XX и XXII съезды КПСС, Программа партии поставили перед советской исторической наукой большие задачи. Они находились в центре внимания Всесоюзного совещания историков (1962 г.), наметившего конкретные пути их осуществления. Говоря о задачах советских историков, академик Б. Н. Пономарев в докладе на совещании указал, в частности, на необходимость окончательного преодоления последствий культа личности в области методики исторического исследования. В период культа личности, отмечалось в докладе, "научная ценность источников, архивных материалов была взята под сомнение... Новые кадры историков партии и историков советского общества мало обучались приемам научного пользования источниками. Источниковедение не разрабатывалось"¹ .

Одним из существенных проявлений нового в развитии советской исторической науки за последние годы является значительное повышение интереса к методике и технике исторического исследования, к вспомогательным дисциплинам, к проблемам источниковедения. Обсуждение этих вопросов ведется на специальных совещаниях, на страницах журналов² , однако оно еще далеко не закончено.

Среди некоторой части молодых историков бытует мнение, что специализироваться по истории советского общества "легче", чем по другим периодам отечественной истории, что в этой области будто бы можно обойтись без сложной методики вспомогательных исторических дисциплин. Разумеется, эти суждения ошибочны. При изучении истории советского общества вспомогательные дисциплины столь же, если не более, необходимы, как и при исследовании проблем истории дореволюционного периода.

Большие задачи стоят перед источниковедением истории советского общества. Ему приходится иметь дело и с совершенно новыми видами и с огромным количеством источников. Поэтому особенно важно разработать их классификацию - теоретически обоснован-

¹ Акад. Б. Н. Пономарев. Задачи исторической науки и подготовка научно- педагогических кадров в области истории. "Вопросы истории", 1963, N 1, стр. 10.

² См., например, В. К. Яцунский. К вопросу о классификации письменных источников в курсе источниковедения истории СССР. "Труды" Московского государственного историко-архивного института. Т. 11. 1958; его же. Приемы научного исследования в работах В. И. Ленина. "История СССР", 1960, N 2; В. П. Данилов, С. И. Якубовская. Источниковедение и изучение советского общества. "Вопросы историй", 1961, N 5; С. М. Каштанов, А. А. Курносов. Некоторые вопросы теории источниковедения. "Исторический архив", 1962, N 4; И. И. Смирнов. Достоверные факты - основа исторического исследования. "Коммунист", 1962, N 3; А. И. Гуковский. О состоянии преподавания источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин в университетах. "Вопросы истории", 1961, N 12.

ную и практически удобную, помогающую исследователю наиболее полно выявить документы по изучаемой теме.

Общеизвестная пятичленная классификация различает источники вещественные, этнографические, лингвистические, устные и письменные. Для истории советского общества такая классификация оказывается недостаточной. Она не учитывает и не раскрывает всех особенностей документальных материалов современной эпохи. В приведенную схему не укладываются, например, источники, вызванные к жизни новой техникой: кинопленки, магнитофонные и телевизионные записи; да и такие, далеко уже не новые виды, как фотодокументы или граммофонные пластинки, не имеют своего места в этой схеме. Или еще пример. По привычным представлениям, дневники относятся к категории источников, для которой, так же как для писем и мемуаров, наиболее типично их личное происхождение. В наше время появились новые по форме и содержанию дневники - коллективные. Мы имеем в виду, в частности, дневники бригад коммунистического труда. Эти примеры, а они далеко не единственные, показывают, что общепринятая схема группировки исторических источников требует существенных дополнений и изменений применительно к истории советского общества. Необходима классификация, полностью учитывающая всю совокупность источников, в том числе новые виды и, что еще более существенно, своеобразие их социального характера.

Схема классификации источников, которая учитывала бы современный уровень развития науки, нужна, как нам представляется, и для конкретных исторических исследований, и для организации научной информации об источниках истории советского общества. Обычная текущая библиография охватывает только печатные материалы и дает по преимуществу лишь формальные сведения. Архивные справочники хотя и отражают (с той или иной степенью полноты) состав документальных материалов, уже поступивших в Государственный архивный фонд СССР, однако носят слишком статичный характер. А между тем в бурном потоке жизни изо дня в день создаются все новые и новые источники, исключительно важные для историка советского общества, занятого изучением тем, связанных с современной эпохой. Зачастую такие материалы поступают в распоряжение профессионального историка из "вторых рук", после их выявления и обработки для печати газетным репортером или очеркистом. Но для глубокого научного исследования современности важны первоисточники. В связи с этим нам представляется полезным поставить вопрос о необходимости наладить на научной основе своевременное выявление и динамичную информацию о рождающихся в наши дни исторических источниках, которые еще не поступили ни в ведомственный, ни в государственный архив. Возможно, целесообразно обсудить вопрос о создании научного центра (например, при Институте истории АН СССР или ГАУ при СМ СССР), который систематически информировал бы о появлении новых источников. На наш взгляд, регулярная, хорошо организованная информация не только помогла бы историкам в разработке проблем современности, но в значительной степени стимулировала бы расширение фронта научной работы в этой области, повышение уровня методики исследования, а также содействовала бы координированию работ такого рода.

Успешное развитие исторической науки в значительной мере обусловливается состоянием документальной источниковедческой базы, состоянием материалов Государственного архивного фонда СССР (ГАФ СССР), степенью их подготовленности для научного использования. Состояние же документальных источников, в свою очередь, во многом зависит от уровня развития архивного дела, архивоведения, разрабатывающего основные принципы их выявления, систематизации классификации, научной обработки.

Архивоведение - это целый комплекс специальных дисциплин, связанных со всей постановкой архивного дела. Однако в данном случае нас интересуют лишь его аспекты, позволяющие условно считать архивоведение вспомогательной исторической дисциплиной, основная задача которой - сделать первоисточники максимально доступными для исследователя. Историки крайне заинтересованы в расширении и усовершенствовании справочного аппарата государственных архивов, в том, чтобы документальные материалы по истории советского общества, особенно по последним его периодам, близким к современности, нашли возможно более полное и четкое отражение во всех видах справочников - в путеводителях по архивам, в обзорах фондов, в архивных описях, в указателях к описям и т. д.

Как правило, историк начинает свою работу в архиве с путеводителя. В этом смысле большую помощь исследователям оказывают путеводители ряда центральных и местных государственных архивов³ или, скажем, такой полезный справочник по личным фондам, который был издан Государственной библиотекой СССР имени В. И. Ленина⁴ .

Но потребности историков советского общества в справочных изданиях такого рода далеко еще не удовлетворены. До сих пор не вышло в свет давно подготавливаемое второе издание путеводителя по Центральному государственному архиву Октябрьской революции СССР, крайне необходимое ввиду серьезных недостатков первого издания⁵ .

Пока не стала активной и систематической информация об архивных богатствах фото- фоно-кинодокументального характера⁶ , и они еще слишком редко используются в работая историков. А у них, несомненно, большое будущее. Широкое использование этих материалов исследователями может привести к появлению новой вспомогательной исторической дисциплины, изучающей такого рода источники.

Лишь эпизодически издаются в последнее время обзоры архивных фондов по истории советского общества. Серию таких обзоров выпустил в свое время Центральный архив Красной Армии⁷. С точки зрения современных научных требований их содержание вызывает много серьезных критических замечаний, но сам тип такого рода обзоров весьма полезен. Из числа изданных в последние годы привлекают внимание историков некоторые обзоры личных фондов⁸ и фондов, хранящихся в местных архивах⁹ . Но таких архивных справочников выпускается мало, их издание носит случайный характер. Зато более широко практикуется выпуск справочников совсем иного рода. Мы имеем в виду так называе-

³ В 1959 - 1962 гг. путеводители были изданы государственными архивами Одесской, Курской, Костромской, Пензенской, Рязанской, Ростовской, Харьковской, Днепропетровской, Полтавской областей, а также государственными архивами Аджарской и Мордовской автономных республик.

⁴ "Личные архивные фонды в государственных хранилищах СССР". Указатель. Тт. 1 - 2. М. 1962 - 1963.

⁵ "Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства". Путеводитель. М. 1946.

⁶ Изданный в 1963 г. путеводитель по Центральному государственному архиву фото-фоно-кинодокументов СССР лишь условно можно причислить к справочным изданиям (об этом свидетельствует даже его название - "Очерк-путеводитель. Страницы живой истории").

⁷ "Южный фронт против Деникина" (ф. 100), "Южный фронт против Врангеля" (ф. 101), "Юго-западный фронт" (ф. 102), "Украинский фронт" (ф. 103), "4-я армия Южного фронта" (ф. 182), "13-я армия" (ф. 198). Все эти обзоры были изданы в 1939 - 1940 годах.

⁸ Таковы, например, обзоры личных фондов А. Серафимовича, Д. А. Фурманова, изданные Центральным государственным архивом литературы и искусства СССР, или обзор фонда И. В. Мичурина (Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства СССР).

⁹ См., например, "Продовольственный комитет Иваново-Вознесенского Исполкома Совета РКиК депутатов. Обзор фонда". Иваново. 1960, "Омский губернский революционный комитет. Обзор фонда. Государственный архив Омской области". Омск. 1961.

мые тематические обзоры¹⁰ . В них можно найти перечень заголовков отдельных документов, произвольно выхваченных из разных дел и из разных фондов и столь же произвольно сгруппированных по отдельным темам, причем заголовки документов перемежаются с цитатами из отдельных источников. Что касается архивных фондов, то они только перечислены без упоминания об их общем содержании, размере, состоянии и т. д.

Составители тематических обзоров в пределах поставленных передними задач выполняют большую по объему работу. Однако целесообразность издания подобных справочников, отбор документов для которых носит весьма субъективный характер, на наш взгляд, сомнительна. На кого они в конечном счете рассчитаны? Не на тех ли начинающих историков, которые ищут "легких" путей в науке? Видимо, историкам и архивистам было бы полезно совместно обсудить этот вопрос, учитывая важность для научных исследований систематической, хорошо организованной и полной информации о документальных источниках.

Из вспомогательных исторических дисциплин, изучающих письменные источники, следует назвать прежде всего палеографию. Применительно к источникам истории советской эпохи она еще мало разработана. Но уже сделаны первые шаги к преодолению этого отставания. Большое значение здесь имеет предложение акад. М. Н. Тихомирова приступить к созданию проспекта учебника по палеографии источников советского периода¹¹ .

Палеографии предстоит разработать ряд сложных вопросов применительно к источникам истории советского общества. Палеографу, изучающему источники советской эпохи, все чаще приходится иметь дело с материалами не рукописными, а записанными механическим путем. Это относится прежде всего к делопроизводству учреждений. Многие документы воспроизведены на всевозможных множительных аппаратах - гектографических, так называемых "шаблонных" или трафаретных (например, ротаторы с восковкой), литографических (стеклографы и др.). фотокопировальных, не говоря уже о типографских. Все чаще садится за машинку в начальной стадии работы журналист, писатель. Оригинала автографа в старом смысле слова у них в таких случаях не найти. Следовательно, палеография, по-прежнему исследуя всю совокупность внешних свойств документов, должна теперь изучать типы и системы множительных аппаратов, шрифты пишущих машинок, свойства красок, особенности типографских лент и т. д.

Но по истории советского общества есть немало и рукописных источников. По действующим правилам автобиографии (своеобразный и в наше время весьма распространенный вид мемуаров) должны быть написаны от руки. В личных дневниках, никем, естественно, не регламентируемых, записи не от руки делаются только в виде исключения. Личные письма до сих пор еще редко пишутся на машинке. Рукописными остаются и некоторые виды официальных документов. Таковы, например, протоколы заседаний в народном суде или протоколы предварительных и следственных дознаний. От руки пишется ряд документов служебного делопроизводства. А резолюции на документах? Они почти всегда рукописные.

¹⁰ См., например, А. И. Пасикова. Урал в годы гражданской войны (май 1918 - 1920 гг.). Обзор документальных материалов архива (Архивный отдел и Государственный архив Свердловской области, Уральский государственный университет имени А. М. Горького). Свердловск. 1962; Н. М. Силаева. Обзор документальных материалов ЦГА ТАССР по истории образования Татарской АССР. "Ученые записки" Казанского государственного университета. Т. 122, кн. 2. Казань. 1962; "Тематический обзор документальных материалов Государственного архива Омской области по восстановлению народного хозяйства в Омской губ. 1919 - 1920 гг.". Омск. 1961, и др.

¹¹ Выступление академика М. Н. Тихомирова на собрании Археографической комиссии при Отделении истории АН СССР в октябре 1959 года. "Археографический ежегодник за 1959 г.". М. 1960, стр. 353.

Следовательно, в распоряжении историка советского общества не так уж мало рукописных источников делопроизводственного характера¹² . Палеографический анализ такого рода материалов порою довольно сложен. Разобрать современный почерк часто труднее, чем почерк XVII или XVI веков. Если древние рукописи, сохранившиеся в архивах, изготовлены по преимуществу профессиональными переписчиками и уже по одному этому более стандартны применительно к отдельным периодам, то письменные тексты современной эпохи гораздо чаще носят характер автографов, и поэтому их почерк более индивидуален. Между тем современный почерк еще не стал объектом систематического изучения палеографов. Исследованием почерка по преимуществу занимаются графологи-криминалисты или психиатры, но, естественно, только в плане своих задач, хотя накопленные ими научные наблюдения весьма полезны и для палеографа. В конечном счете, палеограф, пользуясь традиционными приемами исследования, может сказать свое веское слово не только при исследовании памятников древности, но и документов XX века. Например, установить дату недатированных документов, их подлинность, раскрыть интерполяцию и т. д.

Во всех этих случаях палеография действует в тесном содружестве со всеми другими вспомогательными историческими дисциплинами, в частности с дипломатикой. Интересные изыскания ведутся в области истории и современного состояния форм советского делопроизводства коллективом научных работников Московского государственного историко-архивного института (МГИАИ)¹³ . В круг изучаемых вопросов включены и те, что составляют область дипломатики. Применительно к дореволюционной истории дипломатика изучала по преимуществу актовые материалы, грамоты - документы, фиксирующие правовые отношения. При исследовании истории советского общества дипломатика анализирует материалы различных видов делопроизводства советских учреждений. Кроме того, специалисты-дипломатисты (такая группа существует при МГИАИ), разрабатывая рациональные основы ведения делопроизводства, стремятся тем самым обеспечить поступление в государственные архивы правильно с научной точки зрения оформленных документов. Подобные изыскания в перспективе помогут исследователю в его работе над историческими источниками.

Применительно к истории советского общества не потеряла своего значения и такая вспомогательная историческая дисциплина, как хронология. Определение на основе научных принципов датировки того или иного события иногда играет первостепенную роль в исследовании проблемы.

Как известно, новый календарный стиль у нас был введен после Октябрьской революции. Подписанный В. И. Лениным декрет "О введении западноевропейского календаря" был опубликован 26 января 1918 года. Декрет гласил: "Совет народных комиссаров постановляет ввести, по истечении января месяца 1918 г., в гражданский обиход новый календарь: 1. Первый день после 31 января сего года считать не 1 февраля, а 14 февраля, второй день считать 15-м и т. д. ... 10. До 1 июля 1918 г. писать после числа каждого дня по новому календарю в скобках число по до сих пор действовавшему календарю"¹⁴ .

¹² В особенности это относится к первым годам Советской власти. Отечественное производство пишущих машинок началось в СССР в 1930 г., после чего машинопись стала очень широко внедряться в жизнь.

¹³ Одним из зачинателей этого полезного дела является К. Г. Митяев. Его последняя работа в данной области. - "История и организация делопроизводства в СССР". М. 1959.

¹⁴ "Газета Рабоче-Крестьянского правительства", 26 января 1918 года; "Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-Крестьянского правительства", N 19, 30 января 1918 года.

Делопроизводство советских учреждений, особенно центральных, сразу же было переведено на новый календарь. То же относится и к большинству органов советской печати. Однако на местах даже там, где к моменту издания декрета уже существовала Советская власть, переход на новый календарь осуществлялся не всегда своевременно, а пункт 10-й декрета соблюдался неточно: случались ошибки, и в скобках проставлялась дата не по старому, а по новому календарю. Не сразу на новый календарь переводили свое делопроизводство учреждения и организации, сохранившиеся от дореволюционного времени, - земские, городские, кооперативные и некоторые другие. То же относится и к делопроизводству фабрик, заводов, частных торговых фирм (особенно до их национализации). Что касается документов личного происхождения (письма, дневники, жалобы, заявления и проч.), то их датировка чаще всего зависела всецело от привычки.

Советская власть установилась не одновременно по всей стране. В связи с этим и переход на новый календарь происходил в разные сроки. Вопрос о календаре приобретал политическое значение. Контрреволюционные силы оказывали сопротивление проведению в жизнь всех мероприятий Советской власти, противодействовали они и переходу на западноевропейский календарь. Смена власти в районах гражданской войны и интервенции обычно сопровождалась изменениями календаря в делопроизводстве учреждений. Поэтому историк, работающий над архивными документами того времени, сталкивается с большой пестротой в применении старого или нового календаря. Изучая источники по истории гражданской войны и интервенции, в частности, документы, вышедшие из лагеря белогвардейцев, где применялся старый календарный стиль¹⁵ , исследователь при установлении даты источника и упоминаемых в нем событий не может принимать за исчерпывающее доказательство применение старого стиля. Иначе неизбежны ошибки. Например, белогвардейская корреспонденция (деникинцев, врангелевцев), адресованная за границу или командованию армии интервентов, датирована обычно по новому календарю, чаще без обозначения стиля. В то же время в разных информационных и осведомительных материалах, направлявшихся белогвардейцами интервентам для сведения, события, упоминавшиеся в тексте, датировались по старому календарю, без соответствующих оговорок. В таких случаях уже не приходится руководствоваться календарным стилем документов, находящихся в деле, а каждый раз вопрос надо решать, исходя из содержания данного документа¹⁶ . Политическая подоплека противоречий в применении календарного стиля наглядно проявлялась в тех нередких случаях, когда почтово-телеграфные служащие продолжали пользоваться новым календарем и после того, как населенные пункты, в которых были расположены их отделения связи, оказывались временно захваченными белогвардейцами. Поэтому на многих телеграммах командования частей деникинской армии дата приема телеграммы проставлена по новому календарю, а в тексте даты даются по- старому¹⁷ .

¹⁵ Правда, встречаются и исключения. Например, один из членов колчаковского "правительства" Гинс употребляет в своих воспоминаниях новый календарь. То же следует сказать и о некоторых окраинных буржуазно-националистических "правительствах". Закавказский сейм, например, принял решение с 18 апреля старого стиля исчисление вести по новому стилю (См. Г. В. Хачапуридзе. Борьба за пролетарскую революцию в Грузии. Тбилиси. 1936, стр. 129).

¹⁶ См., например, нашу публикацию в "Красном архиве" NN 3(28) и 4(29) за 1929 год.

¹⁷ Встречается (например, в делах Главного командования деникинской армии или Управления генерал-квартирмейстера штаба Новороссийской обл.) и еще более противоречивая датировка. Старый календарь - в тексте, а новый - не только в дате приема телеграммы, но и в резолюциях на них или разных служебных пометах получателя.

Невнимательное изучение датировки событий, особенно относящихся к периоду становления нового календаря, подчас приводит к грубым ошибкам и неправильным выводам. В сборнике документов Ю. Ключникова и А. Сабанина, который в свое время считался одним из лучших изданий документов по международным отношениям послеоктябрьского периода, протест дипломатического корпуса в Петрограде против декрета об аннулировании государственных долгов, опубликованного 10 февраля (29 января) 1918г., датирован не "13 февраля (31 января)", а "13(26) февраля"¹⁸ . Получалось, что протест был сделан не через два дня после опубликования декрета, а спустя 15 дней. Некоторые историки стали искать причины мнимого "промедления", пытались обнаружить здесь проявление противоречий в лагере империалистов или их тактики выжидания в связи с вопросом о мирных переговорах с Германией.

Иногда простая опечатка в датировке приводит к грубой ошибке в литературе. В воспоминаниях А. С. Лукомского впервые упомянуто англо-французское соглашение 23 декабря 1917 г., предусматривавшее раздел России "на зоны действий", но оно датировано автором не 1917, а 1918 г., что сильно меняло политический смысл соглашения. Некоторые авторы эту явную ошибку повторяли даже спустя много лет после того, как правильная дата уже неоднократно приводилась в советской и в иностранной литературе¹⁹ .

Бывает и совсем иная причина появления в литературе неправильных дат. Это - сознательное "подтягивание" событий к "нужной" дате. Подобный ненаучный прием получил распространение в литературе в период культа личности, когда имела место тенденция преувеличить роль И. В. Сталина, например, в гражданской войне. Ради этого к готовой схеме подгонялись события, факты и их датировка²⁰ .

Иногда следствием ошибок в исторических трудах бывает некритическое использование сведений мемуаров и упоминаемых в них дат. Так, А. Марти, стремясь создать легенду о своей выдающейся роли в событиях, происшедших в Одессе во время оккупации ее французскими интервентами, утверждал, что виновником паники, охватившей интервентов и завершившейся их бегством, был он, Марти, и что добился он такого поразительного успеха хитроумным маневром: тотчас же по приезде в Одессу он пустил слух ("с единственной целью - деморализовать военное начальство") о падении правительства Клемансо. При этом Марти указывал и точную дату своего приезда в Одессу - 3 апреля, то есть накануне начавшейся эвакуации²¹ . А между тем слухи такого рода, как сообщалось в печати, ходили по городу 2 апреля, и быть их автором Марти не мог.

На наш взгляд, следует несколько расширить обычные задачи вспомогательной дисциплины хронологии. Известна ленинская оценка книги М. Н. Покровского "Русская история в самом сжатом очерке". В. И. Ленин считал нужным дополнить книгу хронологическим указате-

¹⁸ Ю. В. Ключников и А. Сабанин. Международные отношения новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. II. М. 1926, стр. 119, документ N 97.

¹⁹ Книга А. С. Лукомского вышла в Берлине в 1922 году. Первый повторил ошибочную дату Ф. Костяев в сборнике "Кто должник?" (М. 1926, стр. 338). Ошибочная дата приводилась даже в книгах, вышедших в 1940 году.

²⁰ Примеры такого рода приводятся в статье Н. Ф. Кузьмина "К истории разгрома белогвардейских войск Деникина" ("Вопросы истории", 1956, N 7).

²¹ А. Марти. Воспоминания. "Новый мир", 1925, N 5, стр. 85. Пишущему эти строки вскоре же после появления мемуаров. А. Марта удалось установить эту неточность датировки, что послужило толчком для критической проверки и других утверждений Марти. Анализ их заставил сделать вывод, что мемуары Марти - источник малодостоверный. Имел место и иной подход к оценке достоверности источника, исходящий не от фактов, а только от "положения" мемуариста (см., например, Л. М. Зак. Разгром интервенции Антанты на юге России. Автореферат кандидатской диссертации. М. 1949, стр. 6 - 7).

лем²² . Можно привести и другие примеры того, какое большое значение придавал Владимир Ильич хронологическим таблицам не только как средству обучения, но и как научному методу раскрытия закономерностей исторического процесса. Достаточно сослаться на его хронологические таблицы к истории империализма.

В связи с вопросом о датировке документов следует указать на отрасль специальных знаний, которая никогда еще не фигурировала в списках вспомогательных исторических дисциплин. Это филателия.

Филателия с исчерпывающей полнотой учитывает решительно все выпуски почтовых марок во всем мире. Мало того. С тщательностью, поражающей не посвященного в ее "тайны", она фиксирует и множество неуловимых на первый взгляд разновидностей марок в способах печати, бумаге, характере зубцовки (перфорации), в оттенках цвета и в малейших отклонениях рисунка. Известны точные даты поступления в почтовое обращение каждой марки, а во многих случаях и появления их разновидностей. При помощи марки можно в ряде случаев установить крайние даты почтового отправления - не только начальную, но и конечную, определяемую временем изъятия марки из почтового обращения. Промежуток времени между такими крайними датами различен - от многих лет до нескольких дней.

Часто марки позволяют определить и место отправления (а косвенно и место составления документа). Представляют интерес почтовые марки, находившиеся в обращении на территории нашей страны в период Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны, а также несколько позже (до образования СССР). Это так называемые "провизории" (царские марки с разными отличительными надпечатками, сделанными местными почтовыми отделениями²³ ), марки, выпущенные контрреволюционными "правительствами" и иностранными оккупантами в период гражданской войны и интервенции, а также марки некоторых советских республик²⁴ .

По особым приметам филателист может расшифровать оттиск почтового штемпеля, если он смазан так, что обозначенную на нем дату и 'место гашения прочесть невозможно, и даже если почтовый штемпель не имеет обозначений даты и места. Многие из таких штемпелей зафиксированы в филателистической литературе и поддаются точной расшифровке.

Филателистов интересуют и различные наклейки, помещающиеся на конвертах рядом с почтовыми марками, - агитационные, рекламные (в период нэпа, например), просветительные и другие.

Если почтовые марки могут быть использованы историком для указанных выше целей лишь в редких случаях, когда изучаемый документ сохранился вместе с почтовым конвертом (чаще всего в личных фондах), то с марками гербовыми встречаться приходится гораздо чаще, так как они наклеиваются непосредственно на документы. Такого рода марки также могут изучаться с применением технических приемов, разработанных филателией. Но здесь необходимо учитывать, что филателистическая литература уделяет гербовым маркам гораздо меньше внимания, чем маркам почтовым.

Из других видов массового коллекционирования следует упомянуть филокартию (собирание разного вида почтовых открыток). Благодаря открытке удалось, например, установить, что одно из первых художественных изображений В. И. Ленина было сделано после Вели-

²² См. В. И. Ленин. Соч. Т. 36, стр. 488.

²³ Подробнее об этом см. статью С. Пархамовича "Переоценка почтовых марок РСФСР и СССР и провизории". Сборник "Советский коллекционер". М. 1963.

²⁴ В этом случае, как и в ряде других, данные филателии, могут быть использованы историком как важный исторический источник.

кой Октябрьской социалистической революции известным советским живописцем и графиком В. С. Сварогом по фотографии П. Оцупа²⁵ . Изображения ряда памятников, воздвигнутых (или только запроектированных) по ленинскому плану монументальной пропаганды, известны только по открыткам. Некоторые архитектурные сооружения, здания, связанные с памятными событиями, запечатлены также лишь на открытках. Различные исторические события, материалы этнографического характера - все это очень часто изображено на открытках, а порой только на них. Поэтому открытки можно рассматривать как один из видов фотодокументальных источников. В других случаях они ближе к источникам типа плакатов. Таковы, например, крайне интересные для историка агитационные открытки, выпускавшиеся в годы Великой Отечественной войны, довольно многочисленные, но далеко еще не изученные с исчерпывающей полнотой. Укажем, наконец, и на художественные открытки. Известны случаи, когда картины выдающихся художников, считавшиеся утраченными, сохранились только в виде репродукций на открытках²⁶ .

Но нас сейчас непосредственно интересует не роль открыток как одного из видов исторических источников, а другая сторона вопроса. Крупные собиратели накопили большой запас наблюдений, касающихся различных полиграфических признаков открыток. Применяя такие наблюдения при изучении открыток в качестве исторических источников, можно иногда уточнить время и место событий, запечатленных на них, биографические факты и т. д. Обобщение подобного рода наблюдений позволит и филокартию использовать как вспомогательную историческую дисциплину²⁷ .

Но вернемся к традиционным вспомогательным историческим дисциплинам.

Некоторые из них возникли очень давно, имея дело с источниками сословного, по преимуществу дворянского происхождения. Это прежде всего генеалогия²⁸ . Казалось бы, что в советское время генеалогия ограничивается фактами, все более уходящими в далекое прошлое, ибо российское дворянство со всеми своими институтами давно кануло в Лету, исчезли и другие сословия²⁹ . Однако в наши дни перед генеа-

²⁵ См. "Московский комсомолец", 20 апреля 1958 года.

²⁶ В. В. Шлеев, Э. Б. Файнштейн. Художественные открытки и их собирание. М. 1960. Авторы приводят, в частности, такой интересный факт: существует акварель И. Е. Репина "Л. Н. Толстой в лесу (босой)", исполненная в 1900 г. и неизвестно где находящаяся; в наиболее подробных списках произведений И. Е. Репина, посвященных Л. Н. Толстому, значится, что эта акварель известна только по литературе, между тем репродукция с картины сохранилась на открытках.

²⁷ Первым шагом для этого, на наш взгляд, могло бы явиться создание больших, научно обработанных государственных собраний открыток (коллекции открыток в некоторых музеях и книгохранилищах носят чаще всего случайный характер). Кое-что в этом направлении уже сделано. При Научно-исследовательском институте истории и теории искусства Академии художеств СССР создается большое собрание открыток, на первых порах относящихся только к творчеству советских художников (основа собрания - дар историка-искусствоведа В. В. Шлеева). На государственном учете состоит уникальное собрание (около 400 тыс. открыток) ленинградского коллекционера Н. С. Тагрина.

²⁸ В дореволюционной России, государственный и общественный строй которой покоился на сословных основах, дворянская генеалогия входила в компетенцию правительственного аппарата. Ею ведал департамент герольдии правительствующего Сената. В его архиве хранились родословные книги по губерниям и списки родов, утвержденных дворянскими депутатскими собраниями (см. В. Е. Рудаков. Архив департамента герольдии правительствующего Сената "Труды III историко- археологического съезда". Владимир. 1908). Существует обширная литература по российской генеалогии, весьма различная по своей научной ценности (см. А. Барсуков. Обзор источников и литературы русского родословия. СПБ. 1887; Л. М. Савелов. Библиографический указатель по истории, геральдике и родословию российского дворянства. Острогожск 1897, и др.).

²⁹ Г. П. Саар, например, считал, что для историка-марксиста генеалогия вообще имеет "крайне ничтожное значение". (Г. П. Саар. Источники и методы исторического исследования. Баку. 1930, стр. 56).

логией неожиданно открывается новое, гораздо более широкое и плодотворное поле деятельности, связанное с изучением исторических источников новой, социалистической эпохи.

Отдельные советские историки обычно попутно с основной темой своих исследований занимаются выяснением родословной живущих в наши дни потомков Пушкина, декабристов, Кутузова. В. В. Мавродин, например, собирает такие материалы о потомках Пугачева. Все это можно только приветствовать. Но наряду с изучением родословной потомков революционеров, руководителей крестьянских восстаний, выдающихся писателей, ученых, полководцев дореволюционного периода важно заняться и родословной героев современной эпохи - потомственных рабочих, льющих сталь, добывающих уголь и нефть, из поколения в поколение передающих свои трудовые навыки и преумножающих славу человека труда.

В прошлом генеалогия служила интересам "избранных"³⁰ . В настоящее время она с успехом могла бы обратиться к изучению массовых явлений в жизни строителей коммунизма, обеспечить исторической науке еще один источник для глубоких социальных обобщений. Здесь есть над чем подумать.

Несколько слов о значении сфрагистики для научной разработки истории советского общества. Печати применялись с давних пор. Они известны и древнейшим цивилизациям, и античности, и всем последующим эпохам. В дореволюционной России, как и в других странах, ими пользовались и государственные учреждения, и частные фирмы, и общественные организации, и частные лица. После Великой Октябрьской социалистической революции полностью изменилась социальная роль печатей, но область их применения не сузилась, а лишь переместилась в другую сферу. Личные печати вышли из употребления. Зато у большинства советских учреждений и многообразных общественных организаций есть свои печати. Существуют специальные законодательные акты, определяющие порядок пользования печатями - гербовыми и простыми³¹ . На этот счет имеется и множество ведомственных инструкций.

Классификация печатей советской эпохи, тщательное изучение их внешнего вида и порядка их применения - вот задачи советской сфрагистики. Во многих случаях она могла бы помочь при определении подлинности, датировки, а также авторства документов. К сожалению, в этом отношении наша сфрагистика остается пока едва ли не самой слабо разработанной вспомогательной исторической дисциплиной³² .

По-иному обстоит дело с геральдикой. Изображения гербов редко встречаются на современных документах, и это ограничивает потребность в применении геральдики как вспомогательной исторической дисциплины. Зато советские гербы заслуживают большого внимания

³⁰ В обширной зарубежной литературе по генеалогии есть работы, посвященные родословным не только дворянских родов, но и буржуазных семей. Укажем, например, на 16-томное немецкое издание "Genealogische Handbuch burgerlichen Familien". Существуют работы и об отдельных крестьянских родах. Расширение границ генеалогических исследований в буржуазной литературе иногда связывалось с попытками дать освещение некоторых проблем наследственности. Генеалогия использовалась представителями реакционных теорий "врожденной преступности"; а также фашистами для обоснования "расовой теории".

³¹ Укажем в первую очередь на постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 15 декабря 1936 г. "О порядке пользования печатями с государственным гербом РСФСР". "Собрание узаконений", 1936 г., N 23, ст. 151.

³² В упомянутой выше интересной работе К. Г. Митяева, детально рассматривающей многие другие элементы делопроизводственных документов советской эпохи, по поводу печатей сделано лишь несколько беглых замечаний. В недавно вышедшей книге Е. И. Каменцевой и Н. В. Устюгова "Русская сфрагистика и геральдика" (М. 1963), являющейся пособием для высших учебных заведений, есть специальная глава "Печати и гербы СССР". Но о советских печатях в книге сказано буквально несколько фраз общего характера.

в качестве темы конкретно-исторического исследования. И уместно сказать, что в этом направлении сделано у нас пока мало³³ . Ждет своего исследователя история создания столичного герба советского времени. Старые москвичи помнят трамваи с изображением московского герба, помнят, что это изображение можно было видеть и на фронтонах некоторых зданий. Но нам не приходилось встречать в литературе сведений о применении советского столичного герба в делопроизводстве, его последующая судьба не выяснена³⁴ .

Что же касается дореволюционных гербов, то в отдельных случаях и они нуждаются в изучении в связи с источниками, относящимися к советской эпохе³⁵ . В особенности это относится к городским гербам, которые почти не изучались³⁶ . Между тем, они бесспорно имеют познавательное значение. Городские гербы или, точнее, их эмблемы продолжают жить не только в качестве напоминания о древних, порой забытых промыслах³⁷ , о былой воинской славе и ратных подвигах³⁸ , о природных особенностях отдельных районов страны³⁹ . Они живут порой и новой полнокровной жизнью. Так, мчатся по бесчисленным дорогам "Волги", и у многих впереди гордо вскинул голову олень, взятый со старинного нижегородского герба, а на радиаторе могучего тяжеловоза "ЯАЗ" прочно стал сошедший с древнего ярославского герба медведь.

³³ В упомянутой только что книге Е. И. Каменцевой и Н. В. Устюгова о советских гербах говорится несколько больше, чем о печатях. Однако авторы ограничиваются описанием гербов СССР и союзных республик, сделанным по текстам соответствующих конституций (приводятся и изображения гербов), но совсем не останавливаются на том, как историк может использовать эти сведения для анализа источников. Более обстоятельно вопрос трактуется в заметке Е. И. Каменцевой и А. Н. Луппола "Как создавался Советский герб" ("Вопросы истории", 1962, N 12), написанной в исследовательском плане и представляющей несомненный интерес для историка.

³⁴ Герб Москвы и Московской губернии был учрежден постановлением Президиума Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов от 24 сентября 1924 г., опубликованным в печати на следующий день. Описание герба было утверждено 27 февраля 1925 года. Приводим текст этого описания: "В овальном щите вписанная пятиконечная красная звезда вершиной кверху, на фоне звезды изображение обелиска в память Октябрьской революции в Москве с постаментом между нижними краями звезды; наверху постамента по звезде и обелиску перекрещенные серп и молот рукоятками на постаменте; по овалу щита зубчатое колесо с надписью по верху - РСФСР, снизу по сторонам обвязанное ржаными снопами, под основанием постамента слева наковальня, справа челнок, обвитый красной лентой с надписью: "Московский Совет раб., и крестьянск. и кр. арм. депутатов", под лентой динамо-машина" (по материалам архива Исполкома Московского Совета депутатов трудящихся).

³⁵ Есть некоторые полезные сведения на этот счет в статье крупного советского специалиста в области геральдики и сфрагистики В. К. Лукомского "Гербовая экспертиза (случаи и способы применения)". ("Архивное дело", 1939, N 1/49, стр. 46 - 76).

³⁶ Единственной специальной работой является "Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской империи, внесенные в Полное собрание законов с 1649 по 1900 год". Составитель П. П. фон-Винклер. СПБ. 1900.

³⁷ "Слесарные тиски и две по сторонам наковальни в знак того, что в сем городе производят весьма изрядные слесарные работы" - на гербе уездного города Александрова, Владимирской губ. (1781 г.), "Железный молот, которым выделывается железо, означающий, что в сем городе находится железоделаемый завод" - на гербе заштатного городка Алапаевска (1783 г.), "Среди горных пород дымящаяся доменная печь" - на гербе Барнаула (Г846 г.). "Плавильная печь и рудокопная шахта" - на гербе Екатеринбурга (1783 г.) и т. д. На гербе г. Кеми (1788 г.) - "Сделанный из жемчуга венок, в знак того, что из протекающих рек от Лапландских гор вынимается много раковин и из них довольное количество жемчуга". Здесь и ниже описание гербов цитируется по "Полному собранию законов Российской империи".

³⁸ Например, лавровая ветвь на ялтинском гербе (1884 г.) " знак победы М. И. Кутузова над турецким десантом у деревни Шумы - "место, где этот незабвенный полководец получил знаменитую в истории медицины рану в глаз"; круглый черный щит Ермака "а гербе Тобольской губ. (1878 г.); на гербе Волоколамска, Московской губ., (1781 г.) - "древние зеленые шанцы... в знак того, что сей город дал храбрый отпор всаждавшему оный польскому королю Сигизмунду".

³⁹ Изображения стерляди, осетра, лосося, семги, соболя, песца, снопов пшеницы, проса, ржи и т. д. на многих городских гербах.

Большие задачи стоят перед исторической географией. Эта научная дисциплина применительно к изучению истории советского общества еще совсем молода. Она мало что унаследовала от дореволюционного времени, когда даже не было вполне установившегося представления о содержании и предмете исторической географии. В. К. Яцунский и другие советские специалисты считают, что основным предметом исследования исторической географии являются изменения в размещении производительных сил страны⁴⁰ . Особенно значительна роль исторической географии в изучении современной проблематики. Это в первую очередь относится к темам, связанным с созданием материально-технической базы коммунизма, освоением целинных земель, грандиозным строительством в Сибири, на Дальнем Востоке, в Средней Азии, расширением площадей поливного земледелия и т. д.

Укажем на другую область знаний, где историку советского общества на каждом шагу приходится прибегать к исторической географии. За сорок с лишним лет не раз перестраивалось административное деление страны, многократно переименовывались населенные пункты, отдельные села поглощались городами. Историку постоянно приходится затрачивать массу усилий для наведения на этот счет всевозможных историко-географических справок. За последние годы у нас регулярно выходит сводный справочник по административно-территориальному делению союзных республик⁴¹ . Есть и другие "справочные издания - союзные, республиканские и местные. Но у них особые задачи; историк не находит в них таких необходимых сведений, как причины, вызвавшие изменения в административно-территориальном делении, результаты этих изменений и т. д.

Вторгается в современность и археология. Ее специфичность определяется не только древностью вещественных памятников, но и техническими приемами исследования (прежде всего раскопки). Эти приемы во многих случаях крайне необходимы для выявления исторических памятников недавнего прошлого - на полях сражений гражданской и Великой Отечественной войн, в связи с реконструкцией городов, на множестве строек. Советская археология имеет исключительно большие достижения, неоспоримо признанные во всем мире. Но можно ли считать, что огромный опыт, накопленный ею, полностью использован для решения задач, стоящих перед историками советского общества?

Сказанное полностью относится и к связанной с археологией эпиграфике. Вспомним хотя бы о стенных надписях легендарных защитников Брестской крепости или Волгограда. Такие надписи необходимо не только прочесть, но и реставрировать, сохранив их для потомков. Стоило бы, по нашему мнению, подумать об издании свода всех представляющих интерес для науки надписей такого рода.

С выявлением и предварительной критикой источников, их публикацией тесно связана советская археография. Трудно переоценить научное и политическое значение публикаций Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, одно перечисление которых займет целые тома. То же можно сказать о многих других советских изданиях. Основа их научной полноценности - марксистско-ленинская методология советской исторической науки. Напомним хотя бы о двух высказываниях В. И. Ленина, имеющих непосредственное отношение к публикации документов, В 1913 г. В. И. Левин написал статью "Переписка Мар-

⁴⁰ См., например, В. К. Яцунский. Предмет и метод исторической географии. "Историк-марксист", 1941, N 5; его же. Историческая география. М. 1955 (гл. 1); О. М. Медушевская. Некоторые вопросы исторической географии в трудах по истории народов СССР. "История СССР", 1960, N 1.

⁴¹ Последнее издание - "СССР. Административно-территориальное деление союзных республик". М. 1963.

кса с Энгельсом"⁴² . В ней содержится развернутый критический отзыв на четырехтомное издание переписки К. Маркса и Ф. Энгельса, выпущенное в Штутгарте под редакцией Э. Бернштейна. Делая попутные, но чрезвычайно важные замечания о характере издания, В. И. Ленин прежде всего обратил внимание на роль редактора (в составлении предисловия, примечаний) и показал недобросовестность Бернштейна. Были отмечены существенные технические недостатки издания (в указателе, в характере и в месте расположения примечаний и другие). Вместе с тем Владимир Ильич подчеркнул, что наряду с полным собранием писем "должно было... выпустить - для широкого распространения среди рабочих - извлечение важнейших в принципиальном отношении мест"⁴³ . Таким образом, В. И. Ленин не только допускал возможность, но и считал необходимым, помимо научных публикаций, практиковать и массовые - сокращенные, в извлечениях. Иными словами, цель публикации всецело определяет ее характер.

Второй документ В. И. Ленина - письмо В. В. Воровскому, заведовавшему в то время Госиздатом. Оно было написано 24 октября 1919 года. Это были напряженные для молодой Советской республики дни. Однако Владимир Ильич нашел время для разбора выпущенной Госиздатом брошюры о III Интернационале, плохо подготовленной к печати. В этом письме со скрупулезной точностью даются обозначения брошюры, содержится анализ ее дефектов и решительное требование исправить их⁴⁴ . В. И. Ленина возмущало смешение в одну кучу материалов разного рода - решений, речей, газетных статей, заметок. Брошюра являлась массовым изданием, и в такого рода публикациях В. И. Ленин требовал раздельного помещения документов по типам (видам). Тем более такое требование относится к научным изданиям. В этой связи мы хотели бы поставить вопрос о научной значимости капитальных по объему тематических публикаций. На наш взгляд, такие публикации, даже если они весьма обширны, изобилуют ярким материалом, снабжены добротным справочным аппаратом и со всею тщательностью соблюдают формальные археографические требования, все же не могут удовлетворить исследователя. Они связывают его, лишают возможности самостоятельно определить, какие документы наиболее существенны, типичны. К тому же практически между исследователем и архивными источниками обычно стоит не публикатор (редактор издания), а выявитель документов, который при всей детальности инструкций, полученных от публикатора, при всей тщательности контроля со стороны последнего неизбежно вносит свои, субъективные представления в отбор документов, включаемых в тематическое издание. Вследствие этого остаются вне публикации материалы, на первый взгляд неяркие, второстепенные, но при тщательном изучении в совокупности с другими документами, дающие исследователю важнейшие сведения по тому или иному вопросу. Тематическая публикация нарушает целостность комплекса документов и тем самым лишает историка (в случае, если он" будет пользоваться только ею) всесторонности исследования проблемы.

Подобные публикации получили особенно широкое распространение в период культа личности, когда от историков требовали, чтобы они во всех случаях показывали решающую роль И. В. Сталина вопреки исторической правде, фактам. Выполнить такое требование можно было только путем "выдергивания" отдельных документов. Поэтому тематические публикации оказались для этого наиболее удобной формой.

⁴² В. И. Ленин. Соч. Т. 19, стр. 501 - 507.

⁴³ Там же, стр. 502.

⁴⁴ См. Ленинский сборник XXIV, стр. 164.

Одним из первых поставил под сомнение научную ценность тематических публикаций С. Н. Валк, отметив, что "каждый шаг вперед нашей историографии потребует новых сборников на тему, казалось в свое время, прекрасно освещенную ранее изданными документами"⁴⁵ . Скептические мнения высказываются по этому вопросу довольно часто⁴⁶ . Но не сдают своих позиций и сторонники тематических публикаций, стараясь канонизировать их. Некоторые предлагают при этом пользоваться "выборочным методом"⁴⁷ . На наш взгляд, эта постановка вопроса неудачна. Хорошо известно, что представляет собой "выборочный метод", применяемый в статистике. В понимании же сторонников научных тематических публикаций выборочный метод основан на произвольном отборе документов, которые выявитель их и публикатор сочтут нужным включить в издание. Невольно возникает вопрос: в чем же различие между методом иллюстративным и методом выборочным в таком его понимании?

Говоря о тематических публикациях, мы акцентировали внимание на значимости их для исторических исследований. Однако надо подчеркнуть полезность такого рода публикаций в качестве массовых изданий и для учебных целей. Только незачем превращать их в многотомные, дорогостоящие и во всех отношениях малодоступные широкому кругу читателей фолианты.

Таковы некоторые наблюдения, касающиеся трансформации роли и места некоторых вспомогательных исторических дисциплин применительно к разработке истории советского общества. Нам представляется целесообразным поставить эти вопросы на обсуждение исторической общественности. От того, насколько полно будет использован весь арсенал накопленных советской исторической наукой многообразных приемов исследования, зависит его научный уровень и в конечном счете успешное решение задач, поставленных перед советскими историками Коммунистической партией.

⁴⁵ С. Н. Валк. Советская археография. М. 1948, стр. 84. Наиболее типичным примером тематической публикации автор считал (там же, стр. 81) "Документы по истории гражданской войны в СССР". (Т. 1. М. 1941).

⁴⁶ В. П. Данилов и С. Я. Якубовская считают, например, что в тематических сборниках "всегда имеется опасность неполного раскрытия темы... особенно часто встречаются элементы субъективизма в отборе источников" ("Вопросы истории", 1961, N 5, стр. 16).

⁴⁷ См., например, Д. А. Чугаев. Археография истории СССР советского периода. В сборнике статей "Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС" (М. 1962).

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. И. ГУКОВСКИЙ:

Комментарии: