От Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС

Впервые полностью на русском языке публикуется незавершенная работа К. Маркса "Разоблачения дипломатической истории XVIII века". В литературном и рукописном наследии К. Маркса и Ф. Энгельса, в той или иной мере относящемся к России, особое место занимают работы 50-х годов XIX века. Эти произведения касаются, в числе прочего, внешней политики царизма, его международной роли и тесно примыкают к другим их трудам названного десятилетия по вопросам международных отношений в Европе и истории дипломатии. Исследованием данных проблем Маркс и Энгельс занимались в связи с соперничеством европейских держав на Ближнем Востоке и Балканах, Крымской войной, борьбой за объединение Германии и Италии, другими международными событиями 50-х годов XIX века.

Реакция, восторжествовавшая на европейском континенте после поражения революций 1848 - 1849 гг., препятствовала развитию рабочего движения. Но Маркс и Энгельс были уверены в неизбежности нового подъема демократических движений и освободительной борьбы пролетариата. Именно с учетом этой перспективы подходили они к оценке событий международной жизни. 2 ноября 1853 г. Маркс писал Энгельсу в связи с работой над статьями о Пальмерстоне: "Я рад, что случай заставил меня поближе ознакомиться с внешней политикой - с ее дипломатической стороной - за двадцать лет. Этот момент мы совсем упускали из виду, а ведь надо же знать, с кем приходится иметь дело"¹ . Обращение Маркса и Энгельса к этой тематике имело большое значение для развития новых аспектов теории классовой борьбы, обоснования позиции пролетариата в вопросах национальном и внешней политики, определения стратегических и тактических задач пролетарской партии. Они подходили к международным событиям с точки зрения пролетариата, заинтересованного в последовательно демократическом решении коренных проблем исторического развития стран Европы, в ниспровержении реакционных режимов, укрепившихся после поражения революций 1848 - 1849 годов. Дипломатическую деятельность Маркс рассматривал как один из основных элементов той реакционной политики европейских держав, которая была направлена тогда против национально- освободительных, демократических и революционных движений. Такую ее роль красноречиво доказали идеология и практика Священного союза, подавление революций 1848 - 1849 годов.

Буржуазно-аристократической Англии, бонапартистской Франции, царской России, реакционным правительствам Австрии и Пруссии -

¹ Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 28, с. 259.

стр. 3

этим пяти державам Маркс противопоставлял "шестую и величайшую из европейских держав" - Революцию² , Исследования тех лет позволили Марксу уже в период, когда буржуазные национально-освободительные движения в Европе еще составляли важнейшее содержание исторического процесса, сделать вывод о необходимости самостоятельной внешнеполитической линии рабочего класса, которая должна стать частью его освободительной борьбы. Этот вывод был зафиксирован им в Учредительном манифесте I Интернационала в 1864 году. Одну из обязанностей пролетариата Маркс видел в том, чтобы "самому овладеть тайнами международной политики, следить за дипломатической деятельностью своих правительств и в случае необходимости противодействовать ей всеми средствами"³ .

К числу работ, в которых Маркс рассматривал историю европейской внешней политики и дипломатии, относятся также "Разоблачения дипломатической истории XVIII века", представляющие собой вводную часть оставшегося незавершенным труда по истории англо-русских отношений в XVIII веке. Еще в памфлете Маркса "Лорд Пальмерстон" (1853 г.) и ряде его статей периода Крымской войны содержалась мысль о русофильском характере внешней политики правящих кругов Великобритании. В конце 1855 г. Маркс пришел к выводу о преемственности английской политики в этом вопросе с XVIII века⁴ . А идея написать историю русско-английских отношений в XVIII в. возникла у него в начале 1856 г. после ознакомления в Британском музее с принадлежавшей английскому историку и мемуаристу У. Коксу коллекцией неопубликованных дипломатических документов XVIII в. и памфлетов, главным образом времен Северной войны 1700 - 1721 годов. "При просмотре находящихся в Британском музее дипломатических рукописей, - писал Маркс позднее, - я нашел ряд английских документов, которые относятся к периоду от эпохи Петра Великого до конца XVIII столетия и обнаруживают постоянное тайное сотрудничество лондонского и петербургского кабинетов, причем эпоха Петра Великого представляется начальным моментом этих отношений"⁵ .

Первоначально Маркс намеревался опубликовать некоторые из этих документов со своими комментариями в американском журнале "Putnam's Monthly Magazine", но затем решил разработать тему более широко и написать большую (до 20 печ. листов) работу по истории англо-русских отношений в XVIII веке: Для этого он изучил рукописные материалы, памфлеты, брошюры и другие издания XVIII в., публикации дипломатических документов и дипломатической переписки, мемуары, другие источники, а также многочисленные работы по истории Англии, России, ряда славянских народов, скандинавских стран, международных отношений. Подготовительные материалы (выписки, конспекты, замечания) к задуманной работе занимают четыре эксцпертные тетради; конспекты некоторых работ содержатся в других тетрадях Маркса. Он использовал также уже известные ему ранее источники.

Переговоры об издании книги, которые Маркс вел с немецким издателем в Лондоне Н. Трюбнером, не увенчались успехом. Других издателей тоже найти не удалось, и Маркс решил начать публикацию своего труда в одной из газет, издававшихся сторонниками английского консервативного публициста Д. Уркарта, который находился в оппозиции к правительству Великобритании и энергично критиковал его внешнюю политику. Маркс ранее изредка уже выступал на страницах этих газет, хотя всегда при этом решительно отмежевывался от антидемокра-

² См. там же. Т. 10, с. 5 - 6.

³ Там же. Т. 16, с. 11.

⁴ См. там же. Т. 11, с. 606 - 609.

⁵ Там же. Т. 14, с. 486.

стр. 4

тических взглядов Уркарта. Именно политическая позиция последнего заставила Маркса долго колебаться, прежде чем отдать в его руки свою работу. "Если Уркарт, - писал он Энгельсу, - выступит со своими контрреволюционными нелепостями таким образом, что сотрудничество скомпрометирует меня в глазах здешних революционеров, то... я, разумеется, должен буду дать отрицательный ответ"⁶ .

"Разоблачения дипломатической истории XVIII века", которые Маркс писал в июне 1856 - марте 1857 г., начали печататься в газете уркартистов "Sheffield Free Press" с конца июня 1856 года. Но вследствие вмешательства редакции, которая произвольно сокращала текст без согласия Маркса, он прекратил публикацию и передал работу другому уркартистскому органу - лондонскому еженедельнику "Free Press", где она и шла уже без купюр (по мере поступления текста от автора) с 16 августа 1856 г. по 1 апреля 1857 года. "Разоблачения" представляют собой, по словам самого Маркса, лишь Введение к задуманной им работе. Оно состоит из пяти глав, значительную часть которых составляют документы. В гл. I использованы донесения, письма дипломатов и других английских представителей в Петербурге с середины 30-х годов и до самого конца XVIII века. Они относятся к русско- турецкой войне 1735 - 1739 гг., дипломатической деятельности европейских держав после Семилетней войны 1756 - 1763 гг., войне Англии против североамериканских колоний 1775 - 1783 гг. и всему царствованию Павла I. Документы обстоятельно прокомментированы Марксом. В гл. II, III и V Маркс включил, целиком или в обширных выдержках, антирусские памфлеты времен Северной войны. Наконец, гл. IV посвящена краткому обзору истории Русского государства от первых Рюриковичей до Ивана III.

Эту особенность Введения Маркс объяснял следующим образом: "В противоположность обычной манере писателей-историков, я начну эту работу не с общих рассуждений, а с фактов"⁷ . Он считал, что документы "составят более красноречивое введение", цель которого он видел "не столько в том, чтобы дать новые мысли по поводу хорошо известных материалов, сколько в том, чтобы дать новые материалы для нового освещения истории"⁸ отношений между Англией и Россией в XVIII в., вскрыть исторические корни и движущие мотивы внешней политики этих держав, оказывавших затем в XIX в. решающее влияние на международную обстановку в Европе. По-видимому, это "новое освещение истории" должно было составить содержание основных разделов задуманной книги.

Сейчас трудно сказать, почему первоначальный замысел остался нереализованным в той форме, как был задуман автором. Возможно, здесь сказалось влияние ряда обстоятельств: болезнь Маркса, сложности, возникшие в его отношениях с "Free Press", потребность более глубокого осмысления собранного материала. Но для этого у него уже не было времени, так как с января 1857 г. Маркс приступил к работе над экономическими рукописями 1857 - 1859 годов (первоначальный вариант "Капитала")⁹ . Поскольку замысел "Разоблачений" был осуществлен не полностью, то и проблемы, которые Маркс намеревался поднять в своем сочинении, остались неразработанными.

Однако и в существующем виде эта работа представляет большой интерес для постижения не только сути исторических событий, но и марксова метода исследования. "Чтобы понять определенную историческую эпоху, - пишет он в "Разоблачениях", - мы должны выйти за ее пределы и сравнить ее с другими историческими периодами. Чтобы су-

⁶ Там же. Т. 29, с. 51.

⁷ Там же, с. 438.

⁸ Там же, с. 438, 441.

⁹ См. там же. Т. 46, чч. I - II.

стр. 5

дить о правительствах и их действиях, мы должны оценивать их с точки зрения того времени и понятий их современников". Отсюда такое внимание Маркса к документам, к реалиям определенной эпохи.

Дипломатию, вообще внешнюю политику Маркс относил к сфере политической надстройки, определяемой в конечном счете экономическим строем. В незавершенной работе "Брошюры Б. Бауэра о коллизии с Россией", которую Маркс писал в январе 1857 г.¹⁰ , то есть одновременно с "Разоблачениями", показаны некоторые особенности формирования дипломатических отношений эпохи капитализма, отмечается живучесть традиций, унаследованных от феодализма. Маркс подчеркивал, что "общество с современным способом производства нуждается в других международных отношениях, чем феодальное"¹¹ . В "Разоблачениях" он пишет, что для буржуазии отечество там, где она получает "со своих капиталов наиболее высокие доходы", и показывает зависимость дипломатической практики буржуазных государств от погони за прибылью.

Как и в предшествующих работах о политике правящих классов Великобритании, в "Разоблачениях" Маркс стремился показать, что английская олигархия столь же враждебна революционным и национально-освободительным движениям в Европе, как и царизм. Но данное сочинение раскрывает и в более широком плане сущность дипломатии господствующих классов: ее антинародную направленность, подчинение корыстным целям правящей верхушки, явное и тайное содействие (в собственных интересах) агрессивным действиям других держав и пр.

Однако "Разоблачения" писались Марксом не только как историческое исследование, но и как памфлет, в котором чувствуются политические события недавно закончившейся Крымской войны. Вероятно, поэтому, справедливо отмечая реакционный характер устремлений английской правящей олигархии и царизма, Маркс допускает известную односторонность в оценке внешней политики Лондона. Кроме того, он оставил в стороне разнообразие факторов, определявших внешнюю политику и Великобритании, и России и не сводимых в реальной действительности лишь к их двусторонним отношениям.

В еще большей степени подобная односторонность определялась тенденциозным характером использованных Марксом памфлетов, писем и донесений, в которых ярко отразилась острая политическая борьба за экономические выгоды и власть между двумя группировками английских правящих классов - вигами и тори. Во Введении Маркс, стремясь судить о правительствах и их действиях "с точки зрения того времени и понятий их современников", приводит три антирусских памфлета, в которых подвергаются критике политика России и деятели, заподозренные в "потворстве" деяниям Петра I. Маркс здесь "не дает слова" оппонентам, хотя в его эксцерптных тетрадях содержатся также противоположные суждения других авторов.

Что же касается самой истории России (гл. IV и замечания в других главах, особенно в I и V), то точка зрения Маркса на нее в значительной степени определялась уровнем литературы, находившейся в его распоряжении. При изучении истории России Маркс, тогда езде не владевший русским языком, пользовался работами немецких, французских, отчасти английских историков. В четырех тетрадях выписок, сделанных им при подготовке "Разоблачений", содержатся конспекты или упоминания книг Х. Вебера, Н. Ф. Эверса, Й. Добровского, Ф. Г. Эйххофа, Ф. Х. Шлоссера¹² , А. Л. Шлёцера, Мотли, Бакмайсте-

¹⁰ См. там же. Т. 44, с. 261 - 273.

¹¹ Там же, с. 270.

¹² Маркс сделал выписки из т. 3 английского издания работы Шлоссера "История 18 века"; они охватывают 1699 - 1721 гг. (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ЦПА ИМЛ), ф. 1, оп. 1, ед. хр. 965, лл. 33-34).

стр. 6

ра, многих других авторов. По работам западноевропейских историков Маркс знал об исследованиях Н. М. Карамзина. Наиболее подробные выписки Маркс сделал о царствовании Петра I, предыстории Северной войны, позиции воюющих держав и других стран, вовлеченных в этот конфликт. Из огромного количества выписок Маркс использовал в "Разоблачениях" сравнительно небольшую часть. Остальные, видимо, должны были послужить фактическим материалом для основных глав задуманного труда.

Эти сочинения западных авторов неравноценны. Одни (например, исследования Шлоссера, Эверса) отвечали тогдашнему уровню исторической науки. Другие (например, Ф. Сегюр "История России и Петра Великого") тогда же устарели. Между тем именно книга Сегюра, не являвшаяся самостоятельным исследованием, послужила Марксу фактической основой для изложения русской истории в гл. IV "Разоблачений"¹³ .

Можно предположить знакомство Маркса с герценовской концепцией исторического развития России, изложенной, в частности, в работе "О развитии революционных идей в России". Дело в том, что занятия Маркса историей англо-русских отношений, как и внешней политикой вообще, были тесно связаны с работой Энгельса над серией статей о панславизме. Для этой серии, над которой Энгельс работал в первой половине 1856 г., Маркс просматривал литературу в Британском музее с января 1856 года¹⁴ . К этому времени Энгельс изучил практически все важнейшие работы Герцена, написанные им после поражения революций 1848 - 1849 гг., и, по-видимому, подверг их обстоятельному разбору в своих статьях. Серия этих статей так и не была опубликована в газете "New York Tribune", для которой она предназначалась. Рукописи не сохранились, но существуют тезисы, явившиеся, вероятно, основой данной работы Энгельса и позволяющие в какой-то мере судить о ее содержании. Маркс же, как он сам сообщает, не только был первым читателем работы Энгельса, но и использовал целиком одну из его статей в гл. V "Разоблачений"¹⁵ .

Маркс определяет написанное им в "Разоблачениях" о России как "предварительные замечания относительно общей истории русской политики". Он рассматривает здесь внешнеполитические события от эпохи Киевской Руси до времени Петра I и его наследников, опустив события XVI - XVII веков. Такая концентрация внимания только на некоторых внешнеполитических аспектах истории России, совершенно не касаясь ее внутренней истории (социально-экономических отношений, расстановки классовых и политических сил и пр.), была продиктована задачами задуманного труда. Однако это привело к определенной пристрастности оценок, недостаточной объективности некоторых суждений, искажению многомерной картины исторического развития страны и ее внешней политики. Поэтому отдельные положения "Разоблачений" (сведение причин освобождения от монголо-татарского ига к дипломатическим усилиям московских князей, суждения об "антиморском" характере славянской расы и пр.) не соответствуют современному уровню исторической науки и нуждаются в критическом осмыслении.

Первостепенное значение имеет методологический подход Маркса в "Разоблачениях" к изучению истории. Прошлое Российского государства рассматривается в общем контексте европейской истории. Маркс подчеркивает, что события эпохи раннего феодализма, расширение рус-

¹³ Конспект был сделан Марксом в январе 1857 г., в эксцерптной тетради вслед за наброском работы "Брошюры Б. Бауэра о коллизии с Россией" (ЦПА ИМЛ, ф. 1, од. 1, ед. хр. 1001). 4 и 18 февраля гл. IV, практически целиком построенная на этом конспекте, была опубликована во "Free Press". Конспект книги Сегюра был доведен Марксом до 1699 года.

¹⁴ Именно тогда он натолкнулся на коллекцию Кокса (см. Марк с К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 29, с. 1, 12 - 17).

¹⁵ Там же, с. 99, 554, 567.

стр. 7

ской территории и феодальные междоусобицы определялись в конечном счете теми же закономерностями, которые были присущи раннефеодальным государствам Западной Европы: "Подобно тому, как империя Карла Великого предшествует образованию современных Франции, Германии и Италии, так и империя Рюриковичей предшествует образованию Польши, Литвы, прибалтийских поселений, Турции и самой Московии". На примере Киевской Руси Маркс показывает причины и неизбежность распада крупных государственных образований раннего средневековья: "Нескладная, громоздкая и скороспелая империя, сколоченная Рюриковичами, подобно другим империям аналогичного происхождения, распалась на уделы, делилась и дробилась между потомками завоевателей, терзалась феодальными войнами, раздиралась на части чужеземными народами, вторгавшимися в ее пределы".

Значительное место Маркс уделяет роли норманнского завоевания в образовании Киевской Руси. Норманнская концепция получила широкое хождение в XIX в. не только в России, но и на Западе (благодаря работам Шлёцера, а особенно "Истории Государства Российского" Карамзина, переведенной в первой четверти XIX в. почти на все западноевропейские языки). Освещение роли варягов в создании государственности на Руси явилось для Маркса лишь иллюстрацией к разрабатывавшемуся им в "Экономических рукописях 1857 - 1859 гг." положению о значении "торговых народов" в развитии отношений обращения и обмена. Их историческая роль определялась тем, что на ранней стадии развития производительных сил они вовлекали в регулярную торговлю "производящие народы". Такую роль, по мнению Маркса, играли "по отношению почти ко всем европейским народам", в частности, норманны¹⁶ . При этом следует обратить внимание на то обстоятельство, что разработка этой концепции в "Экономических рукописях 1857 - 1859 годов" практически совпадает по времени с подготовкой "Разоблачений". Маркс рассматривает норманнские завоевания как этап в развитии всей Европы. Он отмечает, что "в отношении методов ведения войн и организации завоеваний первые Рюриковичи ничем не отличаются от норманнов в остальных странах Европы". Государственность Руси, равно как государственные образования у любого народа, возникала на основе внутренних предпосылок - достаточного уровня развития социально- экономических отношений, кризиса первобытнообщинного строя, уже наметившегося классового деления у восточнославянских племен. Варяжские дружины и их завоевания могли лишь способствовать ускорению формообразования государственных институтов. Как и на Западе, в Киевской Руси норманны нередко выступали в качестве наемников, на которых опиралась княжеская власть. Соприкосновение варягов с местным земледельческим населением вскоре привело к отмеченному Марксом быстрому смешению норманнских завоевателей со славянами, о чем свидетельствуют "их браки и их имена".

По-видимому, незавершенностью работы объясняется недооценка Марксом иных (кроме норманнского и ордынского) внешнеполитических влияний, среди которых первое место принадлежит византийскому с его православной церковью и высокой культурой. Формирование идеологического единства Киевской Руси в религиозной форме православия и некоторые другие факторы обусловили тесную преемственную связь между распавшимся в феодальных междоусобицах Киевским государством и возникшим после освобождения от монгольского ига Московским. "Православное вероисповедание, - писал Маркс, - служило одним из самых сильных орудий" Ивана III для укрепления государственного единства и монархии на Руси.

¹⁶ Там же. Т. 46, ч. I, с. 204.

стр. 8

Яркую характеристику Маркс дает пережитой русским народом трагедии монгольского нашествия и его последствий. Ордынское иго "не только подавляло, но и унижало и иссушало саму душу народа, ставшего его жертвой". Маркс проводит параллель между действиями монгольских завоевателей в XIII - XIV вв. и политикой правящих классов Англии и Италии, из-за которой "обезлюдели горные области Шотландии и римская Кампанья". В "Разоблачениях" налицо четкая констатация того, что Русь стала преградой на пути монгольских завоеваний, "своего рода барьером и заслоном от неверных", как говорится в документе, приведенном Марксом.

Большой интерес представляют замечания Маркса о политике великих князей Московских, их борьбе за объединение русских земель, процессе формирования централизованной монархии в России, таких присущих абсолютизму методах правления, как деспотизм, вероломство, использование распрей между противниками. Он уделяет много внимания особенностям формирования Русского централизованного государства, "стиснутого между татарами и литовцами" и вынужденного бороться не только с набегами ордынцев, но и с захватами Литвою "русских уделов с запада".

В выписках Маркса и в самих "Разоблачениях" первостепенное внимание уделяется внешней политике Петра I и его преобразовательной деятельности. Считая Петра Великого творцом современной политики России, Маркс преувеличивал наличие в ней "монгольских черт". Еще в 1908 г. первый исследователь этой работы Маркса Д. Б. Рязанов отмечал, что политика Петра определялась потребностями внутреннего социально-экономического развития Российского государства, а не "монгольскими чертами" политики Ивана III¹⁷ . Сами документы, использованные Марксом, свидетельствуют о том, что Петру I приходилось бороться за осуществление планов превращения России в морскую державу, опираясь на ненадежных союзников. Этот царь понимал, что они "готовы пожертвовать им, как только... добьются принятия своих собственных условий". Маркс рисует сложную фигуру первого российского императора: в его деятельности наряду с чертами самодержавного деспотизма и жестокости он отмечает смелость государственной политики, настойчивость при осуществлении цели превратить "Московию в Россию".

Замечания Маркса по истории России в "Разоблачениях" представляют собой часть общей его концепции всемирной истории. Это - первая его попытка осмыслить в общих чертах своеобразие исторического развития страны и ее место в системе международных отношений, начиная с эпохи раннего феодализма, выявить корни завоевательной политики царизма, методов его дипломатии. Работа над "Разоблачениями" послужила известной основой для последующего изучения прошлого и настоящего России, исследования ее социально-экономического развития. Это привело Маркса, как и Энгельса, к более глубокому и всестороннему пониманию процессов, происходивших в России в последующие десятилетия. Серьезные изменения, которые происходили в экономике и общественной жизни России после Крымской войны и привели в конце 50-х годов XIX в. к резкому обострению внутренних противоречий в стране, не могли остаться вне поля зрения Маркса и Энгельса. Ранее их внимание привлекало международное влияние царского самодержавия, что было совершенно естественно, если вспомнить о той реакционной роли, которую сыграл царизм в создании Священного союза, установлении реакционных режимов в Европе после наполеоновских войн и особенно в подавлении революции 1848 - 1849 гг. в Венгрии. Теперь же

¹⁷ Рязанов Д. Б. Англо-русские отношения в оценке К. Маркса. В кн.: Очерки по истории марксизма. М. 1923, с 543, 570.

стр. 9

они обращаются в первую очередь к внутреннему развитию страны. В начавшемся пробуждении крестьянских масс, антикрепостнические выступления которых приняли широкий масштаб, Маркс увидел силу, способную положить конец реакционной роли царского самодержавия на международной арене. 29 апреля 1858 г. он писал Энгельсу: "Движение за освобождение крепостных в России кажется мне важным, поскольку оно знаменует начало в стране внутренней истории, которая может встать поперек дороги ее традиционной внешней политике"¹⁸ .

Уже во второй половине 1858 г. Маркс отмечал, что внутреннее развитие России, и прежде всего заметное усиление массовых крестьянских волнений, свидетельствовало о появлении наряду с официальной Россией помещиков-крепостников новой, революционной России, которая является потенциальным союзником революционного движения в Западной Европе. Если в 1848 - 1849 гг. царизм был одной из главных реакционных сил, сдерживавших напор революций, то в настоящее время у России "под ногами накопился горючий материал, который, при сильном порыве ветра с Запада, может внезапно воспламениться"¹⁹ . С этого времени, особенно после отмены крепостного права в 1861 г., Маркс и Энгельс уделяли все большее внимание изучению социально-экономического развития России и борьбе русских революционеров против самодержавия.

Некоторые положения "Разоблачений" подверглись позднее переоценке в статье Энгельса "Внешняя политика русского царизма", в какой-то мере подводившей итог занятиям его и Маркса в этой сфере. Энгельс отказался в ней от тезисов о "монгольских чертах" внешней политики России и русофильстве политики Лондона как якобы главной проблеме для понимания дипломатической истории XVIII века. Он подчеркнул, что царская дипломатия, во многом обеспечившая роль империи Романовых как оплота европейской реакции на международной арене XIX в., имеет теперь внутри страны грозного противника в лице быстро набирающего силу революционного движения, которому ненавистны антинародные внешнеполитические цели самодержавной власти, "и русская дипломатия с ужасом видит приближение того дня, когда русский народ скажет свое слово"²⁰ .

При жизни Маркса и Энгельса "Разоблачения" более не публиковались. После смерти Энгельса это произведение было подготовлено к печати дочерью Маркса Элеонорой Маркс-Эвелинг и вышло в свет уже после ее смерти (Marx K. Secret, Diplomatic History of the Eighteenth Century. Lnd. 1899). В этом издании приводимый Марксом памфлет "Оборонительный договор" был выделен в особую главу, так что в отличие от прижизненной публикации тут оказалось не пять, а шесть глав. Кроме того, была опущена часть гл. V (в оригинале - IV).

На языке оригинала "Разоблачения" были изданы в 1969 г. в Лондоне и Нью-Йорке, в переводе на французский - в 1954 г., на немецкий - в 1960, 1977 и 1981 гг., на польский - в 1967 г., на итальянский - в 1977 г., существует также перевод на китайский. Все эти публикации, как правило, воспроизводят текст Маркса по изданию 1899 г., восстанавливая опущенные в нем заключительные страницы гл. V (в оригинале - IV). Комментарии в некоторых из этих публикаций имеют тенденциозный характер.

На русском языке "Разоблачения" целиком ранее не публиковались. Обширные выдержки из них были приведены Д. Б. Рязановым в статье

¹⁸ Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 29, с. 267.

¹⁹ Там же. Т. 12, с. 520.

²⁰ Там же. Т. 22, с. 47.

стр. 10

1908 г. "Англо-русские отношения в оценке Карла Маркса", напечатанной в 1909 г. на немецком языке в приложении к журналу "Die Neue Zeit" и несколько раз издававшейся затем на русском языке в СССР. Краткие выдержки из "Разоблачений" приводились в ряде работ советских историков. В русском переводе эта работа готовилась к печати в ИМЛ во второй половине 50-х годов (текст - Н. Н. Иванов, примечания - Е. Г. Светланова и Ф. Г. Рябов), но подготовка не была тогда завершена.

Специальных исследований данного произведения Маркса, помимо содержательной, но не бесспорной статьи Рязанова, нет. Последняя достаточно развернутая оценка "Разоблачений" была дана в книге "Карл Маркс. Биография" (М. 1970, с. 330 - 334).

Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС совместно с издательствами "Прогресс", "Lawrence and Wishart" и "International Publishers" опубликовал "Разоблачения" на языке оригинала в т. 15 Собрания сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса на английском языке в 1986 г. (подготовители - В. А. Смирнова, Б. Г. Тартаковский). В основу данной публикации положен текст из "Free Press". Приведенные Марксом выдержки из памфлетов и других документов сверены с их подлинными текстами, часть которых (в копиях) любезно предоставлена ИМЛ лондонским Британским музеем. Некоторые неточности, главным образом в датах, исправлены здесь без оговорок. В гл. I сохранена нумерация примечаний, сделанная самим Марксом либо по предложению "Free Press"²¹ . В остальных главах примечания Маркса оформлены по образцу первой. Номера примечаний Маркса в отличие от редакционных даны в круглых скобках.

"Разоблачения дипломатической истории XVIII века" Маркса и его выписки к этой работе будут опубликованы в т. XVII "Архива Маркса и Энгельса".

Публикация подготовлена В. А. Смирновой и Б. Г. Тартаковским при участии А. Ю. Зубкова. Консультанты - Л. И. Гольман, Н. Ю. Колпинский, [Л. А. Никифоров] и Н. И. Павленко.

²¹ См. там же. Т. 29, с. 440, 616.

стр. 11

ГЛАВА ПЕРВАЯ

N 1. Г-н Рондо - Горацио Уолполу¹

Петербург, 17 августа 1736 г. (1)

..."Я всей душой желаю,.. чтобы удалось убедить турок уступить и сделать первый шаг, потому что здешний двор, как видно, решил оставаться глухим ко всему до тех пор, пока это не произойдет, и унижать Порту, которая всегда отзывалась о русских с величайшим презрением, чего царица³ и теперешние ее министры не могут переносить. Вместо благодарности сэру Эверарду Фокнеру и г-ну Калкуну* (первый является английским, второй голландским послом в Константинополе) за сообщение о добрых намерениях турок, граф Остерман⁴отказывается верить в искренность Порты, и он был, по-видимому, весьма поражен тем, что они написали им (русскому кабинету) без повеления короля** и Генеральных Штатов, и помимо желания великого визиря*** и что их письмо не было согласовано с посланником**** императора***** в Константинополе... Я познакомил графа Бирона⁵ и графа Остермана с двумя письмами великого визиря к королю и в то же время сказал этим джентльменам, что, поскольку в письмах содержится ряд резких суждений о русском дворе, я не передал бы эти письма, если бы они сами не жаждали так увидеть их. Граф Бирон сказал, что это не имеет значения, так как они привыкли к такому отношению со стороны турок. Я выразил пожелание, чтобы их превосходительства не сообщали Порте, что они видели эти письма, так как это скорее ухудшило бы положение дел, чем способствовало его улучшению...".

-----

* В газете ошибочно: Тальману. Исправлено по публикации письма в "Сборнике Русского исторического общества" (Т. 80. СПб. 1892, с. 14). Ред.

** английского короля Георга II. (1727 - 1760). Ред.

*** Эссеида Мохаммеда Силихдара. Ред.

**** Тальманом. Ред.

***** императора Священной Римской империи Карла VI (1711 - 1740). Ред.

(1) Это письмо относится ко времени войны против Турции, начатой императрицей Анной в 1735 году. Английский дипломат в С.-Петербурге сообщает о своих попытках побудить Россию заключить мир с турками² . Пропущенные места не относятся к делу.

N 2. Сэр Джордж Макартни - графу Сэндвичу⁶

С. -Петербург, 1(12) марта 1765 г.

"Весьма секретно (2)

...Вчера г-н Панин (3) и вице-канцлер⁸ вместе с датским посланником г-ном Остеном подписали договор о союзе между здешним и копенгагенским дворами. Согласно одной из статей война с Турцией сделана casus foederis* и, когда бы это ни произошло, Дания обязуется выплачивать России субсидию в 500000 рублей per annum** равными взносами каждую четверть года. В самой секретной статье Дания обещает также отказаться от всяких связей с Францией, испрашивая только ограниченный срок, чтобы попытаться получить следуемые ей долги французского двора. Во всяком случае, она должна немедленно поддержать все намерения России и Швеции и действовать в этом королевстве в полном согласии с Россией, хотя и не открыто. Либо я введен в заблуждение, либо г-н Гросс (4) неправильно понял свои инструкции, когда он сказал Вашей светлости, что Россия намерена устраниться и возложить всю тяжесть расходов в Швеции на Англию. Как бы ни желал здешний двор, чтобы мы оплачивали значительную часть всех денежных обязательств, однако, я убежден, он всегда предпочтет играть первенствующую роль в Стокгольме. Намерением и горячим желанием России являются совместные действия с Англией и с Данией, чтобы совершенно уничтожить там французское влияние. Это, конечно, не может быть сделано без значительных расходов; но Россия в настоящее время, по-видимому, не столь безрассудна, чтобы ожидать от нас полной их оплаты. Мне намекнули, что с нашей стороны было бы достаточно 1500 фунтов стерлингов per annum, чтобы поддержать наше влияние и полностью воспрепятствовать французам когда-либо вновь проникнуть в Стокгольм.

Шведы, чрезвычайно чувствительные к зависимому положению, в котором они находились много лет⁹ , и весьма униженные им, в высшей мере подозрительно относятся ко всякой державе, которая вмешивается в их дела, и в частности к

* буквально: "случаем союза", т. е. моментом, когда должны вступить в силу союзнические обязательства (латин.). Ред.

** в год (латин.). Ред.

стр. 12

своим соседям - русским. По этой причине, как мне объяснили, здешний двор и желает, чтобы мы и они действовали на самостоятельных началах, сохраняя, однако, полное доверие между нашими посланниками. Мы должны прежде всего позаботиться о том, чтобы не создавать каких-либо партий под названием английской или русской, но, поскольку даже самые умные люди обманываются простым названием, нам надо стремиться к тому, чтобы наши друзья слыли друзьями свободы и независимости. В настоящий момент мы имеем преимущество, и большая часть нации убедилась в том, сколь пагубными для ее истинных интересов были связи с Францией и насколько гибельными для них эти связи оказались бы, если бы продолжались и впредь. Г-н Панин ни в коем случае не желает ни малейших изменений в конституции Швеции (5). Он хотел бы, чтобы королевская власть была сохранена без ее усиления, чтобы привилегии народа существовали и впредь и не нарушались. Он, однако, несколько боялся честолюбивой и склонной к интригам натуры королевы¹¹ , но высокая бдительность графа Остермана как посланника теперь совершенно рассеяла его опасения на этот счет. При помощи этого нового союза с Данией и успехов в Швеции, в которых здешний двор, при условии получения должной поддержки, не сомневается, г-н Панин до некоторой степени осуществит свой великий план объединения северных держав (6). Тогда нужно будет только заключить договор о союзе с Великобританией, чтобы это объединение было вполне завершено. Я убежден, что таково самое горячее желание здешнего двора. Императрица не раз высказывала это в самых определенных выражениях. Посредством такого союза она стремится создать некоторый противовес Фамильному пакту (7) и расстроить но мере возможности все планы венского и версальского дворов, против которых она необычайно раздражена и озлоблена. Однако я не скрою от Вашей светлости, что мы не можем рассчитывать на подобный союз, если не согласимся на какую-либо секретную статью о субсидии на случай войны с турками, ибо от нас потребуют денег только в этом крайнем случае. Я льщу себя надеждой, что убедил здешний двор в том, что неблагоразумно ожидать какой-либо субсидии в мирное время и что союз на равных началах будет надежнее и почетнее для обоих народов. Я могу заверить Вашу светлость, что sine qua non* всяких переговоров, которые нам, возможно, придется начать со здешним двором, является включение в текст договора или в какую-нибудь секретную статью пункта о том, что война с Турцией представит собой casus foederis. Настойчивость г-на Панина в этом вопросе объясняется случаем, о котором я сейчас расскажу. При обсуждении договора между императором и прусским королем граф Бестужев, смертельный враг последнего, предложил пункт о Турции, убежденный в том, что прусский король никогда на него не согласится, и льстя себя надеждой расстроить переговоры в результате его отказа¹³ . Но, как видно, этот старый политик ошибся в своих расчетах, так как его величество тотчас же согласился на это предложение, если Россия будет заключать союзы с другими державами лишь на тех же самых условиях (8). Это - действительный факт, и в подтверждение его через несколько дней меня посетил прусский посланник граф Сольмс и сказал мне, что если здешний двор намерен заключить союз с нашим без такого пункта, то ему предписано самым решительным образом противиться этому. Мне намекнули, что если Великобритания будет менее непреклонна в отношении этой статьи, то Россия будет менее непреклонна в отношении статьи о вывозных пошлинах в торговом договоре, от которого здешний двор, как говорил Вашей светлости г-н Гросс, никогда не отступит. Вместе с тем лицо, пользующееся величайшим доверием г-на Панина, заверило меня, что если мы заключим договор о союзе, то торговый договор пройдет вместе с ним passibus aequis**, что тогда этот последний будет совершенно изъят из ведения Коммерц-коллегии, где имело место столько придирок и препирательств, и будет согласован лишь между министром и мною, и что это лицо уверено, что мы будем удовлетворены условиями торгового договора, если только пункт о Турции будет вклю-

(2) Англия в то время вела переговоры о торговом договоре с Россией.

(3) До сих пор среди историков остается спорным вопрос, был Панин на жалованье у Фридриха II Прусского или нет, а если был, то делалось это за спиной Екатерины⁷ или по ее приказу. Не может быть никакого сомнения, что Екатерина II разрешала русским министрам для вида действовать в интересах иностранных дворов с тем, чтобы эти дворы действовали в интересах русских министров. Что же касается, в частности, Панина, то это подтверждается подлинным документом, который, как мы полагаем, никогда не был опубликован. Этот документ доказывает, что, поступив на службу к Фридриху II, Панин вынужден был оставаться на ней, рискуя своей честью, состоянием и жизнью.

(4) - русский посланник в Лондоне.

* Conditio sine qua non - непременным условием (латин.). Ред.

** буквально: "ровными шагами", то есть гладко, без препятствий (латин.). Ред.

стр. 13

чен в договор о союзе. Мне также было сказано, что в случае нападения испанцев на Португалию мы сможем иметь за наш счет 15 000 русских для посылки туда. Я должец просить Вашу светлость ни в коем случае не упоминать г-ну Гроссу о секретной статье датского договора... Этот джентльмен, я боюсь, не является доброжелателем Англии" (9).

N 3. Сэр Джеймс Харрис - лорду Грантаму²⁰

Петербург, 16(27) августа 1782 г. (Личное)

...По прибытии сюда, я нашел двор совершенно не таким, каким мне его описывали. Не было никакой симпатии к Англии, напротив, весь его дух был совершенно французским²¹ . Прусский король* (к которому императрица** тогда прислушивалась) использовал свое влияние против нас. Граф Панин усиленно поддерживал его. Ласи и Корберон, посланники Бурбонов, хитрили и интриговали: князь Потемкин находился под их влиянием; а вся клика, которая окружала императрицу - Шуваловы, Строгановы и Чернышевы²² , - была тем, чем она остается, и сейчас garcons perruquiers de Paris***. Обстоятельства благоприятствовали их стараниям. Помощь, которую Франция притворно оказывала России в урегулировании ее споров с Портой, и совместные действия обоих дворов непосредственно после этого в качестве посредников в Тешенском мире²³ немало содействовали их взаимному примирению. Я поэтому не был удивлен, что все мои переговоры с графом Паниным с февраля 1778 г. до июля 1779 г. не имели успеха, так как он желал предотвратить заключение союза, а не содействовать ему. Тщетно мы делали уступки для достижения этого. Панин всегда создавал новые затруднения, имел всегда наготове новые препятствия. Между тем мое явное доверие к нему принесло весьма серьезный вред. Он воспользовался им, чтобы передавать в своих докладах императрице не те слова, которые я употреблял, и не те чувства, которые я в действительности выражал, а те слова и те чувства, которые он желал, чтобы я употреблял и выражал. Он столь же старательно скрывал от меня ее мнения и чувства. Изображая ей Англию упрямой, заносчивой и скрытной, он описывал мне недовольство и возмущение императрицы нашими стремлениями и ее безразличие к нашим интересам. И он был так уверен, что этим двойным искажением закрыл все пути к успеху, что когда я представил ему испанскую декларацию²⁴ , он

(5) Олигархическая конституция, введенная сенатом после смерти Карла XII¹⁰ .

(6) Таким образом, мы узнаем от сэра Джорджа Макартни, что общеизвестная "великая идея Северного союза" лорда Чатама на самом деле была "великим планом объединения северных держав" Панина¹² . Чатама обманом побудили приписать себе авторство московитского плана.

(7) Договор между французскими и испанскими Бурбонами, заключенный в Париже 15 августа 1761 года.

(8) Это была уловка со стороны Фридриха II. О том, почему Фридрих был вынужден вступить в союз с Россией, откровенно рассказано г-ном Кохом, французским профессором дипломатии и учителем Талейрана. "Фридриху II, -говорит он, - покинутому лондонским кабинетом, оставалось лишь присоединиться к России" (см. его "Историю революций в Европе"¹⁴ ).

(9) Горацио Уолпол характеризует свою эпоху следующими словами: "В то время, было принято платить услугой за услугу" ¹⁵ . Во всяком случае из текста будет видно, что таким способом Россия вела свои дела с Англией. Граф Сэндвич, которому сэр Джордж Макартни мог осмелиться адресовать вышеприведенное донесение, отличился через десять лет, в 1775 г., уже как первый лорд адмиралтейства в министерстве Порта¹⁶ , своей энергичной оппозицией предложению лорда Чатама о справедливом урегулировании американских осложнений:"Он не мог поверить, чтобы это" (предложение Чатама) "исходило от британского пэра, оно казалось ему скорее делом какого-нибудь американца". В 1777 г. мы видим, что Сэндвич снова куражится. "Он скорее поставит на карту все до последней капли крови, а также до последнего шиллинга национального достояния, чем допустит, чтобы Великобритании бросали вызов, запугивали ее и диктовали ей условия ее непокорные и мятежные подданные". Граф Сэндвич играл главную роль в вовлечении Англии в войну с ее североамериканскими колониями, с Францией, Испанией и Голландией, однако Фокс,

* Фридрих II. Ред.

** Екатерина II. Ред.

*** парижскими парикмахерскими подмастерьями (франц.). Ред.

стр. 14

осмелился официально заявить мне, "что Великобритания своим собственным высокомерным поведением навлекла на себя все свои несчастья, что они теперь достигли предела, что мы должны согласиться на любые уступки для достижения мира и что мы не можем ожидать ни помощи от наших друзей, ни снисхождения от наших врагов". У меня было достаточно выдержки, чтобы не проявить своих чувств по этому поводу... Не теряя времени, я обратился к князю Потемкину²⁵ , и при его содействии императрица удостоила меня приемом наедине в Петергофе. Мне посчастливилось при этом свидании не только рассеять все ее предубеждения против нас, но и изобразить в истинном свете наше положение и нераздельность интересов Великобритании и России и побудить ее принять твердое решение поддержать нас. Это решение она объявила мне в недвусмысленных выражениях. Когда это стало известно, - а граф Панин был первым, кто узнал об этом, - он стал моим неумолимым и ожесточенным врагом. Он не только расстраивал мои официальные переговоры обманным путем, самым недостойным образом используя свое влияние, но и употребил все средства, которые могла подсказать самая низкая и мстительная злоба, чтобы унизить и оскорбить меня лично, и, судя но подлым обвинениям, которые он выдвигал против меня, я мог бы опасаться, будь я боязлив, самых подлых нападок с его стороны. Это безжалостное преследование все еще продолжается, даже после того, как он перестал быть министром. Несмотря на категорические уверения, которые я получил от самой императрицы, он нашел способ сперва поколебать, а затем изменить ее решения. И он был очень услужливо поддержан его величеством королем прусским, который в то время был так же склонен расстраивать наши планы, как теперь он, по-видимому, стремится содействовать их осуществлению. Я, однако, не впал в уныние от этой первой неудачи и, удвоив свои усилия, еще дважды на время моей миссии почти убедил (!) императрицу выступить в качестве нашего явного друга, и каждый раз мои надежды основывались на уверениях из ее собственных уст. В первый раз это было, когданаши враги придумали вооруженный нейтралитет (10); в другой - когда ей предложена была Менорка²⁸ . Хотя в первом из этих случаев я встретил ту же самую оппозицию с той же самой стороны, что и раньше, я все же вынужден сказать, что главную причину моей неудачи следует приписать той чрезвычайно неловкой форме, в которой мы ответили на знаменитую декларацию о нейтралитете в феврале 1780 года. Хорошо зная, с какой стороны последует удар, я был готов парировать его. Мое мнение было следующим: "Если Англия чувствует себя достаточно сильной, чтобы обойтись без России, пусть она сразу же отвергнет эти новоизобретенные доктрины; но если положение ее таково, что она нуждается в поддержке, то пусть она уступит требованиям момента, признает их, поскольку они относятся к одной России, и своевременным актом любезности обеспечит себе могущественного друга" (11). С моим мнением не посчитались; дан был двусмысленный и уклончивый ответ: мы, по-видимому, одинаково боялись как принять, так и отвергнуть принципы вооруженного нейтралитета. Мне было предписано втайне противиться, а на словах - соглашаться с ними;

Бёрк¹⁷ , Питт и другие, как мы видим, постоянно обвиняли его в парламенте в том, что морские силы недостаточны для защиты страны; что он намеренно выставляет небольшие английские силы там, где, как ему известно, неприятель сконцентрировал крупные силы; что он чрезвычайно плохо управляет всеми своими департаментами и т. д." (см. прения в палате общин 11 марта 1778 г.; 31 марта 1778 г.; предложение Фокса в феврале 1779 г. о вынесении порицания лорду Сэндвичу; обращение к королю¹⁸ 19 апреля 1779 г. об отстранении лорда Сэндвича от должности за нерадение по службе; предложение Фокса 7 февраля 1782 г. с указанием на очень плохое управление морскими делами в течение 1781 года)¹⁹ . В связи с этим Питт приписывал лорду Сэндвичу "все наши несчастья и позорные неудачи на море". Правительственное большинство против этого предложения составило всего 22 голоса при 388 членах палаты. 22 февраля 1782 г. такое же предложение против лорда Сэндвича было отвергнуто большинством лишь в 19 голосов при 453 членах палаты. И действительно, управление графа Сэндвича было таково, что более 30 выдающихся офицеров оставили морскую службу или заявили, что они не могут служить при существующих порядках. Фактически в течение пребывания его в должности существовали серьезные опасения за последствия разногласий, распространенных тогда во флоте. Кроме того, графа Сэндвича открыто обвиняли в казнокрадстве, и, насколько можно судить по косвенным уликам, это обвинение подтвердилось (см. прения в палате лордов 31 марта 1778 г.; 19 апреля 1779 г. и т. д.). Когда предложение об отстранении его от должности было отклонено 19 апреля 1779 г., тридцать девять пэров заявили протест.

стр. 15

употребленные в разговоре с г-ном Симолиным некоторые неосторожные выражения одного из тогдашних наших доверенных лиц, прямо противоречившие умеренным и сердечным речам, которые этот посланник слышал от лорда Стормонта³⁰ , вызвали крайнее раздражение императрицы и окончательно укрепили ее неприязнь к английскому правительству и дурное мнение о нем (12). Наши враги воспользовались этими обстоятельствами. Я подал мысль уступить Менорку императрице: поскольку при заключении мира мы, как мне было ясно, должны будем принести жертвы, то мне казалось более благоразумным приносить их нашим друзьям, чем нашим врагам. Эта мысль была усвоена в Англии во всем ее объеме (13), и ничто не могло быть более подходящим

(10) Сэр Джеймс Харрис делает вид, что верит, будто Екатерина II не была автором вооруженного нейтралитета 1780 г.²⁶ , но была лишь привлечена к нему. Это одна из излюбленных уловок санкт-петербургского двора: придавать своим собственным планам форму предложений, подсказанных и навязанных ему иностранными дворами. Русской дипломатии доставляют удовольствие такие gui pro quo*. Таким образом, лицом, ответственным за изобретение вооруженного нейтралитета, был изображен граф Флоридабланка, и из посланного Карлу III²⁷ отчета этого тщеславного испанца можно видеть, насколько он чувствовал себя польщенным мыслью о том, что не только выдвинул идею вооруженного нейтралитета, но и привлек Россию к его поддержке.

(11) Тот же самый сэр Джеймс Харрис, быть может, более известный читателю под именем графа Малмсбери, превозносится английскими историками как человек, который предотвратил отказ Англии от права осмотра кораблей во время мирных переговоров 1782 - 83 годов²⁹ .

(12) Из этого пассажа и подобных мест, встречающихся в тексте, можно было бы сделать заключение, что Екатерина II встретила очень сильного противника в лице лорда Норта, на правительство которого указывает сэр Джеймс Харрис. Но такое заблуждение должен рассеять тот простой факт, что первый раздел Польши³¹ имел место во время пребывания лорда Норта у власти и без всякого протеста с его стороны. В 1773 г., когда война Екатерины с Турцией все еще продолжалась, а ее трения со Швецией становились все серьезнее³² , Франция готовилась послать сильный флот в Балтийское море. Д'Эгильон, французский министр иностранных дел, сообщил этот план лорду Стормонту, тогдашнему английскому послу в Париже. В продолжительной беседе д'Эгильон подробно остановился на честолюбивых намерениях России и на общих интересах, которые должны объединить Францию и Англию для совместного сопротивления этим намерениям. В ответ на это конфиденциальное сообщение английский посол заявил ему, что "если Франция пошлет свои корабли в Балтийское море, за ними тотчас же последует британский флот; что присутствие двух флотов не окажет большего воздействия, чем нейтралитет, и как бы английский двор ни стремился сохранить согласие, существующее в настоящее время между Англией и Францией, невозможно, однако, предвидеть случайности, которые могут возникнуть из неожиданных столкновений". В результате этих представлений д'Эгильон отменил свои распоряжения относительно эскадры в Бресте, но отдал новые - о снаряжении и вооружении [военных кораблей] в Тулоне. "Получив сведения о возобновлении этих приготовлений, английский кабинет немедленно предпринял решительные демонстративные меры противодействия. Лорду Стормонту было приказано заявить, что все доводы, приведенные относительно Балтийского, относятся и к Средиземному морю. Французскому министру был также представлен меморандум с требованием сообщить его королю³³ и Совету. Это произвело желаемое действие: приказ о вооружении был отменен, матросы распущены, и предотвращена возможность большой войны". "Лорд Норт, - говорит благодушный автор, у которого мы заимствовали последние строки, - таким образом принес действительную пользу делу своего союзника" (Екатерины II) "и облегчил заключение мира" (Кючук-Кайнарджийского³⁴ ) "между Россией и Портой" ³⁵ , Екатерина II вознаградила добрые услуги лорда Норта, во-первых, тем, что отказала ему в помощи, обещанной на случай войны между Англией и североамериканскими колониями, и, во-вторых, тем, что изобрела и возглавила вооруженный нейтралитет против Англии. Лорд Норт не осмелился отплатить, как ему советовал сэр Джеймс Харрис, за это предатель-

* одно вместо другого (латин.), Ред.

стр. 16

для здешнего двора, чем разумные инструкции, которые я получил по этому поводу от лорда Стормонта. Я все еще не могу понять, почему этот проект не удался. Я никогда не видел, чтобы императрица в большей мере склонялась к какому- либо предприятию, чем к этому, тогда, когда я еще не имел полномочий вести переговоры, - и я никогда не испытывал большего удивления, чем при виде ее отказа от своего намерения по получении мною этих полномочий. В то же время я, со своей стороны, приписывал это ее глубокому отвращению к нашему министерству и полному отсутствию у нее доверия к нему; но теперь я более склонен полагать, что она советовалась по этому вопросу с императором (австрийским)⁴² и что он не только убедил ее отклонить предложение, но и выдал Франции этот секрет, который, таким образом, стал общеизвестным. Ничем иным я не могу объяснить эту быструю перемену настроения императрицы, в особенности потому, что князь Потемкин (каким бы он ни был в других делах) определенно поддерживал это дело искренне и чистосердечно и, как меня убедило то, что я видел тогда и узнал впоследствии, принимал его успех так же близко к сердцу, как и я сам. Вы можете заметить, милорд, что мысль сделать императрицу доброжелательным посредником сочеталась с предлагавшейся уступкой Менорки. Так как последствия осуществления этой мысли привели нас ко всем трудностям теперешнего посредничества, мне необходимо объяснить моя тогдашние соображения и оправдаться от обвинения в том, что я поставил свой двор в столь затруднительное положение. Моим желанием и намерением было, чтобы она стала единственным посредником без участия кого-либо другого; если Вы внимательно следили за тем, что происходило между мной и ею в декабре 1780 г., то Ваша светлость поймет, какие у меня были серьезные основания полагать, что она будет посредником дружественным и даже стоящим на нашей стороне (14). Правда, я знал, что она не подходила для

ское нарушение слова, уступив России, одной России, морские права Великобритании. Отсюда раздражение нервной системы царицы, ее истерическая манера, с которой она внезапно "высказала дурное мнение" о лорде Норте, заявила о своем "нерасположении" к нему, почувствовала к нему "глубокое отвращение", "полное отсутствие доверия" и т. д. С целью предостеречь правительство Шелбёрна³⁶ примером, сэр Джеймс Харрис составляет подробный психологический очерк о чувствах царицы и о немилости, которую навлекло на себя правительство Норта за то, что оно оскорбило эти самые чувства. Его рецепт очень прост: сделать России, как нашему другу, такие уступки, за требование которых мы всякую другую державу сочли бы своим врагом.

(13) Таким образом, является непреложным фактом, что английское правительство, не довольствуясь тем, что сделало Россию балтийской державой, упорно стремилось превратить ее также и в средиземноморскую державу. Предложение уступить Менорку, по-видимому, было сделано Екатерине II в конце 1779 или в начале 1780 г., вскоре после вступления лорда Стормонта в кабинет Норта - того самого лорда Стормонта, который, как мы видели, мешал попыткам Франции оказать сопротивление России и которому даже сэр Джеймс Харрис не может отказать в заслуге составления "инструкций, вполне подходивших к настроению петербургского двора". В то время как кабинет лорда Норта, по предложению сэра Джеймса Харриса, предлагал Менорку московитам,., члены английской палаты общин и народ еще дрожали от страха, как бы ганноверцы ³⁷ (!) не вырвали у них из рук "один из ключей к Средиземному морю". 26 октября 1775 г. король в своей речи при открытии парламента на вопрос, почему не была установлена какая-либо блокада во время переговоров о "плане", ответил словами, с которыми совпало выражение сэра Джеймса Грэхема: "Они не взяли на себя ответственности за это". Ответственности за выполнение своих же распоряжений! Сообщение, которое мы процитировали, было единственным оглашенным в парламенте, за исключением еще одного, относящегося к более позднему времени. Депеша, посланная будто бы 5 апреля, в которой "адмиралу приказывалось по своему усмотрению употреблять самые крупные силы для блокады русских гаваней на Черном море", не была оглашена, как и ответы адмирала Дандаса³⁸ . Адмиралтейство послало ганноверские войска в Гибралтар и порт Маон (Менорка), чтобы заменить английские войска, которые должны были быть взяты из этих гарнизонов для службы в Америке. Лорд Джон Кавендиш³⁹ предложил добавить к ответу на речь короля поправку, строго осуждавшую тех, кто "доверил иностранцам такие важные крепости, как Гибралтар и порт Маон" ⁴⁰ . После очень бурных дебатов, в ходе которых тот факт, что Гибралтар и Менорка, называемые "ключами к Средиземному морю", были доверены иностранцам, подвергся яростным нападкам, лорд Норт, при-

стр. 17

выполнения этой задачи, но я знал также, как сильно польстит ее тщеславию этот выбор, и прекрасно сознавал, что раз она возьмется за это дело, то будет упорно продолжать его и неизбежно будет вовлечена в нашу распрю, в особенности, если обнаружится (а это обнаружилось бы), что мы вознаградили ее Меноркой. Привлечение к посредничеству другого (австрийского) императорского двора совершенно расстроило этот план. Это обстоятельство не только дало ей повод не сдержать своего слова, но задело и оскорбило ее; а под таким впечатлением она передала все дело коллеге, которого мы ей дали, и приказала своему посланнику в Вене⁴⁵ подписаться безоговорочно под веем, что предложит венский двор. Отсюда и все беды, которые постигли нас с тех пор, а также и те, которые мы испытываем сейчас. Меня никогда не могли убедить, что венский двор, пока его действия направляет князь Кауниц⁴⁶ , может в какой-то мере желать добра Англии или зла Франции. Я старался содействовать его влиянию здесь вовсе не с этой целью, но потому, что, как я убедился, влияние Пруссии мне постоянно противодействовало, и потому, что я полагал, что, если мне каким-нибудь способом удастся уничтожить это влияние, то и избавлюсь от самого большого препятствия. Я ошибся, и в результате исключительного и фатального стечения обстоятельств венский и берлинский дворы, по-видимому, никогда ни в чем другом не сходились, кроме стремления поочередно вредить нам здесь (15). Предложение относительно Менорки было последней попыткой, которую я сделал, чтобы побудить императрицу выступить. Я исчерпал свои силы и средства. Независимость, с которой я говорил, хотя и вполне почтительно, во время последнего моего свидания с ней, ей не понравилась; и с этого момента до отставки последнего министерства ⁴⁷ я принужден был держаться оборонительного образа действия... Я испытывал гораздо большие трудности, когда стремился помешать императрице причинять нам вред, чем тогда, когда пытался побудить ее делать нам добро. Именно с целью предотвратить зло я решительно склонялся к тому, чтобы принять ее единоличное посредничество между нами и Голландией, когда ее императорское величество впервые предложила его. Крайнее неудовольствие, которое она выразила в ответ на наш отказ, подтвердило мое мнение; и я взял на себя смелость, когда это предложение было сделано во второй раз, настаивать на необходимости принять его (хотя я знал, что это противоречит взглядам моего принципала), так как я был твердо уверен, что если бы мы снова его отклонили, императрица в минуту гнева соединилась бы с Голландией против нас. Впрочем, все шло хорошо; наше благоразумное поведение перенесло на Голландию раздражение, направленное первоначально против нас, и теперь она так же держит нашу сторону, как прежде поддерживала голландцев. С тех пор, как в Англии образовано новое министерство ⁴⁸ , мне стало легче. Великий и новый путь, который был проложен Вашим предшественником (16) и по которому Вы, милорд, следуете,привел к самым благоприятным для нас переменам на континенте. Я вполне уверен, что ничто, кроме событий, находящих отклик в ее душе, ее может побудить ее императорское величество действовать активно, но теперь она испытывает сильный прилив дружественных чувств к нам; она одобряет наши мероприятия; она доверяет нашему министерству и она дает волю той склонности,, которую оно,, несомненно, питает к нашей нации. Наши враги знают и ощущают это, и это держит их в страхе. Таков краткий, но точный очерк того, что произошло при здешнем дворе со дня моего приезда в Петербург до настоящего времени.

знав, что это мероприятие было предпринято по его совету, вынужден был внести билль об освобождении от ответственности. Однако эти иностранцы, эти ганноверцы, были подданными английского короля. Уступив фактически Менорку России в 1780 г., лорд Норт имел, конечно, полное право 27 ноября 1781 г. в палате общин "с величайшим презрением отнестись к инсинуации, будто бы министры были подкуплены Францией".

Заметим en passant*, что лорд Норт, один из самых подлых и злонамеренных министров, которыми может похвалиться Англия, в совершенстве обладал искусством постоянно заставлять палату смеяться, То же делал лорд Сандерленд. То же делает лорд Пальмерстон⁴¹ .

(14) Когда 27 марта 1782 г. лорда Норта заменило правительство Рокингема ⁴³ , знаменитый Фокс доедал мирные предложения Голландии при посредстве русского посланника**. Каковы ще были последствия русского посредничества, столь восхвалявшегося сэром Джеймсом Харрисом, рабски учитывавшим мнения, настроения и чувства царицы? В то время как с Францией, Испанией и Американскими Штатами было достигнуто согласие относительно предварительных условий мира, с Голлан-

* мимоходом (франц.). Ред.

** И. М. Симолина. Ред.

стр. 18

Из него можно сделать несколько выводов (17): что императрица руководствуется своими чувствами, а не разумом и практическими соображениями; что ее предубеждения очень сильны, легко возникают и, раз установившись, неизменны, тогда как, напротив, верного пути завоевать ее хорошее мнение не существует; что даже если удается добиться его, то оно подвержено постоянным колебаниям и может зависеть от самых ничтожных случаев; что до тех пор, пока она не будет в достаточной мере втянута в осуществление какого- нибудь плана, нельзя полагаться ни на какие ее уверения, но если она действительно приступила к его выполнению, то никогда от него не отступится, и ее можно увлечь как угодно далеко; что при всех ее блестящих способностях, возвышенном уме и необыкновенной проницательности ей недостает здравого смысла, ясности мысли, рассудительности и 1'esprit de combinaison* (!!); что ее министры либо не понимают, в чем заключается благо государства, либо равнодушны к нему и действуют или пассивно подчиняясь ее воле, или исходя из интересов групп или частных лиц (18)".

N 4. (Рукопись) Отчет о России, относящийся к началу царствования императора Павла.

Составлен преподобным Л. К. Питтом⁵² , капелланом фактории в С. -Петербурге и близким родственником Уильяма Пихта (19)

извлечение

"Едва ли можно сомневаться в истинном отношении покойной русской императрицы к великим событиям, которые за последние несколько лет потрясли всю систему европейской политики⁵³ . Она, несомненно, уже с самого начала чувствовала фатальные тенденции новых принципов, но, быть может, не без удовольствия видела, как все европейские державы истощали себя в борьбе, которая по мере обострения увеличивала ее собственную роль. Более чем вероятно, что положение во вновь приобретенных провинциях Польши также оказывало сильное влияние на политическое поведение Екатерины. Фатальные последствия страха перед возможностью восстания в недавно завоеванных областях, по-видимому, ощущались очень сильно союзными державами, которые в первый период революции были весьма близки к тому, чтобы восстановить законное правительство во Франция. Та же угроза восстания в Польше, которая разделила внимание союзных держав и ускорила их отступление, точно так же удерживала покойную русскую императрицу от выступления на великой сцене войны до тех пор, пока стечение обстоятельств не сделало дальнейшие успехи французских армий более опасным злом, чем то, которое могли бы причинить Российской империи активные действия... Последние слова императрицы, как известно, были обращены к ее секретарю**, когда она отпустила его утром в день своей смерти⁵⁴ : "Передайте князю (Зубову)⁵⁵ , - сказала она, - чтобы он пришел ко мне в двенадцать часов и напомнил мне, что надо подписать договор о союзе с Англией".

дней оказалось невозможным прийти к какому-либо предварительному соглашению. От нее удалось добиться всего лишь прекращения военных действий. Русское посредничество, было настолько действенным, что 2 сентября 1783 г., как раз за день до заключения окончательных договоров с Америкой, Францией и Испанией⁴⁴ , Голландия соизволила согласиться на предварительные условия мира и то не в результате русского посредничества, а благодаря влиянию Франции.

(15) Неужели же венский и парижский дворы не вредили Англии в этом деле, противодействуя плану британского кабинета уступить Менорку России, и сопротивлению Фридриха Прусского проекту Северного союза под московитским покровительством, который принадлежал великому Чатаму?

(16) Предшественник - это Фойе.

Сэр Джеймс Харрис устанавливает полную иерархию британских министерств, соответственно степени, в которой они пользовались расположением его всемогущей царицы. Несмотря на лорда Стормонта, графа Сэндвича, лорда Норта и самого сэра Джеймра Харриса, несмотря на раздел Цольпга, запугивание д'Эгядьона, Кючук- Кайнарджийский мир и предполагавшуюся уступку Менорки - министерство лорда Норта поставлено у подножия этой небесной лестницы; много выше взобралось министерство Рокингема, думою которого был Фокс, известный своими последующими интригами с Екатериной; но на самой вершине мы видим министерство Шелбёрна, в котором канцлером казначейства был знаменитый Уильям Питт⁴⁸ . Что касается

* дара комбинаций (франц.), Ред.

** Зотову, Ред.

стр. 19

самого лорда Шелбёрна, то Бёрк заявил в палате общин, что "если он не был в моральном отношении Катилиной или Борджа, то это следует приписать только отсутствию у него ума"⁵⁰ .

Подробно рассмотрев поступки и причуды императора Павла, его преподобие г-н Питт продолжает:

"Только приняв во внимание эти соображения, можно правильно оценить характер последнего разрыва с коалицией⁵⁶ и бесчисленные оскорбления, нанесенные правительству Великобритании... Но узы, связывающие ее (Великобританию) с Российской империей, созданы природой и нерушимы. Соединившись, эти нации могли бы, пожалуй, противостоять всему миру; разъединение существенно ослабляет мощь и значение каждой из них. Англия имеет основания сожалеть вместе с Россией, что императорский скипетр находится в руке, управляющей столь непоследовательно. Ибо российский монарх один повинен в разъединении этих империй".

(17) Сэр Джеймс Харрис забывает сделать главный вывод, что английский посол является агентом России.

(18) В XVIII столетии депеши английских дипломатов с сакраментальной надписью на них - "личная" не должны были передаваться королю тем министром, которому они были адресованы. Что это было именно так, можно видеть из "Истории Англии" лорда Мэхона⁵¹ .

(19) "Сжечь после моей смерти". Эти слова были написаны в начале рукописи джентльменом, которому она была адресована*.

Преподобный джентльмен заканчивает свой отчет следующими словами:

"Насколько можно в данный момент предвидеть, более вероятным средством покончить с нынешним угнетением является, по-видимому, отчаяние разъяренного одиночки, а не какие-либо систематические комбинации мер в целях возвращения престолу России его достоинства и значения".

(Продолжение следует)

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Документы, приведенные в первой главе, извлечены К. Марксом из коллекции английского историка и мемуариста У. Кокса (1747 - 1828), хранящейся в Британском музее. Данное письмо наряду с другими донесениями английских дипломатических представителей в России в 1736 - 1739 гг. было полностью опубликовано с разрешения английского правительства в "Сборнике Русского исторического общества" (Т. 80. СПб. 1892, с. 13 - 19) по оригиналу, хранящемуся в английском Государственном архиве. Приведенные фрагменты в основном текстуально совпадают с этой публикацией. Рондо (Rondeau), Клодиус (ум. в 1739 г.) - английский дипломат, министр-резидент (1731 - 1739) в Петербурге; Уолпол (Walpole), Горацио (1678 - 1757) -английский дипломат и политический деятель, виг, чрезвычайный и полномочный посол в Голландии (1734 - 1737, 1739).

² Речь идет о предложении посредничества Англии и Голландии в русско- турецкой войне 1735 - 1739 гг., которое было отвергнуто Россией.

³ Анна Ивановна (1693 - 1740) -российская императрица в 1730 - 1740 гг.

⁴ Остерман, Андрей Иванович, граф (1686 - 1747) - русский дипломат и государственный деятель, вице-канцлер (1725 - 1741), в 1731 - 1741 гг. фактический руководитель внешней и внутренней политики России.

⁵ Бирон, Эрнст Иоганн, граф (1690 - 1772) - фаворит Анны Ивановны, обер- камергер ее двора.

⁶ Данное письмо частично опубликовано в "Сборнике Русского исторического общества" (Т. 12. СПб. 1873, с. 198 - 201), однако фрагмент, использованный Марксом, в эту публикацию не вошел. Макартни (Macartney), Джордж, граф (1737 - 1806) - английский дипломат, чрезвычайный посланник в Петербурге (1764 - 1767); Сэндвич (Sandwich), Джон Монтегью, граф (1718 - 1792) - английский государственный деятель, первый лорд адмиралтейства (1748 - 1751, 1763 - 1765, 1771 - 1782).

⁷ Панин, Никита Иванович, граф (1718 - 1783) - русский дипломат и государственный деятель, в 1763 - 1781 гг. возглавлял Коллегию иностранных дел; Фрид-

* У. Коксом. Ред.

стр. 20

рих II (Великий) (1712 - 1786) -прусский король (1740 - 1786); Екатерина II (1729 - 1796) - российская императрица (1762 - 1796).

⁸ Голицын, Александр Михайлович (1718 - 1783) - русский дипломат, вице- канцлер (1762 - 1775).

⁹ Намек на Кальмарскую унию (1397 - 1523) - объединение Дании, Норвегии (с Исландией) и Швеции (с Финляндией) в личной унии под властью датских королей. В XV в. Швеция фактически вышла из унии; в ноябре 1520 г. датский король Кристиан II сделал попытку восстановить свою власть в Швеции, устроив кровавую расправу над Стокгольмом (так называемая Стокгольмская кровавая баня). Это вызвало народное восстание под руководством Густава Эриксона (Густав Ваза), завершившееся восстановлением шведской государственности.

¹⁰ Карл XII (1682 - 1718) -шведский король (1697 - 1718).

¹¹ Луиза Ульрика (Louisa (Lovisa) Ulrica) (1720 - 1782) - жена шведского короля Адольфа Фридриха (1751 - 1771); сестра прусского короля Фридриха II; Остерман, Иван Андреевич, граф (1725 - 1811) - русский дипломат, чрезвычайный посланник в Швеции (1759 - 1774), вице-канцлер (1775 - 1796), канцлер (1796 - 1797).

¹² Маркс имеет в виду разработанный в 60-х годах XVIII в. русской дипломатией проект объединения североевропейских государств - России, Пруссии, Англии, Дании, Швеции и Речи Посполитой - в союз (так называемую Северную систему, или Северный аккорд), направленный против Франции и Австрии. Несмотря на заключение Россией ряда договоров (в 1764 г. - союзного оборонительного договора с Пруссией, в 1765 г. - союзного оборонительного с Данией, в 1766 г. - торгового с Англией), проект в целом не был осуществлен из-за противодействия Пруссии и Англии, а также вследствие изменения внешнеполитического курса России после русско-турецкой войны 1768 - 1774 годов. Питт (Pitt), Уильям, лорд Чатам (1708 - 1778) - английский государственный деятель, виг, министр иностранных дел и военный министр (1756 - 1761), премьер-министр (1766 - 1768).

¹³ По-видимому, речь идет о подготовке русско-прусского союзного договора, заключенного Петром III (русский император в 1761 - 1762 гг.) 24 апреля (5 мая) 1762 г. с Фридрихом II в ходе Семилетней войны (1756 - 1763). По этому договору Фридрих II получил назад все земли, завоеванные у Пруссии русскими войсками. Бестужев-Рюмин, Алексей Петрович, граф (1693 - 1766) - русский государственный деятель и дипломат, с 1744 г. канцлер, до 1758 г. фактический руководитель внешней политики России. Дж. Макартни располагал неверной информацией: Бестужев-Рюмин в то время, к которому относится письмо, уже был отстранен от дипломатической деятельности.

¹⁴ Речь идет о книге: Tableau des revolutions de l'Europe, depuis le bouleversement de l'Empire Romain en Occident jusqu'a nos jours; par feu M. Koch, correspondant de l'lnstitut, et recteur honoraire de l'Academie Royale de Strasbourg. T. II. P. 1823, pp. 146 - 147.

¹⁵ Слова Уолпола, а также упоминаемые ниже выступления Сэндвича и Питта цитируются Марксом в кн.: Hughes T. S. The History of England from the Accession of George III to the Accession of Queen Victoria, 1837. 3 ed. Lnd. 1846, vol. I, p. 183; vol. II, pp. 146, 261. vol. III, p. 124. В эксцерптных тетрадях Маркса содержатся выписки из этой работы. ¹⁶ Норт (North) Фредерик, лорд (1732 - 1792) - английский государственный деятель, тори, премьер-министр (1770 - 1782); в 1783 г. министр внутренних дел в коалиционном кабинете Портленда (кабинет Фокса - Норта).

¹⁷ Фокс (Fox), Чарльз Джеймс (1749 - 1806) - английский политический деятель, лидер вигов, министр иностранных дел (1782, 1783, 1806); Бёрк (Burke), Эдмунд (1729 - 1797) - английский государственный деятель и публицист, член парламента, виг; с 1791 г. поддерживал тори.

¹⁸ Речь идет об английском короле Георге III (1760 - 1820).

¹⁹ Основным источником здесь Марксу послужила публикация: The Parliamentary History of England from the Earliest Period to the Year 1803. Vol. XIX. Lnd. 1814, pp. 874 - 893, 980 - 996; Vol. XX, Lnd. 1814, p. 372 - 406; vol. XXII, Lnd. 1814, pp. 915 - 923.

²⁰ Данное письмо было опубликовано в издании: Diaries and Correspondence of James Harris, First Earl of Malmesbury; Containing an Account of His Missions to the Courts of Madrid, Frederick the Great, Catherine the Second, and the Hague, and His Special Missions to Berlin, Brunswick, and the French Republic. Edited by His Grandson, the Third Earl. Vol. I. Lnd. 1844, pp. 528 - 535. Маркс об этой публикации не знал, он приводит документ по своим выпискам из оригинала в коллекции Кокса.

Малмсбери (Malmesbury), Джеймс Харрис, граф (1746 - 1820) - английский дипломат и государственный деятель, виг, чрезвычайный и полномочный посланник в России (1777 - 1782) и Голландии (1784 - 1789); Грантам (Grantham), Томас Робинсон, барон (1738 - 1786) - английский государственный деятель и дипломат, виг; министр иностранных дел (1782 - 1783).

²¹ Харрис сообщает о настроениях в русских придворных кругах, которые интересовали правительство Англии в связи с его намерением получить поддержку России в войне с североамериканскими колониями (1775 - 1783).

²² Шуваловы - русский дворянский род, в XVIII - XIX вв. были близки ко двору; Строгановы - русский купеческий, впоследствии дворянский, род, известный своей деятельностью по колонизации Урала и Сибири в XVI - XVIII вв.; в XVIII - XIX вв.

стр. 21

были близки ко двору; Чернышевы - русский дворянский род, в XVIII - XIX вв. были близки ко двору.

²³ Тешенский мирный договор, подписанный 13 мая 1779 г., завершил войну за баварское наследство (1778 - 1779) между Австрией, с одной стороны, Пруссией и Саксонией - с другой, за раздел Баварии после смерти бездетного курфюрста Максимилиана-Иозефа. По договору, который закреплял австро-прусский дуализм в Германии, баварский престол был передан курфюрсту Пфальцскому. Россия и Франция в специальной статье договора были объявлены державами - гарантами договора.

²⁴ По-видимому, Харрис имеет в виду документ об объявлении Испанией войны Англии в июне 1779 года.

²⁵ Потемкин, Григорий Александрович, князь (1739 - 1791) - русский государственный деятель, генерал-фельдмаршал (с 1784 г.).

²⁶ Декларация о вооруженном нейтралитете, обнародованная Екатериной II 11 марта (28 февраля) 1780 г. и направленная против Англии в период ее войны с североамериканскими колониями, провозглашала право нейтральных держав свободно торговать с воюющими странами и ряд Других принципов, обеспечивающих безопасность торгового мореплавания. К декларации в 1780 - 1783 гг. присоединились Дания, Швеция, Голландия, Пруссия, Австрия, Португалия и Королевство Обеих Сицилий.

²⁷ Флоридабланка (Florida Blanca), Хосе Монино, граф (1728 - 1808) - испанский государственный деятель и дипломат, сторонник просвещенного абсолютизма; премьер- министр (1777 - 1792); Карл III (1716 - 1788) -испанский король (1759 - 1788), король Неаполя (под именем Карла VII) и Сицилии (под именем Карла IV) (1735 - 1759).

²⁸ Английское правительство предложило передать России важный стратегический пункт в Средиземном море - о. Менорку в марте 1781 г., потребовав за это отказаться от вооруженного нейтралитета (см. прим. 26) и поддержать Англию в ее войне с североамериканскими колониями. Это предложение было отвергнуто.

²⁹ Имеются в виду переговоры, завершившие войну Англии с североамериканскими колониями. 3 сентября 1783 г. был подписан Версальский мирный договор между Англией, с одной стороны, и США и их союзниками - Францией, Испанией и Нидерландами - с другой. Согласно этому договору Англия признала независимость США.

³⁰ Симолин, Иван Матвеевич (1720 - 1799) - русский дипломат, посол в Англии (1779 - 1785); Стормонт (Stormont), Дэвид Марри, виконт (1727 - 1796) - английский государственный деятель и дипломат, тори.

³¹ 6(17) февраля 1772 г. в Петербурге по инициативе Пруссии была подписана конвенция, к которой вскоре присоединялась и Австрия, о предварительных условиях раздела Речи Посполитой; этот раздел подрывал национальную самостоятельность Польши, находившейся в состоянии глубокого социального и политического кризиса.

³² Речь идет о русско-турецкой войне 1768 - 1774 гг. и обострении русско- шведских отношений после переворота, совершенного в 1772 г. королем Густавом III. Ликвидировав конституцию 1719 г., он фактически восстановил в Швеции абсолютизм. Россия, которая по Ништадтскому миру (1721 г.) была одним из гарантов государственного устройства Швеции, боялась усиления влияния Франции, финансировавшей Густава III.

³³ Речь идет о французском короле Людовике XV (1715 - 1774).

³⁴ Кючук-Кайнарджийский мирный договор завершил русско-турецкую войну 1768 - 1774 годов. Россия получила часть побережья Черного моря между Южным Бугом и Днепром с крепостью Кинбурн, а также Азов, Керчь и Еникале и добилась признания независимости Крыма. Русским торговым судам предоставлялось право свободного плавания через Босфор и Дарданеллы. По договору султан должен был также предоставить ряд привилегий греко-православной церкви.

³⁵ Hughes T. S. Op. cit. Vol. II, p. 86.

³⁶ Петти (Petty), сэр Уильям, граф Шелбёрн (1737 - 1805) - английский политический деятель, первый лорд казначейства (1782 - 1783), виг.

³⁷ Речь идет об английском короле Георге III (см. прим. 18 и 120) и поддерживающей его группе тори; Георг принадлежал к Ганноверской династии, занимавшей престол в соответствии с "актом о престолонаследии" (1701 г.); до 1815 г. короли этой династии были одновременно курфюрстами, а до 1837 г. - королями Ганновера.

³⁸ Маркс проводит здесь параллель между событиями XVIII в. и действиями английского адмиралтейства в 1854 г. при попытке установить блокаду русских гаваней на Черном море в ходе Крымской войны (1853 - 1856). Заявление Дж. Грэхема, сообщение о его депеше от 5 апреля 1854 г. и ответах адмирала Дандаса приводятся Марксом по материалам комиссии, назначенной для расследования положения английской армии в Крыму весной 1855 г. (State of the Army before Sebastopole. - The Times, May 15, 1855).

³⁹ Кавендиш (Cavendish), Джон, лорд (1732 - 1796) - английский политический деятель, виг, канцлер казначейства (март - июль 1782 и апрель- декабрь 1783).

⁴⁰ Речь Георга III, слова Кавендиша, а также упоминаемое ниже выступление Норта цитируются Марксом по книге: Hughes T. S. Op. cit. Vol. II, p. 191.

⁴¹ Сандерленд (Sunderlend), Спенсер Чарльз, граф (1674 - 1722) - английский дипломат и политический деятель, виг; государственный секретарь (с 1717), первый

стр. 22

лорд казначейства (1718 - 1721); Пальмерстон (Palmerston), Генри Джон Темпл, виконт (1784 - 1865) - английский государственный деятель, вначале тори, с 1830 г. виг, министр иностранных дел (1830 - 1834, 1835 - 1841 и 1846 - 1851), министр внутренних дел (1852 - 1855) и премьер-министр (1855 - 1858 и 1859 - 1865).

⁴² Иосиф II (1741 - 1790) -соправитель императрицы Марии Терезии (1765 - 1780), правитель Австрийской монархии (1780 - 1790), император Священной Римской империи (1765 - 1790).

⁴³ Рокингем (Rockingham), Чарльз Уотсон-Уэнтворт, маркиз (1730 - 1782) - английский государственный деятель, член парламента, виг, премьер-министр (1765 - 1766 и 1782).

⁴⁴ Речь идет о Версальском мирном договоре, см. прим. 29.

⁴⁵ Речь идет о Д. М. Голицыне.

⁴⁶ Кауниц-Ритберг (Kaunitz-Rietberg), Венцель Антон, князь (1711 - 1794) - австрийский государственный деятель и дипломат, сторонник "просвещенного" абсолютизма, канцлер (1753 - 1792).

⁴⁷ Имеется в виду выход в отставку членов министерства Рокингема после его смерти 1 июля 1782 года.

⁴⁸ Речь идет о министерстве Шелбёрна (см. прим. 36), находившемся у власти в 1782 - 1783 гг. после отставки членов министерства Рокингема.

⁴⁹ Питт (Pitt), Уильям (Младший) (1759 - 1806) - английский государственный деятель, тори, канцлер казначейства (1782 - 1783), премьер-министр (1783 - 1801, 1804 - 1806).

⁵⁰ Слова Бёрка цитируются Марксом по книге: Hughes T. S. Op. cit. Vol. Ill, pp. 148 - 149; Луций Сергий Катилина (ок. 108 - 62 до н. э.) - римский политический деятель; Борджа - папа Римский Александр VI (1492 - 1503) и его сын Чезаре.

⁵¹ [Ph. H.] Mahon, lord. History of England from the Peace of Utrecht to the Peace of Aix-la-Chapelle. Vol. I. Lnd. 1839, p. 341. Мэхон, Филип Генри Стэнхоуп, виконт (1805 - 1875) - английский политический деятель и историк, пилит, член парламента. В эксцерптных тетрадях Маркса содержатся обширные выписки из этой книги.

⁵² Павел I (1754 - 1801) -русский император (1796 - 1801). Питт (Pitt), Л. К. - двоюродный брат Уильяма Питта (Младшего), священник при английской купеческой фактории в Петербурге в последнее десятилетие XVIII века.

⁵³ Речь идет о Французской буржуазной революции конца XVIII века.

⁵⁴ Екатерина II скончалась 6 ноября 1796 года.

⁵⁵ Зубов, Платон Александрович, князь (1767 - 1822) -русский государственный деятель, последний фаворит Екатерины II.

⁵⁶ Имеется в виду выход России из второй антифравцузской коалиции в 1800 году.

Постоянный адрес данной публикации: