в конце-концов можно установить такие общие законы, которые действительны целиком на всем протяжении истории челове-


1 Открытое заседание социологической секции О-ва от 22 февраля 1929 г.

стр. 189

ческого общества, - это во-первых. Во-вторых, что можно установить такие законы, которые охватили бы в одной формуле различные стороны общественной жизни. Вот в этом двойном смысле и предполагалось, что социология должна охватить изучение всего общества в целом. В такой первоначальной контовской формулировке это определение социологии имеет формальный и механический характер.

Затем, критикуя Конта, Спенсер указал, что социология не абстрактная наука, а конкретная. Для нас сейчас это, пожалуй, имеет меньшее значение, чем контовское определение, потому что Спенсер употреблял в особом смысле термин "конкретный". Социологию он не считает абстрактной наукой, так как она не изучает общих форм и элементов явлений (что он включал в содержание абстрактных наук), а изучает сами явления в целом. Во-вторых, он указывал на то, что социология изучает сложные отдельные явления, свойственные только человеческому обществу; она - конкретная наука в том смысле, что имеет дело только с человеческим обществом, конкретно существующим в определенном месте вселенной, на определенном протяжении времени. В соответствии с этим также он ставил вопрос об "описательной социологии".

Если мы теперь обратимся к тому пониманию социологии, которое обычно распространено, то мы увидим, что оно представляет собой какое-то механическое соединение социологии в контовском смысле с социологией в другом смысле или в смысле "генетической социологии", или "теории общественных форм", одним словом, с какой-то еще социологией, определение которой представляет собой, по-видимому, дальнейшую ступень спенсеровского определения, т. е. исходит из некоторых конкретных элементов.

С другой стороны, мы должны сопоставить с социологией философию истории. Часто употребляют без особого различения тот и другой термин. Конечно, если говорить про старую философию истории, она ставила своей задачей тоже формулировать общие законы развития человеческого общества. Я отмечаю в тезисах, что она представляла собой мистифицированную форму той же социологии в контовском смысле: она исходила из религиозного представления о мистической связи людей, как это можно встретить у многих, в том числе у Гердера, или о мировом духе (Гегель), и характерным признаком ее было то, что она была связана со всемирно- исторической точкой зрения. Она именно на эту сторону упирала главным образом и приходила, в конце-концов, тоже к общим абстрактным законам развития человеческого общества в целом. Таким образом, полагать, что по существу, была какая-нибудь разница между философией истории и социологией, по-моему, нет основания.

Если мы обратимся к марксизму, то Маркс отвергал "философию истории", указывая на ее абстрактность и метафизичность. Против "философии истории" и против "социологии" Конта Маркс выдвигает конкретное изучение своеобразных процессов развития человеческого общества, изучение их исторического движения. В дополнение к этому тезису я хотел бы немного анализировать то, что Маркс говорил в письме редакции "Отечественных записок", в известном письме, касающемся философии истории. Я хотел бы об этом сказать, потому что термин "философия истории" до сих пор у нас часто употребляется. Несмотря на то, что теперь было бы странно говорить о философии физики, о философии химии и других подобных философиях, таких философий может быть бесконечное

стр. 190

множество, - термин "философия истории" пользуется какой-то симпатией у некоторых наших писателей. Маркс говорил так: "Моему критику непременно нужно превратить мой очерк генезиса капитализма (причем Маркс имеет в виду капитализм в Западной Европе, как это там подчеркнуто) в историко-философскую теорию общего хода экономического развития, в теорию, которой фатально должны подчиняться все народы (каковы бы ни были исторические условия, в которых они находятся)". Маркс приводит пример плебеев в древнем мире, которые были экспроприированы и обратились в римских пролетариев. Появился не капиталистический способ производства, а рабский. "Таким образом, - говорит Маркс, - события, поразительно аналогичные между собою, но происходившие в исторически различной среде, приводят к совершенно различным между собою результатам".

Отсюда Маркс выводит, что "изучая каждую из этих эволюции в отдельности и затем сравнивая их между собою, легко найти ключ к уразумению этих явлений, но никогда нельзя притти к их пониманию, пуская в ход повсюду и всегда одну и ту же отмычку какой-либо историко- философской теории, самое высшее достоинство которой заключается в ее надисторичности". Вот эта известная формулировка, по-моему, мало останавливала на себе внимание. Суть дела заключается в том, что нужно отбросить именно представление о фатализме в историческом развитии, нужно, следовательно, понятию необходимости придать тот характер, который придает ему диалектика. С другой стороны, это рассуждение о философии истории бьет, несомненно, и по всякой философско-исторической постановке, потому что здесь подчеркивается как раз необходимость конкретного изучения своеобразных процессов исторического движения.

Затем Ленин, оценивая работу Маркса в области изучения общества, пришел к известным выводам, которые он формулировал еще в работе "Что такое друзья народа?". Опять-таки я обращаю внимание на это место, потому что здесь имеется очень определенная формулировка, снабженная и соответствующей терминологией, которая может очень пригодиться для нашей дискуссии. Ленин говорит там, что Маркс "возвел социологию на степень науки", введя в нее "общенаучный критерий повторяемости", в данном случае-повторяемости в разных культурах, у разных народов одних и тех же общественных формаций, базирующихся на определенном способе производства.

"Анализ материальных общественных отношений сразу дат возможность подметить повторяемость и правильность и обобщить порядки разных стран в одно основное понятие "общественной формации".

Это изложено совершенно ясно. Подход к научной социологии Ленин представляет себе таким образом, что тот "хаос и произвол", который происходил из различных субъективных постановок в области социологической науки, уничтожается с того момента, когда мы вводим определенное основание для установления "повторяемости". Я думаю, что и здесь Ленин эту повторяемость понимал в диалектическом смысле, т. е. он не думал об абсолютной, полной "повторяемости" старых социологов.

Затем я обращаю внимание в тезисах на то, что Маркс и Ленин в большинстве случаев не пользовались терминами "социология" и "философия истории", но они не отрицали наличия законов развития или, точнее, изменения общества, имеющих различную степень общности, понимаемых конкретно в соответствии с общими положениями материалистической диалектики, т. е

стр. 191

они считали, что общее есть "не только абстрактно всеобщее, но всеобщее такое, которое воплощает в себе богатство особенного, индивидуального, отдельного" (Гегель).

Интересно, что термин "социология", который Ленин охотно употребляет в этой работе "Что такое друзья народа" и вообще употребляет в начале своей деятельности несколько раз, по-видимому, употреблялся им главным образом, как ходячий термин, в то время особенно распространенный в связи с народническими занятиями по социологии. Однако, позднее этот термин как-будто теряет значение для Ленина.

Приведу анекдот проф. Олар заявил (в своей статье в сб. "Голос минувшего на чужой стороне"), что он искал во всех сочинениях Маркса, - это интересно, что он искал, - и не наше т термина "исторический материализм" По-видимому, говорит Олар, Энгельс пустил в ход этот термин, но мы заметим, что и у Энгельса все-таки тоже встречаются чаще термины "материалистическое объяснение", "материалистическое понимание "истории" и т. п. Возможно, что это только терминологические детали, на которых не стоило бы останавливаться. Сущность дела заключается в том, что когда мы говорим о социологии, как науке, мы имеем в виду ту или иную совокупность каких-то научных законов, и когда Ленин говорил о "возведении социологии на степень науки", он говорил именно об этом, говорил о возможности установить определенные научные законы. Мне кажется, что если есть налицо законы, тем самым есть научная теория. Так что вопрос о том, что какая-то научная теория общества должна существовать, мне кажется, должен быть решен положительно. Поэтому для дальнейшей дискуссии я и выделяю здесь такое основное положение "Необходимо признать, что существует некоторая теория человеческого общества, формулирующая и "развивающая" (Гегель) законы изменения человеческого общества. К числу этих законов относятся 1) законы, свойственные одной какой-нибудь общественной формации, 2) законы, общие для нескольких, но не для всех общественных формаций, например, законы классовой борьбы, влияния борьбы классов на общественное развитие, 3) законы, общие для всех известных нам общественных формаций, например, закон влияния производственных сил на производственные отношения, производственных отношений на надстройки, так наз. теория базиса и надстройки"

Когда мы говорим о теории базиса и надстройки, надо иметь в виду, что это общий закон. Это закон, по-видимому, наиболее общий из тех, с которыми нам приходится оперировать в области изучения общества.

Общественная теория формулирует все свои законы на основании данных частных общественных наук, как законы, охватывающие все составные части данного общественного процесса, т е весь этот процесс в его внутренних связях Конечно, было бы неправильно, следуя теории факторов, представлять себе, что мы имеем в общественном процессе известные комбинации самостоятельных отдельных факторов Дело идет о едином общественном процессе, об изменениях единого общественного процесса, о соотношении частей в этом процессе, о развитии внутренних противоречий его и т. д.

Теория общества не может быть оторвана от других общественных наук, так как предмет их по существу один. В этом смысле мне кажется, что теория общества и должна составить наиболее общую из всех общественных наук Марксистская теория общества есть исторический материализм Известно определение Бухарина, что исторический материализм есть марк-

стр. 192

систская социология. Когда Бухарин устанавливал это определение, мне кажется, он не пользовался диалектическими построениями, он дал определение в значительной степени формальное, но за этим формальным определением мы должны все таи рассмотреть и суть дела Что же в конце-концов, эта постановка, которая была им противопоставлена другой точке зрения, что исторический материализм не представляет собой теории, а представляет собой метод, - правильно ли что эта постановка вопроса, независимо от терминологии, может быть формальной, может быть механической. Да, она была правильна Теория общества, мне кажется, и должна заменить в практическом пользовании терминами эту "социологию" и "философию истории", главным образом потому что и та, и другая оперировали абстрактными понятиями и пользовались формальными методами Устанавливая свои абстрактные или общие законы изменения общества, они имели в виду только законы, приложимые ко всему обществу, независимо от формаций, законы, оторванные от конкретной исторической действительности.

Мне кажется, что нужно прибавить к этому, что "генетическая", "описательная социология", "теория общественных форм" должны быть отнесены к частным общественным наукам.

Обычно принято ссылаться и на немарксистский материал, на те взгляды, к которым приходит в настоящий момент общественная наука на Западе. Там процесс развития социологии, как науки, продолжается. Правда, что если сопоставить его с процессом развития марксистской, как выражался Бухарин, социологии, т. е. исторического материализма, он идет обратным порядком Тут происходит лакая вещь у современных писателей вы читаете о Конте и Спенсере замечательные отзывы, говорится, что Конт и Спенсер были величайшими буржуазными мыслителями, но ведь в свое время Чернышевский, воспитанный на старых философах, ругал Конта последними словами, считал: его тупицей и т. п. А Конт, действительно, принадлежал к числу людей, которые не выдумывают пороха, и весь его основной теоретический багаж был заимствован у Сен-Симона. Чернышевский в своем отзыве о Конте говорит, что единственный закон, который он выдвинул сам, это закон о трех состояниях, однако, и это не так, потому что закон трех состояний тоже принадлежал Сен-Симону, а не Конту Чернышевский по адресу Спенсера и др. говорит о "знаменитой мелюзге", занимающейся деталями.

Если мы обратимся к позднейшим после Конта и Спенсера буржуазным социологам, то увидим, что и дальше мы имеем дело с людьми, которые занимаются, как узнал Чернышевский, мелочами. С точки зрения развития общих построений, общин методов, обоснования их, идет процесс систематического упадка и рядом с ним идет известный подъем, известный расцвет в области разработки техники, отдельных фактов детали и т. д. Только в самое последнее время, очевидно, в связи с влиянием революционных событий, которые переживает Европа, в связи с тем, что вышли наружу некоторые принципиальные вопросы, началось некоторое оживленье на социологическом фронте.

Чтобы не останавливаться долго на различных социологах, которые писали на обсуждаемую тему, очень интересно привести один свежий пример. Это статья Евг. Риньяно, которая только что появилась в журнале Социологического института в Брюсселе в последних номерах, вышедших за 1928 год. Он подводит некоторые итоги работы в области социологии. Сначала он исследует вопрос о методах, на котором я сейчас не буду останавливаться. Затем переходит к вопросу о законах Он перебирает там все законы, какие

стр. 193

только имеются в области социологии. Здесь мы имеем, с одной стороны, закон развития, эволюционную точку зрения, будь она спенсеровская или какая угодно другая, она дает только одно правильное положение-переход, как выражался тот же Спенсер, гомогенного к гетерогенному, т. е. понятие осложнения процесса. Это все, что мы можем принять, как истинное, из закона эволюции. Но это слишком мало содержательно. С другой стороны, мы имеем закон, который Риньяно называет законом единства происхождения, т. е., например, то, что мы называем теорией базиса и надстройки, закон о том, что все общественные явления имеют, в конце-концов, один корень. Этого закона на самом деле не существует, так как ни материалистическая точка зрения, ни идеалистическая не могут быть доказаны. Если возьмем религию, изучая причины ее, мы всегда придем к одному выводу: здесь могут быть различные факторы, различные влияния и причины.

Затем, какие еще есть законы в области социологии? Есть закон абсолютного единства развития всех обществ. Это старая, всемирно-историческая точка зрения. Она, конечно, сейчас отвергнута, принять ее мы не можем. Затем еще понятие, как он выражается, о необходимом продолжении тех или иных процессов, т. е. предположение, что если какой-нибудь процесс начался, он обязательно и неизбежно придет к определенным формам. Это представление возвращает нас к старым философским учениям, ибо оно допускает известный фатализм, - так, по-видимому, он хочет сказать, -и поэтому оно не может быть принято.

Единственно правильный закон, пригодный для всякого общества, -это закон борьбы классов, так пишет Риньяно, который давно уже принимал участие в Международном институте социологии и взгляды которого представляют какое-то соединение либерализма с христианским социализмом. Если дополнить этот закон борьбы классов в том смысле, чтобы ввести в него определение степени веса, степени влияния каждого класса и затем направления его действий, тогда мы получим очень хороший закон, который может вполне пригодиться для научной работы. Нужно только, говорит Риньяно, отбросить материалистическое обоснование этого закона, гак как оно противоречиво. Марксизм утверждает, что классы создаются под влиянием развития производительных сил и экономики и не могут влиять на них обратно? Получается очень странное явление: с одной стороны, классы влияют на развитие общества, с другой стороны, они не могут влиять на него в наиболее важной области - в области техники и экономики. Эту мысль Риньяно затем последовательно проводит и приходит к заключению, что закон борьбы классов, действительно, есть общий социологический закон. Некоторые его рассуждения очень похожи на обыкновенные наши марксистские рассуждения, этот закон может в обществе осложняться различными процессами, его должно рассматривать в той или иной конкретной обстановке, он может быть детализирован, конкретизирован и т. д. Но во всяком случае это закон, который дает возможность что-то сделать. Характерно, что когда Риньяно пытается дать критерий для всех своих законов и построений, он берется за практику, т. е. рассматривает действительность этих законов с точки зрения научного предвидения. Для нею все построения, которые он перечисляет как негодные, являются таковыми потому, что не дают возможности предвидения Он считает,, что с этой стороны точка зрения классовой борьбы выдерживает экзамен, потому что может дать возможность предвидения и т. д. Это довольно разумные, в общем и целом, рассуждения. Мне представляется, что, конечно, с мар-

стр. 194

ксистской точки зрения надо признать, что закон классовой борьбы является общим законом в области общественной теории для всех классовых формаций, но не нужно гнаться за тем, чтобы каждый закон имел обязательно такое значение. С другой стороны, по-моему, неправильно останавливаться исключительно на такой стадии, что мы в области общественной теории формулируем только законы, характерные для одной общественной формации. Наконец, самое понятие общественных формаций связано с общим законом влияния базиса на надстройку. Таким образом, это понятие общественных формаций представляет собой тоже общее положение, свойственное всем ступеням общественного развития.

Затем последний вопрос, на котором я останавливаюсь в тезисах, - это вопрос об отношении между методом изучения общества и общественной теорией. На нем я не буду останавливаться подробно, потому что среди выступающих найдутся, несомненно, товарищи, которые этот вопрос осветят лучше меня. Я хотел бы только сказать, что когда мы говорим о методе изучения общества у нас возникают такие вопросы. Во-первых, можно ли сказать так, что наука и метод это одно и то же. Можно ли сказать так, что если исторический материализм есть метод изучения общества, он в то же время и наука, изучающая общество, или мы этого не можем сказать. Или мы говорим, может быть, еще таким образом, что социологии, теории общества как науки нет, но есть метод. Формулирует ли метод законы или не формулирует. Мне казалось бы, что если мы говорим о науке, то наука, собственно, и формулирует эти самые законы, - в этом ее сущность. Когда мы говорим о методе, мы имеем дело с приложением этих законов или с оперированием так или иначе этими законами для того, чтобы приобрести дальше известные конкретные знания или так или иначе разрешить вопросы, связанные с практическими задачами. Мне кажется, что метод изучения общества есть способ приложения тех законов, которые установлены теорией общества, к отдельным общественным процессам или к отдельным общественным формациям, - способ исследования новых фактов на основании этих законов. Можно также сказать, что метод и теория едины, потому что основное содержание их одно и то же. Но говорить об их тождественности было бы неправильно, потому что мы имеем в данном случае различное направление. Если мы едем от конкретных фактов, от их изучения к некоторым общим положениям, выводим из этих фактов известные общие законы, тогда мы идем путем установления науки или научной теории. Когда мы идем обратным путем, тогда мы пользуемся методом. Метод должен иметь здесь ту или иную предпосылку в виде законов, устанавливаемых общественной теорией. Поэтому мне кажется, что нельзя было бы исторический материализм определить только, как метод. Мне кажется, что он является марксистской теорией общества и в то же время, конечно, может служить основой для материалистической методологии общественных наук.

Мне кажется, что когда мы, например, излагаем исторический материализм, мы должны изложить там же законы развития общества, которые мы можем установить - возможно более общие законы А затем мы должны были бы обратиться к исторической методологии и сказать, каким образом следует применять положения, к которым мы пришли в теории. В наших учебниках, учебных пособиях и т. д. по историческому материализму в этом отношении существует очень большая пестрота. Нечего говорить о том, что некоторые стремятся просто итти какими-то путями ста-

стр. 195

рой социологии в той или другой степени. Говорят о марксистской социологии, материалистической социологии и пр., но в конце-концов провозят кстати под марксистским флагом кое-какой к немарксистский товар. А, с другой стороны, бывает так, что вопрос о самой методологии совершенно не рассматривается. Говорится о том, что существуют такие-то законы, - и все.

Мне кажется, что мы должны были бы обратить внимание на разработку именно материалистической методологии, но эта задача может быть выполнена успешно в том случае, если мы проведем здесь некоторое разграничение и если мы здесь совершенно ясно сформулируем, какими путями мы должны итти.

Вот те общие замечания, которые, мне кажется, могут служить введением >в дискуссию, так как различные точки зрения по этому вопросу в пределах нашей обще марксистской теории уже намечались.

П. И. Кушнер. Мне кажется, что т. Максимовский, как и многие другие марксисты, употребляет социологические понятия, но боится эти понятия выразить в стойких терминах. Вообще у историков это замечается часто. О "социологических" понятиях, о "социологических" взглядах и т. д. говорят часто, но когда дело доходит до определения, что такое "социология", то все идут на попятную.

О какой социологии можно говорить? По-моему, два вида наук можно назвать социологией. С одной стороны, безусловно, социологией является обобщенная теория о законах общественного развития, для нас - марксистов - эта наука совпадает с учением исторического материализма. Но исторический материализм может быть понимаем не только как теория общественного развития, но и как особый метод; я сейчас об этом не спорю, а хочу сказать о другом. Теория общественного развития (исторический материализм) есть общая социология. Но есть и другое учение, более конкретное, тоже социологическое, дающее материал для обобщенной теории. Об этой второй - "социологии" говорил К. Маркс, писал о ней и Ленин, и только т. Максимовский не желает ее замечать. Это теория общественных формаций.

Учение о формациях у Маркса форму тировано во многих местах. Он неоднократно говорит об этом учении в статье "К критике политической экономии", в первом, втором и третьем томах "Капитала", в письмах своим друзьям и противникам. Таким образом, учение о формациях - неслучайная обмолвка, а стройная теория. Ленин отметил, что для понимания "Капитала" эго учение о формациях существенно необходимо, оно является основным. В своей работе (правда, ранней работе) "Что такое друзья народа" Ленин писал: ...Маркс положил конец воззрению на общество, как на механический агрегат индивидов, допускающий всякие изменения по воле начальства (или, все равно, по воле общества и правительства), возникающий и изменяющийся случайно, и впервые поставил социологию на научную почву, установив понятие общественно- экономической формации, как совокупности данных производственных отношений, установив, что развитие таких формаций есть естественно-исторический процесс" (с. 62 - 63, т. I сочинений Ленина, юбилейное издание). Значение этой теории, по Ленину, громадно, потому что оно дает возможность "перейти от описания (и оценки с точки зрения идеала) общественных явлений к строго научному анализу их, выделяющему, скажем для примера, то, "что" отличает одну капиталистическую страну

стр. 196

от другой, и исследующему то, "что" обще всем им" (с. 61, т. I того же издания).

"...Эта гипотеза впервые создала возможность "научной" социологии"... "только сведение общественных отношений к производственным и этих последних к высоте производительных сил дало твердое основание для представления развития общественных формаций естественно- историческим процессом. А понятно само собой, ч го без такого воззрения не может быть и общественной науки" (с. 61).

Как видите, Ленин вполне определенно говорит здесь об особой науке, задачей которой он считает выяснение развития общественных формаций. Не только описывать факты, не только излагать события в отдельных странах но отмечать повторяемость и правильность в общественных явлениях, обобщать порядки разных стран - вот чем должна заниматься эта наука.

Я так понял т. Максимовского, что он "оправдывает" Ленина в том, что тог такое большое значение придает социологам. Тов. Максимовский указывает, что для Ленина есть извиняющие обстоятельства в том, что брошюра "Что такое друзья народа" написана была им в молодые годы, но что в последующих, более зрелых, работах Ленин нигде не упоминает о "социологии". Если я правильно понял это место из речи т. Максимовского, то я напомню тот же анекдот, который приводил т. Максимовский об Оларе, но применю его по отношению к самому т. Максимовскому. Олар не нашел у Маркса нигде термина "материалистическое понимание истории", но понять теорию Маркса без "материалистического понимания истории", конечно, нельзя. Так же и у Ленина т. Максимовский нигде не нашел термина "социология" (за исключением упомянутой ранее брошюры "Что такое друзья народа"). А между тем Ленин неоднократно возвращается к мысли, высказанной им в этой ранней брошюре, в его статьях о Китае (1922 г), в брошюре "О продовольственном налоге" (пять укладов), в речи на втором конгрессе Коминтерна (в докладе по национальному вопросу) и пр. Что такое "общественные уклады" по Ленину? Да, ведь, это те же старые формации, сохранившиеся в виде пережитков в современном быту. На этом учении о формациях Ленин строит свое учение о возможности некапиталистического развития отсталых народов. И, вообще, не пользуясь методом формаций, никак нельзя говорить о новых путях развития человечества. Таким образом, высказывания Ленина о "социологии" - в связи с учением об общественных формациях - явление "овсе не случайное, это не обмолвка.

Нужна ли, вообще, такая "социология", о которой писал Ленин? Я думаю, что необходима, и мы этой "социологией" постоянно пользуемся, хотя и боимся ее называть настоящим термином. Возьмем, к примеру, такие понятия, как "капитализм", "феодализм", - что было бы с этими понятиями, если бы в них мы не вкладывали социологического содержания. Ведь, упоминая о капитализме или феодализме, мы имеем в виду не чисто эмпирические факты, а что-то обобщенное. И тем самым, что мы упоминаем о феодализме в древней Греции (предположим, в гомеровскую эпоху), о феодализме в Западной Европе, о капитализме в Германии, в Соединенных Штатах Северной Америки, во Франции и пр. - мы признаем что-то общее во всех этих странах, т. е. оперируем понятием общественной формации, социологическим, а вовсе не историческим понятием.

Ряд формаций до сих пор не описан, не изучен. Вот почему получаются часто ляпсусы, когда мы пытаемся применить понятие определенной форма-

стр. 197

ции к какому либо отрезку исторического периода. За исключением капитализма, как формации, которую изучил сам Маркс, мы не имеем законченного изучения ни одной фармации. Дискуссия о книге Д. М. Петрушевского выяснила, что мы до сих пор не знаем точно, что такое феодализм, как формация Еще меньше определенности в более ранних, чем феодализм (а иногда и в более поздних), формациях. Что такое "родовой строй", существовал ли родовой строй вообще, формация ли это или местное историческое явление, наблюдавшееся у некоторых народов? Что такое "эпоха торгового капитала" эпоха, свойственная лишь Западной Европе, или этап развития, общий для множества народов. Все это не изучено Страннее всего, что историки, которые, казалось бы, должны особенно внимательно изучить эти эпохи, чтобы на основании изучения истории отдельных народов сделать выводы социологические, больше всего избегают такого обобщенного изучения, и социологическими обобщениями, как это показывает история последних десятилетий, занимаются особенно охотно не историки, а экономисты. Экономисты же чаще всего упоминают и слово "формация", в исторических же исследованиях вы не найдете этого термина, как-будто он настолько одиозен, что его нельзя употреблять при конкретном историческом изучении отдельных стран.

В частности, я упомяну о том, что такое невнимание к социологическому изучению истории человечества приводит к большим затруднениям при анализе современной экономической и политической действительности зарубежных стран, в особенности стран Востока. Если бы мы имели более отчетливое представление о докапиталистических формациях, мы легче разобрались бы в современном положении Афганистана, Китая А без этого наши анализы сводятся к каким-то весьма спорным аналогиям, в которых гораздо больше политического искусства, чем научных оснований.

Область социологии, понимая под социологией, в данном случае, учение о формациях, - еще плохо изучена нами. У нас нет социологических работ, принадлежащих перу историков Нужны ли такие работы, которые бы описывали отдельные формации, и которые из конкретных явлений, из конкретных данных определенной исторической эпохи создавали бы стройное здание социологической эпохи? Безусловно, нужны. Нужны и для чисто научных целей и для целей текущей политики, которая базируется на науке.

В особенности нужна разработка социологии для научного обоснования возможности некапиталистического развития отсталых народов Учение это не разработано, оно строится на нескольких незаконченных, отрывочных работах (письма Маркса и Энгельса, доклад Ленина на второй конгрессе Коминтерна и пр.), - но ведь это учение вошло в программу Коминтерна! Разве не наша задача - общества историков-марксистов - научно обосновать это учение, исследовать исторический ход развития отсталых обществ.

Вы видите, что вопросы социологии стоят перед нами во всей остроте, и нельзя отмахиваться от них, под предлогом, что слово "социология" изобретено буржуазией и поэтому не должно применяться марксистами. Пусть "социологию" изобрел Конт, но, ведь, этим словом пользовался и Энгельс. Или это тоже "буржуазный" исследователь.

Не важно, как будет названа наука, изучающая общественные формации, - назовите, как хотите Дело не в названии. Дело в сущности. И на вопрос, нужна ли такая наука, о которой я говорю, придется, вероятно, ответить - нужна

стр. 198

В. Б. Аптекарь. Мне кажется, что то положение, в котором находится данное собрание, является прямым следствием того пренебрежения, в котором у нас, к величайшему сожалению, находятся проблемы исторического материализма. Если бы этими вопросами занимались, по крайней мере, так, как занимаются вопроса мл общей методологии то надо полагать, и перерыва не было бы, и приостановки не было бы, и гораздо больше времени было бы использовано на обсуждение вопроса, а не на обсуждение организационной, впрочем, и не только организационной, неувязки. Эта неразработанность проблемы влечет за собой не только ненормальное течение данного заседания, но, что гораздо хуже, ряд пробелов, ряд невыясненностей, а отсюда и путаницу при конкретном преподавании. Мы часто стоим перед таким положением, что по основным вопросам марксизма мы принуждены отмечать наличие различных точек зрения, высказываемых даже не всегда в достаточной степени авторитетными товарищами, и предлагать выбрать любую. В частности, вопрос о том, возможна или нет марксистская социология, является первым вопросом, который возникает при преподавании исторического материализма. Здесь, конечно, нужно иметь в виду (в тезисах и в особенности, во вступительном слове т. Максимовского это не особенно четко звучит) различие между историческим материализмом, как учебным предметом, и историческим материализмом, как научной дисциплиной. Ничего, конечно, нет удивительного в том, что исторический материализм, как предмет преподавания, включает в себя ряд вопросов и даже отделов, которые являются предметом исследования других наук. Так, например, является совершенно нормальным, что в большинстве наших учебных курсов большое место отведено изложению основ материалистической диалектики.

Здесь у нас речь идет об историческом материализме, как науке, а не как об учебном предмете Мне кажется, что исторический материализм и есть марксистская социология и только в таком качестве и должен пониматься. И когда В. Н. Максимовский ставит ударение на том, что это не социология, а теория общества, то, ведь, совершенно очевидно, что здесь речь идет по существу об одном и том же. Тут не приходится, конечно, противопоставлять какие-то описательные науки, какое-то описание общества или отдельных общественных явлений теории общества. Мне кажется, что вопрос об описательной науке в достаточной степени разрешен и разрешен отрицательно. Наука постольку является наукой, поскольку устанавливает закономерные связи в той области, которая ею изучается. Конечно, с этой точки зрения марксистская социология представляет собой нечто качественно отличное от того, что преподносилось раньше под этим самым именем -"социологии". Но бояться употребления термина не приходится. Возьмите ту проблему, которая являлась одной из первых у нас в начале наступления воинствующего материализма. Это-проблема философии возможна ли марксистская философия и если возможна, то какая. Сейчас, мне кажется, вопрос о социологии находится в аналогичном положении. Точно так же, как марксистская философия очень мало имеет общего со старыми философиями, снимая эти предыдущие формы, так же и марксистская социология является качественно отличной от других, существовавших ранее, форм социологии. Отличием исторического материализма - марксистской социологии - от всевозможных построений мелкобуржуазных, буржуазных и даже феодальных служит то, что она оперирует понятием социально-экономических формаций, она рассуждает не об обществе

стр. 199

вообще, а говорит о конкретных общественных формациях, одновременно вырабатывая общие законы, которые позволяют нам установить переходы от одной общественной формации к другой.

Таким образом, хотя отличие марксистской социологии от других социологических учений существует, оно все-таки не делает необходимым отказ от термина "социология". Я должен отметить, что мы в классической марксистской литературе по этому вопросу имеем материал и у Ленина и у Плеханова. В частности, в работе последнего "Основные вопросы марксизма" мы читаем:

"Социология становится наукой лишь в той мере, в какой ей удается понять возникновение целей у общественного человека (общественную "телеологию"), как необходимое следствие общественного процесса, обусловливаемого в последнем счете ходом эконом развития". Собр. соч., т. XVIII, с. 245.

И дальше на той же странице:

"... Очень характерно то обстоятельство, что последовательные противники материалистического объяснения истории видят себя вынужденными доказывать невозможность социологии, как науки" (разрядка Плеханова).

Несколькими страницами раньше Плеханов говорит: " Это обстоятельство социология, в лице Маркса, объясняет состоянием их производительных сил" (с. 243. разрядка Плеханова).

В связи с этим мне хотелось бы остановиться на одном вопросе, который сейчас приобретает большую актуальность, но который лежит несколько в стороне от центрального вопроса нынешней дискуссии, - это вопрос в соотношении социологии и так наз. этнологии. Этот вопрос однажды уже служил предметом обсуждения в нашей секции, - правда, это не было специальной дискуссией, но, тем не менее, вылилось в дискуссию. Самый факт наличия большого количества товарищей, которые пожелали высказаться по этому вопросу, показал, что вопрос является в достаточной мере злободневным. В настоящее же время он приобретает, кроме того, еще и некоторую политическую остроту. Под флагом "этнологии" мы сейчас видим со стороны различных слоев, буржуазных и по своему происхождению и по направлению мысли, со стороны различных групп ученых попытки перейти в наступление против марксизма. В наиболее скрытой форме это делается в области "этнологии". В некоторых случаях защитники этнологии прикрываются еще формой этнографии, хотя речь идет здесь, по существу, об одном и том же. Мы считаем, что марксистская социология не может опираться на описательную науку, в качестве каковой подвизается этнография. Некоторые этнологи полагают, что отношение между этнологией и социологией есть отношение науки исторической к науке теоретической Этнология, мол, наука историческая, и она будет опираться во всем на истмат. Конечно, для марксиста все науки, по существу, являются науками историческими и никакого противопоставления истории теории не может быть. История постольку является даже для нас наукой, поскольку она позволяет проводить принцип повторяемости, о котором здесь В. Н. Максимовский говорил. Поэтому решать так вопрос о социологии и этнологии неправильно.

Гораздо более откровенно выступают те этнологи, которые, оставляя совершенно в стороне социологию, прямо заявляют, что предметом этой новой молодой науки должно явиться исследование законов развития человеческой культуры. Для них объектом изучения становится буквально всё, все

стр. 200

общественные явления, последние, правда, претерпев трансформацию уже в явления культуры, потому что для этнологов установлен примат культуры над обществом, а не обратно. Движущие силы у них лежат в этой области, а не в области реальной системы. Сторонники последней точки зрения выставляют тезис, в частности защищаемый публично профессором П. Ф. Преображенским, что вся история составляет часть этнологии.

Мне кажется, что в этой постановке вопроса о значении двух дисциплин - марксистской социологии и этнологии, мы имеем дело с совершенно незакономерной, с точки зрения диалектической логики, попыткой создать какую-то новую науку. Интересно отметить, что критику этих незакономерных попыток заменить социологию этнологией мы находим еще в буржуазной науке, в работе Пауля Барта, который посвящает этому специальную главу. Если сейчас мы имеем дело с попытками противопоставить социологическое исследование этнологическому, то это вызвано ничем иным, как тем, что получилось разочарование в попытке построить такую буржуазную теорию общества, которая обеспечивала бы ей теоретически право на существование, потому что все буржуазные социологические теории в конце-концов имеют настолько слабые пункты в отношение теории классов, в отношении теории исторической роли пролетариата и исторической роли буржуазии, что они не могли политически удовлетворить буржуазию. Этим и было вызвано противопоставление социологическим теориям голой эмпирики. Чтобы не иметь дела с какими-то законами общественного развития, науке об общественных связях была противопоставлена чистая эмпирика. Подобным образом выступали отцы современной этнологии, которые, чувствуя невозможность в рамках буржуазной науки разрешить вопросы общественного развития, противопоставили теории общества голые факты, которые должны были быть систематизированы по различным линиям, при чем систематизация их была такая же, как в работе Карла Линнея в области естественных наук, т. е. число внешнего порядка.

В настоящее время, когда буржуазная наука в области общественной снова в достаточной мере провалилась и дисквалифицировала себя даже в глазах многих буржуазных ученых, мы опять сталкиваемся лицом к лицу с фактом борьбы с социологией, при чем эта борьба направлена не только против марксистской социологии, а вообще против социологии, как таковой. На этот раз этнология берет уже на себя претензию выступать в качестве науки теоретической. Приняв это все во внимание, мы должны считать невозможным не только построение марксистской этнологии, - на чем кое-кто уже желает подзаработать капиталец, потому что эта этнология, если будет последовательна, должна перестать быть этнологией и превратиться в социологию, - но и вообще существование такой науки, которая является ничем иным, как суррогатом буржуазного обществоведения.

Этот вопрос, - я снова должен подчеркнуть, - должен найти то или иное разрешение, должен стать предметом дискуссии и именно в связи с вопросом о сущности социологии. Потому что надо решить в конце-концов вопрос: может ли быть марксист и социологом и этнологом? Мне кажется, что такое бытие в двух ипостасях совершенно невозможно, потому что здесь мы имеем дело действительно с исключающими друг друга научными постановками: или мы подходим к явлениям с точки зрения первичности и культуры и разумеем культуру, как определяющую все дальнейшее, тогда мы должны говорить об общественной культуре, -как выражается один из

стр. 201

крупнейших представителей этой этнологической теории о проф. Тан-Богораз, у которого в то же время идет речь и о культуре общественно-социальной, духовной культуре, материальной культуре, экономической культуре и ряде других, -или же мы должны по-прежнему стоять на позиции материалистического понимания истории, положить в качестве основного камня производительные силы, на них строить ту или иную общественную формацию и, уже исходя от этих производственных отношений, объяснял явления культуры. Третье здесь не дано, а первый и второй моменты друг друга пожирают. Выбор, кажется, ясен.

И. П. Разумовский. Насколько я понял смысл дискуссии, которая здесь имеет место, и самую тему дискуссии, - очевидно, речь идет о двух вещах: о том, чтобы определить, что понимает марксизм под социологией, под буржуазной социологией, как общественным явлением, и с другой стороны, -какое содержание в отличие от этого вкладывается марксизмом в исторический материализм, и в каком отношении об историческом материализме можно говорить, как о социологии.

Если с этой точки зрения подойти к тезисам т. Максимовского, то сразу же возбуждает сомнение п. 4: "Старая философия истории, тоже ставившая своей задачей формулировать общие законы развития человеческого общества, представляла собой мистифицированную форму социологии в контовском смысле". Я думаю, что к таким понятиям, как философия истории и социология, нужно подходить исторически, нужно считаться с тем, какое историческое место занимали эти понятия в общем развитии социально-исторических категорий. Между старой философией истории и новейшей буржуазной социологией в этом отношении существует большая грань. Под старой философией истории мы разумеем ту философию истории, которая существовала до марксизма, и наряду с целым рядом идеалистических понятий, содержала в себе много моментов, прогрессивных для развития общественного понимания. Она была идеологией тогдашней прогрессивной, революционной буржуазии. А позднейшая социология - контовская - представляет уже следующий этап развития, представляет идеологию буржуазии, ставшей консервативной, реакционной силой, и только с этой точки зрения должна рассматриваться современная буржуазная социология. Поэтому мне кажется неправильным говорить, что старая философия истории представляла собой мистифицированную форму социологии в контовском смысле - Каждый из этих терминов имел определенное значение на определенном историческом этапе развития. Почему важно это различие? Да потому, что марксизм, материалистическое понимание истории, в известном смысле "снимает" старую философию истории, преодолевает ее, и, разумеется, в этом отрицании, как во всяком марксистском диалектическом отрицании, имеется и некоторое "сохранение", о котором я буду говорить дальше Что касается современной буржуазной социологии, то, разумеется, с такой социологией марксизм ведет самую ожесточенную борьбу Поэтому если можно в том или ином смысле говорить о социологии марксизма, то при этом, разумеется, в это понятие, в этот термин мы вкладываем совершенно другое содержание, глубоко отличающееся от того содержания, которое вкладывает в него буржуазная наука. Чтобы подойти правильно к тому содержанию, которое марксизм только и может вкладывать в понятие "социология", нужно предварительно остановиться на том тезисе, где т. Максимовский говорит о взаимоотношении метода и теории. Должен сказать, что для меня осталось

стр. 202

не совсем ясным, как он различает эти вещи. Он говорит - "метод и теория едины, так как основное содержание их одинаково, но они не тождественны теория есть путь от жизни, от индивидуальных и частных процессов к общим законам, а метод есть обратный путь от общих законов к индивидуальным и частным процессам, к человеческой практике. Поэтому исторический материализм может быть определен, как метод". Я не совсем понимаю эту точку зрения. Чтобы правильно судить о взаимоотношении метода и теорий, нужно предварительно ответить на следующий вопрос: а что мы понимаем, собственно, под теорией, под любой научной теорией? Понимаем ли только те общие закономерности, которые вскрываются физической теорией и т. д.? Или самый смысл научной теории таков, что каждая определенная теория представляет собой одновременно определенную методологию? Я полагаю последнее. Каждая закономерность, вскрываемая нами в области физики, химии и т. д., немедленно служит методологическим принципом для дальнейшего изучения. С этой точки зрения каждая научная теория, - в особенности, если это подлинно-научная теория в марксистском смысле, - представляет собой не только некоторые общие законы, но одновременно также и определенную методологию, определенное учение о методе, определенную систему этого метода. Если мы говорим о социальной теории марксизма, то этим самым мы говорим и о социальной методологии марксизма. Различие между теорией и методом только в том, что теория есть система метода, а метод есть применение теории. Проводить здесь какое-либо иное различие мне представляется нецелесообразным. Если с этой точки зрения подойти к историческому материализму, то можно ли сказать, что исторический материализм есть теория только в том смысле, который указывает т. Максимовский, - что исторический материализм лишь вскрывает законы общества на различных ступенях исторического развития? Я думаю, что если исторический материализм представляет собой научную теорию и вскрывает определенные законы той или иной общности, -я оставляю пока этот вопрос в стороне, -то этим самым исторический материализм устанавливает каждый раз и определенные принципы методологического исследования и объяснения истории. Другими словами, все законы, все общности, все абстракции, устанавливаемые историческим материализмом, имеют методологическое значение и в этом смысле являются методологическими категориями. Поэтому если можно говорить об историческом материализме как о теории, то тем самым мы говорим о нем как об определенной соц. методологии.

В каком же смысле мы можем говорить о социологии марксизма? Я думаю, когда этот термин употребляют Ленин, Плеханов и др., то, разумеется, они употребляют его именно в этом последнем смысле, - в смысле, единства теории и метода. Если взять все категории исторического материализма, - такой, например, закон, отмеченный т. Макашовским, как соотношение между производительными силами и производственными отношениями, - то все эти законы являются методологическими категориями. Затем здесь необходимо отметить еще один момент: именно то, что все методологические категории, которыми используется исторический материализм, имеют определенные исторические корни, носят исторический характер. Абстракции, которыми оперирует исторический материализм, являются историческими абстракциями. Я напомню вам, что в "Диалектике природы" Энгельс называет даже законы природы историческими законами. В большей еще степени это относится к законам общественной жизни.

стр. 203

Возьмем, в самом деле, такую категорию, как общество Является ли эта категория общей для всех общественных формаций в том смысле, что имеет логическое значение и не имеет никаких исторических корней? Нет, не является Мы знаем, что категория общества исторически развивается очень медленно и получает свое потное развитии только тогда, когда появляется государство, противоположное обществу. Только когда появляется противоположение обществ государства, в общественном сознании может постепенно созреть представление об обществе, как совокупности производственных отношений в отличие от государства. Так обстоит дело и с другими общими категориями, свойственными всем общественным формациям, например, с категорией производительных сит Категория производительных сил имеет также определенные исторические корни, приобретает определенный исторический смысл. В самом деле, когда мы начинаем говорить о производительных ситах, как социальной категории, когда начинаем изучать, выражаясь словами Гегеля "игру этих сил"? Тогда, когда исторически происходит разделение, расщепление производительных сил на их отдельные друг другу противостоящие элементы. Когда в общественной производительной силе труда вместе с развитием товарно-капиталистического производства происходит отделение орудий труда от противостоящей им рабочей силы, и производительные силы труда представляются производительными силами капитала. Значит, при определенных исторических условиях появляется возможность абстрактной категории производительных сил. В этом именно, смысле все категории исторического материализма, в том числе и самые общие, являются категориями историческими. И вот, товарищи, нас от социологии в буржуазном смысле и отличает это понимание самих общественных категорий, абстрактных категории. Сами абстрактные категории, во-первых, имеют методологическое значение, во- вторых, они являются категориями историческими, имеют корни в определенных исторических условиях.

С этой точки зрения нужно сказать, что исторический материализм представляет собой не только полную противоположность буржуазной социологии, но что в нем одновременно происходит и преодоление старой "философии истории" Старая "философия истории" снимается, значит, сохраняется, но в новом смысле. В каком же смысле сохраняется в марксизме философия истории. То место, которое приводил т. Максимовский из известного письма в редакцию "Отечественных записок", в достаточной степени известно, но не менее известны и другие места. И у Энгельса и у Плеханова можно очень часто встретить термин "философия истории ", однако, содержание этого термина уже иное. Когда мы говорим о философии истории в марксистском смысле, мы имеем в виду совершенно определенную теорию исторического процесса, мы имеем в виду не что иное, как теорию научного социализма, или как все чаще говорят сейчас теорию научною коммунизма. Стало быть, что же представляет собой исторический материализм, рассматриваемый в различных своих аспектах? Он представляет собою единство этих двух сторон - единство учения о социальном методе и теории научного социализма, теории научного коммунизма. И если социальная методология, эта сторона исторического материализма, позволяет нам возвыситься над абстрактной буржуазной социологией, то другая его "сторона"- марксистская теория исторического процесса, теория научного коммунизма - позволяет нам "преодолеть" старую философию истории.

стр. 204

Всякое единство есть, конечно, едини во противоположностей, и здесь любопытно отметить, как эти две вороны историческою материализма - социальная методология, и теория научного социализма - тесно переплетаются между собой. Вопрос о производительных силах о базисе и над стройке о влиянии базиса на надстройку и т. д., - не только все эти вопросы включаются в социальную методологию марксизма. Наша социальная методология включает в себя одновременно и всю теорию научного коммунизма. Одна сторона, одна противоположность проникает в другую и обе стороны находятся в тесном взаимном проникновении. Совершенно понятна эта связь между ними. Если все категории нашей социальной методологии являются категориями историческими, если, с другой стороны, исторический материализм представляет собою теорию исторического процесса, то совершенно понятно, что каждая наша методологическая категория имеет и определенное историческое значение. На каждой нашей категории исторического материализма можно проследить это двуединство, эти две стороны. Каждая категория имеет значение методологическое и в то же время имеет значение историческое, получает свое развитие на определенной исторической почве

Вот, собственно говоря, что мне представляется, нужно понимать под историческим материализмом. Что касается спора о том, в какой мере нужно применять и можно применять в марксизме термин "социология", то по этому поводу нужно сказать следующее термин "социология", несомненно, представляет собой много технических удобств и во многих случаях не применять его было бы довольно трудно. Вы будете говорить о "социологических предпосылках", будете говорить об "области социологии" и т. д. Термин "исторический материализм", к несчастью, более неудобен в этом смысле, так что неудивительно, что и в марксизме получил "права гражданства" термин "социология"

Однако, нужно иметь в виду, что в последнее время особенно сильное развитие получило определенное течение в буржуазной науке, которое выдвигает социологический метод в противовес марксистскому методу. Если такое явление имеет место, естественно, что для нас было бы неудобно пользоваться тем защитным цветом, к которому прибегает современная буржуазная наука. Другими словами, нам приходится быть сейчас очень осторожными в употреблении термина "социология", всячески подчеркивать его классовый смысл и по возможности обходиться без термина "социология", поскольку мы противопоставляем наш исторический материализм буржуазному социологическому методу. Но доходить до такого пуризма, чтобы бояться употреблять слово "социология" во избежание смешения с социологическим методом, конечно, было бы смешно.

Вот то немногое, что я имел в виду сказать по этому поводу. Что касается того взгляда, который развивал здесь т. Максимовский насчет "законов различной общности" и т. д., то я думаю, что т. Максимовский поднят очень большой вопрос, который должен быть предметом особого рассмотрения, - это вопрос о соотношении между историческим материализмом и политической экономией. К сожалению т. Максимовский не поднял и другого вопроса - вопроса о соотношении социологии марксизма (исторического материализма) с философией. Этот момент нужно было бы подчеркнуть и показать, что весь исторический материализм представляет собою дальнейшее развитие и конкретизацию диалектического материализма и

стр. 205

что именно такая тесная зависимость от философии характеризует марксистскую социологию в отличие от социологии буржуазной, которая если и связывает себя с теми или иными новыми философскими школами, то связывает далеко не так сознательно и не так последовательно, как это делает марксизм.

А. Д. Удальцов. Мне кажется, что точка зрения Разумовского не вполне отчетлива. Я, по правде сказать, когда предполагал выступить после т. Разумовского, то сначала думал, что мне придется ему возражать. Но конец его выступления заставляет меня к нему присоединиться. Так что, как мне кажется, его соображения были не совсем выдержаны. В самом деле, начал он как-будто бы против т. Максимовского, указывая ему, что с его определением исторического материализма нельзя согласиться, что можно говорить об историческом материализме, как о социологии, а затем сказал, что, в сущности говоря, социология в настоящее время принимает такой оттенок, что, пожалуй, лучше воздерживаться от употребления этого термина. Так что, мне кажется, тут есть некоторая невыдержанность (Разумовский:- Я возражал совсем не против этого определения, а против понимания того места, которое т. Максимовский отвел философии истории). С другой стороны, я не согласен с т. Максимовским и согласен с т. Разумовским по большинству вопросов, которые он затронул.

Прежде всего, что такое исторический материализм? Здесь, по-моему, возможны два определения. С одной стороны, можно считать, что исторический материализм, как его определяет т. Максимовский, есть теория общества (девятый тезис). С другой стороны, можно полагать, что исторический материализм есть методология общественных наук. Такая точка зрения высказывалась уже однажды здесь в докладе т. Карева по вопросу о том, что такое социология. Но я думаю, что обе точки зрения неправильны. В этом отношении я согласен с т. Разумовским. В самом деле, по-моему, марксизм не проводит такой резкой грани между теорией и методом. Теория и метод в нем слиты. Если мы говорим о философии, что это-мировоззрение или метод? Это и определенное мировоззрение, и определенный метод. Когда мы говорим о диалектике, мы различаем две стороны этого вопроса: с одной стороны, объективную диалектику, с другой стороны - субъективную диалектику; с одной стороны, говорим, что это есть теория самого процесса развития природы и общества, а с другой стороны, это есть метод изучения и того, и другого. Таким образом, когда мы переходим к понятию исторический материализм, то мы должны также сказать, что это, с одной стороны, конечно, теория общества, или, лучше сказать, теория общественного развития, потому что определение "теория общества" немного статично, немного, действительно, напоминает контовское определение. С другой стороны, несомненно, что исторический материализм является методологией. С этой точки зрения мне и кажется, что, пожалуй, не следует употреблять термин "социология" по отношению к историческому материализму, потому что исторический материализм шире, чем социология, он шире, чем теория общественного развития. Если вы скажете, что это социология, вы подчеркиваете только одну объективную сторону, но оставляете за бортом методологическое значение исторического материализма. А если вы скажете, что это есть и то и другое, тогда термин "социология" не подходит. Под социологией все-таки мы понимаем всегда только теорию общественного развития, когда она употребляется

стр. 206

в правильном смысле этого слова. Поэтому если употреблять термин социология, можно было бы его оставить только по отношению к известной части исторического материализма, именно к историческому материализму, как теории общественного процесса. Но это - не будет покрывать все понятие "исторический материализм".

Товарищами здесь не затронут другой вопрос - это вопрос об истории и социологии. Тов. Разумовский здесь говорил о социологии и политэкономии. Но и этот вопрос об истории и социологии весьма актуален, и его, - конечно, следует поставить. Его, отчасти, поставил т. Кушнер, когда он говорил о том, что поскольку социология должна существовать, она должна решать такой важный ряд вопросов, как, например, дать теорию отдельных конкретных общественных формаций, и упрекнул историков в том, что они будто бы этим не занимаются, например, что они не дают теории феодализма. Но тут возникает вопрос: хочет ли т. Кушнер этим сказать, что теорией феодализма и др. общественных формаций занимается отдельная самостоятельная наука, именуемая социологией, а история этим не занимается? (Кушнер:- Никто не занимается). Тов. Кушнер говорит, что в настоящее время никто этим вопросом не занимается. Вопрос не в этом, а вопрос стоит в теоретической плоскости: какая научная дисциплина должна этим заниматься - социология или история. Я думаю, что вопросами теории отдельных экономических формаций может заниматься не какая-то самостоятельная, противополагающая себя истории в предмете и методе наука, а именно история и должна этим заниматься. Если будет такой разрыв между социологией и историей, если мы будем проводить какую-то грань между историей и социологией, как двумя самостоятельными науками, имеющими каждая свой отдельный предмет и отдельный метод, то, по-моему, мы станем на точку зрения Риккерта, который разделяет науки на индивидуализирующие и генерализирующие, и единственным отличием науки социологии от истории будет то, что одна наука индивидуализирующая, а другая генерализирующая. Я думаю, что мы не можем стать на этот опасный путь, а на этот путь многие становятся -и не только немарксисты, но отчасти и марксисты, -и, становясь на этот путь, они часто попадают в объятия модной теории социологии Макса Вебера. Влияние Макса Вебера как- раз сказывается в этом стремлении противополагать социологию истории и в понимании социологии, как особой, отличной от нее науки. В настоящее время это направление особенно ярко выражено у нас именно в лице акад. Петрушевского. Поэтому, мне кажется, что сама история должна заниматься этими вопросами, но только история, конечно, как и всякая другая наука, имеет и свою общую часть, и свои специальные части, - специальные части, поскольку мы можем изучать только историю отдельных стран, их общественное развитие, историю их экономического быта и т. д., и т. д., поскольку мы изучаем отдельные конкретные общества, например историю Франции и т. д. Но, кроме того, возможно изучение истории в более общей постановке, т. е. изучение, например, истории феодализма: феодализм как общественная формация, теория этого феодализма, его история, т. е. изучение этого феодализма в его генезисе, в его существовании, в его дальнейшем разложении и переходе в новую общественную формацию. Это, по-моему, дело исторической дисциплины. Но только это будет общая часть этой науки истории. Если употреблять старый

стр. 207

тепмин "социология", пожалуй, можно сказать, что это есть социологическая часть истории. Но, ведь, когда мы говорим, что это и есть социология, этим мы признаем нечто большее, т. е. признаем, что это - наука, отличная, и противополагаемая истории. Но этого мы не имеем права сказать - и метод и предмет у них одни и те же, разница только количественная одна рассматривает несколько более обще, другая - менее, но не принципиальная. Другими словами, это одна и та же дисциплина.

Обратимся к вопросу об этнологии, который был поднят здесь т. Аптекарем. Мне представляется, что этнология есть также по существу историческая наука. Она изучает историю первобытных обществ, историю первых ступеней общественного развития и отличается от истории только, может быть, некоторыми особенностями того материала, на основании которого она строит свои заключения. Здесь непосредственное наблюдение, может быть, играет большую роль, чем в истории, здесь большую роль играет анализ материальных памятников и т. д., но по существу это есть конечно, только известный род истории.

А В Ефимов Я хотел бы прежде всего остановиться на одном замечании А. Д. Удальцова относительно того, что нужно разграничить исторический материализм и социологию, потому что исторический материализм шире, чем социология, марксистская социология, конечно Действительно, в исторический материализм входит ряд вопросов философского порядка Но, ведь, мы обычно говорим, что эти вопросы относятся к области диалектического материализма Если же взять вопросы, которые входят в круг собственно исторического материализма, то мы имеем здесь, во-первых, основную группу вопросов- теорию общественно-экономических формаций и классовой борьбы, затем общие вопросы, например, проблема случайности и закономерности в истории роль личности в истории и т. п. Насколько я понял здесь речь может итти о том, что эти самые общие вопросы общественной науки, например, проблема воздействия базиса на надстройку, входят в круг вопросов ист. материализма, но не входят в круг вопросов марке стекой социологии. С этим трудно согласиться. К этому я еще вернусь. Разрешите несколько развить это положение.

Что касается того, что центральной наукой должна быть история, это совершенно бесспорное положение. У Маркса есть по этому поводу определенное замечание. Маркс говорит: "Мы знаем только одну единственную науку - науку истории"1 . Я думаю, что это совершенно справедливое замечание. Теперь мне хотелось бы отметить одно общеизвестное положение, - я выражаю ею в старых терминах "история должна быть социологичной, социология - историчной" Это положение означает, что в процессе изучения истории происходил известная поляризация. У нас на одном полюсе получается изучение, понимание, объяснение индивидуальных фактов, взятых в их диалектической связи, в их многозначимости, и затем на другом полюсе мы молем приходить к самым обшил обобщениям мы молем приходить к ткну обобщениям, как например, натуральное хозяйство простое товарное хозяйство чистый капитализм и т. п., можно доходить до высоких ступеней абстракции. Заметим, что если мы называем эти обобщения абстрактными, мы их называем реально абстрактными, потому что они являются теоретическим выражением реальных явлений, только таким выраже-


1 "Немецкая идеология" Архив К. Маркса и Ф. Энгельса кн. I, с. 214. А. Е.

стр. 208

нием, которое берет явление в его тенденции, в его завершенной, полной форме. Я не хочу сейчас ставить вопроса о том, какие обобщения из числа тех, которые были упомянуты, представляют собою формацию. Тут есть ряд вопросов, которые еще не вполне разрешены, и обсуждение их потребовало бы специальной дискуссии1 . Но мы имеем такую конкретно-историческую фазу, исторический период, как феодализм, в котором мы замечаем целый комплекс элементов различных формаций. В историческом исследовании мы встречаемся с эпохой торгового капитализма, который не является формацией. Но если хотите, в историческом смысле, условно, по аналогии, его можно назвать исторической "формацией" Или возьмите социализм, в котором имеется пять укладов. Я сейчас совершенно не ставлю задачей разбирать каждый из этих периодов с той точки зрения, является ли он формацией или нет, но говорю, что ты в конкретном историческом исследовании получаем группу таких обобщений, которые относятся только к некоторым периодам. И вот я назвал некоторые из таких периодов, с которыми мы практически в изучении истории постоянно оперируем. Дальше мы имеем такие обобщения, которые носят еще более узкий характер. Например, если мы говорим о капитализме, то мы говорим о прусского типа капитализме, о капитализме американского типа. Ликвидация феодальных отношений может итти революционным путем, как во Франции, в САСШ, но может итти путем "революции сверху" и иной раз "бонапартистским" путем, если взять ход и тенденции экономического развития Пруссии, России, Японии. Значит, мы приходим к такому обобщению, которое носит еще более узкий характер.

Далее, в процессе исторического изучения мы получаем ряд обобщений, которые носят еще более частный характер. Я бы назвал их историческими законами отдельных отрезов истории. Мы с ними постоянно оперируем, только не можем в этом официально сознаться. Возьмите, например, такую простую вещь у Маркса есть замечание, как бы специально по поводу происходившей недавно дискуссии о Чернышевском на тему: был ли он коммунистом или нет.

"Социалисты и коммунисты являются теоретиками класса пролетариата. Но пока сам пролетариат еще недостаточно развит, чтобы конституироваться в класс, следовательно, пока борьба пролетариата с буржуазией еще не носит политического характера, до тех пор и эти теоретики будут только утопистами" 2 .

Поскольку Чернышевский складывался как революционер в условиях российской действительности, понятно, почему можно найти элементы утопизма в системе Чернышевского, и заранее можно было этого ожидать.

Затем, в качестве конкретно исторических законов можно привести еще, например, такое, чисто эмпирическим путем констатированное еще буржуазными историками положение "развитие капитализма, как общее правило, к востоку от Эльбы ведет к усилению крепостнических отношений, развитие капитализма к западу от Эльбы ведет к ослаблению личной зависимости, лично обязанных отношений"


1 Вопросы об основных прогрессивных общественно экономических формациях, вопрос о соотношении азиатской, античной и феодальной формаций, о соотношении "архаической общественной формации"-первобытного (общинного) коммунизма и "Эпохи азиатской формации" и ряд других проблем А. Е.

2 "Нищета философии", изд. Петр совета, 1918, с 132.

стр. 209

Можно привести еще целый ряд исторических обобщений, которым мы практически пользуемся в своей работе как методе топическими установками, так что в процессе исторического исследования у нас все время используется ряд обобщений все более и более узкого порядка. Таким образом, у нас имеется ряд обобщений, начиная от самих широких и кончая наиболее узкими, и вот можно в конце концов сказать, что конечно было бы схоластикой искать, где кончается история и где начинается теория общества, марксистская методология истории, марксистская социология, исторический материализм. Найти точную границу между различными видами исторических обобщений конечно трудно, потому что вся история состоит и ряда обобщений, и каждый конкретный факт мы берем в его многозначимости, в его соотношении с другими фактами, в его закономерности. В отношении признания неудачности такого названия, как "марксистская социология", я с А. Д. Удальцовым не согласен. Мне кажется, можно сказать, что поскольку мы имеем дело с теорией формаций и другими общими вопросам методологии истории, мы можем - и это практически просто делается - выделить особо эту группу вопросов конечно не в виде дисциплины с особым методом. Можно назвать это особой общей частью истории, это выражение А. Д. Удальцова удачно, и против этого возражать нельзя, однако можно также назвать эту группу вопросов марксистской методологией истории марксистской социологией, по-моему, само это слово в себе особых опасностей не заключает. Однако, у нас установился термин "исторический материализм", который является наиболее правильным 1 .

Далее, я хочу отметить еще одно обстоятельство, которое является чрезвычайно важным. Мы в историческом исследовании постоянно пользуемся методом теоретическим, а не описательным, и я думаю, что основным методом исторического исследования является метод теоретический, такой же метод в известной мере как и метод политической экономии. Если политическая экономия не описательная наука, -она берет наиболее характерный момент общественных отношений капиталистического общества и вскрывает его закономерности изнутри него, абстрагирует, энализи-


1 Примечание к стенограмме Недостатком современных общих работ но историческому материализму является почти исключительный упор на выяснение общих принципиальных положении марксизма в области истории и малое внимание более конкретной исторической методологии. Наиболее потребно разработаны в этом направлении только некоторые вопросы, как теория революций и стратегия и тактика классовой борьбы пролетариата. Ряд вопросов о типах капиталистического развития, о типах промышленных переворотов в частности, о типах феодализма, проблеме торможения и ускорения развития стран, захваченных капиталистическим развитием, в то время как рядом имеются более развиты капиталистические и даже социалистические страны и т. п. вопросы - в работах по истмату находят слабое отражение, хотя у Маркса и Ленина по вопросам такого типа имеется богатейший материал. Равным образом совершенно опускаются вопросы методологии и методики конкретного марксистскою историческою исследования. Исторический материализм в большей мере должен стать действительно марксистской методологией истории. Что касается существующего раз деления историческою материализма и ленинизма, то это разделение носит чисто исторический характер Метод марксизма ленинизма является единым диалектическим методом для истории, использование работ Маркса, Энгельса и Ленина необходимо для разработки любой исторической общей и частной проблемы. А. Е.

стр. 210

рует основное общественное отношение товарного общества - ценность и приходит к выводу, об основных тенденциях всего капиталистического развития, -то нечто аналогичное постоянно делается и в историческом исследовании берется какая-нибудь наиболее характерная клеточка данною общества, будет ли это идеология какого-нибудь характерного представителя той или иной классовой группы или скажем, такой комплекс событий, в котором резко обнажаются основные классовые и более общие экономические тенденции, вскрываются определяющие закономерности данного момента - революционный переворот и т. п.

Вы берете отдельный момент и, анализируя, исходя из неслучайных моментов, абстрагируясь от всех затемняющих обстоятельств, вскрываете и показываете основные определяющие закономерности данного периода. В этом отношении конечно нельзя проводить резкую грань между марксистской наукой об обществе, теорией общества и "конкретной" историей.

Теперь последнее замечание. Мне кажется, что совершенно отчетливое представление о том, что история в высокой мере является теоретической наукой, что момент теоретического установления и правильного использования не только общих, но и более частных, конкретно-исторических законов данной эпохи применительно к данной стране, вообще играет огромную роль, могло бы быть подтверждено весьма убедительными примерами. Вспомним первое "Письмо издалека" Ленина Ленин в Швейцарии получает отрывочные сведения о начавшейся революции в России и так как совершенно определенно представляет себе основные закономерности развития России в данный момент, то на основании первых отрывочных отдельных известий Ленин дает совершенно отчетливую, правильно установленную тенденцию данного момента, тенденцию дальнейшего развития борьбы и указывает на неизбежность следующего этапа пролетарской революции. Если взять работы Маркса, Ленина, Покровского, лучшие марксистские работы, то там вы найдете широкое пользование историческими законами не только самого общего порядка, но и довольно узкого значения.

Я на этом заканчиваю Должен еще раз оговориться по вопросу о том, какие этапы общественного развития являются формациями, дабы меня неправильно не понята. Я говорил не об общественно- экономических формациях, а о более узких исторических периодах, фазах, которые имеют свои собственные, более частные закономерности. В этом смысле, например, империализм не является ни в коем случае формацией, но свои закономерности у империалистической стадии капитализма есть, особую группу закономерностей, специфических для империализма, мы имеем перед собой и пользуемся ими при изучении эпохи империализма.

В Н. Максимовский. Я хотел только два слова сказать тем, кто возражал по существу на некоторые выдвинутые мною положения, потому что основные вопросы дискуссии остались недостаточно освещенными.

Прежде всего т. Кушнер изобразил дело так, будто я оставляю в стороне вопрос о формациях. Я не оставляю его в стороне, это есть в тезисах, и я об этом говорил. Я считал, что вопрос о формациях достаточно ясен, вообще говоря, и достаточно развивался в нашей литературе. Здесь выступал сейчас т. Ефимов, и у меня получилось впечатление, что как-будто бы действительно нужно было об этом говорить подробнее, но т. Ефимов сам внес поправку, что он говорил не про формации, а про эпохи. Тогда этот вопрос можно оставить в стороне. Когда говорится об эпохе западно-

стр. 211

европейского феодализма, в нее все что угодно можно сложить, но когда говорят о феодальной формации, тогда мы имеем дело с понятием, которое было твердо установлено Марксом, Лениным и развито достаточно ясно. Непонятно тогда, зачем т. Ефимов про это здесь говорил.

Остановлюсь на замечании т. Кушнера о том, что я вопрос свел к терминологии, затем на замечании т. Разумовского, который в основном (с поправкой, сделанной т. Удальцовым) идет тем же самым путем, как и я. По вопросу о соотношении между теорией и методом т. Разумовский сказал часть того, что говорил я (правда, он в это время отсутствовал). Но только он пришел к несколько иным выводам. Я говорил о понимании социологии прежде всего конечно в смысле очищения термина. Нужно очищать наши термины. Это тоже задача, которая стоит перед нами в числе прочих задач. Она сама по себе не очень большая, но когда здесь дополнительно были приведены такие, например, соображения, что социология-метод (т. Разумовский об этом говорил), то я думаю, что и это тоже должно быть учтено, так как у нас в понятие социологии, и не только сейчас, это давно началось, включается много различных вещей. Я говорил, что лучше бы этого термина не употреблять, исходя прежде всего из соображения точности терминологии. В частности, против моего указания, что его нельзя признать термином, вполне принятым Марксом и Лениным, ничего существенного не было сказано, а что касается Плеханова с его термином "философия истории", я не думаю, чтобы у него тоже была какая-нибудь установившаяся терминология для этого предмета. То утверждение по существу, которое я выдвигаю против пользования термином "социология", заключается в том, что это понятие связывается обыкновенно с представлением о законах, общих для всех исторических формаций, причем обыкновенно это понимается именно так, как т. Разумовский думал, что я это понимаю, т. е., что эти законы, свойственны всем формациям. Не знаю, почему закон, свойственный всем формациям, не исторический закон. Может быть, в буржуазной социологии встречаются такие формулировки, но, я конечно так этого не понимал. Если какой-нибудь закон является общим для всех исторических формаций, это вовсе не значит, что он не исторический закон.

Тов. Удальцов внес такую поправку, что лучше называть социологию теорией общественного развития, а не теорией общества. Я избегал термина "развитие" по той простой причине, что он не охватывает всех процессов. Если говорить точно, то надо говорить об общественных изменениях. Но этот термин в свою очередь является слишком пустым. Понятие "развитие"- это перевод французского слова evolution - оно связано с определенным представлением о прогрессивном развитии. Поэтому мне кажется, можно обойтись без употребления этого выражения.

Но я думаю, что нельзя весь этот вопрос сводить к терминологии. Вполне естественно, почему у нас выпятилась на первый план терминологическая сторона: не выступили товарищи, которые против понимания социологии как научной теории или как науки, а стоят за то, что исторический материализм нужно понимать только как метод, так как эта точка зрения здесь не была противопоставлена той, которую я высказал вначале, естественно, разговор у нас свелся на различные частности. В окончательном счете получается, что, по мнению т. Удальцова, наша теория общества есть в то же самое время и метод; он говорит, что у Маркса есть грань между тем и другим, но грань в конце-концов очень маленькая, так как она заклю-

стр. 212

чается в том, что в самую теорию не следует в интересах точного ее построения вносить непосредственно различные методологические моменты. Тов. Разумовский находит, что самые законы, которые формулирует теория, суть методологические категории.

Для меня не совсем ясно, что это значит "методологические категории". Мне кажется, что если вы установите какой-нибудь закон, то он может затем использоваться, как известное положение метода. Поэтому мне кажется, что здесь некоторая формальная грань должна существовать в интересах исключительно только точности изложения, точности различных наших формулировок.

Затем относительно того, что говорил т. Разумовский, я должен сказать, что конечно, говоря про социологию вначале, я вовсе не имел в виду исключительно буржуазную социологию. Я говорил про термин "социология", поскольку он применяется и в нашей литературе, а когда в нашей литературе говорят про "социологию", то имеют в виду именно марксистскую социологию. Я старался выбрать то существенное, что имеется в понятиях "философии истории" и "социологии", и пришел к выводу, что мы можем кое-что взять и из философии истории, потому что там есть идея общих законов, которые затем фигурируют и в буржуазной социологии. Здесь, мне кажется, мы имеем дело действительно с некоторыми ступенями развития. В XVIII столетии фигурирует главным образом философия истории, а в XIX столетии - преимущественно социология. Философия истории была буржуазной, и социология была буржуазной. Известные революционные элементы были в философии истории, в социологии революционных элементов не было. С другой стороны, в социологии мы имеем некоторую попытку ставить вопрос исключительно в научной плоскости, произвести некоторое очищение понятий от метафизических элементов, что довольно существенно; про это, между прочим, говорил и Маркс. Мне кажется, что здесь нельзя проводить такой резкой грани, между философией истории и буржуазной социологией XIX столетия. И то и другое теперь конечно пережито, и равно столько же целесообразно употреблять термин "философия истории", сколько термин "социология". Относительно общей постановки вопроса т. Разумовским, мне кажется, т. Удальцов сказал достаточно.

Мы дискуссию устраивали, чтобы выяснить вопрос, чем должна заниматься секция в ближайший период: должна ли она заниматься общими вопросами исторического материализма или должна заниматься изучением отдельных общественных формаций. Этот вопрос здесь не разрешен. Безусловно, перед нами стоят большие задачи, главным образом, по научному изучению общественных формаций. Мы этих задач не выполняем совершенно. Давайте еще раз поднимем вопрос о том, чем должна заниматься секция, и уже конкретно будем говорить о тех задачах, которые стояли перед секцией как частью Общества историков-марксистов.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ДИСКУССИЯ-О-МАРКСИСТСКОМ-ПОНИМАНИИ-СОЦИОЛОГИИ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Vladislav KorolevКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Korolev

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

ДИСКУССИЯ О МАРКСИСТСКОМ ПОНИМАНИИ СОЦИОЛОГИИ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 15.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ДИСКУССИЯ-О-МАРКСИСТСКОМ-ПОНИМАНИИ-СОЦИОЛОГИИ (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Vladislav Korolev
Moscow, Россия
1329 просмотров рейтинг
15.08.2015 (3149 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
Вчера · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
ДИСКУССИЯ О МАРКСИСТСКОМ ПОНИМАНИИ СОЦИОЛОГИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android