Libmonster ID: RU-14470
Автор(ы) публикации: В. В. ПОХЛЕБКИН

История Советской Конституции свидетельствует о том, что из всех ее разделов почти что не претерпел изменений за 60 лет раздел о государственных атрибутах Советской власти. И это вполне понятно. Символы и эмблемы рабоче-крестьянского государства, созданные в период социалистической революции, были исключительно глубоким и точным графическим выражением идейной сути нашей державы. О том, как они возникли, полезно вспомнить теперь, в связи с принятием третьей общесоюзной Конституции.

Одной из первых, наиболее выразительных эмблем Советской власти, вошедшей ныне с расширением мира социализма в арсенал международной символики, являются серп и молот. Эта эмблема стала элементом государственного герба и флага СССР, гербов и флагов союзных республик, входит составной частью в эмблему Советской Армии. Без нее практически немыслимы теперь ни одна композиция, ни один плакат, ни один орнамент революционной тематики в советском искусстве. Каждому знаком символический смысл этой эмблемы, образно, лаконично и точно выражающий союз рабочего класса и крестьянства. И вместе с тем недостаточно известно, когда, при каких обстоятельствах и в связи с чем она была создана и есть ли у нее конкретный автор как в смысле идеи, так и в смысле художественного исполнения. Ответить на эти вопросы не так-то просто, ибо их, по существу, почти не касались исследователи.

Советская геральдика долгое время не была предметом специального изучения. Только в 60-е годы, накануне празднования 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции, стали появляться работы исследовательские и популярного характера, посвященные некоторым вопросам советской геральдики1 , в первую очередь происхождению советского государственного флага и герба. Однако серьезной научной разработки вопросов советской государственной атрибутики не последовало, так как лишь незначительная часть опубликованного трактовала этот материал исторически2 . Проблемы символики, эмблематики и геральдики в популярных статьях и брошюрах освещались не всегда профессионально. И это не случайно. Во-первых, потому, что писали о геральдике преимущественно искусствоведы и журналисты, а их подход к теме был порою далеко не историчен. Во-вторых, в том случае, когда авторами статей по этой тематике выступали историки, в их работах отсутствовал ге-


1 И. С. Смирнов. Ленин и советская культура. М. 1960, стр. 369 - 372; Ю. Юров. Прост, как правда. М. 1963, стр. 83 - 90; М. Лященко. Рассказы о советском гербе. М. 1963; М Валентинов. Символы труда. "Ленинское знамя", 24.XI.1963; А. Макаров, Э. Церковер. Цвета планеты. М. 1964; М. Поляковский. Создатель советских эмблем. "Правда", 29.V.1965. Сведения, приведенные в перечисленных работах о происхождении советского герба, содержат неточности (см. в этой связи публикацию: "Литературное наследство". Т. 80, 1971, стр. 87, а также статью: Г. Ф. Киселев, В. А. Любишева. В. И. Ленин и создание государственной печати и герба РСФСР. "История СССР", 1966, N 5). Неточные данные имелись в статьях и заметках о советском гербе, опубликованных в журнале "Пионер" (1959, N 11, стр. 2 - 6), "Вечерней Москве" (4.XII.1961), "Неделе" (1962, N 3, стр. 14 - 20).

2 Е. И. Каменцева, А. Н. Луппол. Как создавался советский герб. "Вопросы истории", 1962, N 12: А. Н. Луппол. Из истории советского герба. "Ежегодник Государственного исторического музея. 1960". М. 1962; В. В. Похлебкин. Красная пятиконечная звезда. "Вопросы истории", 1967, N 11; А. Сигнев (А. Сигнев - псевдоним автора настоящего очерка. - Ред.). Как создавался государственный флаг нашей Родины. "Вопросы истории", 1964, N 11.

стр. 81


ральдический анализ изобразительного материала3 . Поэтому независимо от того, опирались ли авторы на официальные документы, воспоминания или архивные данные, они считали эти источники достоверными безотносительно, подтверждались ли содержащиеся в них сведения графическим материалом. Попытки критически подойти к документам или хотя бы сопоставить их, сравнить письменные источники с графическим материалом не предпринимались. В-третьих, недостаточной оказалась источниковедческая база советской геральдики, поскольку архивных данных о происхождении многих символов и эмблем, а также их первых изображений и вариантов почти не сохранилось4 . К тому же недостаточное внимание к геральдике, наблюдавшееся долгие годы, не только затормозило ее изучение с точки зрения тематической, но и привело к утрате определенных традиционных научно- технических навыков при конкретном анализе геральдического материала5 .

Когда в середине 60-х годов оживился интерес к проблемам советской геральдики и эмблематики и вновь возникла потребность в их разработке, естественно, встал вопрос об истории создания основных государственных атрибутов Советской власти - ее флага и герба в целом, а не об источниках и о происхождении эмблем. К сожалению, отсутствие на этот счет архивных документов среди материалов, связанных с принятием в 1918 г. первой советской конституции - Конституции РСФСР6 , способствовало появлению неточных версий о происхождении и становлении флага и герба РСФСР, а также противоречивых данных об их авторах. Объясняется это тем, что в 50-е - 60-е годы популярная литература по геральдике базировалась в основном на таких источниках, как воспоминания7 . Только в 1966 г. Г. Ф. Киселевым и В. А. Любишевой была сделана попытка привлечь к исследованию материалы ЦПА НМЛ при ЦК КПСС, в результате чего ряд прежних версий о времени создания советского герба и его эмблем отпал, а период возникновения последних был уточнен по протоколам СНК РСФСР8 . Но все же некоторые вопросы, в том числе об авторе герба, остались невыясненными. Дело в том, что Г. Ф. Киселев и В. А. Любишева, хотя и использовали новые документы и показали несостоятельность ранее выдвигавшихся утверждений (в частности, опровергли авторство Е. И. Камзолкина), не базировавшихся на архивных источниках, остановились на этом. Проблемы становления советской геральдики, возникновения новой, революционной символики и эмблематики, выяснение того, что же являлось их источником и каков был процесс рождения революционных эмблем (включая хронологию этого рождения), остались пока не освещенными.

Интересен, в частности, вопрос: насколько традиционными или, наоборот, насколько необычными были серп и молот для международной и русской дореволюционной геральдики? Было ли само по себе употребление изображения этих орудий труда в качестве геральдических символов революционно и ново? В западноевропейской и русской геральдике, как известно, практиковалось употребление изображений различных предметов, в том числе ремесленных орудий, в качестве эмблем, которые должны


3 Исключение составляет работа: К. И. Дунин-Борковский. О гербе и флагах РСФСР. М. 1922.

4 В ЦГАОР СССР такие материалы нами не обнаружены. В ЦПА НМЛ при ЦК КПСС имеются графические материалы, приложенные к письмам А. В. Луначарского (см. "Литературное наследство". Т. 80, стр. 84).

5 С 1923 по 1960 г. появилась, по нашим данным, только одна небольшая заметка по советской геральдике, опубликованная в связи с принятием Конституции 1936 г. (см. Е. Звягинцев. История герба СССР. "Исторический журнал", 1937, N 5).

6 В ЦГАОР СССР (ф. 1235, 1918 г.), содержащем материалы по подготовке Конституции 1918 г., стенограммы и материалы V Всероссийского съезда Советов, документы о гербе и флагах отсутствуют. Этот факт косвенно свидетельствует о том, что разработка вопросов государственной атрибутики велась в 1918 г. не Конституционной комиссией ВЦИК, куда глава о гербе и флаге была передана только 4 июля 1918 г. (что подтверждается также воспоминаниями М. А. Рейснера - см. ЦГАЛИ СССР, ф. 1693, оп. 2, д. 2, л. 50, 50 об.; "Ленин и изобразительное искусство". Документы, письма, воспоминания. М. 1977, стр. 471). В ЦПА ИМЛ частично материалы по этому вопросу имеются, но до сих пор они не использовались как источники по геральдической тематике.

7 Отдел рукописей Государственной библиотеки имени В. И. Ленина, ф. 369, к. 293, 1918 - 1923 гг.: С. В. Герасимов. Воспоминания. "Искусство", 1957, N 7, стр. 44; В. Д. Бонч-Бруевич. Избранные произведения. Т. 3. М. 1963, стр. 227 - 228.

8 См. Г. Ф. Киселев, В. А. Любишева. Указ. соч., стр. 21 - 26.

стр. 82


были указывать на первоначальную профессию гербовладельца или служить графическо-эмблематическим истолкованием его фамилии, то есть объяснять его происхождение. Так, в гербе горнозаводчиков Демидовых имелись изображения рудокопательных инструментов и серебряный молот на черном поле9 ; в гербе дворян Кузнецовых - шпага между двумя серебряными молотками10 ; дворян Подрезовых - серп с золотой рукояткой между тремя снопами11 . Однако использование изображений этих предметов ремесла в отечественной дореволюционной геральдике было крайне редким12 . В почти десяти тысячах русских гербов они встречаются всего 2 - 3 раза. Их назначение и истолкование было примитивно конкретным - как иллюстрация к соответствующей фамилии. Только в гербе поэта Г. Р. Державина серн отражал абстрактное астральное понятие серпа-полумесяца, но опять-таки служил конкретным напоминанием о предках Державина, выходцах из Золотой Орды, иллюстрируя, таким образом, не смысл фамилии, а происхождение рода, но в то же время не являясь еще символом, выражающим идею. Можно утверждать, что в русской дворянской геральдике ни молот, ни серп, хотя их изображения изредка и употреблялись, не имели никакого символического или аллегорического значения и использовались лишь как конкретные предметы с ограниченной смысловой трактовкой.

Более широкий смысл имели изображения ремесленных орудий на городских гербах конца XVIII - начала XIX в., где они служили эмблемами основного хозяйственного занятия жителей данного города. Чаще всего изображались кирка, молот, наковальня. Серп в городских гербах не встречался. Сочетание же серпа и молота отсутствовало вовсе. Итак, в дореволюционной геральдике не было ни символического толкования эмблем серпа и молота, ни тем более их совместного изображения. Идея изображения этих орудий как эмблем труда, как символов рабочего класса и крестьянства и их сочетание, совмещение на одном геральдическом поле (щите) с трактовкой этого совмещения как союза рабочих и крестьян являются плодом творчества советской геральдики, ее нововведением в мировую геральдику. В то же время советская эмблематика связана с классической геральдической традицией тем, что использовала принятые, узаконенные в геральдике изображения, то есть такие эмблемы, которым свойственны простота, понятность, доступность в изображении и толковании смысла. Именно это обстоятельство объясняет тот факт, что эмблема серпа и молота не только выдержала "конкуренцию" с другими эмблемами, появившимися после Октябрьской революции, но и стала у нас главной, войдя ныне в золотой фонд международной геральдики.

Возникновение новых революционных символов и отражающих их эмблем было процессом сложным. Изображение серпа и молота как наилучшего, адекватного выражения коренных государственных и революционных понятий появилось не сразу. К сожалению, этот поиск не был в свое время документально зафиксирован, и поэтому восстановить его сейчас хотя и трудно, но поучительно и интересно, ибо он открывает одну из малоизвестных страниц первых шагов социалистической революции в области материального воплощения идей. Новизна серпа и молота как государственных эмблем заключалась в том, что им придавалось совершенно новое символическое значение, непосредственно вытекающее из их характера как орудий труда. Это было уже не эмблематическое изображение отдельной профессии, а характеристика социальной категории, передача отношений двух классов, их нерасторжимого союза. Следовательно, можно констатировать, что коренной переворот, происходивший в идеологии и политике, сказался и на геральдике. Новые символы и эмблемы непосредственно апеллировали к широким массам, приобретали огромное агитационное значение, были всенародно понятными в их новом качестве.


9 "Общин гербовник". Т. 2. СПБ (Павловск). 1798. стр. 135.

10 Там же. Т. 3. СПБ (Павловск). 1799, стр. 124.

11 Там же, стр. 126.

12 Официально в дореволюционной геральдике эти изображения носили наименование "предметы ремесла" (изредка - "ремесленные орудия") и стояли по рангу самыми последними в ряду геральдических элементов, то есть после финифтей, геральдических фигур, астральных и солярных знаков, геральдических зверей, растений, оружия. Как "орудия труда" они получили трактовку только в советской эмблематике, в которой этот термин упрочился в применении лишь к советским эмблемам.

стр. 83


Изменение современниками представления об укоренившихся геральдических понятиях произошло, разумеется, не сразу. Тем более потребовалось время для того, чтобы осознать, что может быть советской эмблемой, как она должна выглядеть и что в ней должно быть главным. Если это было ясно государственным деятелям молодой Республики Советов, то не сразу воспринималось теми, кто составлял гербы и эмблемы, - геральдистами, гербоведами, художниками. Возникло известное раздвоение творческого начала: правильную идею, трактовку новых символов или эмблем могли дать только руководители новой, Советской власти, а их конкретное воплощение, изображение, композицию, подыскание их графического эквивалента должны были взять на себя технические исполнители, порою не вполне еще понимавшие тогда эти идеи. Процесс создания советских эмблем и символов тем самым в корке отличался от геральдической практики предыдущих эпох, где идеи геральдики были сформулированы и канонизированы, ее эмблематика кодифицирована, и в то же время конкретные, технические исполнители принадлежали обычно к господствующему классу или даже к правящему слою общества. Там идейно-творческое и творческо-исполнительское начала полностью совпадали. В советской же геральдике положение было совершенно иным: в первые месяцы после Октябрьской революции такого совпадения не было. Эту специфическую коллизию, возникшую при создании первых советских символов и эмблем, необходимо иметь в виду, чтобы правильно понять и объяснить, кто был их автором.

Таким образом, эти атрибуты нового, социалистического строя создавались уже после Октябрьской революции. И это вполне закономерно. Исторически обусловлено, что все новые (нефеодальные, немонархические) эмблемы могли появиться лишь после свержения царизма, поскольку это событие дало мощный толчок к ниспровержению старых идей и представлений, в том числе и "нарисованных идей" - эмблем самодержавия. Как известно, лишь один революционный символ пришел из дореволюционного времени - красное знамя. Но даже и оно, хотя и являлось идейно осознанным символом, все же геральдически, формально-технически было еще далеко не оформлено как социалистический государственный атрибут, то есть как государственный флаг. В частности, ему недоставало эмблем, превращавших его из символа класса, партии в юридический, официальный атрибут государства.

Создание советских государственных атрибутов могло начаться только с образованием новых государственных учреждений. Вот почему в ноябре - декабре 1917 г., когда шел в основном процесс слома старой государственной машины, вопрос о советской геральдике не возникал. Она стала рождаться под влиянием настоятельных практических потребностей нового государства в собственных атрибутах - флаге, гербе, государственной печати. В первые месяцы после социалистической революции на всех важных внутренних (партийных и государственных) документах достаточно было личной подписи В. И. Ленина, Я. М. Свердлова или наркомов. По подписям наркомов Госбанк выдавал денежные суммы (на этот счет есть распоряжение Ленина)13 . Однако важнейшие государственные акты конституционного и особенно международно-правового характера настоятельно требовали скрепления их государственной печатью. Практическая потребность в ней не возникала до января 1918 года. Такие международно-правовые акты СНК РСФСР, как признание независимости Украины (24 ноября 1917 г.), Эстонии (16 декабря 1917 г.), а затем и Финляндии14 , последовавшее в ночь с 31 декабря 1917 г. на 1 января 1918 г., носили, по существу, внутренний характер: Советская республика признавала независимость частей бывшей Российской империи. На этих актах имеются подписи всех членов правительства, управляющего делами СНЕ и секретаря СНК. Но печатью эти документы не были скреплены15 . Однако при ратификации акта о независимости Финляндии ВЦИК 4 января 1918 г., кроме


13 "Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника" (далее - "В. И. Ленин. Биохроника"). Т. 5. М. 1974, стр. 208.

14 Независимость Украины и Эстонии была подтверждена путем объявления в печати и по радио. Финляндское же правительство прислало в Петроград специальных представителей и потребовало письменного документа (К. Идман. Воспоминания финского министра. "Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине". Т. 5. М. 1969, стр. 158, 161).

15 См. И. И. Сюкияйнен. Революционные события 1917 - 1918 гг. в Финляндии. Петрозаводск. 1962, прил. 2, стр. 290.

стр. 84


подписей Председателя ВЦИК Я. М. Свердлова и секретаря ВЦИК В. А. Аванесова, потребовалась еще и государственная печать, на чем настаивали представители Финляндии. Пришлось воспользоваться временной печатью ВЦИК без герба. На месте герба, в кругу, была исполнена надпись: "Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет", а но кругу: "Советов Рабочих Солдатских и Крестьянских депутатов"16 . Такая же печать была поставлена позднее - 31 января 1918 г. на "Основном законе о социализации земли", подписанном Председателем и членами Президиума ВЦИК, его секретарями, Председателем СНК, наркомом земледелия и всеми членами комиссии III Всероссийского съезда Советов, принимавшими участие в разработке этого документа17 .

По текстовые печати были пригодны, да и то временно, лишь для внутриполитических документов и никак не могли скреплять внешнеполитические акты страны. Поэтому уже в первую неделю января 1918 г. последовало указание Ленина секретарю СНК П. П. Горбунову позаботиться об изготовлении государственной печати18 . Горбунов, возможно, не придал этому вопросу должного значения, считая его чисто техническим, отложил исполнение, а в дальнейшем, после нового напоминания Ленина, заказал печать резчикам, а не художнику, как будто речь шла о воспроизведении уже имеющегося и утвержденного образца. Для СНК изготовлялась такая же "текстовая" печать, какая имелась у ВЦИК, а вовсе не гербовая государственная19 . Секретарь СНК полагал, что печать нужна потому, что без нее - лишь с подписями наркомов - правительственные документы могли быть подделаны20 . В действительности создание государственной печати вызывалось острой политической необходимостью - расширением с января 1918 г. диапазона деятельности Советского государства. Напоминания Ленина во второй половине января и в начале февраля поторопиться с созданием государственной печати свидетельствуют об этом21 . К тому же печать, заказанная для СНК Горбуновым, имела по кругу надпись: "Крестьянск. и рабоч. Правительство Республики России", в центре: "Управление делами"22 . Вполне естественно, что и эту печать Ленин потребовал заменить, ибо ее текст не совпадал даже с официальным наименованием Совнаркома. Однако в январе 1918 г. вопрос не был решен.

Между тем в феврале - начале марта одна за другой вновь встают важные практические государственные задачи, требующие срочного решения вопросов советской государственной атрибутики. Так, НКИД получает, в частности, в начале февраля первые нарекания из-за рубежа на отсутствие четкого государственного флага23 . В конце февраля 1918 г., в связи с созданием Красной Армии, возникает необходимость в униформе для советских войск, их знаках отличия и единой военной эмблеме. 26 февраля столица Советской республики переносится в Москву, 10 - 11 марта туда переезжает правительство. Наконец в начале марта VII съезд РКП(б) принимает новое название партии. Все это заставило обратить внимание на установление и других четких атрибутов в области государственного строительства. Во второй половине февраля развернулась подготовка к подписанию важных внешнеполитических документов: первого советского договора с иностранным государством - Договора о дружбе с рабочей Финляндией и другого международно-правового акта - Брестского мира. По-видимому, в связи с этим в конце февраля был объявлен конкурс на образец государственной печати, а точнее, печатей Совнаркома и ВЦИК24 , но к сроку они не были готовы.

1 марта 1918 г. без государственной печати был подписан договор с правительством Совета Народных Уполномоченных Финляндии, 3 марта - Брестский мир.

По всей вероятности, Ленин вновь обсуждал этот вопрос в начале марта с А. В. Луначарским, который 7 марта подготовил в Совнарком записку об охране худо-


16 Там же, прил. 3, стр. 291.

17 "Основной закон о социализации земли". Птгр. 1918, стр. 18 - 31.

18 "Литературное наследство". Т. 80, стр. 87.

19 Там же, стр. 38.

20 Там же, стр. 87.

21 См. Г. Ф. Киселев, В. А. Любишева. Указ. соч., стр. 23.

22 "Литературное наследство". Т. 80, стр. 53.

23 К. И. Дунин-Борковский. Указ. соч., стр. 8; А. Сигнев. Указ. соч., стр. 213.

24 См. "Литературное наследство". Т. 80. На объявлении о конкурсе, хранящемся в архиве, дата не проставлена.

стр. 85


жественных ценностей и имел беседы с работниками Отдела изобразительных искусств (ИЗО) Наркомпроса25 . Во всяком случае, первый эскиз печати- герба был представлен Ленину в одни из дней до 10 марта. К сожалению, кроме косвенных данных (кратких сведений в биохронике Ленина) о круге этих проблем и о встречах, на которых они обсуждались, пока не обнаружены никакие иные материалы, касающиеся утверждения государственных атрибутов. Но это обстоятельство не должно нас удивлять. Известно, что даже более важные документы того времени утрачены (например, доклад военного руководителя Высшего военного совета республики М. Д. Бонч-Бруевича о положении республики и необходимости переезда Советского правительства в Москву с резолюцией Ленина о согласии на эту меру был утерян именно в те дни)26 . Вполне возможно, что и документы, касающиеся государственной печати, были переданы экспедиции заготовления государственных бумаг, которая выехала в Пензу. Недаром В. Д. Бонч-Бруевич в своих воспоминаниях указывает, что первую печать-герб изготавливал художник Гознака. Здесь возможна ошибка, поскольку тогдашний комиссар экспедиции заготовления государственных бумаг А. Е. Минкин с 3 по 9 марта 5 раз являлся для инструкций и доклада к Ленину27 , и потому данный факт "отложился в памяти" у В. Д. Бонч-Бруевича настолько глубоко, что он совместил появление А. Е. Минкина и художника. Но скорее всего здесь лишь неточная передача факта, и речь шла не о художнике, а о гравере, о резчике печати. Такими резчиками и граверами экспедиции, исполнявшими в 1918 - 1923 гг. задания СНК и Ленина, были П. С. Ксидиас, С. М. Шор и гравер Московской секции металлистов Д. В. Емельянов.

Пока найден лишь документ, подтверждающий изготовление медной государственной печати для сургуча по уже готовому рисунку Д. В. Емельяновым в конце июня 1918 года28 . Прямых же документов, свидетельствующих об авторстве художника, рисовавшего эскиз печати в марте 1918 г., нет. Однако отсутствие формальных документов вовсе не должно означать, что вопрос о печати и других атрибутах государства не был предметом серьезного обсуждения в то время. Наоборот, он был настолько актуальным, что Ленин тогда несколько раз обсуждал его с остававшимся в Петрограде Луначарским29 . В результате еще до отъезда в Москву, то есть до 10 марта, Ленин просмотрел и одобрил в общих чертах представленный ему первый эскиз рисунка государственной печати РСФСР30 . Таким образом, проект или эскиз (герба) был сделан петроградским художником. Этот факт не вызывает сомнений. И это тоже закономерно и понятно. Ведь и высшие органы государственной власти, и Отдел ИЗО Наркомпроса, занимавшийся вопросами привлечения художников к государственному строительству и охраной художественных ценностей республики, действовали тогда в Петрограде. Именно Отделу ИЗО Наркомпроса принадлежит выработка условий конкурса на проект государственной печати, герба, монет, объявленного в конце февраля - начале марта 1918 года. Там указывается, что для государственной печати и герба могут быть использованы такие эмблемы, как серп и молот. Нам думается, что рекомендация этих эмблем явилась результатом обмена мнениями между Лениным и Луначарским, с одной стороны, и членами коллегии Отдела ИЗО - с другой, причем связующим звеном был Луначарский. Не исключено, что именно наркому просвещения принадлежала идея взять в качестве советской эмблемы, а затем и основного элемента советского герба серп и молот31 .

Во всяком случае, идея молота как символа пролетариата была к тому времени всеобщей и шла непосредственно из революционной поэзии периода революции 1905 - 1907 годов. Например, она ярко выражена в стихотворении Ф. С. Шкулева


25 Там же, стр. 54.

26 М. Д. Бонч-Бруевич. Вся власть Советам. М. 1964, стр. 263 - 264.

27 "В. И. Ленин. Биохроника". Т. 5, стр. 292, 295, 298.

28 "Советская культура", 9.X. 1969; "Литературное наследство". Т. 80, стр. 735.

29 "В. И. Ленин. Биохроника". Т. 5, стр. 297, 300, 302.

30 Там же, стр. 306.

31 Известно, что Ленин прислушивался к мнению Луначарского в этих вопросах. Например, документально подтверждено, что по предложению Луначарского Ленин исправил надпись на первой советской марке, заменив ранее утвержденные слова "Республика Россия" и "Социалистическая Россия" (предложение наркомпочтеля В. Н. Подбельского) на "Советская Россия" (см. "Литературное наследство". Т. 80, стр. 69 - 70).

стр. 86


"Мы - кузнецы, и дух наш молод". Что же касается серпа, то тут вопрос был сложнее. Вероятнее всего, серп как эмблема был рекомендован после коллективного обсуждения руководящим звеном партии и Советского государства. Причем, как и в вопросе с эмблемой меча, единодушие было достигнуто не сразу. Во всяком случае, идейное авторство в создании советских символов и эмблем принадлежало партии большевиков, ее руководителям. И это вполне закономерно. Рождение атрибутов социалистического государства было невозможно без нового, марксистского, философского их осмысления. Новая эмблематика не могла создаваться людьми, жившими старыми представлениями, ибо эмблема, как известно, есть "нарисованная идея". Это наглядно показали история геральдического творчества при Временном правительстве и неудача конкурса на советский герб, проведенного среди профессиональных художников. В ходе конкурса выявилось полное непонимание художниками-исполнителями поставленных перед ними задач. Все образцы были либо перегружены эмблемами, либо геральдически непригодны, либо использовали эмблематику, неприемлемую для Советской власти (модифицированные изображения орла, оружие, ликторские пучки). Художники не могли "выскочить" за пределы прежнего геральдического мышления, коренным образом изменить существовавшие геральдические образы. Они могли их лишь подновить в соответствии со своим пониманием природы новой власти. Так, при Временном правительстве орел был оставлен в качестве государственного герба, но у него были изъяты атрибуты монархической власти - корона, скипетр и держава. Аналогичную "модернизацию" государственной эмблемы пытались произвести некоторые художники и после Октябрьской революции: они облекали орла вместо короны в красноармейский шлем, заменяли державу и скипетр "оружием пролетариата" - булыжником.

Поэтому ВЦИК и Совнарком, рассмотрев представленные проекты, забраковали их и решили заказать государственную печать определенному художнику, который мог бы правильно осуществить идею рабоче-крестьянского правительства, уже вполне сложившуюся к весне 1918 года32 . Примерно во второй половине марта - первой половине апреля четко осознается необходимость партийного руководства при разработке советской государственной атрибутики. Об этом свидетельствуют такие меры, как создание и утверждение Политуправлением РККА эмблемы Красной Армии, меры по установлению канонов для государственного флага, заказ государственной печати конкретному исполнителю, пользующемуся доверием правительства, и, наконец, более четкая постановка вопроса о гербе республики.

Основным вначале был вопрос о создании печати. Подготавливая ее в марте 1918 г., различали государственную печать и народный герб. Иными словами, полагали, что изображение на государственной печати не должно было повторяться на гербе, печать первоначально не отождествляли с гербом государства. Такое понимание было традиционным в русской геральдике, поскольку печати предшествовали гербам и считались до XVIII в. более важным государственным символом, чем герб (печать - символ страны, удела, территории, герб - лишь знак "породы")33. Эта идея отвечала и задачам Советской власти, отменившей старые титулы и гербы именно как символы сословных привилегий. Поэтому создание символа Советской страны первоначально понимали как создание государственной печати. Более того, предполагалось, что Совнарком (правительство) и ВЦИК (верховный орган народной власти) будут иметь различные изображения на печатях, то есть фактически будут две государственные печати - для исполнительной и для законодательной власти. В связи с этим условия конкурса ставили перед исполнителями различные цели: на государственных печатях основными эмблемами рабоче-крестьянской республики должны были стать серп и молот, а на народном гербе - фигуры рабочего и крестьянина34 .

Только в ходе подготовки первой Конституции РСФСР и уяснения структуры Советского государства пришли к заключению, что государственная печать и герб государства должны быть едины, то есть слиться. Печать должна была изображать герб Советского государства. Таким образом, советская геральдика и здесь пошла новым путем, внесла иные теоретические понятия по сравнению с дореволюционными. Это


32 А. Н. Луппол. Указ. соч., стр. 68.

33 См. А. Лаки ер. Русская геральдика. Кн. 1. СПБ. 1855, стр. 84 - 88.

34 "Литературное наследство". Т. 80, стр. 85 - 86, 89; "Пламя", 1918, N 7, стр. 2 - 4.

стр. 87


мнение восторжествовало в апреле-июне 1918 года. Отсюда и возник "перерыв" в настойчивых требованиях Ленина срочно изготовить государственную печать, поскольку вопрос из государственно-административного (печать для Совнаркома) перерастал в конституционный (герб для республики) и переходил в сферу другой компетенции. В связи с тем, что печать и герб объединялись, предстояло решить, какие эмблематические и символические элементы должны быть отобраны для государственного герба. По этому поводу на Малом Совнаркоме и на заседаниях Президиума ВЦИК высказывались различные мнения. Так, с начала апреля по 20 июня вопрос о гербе 10 раз обсуждался в Совнаркоме. Чтобы уяснить причины столь длительного обсуждения, необходимо знать, как происходил после Октябрьской революции и до середины 1918 г. стихийный процесс геральдического творчества и в среде народных масс, и в среде творческой революционной интеллигенции.

Характерным для творчества масс было то, что они довольно последовательно отвергали старые геральдические формы, хотя и не поднимались до символической абстракции. Поэтому эмблемы, созданные в дни революции рабочими, были своего рода прямым, "подстрочным" переводом понятия "власть" или даже более узко - "военная власть", "военная сила". Так, на одной из первых советских эмблем, родившихся в период между Февральской и Октябрьской революциями, на красногвардейском значке изображались перекрещенные штык и сабля. Принципиально такая эмблема не была новой. Изображение оружия, особенно холодного, всегда использовалось в старой геральдике. Изображение штыка в глазах масс, по-видимому, "демократизировало" эту эмблему, как бы указывая на народное происхождение власти, но все же такая трактовка власти оставалась традиционной. То же самое относится и к такой эмблеме, как фигура красногвардейца (позднее красноармейца) с винтовкой, появившаяся в первые месяцы после Октября.

Попытки символизировать власть Советов фигурами рабочего, крестьянина, красноармейца с орудиями их деятельности и таким образом аллегорически выразить понятие "Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов" предпринимались сразу же после революции, но оказались малоуспешными, ибо такому изображению недоставало лаконизма и стандартности, а отсюда не хватало четкости и единства, которые характеризуют эмблему. Ведь всюду фигуры рабочего, солдата, крестьянина или матроса изображались на свой лад, в разных ракурсах, в различной последовательности (рабочий, солдат, крестьянин; рабочий, крестьянин, матрос) и с разными атрибутами (молотом, винтовкой, саблей, лопатой). Не случайно именно по этой причине фигуры людей не принято использовать в геральдике как основные элементы (они обычно используются лишь как вспомогательные, то есть как щитодержатели).

Конечно, правила геральдики не были известны массам, и поэтому в первые месяцы революции самыми распространенными эмблемами стали просто изображения человека, что казалось естественным. Ведь Человека с большой буквы, свободного, раскрепощенного, прославляли пролетарская революционная поэзия и проза. Изобразительное искусство шло в этом отношении за поэзией, за словом; оно стремилось лишь иллюстрировать слово, не найдя еще собственных средств выражения. Вот почему в первые месяцы и даже в первые годы после Октября распространенными символами стали фигуры красного ангела, несущего мир и счастье на землю; Прометея, терзаемого орлом и разрывающего цепи; молотобойца, поднявшего молот над миром капитала; кузнеца, кующего ключи счастья для освобожденного человечества; крестьянина - пахаря Новой нивы, бросающего в землю семя Новой жизни; красноармейца или красногвардейца - защитника государства рабочих и крестьян.

Как видно из перечня этих символических фигур, они были сложны для восприятия, слишком литературны, нуждались в объяснении. Поэтому, сохраняя агитационное значение в первые годы революции, они не стали государственными символами и эмблемами. Некоторые из них до начала 30-х годов "удержались" на банкнотах, казначейских билетах, монетах (например, рубле) или на почтовых марках, значках, а также как издательские марки, как эмблемы отдельных общественных организаций, то есть в качестве полуофициальных и притом временных знаков.

В то же время атрибуты этих фигур - орудия труда, тесно связанные с их носителями, отделившись от них, но продолжая ассоциироваться с ними, вскоре

стр. 88


превратились в самостоятельные эмблемы. Так, молот, молот и наковальня, кирка, клещи использовались как символы труда, несокрушимой силы рабочего класса, символы слома буржуазной государственной машины и искоренения ее (клещи) и, наконец, более абстрактно, как символы пролетариата.

Если молот как литературный, словесный образ вошел в строй пролетарской символики еще в период первой русской революции, а получил графическое оформление, широкое распространение и признание уже в период между Февралем и Октябрем 1917 г., так что его узаконение как государственной эмблемы социалистической державы после Октября было исторически и психологически подготовлено, то с символами и эмблемами крестьянства дело обстояло гораздо сложнее. Здесь отсутствовал образ, который мет бы, подобно молоту, олицетворять крестьянство. И это не удивительно. Ведь крестьянство не представляло собой единого класса. С представлением о нем связаны были не только символы бедности, но и богатства. Основной элемент, важный для условного обобщения крестьянства - земля, - плохо поддавался эмблематизации. Старая геральдика знала из орудий крестьянского ремесла изображения сохи, бороны, лукошка, серпа, цепа, символизирующие пять стадий крестьянского труда - пахоту, боронение, сев, жатву, обмолот и их результат - урожай, эмблематически выражаемый снопом, колосом. Каждое из этих изображений носило самостоятельный характер. Соха была образом самого тяжелого и неблагодарного труда, эмблемой бедности. Сноп, наоборот, являл собой желанный результат труда и потому отождествлялся с богатством. Недаром он часто изображался в дворянских гербах. Кроме того, уже сразу после революции цеп, соха и лукошко, а также серп воспринимались в целом как примитивные орудия отжившего прошлого, недостойные увековечения. Более прогрессивным казался плуг.

Уже с начала 1918 г. еще не в графическом изображении, а в словесном описании, в попытках найти лексический образ основных советских классов, начинают фигурировать такие композиции, как плуг у крестьянина и станок у рабочего. Словосочетание "рабочий от станка", получившее позднее распространение и узаконенное как официальный термин в партийных и государственных документах (почти до середины 30-х годов), возникло в 1918 г. в качестве символа передового рабочего. Затем в 20-е годы смысл этого понятия несколько изменился: подчеркивалось, что речь идет о работнике физического труда. Хотя в то время никто не говорил о "крестьянине от плуга"35 , понятие "пахарь" стало связываться именно с плугом - наиболее передовым сельскохозяйственным орудием тех лет. Вот почему в первые годы после революции представление о советской деревне ассоциировалось в отличие от деревни прошлого, деревни сохи, - с плугом. Плуг противопоставлялся сохе. Изображение плуга как символа новой деревни появилось на плакатах уже с февраля 1918 г., а затем в сочетании с молотом стало одной из первых эмблем Красной Армии (с апреля 1918 г.; официально утверждена на красной звезде и знаках комсостава с 29 июля 1918 г. и просуществовала в отдельных случаях до 1922 года)36 .

Таким образом, наиболее массовым и популярным символом и эмблемой крестьянства в первые месяцы после Октябрьской революции был плуг, по крайней мере этот образ, эта эмблема доминировала в первое полугодие 1918 г. почти безраздельно. Тем более важно отметить крайне интересный и неизвестный в исторической литературе факт изображения серпа как эмблемы в период до Октябрьской революции, примерно в сентябре - октябре 1917 года. Как сообщил хранитель фондов Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи П. Н. Корнаков, в фондах музея имеются два знамени, преподнесенные рабочими Петроградского трубочного завода и заводов "Респиратор", "Противогаз" и пяти угольных заводов 31-му стрелковому полку и 15-му Сибирскому стрелковому полку. Самое примечательное, что серп на этих знаменах изображен в сочетании с молотом и штыком. Наличие штыка лишний раз подтверждает послефевральское происхождение этой эмблемы, ибо штык был в то время самым популярным символом революционных войск


35 Во фразеологии начала 20-х годов встречается, однако, следующее словосочетание (например, у В. П. Антонова-Саратовского): "Книга написана для аудитории, растущей у станка и плуга" (см. "Записки" Коммунистического университета имени Свердлова. Т. 1. Январь 1923. Объявление на обороте обложки).

36 "История гражданской войны в СССР"."Т. 3. М. 1957, стр. 308, 324 - 325

стр. 89


и Красной гвардии. Сопряжение же серпа и молота и самое положение и форма молота в этой эмблеме таковы, что свидетельствуют о ее оригинальном происхождении (молот выходит за дугу серпа). Нигде в послеоктябрьских эмблемах подобного сопряжения не встречается. Кто был автором этой эмблемы, пока не установлено.

Но нет сомнения, что идея серпа как обобщающего символа крестьянства возникла не случайно в промышленном и культурном Петрограде, в то время как идея плуга победила (временно), была утверждена и, по-видимому, даже возникла в Москве (апрель - июль 1918 г.). Эта эмблема - пока первая известная по времени попытка не только изображения серпа, но и эмблематического выражения союза рабочего класса, революционных солдат и крестьянства. Обычно в 1917 -1918 гг. союз классов выражался посредством композиции двух или трех фигур. Такие трехфигурные изображения появлялись уже после Февральской революции. А после Октября превалировали двухфигурные композиции, символизирующие союз двух классов: вооруженный рабочий и крестьянин-пахарь или красноармеец-рабочий и крестьянин-сеятель. Одним из повторяющихся элементов этих композиций, получивших распространение на плакатах, знаменах, а также в популярных тогда "живых картинах", было рукопожатие. Оторванное от фигур и стилизованное, оно стало постепенно самостоятельным символом союза рабочих и крестьян. Но так как рукопожатие нечетко выражало классовую принадлежность союза и скорее говорило о дружбе, союзе, братстве вообще и ничем не подчеркивало конкретного союза конкретных классов, то это приостановило распространение данной эмблемы.

В пролетарской литературе, а также в изобразительном искусстве получили распространение и такие эмблемы, как факел, пламя, молния, мозолистая рука (кулак), колос, сноп, рог изобилия. Почти все они существовали в дореволюционной геральдике, однако смысл их был коренным образом изменен. Если в классической геральдике они являлись лишь вспомогательными фигурами и носили значение узкопонятых аллегорий, то теперь им было придано более глубокое содержание. Например, факел - символ света, просвещения - стал трактоваться как частное проявление более широкого символа - пламени. Луначарский в журнале "Пламя", издававшемся под его редакцией, писал: "Пламя - грозная и сияющая эмблема силы, блистательной, буйной, гибкой, мощной, благодетельной, эмблема света, знания, символ горячности сердечной, знак взлета вверх, великая аллегория революции"37 . Вот почему часто употребляются такие словосочетания, как "факел восстания", "пламя революции", "пожар революции", "зарево восстания". Молния стала символом революции, поражающей врагов, и одновременно символом света революции, прорезающего мрак старого мира. Молния была и символом революционной мысли. Значительно реже как аллегория света и жизни использовалась эмблема солнца, поскольку солнце и в старой геральдике имело то же значение. Однако уже через несколько месяцев символ солнца стал более распространенным главным образом потому, что его легче было изображать графически, чем пламя, и оно проще "узнаваемо" как эмблема.

Что касается снопа, колосьев хлеба, рога изобилия, то они должны были символизировать животворную силу, вечность революции, подобно тому, как вечны хлеб и породившая его земля. Они должны были олицетворять понятные для всех символы мира и процветания вообще. Кроме того, была попытка в первые месяцы революции ввести в употребление в качестве символа мира кадуцей - жезл Меркурия (вестника мира). Барельефы кадуцея появились в 1918 г. на многих зданиях в Петрограде. Но "та эмблема не привилась. Явно новой эмблемой была "мозолистая рука" - символ рабочего класса, чаще всего используемый в литературе, гораздо реже - в изобразительном искусстве (лишь на некоторых значках). Рука, сжатая в кулак, но обязательно закованная в латы, была в старой геральдике символом обороны, защиты, а две перекрещенные руки служили эмблемой верности. Революция изменила и этот знак: "мозолистая рука", кулак стали не только символом рабочего класса, но, как писал Луначарский, и гербом всего трудового народа.

Попытка изобразить "мозолистую руку" в качестве эмблемы была сделана художником И. Зариньшем на первой советской почтовой марке в конце 1917 - начале 1918 года. Однако этот символ, столь убедительно звучавший в поэзии, оказался


37 А. В. Луначарский. Вступительная статья. "Пламя", 1918, N 1, стр. 3.

стр. 90


плохо воспроизводимым в графике и живописи. Трудно изолировать, отрывать такие элементы, как рука и кулак, от их носителя, и еще труднее подчеркнуть изобразительными средствами типичные признаки этой эмблемы: ее мозолистость, принадлежность к определенному классу - пролетариату. "Мозолистая рука" как эмблема была лишена четкой классовой принадлежности. Вот почему уже в первые месяцы после революции изображение руки не получило столь же широкого распространения, как другие эмблемы, которых к весне 1918 г. имелось около двух десятков: штык, сабля, винтовка (олицетворение вооруженной власти народа), молот, кирка, клещи, наковальня, разбитые цепи (эмблемы и символы пролетариата и освобожденного труда), плуг, лукошко (эмблемы крестьянина, пахаря- земледельца и сеятеля), пламя, факел, молния, солнце (эмблемы революции, света, силы, восстания, просвещения), рог изобилия, колосья, снопы злаков (эмблемы жизнеспособности, вечности советского строя, его стремления к миру). Большинство этих символов и эмблем пришло в изобразительное искусство, в плакат, в революционные значки и знамена, в книжную графику первых лет революции, в оформление площадей и улиц во время революционных праздников из революционной поэзии. Образы молота, кузнецов, Прометея, разорванных цепей, пламени, молнии, "мозолистой руки" и солнца были навеяны произведениями поэтов революции - Г. М. Кржижановского, Л. П. Радина, А. Я. Коца, Ф. С. Шкулева, А. В. Луначарского и др.

Однако среди этих эмблем отсутствовали столь привычные для нас теперь серп и красная звезда. Только после III Всероссийского съезда Советов, когда началось слияние Советов рабочих и солдатских депутатов с Советами крестьянских депутатов (с конца января 1918 г.), этот важнейший политический факт в жизни Советской республики заставил задуматься о крестьянском эмблематическом эквиваленте рабочему молоту. И этим эквивалентом стал серп. До того он казался по сравнению с плугом вчерашним днем, к которому нечего звать. Серп отсутствовал в поэзии пролетариата, а у широких народных масс, и особенно революционной интеллигенции, он нередко ассоциировался с известными некрасовскими строками: "Только не сжата полоска одна, грустную думу наводит она". До конца февраля - начала марта 1918 г. серп практически не появлялся среди тех советских эмблем и символов, которые возникли после Великого Октября и использовались в агитационно-пропагандистской деятельности Коммунистической партии, советских и общественных организаций. Выдвижение и особенно узаконение и распространение этой эмблемы, в отличие от молота, связано целиком с попытками создать советский герб, и прежде всего создать прототип герба - государственную печать.

В последние годы в популярных статьях и брошюрах вопрос об авторе герба либо не ставился, либо назывались различные имена. Упоминались Е. И. Камзолкин, Н. Е. Кузнецов, А. Н. Лео, Н. А. Андреев, "неизвестный художник из Гознака". Все это были лишь предположения, ибо авторство указанных лиц не доказывалось. Более того, в документах эпохи революции и в материалах конкурса на государственный герб и печать упоминаются совсем иные имена - С. Чехонин, И. Пуни, Н. Альтман, А. Арнштам, П. В, Митурич (их проекты были по крайней мере зафиксированы). Но кто же из этого списка действительно является автором Герба РСФСР и эмблемы серпа и молота? Пока удалось доказать, что совершенно не подтвердилось авторство Е. И. Камзолкина, Н. Е. Кузнецова, Н. А. Андреева (все они указывались как авторы герба в воспоминаниях С. В. Герасимова, В. Д. Бонч-Бруевича и др.)38 . Доказано также, что изображения герба у художников Н. Альтмана, А. Арнштама, И. Пуни, П. В. Митурича были неудачными или поступили после утверждения государственного герба39 . "Неизвестный художник из Гознака" - это гравер Д. В. Емельянов, изготовивший один из вариантов печати (для сургуча, медную, а не резиновую для бумаг). Таким образом, "круг претендентов" с 1962 г. (когда вопрос впервые был поставлен в исторической литературе) сузился: остались два имени - А. Н. Лео и С. В. Чехонин. Оба они не отвергнуты исторической критикой. Но в то же время в отношении обоих отсутствуют прямые документы, где бы было сказано: "Такой-то - автор печа-


38 См. Г. Ф. Киселев, В. А. Любитева. Указ. соч., стр. 21 - 25; "Ленин и изобразительное искусство", стр. 471, 474.

39 "Ленин и изобразительное искусство", стр. 474.

стр. 91


ти (или герба) РСФСР". И вряд ли подобную справку удастся найти. Поэтому уместно применить тот способ доказательства авторства, которым всегда пользовалась историческая наука, - это сопоставление всей суммы событий, в которых данное лицо принимало участие, с кругом и характером его деятельности и с его идейно-теоретическим уровнем и профессиональной квалификацией. Если к этому добавить анализ самого геральдического (изобразительного) материала и как дополнение литературные свидетельства современников, то при совпадении всех этих данных вопрос об авторстве может считаться почти решенным.

Какие данные мы имеем об А. Н. Лео, откуда вообще появилось это имя? В 1989 г. была обнаружена фотокопия изображения эскиза печати СНК, где серп и молот были совмещены с мечом. Это изображение соответствовало описанию, данному в воспоминаниях В. Д. Бонч-Бруевича, что позволило считать его первым эскизом печати СНК. Однако на рисунке отсутствуют подпись и всякое иное указание об имени художника. По финансовым документам СНК за апрель 1918 г. удалось установить, что "за образец государственной печати Совнарком уплатил художнику Лео". И все. Короткая записка, не уточняющая даже имени и отчества художника40 . Поскольку в 1918 г. в РСФСР числились три художника с фамилией Лео, то путем исключения двух московских художников было решено, что речь идет о петроградском художнике А. Н. Лео41 .

Таким образом, доказательство авторства А. Н. Лео базируется лишь на том, что он находился весной 1918 г. в Петрограде. Никаких других аргументов в пользу его авторства нет. Между тем Лео - без инициалов - это также псевдоним Ларисы Рейснер, работавшей в то время в отделе ИЗО Наркомпроса. А. Н. Лео был художником-оформителем, графиком при типографии Р. Голике и А. Вильборг42 , и хотя он имел большой стаж, но по мастерству не выходил за рамки весьма среднего уровня. Таким образом, его авторство, строго говоря, еще не доказано, а художественный и политический уровень его как типографского графика не позволяет говорить о нем как о несомненном авторе первого эскиза. Вполне возможно, что он был исполнителем, а идея заказа была разработана для него еще кем-то.

Теперь обратимся к данным, которые имеются у нас о С. В. Чехонине. Это был крупный художник-график с мировым именем, вставший на сторону пролетарской революции с первых же дней ее свершения. Еще в период первой русской революции Чехонин работал как карикатурист в политических журналах радикального направления. Однако среди художников-графиков и фарфористов он был известен как утонченный эстет, поклонник классики и ампира. Чехонин один из немногих дореволюционных художников хорошо знал геральдику, искусство составления гербов и вензелей. По этой чисто внешней причине люди, мало знавшие его, считали накануне революции, что Чехонин - "художник для аристократов". Однако он понял революцию и проникся ее пафосом, ее идеями, отдал ей свои творческие силы. Еще при Временном правительстве Чехонин пришел на выступление Ленина в особняке Кшесинской и слушал его речь, произведшую на него глубокое впечатление43 . В конце 1917 г. познакомился с Луначарским и вместе с П. Ваулиным добился от него передачи бывшего императорского фарфорового завода из ведомства сельского хозяйства в ведение отдела ИЗО Наркомпроса с целью наладить работу этого уникального предприятия44 . Назначенный в марте 1918 г. членом Коллегии ИЗО НКПр и художественным руководителем Государственного фарфорового завода, он почти ежедневно встречался с членами коллегии, прежде всего с Л. М. Рейснер.

В первые месяцы после Октября и вплоть до лета 1918 г. Рейснер работала в Комиссии по сохранению памятников искусств и поэтому многократно беседовала с Чехониным, приезжала к нему на фарфоровый завод. Одновременно, как член Коллегии ИЗО, она часто виделась с Чехониным на заседаниях. Отец ее, М. А. Рейснер, заведующий отделом законодательных предположений Наркомюста, по поручению


40 В. С. Драчук. Рассказывает геральдика. М. 1977, стр. 91.

41 Там же.

42 Там же, стр. 526.

43 С. В. Чехонин. В первые годы революции. "Ленин в зарисовках и воспоминаниях художников". М. -Л. 1928, стр. 64 - 67.

44 Л. Андреева. Советский фарфор. 1920 - 1930 годы. М. 1975, стр. 60.

стр. 92


ВЦИК и лично Ленина работал наряду с другими лицами над проектом первой Конституции РСФСР. В начале апреля 1918 г. проект этот был закончен, так что основная работа но его завершению приходилась на март. Не случайно именно весной 1918 г. был объявлен конкурс на создание государственных эмблем и регалий: государственной печати, флага, герба, денежных знаков. Они должны были быть готовыми, прежде чем вносить их в конституцию. М. А. Рейснер также был знаком с Чехониным через дочь еще с дореволюционной поры, когда он преподавал в школе Общества поощрения художеств. Одновременно Чехонин встречался и с Луначарским как член Коллегия ИЗО Наркомпроса, так и в качестве художественного руководителя Государственного фарфорового завода, а также как сотрудник редактируемого Луначарским журнала "Пламя". Наконец Чехонин иллюстрировал произведения Луначарского и многие революционные издания и сборники и тем самым глубоко входил в мир революционных образов и революционной символики.

Советские искусствоведы, исходя лишь из анализа поэтики Луначарского и графики Чехонина, неоднократно отмечали "сходство образной символики Луначарского и Чехонина", подчеркивали, что "приверженность литературного символизма к краскам и символика цвета в чехонинской графике, коренившаяся в его работах на фарфоре, - явления родственные, позволяющие говорить об их общей идейной природе, общей стилистике и культуре"45 . Не удивительно, что при такой общности идейно-художественного восприятия, при адекватности художественного мышления Луначарский и Чехонин смогли понять друг друга. Художник вскоре оказался вовлеченным в мир революционных идей. "Искренности его никто не заподозревал. Маклеры морали, вычислявшие, кто, когда и за какую цену продался большевикам, в этом случае молчали"46 .

Если Луначарский высказывал мысли о серпе и молоте как эмблемах Советской власти или делился со своими коллегами тем, что думал по этому поводу Ленин, то, вероятно, одному из первых это могло стать известным именно Чехонину. Не исключено также, что во время обсуждения проектов государственной печати и эмблем Чехонин как человек, знакомый с правилами геральдики, и как член Коллегии ИЗО мог высказать мысль о необходимости избрать для символизирования крестьянства именно серп, а не плуг, не соху и не цеп, ибо серп и по частоте употребления и как ручное орудие труда как бы равнялся молоту рабочего, а графически был выразителен и удобен для изображения, одномасштабен с молотом. Фактически ни один другой художник того времени, по-видимому, не был по своему творческому уровню и своим знаниям столь подходящим для создания новых "геральдических художеств", как Чехонин.

Недаром Луначарский подчеркивал, что Чехонин входил в группу, "которая являлась опорой для нашей деятельности в области искусства"47 . Современники, люди, хорошо знавшие Чехонина, прямо говорят о нем как об авторе первого советского герба РСФСР, как о родоначальнике и творце советской эмблематики и революционной символики, ее основных графических элементов48 . И это свидетельствуют специалисты - известные искусствоведы или геральдисты А. М. Эфрос, К. И. Дунин-Борковский и другие. Чехонин не только создал, но и увековечил силой своего искусства советские эмблемы, придал им престижность и авторитет в первые, самые бурные годы социалистической революции. Об этом упоминает, в частности, Эфрос в монографии о Чехонине, изданной небольшим тиражом к пятилетию Октября. Тем больше оснований процитировать высказывания очевидца, который одним из первых оценил деятельность Чехонина как советского графика-геральдиста: "Уже дети наши, растущие советичами, для которых серп и молот есть не новый, юнейший в мире государственный герб, только что заменивший после ужасной борьбы столетнего двуглавого орла, а есть единственное им известное, всю их жизнь им сопутствующее и потому в их мыслях исконное и непререкаемое выражение торжественной и огромной власти Русского государства, - ничего не поймут в том чувстве изумления и недо-


45 Там же, стр. 77.

46 А. Эфрос. Мастер советского ампира. "С. В. Чехонин". М. 1923, стр. 10.

47 А. В. Луначарский. Об отделе изобразительного искусства. "Новый мир", 1966, N 9, стр. 237 - 238.

48 См. Л. Андреева. Указ. соч., стр. 77.

стр. 93


верия, каким мы, участники и свидетели эпохи 1917 -1922 гг., встретили выступление Чехонина в качестве художника Октябрьского переворота... Его пышная советская эмблематика,... проработанная, вычеканенная, устойчивая, государственно законченная, государственно-определительная, была для нас настолько же неожиданна и парадоксальна, насколько спустя одно-два десятилетия, когда дети станут взрослыми, она покажется им обыкновенной, той самой, какую они видели в детстве, в первые годы советского строя, когда на зданиях, на автомобилях, на флагах, на околышах, на шинелях, на пушках, на декретах, на воззваниях, на газетах, на календарях вдруг возникли, растеклись, распластались тысячами тысяч серпы, молоты, пятиверхие звезды и лозунги советского строя... Чехонин ни от чего не отказался, своего искусства не изменил, любимых вещей не забросил, продолжал говорить тем же высокомерным языком ампирных форм, каким говорил раньше, даже становился все сложнее, обращался к более искушенным глазам, рассчитывал на более придирчивый вкус, и однако же его перо и его кисть тончайше выписывали не императорские вензеля, а октябрьскую аббревиатуру "РСФСР" и нежнейшим голоском фарфора, два века привыкшим грассировать про "веру, царя и отечество", - выводили советскую сюиту: "Долой помещиков и капиталистов!", "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", "Да здравствует Октябрьская революция!" и "Царству рабочих и крестьян не будет конца!"49 .

Фактически для Чехонина творчество в области советской эмблематики стало основным независимо от того, работал ли он по фарфору или в книжной графике. Ни у кого из современников Октября не вызывало сомнений, что графический язык Чехонина и советская эмблематика есть то новое, что является таким же специфическим признаком пролетарского, советского в изобразительном искусстве, как проза М. Горького в литературе, язык и тематика стихов В. В. Маяковского в поэзии. Не следует забывать, что Чехонин создавал эмблемы и символы Советской власти в их комплексе, единстве и взаимосвязи: и герб, и печать, и денежные знаки, и т. д.50 . Недаром Эфрос называл Чехонина "вернейшим спутником советской революции" в области изобразительного искусства. Это отнюдь не литературное преувеличение, а констатация факта.

Для Чехонина такой путь был логичен. Опираясь на культурное наследие прошлого, он во время социалистической революции впервые понял, что только теперь может использовать это наследство не эклектически, а творчески, создать на его базе новый и в то же время глубокими корнями связанный со всем лучшим в культуре прошлого советский стиль. Стиль, который одновременно носил и черты официальной государственности и черты личного, индивидуального, чехонинского. Это органичное слияние индивидуального и коллективного, общественного, государственного поражало современников и глубоко действовало на их сознание. Они высоко оценили чехонинскую эмблематику. Немало сделал Чехонин и для утверждения и укрепления международного престижа Страны Советов. Так, его фарфор с советскими эмблемами получил в 1919 г. премию в Париже; его сервизы с советскими гербами украшали столы во время дипломатических приемов в первых советских посольствах и миссиях в Берлине, Генуе, Лозанне, Варшаве, Стокгольме.


49 А. Эфрос. Указ. соч., стр. 9 - 10.

50 Чехонину принадлежали в 1917 г. проекты первых советских почтовых марок, не реализованных из-за недостатка средств и бумаги; в 1918 г. - проекты народного герба, печати Совнаркома, денежных кредитных билетов, почтовых марок, марки Госиздата ("Прометей"), оформление книги А. В. Луначарского "Фауст и город"; в 1919 г. - значки в память двухлетия Октября, иллюстрации к "Великому перевороту" А. В. Луначарского; в 1920 г. - оформление сборников Музея Революции, журнала "Красный командир", всех изданий Коминтерна, марка издательства Коминтерна, оформление альбома "Деятели Коммунистического Интернационала" (Птгр. 1920): 2-й конгресс Коминтерна); в 1922 г. - марки издательств Истпарта и Коммунистического университета имени Свердлова, издательства "Красная новь", оформление книги "Пятилетие Октябрьской революции" и "Календаря Русской революции", где собрано большинство чехонинских рисунков советских значков. Чехонин выполнил также уникальный миниатюрный акварельный портрет Ленина с натуры (ныне находится в Кабинете В. И. Ленина в Кремле), несколько зарисовок выступления Ленина на открытии II Конгресса Коминтерна (ныне хранятся в Центральном музее В. И. Ленина; см. "Ленин и изобразительное искусство", стр. 521).

стр. 94


Чехонину, как и многим другим деятелям старой культуры и науки, глубоко импонировали ленинские слова о необходимости освоения культурного наследия прошлого. Недаром афоризм "Уважение к древности есть, несомненно, один из признаков истинного просвещения" многократно повторялся им на фарфоре. Ему посчастливилось творить в окружении таких людей, как Луначарский, М. Н. Покровский, слышать от них суждения Ленина и их собственные по вопросам культуры и искусства.

Одновременно Чехонин не терял связей и с теми людьми из своего старого круга, которые не просто остались после социалистической революции в Советской России, а сотрудничали с рабоче-крестьянской властью. Здесь следует отметить прежде всего семью Лукомских. Старший из двух братьев, В. К. Лукомский, до октября 1917 г. был управляющим гербовым отделением департамента герольдии, а с 31 марта 1918 г. стал заведовать Гербовым музеем РСФСР, который также перешел в систему Наркомпроса и просуществовал в ней до 1931 года. Еще до 1917 г. он познакомился с М. А. Рейснером в Обществе поощрения художеств, где они оба преподавали. Чехонин, по всей вероятности, имел консультации с Лукомским относительно геральдической грамотности первых советских эмблем. Не случайно именно Лукомский в 1929 г. был приглашен Покровским стать автором статьи "Геральдика" в первом издании БСЭ. Его брат Г. К. Лукомский был искусствоведом, посвятившим себя изданию многочисленных альбомов с сопроводительным текстом о русском искусстве и архитектуре. Примечательно, что все его книги 1923 г. издания имеются в личной библиотеке Ленина в Кремле. Еще более показательно, что в Кабинете Ленина в Кремле есть и та чрезвычайно редкая (она отсутствует в Государственной библиотеке имени В. И. Ленина и в других библиотеках СССР) работа Г. К. Лукомского, где прямо говорится, что единственным художником, интенсивно работающим в ногу с революцией, является С. В. Чехонин51 .

Об этом же писал и автор первой книги о гербе и флагах РСФСР геральдист К. И. Дунин-Борковский52 . Последний, будучи представителем старинной белорусско-польской аристократии, тем не менее без колебаний остался в Советской России и посвятил себя работе в Наркоминделе. Его вкладом в советскую геральдику был "Альбом флагов и вымпелов", изданный Наркоминделом53 . Как один из первых собирателей эмблем советской геральдики Дунин-Борковский был хорошо осведомлен о том, как они создавались, тем более что входил в жюри конкурса на советский герб и представил геральдически обоснованную критику неудачных проектов. Таким образом, единодушные свидетельства авторитетных, осведомленных и вместе с тем профессионально квалифицированных современников (Эфрос, Лукомский, Дунин-Борковский) и объективные данные (работа Чехонина в марте 1918 г. в тесном сотрудничестве с Луначарским и по его заданиям в отделе ИЗО, где в это время также обсуждался вопрос о гербе), наконец, сам факт создания Чехониным в эмблематике и орнаментике самобытного советского стиля, которому стали подражать другие54 и который получил всеобщее признание, - все это говорит в пользу того, что он был или скорее всего мог быть автором основных советских эмблем и герба.

Ставя вопрос о пионерах советской эмблематики, нельзя не учитывать того обстоятельства, что эмблемотворчество требует от художника широких исторических знаний, эрудированности. Герботворчеством и эмблемотворчеством занимаются обычно крупные мастера. Об этом свидетельствует история мирового искусства, в том числе и советского. Не случайно герб Армении создал не кто иной, как М. С. Сарьян, а герб Грузии - Е. Е. Лансере и И. А. Шарлемань. Вполне закономерно предполагать автором герба РСФСР и Чехонина. Конечно, многие художники заимствовали потом у Чехонина образы его графики, и это было вполне естественно: ведь после своего создания любая эмблема, особенно государственная, перестает уже быть авторской собственностью. Она принадлежит всем. О подобном влиянии графического языка и образов Чехонина имеется множество фактов.


51 Г. К. Лукомский. Художник в русской революции. РСФСР-УССР, 1917- 1922. Записки художественного деятеля. Берлин. 1923, стр. 10.

52 К. И. Дунин-Борковский. Указ. соч., стр. 15.

53 К. И. Дунин-Борковский. Альбом флагов и вымпелов. М. 1922.

54 Л. Андреева. Указ. соч.. стр. 76 - 78.

стр. 95


Для этого стоит сопоставить все изображения серпа и молота, начертанные в период с 1918 по 1922 год. Особенно наглядно прямые заимствования чехонинских элементов можно проследить у художников Петрограда. В этом смысле даже авторство Лео (или А. Н. Лео) вполне может быть объяснимо как заимствование у Чехонина. Ведь А. Н. Лео как типографский художник и книжный график не мог не испытывать влияния (и не мог не знать) такого мэтра книжной графики, как Чехонин. Чтобы понять, какими путями шло органическое заимствование чехонинских приемов и образцов, достаточно сравнить, например, виньетку Чехонина в журнале "Пламя" (1918 г., N 5) и оформление уличного панно А. Аганьевой, сделанное к Октябрьской годовщине 1918 г. в Петрограде. Сопоставление этих рисунков дает возможность представить, каким образом распространялись чехонинские эмблемы и как они превращались в народные, в "ничейные", общие55 . Такая судьба бывает нередко у песен и даже у стихов, не связанных с музыкой. Но почти беспрецедентным случаем надо считать такое превращение в изобразительном искусстве, что и произошло с эмблемами, созданными Чехониным.

Говоря о Чехонине как о наиболее возможном авторе-создателе, а не просто исполнителе первых советских эмблем и государственных регалий (печати, герба), следует иметь в виду еще одно обстоятельство, обычно ускользавшее от внимания исследователей советской эмблематики. Хотя первый эскиз герба (или один из первых?) появился весной 1918 г. (март-апрель), а описание герба в Конституции РСФСР и его изображение на печати СНК - летом 1918 г. (июль), вплоть до осени, до сентября - октября официального рисунка герба (помимо печати) не было сделано. Герб стали изображать впервые в дни празднования годовщины Октябрьской революции в 1918 г., но крайне произвольно. Вплоть до 1922 г, как изображение герба РСФСР, так и изображение его главной эмблемы - серпа и молота не было точно установлено. Это отмечал Дунин-Борковский в газете "Гудок" в 1922 г., и это четко прослеживается при сопоставлении рисунков герба РСФСР, появлявшихся в 1918- 1922 гг. в периодической печати. Уже первое официальное изображение герба, на обложке первого издания Конституции РСФСР 1918 г., резко отличается от описания в тексте конституции и от образца герба на государственной печати. Здесь и ликторские пучки, и лавровые ветви, и чаша с огнем, и даже бурелет (венок для шлема), совершенно не предусмотренные конституцией. Кто был автором этого рисунка, широко воспроизводящегося вплоть до наших дней? Этот вопрос до сих пор не был освещен. Известно также, что в период с 1918 по 1920 г. менялось изображение элементов герба на государственной гербовой печати: в частности, положение рукоятки молота, конфигурация щита и другие детали. Герб дорабатывался, так сказать, в рабочем порядке.

Все это заставляет нас по-иному взглянуть на вопрос об авторе советского герба в его окончательном виде. Не случайно варианты герба РСФСР 1920 - 1922 гг. гораздо ближе стоят к изобразительной манере Чехонина, чем к варианту с мечом 1918 г., приписываемому А. Н. Лео. Таким образом, вопрос о создании советских эмблем и советского герба гораздо сложнее и творчески глубже, чем об этом обычно принято думать. Несомненно одно: в создании герба (печати, эмблем) принимали участие крупнейшие творческие силы Советской Республики, причем этот процесс носил постепенный, кумулятивный характер. В ходе его предлагались и отвергались различные варианты и в конце концов были отобраны наиболее совершенные. До 1922 г., пока Чехонин в известной мере определял нормы советской эмблематики, он, разумеется, имел возможность вносить дополнительные изменения и улучшения в гербовое изображение, совершенствовать, стилизовать его и тем самым оказывать своими рисунками косвенное влияние на установление какой-то нормы для официального изображения герба РСФСР. Известно, что за период с 1918 по 1922 г. Чехонин выполнил не менее дюжины различных вариантов гербовых эмблем и элементов как в значках, так и на фарфоре и в книжной графике. Как известно, Чехонин имел обыкновение


55 В этой связи стоит также напомнить, что известный и широко распространенный, ставший классическим силуэт профиля Владимира Ильича, воспроизведенный на форзаце и переплете второго и третьего изданий Собрания Сочинений Ленина, принадлежит Чехонину. Этот силуэт, как известно, многократно заимствуют и воспроизводят различные художники в плакатах и книжной графике, считая "общим".

стр. 96


подписывать свои рисунки на титульных листах книг и на обложках, вплетая эту подпись или монограмму в изображение. Изредка он расписывался на фарфоре (что является редкостью). Но внести свою подпись в государственный герб было невозможно.

Итак, подведем итоги. Что же нам известно о времени возникновения и об авторах первых советских эмблем? Кто стоял у истоков советской эмблематики? Когда она возникла? Временем создания советской эмблематики, в том числе и советского герба, следует считать не один лишь 1918 г., а весь период 1917 - 1922 гг., когда постепенно шло графическое оформление советских символов, эмблем, аллегорий и орнаментики. Начало этого процесса относится, по-видимому, к концу 1917 г., а завершение к декабрю 1922 года. Именно с этого времени начинается второй период в развитии государственной атрибутики - в связи с созданием Союза ССР. В этом процессе активнейшее участие, несомненно, принимали два лица - С. В. Чехонин, эмблематический вклад и стиль которого хорошо известны и исторически зафиксированы, и некто Лео, фамилия которого (или псевдоним?) совпадает с фамилией петроградского графика А. Н. Лео, о котором мы знаем пока только то, что он исполнил кальку с рисунка проекта печати СНК (с серпом, мечом, молотом) для гравера Д. В. Емельянова, изготовлявшего образец печати. Его работа в области геральдики предстает, следовательно, несколько изолированной. Что касается технического исполнения государственных атрибутов, то нам пока также неизвестен исполнитель первого образца государственной печати. Гравер Емельянов выполнил один из экземпляров печати, а именно предназначенный для оттиска на сургуче, на пакетах. Об исполнителе - резчике резиновой печати для оттисков на документах нам пока ничего не известно. Отсутствует, к сожалению, и ясность в вопросе о том, когда был проведен конкурс на печать (дата опубликования). Это могло бы облегчить установление автора герба. В целом же вопрос об авторстве и об основных деятелях в области создания советских эмблем ясен. Родиной большинства, если не всех эмблем Советской власти, был революционный Петроград. Основной идейной направленностью советской эмблематики начиная с первых дней ее рождения была идея мира, мирной политики как характерной черты Советской власти.

Наиболее яркую и последовательную трактовку эта черта получила в эмблемо- творчестве Чехонина. Художник нашел верные геральдические и графически выразительные символы и эмблемы - серп, молот, солнце, масличные ветви, колосья пшеницы, кадуцей - для отражения идеи, что Советская республика есть республика всенародного процветания, а ее политика есть политика мира. Говоря об истоках советской эмблематики, важно подчеркнуть, что ее принципиальное отличие от дореволюционной было четко и ярко зафиксировано уже в 1917 - 1918 годах. Самым славным, принципиально новым и значительным было то, что основные советские эмблемы - серн и молот - трактовались не просто как "орудия труда", не были просто эмблемами труда (хотя бы и Труда с большой буквы), а символами и эмблемами рабоче- крестьянской державы, Советской республики. К сожалению, это не всегда подчеркивается даже специалистами в области вспомогательных исторических дисциплин. Таким образом, в первое пятилетие существования Советской власти были заложены прочные идейные, теоретические основы советской атрибутики, был создан основной арсенал советских эмблем.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ИЗ-ИСТОРИИ-СОВЕТСКОЙ-ЭМБЛЕМАТИКИ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

В. В. ПОХЛЕБКИН, ИЗ ИСТОРИИ СОВЕТСКОЙ ЭМБЛЕМАТИКИ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 24.12.2017. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ИЗ-ИСТОРИИ-СОВЕТСКОЙ-ЭМБЛЕМАТИКИ (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - В. В. ПОХЛЕБКИН:

В. В. ПОХЛЕБКИН → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
2344 просмотров рейтинг
24.12.2017 (2287 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
1 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
Вчера · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
ИЗ ИСТОРИИ СОВЕТСКОЙ ЭМБЛЕМАТИКИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android