За истекший год Учёный совет Института истории АН СССР рассмотрел на своих заседаниях 29 кандидатских и 9 докторских диссертаций. Их тематика посвящена самым различным вопросам истории.

В настоящем обзоре мы вкратце остановимся на характеристике лишь докторских диссертаций и на том, как проходила их защита на Учёном совете.

19 декабря 1949 г. на Учёном совете Института истории АН СССР научный сотрудник института Н. А. Сидорова защитила докторскую диссертацию на тему "Зарождение городской культуры во Франции".

Проблема изучения средневековой культуры и разоблачения той глубоко реакционной роли, которую сыграла в процессе её развития католическая церковь, приобретает особо важное значение в настоящее время, когда Ватикан как один из центров воинствующей реакции и наиболее растленных и рьяных прислужников американских агрессоров старается оживить и приспособить к нуждам пропаганды современного империализма самые реакционные идеи средневековья. Эти настойчивые попытки обновить "истрёпанные доспехи мракобесия и поповщины"¹ , тщетные усилия представить католическую церковь силой, оказывающей якобы благодетельное и благотворное влияние на развитие всего средневекового общества, неизменно сопровождаются самыми грубыми фальсификациями. В противовес этим фальсификациям советские медиевисты восстанавливают историческую правду и вскрывают глубоко реакционную роль католической церкви в общем развитии средневековой культуры.

Исследование Н. А. Сидоровой направлено к разрешению именно этой задачи.

Опираясь в своей работе на труды классиков марксизма-ленинизма, диссертантка привлекла к исследованию большое количество источников, использовала очень большой и разнообразный исторический материал: современные хроники, обильное эпистолярное наследие, прозаические и поэтические произведения, принадлежащие перу как самих представителей ранней городской культуры, так и их противников, королевские ордонансы, коммунальные хартии, постановления церковных соборов и другие.

Первый раздел (шесть глав) своего обширного труда Н. А. Сидорова посвятила анализу основных тенденций исторического развития Франции в XI-XII веках. Здесь показывается социально-экономическая и политическая действительность, породившая новые явления в идеологии средневекового общества, к подробно рассматриваются антифеодальная борьба крестьянства, освободительное движение городов и массовые еретические движения во Франции в XI и XII веках.

Во втором разделе диссертации, переходя к основному вопросу своего исследования, автор прослеживает зарождение городской культуры во Франции и излагает конкретное содержание этой культуры на раннем этапе её развития. В этой части исследования Н. А. Сидоровой разбивается католическая легенда, оживляемая сейчас реакционной англо-американской "историографией, о том, что после крушения Римской империи католическая церковь явилась "хранительницей" и "наследницей" всей античной культуры. Диссертантка убедительно показала, насколько ограниченный и реакционный характер носила та культура, которая сделалась монополией католической церкви, ярой защитницы интересов господствующего класса, старательно уничтожавшей всё действительно ценное в культурном наследии античности и предававшей проклятию всё то, что противоречило в нём церковным доктринам.

Осуществляя свою монополию на все существовавшие в период раннего средневековья школы, католическая церковь целиком подчиняла светское знание богословию, сохранив лишь мизерные остатки античной образованности и полностью поставив их на службу своим интересам. Однако, являясь господствующей, феодально-церковная идеология не была единственной в феодальном обществе. Основной тезис диссертантки, обоснованный ею с большой убедительностью и полнотой, говорит о том, что учению церкви, освящавшей феодальную эксплуатацию, народные массы неизменно противопоставляли свои собственные антицерковные, антифеодальные, еретические учения, точно так же, как они противопоставляли культуре господствующего класса культуру народную, выражавшуюся в богатейшем народном эпосе, в сказочном и песенном творчестве, в комедийных и драматических представлениях. Эта антифеодальная народная культура, вызывавшая

¹ А. А. Жданов. Выступление на дискуссии по книге Г. Ф. Александрова "История западноевропейской философии", стр. 41. Огиз. Госполитиздат. 1947.

яростную ненависть церкви, оказала огромное влияние ша раннюю городскую культуру.

История настойчивых попыток католической церкви задушить городскую культуру в самом её зародыше рассматривается диссертанткой на примере ожесточённой борьбы католической церкви с наиболее ярким представителем ранней городской культуры во Франции - "магистром свободных искусств" Абеляром и его многочисленными учениками. Этому вопросу посвящены третий и четвёртый разделы диссертации Н. А. Сидоровой.

Диссертантка рассказывает о первых столкновениях Абеляра с церковью, анализирует трактаты Абеляра, в которых он даёт антицерковное решение вопросов о разуме, вере и церковных "авторитетах", показывает противоречившее учению церкви отношение Абеляра к античной культуре и светскому знанию. При этом Н. А. Сидорова решительно отвергает традицию буржуазной историографии, рассматривавшей Абеляра с совершенно антинаучной, чисто конфессиональной точки зрения, в полном отрыве от породившей его исторической действительности, и кладёт в основу своего исследования положение Энгельса о том, что "у Абеляра главное не сама теория, а сопротивление авторитету церкви"² . Таким образом, жизнь и учение Абеляра впервые рассматриваются в тесной связи с исторической действительностью, с народными еретическими движениями и с освободительным движением городов. Диссертантка показывает, что приверженцы Абеляра выступали как представители ранней городской идеологии и являлись носителями ранней городской культуры.

Рассматривая в последнем разделе диссертации основные этапы борьбы католической церкви с Абеляром и его учениками, Н. А. Сидорова заключительную главу посвящает одному из этих учеников, Беренгарию, и его антицерковному памфлету, направленному против решений Саисского собора (1140 г.), вторично осудившего Абеляра.

В целом труд Н. А. Сидоровой, построенный на большом фактическом материале и насыщенный теоретическими обобщениями, сделанными на основе марксистско-ленинской методологии, несомненно, подтверждает вывод диссертантки, что в истории средневековой культуры католическая церковь, жестоко преследовавшая и культуру крестьянских масс и городскую культуру, играла глубоко реакционную роль.

Официальный оппонент акад. Е. А. Косминский прежде всего отметил большую актуальность исследования Н. А. Сидоровой, целиком направленного против искажения истории средних веков и средневековой культуры американскими католическими мракобесами. Е. А. Косминский особенно подчеркнул важность того, что диссертантка избрала единственно правильный научный метод изучения идеологических проблем средневековья: она изучала не саморазвитие идей, а историческую обстановку, в которой возникли те или иные идеи. Научную ценность исследования Н. А. Сидоровой акад. Косминский видит в том, что в противовес существовавшему до сих пор мнению, что средневековая культура была только феодально-церковной, автор диссертации выдвинул как проблему народного творчества, так и проблему городской культуры средневековья. Особенный интерес представляют указание автора на народные корни ранней городской культуры и характеристика той борьбы, которую вела церковь с представителями этой культуры.

Переходя к критическим замечаниям, акад. Косминский отметил, что существенным недостатком диссертации является недостаточная оригинальность её первых глав, посвященных крестьянским и отчасти городским движениям. Вместе с тем, по мнению оппонента, диссертантка несколько преувеличила в учении Абеляра примат разума над верою.

Официальный оппонент проф. Е. А. Смирин, отметив большое научное значение исследования, указал диссертантке на недостаточное разрешение вопроса о "роли королевской власти в возникновении и развитии городской культуры. Далее он отметил, что в диссертации необходимо было продолжить характеристику связей ранней городской культуры с питавшей её народной средой и в то же время показать ограниченность этой культуры и колебания её первых носителей по отношению к народным массам.

Проф. В. В. Стоклицкая-Терешкович главное "достоинство исследования Н. А. Сидоровой видит в том, что оно подрывает традиционное представление о монополии церковной", культуры в средние века, представление, созданное самой церковью и реакционной историографией.

Помимо официальных оппонентов, в прениях приняло участие 5 человек.

В заключительном слове Н. А. Сидорова согласилась с рядом высказанных на защите критических замечаний, обещав учесть их при окончательной подготовке своего труда к печати. Вместе с тем она отстаивала справедливость некоторых положений, бывших предметом дискуссии.

Решением Учёного совета Н. А. Сидоровой была единогласно присвоена учёная степень доктора исторических наук.

20 марта 1950 г. состоялась защита докторской диссертации В. С. Виргинским (Москва) на тему "Возникновение русских железных дорог и железнодорожный вопрос в России до начала 40-х годов XIX века".

Диссертант поставил перед собой задачу осветить период возникновения и первоначального развития рельсовых дорог в России, зарождение отечественной железнодорожной науки и техники и показать борьбу, разгоревшуюся вокруг введения этого нового вида транспорта. Изучая технический переворот на транспорте, его социальные предпосылки и последствия, автор обратился к огромным архивным фондам самого различного характера, что и позволило ему раскрыть избранную тему в общем

² Архив К. Маркса и Ф. Энгельса. Т. X, стр. 300.

комплексе проблем, связанных с кризисом феодально-крепостнической формации.

Возникновение железных дорог в России было вызвано внутренними запросами развивавшегося народного хозяйства и ростом товарно-капиталистических отношений в условиях всё углублявшегося кризиса крепостного строя. Введение новых путей и средств сообщения не носило узко ведомственный характер, а явилось результатом развития отечественных производительных сил, которому мешало бездорожье, В своём исследовании автор показал, что вопрос о железнодорожном строительстве явился одним из моментов острой борьбы между двумя лагерями - реакции и прогресса. В. С. Виргинский убедительно развенчивает легенду о появлении железнодорожного транспорта в России в результате якобы слепого подражания загранице и показывает отечественных зачинателей этого дела (долгое время таким зачинателем неправильно считался австрийский инженер Герстнер). Диссертант впервые устанавливает и "вводит в научный оборот большое количество фактов, свидетельствующих о приоритете и превосходстве русской инженерной мысли над зарубежной. Так, например, В. С. Виргинский нашёл изображение первой русской чугунной дороги, проложенной на Александровском заводе в Петрозаводске, и выявил роль А. С. Ярцева в её создании; опубликовал чертёж и подробные данные о замечательном проекте 150-километровой дороги П. К. Фролова, по маршруту Эльтон - Волга; опубликовал до сего времени неизвестный материал о Янкевиче, почти одновременно со Стефенсоном выдвинувшем идею применения трубчатого парового котла на транспорте. В. С. Виргинскому удалось также подробно исследовать многочисленные другие транспортные проекты и изобретения в России 30-х годов прошлого века.

Автор в своей работе характеризует представителей передового русского инженерства (Мельников, Волков, Липин). На примере рассмотрения технического проекта Петербургско-Московской железной дороги он показывает превосходство исследовательской мысли русского инженерства над западным.

Специальному исследованию в диссертации подвергнута деятельность Петербургского института путей сообщения, обрисована его роль в развитии отечественной науки и техники. Анализ протоколов Учёного совета этого института, содержания программ и других материалов показывает, что уже с начала 30-х годов XIX в. передовые, инженеры института работали над проблемами железнодорожного транспорта и в 1834 - 1835 гг. Мельников и Волков читали по этим вопросам лекции.

Официальные оппоненты отметили большое научное значение исследования В. С. Виргинского. Проф. М. В. Нечкина в своём выступлении сказала, что серьёзной заслугой автора является изучение им вопросов отечественного железнодорожного строительства на широком фоне социально-экономического развития России в связи с общим развитием производительных сил и борьбы передовой русской общественной мысли с реакцией и рутиной. Это исследование представляет также интерес с точки зрения изучения вопроса о классообразовании в России, о формировании русской буржуазии и пролетариата в условиях разложения крепостнического строя. Недостатком работы проф. Нечкина считает слабую дифференциацию автором многочисленного и социально-неоднородного лагеря сторонников строительства железных дорог в России.

Целый ряд критических замечаний был высказан и другими оппонентами - А. А. Зворыкиным и К. А. Пажитновым.

Так, профессор А. А. Зворыкин указал, что техническая сторона многочисленных проектов русских инженеров изучена автором не во всех случаях одинаково глубоко. В ряде мест диссертации об этой стороне вопроса говорится слишком бегло. Несомненным пробелом исследования, по мнению того же оппонента, является недостаточный показ деятельности Черепановых и их Нижнетагильской дороги, хотя сведения по этому вопросу имеются в уральских архивах. Не всегда достаточно обоснованно объяснено и показано сопротивление железнодорожному строительству со стороны определённых кругов. Так, например, тезис автора о поддержке сопротивлявшихся строительству железных дорог дилижансовых компаний правительственными кругами не подкреплён документами. Однако отдельные недостатки работы не умаляют её общей научной ценности.

Диссертанту была единогласно присуждена учёная степень доктора исторических наук.

Заседание Учёного совета института 3 апреля было посвящено защите докторской диссертации старшим научным сотрудником института профессором В. К. Яцунским на тему "Историческая география, история её развития в XIV-XVIII веках".

За последнее время значительно возрос интерес к исторической географии как среди историков, так и среди географов. Однако история её развития не служила ещё предметом специального исследования ни в буржуазной, ни в советской литературе. О полной неизученности данной проблемы свидетельствует прежде всего тот факт, что не установлены даже время и условия возникновения исторической географии как науки, и по этому вопросу высказываются самые противоречивые мнения. Поэтому появление серьёзного труда советского учёного, подошедшего к исследуемой им проблеме с марксистско-ленинских позиций и изучившего огромное количество разных источников, критически рассмотревшего литературу, изданную по этому вопросу, на большом количестве языков, вызвало понятный интерес со стороны широких кругов историков.

Автор начинает своё исследование с выяснения постановки самой проблемы об истории развития и содержании исторической географии и краткого историографического обзора. Дальше он анализирует те элементы исторической географии, которые содержатся в сочинениях итальянских гуманистов XIV-XV вв. (Петрарки, Боккач-

чо), причём устанавливает отсутствие исторической географии в древнем мире и в средние века, до гуманизма. В третьей главе диссертации рассматривается состояние исторической географии в XVI в., когда развитие её сильно продвинулось вперёд в результате великих географических открытий конца XV века. Автор даёт характеристику успешного развития картографии XVI в. и специально останавливается на состоянии её в славянских странах. Здесь следует особо отметить, что на основе анализа составленной в конце XVI в. в Разрядном приказе в Москве карты всего Московского государства (так называемый "Большой чертёж") автор делает вывод, что этой сложной и большой картографической работе, проделанной в нашей стране, несомненно, предшествовала работа по составлению частных карт, сведения о которых до нас не дошли.

Самая обширная часть монографии В. К. Яцунского посвящена развитию исторической географии в трудах эрудитской школы XVII-XVIII вв., представители которой стояли на позициях церковно-феодального мировоззрения. Автор отмечает успехи развития картографии в XVIII в., причём указывает, что русская картография стояла на уровне научных требований того времени. Особенно быстрое развитие получила историческая картография.

В заключительной части монографии подводятся итоги развитию исторической географии XIV-XVIII веков. В XIX-XX вв., как отмечает диссертант, буржуазная историческая география сильно отстала в своём развитии. Что касается (марксистской исторической географии, то перед советскими историками и географами стоит ещё задача создания её.

Следует отметить, что В. К. Яцунский впервые в исторической, науке подверг самому тщательному изучению историко-географические труды, созданные учёными самых различных стран на протяжении ряда столетий, и воссоздал, цельную картину историко-географических представлений народов.

Одной из положительных сторон исследования является то, что в ходе своего анализа В. К. Яцунский значительное внимание уделил трудам отечественных учёных, показав, как гениальный М. В. Ломоносов далеко опередил свою эпоху и в области экономико-географической мысли, выяснив место Татищева и Болтина в области исторической географии. Так, например, автор приводит следующее высказывание Болтина: "История с географией столь тесно связаны, что, не зная одной, писать о другой никак не можно".

В выступлениях официальных оппонентов профессоров Т. И. Райнова, Л. В. Черепнина, В. Ф. Семёнова, а также в зачитанном перед Учёным советом отзыве члена-корреспондента Академии наук покойного С. В. Бахрушина единодушно отмечалась большая эрудированность диссертанта, чья работа, по их мнению, отвечает самым высоким требованиям, предъявляемым к докторским диссертациям. В своих выступлениях оппоненты сделали целый ряд критических замечаний. Так, было отмечено, что диссертант недостаточно остро критикует общие историографические работы, в особенности зарубежных буржуазных авторов. Поскольку в диссертации остались неиспользованными сочинения арабских авторов, этот пробел, по мнению оппонентов, должен быть восполнен дальнейшими исследованиями в. области истории исторической географии.

Учёный совет единогласно присудил В. К. Яцунскому степень доктора исторических наук.

Диссертация Е. Е. Бурчуладзе (Тбилиси) на тему "Грузия в Восточной войне 1853 - 1856 годов", представленная на соискание учёной степени доктора исторических наук, явилась предметом обсуждения Учёного совета института 29 мая 1950 года.

Значение данной темы определяется уже тем, что среди обширной литературы на русском и иностранных языках, посвященной истории Крымской войны, до сего времени ещё не было работы, более или менее полно отражающей обстановку военного театра в пределах Грузии и Закавказья. Избрав предметом своего исследования мало изученный вопрос, диссертант включил в научный оборот большое количество первоисточников самого разнообразного характера, в первую очередь фонды архивов Грузии.

Исходя из ленинской характеристики Крымской войны в целом как захватнической и несправедливой с обеих сторон - как со стороны царской России, так и султанской Турции вместе с активно поддерживавшими её Англией и Францией, - автор показывает то своеобразное положение, в котором оказались подвергшиеся турецкому вторжению народы Закавказья и в силу этого вынужденные с помощью русской армии отстаивать своё национальное существование.

Е. Е. Бурчуладзе в своём исследовании опровергает распространённое среди дворянско-буржуазных историков мнение (совершенно неправильно разделяемое и некоторыми советскими учёными), что военная кампания и в Мало-Азиатской Турции и на границах Грузии будто бы не носила серьёзного характера. Изучение истории войны показывает, подчеркнул диссертант, Что хотя судьба её в конечном счёте решалась в Крыму, военные действия на закавказском театре служили существенным подспорьем как для героев Севастополя, так и для обороны всех рубежей страны и оказали большое влияние на общий ход и исход войны в целом. Приводимый в работе Е. Е. Бурчуладзе огромный фактический материал подкрепляет неоднократные высказывания Маркса и Энгельса о важном значении Грузии в ходе Крымской войны и о роли этого театра военных действий.

Умаляя значение закавказского военного-театра, дореволюционные историки при этом всячески затушёвывали и принижали роль грузинского народа в Крымской войне. В противовес этой фальсификации автор развернул широкую картину военных операций на Кавказе и показал их общий ход и значение. Приводимые в исследовании многочисленные исторические факты и извлечённые из архивов документы дают

яркое представление о подвигах грузинского ополчения и милиции, о борьбе всего грузинского народа с захватчиками при помощи русских войск. В диссертации приведены примеры боевой дружбы и братства лучших сынов русского и грузинского народов в их совместной борьбе против внешнего врага, свидетельствующие о глубоких и прочных корнях исторического содружества этих народов.

Исследование Е. Е. Бурчуладзе показывает, что независимо от субъективных стремлений царских генералов, несмотря на установленные царизмом национальный гнёт и военно-бюрократические притеснения, русские армии объективно выполняли освободительную миссию по отношению к народам Закавказья.

Правильно указывая на наличие классовых противоречий и классовой борьбы в Грузии в годы войны и анализируя эти процессы на фактическом материале, автор вместе с тем показывает, как перед лицом надвинувшейся на Грузию страшной опасности грузинский народ поднялся на освободительную и справедливую войну против турецких захватчиков и их англо-французских вдохновителей. Грузинский народ, его ополчение, как вспомогательная сила русской армии, сыграли крупную роль в победах над врагом. Глубокий патриотизм грузинского народа, его борьба за национальное существование, подчёркивает автор, сочетались с ненавистью к самодержавно-крепостническому строю. Рассматривая войну в общей связи с социально-экономическим развитием Грузии, автор приходит к выводу, что, несмотря на наличие глубоких внутренних противоречий, военные испытания 1853 - 1856 гг. показали стойкость и национальную зрелость грузинского народа, преданность его своему старшему брату - русскому народу - и ещё более укрепили их культурные и политические связи.

Подводя итоги своему исследованию, Е. Е. Бурчуладзе подчёркивает свой основной вывод, что хотя в целом Восточная война по причинам своего возникновения, по своему характеру и целям, преследовавшимся воюющими сторонами, была несправедливой и захватнической войной, борьба грузинского народа в силу своеобразия сложившейся обстановки была оборонительной и справедливой. Автор подчёркивает также значение провала далеко идущих захватнических планов, давно вынашивавшихся западными "союзниками" Турции в отношении Грузии и всего Закавказья.

Восточная война явилась поворотным моментом в истории грузинского народа. Она ускорила тот социально-политический кризис, который созрел уже в недрах грузинского общества, и ускорила коренную ломку уже изживших себя феодальных и полуфеодальных общественно-политических, хозяйственных и культурных форм развития.

Официальные оппоненты акад. Е. В. Тарле, проф. М. К. Рожкова и проф. И. И. Полосин единодушно признали диссертацию Е. Е. Бурчуладзе серьёзным вкладом в советскую историческую науку, во многом заново и наиболее полно осветившую одну из славных страниц истории грузинского народа.

Акад. Тарле отметил как большое достоинство работы правильную и убедительную характеристику реакционной роли Шамиля и мюридизма в истории народов Закавказья, и, в частности, в ходе Восточной войны. Е. Е. Бурчуладзе на большом фактическом материале показал, что Шамиль, находясь на службе у английских и турецких захватчиков, своим разбойничьим налётом на Кахетию в самый разгар войны выполнял диверсионные задания своих хозяев. Шамиль не только сковывал основные массы регулярных войск Кавказского корпуса, но своими систематическими набегами в тыл русских войск распылял и дезорганизовывал операции против турок. В критических замечаниях акад. "Тарле отметил, что автор недостаточно полно проанализировал классовый состав грузинской милиции, действовавшей бок о бок с русскими войсками, а также сделал ряд других частных замечаний.

Выступавший в качестве неофициального оппонента В. Г. Изгачев усомнился в основном тезисе автора - об освободительном характере войны со стороны Грузии. Отвечая на это возражение, Е. Е. Бурчуладзе подчеркнул, что на основе многократных ленинских высказываний о войнах историк обязан в каждом отдельном случае искать своё, своеобразное, только данной войне присущее. Особая роль Грузии в планах и расчётах воевавших в 1853 - 1856 гг. сторон, угроза порабощения её турками создавали специфические условия для общенационального отпора захватчикам и для совместной борьбы вместе с русским народом.

Учёный совет единогласно присудил Е. Е. Бурчуладзе степень доктора исторических наук.

5 июня состоялась защита диссертации докторантом Института истории АН СССР Г. П. Башариным на тему "История аграрных отношений в Якутии с 60-х годов XVIII в. до 30-х годов XIX века".

Исследованием Г. П. Башарина продолжено ведущееся советскими историками глубокое изучение прошлого Якутии.

Ленинско-сталинская национальная политика подняла на небывалую высоту материальное и духовное развитие всех народов бывшей царской России. Поэтому понятен и возросший интерес к изучению прошлого этих народов, тем более что дворянско-буржуазная историография особенно много фальсифицировала это прошлое. Вот почему работа Г. П. Башарина, посвященная истории аграрных отношений в Якутии, представляет особенно большой интерес.

Хронологически это исследование продолжает работы А. П. Окладникова, осветившего историю Якутии с палеолита до начала XVII в., и С. А. Токарева, исследовавшего историю Якутии с начала XVII в. по последнюю треть XVIII века.

Диссертация Г. П. Башарина написана в основном по неопубликованным архивным документам, рассредоточенным в 12 архивах и рукописных фондах, причём основная мас-

са использованных документов извлечена из Центрального государственного архива Якутии. Автор рассмотрел во взаимосвязи все основные экономические неолитические явления, имевшие место на протяжении значительного периода истории Якутии. В диссертации дан анализ расселения якутов и других народностей края, изучены основные вопросы истории скотоводства и земледелия края, товарно-денежные и земельные отношения, общественный строй и т. д. История аграрных отношений в Якутии исследована в тесной связи с историей аграрного вопроса в России, а общественный строй якутов - в связи с общественным строем тюрко-монголо-татарских народов Азии, на общем фоне всемирной истории феодальной эпохи.

В работе вскрывается хищническая, колониальная политика царизма и показывается, как двойной гнёт - местных феодалов и царизма - давил на трудящиеся массы якутов. Работа Г. П. Башарина разоблачает представителей якутского буржуазного национализма и дореволюционную историографию, пытавшихся идеализировать царскую колониальную политику.

Диссертация Г. П. Башарина получила высокую оценку официальных оппонентов - проф. С. А. Токарева, В. К. Никольского и М. К. Рожковой. По их мнению, представленный Г. П. Башариным труд является крупным исследованием по истории Якутии. Вместе с тем диссертация была, подвергнута глубокому научному анализу и критике. В частности, оживлённый диспут вызвал тезис автора о том, что общественный строй якутов к приходу русских в Якутию был феодальным. Полемизируя против этого утверждения, проф. С. А. Токарев сказал, что это положение может быть выдвинуто только в качестве гипотезы, тем более, что гипотезой является также и самая датировка этого периода в истории Якутии. В заключительном слове диссертант признал необходимым более основательно аргументировать свою концепцию по этому сложному вопросу, имеющему важное значение.

Неофициальный оппонент, председатель Совета министров Якутской АССР С. З. Борисов с особым удовлетворением отметил завершение столь большого научного исследования по истории Якутии, проделанного одним из представителей этой республики.

Учёный совет присудил Г. П. Башарину степень доктора исторических наук.

19 июня на заседании Учёного совета института состоялась защита диссертации на соискание учёной степени доктора исторических наук сотрудником Библиотеки общественных наук АН СССР К. А. Антоновой.

Тема диссертации "Религиозная политика Акбара" (к истории индо-мусульманских разногласий), безусловно, представляет интерес. Имя Акбара (годы правления - 1556 - 1605), фактического основателя империи Великих Моголов, привлекает к себе сейчас усиленное внимание различных реакционных политических деятелей не только Индии, но также и Англии.

Современных индийских и английских буржуазных политиков и историков больше всего интересует религиозная политика Акбара, его попытка примирить религиозные разногласия между мусульманами и индусами. Сравнительно недавно руководитель Мусульманской лиги Джинна, при подстрекательстве британских империалистов принимавший деятельное участие в выделении в "независимое" государство Пакистана, ссылался на Акбара для подтверждения своего тезиса о том, что только мусульмане создали величие Индии. Д. Неру, глава Индийской республики, наоборот, неоднократно утверждал, что Акбар является "отцом индийской нации", и ссылками на него оправдывал капитулянтский договор о разделе Индии.

Реакционные деятели английского империализма, поддерживая и разжигая в своих интересах индо-мусульманские противоречия, пытаются доказать, что религиозная политика Акбара указывает на "извечный" характер противоречий между индусами и мусульманами. На этом основании они делают вывод о невозможности преодоления этих противоречий. Отсюда ясно, как необходимо советским историкам правильно осветить этот важный момент в индийской истории. Решению именно этой задачи посвятила свою диссертацию К. А. Антонова.

В своём исследовании диссертантка основывается в методологическом отношении на трудах классиков марксизма-ленинизма, особенно на работах товарища Сталина по национальному вопросу.

К. А. Антонова использовала также богатые хранилища хроникальных рукописей в СССР, привлекла в качестве источников хроники, суфейские жития, письма шейхов и другие материалы, написанные современниками Акбара, до сих пор не использованные.

В историографической главе диссертации с большим знанием вопроса дан критический разбор новейших английских и индусских работ, посвященных Акбару.

Исследование К. А. Антоновой выходит далеко за рамки его названия. Ряд первых глав посвящен социально-экономической и политической истории поздне-средневековой Индии. В них сделана попытка дать характеристику общественного строя средневековой Индии: рассмотрены господствующие формы феодального землевладения, показана индийская община как форма крестьянского землевладения и прослежены изменения в ней после аграрных реформ Акбара. Диссертантка подчёркивает значение торговли и ростовщичества для эволюции социально-экономических отношений в Индии. Подробно исследованы политический строй империи Моголов, её государственное устройство, армия; рассмотрены изменения, происшедшие в Индии в связи с реформам Акбара.

Однако основные главы диссертации посвящены религиозной политике Акбара. Для сохранения политического единства империи Акбар поставил цель примирить различные религиозные разногласия (мусульман, персов и др.) и явился основателей в 1582 г. новой религии - "Дин-и-илахи" ("божественная вера"). "Дин-и-илахи" полностью

отвечала социальным идеям Акбара, обосновывая необходимость централизации власти, укрепления государства, прекращения религиозных споров и распрей между подданными, и возвеличивала его самого как главу государства.

Но религиозные реформы Акбара не могли иметь сколько-нибудь прочного успеха, подобно тому, как не могла его иметь и попытка создать в эпоху феодальной раздробленности централизованное государство с единой властью.

"Дин-и-илахи" недолго пережила Акбара. Период Акбара был переломным моментом в истории Индии: после его смерти развитие шло по пути дальнейшего распада империи Моголов.

Внутренняя слабость феодальной Индии способствовала завоеванию её англичанами и превращению в британскую колонию. Английские захватчики, действуя по принципу "разделяй и властвуй", всячески разжигали и поддерживали религиозные разногласия.

Эта вражда, разжигавшаяся английскими колонизаторами и местной индийской буржуазией, стремившимися отвлечь массы от классовой борьбы, как ясно показывает автор, не имела ничего общего с религиозной рознью эпохи позднего средневековья в Индии. К. А. Антонова разоблачает, таким образом, фальсификаторов истории, что имеет не только научное, но и политическое значение.

Официальные оппоненты доктора исторических наук С. П. Толстов, А. М. Дьяков, член-корреспондент АН СССР Е. Э. Бертельс единодушно отметили большую актуальность исследования - богатство использованных диссертанткой архивных материалов, широту поставленной темы. Оппоненты указали и на слабые стороны работы. С. П. Толстов высказал мнение, что автор дал недостаточно глубокий анализ сельской общины в Индии рассматриваемой эпохи. Это объясняется тем, что автором не был использован более широкий круг источников по данному вопросу. Критические замечания были сделаны и другими оппонентами. Так, А. М. Дьяков указал на преувеличение автором степени развития внутренней торговли в Индии в изучаемый период, на отсутствие достаточно полной характеристики роли различных городов Индии.

Несмотря на отмеченные недостатки, работа К. А. Антоновой правильно и полно разрешает поставленную проблему. Учёный совет присудил автору диссертации учёную степень доктора исторических наук.

26 июня диссертацию на соискание учёной степени доктора исторических наук успешно защитил профессор кафедры истории военного искусства Академии имени Фрунзе подполковник Л. Г. Бескровный на тему "Строительство русской армии в XVIII веке". Товарищ Сталин выдвинул перед советскими военными историками задачу изучения теоретического и практического наследства выдающихся полководцев и военных деятелей. Решение этой задачи органически связано с изучением военного прошлого нашей Родины и прежде всего истории русской армии и флота. Отсюда понятны значительность и актуальность избранной диссертантом темы, тем более что по широте постановки вопроса и огромному историческому отрезку времени, взятому для исследования, эта тема представляет не только специально военный интерес, но и имеет научное значение для общего изучения истории нашей страны. Глубокое изучение исторического прошлого русской армии и всех этапов её строительства имеет огромное значение ещё и потому, что Советская Армия, принципиально отличная от всех ранее существовавших армий, унаследовала все лучшее, что создала русская армия в прошлом.

Л. Г. Бескровный, изучивший в процессе работы над избранной им темой более 40 архивных фондов, успешно решил задачи, возникающие перед исследователем данной проблемы: ему удалось показать процесс строительства русской армии в XVIII в. и классовое содержание военной системы дворянской монархии, а также ту экономическую базу, на которой развивалась русская регулярная армия в XVIII в., показать формы и методы боевой подготовки и, наконец, развитие русской военно-теоретической мысли в рассматриваемую эпоху.

Историческое развитие нашей страны ещё в XVII в. привело к процессу постепенного, складывания постоянной регулярной армии, которая была необходима господствующему классу для борьбы с народными восстаниями и для охраны существующего феодально-крепостнического порядка, а также для осуществления целей внешнеполитических. Однако XVII век был лишь переходным периодом в создании единой организации вооружённых сил Русского государства, когда были созданы экономические и политические предпосылки для образования регулярной армии. И лишь к началу XVIII в., когда созрели необходимые экономические условия и в стране появилась своя промышленная база, абсолютная, монархия получила возможность в короткий срок решить стоявшие перед ней задачи в области реорганизации вооружённых сил. Рассматривая военные реформы, проведённые на рубеже этих двух веков, как логическое продолжение начавшегося в XVII в. процесса складывания регулярной армии, диссертант показывает военную систему, сложившуюся при Петре I как результат развития национального опыта строительства армии, утверждает самобытный национальный характер вооружённых сил России. Автор разбивает космополитические построения дворянско-буржуазной историографии, фальсификаторски утверждавшей, что Пётр I строил русскую армию по образцу немецкой. Исходя из марксистско-ленинского учения о войне и армии и, в частности, о роли экономики, зависимости вооружённых сил" от развития производства, Л. Г. Бескровный даёт глубокий анализ экономической базы, на основе которой развивалась русская армия в XVIII в., показывает быстрое строительство при Петре I отечественных заводов, производивших вооружение и боеприпасы. Автор убедительно доказывает, что Россия XVIII в. производила лучшее в Европе вооружение и имела приоритет в производстве целого ряда образцов оружия, в том числе артиллерийского. В этой связи диссертант

на новом материале развёртывает картину развития отечественной металлургии как основы производства оружия, а также развития обслуживавших армию суконной, кожевенной и бумажной промышленности. Большое внимание уделил Л. Г. Бескровный исследованию вопроса о постановке боевого обучения и воспитания войск в русской армии - вопросу, которым совершенно не занималась дворянско-буржуазная историография, искавшая причины побед и поражений лишь в деятельности полководцев. Дореволюционные историки фактически игнорировали вопрос о том, как обучали армию, как её воспитывали и почему она под командованием Петра I, Румянцева, Суворова и Кутузова была непобедимой. Л. Г. Бескровный всем этим вопросам посвящает специальную часть своего исследования. Он раскрывает формы и методы обучения войск, показывает борьбу различных тенденций в этом вопросе и в противовес дворянско-буржуазным фальсификаторам доказывает, что в русской армии XVIII в. складывалась своя национальная система обучения и воспитания, обеспечившая высокое военное мастерство русского солдата. Диссертация обосновывает два вывода: во-первых, что русская система боевой подготовки, правильно разрешая вопрос о соотношении человека и техники, была самой передовой в Европе. Суворов ранее Наполеона разработал новые способы ведения войны и военных действий, которым он настойчиво обучал свои войска. Наполеон перенял эти способы и применил их в условиях буржуазной армии. И далее следует второй вывод диссертанта - о том, что военная деятельность Суворова объективно пришла в противоречие с социально-политическим строем феодальной России. В связи с обострением классовых противоречий в стране усиливались реакционные тенденции в армии. Автор указывает на вред, причинённый армии иноземными временщиками.

На основании новых данных автор показывает систему подготовки офицерских кадров в русской армии XVIII в., в частности устанавливает их численность, процесс обучения в военных школах. Автор критически пересматривает вопрос о существовавшем якобы преобладании иностранцев в офицерском корпусе при Петре I. Приведённые в работе данные говорят о том, что это: засорение офицерского корпуса иноземцами произошло не в начале XVIII в., а значительно позже, при временщиках, когда количество иностранцев в русской армии почти удвоилось по сравнению с петровским временем. Изучение русской военно-теоретической мысли в XVIII в. приводит автора к выводу, что отечественная военная теория, созданная Петром I и затем развитая Румянцевым и Суворовым, носила прогрессивный для своего времени характер и была наиболее передовой в Европе.

Диссертация Л. Г. Бескровного вызвала оживлённое обсуждение. Официальные оппоненты - кандидат военных наук генерал-лейтенант А. В. Сухомлин, доктор исторических наук С. Ф. Найда, доктор исторических наук Т. К. Крылова - отметили, что подобной работы нет ни в дореволюционной, ни в советской литературе, что она представляет собой серьёзное научное исследование, фундаментальную марксистскую работу по военной истории нашей Родины. Указывая на необходимость опубликования работы, оппоненты сделали ряд критических замечаний, рекомендуя учесть их при подготовке труда к печати. Так, в частности, была отмечена недостаточность освещения международного положения России в различные периоды изучаемого столетия и оценки его как фактора, стимулировавшего укрепление и рост армии. Справедливо было и другое замечание, что иностранцы, и прежде всего немцы, к 40-м годам XVIII в. захватившие все важнейшие военные посты в России, вредили армии не только тем, что переносили на русскую почву немецкие образцы, но и своей прямой изменой России.

Автору исследования было указано также на недостаточный анализ им социальных противоречий, имевших место в армии, и на слабое изучение форм и методов классовой борьбы в армии на различных этапах её развития в XVIII веке.

В качестве неофициальных оппонентов выступили кандидат исторических наук Е. Г. Бор-Раменский, полковники Г. П. Мещеряков, Л. Л. Лещинский и П. К. Фортунатов, отметившие высокие достоинства исследования и сделавшие ряд частных критических замечаний.

Учёный совет института единогласно принял решение о присуждении Л. Г. Бескровному степени доктора исторических наук.

30 июня 1950 г. состоялась защита диссертации на соискание учёной степени доктора исторических наук С. М. Файерштейном (Баку) на тему "Южное общество декабристов".

К знаменательной дате 125-летия со дня восстания декабристов советская историческая наука обогатилась новым фундаментальным исследованием по истории важнейшего очага декабристского движения - "Южного общества". Предметом исследования диссертанта явилось происхождение "Южного общества" и весь процесс его развития вплоть до трагического эпилога. Работа, состоящая из 7 глав и заключения, освещает изучаемые события и факты в хронологической последовательности, соблюдая органическое единство идейной, организационной и тактической линий развития истории "Южного общества".

Методологическим введением ко всей работе служит первая глава диссертации. В ней автор на основе ленинских высказываний о декабристах подвергает критике различные буржуазные концепции и подробно вскрывает антиисторические ошибки Покровского в оценке декабризма. Вторая глава повествует о предистории "Южного общества" (период от 1816 до 1821 г.), когда в результате кризиса "Союза благоденствия" Тульчинская управа превращается в "Южное общество".

В третьей главе рассматривается первый этап развития "Южного общества" (1821 - 1823 гг.). Автор решительно отвергает имеющиеся в исторической литературе версии о заимствовании декабристами за-

падных образцов в вопросах программы и тактики и показывает, что все эти вопросы разрешались в "Южном обществе" в процессе его самостоятельного развития.

Поэтому центральным разделом диссертации С. М. Файерштейна является четвёртая глава, занимающая более четверти всего исследования и посвященная анализу важнейшего идеологического наследия декабристов - "Русской правды". В этой главе глубоко и скрупулёзно изучается как возникновение этого документа, так и отражение в нём различных этапов мировоззрения его автора - Пестеля. В первых главах автор подробно проанализировал ранние сочинения Пестеля, раскрывающие постепенный идейный рост вождя южной организации декабристов. При этом диссертант приходит к выводу, что Пестель не был и не мог быть автором "Практических начал политической экономии", и подробно рассматривает другой, незаслуженно забытый документ - так называемую французскую рукопись Пестеля, послужившую как бы зародышем его будущей "Русской правды", в которой получили своё выражение наиболее радикальные, революционные взгляды декабристов. Изучение программы "Южного общества" на основании дошедшего до нас текста "Русской правды" осложняется тем, что внутренняя структура последней, её составные части не были ещё предметом обстоятельного исследования. Между тем вся история "Южного общества" находится в неразрывной связи с процессом формирования этого основного идеологического документа декабристов. В итоге проделанного исследования С. М. Файерштейн приходит к выводу, что "Русская правда" запечатлела основные этапы идейной эволюции Пестеля. Отсюда наличие разноречивости и противоречий между отдельными частями этого документа. Анализ известного текста "Русской правды", дополненный данными следственных материалов, привёл диссертанта к выводу, что в этом важнейшем документе необходимо различать два основных варианта, во многих случаях глубоко расходящихся в решении коренных вопросов революционных преобразований. Программой "Южного общества", принятой в 1823 г., явился ранний, умеренный вариант "Русской правды".

Глава пятая и шестая посвящены описанию предпосылок и начала кризиса "Южного общества", развития этого кризиса в 1825 г. и конкретных форм его проявления. Причины этого кризиса лежали в развитии внутренних противоречий в декабризме, непосредственно связанных с "Русской правдой", её новым, демократизированным вариантом, с программными и организационными основами Общества. Диссертант подчеркнул, что почвой для кризиса "Южного общества" явилось не поражение испанской революции, а вопрос о границах уступок дворянских революционеров русскому крестьянину.

Седьмая глава диссертации посвящена рассмотрению истории восстания Черниговского полка. Доказывая, что инициатором восстания был руководитель Васильковской управы Сергей Муравьёв-Апостол, автор всё восстание рассматривает как результат естественного развития давних стремлений этой управы к революционным действиям. При этом самый процесс развития восстания рисуется диссертантом как яркое проявление дворянской ограниченности декабристов в их практическом революционном действии.

Обсуждение диссертации С. М. Файерштейна на Учёном совете вылилось в широкий диспут, в ходе которого был поднят ряд крупных проблем из истории декабристского движения.

Официальный оппонент член-корреспондент Академии наук Н. М. Дружинин главной заслугой диссертанта признал то, что он впервые на основе большого материала и с правильных методологических позиций проследил процесс формирования мировоззрения Пестеля начиная с 1816 г. и до кануна восстания. Диссертант сумел впервые проследить все последовательные этапы создания "Русской правды" и путём тщательного источниковедческого анализа дать детальный разбор всех её наслоений.

Н. М. Дружинин присоединился к выводу автора, что не поражение испанской революции послужило причиной кризиса "Южного общества", а внутренний процесс размежевания различных течений в среде дворянских революционеров, вызванный прежде всего новым аграрным проектом Пестеля, который своим радикализмом оттолкнул Муравьёва-Апостола, Бестужева-Рюмина и других. Заслугой диссертанта Н. М. Дружинин считает также новое освещение истории восстания Черниговского полка - не как случайной вспышки, а как результата продолжительной и целеустремлённой деятельности Васильковской управы.

К числу недостатков работы, по мнению Н. М. Дружинина, следует отнести излишнее противопоставление Пестеля всем другим декабристам и недостаточное раскрытие пережитков феодальной дворянской идеологии в мировоззрении Пестеля (великодержавная точка зрения в вопросе о насильственном обрусении народов, боязнь самостоятельного движения масс и др.). Неправильным считает Н. М. Дружинин и тезис диссертанта о том, что борющиеся течения среди декабристов были непримиримыми и классово различными. Не следует излишне преувеличивать эти разногласия и преуменьшать сближавшие их тенденции. Между программами Муравьёва и Пестеля огромная разница, но всё же меньшая, чем это доказывает диссертант. Н. М. Дружинин указал, что в исследовании надо было больше внимания уделить показу общего фона, на котором раскрывается история "Южного общества". В работе недостаточно охарактеризована та общественная обстановка, в которой происходила борьба внутри декабристского движения, недостаточно выявлены социально-экономические процессы, имевшие место как в среде широких масс народа, так и внутри господствующего класса. Именно эти явления в конечном счёте определяли борьбу течений в рядах дворянских революционеров. В заключение Н. М. Дружинин, дав общую высокую оценку исследованию С. М. Файерштейна подчеркнул, что автор, бесспорно,

заслуживает присуждения ему искомой степени.

С обстоятельным разбором диссертации выступили также официальные оппоненты проф. А. П. Предтеченский и В. Н. Бочкарев.

Присоединяясь к общей высокой оценке диссертации, данной первым оппонентом, они дополнили критику работы целым рядом новых замечаний, особенно подчеркнув недостаточность установления тесной зависимости между развитием "Южного общества" и исторической обстановкой, определявшей жизнь страны. Это искусственное сужение темы диссертации привело и к сужению круга привлечённых источников. По мнению проф. Предтеченского, по существу, диссертация является монографией о Пестеле, первой марксистской биографией Пестеля. Однако, заявил проф. Предтеченский, автор преувеличил роль Пестеля и не уделил должного внимания разрешению важного и не раз возникавшего перед исследователями вопроса о том, какое место в мировоззрении Пестеля занимали элементы книжного заимствования, не подчеркнул достаточно чётко того, что отправным моментом в формировании его взглядов были наблюдения над реальной русской действительностью.

В. Н. Бочкарев, поддерживая упрёк к диссертанту об излишнем выделении и переоценке роли Пестеля в ущерб другим деятелям "Южного общества", счёл ошибочными введённые автором термины "пестелизм" и "антипестелизм". В. Н. Бочкарев остановился также на ряде пробелов в источниковедческой и историографической базе диссертации.

Неофициальными оппонентами выступили проф. М. В. Нечкина и Б. Е. Сыроечковский.

В заключительном слове диссертант признал правильным ряд критических замечаний, уточнил некоторые неясные вопросы и отстаивал те положения, которые вызвали наибольшие возражения со стороны профессоров А. П. Предтеченского и М. В. Нечкиной.

Решением Учёного совета С. М. Файерштейну присуждена степень доктора исторических наук.

9 октября с защитой докторской диссертации на заседании Учёного совета выступил научный сотрудник Института истории АН СССР А. З. Манфред, представивший монографию "Внешняя политика Франции от Франкфуртского мира до союза с Россией (1871 - 1891)".

Исследование А. З. Манфреда посвящено изучению внешней политики Франции в критический период её истории (первое двадцатилетие Третьей республики), политики, завершившейся заключением франко-русского союза. Буржуазная историография не дала ни одного обобщающего труда на эту тему, хотя существует огромное число работ по отдельным вопросам внешней политики Франции за эти, два десятилетия. Однако эти работы буржуазных авторов заполнены множеством легенд, измышлений, фальсификаций и лживых концепций. В советской исторической литературе рассматриваемый вопрос до последнего времени не получил освещения. В связи с этим монография А. З. Манфреда представляет несомненный интерес. В своём исследовании автор основывался на трудах классиков марксизмаленинизма, в частности на замечательной работе И. В. Сталина "О статье Энгельса "Внешняя политика русского царизма" и на докладе И. В. Сталина на XIV съезде ВКП(б). Это позволило диссертанту совершенно по-новому осветить весь комплекс вопросов, связанных с внешней политикой Франции указанного двадцатилетия. Так, франко-русский союз 1891 г. рассматривается в диссертации в свете той оценки, которая ему дана И. В. Сталиным: появление в 1879 г. австро-германского союза, направленного против России и Франции, имело своим последствием заключение соглашения между Россией и Францией в 1891 - 1893 годах. Оба эти соглашения представляли этапы в подготовке империалистической войны 1914- 1918 годов.

Автор встал на правильный путь изучения внешней политики Франция - в тесной связи с внутренней историей-этой страны, внутренней политикой правительств Третьей республики. В силу этого был соответственно расширен и круг использованных источников.

В своей диссертации А. З. Манфред по-новому показывает роль Франции на международной арене в период после поражения первой пролетарской революции - Парижской Коммуны. В буржуазной исторической литературе и публицистике стала общепринятой легенда о якобы чисто оборонительной политике Франции после войны 1870 - 1871 годов. В действительности эта версия является вымыслом. Франция Тьера и других палачей Коммуны вела не оборонительную, а агрессивную, реакционную политику. Эта политика правящей версальской буржуазии была реакционной и агрессивной не только по отношению к французскому народу, но и по отношению к угнетённым народам обширных колоний и находила своё выражение в осуществлении новых колониальных захватов.

Отмеченная выше фальсификация разоблачается в работе параллельно с опровержением другой лживой версии, распространяемой главным образом германской буржуазной и дворянской историографией, - относительно якобы реваншистских стремлений Франции тех лет и о вымышленном "миролюбии" Бисмарка. Вслед за известными работами советских историков ("Е. В. Тарле, С. Д. Сказкина, В. М. Хвостова, А. С. Ерусалимского) диссертант в свете новых материалов и на ряде новых исторических моментов рисует последовательную историю грубых провокаций юнкерско-буржуазной Германии против Франции. Хотя политика Тьера и Мак-Магона оставалась агрессивной, но, имея в лице Германии превосходящего по военной силе противника, в условиях международной изолированности, при отсутствии модернизированной армии, французская дипломатия в вопросах европейской политики по необходимости проводила оборонительную тактику.

Однако оборонительная тактика французской дипломатии отнюдь не таила в себе "великий патриотический порыв" и "борьбу за освобождение", как это изображала буржуазная историография. Утвердившая своё господство в стране версальская буржуазия вела перед лицом бисмарковской Германии

трусливую, позорную, оскорблявшую национальное чувство французов политику смирения и поисков сделки. Боязнь революции заставляла французскую буржуазию пресмыкаться перед кайзеровской Германией.

Значительное место при изучении внешней политики Франции периода 1871 -1891 гг. занимает проблема союзов и в особенности история заключения франко-русского договора. Французские, американские, английские и немецкие буржуазные историки, изучавшие историю международных отношений рассматриваемого двадцатилетия, упорно замалчивали роль России в судьбах Франции. Между тем, как об этом свидетельствует обильный документальный материал, Россия, ещё не связывая себя никакими договорными обязательствами, была главной силой в течение 6 - 7 лет после поражения 1871 г., предотвращающей германскую агрессию против Франции, т. е. в наиболее критический и опасный для неё период.

При возникновении в эти годы франко-германских конфликтов именно Россия сдерживала развязывание германской агрессии против Франции.

В силу эгоистических интересов французской финансовой буржуазии, увидевшей в России опасного соперника на Ближнем Востоке, и новой внешнеполитической ориентации влиятельных партий буржуазных республиканцев во внешней политике Франции о конца 1879 г. обозначился поворот от "русского курса" к сближению с Англией и Германией. Франция стала на путь политики усиленных колониальных захватов, что привело к обострению противоречил с её соперниками в колониальном грабеже и прежде всего с Англией.

Период так называемого "германского курса" во внешней политике Франции привёл её в конце концов к полной международной изоляции. Сближение с кайзеровской Германией поставило Францию в зависимость от неё, неудачи же в колониальных авантюрах и осложнение внутриполитического положения дали возможность бисмарковской Германии в 1887 г. спровоцировать новый конфликт с Францией. И на этот раз Россия спасла Францию от германского нападения. Вновь наметившееся политическое сближение России и Франции сопровождалось развитием экономических связей между этими двумя странами. Таким образом, логика событий снова толкнула французскую буржуазию к политике сближения с Россией, причём на этой почве сошлись все партии господствующих классов Франции. Приходя к таким выводам, автор диссертации подчёркивает тот факт, что это сближение, завершившееся оформлением союзного соглашения, было прежде всего нужно и выгодно Франции. Вот почему как в ходе переговоров, так и при оформлении русско-французского союза по всем главным вопросам победила русская точка зрения.

После заключения союза с Россией, вернувшего Францию в число великих держав, внешняя политика французской дипломатии начинает определяться подготовкой к империалистической войне 1914 года. И именно в соглашениях 1891 - 1893 гг. с Россией лежали истоки победы Франции в империалистической войне 1914 - 1918 годов.

Особое место в исследовании А. З. Манфреда занимает проблема культурных связей Франции и России на исходе XIX века.

Официальные оппоненты акад. Е. В. Тарле, член-корреспондент АН СССР С. Д. Сказкин и проф. Б. Е. Штейн дали высокую оценку работе А. З. Манфреда и отметили правильность её принципиальных положений. Вместе с тем оппоненты сделали ряд критических замечаний. Так, акад. Тарле сказал, что надо более тщательно проанализировать и учесть при освещении франко-германских отношений возраставший внутренний конфликт в Германии между Бисмарком и германской буржуазией и подробнее осветить позицию Англии при рассмотрении крупнейших международных событий этих десятилетий. Проф. Б. Е. Штейн, отметив отдельные недостатки в использовании автором английских и итальянских источников, обратил внимание диссертанта на необходимость в историографическом очерке дать более индивидуализированное разоблачение конкретных носителей фальсификаций из лагеря буржуазных историков. Член-корреспондент АН проф. С. Д. Сказкин указал диссертанту на недостаточное освещение им значения франко-русского союза для России, оценку его роли для русской стороны, а также полемизировал с автором по вопросу трактовки им кризиса 1887 года.

Учёный совет единогласно постановил присвоить А. З. Манфреду степень доктора исторических наук.

В заключение несколько общих замечаний. Во-первых, о тематике диссертаций. Хотя рассмотренные диссертации имеют несомненный научный интерес, а в ряде случаев являются актуальными по своему значению, бросается в глаза полное отсутствие среди них трудов по истории советского общества и государства. Немногим лучше обстоит дело и с тематикой кандидатских диссертаций, защищенных за истекший год в Институте истории АН СССР. Из 29 кандидатских диссертаций истории советского периода нашей страны было посвящено всего 4, новейшей истории - 8. Такое положение, несомненно, свидетельствует о недостатках в организации работы над наиболее важными, актуальными проблемами исторической науки. И второе замечание - относительно самого процесса защиты. Не случайно, что наибольший интерес представляли те из них, которые вызвали горячий научный диспут. К сожалению, такие примеры - далеко не частое явление (это в не меньшей мере относится и к кандидатским диссертациям). Защита диссертаций в ряде случаев проходила формально, без настоящего, живого диспута, без борьбы научных мнений. Необходимо добиться, чтобы каждая защита диссертации проходила в атмосфере подлинно творческого обсуждения вопросов, способствующей развитию нашей советской исторической науки.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Р. С.:

Комментарии: