Libmonster ID: RU-12256
Автор(ы) публикации: Л. П. ЛАШУК

Близится срок завершения издания многотомной серии "Народы мира", подготовленной Институтом этнографии АН СССР. Достоянием общественности стали уже почти все ее отдельные выпуски, посвященные историко-этнографическому обзору стран Австралии и Океании, Америки, Африки, значительной части зарубежной Азии, Советского Союза и зарубежной Европы1 . В скором времени появится в свет завершающий том серии "Народы Юго-Восточной Азии". Все издание состоит из 18 объемистых книг, снабженных многочисленными, превосходно выполненными иллюстрациями, картами, диаграммами, глоссариями и различными указателями.

Для создания такого сложного издания, задуманного еще в довоенные годы, потребовались усилия всего состава московской и ленинградской групп Института этнографии АН СССР, а также многих сотрудников научно-исследовательских институтов союзных и автономных республик страны. Выпуск тома "Народы зарубежной Европы" осуществлялся при тесном сотрудничестве советских этнографов, с учеными европейских социалистических стран. Обязанности главного редактора серии были возложены на чл. - корр. АН СССР С. П. Толстова. Отдельные тома выходили под редакцией авторитетных ученых-этнографов М. Г. Левина, Д. А. Ольдерогге, И. И. Потехина, С. А. Токарева, Н. Н. Чебоксарова и др. Таковы общие сведения о подготовке многотомника "Народы мира".

Судя по откликам в советской и зарубежной печати, вышедшие тома серии вызвали повышенный интерес научной общественности. Это во многом объясняется тем, что "Народы мира" являются, по сути дела, первым в СССР фундаментальным трудом, в котором систематически изложены историко-этнографические сведения по всем странам и наиболее изученным народам мира. О диапазоне проведенной исследовательской работы прежде всего свидетельствует обстоятельный, с соответствующими демографическими характеристиками генеральный список примерно. 1300 народов мира, составленный участвовавшими в издании этностатистиками и этногеографами2 .

По своему типу серия "Народы мира" принадлежит к изданиям энциклопедического характера, хотя, конечно, она не претендует на исчерпывающую полноту и не является унифицированной сводкой научной мысли всех советских этнографов. Авторский коллектив акцентировал внимание главным образом на разработке тех основ-


1 Тома серии выходили в такой последовательности: "Народы Африки". М. 1954; "Народы Австралии и Океании". М. 1956; "Народы Сибири" М. -Л. 1956; "Народы Передней Азии". М. 1957; "Народы Америки". Полутома I и II. М. 1959; "Народы Кавказа". Полутом I. М. 1960; полутом II. М. 1962; "Численность и расселение народов мира". М. 1962; "Народы Средней Азии и Казахстана". Полутом I. М. 1962, полутом II. М. 1963; "Народы Южной Азии". М. 1963; "Народы европейской части СССР". Полутома 1 и II. М. 1964; "Народы" зарубежной Европы". Полутом I. М. 1964; полутом II. М. 1965; "Народы Восточной Азии". М. -Л. 1965.

2 "Численность и расселение народов мира". Под ред. С. И. Брука.

стр. 144

ных проблем, которые на протяжении последних десятилетий составляли содержание этнографической работы в нашей стране.

Тематическая широта и специализированный характер многочисленных очерков, составивших содержание серии, в состоянии озадачить любого рецензента, даже основательно знакомого с проблемами общей этнографии. По справедливости, самым объективным критиком "Народов мира" в полном их объеме было бы представительное совещание этнографов различных профилей, и надо надеяться, что издатель серии - Институт этнографии АН СССР - в свое время проведет такое широкое обсуждение. Пока же мы высказываем свое индивидуальное мнение, сложившееся в процессе творческой работы с преподавателями, аспирантами и студентами-этнографами МГУ, постоянно ищущими в томах "Народов мира" ответа на занимающие их вопросы и в этой связи неоднократно обменивавшимися мнениями о достоинствах указанного издания.

Постараемся прежде всего установить то общее, что присуще всему изданию. Несмотря на заметные различия между отдельными выпусками по глубине и яркости освещения этнографических фактов, авторский коллектив в целом придерживается примерно одинаковой структуры построения текста. Каждый том, посвященный какой-либо "стране", понимаемой в широком историко-географическом смысле (будь то Австралия, Сибирь или зарубежная Европа), открывается вводными разделами, содержащими общие сведения о стране и ее населении, об экономико-географических условиях; затем следует очерк этнической истории народов этой страны начиная с самых древнейших времен и до наших дней. Сюда же включены основные сведения по политической и экономической истории, но лишь в минимально необходимом объеме.

Основой каждого тома являются написанные по одинаковой схеме самостоятельные очерки, в которых дается обстоятельное историко-этнографическое описание материальной жизни, общественного и семейного быта, духовной культуры отдельных крупных наций или группы народов, главным образом по государствам. Принцип изложения материала по отдельным или очень близким друг другу этническим общностям оправдывает себя, так как позволяет отчетливее показать этнографическую специфику конкретных народов, живущих в определенных естественных и исторических условиях. В этом одно из достоинств рецензируемого многотомника, которое свидетельствует о больших достижениях советской этнографии в раскрытии этнокультурного многообразия современного человечества.

Столь же важной задачей авторов каждого тома было установление тех историко- этнографических особенностей, которые сближают и роднят различные народы. Так, составители тома "Народы Европейской части СССР" в результате исследования пришли к следующему выводу: "Родственность отдельных групп народов между собой (восточные славяне, финно-угры, балтийские народы, тюрки и др.), общность их исторических судеб на протяжении столетий, сходность природных условий, в которых развивались эти народы, постоянные и все более крепнущие межнациональные связи привели к выработке сходных или родственных традиций, близких форм материальной и духовной культуры, семейной и общественной жизни, фольклора и народного искусства и в конечном итоге к формированию своеобразных историко-этнографических областей на территории Европейской части СССР"3 . Стремление установить, если это было возможно, конкретные границы и особенности историко-культурных общностей народов различных стран видно и в других томах серии.

Во всем этом отчетливо проявился свойственный нашей науке конкретно-исторический метод освещения этнографических фактов. Для советских этнографов нет изолированных, самодовлеющих культур (или, как считают американские антропологи, имманентных "типов", или "моделей", культур), неизвестно когда и как возникших на материальной основе или порожденных будто бы особыми свойствами расы и психики людей. Любые этнические традиции народов имеют свою историю, состоящую в тесной связи с материальным общественным бытием конкретных этнических общностей, находящихся на различных ступенях исторического развития. В теоретическом плане советские этнографы проводят резкую разделительную черту между соб-


3 "Народы Европейской части СССР". Полутом I. Под ред. В. А. Александрова, К. Г. Гуслистого, А. И. Залевского, В. К. Соколовой, К. В. Чуистова, стр. 5.

стр. 145

ственными воззрениями, основанными на идеях исторического материализма, и антиисторическими, научно несостоятельными штудиями буржуазных авторов - приверженцев "культурно-исторической" школы, диффузионизма, этнопсихологического направления и т. д.

В этой связи особенное значение приобретают тома "Народов мира", содержащие историко-этнографические обзоры зарубежных, в том числе и слаборазвитых, стран. Именно здесь прогрессивная наука вплотную столкнулась с теми реакционными западными течениями, которые длительное время в сознательно искаженном виде рисовали культурно-бытовую специфику так называемых "туземных", "примитивных" народов, назойливо проповедуя при этом особую "цивилизаторскую миссию белых" по отношению к населению целых континентов. В послесловии к тому "Народы Африки" совершенно справедливо сказано: "Ученые Англии, Франции и других стран Европы... создали большую литературу по истории колониальных захватов в Африке, по истории империалистической политики своих государств на африканском континенте, но до сих пор не написали истории его народов... Буржуазные ученые Европы и Америки вложили немало сил в описание отдельных сторон материальной и духовной культуры африканских народов, но они не дали общей картины этой культуры. Чаще всего их интересует африканская культура не сама по себе, как культура создавших ее народов, а лишь как материал для построения различных, нередко антинаучных концепций, вроде концепции культурных кругов. Они отрицают самобытность африканской культуры, творческую роль африканских народов и ограничиваются отысканием путей заимствования"4 . Поэтому перед авторами "африканского" и других "зарубежных" томов стояла ответственная задача не только разоблачения антинаучных измышлений буржуазных историков, но и объективного, основанного на строго проверенных фактах освещения действительной жизни народов колоний и развивающихся и зависимых стран. Раскрывая подлинную историю афро-азиатских и американских народов, советские этнографы фактически заново проанализировали огромный эмпирический материал и при этом выработали собственные оценочные критерии в истолковании историко- этнографических явлений, описанных преимущественно в литературе, изданной в капиталистических странах.

Воссоздавая общую картину истории и культуры народов Африки, зарубежной Азии, Америки, Австралии и Океании, авторы соответствующих томов серии исходили из того очевидного положения, что каким бы ни был уровень современной культуры этих народов, она отличается богатым разнообразием форм. Приемы и методы обработки земли и ухода за домашними животными, орудия труда, типы построек, формы одежды, пища и способы ее приготовления, украшения, музыкальные инструменты, предания, легенды и сказки - все это в бесчисленном многообразии вариантов входит в мировую культуру, дополняет и обогащает ее.

Выпуск томов по этнографии зарубежных стран в значительной мере восполнил имевшийся пробел в освещении всемирной истории культуры, которую нельзя искусственно разделять на культуру "цивилизованных" наций и культуру "примитивных", "экзотических" народов и племен. Мировая культура, несмотря на величайшее разнообразие вариантов, степеней и особенностей воплощения, развивается единым потоком, собирающим в широкое русло достояния национальных культур и разносящим их по всей эйкумене. Вопреки буржуазным измышлениям культурные заимствования вовсе не носят характера одностороннего движения - только от "великих" наций к малым народам; культурные отношения между народами всегда были взаимонаправленным явлением.

Следующая важная особенность серии "Народы мира" состоит в том, что она глубоко современна по своему существу. В ходе подготовки материала к изданию, потребовавшей проведения широких полевых исследований в различных районах нашей страны, сотрудники Института этнографии, а вслед за ними научные работники союзных и автономных республик стали все более ориентироваться не только на поиски этнографической "живой старины" (хотя сама по себе историческая этнография продолжала успешно развиваться в центре и на местах), но и на тщательное изучение современного облика народов во всем многообразии и сложном взаимодей-


4 "Народы Африки". Под ред. Д. А. Ольдерогге, И. И. Потехина, стр. 652.

стр. 146

ствии свойственных им этнических традиций и вновь приобретаемых культурно-бытовых черт.

Первостепенное значение имела научная интерпретация итогов революционной перестройки культуры и быта во всех национальных районах СССР. Столь же видное место в этнографической работе было отведено изучению процессов этнического развития и сближения разноязычного населения нашей страны. Результаты этих исследований отражены на страницах четырех томов (семи объемистых книг) "Народов мира".

Высоко оценивая самый факт внимательного отношения авторов к этнографической современности, нельзя в то же время не заметить, что принятая ими методика изучения современного быта сельского и промышленного населения еще далека от совершенства. Во многих очерках о народах Кавказа, Средней Азии, Поволжья и т. д. этнографические зарисовки чаще даются в разрезе простого сравнения по формуле "как было и как стало", нежели поднимаются до уровня глубоких разработок и теоретических обобщений. Очевидно, что, как бы ни были важны количественные показатели роста городского населения, национальной интеллигенции, культурных учреждений на селе и т. д. (в томах на советскую тематику такие цифры приведены в Изобилии), за всем этим в научном сочинении должна отчетливо просматриваться качественная сторона, то есть самая суть развертывающихся в нашей стране этнических и культурных процессов.

Большой, на наш взгляд, интерес представляет рассмотрение вопроса о том, насколько разносторонне и глубоко в свете новейшей научной мысли раскрываются в томах серии принципиальные проблемы общей этнографии. Весьма отрадное впечатление в этом плане оставляют, например, тома "Народы Австралии и Океании" и "Народы Америки", в которых с высокой степенью квалифицированности написаны историографические вступления к каждой отдельной теме, а в самую ткань изложения конкретного материала удачно включены общетеоретические мысли и обобщения даже по ряду спорных вопросов. В частности, сколь заманчиво ни было бы сосредоточиться, как это делают буржуазные авторы, на "живом осколке глубокой первобытности" - австралийцах, автор раздела "Проблемы этнографии Австралии и Океании" С. А. Токарев подчеркивает, что на данные австралийской этнографии нельзя смотреть как на готовый материал для общеисторических выводов о характере древнейшего человеческого общества, ибо даже очень отсталые австралийские аборигены за тысячелетия пережили определенные изменения в хозяйственном укладе, общественном строе и культуре5 .

В томе "Народы Америки" хорошо обосновывается то важное теоретическое положение, что наблюдаемые этнографами явления широкой культурной общности между народами обусловлены причинами двоякого рода: в одних случаях сходство форм и элементов культуры у различных племен зависит от одинаковости природных и хозяйственных условий, в которых они живут, и одинаковой стадии общественного развития, хотя между этими племенами, возможно, и не существовало контакта или исторических связей; в других, наоборот, сходство отдельных черт культуры у разных племен объясняется их взаимными связями, соседством, обменными отношениями, даже если они живут при неодинаковых условиях хозяйства6 .

Серьезное внимание нерешенным проблемам этногенеза уделяется в томе "Народы Средней Азии и Казахстана", авторы которого свои выводы базируют преимущественно на материалах оригинальных исследований советских специалистов во главе с С. П. Толстовым. Не все в этих выводах звучит одинаково убедительно (например, раскрытие этнической номенклатуры многочисленных племен Средней Азии в памятниках античной и средневековой письменности), но надо отметить серьезность попыток связать вновь открытые археологические культуры с определенными этническими общностями индоевропейцев и тюрко-монголов. Интересные экскурсы в историю хозяйственно- культурных типов вплоть до неолита с целью установить их генетическое и историческое соотношение содержит том "Народы Сибири". Гораздо слабее в нем


5 "Народы Австралии и Океании". Под ред. С. А. Токарева и С. П. Толстова, стр. 25 - 26.

6 "Народы Америки". Полутом I. Под ред. А. В. Ефимова и С. А. Токарева, стр. 53 - 54.

стр. 147

дана общая картина происхождения и этнических взаимоотношений аборигенных групп населения.

Можно было бы подробнее охарактеризовать достоинства отдельных томов серии: ведь в каждом из них есть свои научные удачи и открытия. Но на их фоне столь же отчетливо выступают досадные упущения, объяснимые то ли недостатком фактических данных, то ли узостью научно-исследовательской базы, то ли попросту увлечением описательной стороной в ущерб сравнительно-историческому методу. В целом ряде случаев (пожалуй, наиболее это присуще томам по Кавказу и Южной Азии) авторы этнографических очерков свели свою задачу к тематическому обобщению материала и дали в общем-то неплохую его научную подборку, но ведь даже самая добросовестная сводка материала еще не есть его синтез, раскрывающий исторические закономерности развития, взаимодействия и взаимопроникновения культур не только родственных и соседящих, но и более отдаленных народов. Так, не разобравшись как следует в вопросе о взаимных культурных влияниях, имевших место на протяжении всей доступной обозрению истории у народов Кавказа, Передней и Средней Азии, Индии и Индокитая, невозможно по-настоящему представить богатый по содержанию культурно-исторический процесс в этой части эйкумены. Непременным требованием сегодняшнего дня является этнографическое обозрение не только в пределах этнических территорий отдельных народов, а также и стран, но и в пределах научно устанавливаемых широких историко-этнографических зон, охватывающих многие страны и народы различного происхождения. По нашему мнению, к одной из таких "надобластей", которую можно назвать индо-тихоокеанской, принадлежат страны Южной, Восточной, Юго-Восточной Азии и Океании. Многочисленные народы этой зоны, несмотря на очень пестрый языковый и расовый состав, оказываются связанными друг с другом и в этногенетическом и в историко- культурном отношениях. К сожалению, многие такие вопросы в вышедших томах серии "Народы мира" оказались как бы "по ту сторону" издания: о них во введении в общем-то упомянуто, а в основном тексте встречаются ссылки на "как известно"; но в том-то и дело, что далеко не всегда что-то важное достаточно известно читателю, и отнюдь не всегда специалист найдет в томах обобщенные выводы, созвучные новейшим достижениям и перспективным гипотезам мировой науки. Большой объем издания способствовал постановке широких этнографических проблем. Но вместе с тем нельзя не отметить разбухания ряда выпусков за счет включения в них сведений второстепенных или не имеющих прямого отношения к этнографии (например, в части подробного описания политической структуры, внутреннего и международного положения различных государств и т. д.).

"Народы мира" - издание настолько солидное и авторитетное, что нельзя не высказаться о постановке на его страницах некоторых ведущих проблем общей этнографии. К их числу прежде всего относится проблема происхождения народов, по признаку языкового родства объединяемых в отдельные семьи - индоевропейскую, уральскую, алтайскую, семито-хамитскую и т. д.

В науке давно уже решено, что языковые семьи ведут свое начало от какого-то общего языкового состояния отдельных этнических массивов древних времен. Однако правильной разгадке генезиса родственных по языку народов долгое время мешало засилье субъективистских, научно несостоятельных воззрений на мировой этногонический процесс, исходивших от руководящих деятелей этнолингвистической школы 1920 - 1940-х годов. За последние 15 лет произошел решительный отказ как от примитивных схем "родословного древа языков", вырастающего из одного первоначального "праязыка" (он же в обновленной редакции "язык-основа"), так и от надуманной теории тысячелетнего "контактного развития первичных родовых языков" (она же теория "первобытной лингвистической непрерывности").

С современной точки зрения, разделяемой большинством лингвистов, у истоков любой языковой семьи стояла целая группа связанных единым происхождением древних племен, говоривших не на одном языке, а на целой совокупности более или менее различавшихся племенных диалектов. Неизбежная в условиях низкого уровня производства дифференциация первоначальной генетической общности этих племен сопровождалась как последующим контактным взаимодействием между соседящими диалектами, сближением некоторых из них и поглощением одного другим (интегра-

стр. 148

ция), так и параллельным развитием диалектов в одном направлении на одинаковой первоначальной основе, а затем и полным их расхождением вплоть до образования самостоятельных языков и новых диалектов.

. Таким образом, факты истории языка, вскрываемые сравнительно-историческим языкознанием и ареальной (пространственной) лингвистикой, имеют первостепенное значение для этнографов, рассматривающих вопросы истории формирования народов как этнических общностей различных эпох. В каждом томе "Народов мира" привлекается немалый лингвистический материал, служащий пояснением к классификации племен и народов по языкам, что очень важно для установления генетических связей между ними. В том "Народы Средней Азии и Казахстана" включены даже специальные, написанные лингвистами очерки о фонетических и морфологических особенностях, историческом развитии и взаимодействии тюркских и иранских языков.

Все было бы очень хорошо, если бы лингвистический материал не стоял порою особняком, а непосредственно увязывался с проблемой генетического родства народов по языковым семьям и по группам, образовавшимся вследствие смешения разнородных этнических компонентов. Между прочим, в одном и том же лингвистическом разделе тома "Народы Европейской части СССР" имеют место два различных подхода к общей проблеме генетического родства: об истоках славянской и балтийской языковой общности трактуется с позиций лучших достижений современной ареальной лингвистики, тогда как для финно-угорских языков по старинке подыскивается "язык-основа", на котором в течение тысячелетий говорил некий народ (то есть "пранарод"), живший в Восточной Европе7 . Конечно, о том и другом писали различные авторы, но редакторы не могли не заметить указанного несоответствия.

На проблему происхождения языковых семей мы обращаем особое внимание потому, что она имеет не только лингвистический аспект; за многообразными в истории различных языков явлениями дифференциации и интеграции, восстанавливаемыми по памятникам древней письменности и специальным методом внутренней и внешней реконструкции, реально вырисовываются этнические процессы распадения генетических общностей племен, этнических смешений и скрещений, приводящих к образованию новых сообществ людей. Следуя по ступеням формирования языковых семей, мы можем восстановить такие важные события давно минувших времен, которые далеко не всегда отражены памятниками материальной и духовной культуры. И, напротив, сколько бы этнографы ни ссылались на исторически пестрые смены археологических культур на данной территории (что характерно для вводных глав к отдельным томам "Народов мира"), эти культуры так и останутся неопознанными, если их генезис не связать по возможности с развитием определенных этнических массивов, то есть с людьми определенного языка и происхождения.

Нельзя сказать, что проблема формирования наиболее крупных языковых семей освещена всесторонне в "Народах мира". Даже в томах, вышедших совсем недавно, заметно отставание от успехов современной лингвистики. Так, относительно происхождения индоевропейцев поддерживается мысль об их изначальном формировании в степной и лесостепной полосе Восточной Европы среди скотоводческо-земледельческих племен III тысячелетия до н. э. "Вполне возможно, - читаем мы также в томе "Народы зарубежной Европы", - что на индоевропейских языках говорили племена Средней Европы, оставившие различные культуры со шнуровой керамикой и "боевыми топорами". Есть предположение, что племена эти в конце III - начале II тысячелетия до н. э. продвигались с востока на запад, из Причерноморья в бассейн Дуная, и затем с юга на север - вплоть до Прибалтики и Скандинавии. Развившиеся во II тысячелетии до н. э. культуры бронзового века могут быть уже связаны с отдельными группами племен, говоривших на индоевропейских языках"8 .

В этих воззрениях есть убедительные моменты (в частности, положение о том, что к побережью Северного и Балтийского морей индоевропейцы продвинулись с юга не ранее III тысячелетия до н. э.), однако недоказанным остался предполагаемый факт исконного, обитания предков индоевропейцев на всем пространстве Северного Причерноморья, да и самая древность индоевропейской языковой общности выглядит слишком


7 "Народы Европейской части СССР". Полутом I, стр. 82 - 85.

8 "Народы зарубежной Европы". Полутом I. Под ред. С. А. Токарева и Н. Н. Чебоксарова, стр. 51.

стр. 149

уж неглубокой. Благодаря комплексным лингво-археологическим исследованиям последних лет выдвинулась новейшая концепция В. Георгиева, В. Мерлингена, Х. Х. Хенкена, Б. В. Горнунга и П. Н. Третьякова, состоящая в том, что истоки индоевропейской языковой общности следует искать среди неолитических племен северобалканских и нижнедунайских стран, где обнаружен целый ряд высокоразвитых земледельческо-скотоводческих культур IV и даже V тысячелетия до н. э.: Кёреш- Старчево, Винча-Тордош, Бонн. При активном взаимодействии с этими культурами в IV тысячелетии до н. э. развивалась бугско-днестровская культура, лежащая в основе позднейшей трипольской культуры. Ни одной из ныне известных или предполагаемых этнолингвистических общностей, кроме как индоевропейской, эти сосуществующие, подстилающие или сменяющие друг друга культуры приписать нельзя9 .

По данным П. Н. Третьякова, в конце IV и в III тысячелетии до н. э. поречье Среднего Дуная и некоторые более северные области, в частности верховья бассейна Вислы, оказались в сфере активного воздействия южных племен, напоминающих трипольские. Распространение южноевропейских племен в сторону Днепра и в Среднюю Европу в III - II тысячелетиях до н. э. привело к коренным изменениям в этническом составе Европы. Предполагается, что среди южных племен, расселявшихся в это время по Европе, наиболее сильную группу составляли носители древней индоевропейской речи и что именно с этого периода, в одних местах раньше, в других позже, они стали преобладающей этнической силой10 .

Ранние индоевропейцы, конечно, не представляли собой одного народа ("пранарода"); это была совокупность многих племен, длительное время связанных между собой и объединенных вследствие этого общностью языкового процесса. Современные лингвисты считают почти бесспорным допущение первоначального членения индоевропейской языковой общности на несколько диалектных зон, по крайней мере на три: 1) "западную", или "северо-западную", положившую начало будущим италийским, кельтским, иллирийским, германским и балтийским языкам; 2) "центральную" (по Нижнему Дунаю), явившуюся исходной для дако-мизийских, фракийского, македонского и, может быть, пелазгийского языков; 3) "восточную", или "трипольскую", давшую начало языкам греческому, армянскому и индо-иранским. Языковые предки "протославян", вероятно, входили в эту же зону, но имели определенное отношение и к продвинувшимся в Среднюю Европу "протогерманцам" и "протобалтийцам". "Анатолийские" (хеттский и родственные ему) языки развивались самостоятельно, отделившись довольно рано от древнейшей "юго-восточной" диалектной зоны11 .

Примерно с III тысячелетия до н. э. (более точная дата пока не установлена) начинается интенсивное перемещение древнейших носителей индоевропейской речи к югу и северу от Дуная, в сторону Днепра и Дона, в Прибалтику и Поволжье, в прикаспийско-кавказские степи. В ходе этих этнических процессов имело место неоднократное изменение географических очертаний индоевропейских диалектных групп и характера их взаимодействия. Распространенным явлением становилось сближение и слияние племенных диалектов, наслоение части одной диалектной группы на другую, а иногда и поглощение иноязычных элементов, что в конце концов привело к образованию исторически засвидетельствованных "ветвей" индоевропейской языковой семьи.

В соответствующих томах "Народов мира" говорится о переселениях древних индоевропейцев в Поволжье, на Кавказ, в Переднюю и Среднюю Азию, в Иран и Индию, но имелись резонные основания писать также о проникновении индоевропейцев в Южную Сибирь вплоть до Алтая. Языковый и топонимический материал в согласии с археологическими данными свидетельствует в пользу присутствия в Сибири древнего индоевропейского компонента начиная, пожалуй, с эпохи развитой бронзы (андроновская и связанные с ней происхождением культуры).

Спорные моменты обнаруживаются и в трактовке проблемы происхождения уральской (финно-угро-самодийской) языковой семьи. Вот что сообщается по этому


9 См. Б. В. Горнунг. К вопросу об образовании индоевропейской языковой общности. М. 1964.

10 П. Н. Третьяков. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. М. -Л. 1966, стр. 67.

11 Б. В. Горнунг. Из предыстории образования общеславянского языкового единства. М. -Л. 1963.

стр. 150

поводу в одном из томов серии: "Можно предполагать, что еще в мезолите древнейшие "уральские" племена, общие предки угро-финнов и самодийцев, начали свое расселение из прикаспийских степей на север. Позднее их западная группа (предки угро-финнов) частично вышла на западный склон Урала. На Каме из нее выделилась собственно протофинская подгруппа, оставившая культуру камского неолита IV - II тысячелетий до н. э. Из бассейна Камы протофинны постепенно заселили Волго-Окское междуречье, а затем и весь лесной север Восточной Европы до самого Балтийского моря, ассимилируя живших там монголоидных "палеоазиатов", а может быть, и светлых европеоидных "палеоевропейцев"12 .

Несмотря на известную категоричность, данное заявление может рассматриваться только как одна из существующих гипотез о происхождении "уральских" племен. Мезолит Прикаспия, равно как Западной Сибири и Урала, изучен настолько слабо, что трудно сделать какие-либо серьезные этногонические выводы. Вопреки отдельным высказываниям о происхождении древнейших "уральцев" от степного населения Арало- Каспия все, что мы знаем достоверного о древней культуре угро-финнов и самодийцев, связывает их с лесной средой по обе стороны Урала. Основной пласт в лексиконе исконно "уральских" слов обрисовывает не степи, а зону северных лесов13 .

В последнее время археологи (О. Н. Бадер, А. Х. Халиков и др.) обратили серьезное внимание на охотничье-рыболовческую неолитическую культуру, распространенную в IV - II тысячелетиях до н. э. в Урало-Камской области по реке Каме с ее притоками, в лесном Приуралье и Зауралье14 . Характерная черта этой культуры - остродонная керамика со своеобразной орнаментацией гребенчатыми оттисками и прочерченными линиями, образующими широкие горизонтальные зоны. Восточные границы урало- камской культуры не совсем ясны, но думается, что какие-то провинции занимали Нижнее и Среднее Приобье, бассейны Тобола и Иртыша15 . В прибрежьях Енисея была распространена уже совсем другая культура, получившая название "байкальской", которую действительно можно приписать "палеоазиатам" (предположительно "юкагирам"). Что же касается урало-камской неолитической культуры, то этническая основа ее угро-финская и, может быть, самодийская.

Дискуссионным остается вопрос о времени расселения протофиннов в Восточной Европе. Традиционное представление о принадлежности этому этносу неолитической культуры ямочно-гребенчатой керамики в наши дни серьезно поколеблено. Очевидно, протофиннами была создана на базе камской волосовская культура, которая в конце III и в начале II тысячелетия до н. э. продвинулась вместе с населением в Волго-Окский район, в Верхнее Поволжье и на север. Камские племена протофинского происхождения расселялись по Волге выше устья Оки и в более позднее время. В конечном итоге в лесной полосе Восточной Европы во II тысячелетии до н. э. возникла обширная этнокультурная область, простиравшаяся от Урала до Восточной Прибалтики на всех тех землях, где впоследствии определенно зарегистрировано финноязычное население. Однако есть предположение, что протофинские элементы, имевшие исходной областью своего движения Урал, могли достигнуть Карелии и Прибалтики даже в раннем неолите, но не позднее IV - III тысячелетий до и. э.16 .

Большинство специалистов ныне отказалось от того представления, что протофинны были первонасельниками северо-западных районов нашей страны. Им предшествовало какое-то иное население, по крайней мере мезолитических времен, которое можно условно назвать "палеоевропейским". Но были ли ранние восточные пришельцы монголоидного облика, уже в неолите смешавшиеся с северными европеоидами


12 "Народы Европейской части СССР". Полутом I, стр. 36.

13 Д. В. Бубрих. О советском финноугроведении. "Советская этнография", 1949, N 2; I. Sebestyen. Zur Frage des alten Wohngebietes der Uralischen Volker. "Acta Linguistica". T. 1, F. 1 - 2. Budapest. 1952; G. Laszlo. Die altesten Epochen der uralischen Vorgeschihte. "Congressus Internationalis Fenno-Ugristarum". Budapest. 1960.

14 О. Н. Бадер. Древнейшие металлурги Приуралья. М. 1964; А. Х. Халиков. Среднее Поволжье в эпоху камня и бронзы. Казань. 1966.

15 В. Н. Чернецов. К вопросу о месте и времени формирования уральской (финно- угро-самодийской) общественности. "Congressus Internationalis Fenno-Ugristarum". Budapest. 1963.

16 П. Н. Третьяков. Указ. соч., стр. 24.

стр. 151

(по материалам Оленеостровского могильника на Онежском озере), "палеоазиатами" по языку, в частности близкими юкагирам, этого никто пока не доказал.

К сожалению, приходится констатировать, что в томах "Народов мира" не получила достаточно широкого освещения проблема формирования алтайской языковой общности, сыгравшей столь заметную роль в этнической истории многих стран. В томе "Народы Средней Азии и Казахстана" об этой генетической общности сказано только то, что она "существовала в ту отдаленную эпоху, когда тюркские языки еще не обособились окончательно ни от монгольских, ни от тунгусо-маньчжурских. Можно полагать, что этнической основой этой языковой общности было множество, племен, из которых только некоторые известны по письменным источникам или дожили до нашего времени в этнонимах и этнографических группах своих потомков"17 . При такой неопределенности формулировки читателю неясно, где и когда возникли алтайские языки, прародину которых, кстати сказать, давно уже не ищут на Алтае. Несмотря на всю сложность "алтайской" проблемы, можно было бы привлечь лингвистические труды Г. Рамстедта, М. Расянена, Л. Лигети и других авторов, помещающих прародину алтайских племен на востоке Центральной Азии, к югу от Прибайкалья и к северу от реки Хуанхэ18 .

Законное недоумение вызывает также, почему в томе "Народы Кавказа" оказался, по сути дела, обойденным вопрос о предполагаемой общекавказской этнолингвистической общности. Первый полутом вышел как раз после оживленной дискуссии по этому поводу на страницах журнала "Вопросы языкознания" и в специальной кавказоведческой литературе. Суть этого научного спора, возникшего еще в прошлом столетии, заключается в следующем: составляют ли четыре группы коренных кавказских языков (картвельских, абхазо-адыгейских, чечено-ингушских и дагестанских) одно древнее семейство или же исторически они принадлежат к двум-трем самостоятельным семьям? А. Чикобава и некоторые другие кавказоведы утверждают: чем глубже вникаешь в историю этих языков, тем больше убеждаешься, что они близки друг к другу не только структурно, но и материально - по корнеслову и морфологии. С той же позиции, общее в кавказских языках - первично; расхождения, доходящие до различий в морфологическом типе, - вторичны и являются следствием сложного исторического пути, пройденного данными языками19 .

Но именно этот исторический путь остается пока не изученным. По-прежнему стоит вопрос о том, что если общекавказское языковое единство было реальностью, то когда и на какой этнической основе оно сложилось и почему так резко разошлись не только целые группы, но и отдельные кавказские языки? По нашему мнению, не может быть еще снята со счетов точка зрения тех лингвистов, которые рассматривают коренные кавказские языки не в качестве первородной языковой семьи, а в качестве "языкового союза" ("сродства"), объединившего в ходе исторического развития генетически различные величины. Это понимается в том смысле, что "языковый союз" мог возникнуть на Кавказе либо путем наложения трех основных группировок кавказских языков (картвельской, абхазо-адыгейской и чечено-ингушско-дагестанской) на единый древнейший языковый субстрат, либо в результате длительного взаимодействия и схождения этих языков20 .

Спорная проблема "родства", или "сродства", кавказских языков давно уже вышла за рамки сугубо лингвистических штудий. Возрос интерес к изучению этой проблемы у историков древней культуры и антропологов. Но авторы "Народов Кавказа" оказались в стороне от этой принципиально важной дискуссии, сознательно сузив свою задачу лишь тем, чтобы показать сложившиеся в течение веков особенности быта и культуры народов Кавказа и нынешнее их состояние. Конечно, вопросы происхождения языковых семей и древних этнических общностей принадлежат к числу сложнейших, и мы не вправе подчас упрекать своих коллег в слабом раскрытии генезиса семито-хамитских, банту, дравидских, "палеоазиатских" и иных слабоизученных язы-


17 "Народы Средней Азии и Казахстана". Полутом. I. Под. ред. С. П. Толстова, Т. А. Жданко, С. М. Абрамзона, Н. А. Кислякова, стр. 73.

18 См., например, рецензию Л. Лигети в журнале "Вопросы языкознания", 1955, N 5.

19 См., например, А. Чикобава. Введение в языкознание. Ч. 1. М. 1952, стр. 223.

20 См. Г. А. Климов. Кавказские языки. М. 1965, стр. 69 - 70.

стр. 152

ков. Но если данная проблема имеет свою литературу, обходить ее, конечно, не следует.

Критические мысли возникают и при ознакомлении с постановкой на страницах "Народов мира" вопроса об исторической последовательности развития типов этнической общности. На уровне современных знаний нас не может удовлетворять традиционная формалистическая схема "племя - народность - нация". Возникновение того типа этнической общности, которую мы привыкли называть народностью, - это закономерный процесс, следствие распада общинно-родового строя жизни с его племенами и племенными союзами, один из неизбежных результатов формирования классового общества и государственности. Но процесс этот был длительным, так что народность не могла возникнуть сразу, непосредственно вслед за распадом племен и племенных объединений. Постепенная замена родоплеменных связей территориально-соседскими в раннеклассовом обществе вызвала к жизни группировку населения по отдельным областям, "землям", "племенным княжениям", которая в силу децентрализации и изолированности принимала характер этнической группировки. В ходе дальнейшего сближения этих "земель" на базе крепнущих экономических и политических связей формируются более широкие этнические общности - народности, объединяющие как родственное, так и поглощаемое ими неродственное население.

В томе "Народы Передней Азии" правильно подмечено, что в условиях восточного рабовладельческого общества, когда племенные объединения оседлого населения были уже в значительной степени разрушены, а государственные границы в высшей степени непостоянны, этнические общности были, как правило, неустойчивы и определялись предшествующим племенным расселением, видоизменяясь в результате культурного взаимодействия, завоеваний, насильственных переселений и т. п.21 .

На верном пути к определению форм этнической общности населения средневековой Европы находятся и авторы введения к тому "Народы зарубежной Европы", писавшие: "Столкновения и смешение этнических групп в период великого переселения народов и последующего развития в Европе феодализма привели к распадению древних племенных групп населения и образованию вместо них территориальных "национальных областей". Области эти не были еще нациями, так как экономика феодального периода с его господствующим натуральным хозяйством не создавала единого рынка, необходимого для завершения процессов национальной консолидации... Тем не менее на рубеже I и II тысячелетий н. э. путем постепенного сплочения национальных областей с близким этническим составом населения начинается формирование более крупных народов - непосредственных предшественников европейских наций, существующих в настоящее время"22 .

Кавказский и среднеазиатский материал также свидетельствует о сложных путях постепенного формирования тамошних народностей, но осмысления в общетеоретическом плане в соответствующих томах он почему-то не получил. То же относится и к вопросу о формировании древнерусской народности. Обращаем на это особое внимание потому, что кому, как не этнографам, следует осветить общие закономерности развития различных типов этнической общности, то есть того процесса, который и ныне совершается во всемирном масштабе.

По данной проблематике в отношении многих народов этнографами сделаны только первые научные заявки. Так, в томе "Народы Африки" отмечается: "Мы констатируем пока неопровержимый факт отмирания племенных различий, племенной раздробленности и слияния племен в народности, а затем и в нации. Этот процесс в Африке происходит повсеместно, различие состоит лишь в степени его интенсивности"23 . Со времени появления этих строк минуло более десяти лет, но и сейчас указанная проблема находится в стадии предварительной разработки, тогда как африканский материал может послужить ключом к разрешению целого ряда общетеоретических вопросов.

Возобновившаяся за последнее время дискуссия в связи с определением "азиатского способа производства" лишний раз подтвердила, насколько слабо еще историки изучили конкретные условия переходного состояния общества от одной социально-эко-


21 "Народы Передней Азии". Под ред. Н. А. Кислякова, А. И. Першица, стр. 28.

22 "Народы зарубежной Европы". Полутом I, стр. 61.

23 "Народы Африки", стр. 656 - 657.

стр. 153

номической формации к другой, особенно у народов Азии, Африки и Америки. Например, на африканском материале в "Народах мира" сделана попытка выяснить структуру раннеклассовых обществ и пути их дальнейшего развития, причем ведущей тенденцией в социально-экономическом строе многочисленных африканских средневековых государственных образований признан переход от общинно-родовых и рабовладельческих отношений к феодальным порядкам. Но, по-видимому, процесс социально- экономического развития в раннеклассовых обществах был сложнее, чем он представлялся десятилетием раньше. Кажется, и в Африке существовало несколько типов раннеклассовых образований, которые отнюдь не все сразу пошли по пути феодального развития. В таких государствах, как Гана, Мали, Сонгаи, Ашанти, существовали своеобразные формы эксплуатации, которые трудно расчленить на "классические" формы рабовладения и феодализма. Повторяем, в освещении социально-экономического строя африканского средневековья и нового времени обнаруживается много лакун. Здесь предстоит еще большая работа.

Последняя группа наших замечаний касается постановки на страницах "Народов мира" общих вопросов истории хозяйственно-культурных типов и историко-этнографических областей эйкумены. Сотрудники Института этнографии АН СССР законно рассматривают принцип определения таких категорий своим теоретическим достижением, сделавшим несомненный шаг вперед по сравнению с определением американскими этнографами "культурных ареалов" обеих Америк. Но, как в любом новом деле, методика классификации этих областей, взятых в широком историческом и географическом масштабе, остается теоретически еще не завершенной.

В томах серии нет развернутого ответа по проблеме генезиса таких хозяйственных форм, как земледелие и скотоводство, начиная от самых истоков их и далее в развитии через различные варианты в разных странах и в разные исторические эпохи. Необходимые данные на сей счет, конечно, имеются. Надо только провести углубленное исследование, основанное на умелом сочетании свидетельств археологии, исторической этнографии и письменных источников. Здесь уместно было бы сослаться на довольно обширные материалы по древним культурам Передней Азии, Кавказа, юга Средней Азии. Развернувшаяся в 1950-х годах активная дискуссия по вопросам истории кочевого скотоводства и кочевников не достигла согласованных решений вследствие узости и слабости исследовательской базы. Не секрет, что и сейчас существуют весьма разноречивые мнения относительно времени и условий возникновения кочевого скотоводства в аридной зоне Старого Света. И вряд ли до сих пор имели бы хождение версии о "повинности" во всем этом исключительно засушливого климата ксеротермического периода, если бы усилия археологов и этнографов были сосредоточены на раскрытии реальных производственных основ возникновения сравнительно позднего кочевничества.

Смысл наших замечаний в связи с прочтением томов "Народы мира" никак не сводится к тому, чтобы умалить научное значение этого крупного и очень нужного издания. Но за последнее время требовательность к историческим сочинениям настолько возросла, что и в этнографии, которую совсем недавно почему-то считали чисто описательной, "эмпирической", вспомогательной дисциплиной, назревшей задачей являются ныне широкие обобщения и уточнения методологических основ историко-этнографических и этногонических исследований.

Самым идеальным случаем представляется нам выпуск дополнительного тома серии "Народов мира", в котором в общедоступной форме были бы изложены теоретические основы советской этнографии и который завершил бы это важное издание. Установочные положения, которыми руководствуются специалисты-этнографы, рассеяны по мелким публикациям и выступлениям. Они существуют даже в виде "мыслей вслух" авторитетных ученых, но нигде они не собраны воедино, а потому и не могут явиться легким достоянием любого заинтересованного читателя. Трудности в деле создания такого тома очевидны, так как оно требует большого мастерства не какого-либо отдельного автора, а целого коллектива авторитетных специалистов. Однако у советских этнографов имеется достаточный опыт коллективной работы. Что же касается научных сил, то ими располагает и Институт этнографии АН СССР и другие учреждения страны. Требуется лишь организация и творческое сотрудничество способных кадров.

стр. 154

На "Народы мира" мы не смотрим как на издание, единственное в сбоем роде на долгие годы. Это первый опыт историко-этнографической сводки в наиболее полном по нынешним возможностям виде, опыт серьезный, во многом удачный и весьма интересный. "Народы мира", безусловно, будут переиздаваться, видимо, с учетом как недостатков данной публикации, так и главным образом достижений смежных с этнографией исторических дисциплин. И совсем неважно, первым или последним по счету окажется сводный теоретический том. Однако он обязательно должен появиться в свет.

Не подлежит сомнению и то, что в задачи современной этнографии должны входить социологические исследования, основанные на полевом материале, подвергнутом строго научному программированию. Среди многих явлений общественной жизни, которые этнографы могут осветить социологически, укажем, к примеру, на такие категории, как "этническое (национальное) самосознание", "национальный характер". То, что эти явления реально существуют, никто, кажется, не оспаривает, но в то же время мало кто из наших исследователей стремится вывести их из области "неуловимых" особенностей "этнической Психологии" и раскрыть их действительное бытие, обусловленное всем ходом исторического развития данного общественного (национального) организма.

Социологической является и общая проблема формирования наций в современную эпоху. Основное отличие наций социалистической формации от наций капиталистической формации состоит в том, что это совершенно различные социальные организмы. В ходе социалистического строительства коренному преобразованию подвергается, конечно, не национальный язык - один из важнейших признаков нации, а социальная структура нации. Регистрируемый историками двуединый диалектический процесс развития народов СССР, приводящий, с одной стороны, к внутреннему (органическому) упрочению и консолидации наций и национальных меньшинств, а с другой - столь же закономерно к их взаимному сближению и этническому смешению, имеет под собой глубокую социологическую основу, изучить которую есть прямой долг этнографов.

Важные этнические процессы совершаются ныне во многих странах мира. Рассматривая современный этап национального развития народов зарубежной Азии и Африки, этнографы ставят вопрос о сплочении народов этих стран в широкие "этнополитические общности", которые во многих случаях не могут быть отождествлены с этническими общностями (народностями, нациями), но уже стали политическими общностями - независимыми государствами с этнически разнородным составом населения24 , Очевидно, что в этих странах процесс политической и экономической концентрации народов в единый социальный организм обгоняет процесс этнического сближения и этнокультурной нивелировки. Поэтому на данном этапе пристальное внимание исследователей должно быть обращено на социологический аспект обозреваемого процесса.

Современность выдвигает перед советскими этнографами сложные и разносторонние задачи, которые в определенной мере, в порядке научной преемственности, опираются на результаты уже проделанной работы, но одновременно ориентируют исследователей на дальнейшую разработку теоретических основ общей этнографии, на более тесную связь этнографической науки с другими общественными дисциплинами.


24 Н. Н. Чебоксаров. Этнические процессы в странах Южной и Юго-Восточной Азии. "Советская этнография", 1966, N 2.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/МНОГОТОМНАЯ-СЕРИЯ-НАРОДЫ-МИРА-И-НЕКОТОРЫЕ-ПРОБЛЕМЫ-РАЗВИТИЯ-ЭТНОГРАФИИ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Alexander KlepatskiКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Klepatski

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Л. П. ЛАШУК, МНОГОТОМНАЯ СЕРИЯ "НАРОДЫ МИРА" И НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ ЭТНОГРАФИИ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 03.10.2016. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/МНОГОТОМНАЯ-СЕРИЯ-НАРОДЫ-МИРА-И-НЕКОТОРЫЕ-ПРОБЛЕМЫ-РАЗВИТИЯ-ЭТНОГРАФИИ (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - Л. П. ЛАШУК:

Л. П. ЛАШУК → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Alexander Klepatski
Arzamas, Россия
1797 просмотров рейтинг
03.10.2016 (2733 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
19 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
МНОГОТОМНАЯ СЕРИЯ "НАРОДЫ МИРА" И НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ ЭТНОГРАФИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android