В. П. САФРОНОВ. Октябрь в Сибири. Большевики Сибири в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции (февраль 1917 - март 1918 г.). Красноярское книжное изд-во. 1962. 723 стр. Тираж 3000. Цена 2 руб. 26 коп.

Научная литература о Великой Октябрьской социалистической революции пополнилась капитальной монографией красноярского историка В. П. Сафронова об участии сибирских большевистских организаций в борьбе за свержение Временного правительства и установление Советской власти в Сибири. Несмотря на то, что тема далеко не нова (первые работы по истории борьбы сибирских большевиков за власть Советов в 1917 - 1918 гг. появились еще в начале 20-х годов, а после Великой Отечественной войны по этой теме защищено свыше 20 кандидатских диссертаций и опубликовано немало брошюр, статей и сообщений), никто из предшественников В. П. Сафронова даже не ставил перед собой задачи осветить совокупность важнейших проблем рассматриваемого периода в рамках всей Сибири от Урала до Забайкалья. Рецензируемая книга является первой и в целом удачной попыткой решить эту задачу.

В своем исследовании автор показывает общие закономерности развития революционной борьбы трудящихся масс во всех районах страны, в том числе и в Сибири, справедливо рассматривая революционные события в этом крае как составную часть социалистической революции в России. Умелое сочетание местного и общероссийского материала, стремление показать связь событий в Сибири с общим процессом нарастания пролетарской революции в стране являются, несомненно, положительной стороной работы В. П. Сафронова. В его монографии поставлена и успешно решена важная в научном и политическом плане задача: раскрыты основные моменты деятельности большевиков Сибири в переломный для нашей страны период подготовки и проведения социалистической революции.

В начале книги анализируется своеобразие положения Сибири как отсталой окраины страны, являвшейся аграрно-сырьевым придатком центральных районов. Автор прежде всего стремится определить степень остроты классовых противоречий, сложившихся к 1917 г. в Сибири. Пользуясь различными публикациями и архивными источниками, В. П. Сафронов подсчитал, что в 1917 г. в Сибири было около 200 тыс. рабочих различных категорий, из которых около 60 тыс. трудились на 36 крупных промышленных предприятиях, насчитывавших 500 и более рабочих (стр. 50). Список этих предприятий дан в виде особого приложения. Сам автор считает приводимые им цифры приближенными (стр. 31, 615 - 616). На наш взгляд, они близки к действительным. В. П. Сафронов показывает далее распределение рабочих по профессиям в шести крупнейших городах Сибири (стр. 50 - 51). Рассмотрен им и качественный состав пролетарских кадров. Приведенные автором расчеты убеждают читателя в том, что в Сибири к 1917 г. "сформировался рабочий класс" и что здесь уже сложилась "та общественная сила, которая была способна возглавить трудящиеся массы и повести их на социалистическую революцию" (стр. 59).

Менее удачен раздел о социально-эконо-

мической обстановке в сибирской деревне. В нем обойдены некоторые важные вопросы, часть выдвинутых положений спорна или недостаточно аргументирована. Вызывает недоумение, например, таблица о категориях крестьянских хозяйств в Сибири, составленная по данным переписи 1917 года (стр. 73). Если верить этой таблице, то создается впечатление, что в Алтайской, Томской и Енисейской губерниях не было крестьянских хозяйств, эксплуатирующих чужой труд. Но рядом (стр. 63, 74, 79 и др.) говорится о нещадной эксплуатации кулаками десятков тысяч крестьян, в том числе и в названных губерниях. В книге сообщается о 42203 хозяйствах с 44 тыс. постоянных рабочих, якобы учтенных переписью 1917 г. (стр. 73 - 74); при этом В. П. Сафронов предупреждает, что "не учтены сезонные рабочие". Следует заметить, что при переписи 1917 г. учитывались именно сроковые рабочие (в Сибири их было 82239)¹ , а не постоянные.

Не установив общих данных о классовом составе сибирской деревни в 1917 г., автор оперирует цифрами переписи 1920 г. (55,7% крестьян-бедняков, 32,9% середняков, 11,4% кулаков), мотивируя это тем, что к этому времени якобы не произошло "существенных изменений в землеустройстве" (стр. 78). Нам представляется, что указанные сведения нельзя механически относить к 1917 году. Данные переписи 1920 г. отражают результаты аграрных преобразований, происшедших в сибирской деревне в конце 1917 - первой половине 1918 и в конце 1919 - первой половине 1920 годов² . Кроме того, на изменения классовой структуры сибирской деревни к 1920 г., безусловно, повлияли и другие причины (разрушения, причиненные колчаковцами и интервентами, помощь Советской власти трудящемуся крестьянству, политика ограничения кулачества, и т. д.).

Неправомерно мало внимания уделено в книге положению в казачьих станицах и в национальных районах Сибири.

В. П. Сафронов проделал большую работу по изучению рабочего и крестьянского движения в крае в период между первой и второй буржуазно-демократическими революциями в России. Им составлен список забастовок, происходивших в Сибири и на Дальнем Востоке с 1908 по 1917 г., который может быть положен в основу исследований по истории местного революционного движения; в книге приведен интересный материал о выступлениях крестьян и о волнениях в сибирских военных гарнизонах, о влиянии политической ссылки на развитие революционного движения в крае. Но главное внимание автор уделяет деятельности военных организаций большевиков в частях Омского и Иркутского военных округов, организациям ссыльных большевиков, созданию в 1915 - 1916 гг. внутри сибирских объединенных организаций РСДРП самостоятельных большевистских групп и их борьбе с меньшевиками. Вся работа сибирских большевиков, как убедительно показано в монографии, направлялась ЦК РСДРП (б) и лично В. И. Лениным (стр. ПО, 122, 127).

В. П. Сафронов выясняет социальные и идейные корни объединенчества, ставшего главным тормозом деятельности сибирских большевиков после Февральской революции, прослеживает ход и основные этапы борьбы за организационное размежевание. В этой борьбе местным большевикам огромную помощь оказал Центральный Комитет партии. Автор показывает, как В. И. Ленин после своего возвращения в Россию помогал сибирским большевикам уяснить необходимость размежевания, как много сделали члены ЦК, особенно Я. М. Свердлов, для собирания большевистских сил Сибири непосредственно после Февральской революции (стр. 148 - 152, 175 - 177). В преодолении попыток сохранить объединенные организации РСДРП (к чему стремились сибирские меньшевики и большевики-примиренцы) особенно велико было значение ленинских Апрельских тезисов и решений VII Всероссийской партийной конференции. После ознакомления с этими документами в абсолютном большинстве парторганизаций Сибири наметился поворот на правильный путь, который "имел решающее значение в борьбе большевиков за массы, в создании политической армии социалистической революции" (стр. 190). Много места в книге отводится формам и методам этой борьбы в период мирного развития революции (создание Советов и направление их деятельности по революционному пути, укрепление профсоюзов, со-

¹ См. "Погубернские итоги Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года по 52 губерниям и областям". Труды ЦСУ. Т. V, вып. I. М. 1921, стр. 64 - 65.

² См., например, сравнительные данные переписи 1917 и 1920 гг. по одному из районов Алтая. ЦГАОР СССР, ф. 1562, оп. 57, д. 61, лл. 23 - 24.

здание революционных вооруженных сил - первых отрядов Красной гвардии, и т. д.).

На вопрос о том, снимался ли лозунг "Вся власть Советам!" в Сибири, по которому имеются различные мнения³ , В. П. Сафронов дает утвердительный ответ. Он анализирует документы сибирских большевиков, появившиеся после получения на местах материалов VI съезда РСДРП (б), и показывает, что "своеобразие после июльских дней состояло здесь не в том, что лозунг "Вся власть Советам!" не снимался, а в том, что он снимался на короткое время (19 - 20 дней)" (стр. 333).

Большевики Сибири, пишет В. П. Сафронов, еще более усилили свое влияние на массы во время корниловского мятежа. Осенью 1917 г. они решительно порвали с меньшевиками во многих городах Сибири. По приводимым в книге данным, в Сибири и на Дальнем Востоке в октябре было 73 самостоятельных большевистских организаций и групп, объединявших не менее 12 тыс. членов партии (стр. 376).

Логическим завершением деятельности большевиков в Сибири в период между февралем и октябрем 1917 г. В. П. Сафронов считает подавление контрреволюционных сил (монархически настроенного офицерства, областников-автономистов, буржуазных националистов и т. д.) во время триумфального шествия Советской власти. Заканчивается монография показом первых мероприятий Советской власти в Сибири. Отдельный параграф посвящен участию зарубежных интернационалистов в революционных событиях 1917 г. в крае.

Книге предпосланы специальные разделы, посвященные историографии проблемы и ее источниковедческой базе. Автор охарактеризовал основные документальные публикации, прессу и архивные фонды ЦПА НМЛ при ЦК КПСС, ЦГИАМ, ЦГИАЛ, партийных и государственных архивов Красноярского края, Омской, Новосибирской областей, использованные им, а также рассмотрел историографию вопроса. Недостатком историографического раздела является то, что в ряде случаев автор не анализирует, а лишь перечисляет отдельные книги и статьи своих предшественников. Не рассмотрена здесь и зарубежная литература, в частности не подвергнуты критике работы буржуазных фальсификаторов истории.

Кроме упомянутых выше таблиц, В. П. Сафронов составил сводные таблицы о большевистских организациях, Советах, профсоюзах, отрядах Красной гвардии Сибири и Дальнего Востока в 1917 году. Однако ценность их несколько снижается из-за отсутствия конкретных указаний на источники (за исключением приложения N 3 - сведения о большевистских организациях, где ссылки на источники даны).

Имеются недостатки и в именном указателе. В частности, в него не включены имена многих деятелей, даже тех, которые названы в книге (Н. И. Коростелев, А. А. Таубе, Г. К. Соболевский и др.). Не упоминаются в книге известные сибирские большевики (П. К. Голиков, А. В. Шишков и др.). Сведения, сообщаемые о ряде лиц, неполны. Например, автор пишет о К. А. Попове как о каком-то омском меньшевике, хотя речь идет о довольно известном человеке⁴ , и т. п. Пользование именным указателем затруднено тем, что в нем нет ссылок на соответствующие страницы книги.

В книге встречаются противоречивые сведения и опечатки (см. стр. 17 и 591-об авторах и названии книги "Братья по оружию"; стр. 599 и 711 - дата гибели генерала Лукача (Матэ Залки) и др.)- Некоторые ссылки на используемые работы и источники оформлены небрежно (стр. 41, 45, 54, 72, 202 и др.).

Однако, несмотря на отдельные недостатки, труд В. П. Сафронова займет достойное место в историографии Октябрьской революции в Сибири.

Л. М. Горюшкин, В. С. Познанский

³ См. М. И. Стишов, Д. К. Шелестов. О некоторых вопросах изучения истории борьбы за власть Советов в Сибири в 1917 - 1920 гг. "Вопросы истории", 1959, N 6, стр. 125 - 127.

⁴ Константин Андреевич Попов - один из создателей Омского комитета РСДРП, активный борец с колчаковщиной; после гражданской войны был на ответственной партийной, советской и преподавательской работе. В период Октября допустил ряд ошибок.

А. И. КРУШАНОВ. Борьба за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Очерки по истории партийного и государственного строительства (март 1917 - март 1918 г.).Владивосток. 1961. 145 стр. Тираж 1000. Цена 40 коп.

А. И. КРУШАНОВ. Борьба за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье (апрель 1918 - март 1920 г.). Владивосток. 1962. 355 стр. Тираж 1000. Цена 1 руб. 61 коп.

За последние годы, особенно после XX съезда КПСС, был издан ряд работ по истории Октябрьской революции и гражданской войны на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Одни из них освещают процесс борьбы за власть Советов на всей территории Дальнего Востока¹ , другие рассказывают о победе пролетарской революции в отдельных районах этого края² . Советская общественность широко отметила в октябре 1962 г. 40-летие освобождения Дальнего Востока от интервентов и белогвардейцев. К этой знаменательной дате подготовлены и выпущены две новые книги, написанные А. И. Крушановым. (Ниже при упоминании этих книг издание 1961 г. обозначается как кн. 1, издание 1962 г. - как кн. 2). В известной мере они восполняют пробел, состоящий в отсутствии обобщающего труда о борьбе за власть Советов на всей территории от Байкала до Тихого океана.

Автор исследовал широкий круг источников, архивных и опубликованных, подверг критическому анализу и ввел в научный оборот немало документов. Им использованы архивные материалы ЦГАОР СССР, Центрального государственного архива Дальнего Востока в Томске, местных партийных и государственных архивов Иркутска, Улан-Удэ, Читы, Благовещенска, Хабаровска и Владивостока. Правда, вне поля зрения автора остался все же ряд важных документов из фондов Центрального государственного архива Советской Армии (например, фонд Восточно-Забайкальского фронта 1919 - 1920 гг.). Привлечение архивных материалов позволило А. И. Крушанову осветить узловые вопросы сложной и многогранной истории борьбы за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье.

Предложенная автором периодизация, опирающаяся на принятую периодизацию общероссийского революционного процесса в изучаемый период, с учетом особенностей Забайкалья и Дальнего Востока, в целом, на наш взгляд, правильно выделяет основные этапы борьбы в крае. Но в отдельных моментах она нуждается в уточнении. В частности, первый этап - "борьба трудящихся Дальнего Востока за установление Советской власти (март-ноябрь 1917 г.)" - не передает всей сложности этого процесса. Например, в Чите Советская власть была установлена лишь 16 февраля 1918 г., а в целом в Восточном Забайкалье - во второй половине февраля - начале марта 1918 года³ .

Автор анализирует социально-экономические предпосылки победы социалистической революции на Дальнем Востоке и в Забайкалье. На наш взгляд, он правильно разрешил вызывавший разногласия у исследователей вопрос о численности рабочего класса на Дальнем Востоке и в Забайкалье накануне 1917 года. Сопоставляя различные статистические материалы, А. И. Крушанов приходит к выводу, что количество постоянных рабочих в этом районе составляло 125 - 130 тыс. человек (кн. 1, стр. 41). В монографиях прослеживаются также сложные и своеобразные социально-экономические процессы, протекавшие в дальневосточной деревне. Особенно большой интерес представляют данные, характеризующие расслоение местного казачества. Бедняцкие слои казачества вместе с деревенской беднотой приняли активное участие в социалистической революции (кн. 1, стр. 22- 27).

¹ А. В. Близнякова. Борьба большевиков за установление Советской власти на Дальнем Востоке. Хабаровск. 1957; В. П. Голионко. В огне борьбы. М. 1958; М. И. Губельман. Борьба за Советский Дальний Восток. М. 1958; С. Григорцевич. Американская и японская интервенция на Советском Дальнем Востоке и ее разгром. М. 1957; С. Н. Шишкин. Гражданская война на Дальнем Востоке (1918 - 1922). М. 1957.

² Л. И. Беликова. Борьба большевиков за установление и упрочение Советской власти в Приморье (1917 - 1918). Владивосток. 1957; ее же. Большевики Приморья в годы гражданской войны и иностранной интервенции. Владивосток. 1960; В. П. Малышев. Борьба за власть Советов на Амуре. Благовещенск. 1961; Д. Г. Бажеев. Коммунистическая партия - организатор и вдохновитель партизанской борьбы в Бурятии. Улан-Удэ. 1960.

³ "За власть Советов!" (Сборник документов о борьбе трудящихся Забайкалья в 1917 - 1922 гг.). Чита. 1957, стр. 56 - 61.

Автор показал ход борьбы большевиков-дальневосточников за создание политической армии социалистической революции. Эта борьба осложнялась из-за отсутствия на Дальнем Востоке и в Забайкалье вплоть до осени 1917 г. самостоятельных большевистских организаций, а также наличия серьезных разногласий в среде местных большевиков по некоторым тактическим вопросам. А. И. Крушанов не ограничивается констатацией этого факта, он анализирует характер, причины разногласий, показывает, как они преодолевались, как мужала и крепла дальневосточная большевистская организация. Автор детально изучил деятельность партийно-советских организаций в начальный период антисоветской интервенции. С этой точки зрения безусловный интерес представляет подробное освещение им вопроса о борьбе дальневосточных организаций РКП (б) за выполнение директив В. И. Ленина об отправке грузов из Владивостока в 1918 г. в европейские города России (кн. 2, стр. 40 - 49).

Много внимания А. И. Крушанов уделил деятельности большевистского подполья на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Он показал его роль в развертывании партизанского движения в годы гражданской войны. Эта тема изучена еще крайне слабо.

А. И. Крушанов стремится вскрыть социально-экономическую обусловленность характера и размаха партизанского движения в крае. Он показывает, почему в Сучанско-Ольгинском районе Приморья, где подавляющее большинство крестьян составляли бедняки, охотники, рыболовы-промысловики, поденщики, арендаторы земли и т. д., население приняло активное участие в партизанском движении и, напротив, в Никольск-Уссурийском уезде, где среди крестьянства сильным влиянием пользовались старожилы-стодесятинники, антиколчаковское движение было менее активным (кн. 2, стр. 163).

В книгах А. И. Крушанова охарактеризован более широкий по сравнению с ранее выходившими работами круг активных участников борьбы за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Наряду с такими видными деятелями, как С. Лазо, К. Суханов, Ф. Мухин, автор показал и других крупных политических работников нашей партии, чьи имена под влиянием культа личности были незаслуженно забыты (П. Постышев, В. Блюхер, И. Уборевич, А. Краснощеков, М. Якимов, Я. Каратаев и др.).

Коснемся некоторых недостатков (порой существенных) обеих книг. Это прежде всего весьма беглый историографический обзор, предпосланный второй работе. Он не дает обстоятельного анализа литературы, не вскрывает вредных для изучения проблемы последствий культа личности. А ведь известно, что с середины 30-х годов почти не разрабатывались вопросы подготовки и проведения социалистической революции и борьбы за власть Советов на Дальнем Востоке в 1917 - 1918 годах⁴ . Отсутствует и разбор основных тенденций буржуазной историографии по рассматриваемой проблеме, по существу, нет критики фальсификаторских работ таких американских историков, как К. Маннинг, Т. Уайт, Б. Унтербергер⁵ и др.

Укажем и пробелы в освещении отдельных вопросов истории гражданской войны на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Как думается нам, автор недооценивает значение Даурского фронта, где с конца февраля до конца июля 1918 г. шли ожесточенные бои с бандами атамана Семенова. О важной роли этого фронта можно судить хотя бы по тому, что здесь были сконцентрированы красногвардейские отряды из самых различных районов: Омска, Канска, Томска, Троицкосавска, Благовещенска, Хабаровска и Владивостока⁶ . Борьба с семеновщиной на Даурском фронте явилась первой серьезной боевой школой для вооруженных сил революции в Сибири и на Дальнем Востоке. Из числа активных участников этой борьбы впоследствии вышло немало замечательных руководителей партизанского движения. В книге же А. И. Крушанова Даурскому фронту уделено лишь две страницы (кн. 2, стр. 53 - 54).

Автор порой неточен при освещении событий, имеющих существенное значение.

⁴ См. Г. Е. Рейхберг. Об освещении в исторической литературе деятельности Советов Дальнего Востока в 1917 - 1918 гг. "Третья научная конференция по истории, археологии и этнографии Дальнего Востока". Вып. I. Владивосток. 1962, стр. 20.

⁵ C. A. Manning. The Siberian Fiasko. New York. 1952; T. A. Wite. The Siberian Intervention. Princeton. 1950; B. Unter-berger. America's Siberian Expedition 1918 - 1920. A Study National Policy. Durham. 1956.

⁶ См. "Красногвардейцы и партизаны" (Сборник воспоминаний). Чита. 1957, стр. 16.

Например, по поводу подавления мятежа Гайды во Владивостоке в ноябре 1919 г. он пишет: "Розанов при поддержке японцев, американцев и чехов на следующий день жестоко подавил восстание" (кн. 2, стр. 268). На самом деле ход событий был значительно более сложным. Командование чехословацких и американских частей, делавшее в это время ставку на так называемую "демократическую контрреволюцию" в лице эсеров и меньшевиков, приняло участие в провоцировании выступления. Но в момент выступления американцы и чехословаки заняли позицию "нейтралитета". Заговорщики, поняв всю сложность ситуации, бежали. "Правительство", составленное ими, укрылось у интервентов⁷ .

Менее удачны, нежели другие, страницы, посвященные Забайкалью. Объясняется это тем, что автор недостаточно использовал фонды читинских архивов, а также опубликованные в Чите работы по истории борьбы за власть Советов в Восточном Забайкалье⁸ . Именно по этим вопросам А. И. Крушанов допускает в своих трудах досадные неточности. Так, причину массового участия населения Газимур-Заводского и Александро-Заводского районов в партизанском движении он видит в большой численности рабочих (кн. 2, стр. 176). На самом деле объяснение следует искать в степени классового расслоения местного казачьего населения. К 1917 г. количество казачьих хозяйств, не имевших посева или таких, где посев не превышал 1 десятины, составляло в этих районах 25,7%⁹ . Не случайно Приаргунье стало одним из центров партизанского движения против белогвардейцев и интервентов. Казачья беднота выступила здесь как верный союзник рабочего класса и крестьянских бедняцких масс в борьбе за власть Советов.

Б. М. Шерешевский

А. Г. ЛИПКИНА. 1919 год в Сибири (борьба с колчаковщиной). М. Военное изд-во Министерства Обороны СССР. 1962. 235 стр. Тираж 9500. Цена 48 коп.

Книга А. Г. Липкиной о незабываемых событиях 1919 г. в Сибири состоит из четырех глав. Первая посвящена обзору Крестьянской земледельческой колонизации Сибири и социально-экономическому развитию этого края в дореволюционное время, а также подготовке и проведению здесь социалистической резолюции; во второй дан обзор событий в начальный период гражданской войны и иностранной военной интервенции в стране и в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке; третья содержит характеристику партизанского движения в Сибири и внутренней и внешней политики Колчака; в четвертой основное внимание уделено боевым действиям на Восточном фронте и краху колчаковщины.

В целом книга, по нашему мнению, ничего нового по сравнению с уже накопленными советской историографией сведениями по затронутым автором вопросам, по существу, не вносит. Больше того, история борьбы трудящихся Сибири с колчаковщиной, деятельность сибирских большевиков, непосредственно руководивших этой борьбой, роль ЦК РКП (б), повседневно направлявшего партийную работу большевистского подполья, представлены в книге, на наш взгляд, в обедненном виде. Неудача А. Г. Липкиной объясняется главным образом узостью источниковедческой базы, на которую она опиралась. Автор не использовал партийных и государственных архивов Сибири, обширных местных публикаций (за исключением 5 - 7 ссылок на них), в том числе изданных к 40-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции и позже. Архивы, в особенности Новосибирский областной партийный архив, равно как и упомянутые публикации, содержат богатейший документальный материал, без которого нельзя писать исследования по истории гражданской войны в Сибири.

А. Г. Липкина почти совсем не использовала имеющуюся литературу по избранной ею теме. Между тем истории гражданской войны в Сибири посвящены сотни различных изданий: статей, очерков, моно-

⁷ Б. Солодовников. Сибирские авантюры и генерал Гайда. Прага, б/г., стр. 51.

⁸ Например, остался неиспользованным сборник документов "Борьба за Советы в Забайкалье". Чита. 1947, и др.

⁹ Государственный архив Читинской области, "ф. 204, д. 648, лл. 7, 20.

графий и воспоминаний участников событий. В них собран большой фактический материал, имеются ценные наблюдения, обобщения и выводы по ряду вопросов. Игнорирование работ своих предшественников привело А. Г. Липкину к поверхностному освещению многих вопросов, уже решенных советской историографией.

Трудно определить, какую цель в исследовательском плане ставила перед собою А. Г. Липкина. На этот вопрос не отвечает ни название, ни содержание книги. Автор о многом пишет, но ни один из поставленных вопросов не освещает обстоятельно. Возьмем партизанское движение. Этот весьма сложный в условиях Сибири процесс не проанализирован, не раскрыты его закономерности. Там же, где предпринимаются попытки оперировать конкретным материалом, налицо ошибки. Например, в книге сделан вывод о том, что "особенно широко развернулось партизанское движение в Омской губернии" (стр. 140). Факты же свидетельствуют, что там партизанское движение было развито гораздо слабее, чем, скажем, в Алтайской или Томской губерниях, не говоря уже о Приенисейском крае. Или возьмем другой пример. Автор пишет, что в рядах партизан Славгородского уезда, Алтайской губернии, к осени 1919 г. якобы было "более 75 тыс. бойцов" (стр. 142). В действительности, по данным бывшего начальника штаба партизанской армии степного Алтая Я. Жигалина, вся западносибирская партизанская армия, действовавшая в Алтайской губернии, насчитывала на 1 октября 1919 г. 15 тыс. бойцов, а к декабрю 1919 г. она выросла до 40 тыс. бойцов¹ . Говоря о руководящем коммунистическом ядре партизанского движения в Сибири, А. Г. Липкина перечисляет имена П. Постышева, С. Лазо, С. Серышева, И. Шевчука, А. Флегонтова (стр. 156, 157). Но ведь эти люди руководили не сибирскими, а дальневосточными партизанами.

И таких ошибочных положений и неверных трактовок в книге имеется много. Автор считает, например, что "Февральская буржуазно-демократическая революция, свергнувшая самодержавие, явилась первым этапом Великой Октябрьской социалистической революции..." (стр. 12). В этом явно ошибочном утверждении буржуазно-демократическая революция, по существу, отождествляется с пролетарской. "Большевизация Советов в Сибири, - по мнению А. Г. Липкиной, - шла быстрыми темпами.." и "после разгрома Корнилова власть в Сибири фактически перешла в руки Советов или их комитетов" (стр. 14 - 15). Это положение верно лишь в отношении Красноярского Совета, в котором действительно преобладало большевистское влияние как до, так и после корниловщины. Во всех же других сибирских Советах господствовали эсеры и меньшевики, которые продолжали сохранять свое влияние даже после победы пролетарской революции в центре страны. Они упорно сопротивлялись передаче власти в руки Советов. Именно поэтому в Омске, Барнауле, Томске Советы пришли к власти только в декабре 1917 г., когда большевикам удалось изолировать соглашателей. В целом же по Сибири Советская власть утвердилась лишь к февралю - марту 1918 года. "После колчаковского переворота, - пишет автор, - сибирские большевики ушли в глубокое подполье и, руководя оттуда, стали восстанавливать партийные организации" (стр. 121). Но Колчак, как известно, пришел к власти в ноябре 1918 г., а в подполье сибирские большевики ушли еще летом 1918 г., после чехословацкого мятежа, когда в Сибири у власти оказалось эсеро-меньшевистское "правительство". Оно-то и учинило кровавую расправу над большевиками и поддерживавшими их рабочими и крестьянами. Колчак же пытался довершить это кровавое дело.

Общеизвестно, что сибирское крестьянство не знало крепостного права, не было в Сибири и помещичьей собственности на землю. Отмечая причины колебаний сибирского крестьянства в сторону буржуазии летом 1918 г., В. И. Ленин говорил: "Мы не могли дать крестьянам в Сибири того, что дала им революция в России. В Сибири крестьянство не получило помещичьей земли, потому что там ее не было, и потому им легче было поверить белогвардейцам"² . Между тем в книге содержатся иные утверждения. Так, упоминая о реставраторской политике эсеро-меньшевистского "правительства" летом 1918 г. (и смешивая, кстати говоря, это "правительство" с колчаковским), А. Г. Липкина пишет: "Наибольшее количество помещичьих земель возвращалось владельцам в Тобольской губернии... Возвращались имения помещикам в

¹ См. Я. Жигалин. Западносибирская партизанская армия. Сборник "За власть Советов". Новосибирск. 1947, стр. 113, 123.

² В. И. Ленин. Соч. Т. 30, стр. 113.

Енисейской, Томской, Омской губерниях, в Алтайском округе" (стр. 11). Видимо, автор не разобрался в характере частного землевладения в Сибири и принял земли, принадлежавшие крупным богатеям (капиталистам), за помещичьи³ .

В работе имеются и другие недостатки. На наш взгляд, не продумана ее композиция, нет четкого распределения материала по главам. Вот как, например, освещено партизанское движение в тылу врага и боевые операции войск Восточного фронта против Колчака. Автор, рассказывая сначала о партизанском движении (гл. III), никак не увязывает это движение с действиями наших войск на Восточном фронте. В свою очередь, наступательные операции советских войск (гл. IV) показаны в полном отрыве от действий сибирских партизан. В результате общей картины борьбы в книге не получилось. Между тем успехи Восточного фронта оказывали огромное воздействие на подъем повстанческого и партизанского движения в Сибири, вселяя в народные массы уверенность в скорой победе над ненавистной колчаковщиной. При продвижении же Красной Армии в глубь Сибири партизаны оказывали ей, в свою очередь, огромную помощь и ударами с тыла в немалой степени способствовали быстрому и окончательному разгрому колчаковской армии.

Далеко не всегда автор соблюдает принцип хронологической последовательности в описании событий. Примером этому могут служить те страницы книги, где речь идет о наступлении Колчака весной 1919 г. и о мобилизации сил страны на разгром его полчищ. Эти вопросы рассматриваются в книге дважды: в первом случае - в третьей главе (стр. 90-ПО), во втором - в четвертой (стр. 175 - 184). Причем "Тезисы ЦК РКП (б) в связи с положением Восточного фронта", опубликованные 12 апреля 1919 г., приводятся автором на стр. 98, а о наступлении Колчака, начатом 4 марта 1919 г., говорится на стр. 175. Такое распределение материала привело А. Г. Липкину к алогизму в изложении событий, к повторению уже сказанного, а главное - к искусственному разделению действий советского тыла и фронта, направленных на разгром Колчака.

Не проводит автор также и четкой грани, которая отделяет господство в Сибири эсеро-меньшевистской мелкобуржуазной контрреволюции от открытой буржуазно-помещичьей диктатуры Колчака. Зачастую А. Г. Липкина относит буржуазно-реставраторскую деятельность эсеро-меньшевистских правителей к действиям колчаковского "правительства" и его администрации (стр. 110 - 112; 138 - 139) и тем самым объективно смазывает ответственность соглашателей перед народом и историей.

Встречается в книге немало других фактических ошибок и неточностей. Приведем лишь три примера. Иркутск во время контрреволюционного мятежа в декабре 1917 г., по словам автора, был наводнен, кроме белогвардейцев, и "иностранными войсками" (стр. 20). Этого не могло быть по той простой причине, что первые отряды интервентов высадились во Владивостоке только в апреле 1918 г., а в Сибири они появились лишь осенью 1918 года. Далее, А. Г. Липкика утверждает, что якобы осенью 1918 г. "белые спешно отступали за Урал" (стр. 36). На самом деле остатки разгромленной армии Колчака были отброшены за Уральский хребет в конце июля 1919 года. Неверно и то, что Колчак входил "в состав Директории в качестве военно-морского министра" (стр. 39). Колчак никогда не входил в Директорию. До провозглашения его "верховным правителем" он занимал пост военно-морского министра временного сибирского "правительства", возглавлявшегося эсером Вологодским.

В заключение следует сказать и о том, что А. Г. Липкина в ряде случаев ссылается на архивные источники, тогда как они уже давно опубликованы (стр. 122, 124, 126, 130, 131, 132, 135).

Таким образом, книга А. Г. Липкиной, по нашему мнению, не является ни исследовательской, ни научно-популярной работой. Она только вносит путаницу в понимание ряда важных вопросов, связанных с историей гражданской войны в Сибири. Вызывает удивление, что Военное издательство опубликовало такую книгу.

М. И. Стишов

³ Подробнее об этом см.: В. П. Сафронов. Октябрь в Сибири. Красноярск. 1962, стр. 70 - 71, 79 - 85.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Комментарии: