Libmonster ID: RU-14285

Дневник В. Н. Ламздорфа, посвятившего из своей жизни (1844 - 1907 гг.) 40 лег карьере профессионального дипломата, а на заключительном ее этапе (1900 - 1906 гг.) ставшего министром иностранных дел России, весьма обширен. Научное использование его содержания оказалось возможным только после Великой Октябрьской социалистической революции, причем изучение и публикация этого своеобразного источника отчасти тормозились из-за того, что записи делались Ламздорфом на французском языке с обильным включением документации на немецком и английском языках. Дневник за 1886 - 1892 гг. был опубликован в 1920 - 30-е годы1 . Дневник за 1893 г. в фонде Ламздорфа (ЦГАОР СССР) нами не обнаружен. Обширная же рукопись за последние охваченные в дневнике годы (1894 - 1896) до сего времени не издана. Она хранится в ЦГАОР СССР. Из нее было переведено и использовано в виде отрывочных публикаций лишь незначительное количество страниц2 . Автором этих строк был предпринят перевод страниц, охватывающих заключительные годы дневника. Общий объем русского текста перевода составляет 978 страниц машинописи. Ниже приводятся некоторые выдержки из записей Ламздорфа в его дневнике за 1894, 1895 и 1896 годы.

Каково же содержание дневника за указанное время и какой целью задавался Ламздорф при ведении своего дневника? К этому вопросу он возвращался неоднократно, как бы рассуждая сам с собой. Вот наиболее характерный из его собственных ответов: "Мое положение дает мне возможность записывать факты, вскрывать подспудные стороны исторической игры в карты; это может оказаться полезным в будущем. Сколько исследований пришлось бы тогда делать в секретных и недоступных архивах, чтобы выяснить даже частицу того, что мне легко сделать сегодня путем фотографирования, если так можно выразиться, своего рабочего дня"3 . "Фотоснимки" своей работы, повседневно делавшиеся Ламздорфом, чрезвычайно любопытны, поскольку информированность автора была высокой.

Конкретное содержание дневника за рассматриваемый промежуток времени может быть в основном сведено к следующим темам, представляющим интерес для историка: особенности работы министерства иностранных дел России как своеобразной канцелярии царя по вопросам внешней политики; влияние династических взаимосвязей и возраставшая роль экономических интересов в иностранных делах; обстановка внутри министерства; противоречия между державами, их отражение в дипломатической деятельности и использование во внешней политике; отношения с Германией, становление франко-русского союза, попытки немецкой стороны по его нейтрализации; ближневосточные проблемы; дальневосточный узел международных противоречий; отражение страха правящих кругов перед революцией на дипломатической деятельности.

Судя по записям Ламздорфа, министерство иностранных дел России продолжало тогда работать в значительной мере по старинке. Резолюции царя, так называемые "пометы", служили основой, направляющей действия министра и его подчиненных. Когда принципиально важная бумага возвращалась царем без каких-либо "помет", нередко начинались недоумения и колебания в принятии того или иного решения4 . "Пометы" царей, особенно Николая II, нередко поражали Ламздорфа своей некомпе-


1 "Дневник В. Н. Ламздорфа". 1886 - 1890. Т. 1. М. -Л. 1926; 1891 - 1892. Т. 2. М. Л. 1934.

2 "Красный архив", 1931, т. 3(46).

3 ЦГАОР СССР, ф. 568 (В. Н. Ламздорф), оп. 1, д. 42, л. 30.

4 Там же, д. 41, л. 24.

стр. 98


тентностью и нерешительностью, граничащей с полной несостоятельностью. Но к этим подобиям резолюций волей-неволей приходилось прислушиваться, а норов царя и его реальные возможности тщательно изучать. Так, Ламздорф, хорошо знавший французский и немецкий языки и хуже английский, учитывал, что письма другим монархам, носившие личный характер, Николай II предпочитал писать не на традиционном тогда для дипломатии французском языке, а по-английски (поскольку изучал этот язык и получил в нем к тому же дополнительную практику, ибо царица Александра Федоровна, урожденная Алиса Гессенская, воспитывалась при дворе британской королевы Виктории). Именно в виде копий английского текста зафиксирован в дневнике Ламздорфа происходивший в 1895 г. обмен письмами между Николаем II и его двоюродным братом, германским кайзером Вильгельмом II, уговаривавшим царя не доверять французам5 , этим республиканцам, которые в свое время "отрубили головы королю и королеве", а не так давно допустили у себя Парижскую коммуну6 .

Наряду с продолжавшимся в рассматриваемые годы существенным влиянием династических взаимосвязей на международные отношения и дипломатическую деятельность, все более возрастающую роль во внешней политике России играли непосредственные экономические интересы эксплуататорских классов. Это можно проследить, в частности, по отраженной в дневнике активности министра финансов С. Ю. Витте. Да и министерство иностранных дел стало вплотную интересоваться такими банковскими тонкостями, как разногласия между Ротшильдами английскими и Ротшильдами французскими7 , или преждевременным разглашением российским банковским дельцом Ротштейном сведений о проектируемом Россией займе8 . Более тщательно, чем прежде, учитывались мнения не только экспортеров зерна, но и промышленной буржуазии в отношении заключаемых Россией договоров. "Со стороны некоторых групп наших промышленников, особенно имеющих дело с шерстью, даже раздаются резкие протесты"9 , - говорится в дневнике по поводу германо-русского торгового договора 1894 года.

Внутренняя атмосфера в министерстве иностранных дел России, судя по дневнику, была довольно тяжелой. Процветали анонимные доносы, карьеризм, интриганство, вплоть до посылки за границу апокрифических писем за чужой подписью. Начальство ханжески следило за религиозностью чиновников. Сам Ламздорф, по вероисповеданию православный, аккуратно зажигает у себя дома лампады перед иконами и ходит в министерскую церковь; однако его возмущают такие факты, когда товарищ министра стоит в этой небольшой церкви у входа, явно проверяя присутствие чиновников на богослужении, или когда не в меру старательный священник министерской церкви пытается обратить министра иностранных дел Н. К. Гирса перед самой его кончиной из лютеранства в православие.

Будучи по совместительству членом Комитета шифров, Ламздорф отдавал себе отчет в уязвимости любой шифрованной переписки и настаивал на более частой смене ключей к русским шифрам для повышения секретности служебного телеграфного обмена. Впрочем, борьба за обеспечение секретности, видимо, носила в известной мере формальный характер: например, когда слуга принес министру иностранных дел А. Б. Лобанову- Ростовскому из магазина покупку, завернутую в экземпляр секретного документа10 , Ламздорф начал нервничать, но успокоился, как только узнал, что этот документ был не из числа находившихся в его ведении.

Значительное место уделяется в дневнике вопросам расстановки сил на международной арене и возможности использования противоречий между другими державами; отмечается, например, охлаждение отношений между Англией и Германией из-за Южной Африки11 и между Англией и США из-за Венесуэлы12 , что на неко-


5 Там же, д. 42, л. 23.

6 Там же, л. 50.

7 Там же, д. 41, л. 12.

8 Там же, л. 52.

9 Там же, д. 37, л. 16.

10 Там же, д. 41, л. 33.

11 Там же, д. 42, л. 45.

12 Там же, д. 43, л. 52.

стр. 99


торое время ослабило силу и активность антирусской политики Англии. Отдавая себе, отчет в том, что дипломатия других стран также склонна использовать чужие противоречия и разжигать их, автор дневника внимательно следит за противоречиями внутри складывавшейся франко-русской коалиции и за поведением третьих держав по отношению к имевшимся внутри нее реальным противоречиям, например, по вопросу экспортирования зерна. Ламздорф и некоторые из его коллег отнюдь не являлись сторонниками чрезмерно тесных контактов с Францией, считая, что для России выгоднее держать баланс и играть роль арбитра между Францией и Германией. Ламздорф придерживался той точки зрения, что дружба с Францией "подобна мышьяку - в умеренной дозе она полезна, а при малейшем преувеличении становится ядом"13 . Вместе с тем автор дневника едко обличает недальновидное поведение посла России в Германии графа Н. Д. Остен-Сакена14 , который не смог в фальсифицированных сведениях увидеть интригу немецких правящих кругов о мнимом сговоре Австрии с Францией и Англией против России; эта интрига имела целью внушить царскому правительству недоверие к Франции.

Ламздорф не терял из виду и того, что Германия, как и другие державы, вела по отношению к России двойственную игру. Автор дневника остро реагирует в своих записях на разглашение Германией секретного русско-германского договора 1887 г., расценивая это как "вероломный маневр, предназначенный для создания атмосферы недоверия" во франко-русских отношениях15 . В дневнике отмечается двоедушие германской политики и в дальневосточных делах: с одной стороны, Германия всячески подталкивала Россию к экспансии на Востоке и устами Вильгельма II заявляла о готовности гарантировать в этом случае русские западные границы16 , а с другой - через своих дипломатов поощряла Японию не спешить с выводом войск с Ляодунского полуострова, захваченного ею в ходе японо-китайской войны17 . В дневнике есть немало материалов, повествующих о событиях японо-китайской войны. Не упущен автором дневника даже такой факт, как возникновение недолговечной республики на Формозе (Тайвань), подавленной японцами.

Большое внимание уделяется в дневнике ближневосточным проблемам. Наряду с вопросами о Египте и Эфиопии, значительное место отведено записям о восстании греков против турецкого владычества и об армянской резне в Турции: "Жители Крита больше ровно ничего не понимают в нашей позиции, и мы последовательно теряем их доверие и симпатии. У Лобанова все еще доминирует идея поддержания статус-кво и оттяжки падения Оттоманской империи. Остается под вопросом, являются ли наилучшими выбранные для этой цели средства"18 . На основании документальных данных в дневнике Ламздорфа показано, что царская дипломатия (и лично Николай II) ради той же оттяжки падения Оттоманской империи относилась довольно равнодушно к зверским расправам султанских властей и местных фанатиков над армянским населением Турции. Подробно освещается в дневнике возникший в 1895 - 1896 гг. вопрос о возможности высадки русских войск на Босфоре. Ламздорф был возмущен поднятой по этому поводу крикливой кампанией со стороны некоторых органов русской печати, требовавших немедленного захвата Константинополя. Сам же он считал на основании оценки положения начальником Главного штаба генералом Н. Н. Обручевым19 , что овладение проливами действительно резко улучшило бы шансы России на победу в случае войны с Германией, так как высвободило бы огромное количество войск; однако русский флот на Черном море ничтожен по сравнению с английским, уже стоявшим у входа в Дарданеллы, и потому овладение проливами, по мнению Ламздорфа, практически было невозможно. В дневнике приводится ряд высказываний, вплоть до донесения военного агента России в Константинополе о численности турецких войск в проливах и благоприятной обстановке для овладения ими. При этом говорится о самообольщении Николая II, искажавшего реальное


13 Там же, д. 42, л. 24.

14 Там же, д. 44, л. 24.

15 Там же, д. 46, л. 6.

16 Там же, д. 41, л. 63.

17 Там же, лл. 34, 62.

18 Там же, д. 45, л. 7.

19 Там же, д. 43, лл. 4 - 5.

стр. 100


соотношение сил: "Они (англичане. - И. Д.) никогда не посмеют овладеть проливами. Впрочем, у нас в Севастополе 5 броненосцев под парами"20 , - утверждал Николай П. Фактически же, по сведениям Ламздорфа, у Черноморского флота не хватало снарядов и даже угля; из 35 тыс. формально выделенных для десанта войск оказались пригодными только 8 тыс., да и их моральное состояние оставляло желать лучшего: при попытке сформировать команды добровольцев охотников не нашлось. К тому же английский консул в Севастополе был прекрасно информирован о состоянии Черноморской эскадры21 .

При изучении дневника упомянутого периода особое внимание привлекают сюжеты, повествующие о страхе правящих кругов перед революционным движением. Приводится даже конкретный расчет вооруженных сил, необходимых, по мнению Ламздорфа, для удержания в повиновении населения Петербурга22 . Характерно, что автора дневника интересует в этом отношении положение не только в пределах Российской империи. Он отражает в своих записях многие факты зарубежной жизни, не забывая о таких, как невставание социалистов при появлении кайзера в германском рейхстаге и жалобы германского императора на их подрывную роль, возгласы "Да здравствует Коммуна!" на парижском кладбище, заявление одного из подсудимых на процессе во Франции, что его действия преследовали цель предупредить "это правительство буржуа, палачей мелкого люда и негодяев, что вслед за ним выступят другие и окажутся более удачливыми". По поводу последнего случая Ламздорф одобряет заявление французского правительства, что оно будет "действовать без всякой слабости и сумеет защитить общество"23 . Из дневника видно также, что между правительствами держав имелась закулисная согласованность мер противодействия "подрывным элементам". Так, полиция Французской республики выдала российской полиции списки русских революционеров во Франции; английская полиция поставила царской сведения о польских политических эмигрантах из России. Германский кайзер с возмущением писал царю, что в одном светском парижском салоне русский генерал в ответ на вопрос, что случится, если Россия столкнется с Германией, позволил себе ответить: "Нас разобьют вдребезги, ну что же, тогда и у нас будет республика"24 .

Ламздорф вел дневник в преддверии такого важного перевала истории, как перерастание капитализма в его высшую и последнюю стадию - империализм. Автор дневника был видным представителем современного ему эксплуататорского общества, верным слугой царского самодержавия. Вместе с тем материал, содержащийся в дневнике этого исключительно осведомленного государственного деятеля, занимавшего с 1886 по 1897 г. пост старшего советника МИДа, представляет значительную ценность, поскольку сам по себе разоблачает грязную подоплеку дипломатии капиталистических держав 90-х годов прошлого века. Десяток лет отделял тогдашнюю Россию от русско-японской войны и первой русской революции, два десятка лет - от первой мировой войны и Великого Октября. Тем не менее читатель может найти в дневнике дополнительные доказательства исторической обоснованности последующего хода событий и прозорливости революционной социал-демократии, сумевшей уже тогда дать в произведениях В. И. Ленина принципиальный анализ общей обстановки и в дальнейшем успешно решившей в интересах трудящихся проблему выхода из того тупика, в который заводила страну внешняя и внутренняя политика эксплуататорских классов.

И. А. Дьяконова

*

Четверг 19 мая 1894 г. Во время чаепития разговариваем с Зиновьевым1 о болгарских делах; как мне кажется, он теперь отлично понимает грубые ошибки, совершенные в свое время. У него с языка срывается мнение, что мы так сильно


20 Там же, д. 42, л. 17.

21 Там же, д. 45, л. XVII/250 - 14 (вложение).

22 Там же, д. 43, л. 11.

23 Там же, д. 37, л. 23.

24 Там же, д. 42, л. 51.

стр. 101


туда впутались во времена покойного Баттенберга2 , что не осталось никакого другого выхода, кроме резкого и мучительного кризиса... Разговариваем об общей деморализованности в правительственных сферах и о способах действий, поставленных в порядок дня. Брат Зиновьева, до прошлой осени бывший тульским губернатором, в одно прекрасное утро получил очень короткое телеграфное сообщение о своем переводе в Могилев; причин он не знает до сих пор; подобная участь выпала и на долю многих других. В провинции снова широко применяется битье палками. Орловский губернатор г- н Неклюдов недавно распорядился давать крестьянам до 120 ударов; когда ему сообщили, что у одного из несчастных пульс перестал прощупываться уже после 60-го удара, он отдал распоряжение все же продолжать экзекуцию, и человек умер. Продажность таких министров, как Дурново3 , Кривошеий4 , Филиппов5 , общеизвестна; повсюду господствует карьеризм и отсутствует всякая совестливость. Государь иногда допускает грубость в замечаниях, в особенности в своих пометах на бумагах; грубость допускается по отношению к государственным деятелям, которых он подобрал сам; да и какова среда этих сановников, вытащенных большей частью из сфер не только сомнительных, но даже и малопочтенных. Возникающие вопросы не обсуждаются больше на Государственном совете и Комитете министров, там просто переругиваются и говорят друг другу глупые дерзости, словно на каком-нибудь сборище неотесанных мужланов. Я говорю Зиновьеву, что в настоящее время лучше держаться подальше от любого министерского поста и даже поста товарища министра. Лучше в сторонке и тени стараться приносить посильную пользу. Он присоединяется к моему мнению и говорит, что теперь ценит выгоды своего мирного поста в Стокгольме...

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 38, л. 13. На франц яз.

Пятница 20 мая 1894 г. ...Проведены новые конверсии ценных бумаг, в порядке императорских указов. Экономический кризис. Конверсии, следующие одна за другой, иногда начинают вызывать мысль о том, что после изменений в ценности старых бумаг дело дойдет и до объявления о потере ценности новыми бумагами. Цены на зерно падают, ожидание хорошего урожая внушает скорее опасение, чем удовлетворение. Разорение сельскохозяйственных собственников кажется неизбежным. Недавно у министра земледелия и государственных имуществ спросили, как следует вести себя перед лицом нарастающего кризиса, тот ответил: "Уменьшить производство". Вот до каких рецептов мы дошли...

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 38, л. 14. На франц. яз.

Понедельник 6 ноября 1895 г. Едва успеваю закончить утренний туалет, как меня вызывает князь Лобанов6 , и я спускаюсь к нему. Вручает мне полученное вчера письмо г-на Стааля7 и говорит: "Вы читали этот документ? Для того, чтобы доказать, что наша пресса совершает несправедливые нападки на Англию, Стааль полностью оправдывает английское правительство". Еще вчера вечером, просматривая возвращенные государем бумаги, я обратил внимание на большой вопросительный знак, поставленный императором на полях того абзаца, где наш посол пишет: "Мы не можем предъявить никаких обвинений Англии". Говорю об этом князю. "Этот документ нельзя оставлять без ответа, и я хотел просить Вас подумать над проектом ответа. Я нисколько не собираюсь защищать выражения, применяемые нашими газетами, но необходимо указать, что поведение Солсбери8 далеко не безупречно и вполне способно вызвать подозрения. Мы действовали вместе, а когда султан, наконец, согласился на наши требования, Солсбери снова начинает на него нападать и подрывать авторитет. Попробуйте провести реформы, не имея необходимого авторитета! Власть любого правительства покоится не только на его материальной силе, но и на том престиже, которым оно пользуется. Даже у нас в Петербурге разве не потребовалось бы для осуществления эффективной власти столько же агентов правительства, сколько в городе имеется жителей?" В этом отношении рас-

стр. 102


суждение нашего благородного князя кажется мне весьма странным; два-три хорошо вооруженных полка и одна хорошая артиллерийская батарея достаточны для того, чтобы образумить свыше сотни тысяч безоружных жителей. В данном случае престиж основывается на весьма солидной материальной силе. В конечном итоге князь хочет от меня составления письма, которое несколько исправляло бы чересчур оптимистичную, по его мнению, оценку позиции лондонского кабинета г-ном Стаалем; в письме должно быть выражено желание поддерживать полное согласие между державами на данном этапе армянских дел с целью облегчить Турции проведение тех реформ, на которые она согласилась, не подталкивая ее к торопливости и не осложняя ее задачу подрывом авторитета власти внутри страны. Немедленно принимаюсь за работу. Завтракаю с Оболенским9 . В 3 часа, перед тем как спуститься к обычному чаю, отсылаю министру уже готовый к этому времени проект письма г-ну Стаалю. В 6 часов князь Лобанов выражает желание меня видеть. Очевидно, я хорошо понял его замысел, так как он ничего не меняет по существу в составленном мною проекте; вместе с тем он не удерживается от своей страсти переместить некоторые слова и сделать несколько благозвучных добавлений; затем, прочтя мне с некоторым подчеркиванием весь документ, он говорит: "Не правда ли, теперь это более рельефно?". У него довольный вид.

...Сегодня, 6 ноября 1895 г., князь Лобанов, не ожидая ответов от правительств, запрошенных нашими послами, и не представляя предварительно проекта на рассмотрение государя, послал нашим представителям в Вене, Берлине, Париже, Лондоне и Риме следующую циркулярную телеграмму: "В соответствии с мотивами, изложенными в моей телеграмме от 4 ноября, я вчера отклонил австрийское предложение". По существу он прав, но способ действий странен... Шишкин10 привез из Севастополя малоудовлетворительные новости. Будучи знаком со многими старыми моряками, он пришел к. мнению, что те были довольно сильно обеспокоены поступившим к ним приказом о мобилизации. Наши боевые корабли будто бы не имеют ни хорошего вооружения, ни достаточного запаса снарядов и угля. Максимальное количество войск, которое можно было бы перевезти из Севастополя, не превосходит 8000 человек. Чрезмерные и малорациональные меры экономии со стороны адмирала Чихачева11 (управляющего морским министерством) приводят к тому, что наши вооружения не достигают цели. К тому же состояние духа юного поколения наших моряков оставляет желать много лучшего. Когда в связи с недавними мобилизационными распоряжениями обратились с призывом к добровольцам, явился лишь один человек, так что для набора нужного количества пришлось прибегнуть к жеребьевке. Все это далеко не обнадеживает на случай крупных операций. Товарищ министра получил любопытные письма из Пекина от графа Кассини12 . Наш посланник в Поднебесной империи жалуется на полное отсутствие указаний. В то время как его коллеги инструктируются часто и очень подробно, он сам имеет возможность руководствоваться лишь короткими телеграммами по отдельным вопросам. Он спрашивает, каковы преследуемые нами цели и чего мы ждем, чтобы сформулировать наши желания. Буквально все, в особенности французы, использовали обстановку в собственных выгодах, а мы продолжаем занимать позу полного бескорыстия. В данный момент наш престиж в Китае очень велик, однако чувству благодарности свойственна недолговечность... Великий князь Владимир13 возвратился сегодня вечером из Берлина, где провел два дня на охоте. Его императорское высочество, конечно, имел возможность поговорить с императором Вильгельмом, но мы об этом ничего не знаем. Его величество кайзер лишь сказал нашему послу графу Остен- Сакеиу14 после завтрака по случаю прибытия великого князя, что он очарован присутствием "столь веселого сотоварища по охоте".

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 43, лл. 11 - 12. На франц. яз.

Пятница 15 декабря 1895 г. ...В пакете с бумагами, возвращаемыми государем, который мне принесли только сегодня утром, имеется телеграмма г-на Нелидова 15 , отправленная из Константинополя 13(25) декабря; наш посол доносит

стр. 103


о своей аудиенции у султана; тот посылает государю табак, и другие подарки. На аудиенции зашел разговор о Зейтуне16 . Абдул-Гамид17 , видимо, был склонен прибегнуть к посредничеству, предложенному послами, но тем временем пришла весть, что Зейтун турками взят, а защитники города пытаются бежать в горы. В пакете содержится также почта Нелидова, датированная 7(19) декабря; личное письмо посла очень пессимистично. Как он убежден, Турция не сможет выбраться из нынешнего кризиса, и в любой момент можно ожидать наступления решающей катастрофы. Не говоря уже о волнениях в Малой Азии и среди всего христианского населения, опасения посла вызываются, главным образом, ожесточением мусульманских подданных султана. Они начинают громогласно заявлять, что цивилизованная Европа вместо того, чтобы выступать исключительно в пользу христиан, могла бы сжалиться над ними самими и освободить их от того деспотизма, под игом которого они обречены страдать. Ко всем указанным элементам раздора и ненависти теперь добавляется ужаснейшее истощение турецких финансов. Нелидов считает долгом предупредить, что создавшееся положение не может продолжаться длительно и что султан не способен с ним справиться. Посол еще раз привлекает внимание к подозрительной агитации своего коллеги из Великобритании сэра Карри18 и к продолжающимся интригам англо-армянских комитетов, деятельность которых, будь она чистосердечной или же коварной, лишь поддерживает беспорядки и увековечивает разорение в тех несчастных областях, которым они якобы желают помочь. Секретное письмо адмирала Чихачева дает объяснения по поводу внезапного выхода нашей Черноморской эскадры на маневры.

//Конфиденциальное письмо генерал-адъютанта Чихачева князю Лобанову от 14 декабря 1895 г. N 304.

Для приведения судов Черноморского флота в полную готовность главному командиру Черноморского флота и портов Черного моря послано с высочайшего его императорского величества соизволения следующее распоряжение. "Следующим судам поднять флаг и начать кампанию: броненосцам "Чесма", "Екатерина II", "Синоп" и "12 апостолов"; канонерской лодке "Кубанец", минным крейсерам "Казарский" и "Гридень", минным транспортам "Буг" и "Дунай" и шести миноносцам. Главному командиру поднять флаг вице-адмирала; контр-адмирала Чайковского назначить начальником штаба эскадры, а контр-адмиралов Вальронда и Остелецкого младшими флагманами. Крейсер I ранга "Память Меркурия" и стационарные лодки "Терец", "Уралец" и "Донец", находящиеся в Трапезонде, Самсуне и Константинополе, должны присоединиться к эскадре, когда они освободятся". Вследствие такого приказания эскадра начала вчера, 12 декабря, кампанию. Сообщая об этом Вашему сиятельству, пользуюсь случаем, и т. д.//*.

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 43, лл. 54 - 55. На франц. яз.

Понедельник 1 января 1896 г. Среди депеш, присланных на имя государя, есть телеграмма князя Фердинанда Кобургского19 , где содержится поздравление с Новым годом. По моему мнению, было бы достаточно послать в ответ следующее сообщение, адресовав его в Софию, князю Фердинанду: "Весьма тронутый теми чувствами, которые выражены мне Вашей светлостью, искренне благодарю". Князь Лобанов приглашает меня повидаться еще раз по данному поводу и говорит: "Предлагаемый Вами текст ответного послания звучит несколько суховато". Я отвечаю: "Дело в том, что в Болгарии подобные поздравления обычно публикуются и комментируются, а при теперешних неопределенных обстоятельствах следует проявить, как мне кажется, некоторую сдержанность". Князь Лобанов говорит: "Но именно в подобной, еще далеко не выясненной обстановке20 мне не хотелось бы его обескураживать, отдалять от себя". "Если он не сдержит обещаний, ну тогда, как говорится, "плюнем и разотрем", "но пока что..." (это высказывание я счел достойным взять на заметку). Выслушав князя Лобанова, я предложил дополнить текст проекта ответ-


* Две черты - // // - обозначают, что заключенные между ними слова написаны в подлиннике по-русски.

стр. 104


ной телеграммы Фердинанду следующими словами: "...и также шлю Вашей светлости добрые пожелания". "Ведь пожелания, - поясняю я, - могут быть весьма различного рода". Князь Лобанов начинает вдруг громко смеяться и говорит: "Именно так, совершенно точно; добавьте в текст эти несколько слов и отправляйте пакет государю".

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 44, л. 4. На франц. яз.

Среда 24 января 1896 г. ...В газетах опубликован манифест князя Фердинанда21 , сообщающий о предстоящем крещении князя Бориса. Итак, у нас на руках оказывается //"крестшк"//! Остается только выяснить, стоит ли нам радоваться этому и не создается ли тем самым для нас источник будущих весьма запутанных осложнений. Желая избавить княгиню Марию-Луизу от громоподобных упреков из Рима22 , ее заставили покинуть Софию. Интересно посмотреть, каково же будет содержание ожидаемого сегодня вечером письма князя Фердинанда?..

Зиновьев, придя к чаю, выражает согласие с моим мнением о неуместности перехода князя Бориса в православие при создавшейся на сегодня обстановке. Мы оказываемся связанными с судьбой бедного двухлетнего мальчугана, в особенности, если государь согласится взять на себя роль крестного отца23 . Я был бы склонен скорее признать отца, по просьбе со стороны болгар, чем усыновлять сына, который останется неизвестной величиной еще в течение целых 15 лет! К тому же отводимая нам роль мало соответствует достоинству России!.. Вечером ожидаю почты из Вены, с письмом князя Еобургского, но пакета пока нет... Поздно вечером из телеграфного агентства поступает текст манифеста, опубликованного кнкзем Кобургским. Надо сказать, что в своем манифесте он не проявляет особого почтения к болгарской православной церкви.

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 44, л. 14. На франц. яз.

Пятница 2 февраля 1896 г. ...Князь Лобанов вызывает меня к себе, я поспешно одеваюсь и иду. Он показывает записку от поверенного в делах Великобритании, где тот просит сообщить, согласятся ли их величества прийти на праздник в посольство во время коронационных торжеств24 . Князь просит написать об этом графу Воронцову25 , но обязанность доклада государю остается за ним лично. Я сообщаю своему начальнику, что собираюсь представить ему для доклада государю во вторник работу по поводу того порядка, который следует соблюдать при размещении приглашенных; князь говорит: "Есть нечто более срочное. С минуты на минуту я ожидаю, сообщения о том, что в Софии проведена церемония перехода князя Бориса в православие. Тогда необходимо будет немедленно подготовить телеграмму Нелидову с тем, чтобы тот сообщил об этом другим послам. Как будет указано в телеграмме, отныне мы не возражаем против того, чтобы Порта провела необходимые демарши для признания Фердинанда князем Болгарии"26 . Я спускаюсь в канцелярию и оттуда присылаю князю проект телеграммы, текст которой он тут же утверждает. В телеграмме говорится: "Господину Нелидову в Константинополь, для сообщения другим послам. Поскольку состоялась торжественная церемония обращения князя Бориса в православие, государь поручает Вам сообщить турецкому правительству, что свершившийся факт устраняет, по нашему мнению, основные препятствия, имевшиеся до настоящего времени на пути признания князя Фердинанда Саксен-Кобургского князем Болгарским. Отныне мы не видим больше никаких препятствий к тому, чтобы двор срзерена предпринял соответствующие шаги для получения согласия на указанное признание от всех держав, подписавших Берлинский трактат". Я вручаю составленный мною проект Оболенскому с просьбой держать его готовым для доклада, как только будет получена из Софии телеграмма, ожидаемая князем Лобановым...

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 44, л. 17. На франц. яз.

стр. 105


Суббота 3 февраля 1896 г. ...Примерно в полдень министр пересылает мне телеграмму из Софии, которую ему самому только что прислал государь. Текст гласит: "Его величеству императору всероссийскому. Имею честь сообщить Вашему величеству, что сегодня в полдень состоялась церемония конфирмации крестника Вашего величества. Его святейшество экзарх Иосиф в присутствии митрополитов Тырновского, Варненского и Преславского приобщил моего сына к святому причастию. Фердинанд". Телеграмма, посланная из Софии вчера во второй половине дня, была получена здесь в 10 часов вечера, как видно, в то время, когда государь был на балу. Лобанов запрашивает у меня мой проект телеграммы Нелидову, одобренный им вчера. Сегодня утром, встав с постели, я написал записку Оболенскому, чтобы напомнить ему об этом документе. Теперь оказывается, что телеграмму до сих пор не переписали, ее переписывают только сейчас, наспех, и потому доставляют Лобанову с грубой ошибкой: вместо слов "мы не видим больше" - "мы не видимся больше". Лобанов отсылает документ мне, подчеркнув ошибку. Ему никогда не удается распределить между нами круг ответственности, и мне это неприятно. Тем временем Оболенский является к завтраку; из-за своего нездоровья я слишком резко выражаю ему свою досаду. Весь день сижу дома, не принимаю никого. Несмотря на недомогание, начинаю нудную работу по выработке порядка размещения лиц согласно их рангу во время коронационных торжеств. Частные телеграфные сообщения передают интересные, и даже трогательные подробности состоявшейся вчера в Софии церемонии. //В добрый час//. Поскольку пакет с бумагами, возвращаемыми государем, доходит до меня довольно поздно, я опять вынужден бодрствовать ночью...

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 44, л. 18. На франц. яз.

Понедельник 1 апреля 1896 г. ...Меня вызывает министр; застаю его наедине с послом Италии, которому он меня представляет. Посол пришел осведомиться, как организовать прибытие в Москву принца Неаполитанского в день торжественного въезда. Италия отказывается пропустить наш отряд Красного Креста в Массауа27 . Князь Лобанов поручает мне сообщить об этом решении генералу Кауфману 28 .

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 44, л. 23. На франц. яз.

Вторник 2 апреля 1896 г. ...Князь Лобанов вызывает меня к 9 ч. 30 м. Нахожу его опять- таки несколько озабоченным; он благодарит за мою записку относительно прибытия принца Неаполитанского и поручает отправить одну телеграмму генералу Кауфману, а другую нашему послу в Константинополе. Речь идет снова об урегулировании вопроса о злополучной экспедиции нашего отряда Красного Креста в Абиссинию. Спускаюсь в канцелярию. Вскоре Лобанов просит прийти еще раз. Он рассказывает мне о полученных вчера письмах от графа Сакена. Я говорю ему, что, как мне кажется, памятная записка г- на Эрбетта29 нисколько не противоречит точке зрения, выраженной в телеграммах, присланных г-ну Стаалю 19 марта. Я высказываю мнение, что в сущности нет возможности взять за основу конвенцию 1888 г. по поводу свободы мореплавания по Суэцкому каналу30 , поскольку англичане сделали к ней оговорки на время своей оккупации Египта; впрочем, что за беда! Мы заявим, что поскольку их оккупация длится бесконечно, а конвенция 1888 г. остается мертвой буквой, настало время, чтобы Европа ввела ее в действие. Разница в оттенках здесь такая же, как между белым колпаком и колпаком белым, т. е. нет никакой. Лобанов соглашается с такой точкой зрения. Затем я касаюсь второго письма Сакена, где говорится о попытке сближения между Англией и Францией, и даже о создании своего рода союза этих двух держав с Австрией, наподобие коалиции накануне Крымской войны. Аното31 якобы проявляет большую активность в целях создания такого союза. Вся эта чепуха была сообщена нашему послу таинственным господином Хольштейном32 , будто бы весьма влиятельным советником германского ведомства иностранных дел. А бравый Остен-Сакен, легковерно проглотивший всю эту галиматью,

стр. 106


излагает теперь ее с самой трогательной доверчивостью в совершенно секретном письме. "Но ведь это абсурд, - говорит мне Лобанов, - правда, я никогда не считал Сакена орлом, но все-таки никогда не думал, что он настолько слабоумен". "Приходит мысль, - отвечаю я, - что господин Холынтейн просто решил немножко поиздеваться над нашим послом". "Если иногда и позволительно сказать, недостаточно подумав, какую-то глупость вроде этой, то зачем же излагать ее в письменном виде и составлять столь курьезные документы". Лобанов смеется. "Вообще говоря, - заявляет он, - я и не стремлюсь к тому, чтобы послы были орлами; достаточно, чтобы они были порядочными людьми". "Орлы слишком любят проявлять инициативу, а всегда лучше, чтобы руководство исходило отсюда". "Тем более, - добавляю я, - что у посла широта доступного ему кругозора неизбежно относительно ограничена". Основное состоит в том, чтобы он был хорошо дисциплинированным. Я советую министру подождать с ответом Саксну до получения воскресной почты, где должен быть ответ из Лондона; только после этого вопрос можно будет считать назревшим. Лобанов уже в парадном костюме, с белым галстуком и при голубой ленте. Он вскоре едет на доклад в Зимний дворец... В 2 ч. 30 м., после возвращения из дворца, министр вызывает меня снова. Он вручает несколько документов и просит к 4 часам отослать пакет государю; самого Лобанова в это время не будет, он хочет уехать. Князь в хорошем настроении, он сообщает мне, что государь полностью разделяет его оценку памятной записки Эрбетта; что касается второго письма, полученного от Сакена, то государь сказал: //"Что это за чепуха"//, на что министр ответил: //"Я думаю, что Хольштейн хотел посмеяться над Сакеном, а вместе с тем внушить ему некоторое недоверие к Франции"//. Князь Лобанов сказал мне также: "Государь рассказал мне, что он получил через фельдъегеря, ехавшего из Тюрби от императрицы-матери33 , длинное письмо королевы Виктории34 , написанное невозможным почерком. Государь сказал, будто он занимался весь вчерашний день вместе с государыней расшифровкой послания, и добавил: //"В письме оказались жалобы и на Вас. Королева пишет, что с добрейшим Николаем Карловичем35 гораздо легче было вести дело!"//. Лобанов смеется, рассказывая о недовольстве старой королевы, а я вставляю следующее замечание: "По существу подобные жалобы являются самым лучшим комплиментом, который ее величество королева могла сделать в Ваш адрес".

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 44, лл. 23 - 24. На франц. яз.

Понедельник 3 июня 1896 г. ...Лобанов жалуется, что не получил ответа по поводу нейтрализации Суэцкого канала. Думаю, что прав мой друг Ионин36 : в мирное время канал свободен, в военное время никакая конвенция не сможет сделать его нейтральным.

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 44, л. 46. На франц. яз.

Пятница 2 августа 1896 г. ...Вызывает князь Лобанов. Его начинает беспокоить ход событий на Крите37 . Давно пора. По словам Ону38 , ежедневно приходящего на четырехчасовой чай, вскоре после его прибытия сюда, 3 - 4 недели тому назад, у него сложилось впечатление, что министр твердо решил ограничить требования критян, будучи убежден в достаточной уступчивости повстанцев. Наш начальник положительно держал сторону турок. Он и слышать не хотел о том, чтобы на Кандии39 обосновалась консульская комиссия, как и о том, чтобы были расширены четыре пункта с реформами, на которые согласилась Порта. Теперь, когда Порга выполнила свои обещания лишь наполовину, а сопротивление критян, получающих подкрепления из Греции, довело положение до крайней остроты, князь Лобанов берется за изучение заявлений, сделанных повстанцами, и старается добиться соглашения на новых основах, которые могли бы быть выдвинуты державами, а может быть, и принудительно навязаны ими обеим враждующим сторонам. Мысль о создании на Кандии консульской комиссии начинает обретать реальные очертания. Однако г-н Ону считает

стр. 107


все это слишком запоздалым. По его мнению, следовало с самого начала говорить с турками твердым языком. Впервые имеет место такое положение, когда в обстановке подобного кризиса вынуждены страдать одни лишь критяне - все зверства, совершаемые турками, остаются совершенно безнаказанными. И получается, что мы, получается*, что Россия сменила таким образом свою роль! Жители Крита больше ровно ничего не понимают в нашей позиции, и мы последовательно теряем их доверие и симпатии. У Лобанова все еще доминирует идея поддержания статус-кво и оттяжки падения Оттоманской империи. Остается под вопросом, являются ли наилучшими выбранные для этой цели средства. Г-н Ону, хорошо знающий местные условия, очень встревожен ходом событий. По его словам, он поражен также той новой манерой, с которой министр способен излагать вам вещи, якобы проистекающие из его собственных убеждений, в то время как эти вещи ему подсказаны и внушены совсем недавно.

Утром я несколько раз спускаюсь в канцелярию, чтобы разыскать в архивах текст просьб или требований в том виде, как они формулировались критянами первоначально. Минута волнения. Затем удается найти нужный материал в донесениях Де-мерика40 , нашего консула в Кании41 . На этих бумагах, хранимых в Азиатском департаменте, имеется пометка ad acta**, сделанная рукой благородного Капниста42 .

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 45, лл. 6 - 7. На франц. яз.

Понедельник 5 августа 1896 г. ...Лобанов начинает всерьез заниматься критскими делами, которые осложняются с каждым часом. Один вслед за другим являются Лихтенштейн43 и Монтебелло44 , принося тревожные вести; телеграммы из Афин и Константинополя очень неприятны ...Ону опаздывает, а когда мы остаемся с ним наедине, сознается, что он уезжает послезавтра из Петербурга весьма обеспокоенный. Министр, в его теперешнем состоянии, внушает ему мало доверия: полный гордости и самомнения князь Лобанов способен зарваться, закусить удила. Затем Ону возвращается снова к вопросу о поездке государя45 . Он не понимает, как могла разумному человеку прийти мысль о поездке в Париж. В городе объясняют намерение поехать в Париж то влиянием Витте, то советами того или иного лица. Я отвечаю, что мне не нравится и меня печалит именно такое положение, когда все время происходит поиск каких-то вдохновителей. Где же наш самодержец? Я предпочел бы лучше увидеть с его стороны какую-то смелую выходку молодого человека, чем выполнение той пассивной роли, которую люди ему так охотно приписывают по каждому поводу. Что касается Лобанова, то я воздерживаюсь от того, чтобы объяснить поездку государя в Париж именно его настояниями. Данный вопрос очень деликатен: если считать, что это Лобанов посоветовал государю посетить Францию, то, видимо, он взял на себя большую ответственность; если же считать, будто поездка состоится вопреки его мнению, то это значит, что он пользуется у государя значительно меньшим доверием, чем когда-то полагали. Так или иначе, поскольку он сопровождает их величества в Париж, он является сторонником поездки, во всяком случае, с официальной точки зрения. Любопытно, что //полит, обозр. Татищева46 //, опубликованное в августовском выпуске //Русского вестника//, проповедует необходимость посещения Парижа каким-либо русским высшим сановником, который посетил бы при этом различные страны Европы, если только он хочет познакомиться с истинным положением вещей, не вызывая притом недовольства со стороны единственных настоящих друзей...

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 45, л. 8. На франц. яз.

6 сентября 1896 г. С. -Петербург***

Господин посол, я надеюсь, что Ваше превосходительство отнесется терпимо к настоящему письму, хотя никакая предшествующая переписка не дает мне в сущно-


* Так в оригинале.

** В дело (лат.).

*** Вложенный в дневник черновик письма Ламздорфа послу в Константинополе А. И. Нелидову.

стр. 108


сти права на подобное послание. Вам небезызвестно, что мне всегда бывает нелегко, когда приходится выходить из глубокой тени, в которой я предпочитаю держаться. Печальные обстоятельства момента уже вынуждали меня брать на себя временное исполнение обязанностей министра, и такое положение, видимо, вскоре создастся вновь, в связи с предстоящим отъездом господина Шишкина в Шербур47 ; поэтому мне приходится хотя бы несколькими строками отвечать на почту, волей-неволей адресуемую на мое имя. Прежде всего, я считаю своим долгом сказать, что никто сильнее меня не сочувствует тем тяжелым заботам, которые сейчас выпадают на Вашу долю, и никто не отдает столь искренней дани той бдительности, энергии и прозорливости, образцы которых Вы беспрерывно нам показываете. В подобных обстоятельствах совершенно естественно, что я предоставляю мои силы в Ваше полное распоряжение и своим рвением надеюсь внести хотя бы скромный вклад в Ваши большие усилия по обеспечению жизненных интересов России. Оплакиваемый нами всеми князь Лобанов придерживался того мнения, что если в политике вредно видеть все в черном цвете, то не менее опасно, конечно, и убаюкивать себя иллюзиями. Лучше рассматривать возникающие проблемы в их действительном и точном виде, стремясь к их разрешению в наименее неблагоприятных условиях. К сожалению, дела у нас идут далеко не так. В Бреславле мы только что снова пришли к соглашению о поддержке во что бы то ни стало прогнившего статус-кво Оттоманской империи, считая, что сохранение статус-кво вполне возможно, пока существует согласие между великими державами и ни одна из них не предпринимает изолированных действий. Это не препятствует тому, что мощная британская эскадра стоит у входа в Дарданеллы, а царящая в Турции анархия доходит до таких пределов, когда не поддающиеся никакому предварительному учету неожиданности становятся не только возможными, но даже все более вероятными, и притом в недалеком будущем!

С самого 1879 г. идут разговоры об абсолютной для нас необходимости иметь сильный флот на Черном море. Покойный министр узнал от своих коллег по морскому и военному ведомствам, что в случае необходимости мы могли бы в течение 36 часов овладеть Босфором. Но так ли обстоит дело в действительности? Из чрезвычайно секретных источников до нас доходят сведения о том, что у наших кораблей в Севастополе нет снарядов, и что англичане прекрасно об этом знают через своего консула, от которого наши бравые моряки ничего не способны скрыть при их сердечной откровенности. Я умолял //Николая Павловича48 // доверительно привлечь внимание адмирала Тыртова49 к указанным фактам. Но допустим даже, что наши морские и сухопутные силы находятся в наилучшем состоянии; кто отдаст распоряжение об их походе на Константинополь? В подобных делах все зависит от быстроты выполнения, а как мы будем обеспечивать нужную быстроту? По моему скромному разумению, при любой тревожной весточке, дошедшей к нам от Вас, придется добиваться согласования с заинтересованными министрами, а потом высочайшего приказа. Между тем императорское правительство находится на каникулах. Здесь сейчас решительно не с кем говорить. Время, которое уйдет на дешифрирование телеграммы от Вас, передачу ее к месту пребывания государя и дешифрирование там, затянет принятие решения. Этого окажется достаточно, чтобы все сорвать и, по всей вероятности, все потерять. Я в особенности опасаюсь за те дни морского плавания или наземного путешествия, когда не остается никаких средств для установления связи с государем. Дай бог, чтобы не случилось ничего чрезвычайного хотя бы до момента прибытия государя в Париж. Надеюсь, что те немногие минуты, которые выделены из перегруженной программы императорской поездки на серьезные переговоры, позволят убедиться в позиции французского правительства. Однако должен Вам признаться, что чрезвычайно энергичные слова, приписанные господину Аното в телеграмме барона Моренгейма50 , сильно расходятся с языком*

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 45, лл. XVII-250- 13 - 14. На франц. яз.


* На этом черновик письма обрывается.

стр. 109


4 октября 1896 г.* Шишкин вернулся 3 октября. Ему очень нравится проект инструкций, выработанный совместно с Апото51 , и он торопится отослать их завтра в Дармштадт. Он виделся с государем только во время переезда из Шербура в Париж. В первое время своего пребывания в Париже он в какой-то мере уклонялся от встречи с Аното. Последний подумал, что это объясняется опасением Шишкина, как бы Аното не потребовал заключить официальный договор, и успокоил Шишкина. Затем он изложил Шишкину свой проект договора. Нежелательно, чтобы пребывание государя в Париже прошло без достижения практического результата. Проект предусматривает высылку одинаковых указаний всем послам, в том числе послам обеих держав в Константинополе. Когда Шишкин рассказывает об этом государю во время переезда в Париж, тот выражает восторг. //"Прекрасно и так все могло бы устроиться без бомбардировок. Донесения Нелидова меня пугают, в последнем письме (от 6 сентября) он даже просит, чтобы ему было предоставлено вызывать Черноморскую эскадру по своему усмотрению; что лее, он хочет быть командующим флотом и т. д.//. В Париже Шишкин с государем не видится; его величество назначает ему свидание в Царском Селе. С другой стороны, наш монарх много беседует с Аното в Версале и во всеуслышание одобряет его проект реагирования на плачевное положение дел в Турции путем расширения прав Комиссии оттоманского долга и присоединения русского представителя к указанной комиссии. Я не вижу во всем этом никаких выгод для нас и потому спрашиваю Шишкина: "Как, мы собираемся стать держателями банковских векселей?" "Ну да, - отвечает он, - и мы сможем воспользоваться частью причитающейся нам с Турции, в качестве возмещения военных убытков, суммы для того, чтобы получить доступ в комиссию. Аното скоро вышлет нам подробный обзор состояния оттоманского долга, и нам придется лишь собрать в Азиатском департаменте точные сведения о современном положении дел с выплатой нам военного возмещения". Я советую Шишкину запросить соответствующие сведения в Константинополе. Из Парижа Аното и Шишкин послали обоим послам в Константинополе телеграфное сообщение, предупреждая о предстоящей высылке инструкций. Наш добрейший временный исполнитель должности министра сгорает от нетерпения выслать проекты обоих циркуляров в Дармштадт отправляющейся завтра фельдъегерской почтой, и приходится заниматься данным вопросом весь день.

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 46, л. XVII-251 -18. На франц. яз.

Пятница 1 ноября 1896 г. ...Меня мучит мысль о письме, полученном вчера вечером от графа Остен-Сакена. Наш посол, видимо, очарован теми декларациями, о которых ему заранее рассказали князь Гогенлоэ52 и барон Маршаль53 и которые намечено обнародовать в рейхстаге в ответ на запросы, ожидаемые в понедельник 4 (16) ноября. В этих заявлениях они намерены признать, что секретный договор существовал, и что Германия отказалась его возобновить именно по причине его секретности. В таком случае лучше уж было, по моему мнению, опубликовать сам текст договора. Если они считают, что связаны обязательством сохранить абсолютную секретность, предусмотренную в устаревшем договоре, то нужно сохранить секретность полностью, как это обусловлено статьей 5 нашего соглашения 1887 года54 . Составляю проект телеграммы следующего содержания: "Получил письмо от 27 октября. Мы не можем одобрить те заявления, с которыми князь Гогенлоэ и барон Маршаль собираются выступить в рейхстаге. Правительство Германии обязалось сохранить в секрете не только содержание, но и сам факт существования договора (см. статью 5). Это то единственное, что следует констатировать, подчеркивая при этом своеобразие тех международных соглашений, которые в некоторых случаях необходимы и которые, по государственным соображениям, могут иметь место только при ясно выраженном условии держать в полной тайне даже сам факт существования подобного договора. Рассказывать теперь, когда прошло так много времени, что договор существовал, означало бы нарушить самым очевидным образом принятые на себя обяза-


* Черновой вариант.

стр. 110


тельства. Увязка отказа возобновить договор с его секретностью также не является справедливой. Как видно, тем самым хотят намекнуть, будто именно мы были особо заинтересованы в секретности договора, в то время как сохранение тайны было "взаимно" обусловлено обеими договаривающимися сторонами. Вы можете дать понять канцлеру и барону Маршалю, что намеченные ими заявления в том виде, как о них Вам сообщили, произвели бы прискорбное впечатление; более того, в России они могли бы быть истолкованы, в особенности органами печати, как вероломный маневр, предназначенный для создания атмосферы недоверия".

Я спускаюсь в канцелярию в половине десятого, Шишкин приходит в десять. Как всегда, он одобряет все сделанное мною и просит подготовить телеграмму государю, рассчитывая послать ее, с приложением текста секретного договора 1887 г., с четырехчасовым фельдъегерем в Царское Село. Готовлю телеграмму консулу в Ницце и генеральному консулу в Генуе, чтобы предупредить об отправлении сегодняшней почтой письма Шишкина, в котором тот сообщает Михаилу Гирсу55 решение государя по поводу его женитьбы. Работаю дома. Оставляю у себя текст телеграммы барону Остен-Сакену, чтобы прочесть Оболенскому, когда тот придет завтракать. Прямо-таки ужасно нести на себе одном столь высокую ответственность; это чувство осложняется боязнью нанести вред своему начальнику, который предоставляет мне слишком широкую инициативу и оказывает безграничное доверие. Составляю несколько бумаг с ответами. Приходит Теплов56 , который по-прежнему уверяет, будто где-то должно храниться завещание князя Лобанова, как и часть его денежного состояния... Приходит с визитом барон Розен, наш посланник в Белграде, которого покойный князь Лобанов намечал перевести в Токио. Неопределенность царит сейчас во всем нашем министерстве. Привычный чай, с добавлением Ионина к собирающимся обычно. Никонов57 запаздывает, он обижен, что Шишкин не говорит ему ничего определенного насчет ответа государя по поводу проектов женитьбы Гирса... Вечером работаю. В пакете е бумагами, возвращаемыми государем, находится мой проект телеграммы, получивший утверждение. У меня есть некоторые сомнения по поводу уместности дайной телеграммы, и меня это мучит.

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 46, лл. 6 - 7. На франц. яз.

Суббота 2 ноября 1896 г. ...С половины десятого нахожусь в канцелярии. Навожу порядок в своем сейфе, просматриваю дело 1890 г. о возобновлении нашего договора 1887 года. Шишкин приходит в 10 часов. Говорим об ожидаемом приезде Нелидова. Граф Монтебелло, который был принят государем позавчера, в четверг, вчера пришел и рассказал Шишкину, что его величество продолжает полностью придерживаться основной линии инструкций, согласованных между Ашто и Шишкиным, и что его величество надеется на поддержку этой линии как со стороны министра финансов, так и нашего посла в Константинополе. Это любопытно! Посол Франции, уже являвшийся ко мне в среду, вчера снова попросил свидания, но я его не принял, стараясь вновь уйти в тень, поскольку Шишкин снова взял на себя руководство министерством. Стараюсь доказать временно исполняющему обязанности министра, что, несмотря на выявленную у нашего монарха линию поведения, не следует слишком буквально придерживаться проекта инструктивных указаний, выработанных с Аното. Я с самого начала советовал не рассматривать эти указания в качестве окончательного варианта, а предоставить возможность их обсуждения. По своим внутренним настроениям я очень далек от восхищения выработанными проектами, если их рассматривать с точки зрения интересов России. Было бы лучше предложить Нелидову выработать контрпроект, придерживаясь той же самой целевой установки: сохранить Оттоманскую империю путем посильного улучшения ее администрации, не теряя в то же время из виду выяснения того, что нам нужно будет делать в случае внезапного, более или менее близкого, развала Турции. Можно будет найти почву для выработки общей точки зрения, возложив ответственность на министра финансов (который, по моему мнению, в данном случае совершенно прав) за отклонение идеи участия России в Комиссии оттоманского долга, а также в той своеобразной политико-финансовой комиссии, которой намерены поручить оказание помощи турецкой администрации...

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 46, л. -7. - На франц. яз.

стр. 111


Воскресенье 3 ноября 1896 г. ...Рано спускаюсь в канцелярию и занимаюсь поисками в секретных архивах, чтобы найти идентичные инструкции, дававшиеся в 1891 -1892 гг. послам России и Франции в Константинополе, а также обнаружить материалы относительно обязательств, взятых на себя германским правительством во время отказа в 1890 г. от нашего секретного договора. Захожу ненадолго к Оболенскому, куда входит и Шишкин. Он рассказывает нам, что прибывший вчера Нелидов попросил у него свидания, и таковое назначено на 11 часов утра сегодня, в министерстве. Прибыла очередная почта (курьер Савинский). Там нет ничего нового. Письмо от Николая Гирса58 ; Аното продолжает уверять, что государь совершенно определенно сказал ему о намерении назначить меня товарищем министра и что граф Воронцов будто бы обещал то же самое, в случае если самого назначат министром. В сущности, просто смехотворно со стороны Аното столько говорить обо мне, ни разу не видев в глаза; возможно даже, что своими разговорами он нанес мне вред. Завтракал с Оболенским. Приходил Шишкин, чтобы отправить пакет государю. Шишкин приносит памятную записку Нелидова, в которой тот показывает все невыгодные стороны присоединения русского представителя к Комиссии оттоманского долга; как сообщает нам Шишкин, посол настолько настроен против подобного шага и вообще против выработанной в Париже программы, что готов скорее уйти с поста, чем взять на себя проведение столь пагубной политики. Шишкин посылает эту памятную записку государю. В тот же пакет мы закладываем телеграфное сообщение от графа Остен-Сакена, докладывающее, что наше предупреждение как будто произвело в Берлине нужное впечатление. Маршаль сказал, что Бисмарк59 поставил правительство в такое положение, при котором волей-неволей приходится что-то сказать; он не может отрицать существование соглашений 1887 г., хотя признает за нами право требовать полной секретности; очевидно, он примет все меры, чтобы сказать только абсолютно необходимое и притом в самой осторожной форме. Негус Менелик60 сообщает телеграммой на имя государя о подписании 14 (26) октября мира между Абиссинией и Италией61 . Государь затребовал проект ответной телеграммы, которуя я и подготавливаю... Вечером государь возвращает //докладную записку// Шишкина относительно аудиенции, просимой Нелидовым; на ней имеется пометка: //Во вторник в 2 часа//. На памятной записке посла его величество написал: //"Чем больше я думал об этом деле, тем сильнее мне кажется, что мы сделаем крупный промах, вводя своего представителя в Совет по оттоманскому долгу. От этой мысли Ганото нам надо отказаться"//. На полях памятной записки государем отмечено: //"Все, что тут сказано, вполне справедливо"//. В добрый час! Но тогда зачем же было раздавать определенные обещания в Париже и Версале, зачем же было делать помету //"Вполне согласен"// на проекте инструкций, доложенном в Дармштадте, зачем же было обещать позавчера, в четверг, графу Монтебелло, принимая его на аудиенции, что будут предприняты старания убедить Нелидова и Витте в правильности идеи, выраженной в инструкциях? Молодой монарх меняет мнение с ужасающей быстротой. Сегодня он, видимо, находится под впечатлением работы, представленной ему министром финансов в пятницу. На телеграмме графа Остен-Сакена государь начертал: //"Мне кажется, что с доводами барона Маршаля можно вполне согласиться. Мы, во всяком случае ничего не потеряем из оглашения о прежнем договоре"//. Это опять-таки противоречит тому, что было сказано его величеством Шишкину неделю назад, когда государь заявил, что не следует разоблачать тайны наших соглашений 1887 - 1890 годов.

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 46, л. 8. На франц. яз.

Понедельник 4 ноября 1896 г. Как обычно, я спускаюсь к половине десятого в свой кабинет. Приходит Шишкин, совершенно расстроенный: "Куда мы идем, куда мы идем!" - говорит он. Реорганизация Комиссии оттоманского долга была ключевым пунктом комбинации Аното. Государь как бы обязался ее поддерживать, а теперь оказывается, что он ее отвергает!

Как мне кажется, лучше уж поступать так, чем упорствовать в ложном шаге, однако нужно стараться выходить из подобных положений возможно более приличным

стр. 112


способом, избегая того, чтобы нашего монарха стали считать за какой-то флюгер, не заслуживающий доверия. Я рад, что сумел убедить Шишкина поддержать два последних параграфа проекта Аното, включив их в специальное письмо, предназначенное для закрепления консультативного характера инструкций, посланных Нелидову...

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 46, лл. 8 - 9. На франц. яз.

Вторник 5 ноября 1896 г. ...Государь окончательно решил отказаться от мысли включить русского представителя в состав Комиссии оттоманского долга и поручил нам информировать об этом заинтересованных лиц. Шишкин, видимо, воспользовался этим указанием для подчеркивания того обстоятельства, что, сохранив, несмотря на просьбу Аното, два последних параграфа идентичных инструкций и сформулировав их в отдельном письме, он придал инструкциям консультативный характер, совместимый с соображениями Нелидова. В связи с этим Шишкин сказал государю, что наш посол, который будет иметь честь представиться государю сразу после него, высказывается за отдельные действия России и намеревается просить у его величества разрешения вызывать непосредственно Черноморский флот к Босфору в подходящий психологический момент. Государь ранее высказывался против подобной идеи, разговаривая с Шишкиным о письме Нелидова от 6 (18) сентября во время переезда из Шербура в Париж. Сегодня же он сказал: //"Ну что же, это я могу ему разрешить"//. Потом он добавил: //"Я его выслушаю"//. Шишкин пробует заговорить о благоразумии. Он отмечает, что сейчас наша позиция безукоризненна, против нас одна лишь Англия. Однако малейший промах мог бы нас снова поставить на Востоке в положение, аналогичное обстановке 1854 года. Государь возражает: //"Никогда не посмеют"//, добавляя //"Мы с ними справимся"//. Против подобных указаний возражать не приходится. Одновременно государь сказал, что при составлении ответа на английские предложения нужно хорошенько оттенить, что мы не хотим мер принуждения против султана. //"Я так написал и бабушке, королеве Виктории, вчера"//. Во всем этом очень мало ясности, я не могу усмотреть никаких логических и практических выводов из всего того, что мне рассказывает наш добрейший временно исполняющий обязанности министра. Шишкин попытался расхвалить государю воздействие нашей телеграммы графу Остен-Сакену; речи, произнесенные вчера Гогенлоэ и Маршалем, в самом деле безукоризненны. Однако государь ограничился тем, что сказал: //"В этом и не сомневался"//. Потом государь показал длинное письмо от кайзера Вильгельма, в котором тот обзывает Бисмарка изменником, и т. п. и т. д. Когда Шишкин показывает государю перевод письма негуса Менелика, к которому Леонтьев62 осмелился приписать: "Все остальное будет Вам передано графом Леонтьевым, который пользуется моим полным доверием", государь, видимо, не придает существенного значения этой мошеннической проделке. Вместе с тем он говорит, что абиссинцам и Леонтьеву уже пора расстаться. Шишкин проделал путешествие до Царского Села вместе с генералом Банковским63 , у которого был весьма озабоченный вид. Военный министр отзывается о государе как о человеке //воинственном и самонадеянном//. Когда Шишкин говорит: //"А главное, мне кажется, что у государя нет еще устойчивости во мнениях"//, военный министр добавляет:// "Да как же, он советуется со всеми: с дедушками, тетушками, маменькой и всякими другими; он юн и поддается взгляду последнего с ним говорившего"//. К тому же министр видит в окружении государя мало людей компетентных, могущих его просветить. Ванновский рассказывает об ужасном беспорядке в администрации на Кавказе, где теперь безопасности меньше, чем до его покорения. Он будто бы предлагал государю назначить туда в качестве генерал- губернатора генерала Куро-паткина64 , но государь, видимо, настойчиво придерживается кандидатуры графа Воронцова-Дашкова. В связи с этим он не слишком склонен назначить последнего канцлером. Все это чрезвычайно интересно.

ЦГАОР СССР, ф. 568, оп. 1, д. 46, лл. 10 - 11. На франц. яз. 8. "Вопросы истории" N 6.

стр. 113


ПРИМЕЧАНИЯ

1 Зиновьев И. А., посланник в Швеции (1891 -1897 гг.).

2 Александр Баттенберг, в 1879 г, стал князем болгарским, в августе 1886 г. отрекся от престола.

3 Дурново И. Н., министр внутренних дел (1889 - 1895 гг.), затем председатель Комитета министров (1895 - 1903 гг.)

4 Кривошеий А. К., министр путей сообщения (1892 - 1894 гг.), член Государственного совета.

5 Филиппов Т. И., государственный контролер (1889 - 1899 гг.).

6 Лобанов-Ростовский А. Б., министр иностранных дел (1895 - 1896 гг.).

7 Стааль Е. Е., посол в Лондоне (1884 - 1903 гг.).

8 Солсбери Р., английский премьер-министр (1895 - 1902 гг.), до 1900 г. - одновременно министр иностранных дел.

9 Оболенский В. С. - с 1886 г. директор канцелярии министерства иностранных дел.

10 Шишкин И. П., дипломат, с 1891 г. товарищ министра иностранных дел, в 1896 - 1897 гг. управляющий министерством иностранных дел.

11 Чихачев И. М., управляющий морским министерством (1888 - 1896 гг.).

12 Кассини А. П., посланник в Китае (1893 - 1898 гг.).

13 Владимир Александрович, великий князь, с 1884 по 1905 г. главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа.

14 Остен-Сакен Н. Д., посол в Берлине (1895 - 1912 гг.).

15 Нелидов А. И., посол в Турции (1883 - 1897 гг.).

16 Зейтун - город в Малой Азии, в вилайете Алеппо. Присутствие здесь постоянного турецкого гарнизона вызывало неоднократные восстания армянского населения (в 1884, 1890, 1895 - 1896 годах).

17 Абдул-Гамид II, турецкий султан (1876 - 1909 гг.).

18 Карри Ф., английский посол в Турции (1893 - 1898 гг.).

19 Фердинанд I Кобургский, болгарский князь (1887 - 1908 гг.), затем царь Болгарии (1908 - 1918 гг.).

20 В январе 1896 г. рассматривался вопрос о восстановлении дипломатических отношений с Болгарией, разорванных в ноябре 1886 года. Россия соглашалась сделать это и признать Фердинанда Кобургского князем Болгарии при условии, что его сын Борис будет крещен по православному обряду. Неопределенность обстановки в описываемые дни вызывалась тем, что Фердинанд медлил, пытаясь выяснить, действительно ли царское правительство официально признает его после крещения Бориса. К тому же 2 (14) января 1896 г. начиналась поездка болгарского князя в Западную Европу. (Подробнее см.: А. К. Мартыненко. Русско-болгарские отношения в 1894 - 1902 гг. Киев. 1967).

21 23 января (4 февраля) 1896 г. в Болгарии был опубликован манифест Фердинанда Кобургского, в котором объявлялось о предстоящем крещении его сына Бориса по обряду православной церкви.

22 Жена Фердинанда Кобургского Мария-Луиза была ярой католичкой.

23 25 января (6 февраля) 1896 г. Николай II направил телеграмму Фердинанду Кобургскому, где сообщал о своем согласии взять на себя роль крестного отца.

24 Имеется в виду предстоявшая 18 мая 1896 г. в Москве коронация Николая II.

25 Воронцов-Дашков И. И., министр императорского двора и уделов (1881 -1897 гг.).

26 По Берлинскому трактату 1878 г. турецкий султан считался сюзереном Болгарского княжества, поэтому признание Фердинанда Кобургского князем Болгарии осуществлялось через посредство Порты.

27 Массауа (Массава) - порт на севере Эфиопии.

28 Кауфман М. П., председатель Российского общества Красного Креста (1883 - 1898 гг.).

29 Эрбетт Ж., французский дипломат, посол в Берлине (1886 - 1896 гг.).

30 Имеется в виду Константинопольская конвенция об обеспечении свободного плавания по Суэцкому каналу, подписанная 17 (29) октября 1888 г. Австро-Венгрией, Великобританией, Германией, Испанией, Италией, Нидерландами, Россией, Турцией и Францией. Конвенция декларировала идею свободного пользования каналом. Он был объявлен открытым для торговых и военных судов всех стран как в дни мира, так и во время войны; запрещалась блокада канала и военные действия в его районе (см.: "Сборник договоров России с другими государствами 1856 - 1917". М. 1952).

31 Аното (Ганото) Г., министр иностранных дел Франции (1894 - 1895, 1896- 1898 гг.).

32 Хольштейн Ф. А., германский дипломат, советник министерства иностранных дел (1880 - 1906 гг.).

33 Речь идет о поездке вдовствующей императрицы Марии Федоровны к своему сыну цесаревичу Георгию Александровичу, который находился на лечении в Тюрби (близ Ниццы).

34 Виктория, английская королева (1837 - 1901 гг.).

35 Гире Н. К-, министр иностранных дел (1882 - 1895 гг.).

стр. 114


36 Ионин А. С. российский дипломат, тайный советник.

37 В марте 1896 г. на Крите вспыхнуло восстание против турецкого гнета; в мае повстанческий комитет обратился к греческому населению острова с призывом начать вооруженную борьбу против Турции, за объединение с Грецией.

38 Ону М. К., посланник в Афинах (1890 - 1901 гг.).

39 Кандия - итальянское название острова Крит.

40 Демерик Н. Н., российский консул в Кании в 1896 году.

41 Кания (Хаиья) - населенный пункт и залив на острове Крит.

42 Капнист Д. А., директор Азиатского департамента МИД (1891 -1897 гг.).

43 Лихтенштейн Ф., посол Австро-Венгрии в России (1894 - 1898 гг.).

44 Монтебелло Г., посол Франции в России (1891 -1903 гг.).

45 Имеется в виду заграничное путешествие Николая II в августе - октябре 1896 года.

46 Татищев С. С. дипломат, публицист и историк.

47 Министр иностранных дел Лобанов, сопровождавший Николая II в заграничном путешествии, внезапно умер 18 (30) августа 1896 г.; для дальнейшего сопровождения царя во Францию выезжал товарищ министра иностранных дел Н. П. Шишкин.

48 Имеется в виду Н. П. Шишкин.

49 Тыртов П. П., управляющий морским министерством (1896 - 1903 гг.).

50 Моренгейм А. П., посол в Париже (1884 - 1898 гг.).

51 Французский министр иностранных дел Аното уговорил Николая II и Шишкина утвердить совместные инструкции послам России и Франции в Константинополе, содержавшие французские предложения, на которые до того царское правительство отказывалось дать свое согласие. Инструкции предполагали, в частности, расширение компетенции Комиссии оттоманского долга, созданной державами-кредиторами в 1881 г. после объявления Турцией банкротства. При этом царское правительство согласилось послать своего делегата в это учреждение, которое до тех пор игнорировало (см.: В. М. Хвостов. Ближневосточный кризис 1896 - 1897 гг. "Историк-марксист", 1929, N 13; "История дипломатии". Т. 2. М. 1963, стр. 339 - 342).

52 Гогенлоэ Х., канцлер Германской империи (1894 - 1900 гг.).

53 Маршаль фон Биберштейн, статс-секретарь германского министерства иностранных дел (1890 - 1897 гг.).

54 Речь идет о так называемом "перестраховочном договоре" 1887 г., подписанном в Берлине 6 (18) июня статс-секретарем германского ведомства иностранных дел Г. Бисмарком и российским послом в Берлине П. А. Шуваловым.

55 Гире М. Н., посланник в Аргентине и Бразилии.

56 Теплов В. А., чиновник особых поручений при министре иностранных дел.

57 Никонов М. Н., директор департамента личного состава и хозяйственных дел МИД.

58 Гире Н. Н., секретарь посольства в Париже.

59 Бисмарк О., канцлер Германской империи (1871 -1890 гг.).

60 Менелик II, негус Эфиопии (1889 - 1913 гг.).

61 Речь идет о подписанном 14 (26) октября 1896 г. Аддис-Абебском договоре, завершившем неудачную для Италии войну с Эфиопией.

62 Леонтьев Н. С., отставной офицер русской армии, перешедший в 1896 г. на службу к эфиопскому негусу, произведенный им в генералы и назначенный правителем экваториальных провинций Эфиопии. Неоднократно посещал Россию в качестве члена дипломатических миссий Эфиопии.

63 Ванновский П. С. военный министр (1881 - 1898 гг.).

64 Куропаткин А. Н., генерал, военный, губернатор Закаспийской области (1890- 1898 гг.).


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ИЗ-ДНЕВНИКА-В-Н-ЛАМЗДОРФА

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Марк ШвеинКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Shvein

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

ИЗ ДНЕВНИКА В. Н. ЛАМЗДОРФА // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 02.08.2017. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ИЗ-ДНЕВНИКА-В-Н-ЛАМЗДОРФА (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Марк Швеин
Кижи, Россия
1340 просмотров рейтинг
02.08.2017 (2431 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
20 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
ИЗ ДНЕВНИКА В. Н. ЛАМЗДОРФА
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android