Датировка ликвидации ордынского суверенитета над Московской Русью вроде бы не является предметом дискуссии. Традиционно ее связывают с событиями 1480 г. - неудачным походом Ахмата, хана Большой Орды (главного наследника единой ордынской державы). Но источники, вышедшие из-под пера современников, и сочинения авторов первой половины XVI в. не трактуют случившееся в 1480 г, как освобождение от многолетней зависимости ¹ . Первый отечественный памятник, говорящий о самом факте освобождения, датируется серединой XVI в. - это послание к Ивану IV (вероятнее всего, написанное Сильвестром ² ).

Рассказав о бегстве и гибели Ахмата, автор послания подчеркивает, что татары Большой Орды "безъ памяти разсыпашася и погибоша. А православныхъ великихъ князей Господь Богъ рогъ возвыси и отъ нечестивыхъ поганыхъ царей свободи" ³ . В созданной несколько позже (не ранее 60-х годов XVI в.) "Казанской истории" после рассказа об отказе великого князя московского Ивана III повиноваться хану и платить дань, походе Ахмата к Угре, его отступлении и последующей гибели в результате нападения сибирского хана и ногайских мурз, делается заключение: "И тогда великая наша Руская земля освободися от ярма и покорения бусурманского" ⁴ .

Такое почти вековое запаздывание осмысления московско-ордынского конфликта конца XV в, как освобождения от ига делает правомерным вопрос: с какого времени Московское государство рассматривалось как независимое от Орды современниками - представителями как обеих конфликтующих сторон, русской и ордынской, так и третьих стран. Обратимся к данным источников, проливающим свет на статус Московской Руси по отношению к Большой Орде в период с вокняжения Ивана III (1462 г.) до 1502г., когда Орда прекратила свое существование, разбитая крымским ханом Менгли-Гиреем, союзником великого князя московского.

I. Взгляд "со стороны". Польский хронист Ян Длугош, умерший в мае 1480 г. (то есть до событий на Угре), под 1479 г. поместил (коснувшись отношений Польско-Литовского государства с Москвой) панегирическую характеристику Ивана III. Начинается она с утверждения, что московский князь, "свергнув варварское иго, освободился со всеми своими княжествами и землями, и иго рабства, которое над всей Московией в течение долгого времени... довлело, сбросил" ("excusso iugo barbaro, vendicaverat se in

Горский Антон Анатольевич - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН.

стр. 21

libertatem cum omnibus suis principatibus et terris, et iugum servitutis, quo universa Moskwa a temporibus diuturnis... premebatur, reiecit") ⁵ .

В "Записках о Московии" Сигизмунда Герберштейна (дважды - в 1517 и 1526 гг. - побывавшего в России в качестве посла германского императора и австрийского эрцгерцога) к теме ликвидации ордынской власти над Русью имеют отношение для фрагмента. Рассказав о походе Батыя на Русь, Герберштейн отмечает, что с тех пор "вплоть до нынешнего Василия (то есть Василия III. - А. Г.) почти все государи Руссии" были данниками татар. Эти слова свидетельствуют, что отец Василия Иван III был вассалом Орды, но не дают оснований полагать, что он оставался им все время своего правления (то есть до 1505 г.). В другом месте, рассказав об успехах Ивана III, Герберштейн пишет: "Впрочем, как он ни был могуществен, а все же вынужден был повиноваться татарам. Когда прибывали татарские послы, он выходил к ним за город навстречу и стоя выслушивал их сидящих. Его гречанка-супруга так негодовала на это, что повторяла ежедневно, что вышла замуж за раба татар... она уговорила мужа притворяться при прибытии татар больным" ⁶ .

Это известие, приписывающее второй жене Ивана III, племяннице последнего императора Византии Софье (Зое) Палеолог инициативу в ликвидации атрибутов зависимости от Орды, обычно расценивается как не соответствующее действительности ⁷ . Однако вероятно, что Герберштейн почерпнул приведенные сведения из своих бесед с Юрием Траханиотом, приехавшим в Москву в свите Софьи (его отец Дмитрий Траханиот возглавлял делегацию) ⁸ ; если это так, есть основания полагать, что Герберштейн передает реальные факты (хотя и в расцвеченном виде). Поскольку Софья прибыла в Москву 12 ноября 1472г., уклонение Ивана от выполнения ритуала встречи ордынских послов может быть связано с посольствами от Ахмата, упоминаемыми под 1474 и 1476 гг. (позже известны только посольства от хана Большой Орды 1487 г. и зимы 1501 - 1502 годов) ⁹ .

Таким образом, "западные" источники определенно связывают освобождение от ордынского ига с Иваном III; при этом известие Длугоша говорит о возникновении в Польше еще до похода Ахмата 1480 г. представления, что Иван покончил с властью Орды. Источником такого впечатления могла быть информация, почерпнутая в ходе дипломатических контактов Польско-Литовского государства с Москвой, которые в 70-е годы XV в. поддерживались постоянно ¹⁰ .

II . Взгляд из Орды. Об отношении правящих кругов Большой Орды к Московской Руси в изучаемый период непосредственно свидетельствуют три источника. Один из них - так называемый "ярлык" Ахмата Ивану III. Подлинность этого памятника, сохранившегося в единственном списке XVII в., рядом исследователей отвергается ¹¹ .Те же, кто считает его в основе аутентичным, датируют ярлык либо 1476, либо концом 1480 г. (временем после отхода Ахмата от Угры) ¹² . Хан в этом послании требует покорности и уплаты дани, грозя в противном случае новым походом ¹³ . Независимо от подлинности ярлыка и надежности его датировки не вызывает сомнений, что вплоть до своей гибели (январь 1481 г. ¹⁴ ) Ахмат считал себя сюзереном московского князя: в летописных рассказах об "Угорщине" упоминаются его упреки Ивану за неплатеж дани и неявку в Орду, требование, чтобы великий князь "сам приъхавъ билъ челомъ" ¹⁵ .

В 1487 г. в Москву были доставлены два письма от сына Ахмата, хана Большой Орды Муртозы. Одно из них было адресовано Ивану III, другое - находившемуся на службе у великого князя Нурдовлату, брату крымского хана Менгли-Гирея, непримиримого врага Большой Орды. Му-ртоза задумал посадить Нурдовлата на место Менгли-Гирея. Этому замыслу и подчинены оба письма.

Начало послания московскому князю звучит следующим образом: "Муртозино слово Ивану" ¹⁶ . "Словами" в ордынской дипломатической практике именовались послания ханов нижестоящим по рангу правителям ¹⁷ . Однако неверно было бы видеть здесь признак отношения Муртозы к Ивану как к вассалу. В переписке московского князя и Менгли-Гирея,

стр. 22

отношения с которым изначально строились как "братские и дружеские", то есть союзные, а не вассальные, прослеживается тем не менее ряд особенностей, подчеркивающих более высокий ранг хана (включая и именование его посланий Ивану III "словами") ¹⁸ . Дело, скорее всего, в том, что и Менгли-Гирей, и Муртоза, не будучи сюзеренами великого князя, продолжали считаться правителями более высокого ранга в системе международных отношений в целом, т. к. признавались (как на Руси, так и у ее западных соседей) "царями", то есть носителями более высокого титула. В содержании же писем Муртозы не проявляется его отношение к московскому князю как к вассалу. Хан просит отпустить Нурдовлата к нему ("А нынъча... у тобя Нордувлата царя просити... слугу своего послалъ есми"), пытается доказать, что воцарение последнего в Крыму будет выгодно и Москве: "Менгли-Гирей царь тобъ другъ учинился, а Нурдовлатъ царь въдь тобъ не недругъ жо". В письме к Нурдовлату Муртоза, уговаривая адресата стать его союзником, пишет, что ему неприятно видеть Нурдовлата живущим "промежъ невърныхъ" ". Если бы хан Большой Орды считал себя сюзереном московского князя, было бы естественно посетовать на другое обстоятельство - что брату крымского хана приходится служить правителю, зависимому от Муртозы.

Таким образом, гранью в эволюции представлений ордынских правителей о характере их отношений с Московской Русью является, по-видимому, гибель Ахмата: его сыновья, учитывая политическую реальность, не предъявляли претензий на сюзеренитет ²⁰ .

III . Взгляд из Москвы. 1) Нарративные источники. Во время событий на Угре архиепископ Ростовский Вассиан Рыло обратился к Ивану III с посланием, имевшим целью подвигнуть великого князя на решительные действия против Ахмата. Аргументируя необходимость таких действий, Вассиан обращался к истории. Вначале он провел аналогию между нынешними событиями и происходившим в 1380 г. и призвал Ивана последовать примеру Дмитрия Донского, мужественно отразившего Мамая. Затем Вассиан вспомнил о нашествии Батыя, "иже пришед разбойнически и поплъни всю землю нашу, и поработи, и воцарися над нами". "Порабощение" рассматривалось как проявление Божьего гнева за грехи: необходимо покаяние, и тогда Господь "свободит и избавит" от Ахмата. Далее автор, перечислив аналогии (наказание за грехи порабощением - покаяние - избавление от "работы") из библейской истории, подчеркнул, что в случае, "аще покаемся вседушевно престати от гръха, и возставит нам Господь тебе, государя нашего, яко же дръвле Моисея и Исуса и иных, свободивших Израиля. Тебе ж подасть нам Господь свободителя новому Израилю, христоименитым людем, от сего окаанного, хвалящегося на ны, новаго фараона, поганого Ахмата" ²¹ .

Ссылка на "порабощение" Руси Батыем и библейские параллели не позволяют согласиться с мнением, что речь у Вассиана идет о "метафорическом", а не "политическом" рабстве, о возможном порабощении в результате похода Ахмата, а не о многолетней зависимости ²² . Но не приходится также полагать, что Вассиан безоговорочно рассматривает состояние рабства ("работы") как сегодняшнюю реальность. Если, приводя библейские аналогии, он говорит об "избавлении от работы", то в отношении нынешних событий - об "освобождении и избавлении" от Ахмата. Можно, конечно, считать, что Ахмат персонифицирует собой "работу". Но параллели с Мамаем, который пытался восстановить власть над Московским великим княжеством, фактически не признававшуюся Дмитрием Ивановичем с 1374 г., и с библейским фараоном, окончательное избавление от которого пришло, когда он пытался вернуть народ Израиля в египетское рабство, делают вероятным предположение, что и в данном случае Вассиан имел в виду угрозу восстановления отношений, фактически уже прекратившихся. В пользу этого говорит и именование Вассианом Ивана III "царем", а его державы - "царством" ²³ . "Царь" - титул правителя высшего ранга, вассалом он быть не может, следовательно, употребление такой терминологии Вассианом подчеркивает суверенность власти Ивана и независимость

стр. 23

возглавляемого им государства; проводится мысль, что претензии хана (которого Вассиан именует "богостудным и скверным" самозваным царем ²⁴ , отвергая право властителя Орды на царский титул, признаваемое на Руси с середины XIII в.) безосновательны.

Вассиан явно исходил из "переходного характера" ситуации: Московская Русь фактически уже независима, но это еще по-настоящему не осознано, и нашествие Ахмата еще больше затрудняет такое осознание, создавая впечатление, будто ничего не переменилось; чтобы это впечатление разрушить, необходимо действовать решительно и одержать победу над противником.

В рассказе о событиях 1480 г. Вологодско-Пермской летописи (ее первая редакция датируется 1499 г.) говорится, что Ахмат в ходе переговоров, имевших место во время "стояния на Угре", заявлял следующее: "Пришел яз Ивана дъля, а за его неправду, что ко мнъ не идет, а мнъ челом не бьет, а выхода мнъ не дает девятой год" ²⁵ . Данное сообщение было подвергнуто сомнению В. Д. Назаровым: "Это, конечно, неточно. Выход... регулярно шел в Орду с начала 70-х годов XV века". Основанием для такого вывода служат летописные сообщения об обмене Ивана III и Ахмата посольствами в середине 70-х годов. Дань перестали платить, по мнению Назарова, в 1479 году. Аргументирована такая датировка известием другого летописного рассказа о событиях 1480 г., согласно которому москвичи упрекали Ивана III: "Егда ты, государь князь великий, над нами княжишь в кротости и в тихости, тогда нас много в безлепице продаешь, а нынеча сам разгневив царя, выходу ему не платив, нас выдаешь царю и татаром" ²⁶ .

Но здесь сопоставляются период мира (когда великий князь княжил "в кротости и в тихости") с "нынешним" военным временем, то есть "нынеча" в данном контексте относится к словам "нас выдаешь царю и татаром", а не служит указанием на то, что именно "нынеча" не выплачен выход (при расстановке запятых, в средневековом тексте отсутствующих, одну из них следует ставить после слова "нынеча"). Далее, Назаров не объясняет, чем вызвана столь существенная (девятый год неуплаты выхода вместо второго) "неточность" Вологодско-Пермской летописи. Данная летопись относится к числу созданных современниками тех событий, и достоверность ее рассказа о переговорах 1480 г. Ахмата с Иваном сомнений не вызывает ²⁷ . Противоречит предлагаемой датировке прекращения выплат 1479 годом и приведенное выше сообщение Длугоша о "свержении ига" Иваном III: невероятно, чтобы задержка выплаты "выхода" за один 1479 г. (такой факт сам по себе был бы зауряден - за 240 лет подобные задержки случались не раз) не просто стала известна в Польше до мая 1480 г., но и получила восторженную трактовку.

Обмен с Ордой посольствами сам по себе не может свидетельствовать о выплате выхода: к примеру, в 1480 г., когда Ахмат пребывал на Угре (и возможность откупиться выходом напрашивалась, тем более что в Москве не были уверены в способности противостоять хану), к нему был отправлен посол Иван Товарков с дарами, но не с выходом ²⁸ . Известия о посольствах середины 70-х гг. не содержат ни прямых, ни косвенных данных о выплате выхода; напротив, некоторые содержащиеся в них детали говорят скорее о противном. 7 июля 1474 г. вместе с послом Ахмата в Москву вернулся посол Ивана III Никифор Басенков. (По-видимому, он был отправлен в Орду в 1473 г. и стал первым послом, побывавшим там после того, как Ахмат в 1472 г., совершив попытку похода на Москву и встретив сопротивление, отступил от Оки у Алексина.) В рассказе о "стоянии на Угре" Софийской II и Львовской летописей о посольстве Басенкова в Орду отмечается следующее: "Тъй бо Микыфоръ былъ в Ордъ и многу алафу (дары. - А. Г.) татаромъ дастъ отъ себе; того ради любляше его царь и князи его" ²⁹ . Известно, что дары, в том числе и подаваемые послами "от себя", строго регламентировались перед отправкой посольства ³⁰ ; следовательно, Басенкову было предписано произвести особо щедрые раздачи, которые надолго запомнились хану и его окружению. Если думать, что он при этом отвозил еще и выход, такая щедрость не вполне логична: в ситу-

стр. 24

ации, когда военный успех был на стороне Москвы, отправка на следующий год выхода выглядит максимальной уступкой, и добавлять к нему еще и особо многочисленные дары, казалось бы, излишне. Можно, правда, допустить, что Иван хотел таким путем заставить хана не гневаться за оказанное ему военное сопротивление. Но если в 70-е годы XV в. в Москве сохранялась столь высокая степень пиетета к правителю Большой Орды (летописные рассказы о войне 1472 г., как будет показано ниже, обнаруживают совсем иное), то что могло побудить отказаться от уплаты выхода в 1479 г., когда Орда временно усилилась (Ахмату удалось поставить в зависимость Астраханское ханство) ³¹ ? Дары, привезенные посольством Басенкова, скорее, должны были сгладить факт неуплаты выхода; напрашивается аналогия с посольством Товаркова 1480 года. 21 октября 1475 г. новый посол Дмитрий Лазарев (отправленный 19 августа 1474 г.) "прибежал из Орды": видимо, ему уже не удалось, подобно Басенкову, задобрить хана одними подарками. А 11 июля 1476 г. посол Ахмата Бочюка приехал звать Ивана III в Орду ³² .

Если выход исправно поступал, какая была нужда в таком шаге? Предполагать, что вызов свидетельствовал о стремлении выдать Ивану ярлык на великое княжение из рук хана в Орде, как это происходило с его предшественниками ³³ , нет достаточных оснований. Во-первых, тогда надо объяснить, почему Ахмат, правивший в Большой Орде уже как минимум 8 лет ³⁴ , столь поздно спохватился. Во-вторых, традиционное мнение, что Иван занял по смерти своего отца московский стол без санкции хана, основывается на аргументе ex silentio: в кратком сообщении о вокняжении Ивана Васильевича не сказано про ханское пожалование. Но в известиях о вокняжении отца Ивана - Василия II в 1425 г. ханская санкция также не упомянута; ездил Василий II в Орду позже, в 1431 - 1432 гг., причем инициатива поездки принадлежала русским князьям - Василию и его дяде Юрию Дмитриевичу, решившим передать на ханский суд решение их спора о великом княжении ". В рассказе об этой поездке содержится ссылка на ярлык, ранее полученный Василием от хана ³⁶ . Между тем под 1425 г. летописцы не сочли нужным упомянуть о данном факте. Аналогичная ситуация может быть и с вокняжением Ивана III ³⁷ . Не ездил Василий в Орду и после того, как там произошла смена хана - место Улуг- Мухаммеда занял Кичи-Мухаммед, отец Ахмата (1438 г.).

Для вызова в Орду требовался более серьезный повод. Как раз в 1476 г. Ахмат начал действия, направленные на восстановление Золотой Орды в ее старых пределах: захватил Крымское ханство, посадив там своего ставленника, а позже поставил в зависимость своего племянника - астраханского хана ³⁸ . Требование, предъявленное Ивану III, стоит в этом ряду мер, направленных на восстановление власти Орды в регионах, вышедших из-под ее влияния. Оно понятно только в случае, если Московское великое княжество относилось к их числу, и бессмысленно, если бы с него регулярно шел выход, т. к. это бесспорно свидетельствовало бы о признании ханской власти.

Таким образом, подвергать сомнению прямое известие Вологодско-Пермской летописи нет причин; ко времени похода Ахмата выход действительно не выплачивался девятый год. Это хронологическое указание может иметь два толкования. Если летопись точно воспроизводит слова хана, то речь должна идти о девятом годе по принятому в Орде мусульманскому календарю. В этом случае поход Ахмата приходится на 885 г. хиджры, начавшийся в марте 1480 года. Поскольку выход выплачивался за прошлый, а не текущий год, "девятым" годом неуплаты следует считать 884 г. хиджры, а первым, следовательно, - 876-й, приходящийся на 19 июня 1471 - 7 июня 1472 года. Но возможно, что слова Ахмата изложены в "русской редакции" - летописец назвал количество лет, исходя из своего знания о моменте прекращения выплат, по принятому тогда на Руси сентябрьскому стилю летосчисления. Начало похода Ахмата относится к 6688 г. Следовательно, девятым годом неуплаты будет 6687, а первым - 6679 (сентябрь 1470 - август 1471 г.). В любом случае самый поздний возможный срок

стр. 25

отправки в Большую Орду последнего до событий 1480г. выхода- 1471 год (выплата за 6678 г., закончившийся 31 августа 1470 г.) ³⁹ .

2) Памятники дипломатических сношений. Большая Орда постоянно упоминается в посольских книгах по сношениям с Крымским ханством. Начало дипломатических контактов с Крымом датируется концом 1472 - 1473 годом ⁴⁰ . В марте 1474 г. в Крым отправился посол Никита Беклемишев с поручением заключить договор, содержавший пункт о военном союзе: "а другу другомъ быти, а недругу недругомъ быти". Если бы хан Менгли-Гирей захотел вписать в этот пункт обязательство помочь ему в случае нападения Ахмата, послу поручалось соглашаться на это только при соблюдении двух условий: если одновременно будут вписаны обязательства об аналогичной помощи Менгли-Гирея Ивану III против Ахмата и о совместных действиях против правителя Польско-Литовского государства короля Казимира IV в случае возникновения войны между ним и Иваном. Если бы хан потребовал в качестве условия союза полного разрыва Москвой дипломатических отношений с его врагом Ахматом, послу предписывалось говорить следующее: "Осподарю моему пословъ своихь къ Ахмату царю какъ не посылати? или его посломъ къ моему государю как не ходити? Осподаря моего отчина съ нимъ на одномъ полъ, а кочюетъ подлъ отчину осподаря моего ежелътъ; ино тому не мощно быть, чтобы межи ихъ посломъ не ходити". Аналогичный наказ был дан в марте 1475 г. следующему послу - Алексею Старкову. Камнем преткновения в переговорах стало нежелание крымского хана порывать сложившиеся у него дружественные отношения с Казимиром. Вступление на крымский престол в 1476 г. ставленника Ахмата временно сняло с повестки дня вопрос о союзе с Крымом против Большой Орды, но в конце 1478 г. Менгли-Гирей с турецкой помощью вернул себе власть, сразу же возобновил переговоры с Москвой и отправившийся в Крым в апреле 1480 г. посол князь Иван Звенец заключил союзный договор, в котором были поименованы оба "вопчих недруга" - Ахмат и Казимир. При этом московская сторона по-прежнему не соглашалась отказаться посылать к Ахмату послов. После "Угорщины" вплоть до ликвидации Большой Орды в 1502 г. московско- крымский союз против нее сохранялся; Иван III во исполнение договорных обязательств неоднократно посылал в степь войска против "Ахматовых детей" ⁴¹ .

Таким образом, Москва в переговорах с Крымским ханством, имевших место до событий 1480 г., хотя и не желала резко рвать связи с Большой Ордой, тем не менее соглашалась заключить военный союз против нее - в случае соблюдения обоюдно выгодных условий. При этом в посольских документах нет намека на зависимое положение Москвы относительно Большой Орды: необходимость обмена послами с Ахматом объясняется близким соседством и традицией ⁴² . В свою очередь, стремление крымской стороны заполучить в лице Москвы союзника против Ахмата - признак того, что последнего не рассматривали в Крыму как сюзерена московского князя. Поскольку факт многолетней зависимости Руси от Орды для правящих кругов Крымского ханства не мог быть секретом, следует полагать, что во время предварительных контактов (то есть в конце 1472 - 1473 гг.) московская сторона дала понять, что отношений такого рода более не признает.

3) Акты. Отношения с Ордой широко отражены в духовных и договорных грамотах московских князей. Начиная с завещания Дмитрия Донского (1389 г.) в них появляется формулировка "А переменить Богъ Орду" - в этом случае предполагалось, что великий князь не будет выплачивать выход ⁴³ .

С начала княжения Ивана III в пункте о выплате ордынского выхода применяется другая оговорка ⁴⁴ : "А коли яз, князь велики, выхода в Орду не дам, и мнъ у тебе (удельного князя. - А. Г. ) не взяти" ⁴⁵ . Таким образом, возможность неуплаты выхода связывалась уже не с "переменой" Орды, а только с волей великого князя. Другое изменение в формулировке пункта о московско-ордынских отношениях, появившееся впервые в договорах Ивана III со своими братьями (2 февраля 1481 г.), - указание размера

стр. 26

выхода в 1000 рублей. Эта сумма много уступает размеру выхода, которым территория Московского великого княжества облагалась в первой трети XV в. - 7000 рублей ⁴⁶ . Поэтому представляется справедливым мнение, что включение упоминания о тысячерублевом размере выхода связано с событиями 1480 года ⁴⁷ : после поражения Ахмата Москва перестала признавать даже возможность выплаты прежнего выхода Большой Орде, и под традиционным названием "выходов" фигурирует теперь общая примерная сумма издержек на отношения с татарскими ханствами. Ее содержание раскрывается в духовной Ивана III 1504 г.: "А дъти мои, Юрьи з братьею, дают сыну моему Василью съ своих уделов в выходы в ординские, и въ Крым, и в Азтарахань, и в Казань, и во Царевичев городок (то есть Касимов, на содержание служилого хана московских князей. - А. Г.), и в ыные цари и во царевичи, которые будут у сына моего у Василья въ земл-Ь, и в послы татарские, которые придут къ Mocквъ, и ко Тфъри, и к Новугороду к Нижнему, и къ Ярославлю, и к Торусе, и к Рязани къ Старой, и к Пере-витску ко князи Феодоровскому жеребью рязанского, и во всъ татарские проторы, въ тысячю рублев (далее распределение сумм между сыновьями. - А. Г.)... А будет того болъ или менши татарской протор, и сынъ мои Василеи, и мои дъти, Юрьи з братьею, и братанич мои Феодоръ, дают по розочту" ⁴⁸ . Ликвидация Большой Орды в 1502 г. не изменила примерную сумму выплат, следовательно, издержки на Большую Орду в грамотах, появившихся между 1480 и 1502 гг. ⁴⁹ , если и предусматривались, то в общем ряду с издержками на отношения с другими ханствами.

Еще одно изменение в формулировке пункта о московско-ордынских отношениях датируется началом 1473 года. До этого времени термин "Орда" в духовных и договорных грамотах употреблялся исключительно в единственном числе ⁵⁰ . Множественное число - "Орды" - впервые появляется в договоре Ивана с его братом волоцким князем Борисом Васильевичем, заключенном 13 февраля 1473 года.

Официально утвержденный текст, грамота Ивана Борису: "А Орды (в данном случае единственное и множественное число на письме не различаются. - А. Г.), брате, въдати и знати нам, великим князем. А тобъ Орды не знати... А коли, брате, яз в Орды не дам, и мне у тобя не взяти"; грамота Бориса Ивану: "А Орды, господине выдали и знати вам, великим князем. А мнъ Орды не знати... А коли, господине, князь велики, ты в Орды не дашь, и тебъ у меня не взяти". Правленый список с официально утвержденного текста, грамота Ивана Борису: "А Орды, брате, въдати и знати нам, великим князем. А тобъ Ордь не знати... А коли, брате, яз в Орды не дам, и мнъ у тобя не взяти" ⁵¹ .

В официально утвержденных текстах наблюдается чередование единственного числа в слове "Орда" с множественным; в правленом списке единственное число устранено. В следующем по времени документе - докончании Ивана III с другим своим братом, углицким князем Андреем Васильевичем (14 сентября 1473 г.) единственное число "проскальзывает" лишь однажды (в семи сохранившихся экземплярах договора) ⁵² . В более поздних грамотах (исключая те, где пункт об отношениях с Ордой дословно повторяет сказанное в договорах тех же князей, заключенных до 1473 г. ⁵³ ) употребляется только множественное число ⁵⁴ . Данные факты имеют одно возможное объяснение: в феврале и в меньшей степени - в сентябре 1473 г. для писцов великокняжеской канцелярии множественное число в слове "Орда" было еще внове и они иногда по привычке проставляли единственное.

По мнению П. Н. Павлова, появление в 1473 г. множественного числа объясняется началом дипломатических сношений с Крымским ханством, в результате чего Орд, с которыми поддерживался контакт, стало две; Казанское же ханство, сношения с которым начались еще в 40- е годы, "Ордой" не именовалось ⁵⁵ . Но, во-первых, еще в 40-е годы XV в. московские князья имели контакты с двумя ордами - Кичи-Мухаммеда и его соперника Сеид-Ахмета ⁵⁶ (последняя распалась во второй половине 50-х гг.). Во-вторых, задолго до 1473 г. были установлены контакты

стр. 27

с Ногайской Ордой ⁵⁷ . Наконец, нет причин считать, что Казанское ханство не включалось в число "Орд". В духовной грамоте Ивана III и в докончаниях его сыновей Василия и Юрия 1504 и 1531 гг. платежи в Крым, Астрахань, Казань и "Царевичев городок" (Касимов) обобщенно именуются "выходы ординские"; из договоров Василия с Юрием прямо следует, что нижеперечисленные образования являются "Ордами": "А тобъ Ордъ не знати. А въ выходы ти в ординские, и в Крым, и в Асторохань, и в Казань, и во Царевичов городок" ⁵⁸ . Поэтому и в духовной брата Ивана III, вологодского князя Андрея Васильевича, во фразе "что за меня в Орды давал, и в Казань, и в Городок царевичю" (на которую ссылается Павлов как на свидетельство того, что Казань не считалось "Ордой"), Казань и Городок следует понимать не как дополнение к "Ордам", а как раскрытие понятия "Орды" для данного конкретного случая (аналогично грамотам 1504 и 1531 гг.) ⁵⁹ : Андрей задолжал брату именно по выплатам в Крым и касимовскому хану.

Таким образом, традиция контактов с несколькими "Ордами" насчитывала к началу 70-х годов три десятилетия, но изменение единственного числа на множественное в договорных грамотах произошло только в начале 1473 года. Очевидно, причина здесь в ином: до этого времени употребление единственного числа было следствием особого отношения к ханам Большой Орды - сюзеренам московских князей; несмотря на фактический распад ордынской державы, в Москве продолжали признавать ее формальное единство под главенством этого правителя. В феврале же 1473 г. Большая Орда была приравнена к другим ханствам.

Итак, духовные и договорные грамоты свидетельствуют о трех изменениях в отношении к Орде: с начала правления Ивана III допускается неуплата выхода по воле великого князя; с начала 1473 г. Большая Орда начинает рассматриваться наравне с другими ханствами (Крымским, Астраханским, Казанским); с начала 1481 г. перестает предусматриваться возможность уплаты выхода Большой Орде.

В целом же данные русских источников разных типов показывают, что еще до "Угорщины" имели место серьезные перемены в отношениях с Большой Ордой. Они отразились в следующем: 1) прекратилась уплата выхода (последняя выплата - в 1471 г.); 2) в отношениях с третьими странами Московское великое княжество стало, во-первых, считать для себя возможным (не позже марта 1474 г.) заключить военный союз против Большой Орды (для отношений вассала с сюзереном это явно несвойственно), во-вторых, по-видимому, заявлять о ликвидации зависимости от нее (в сношениях с Польско-Литовским государством и Крымским ханством); 3) в документах, регулирующих внутриполитические отношения, сначала (не позже 13 сентября 1464 г.) стала допускаться неуплата выхода по воле великого князя, а затем (с февраля 1473 г.) Большая Орда была приравнена к другим татарским ханствам.

Хронологически эти перемены приходятся главным образом на первую половину 70-х годов XV века. К этому же времени относятся примечательные явления в общественной мысли. Во-первых, в русском летописании появляются уничижительные эпитеты по отношению к ордынским ханам ⁶⁰ . Брат Ахмата Махмуд в сообщениях о его походе на Переяславль-Рязанский 1460 г. ⁶¹ и о несостоявшемся походе на Русь 1465 г. именуется "безбожным"; это определение было внесено в текст не позже начала 70-х гг. XV века, которым датируется общий источник содержащих его летописей. Ахмат в рассказе о его походе на Русь 1472 г. (в летописях, восходящих к великокняжескому своду 1477 г.) именуется "злочестивым". Во-вторых, с начала 70- х годов все чаще прилагаются уничижительные эпитеты к основателю Золотой Орды - Батыю: делаются вставки подобного рода в древние тексты о взятии Киева в 1240 г. и об убиении в Орде князя Михаила Черниговского в 1246 году ⁶² . Тогда же (не позже 1473 г.) Пахомием Сербом на основе южнославянского предания была составлена "Повесть о убиении Батыя", в которой утверждалось, что Батый потерпел поражение от православного короля Владислава и был им убит; в этом произведении

стр. 28

особенно много отрицательных характеристик Батыя. Практически сразу (в те же 70-е годы) "Повесть о убиении Батыя" была включена в летописание ⁶³ . Наконец, по-видимому, в 1472 г. было создано Житие Ионы, архиепископа новгородского, в котором настойчиво высказывается убеждение, что в правление Ивана III произойдет "освобождение" от "мучительства ординьских царей" (об этом, согласно Житию, пророчествовал умерший в ноябре 1470 г. Иона Василию II и самому Ивану III в начале его правления) ⁶⁴ . Очевидно, именно в начале 70-х годов происходит "идеологическое осмысление" необходимости обрести независимость от Орды, в окружении Ивана III складывается группировка, ратующая за непризнание ханского сюзеренитета, и ее мнение, судя по названным выше политическим шагам Москвы, оказывается преобладающим.

Изложенные наблюдения заставляют внимательней отнестись к тому факту, что поход Ахмата 1480г. был не первой крупной военной акцией Большой Орды против Руси в княжение Ивана III: до него имели место два похода - в 1465 и 1472 годах.

Поход на московского князя, возглавленный самим правителем Орды - явление крайне редкое. Прежде было всего три такого рода предприятия- это походы Мамая 1380, Тохтамыша 1382 и Едигея 1408 года ⁶⁵ . Во всех случаях они были вызваны невыполнением московскими князьями вассальных обязательств, в первую очередь уплаты выхода. Для того, чтобы на Москву двинулся "сам царь", нужны были веские причины: если вассал выполняет обязанности перед сюзереном, поход на него - бессмыслица.

В 1465 г. "поиде безбожный царь Махмутъ на Рускую землю со всею Ордою и бысть на Доноу; Божиею же милостию и пречистые Матери прииде на него царь Азигирей (крымский хан Хаджи- Гирей. - А. Г.) и би его и Орду взя, и начата воеватися промежъ себе. И тако Богъ избави Рускоую землю отъ поганыхъ" ⁶⁶ . Очевидно, что целью несостоявшегося похода было Московское великое княжество: если бы поход направлялся на Рязанскую землю, это было бы отмечено (как в сообщении о походе Махмуда 1460 г.), а русские территории, входившие в состав Великого княжества Литовского, летописцы Северо-Восточной Руси "Русской землей" не называли. Скорее всего, Иван III, вступив на престол в 1462 г., с тех пор не платил выхода, следствием чего и был поход Махмуда. Но позже, когда правителем Большой Орды стал Ахмат, выход какое-то время поступал, т. к. последняя его выплата (за 1470 г.) датируется 1471 годом ⁶⁷ . Тем не менее летом 1472 г. (то есть тогда, когда делать вывод о неуплате дани за 1471 г. было еще рано) Ахмат совершил свой первый поход против Ивана III.

Согласно великокняжескому своду, хан пошел на Русь "со многими силами", "со всею Ордою", будучи "подговорен королем", то есть Казимиром IV. Другой летописный источник указывает, что Ахмат двинулся "со всеми силами своими", оставив дома только "старыхъ, и болныхъ, и малыхъ дътеи" и подошел к московским владениям "с литовского рубежа" ⁶⁸ , то есть с территории, принадлежавшей Великому княжеству Литовскому (владения которого тогда включали верхнее течение Оки). 29 июля хан подошел к городу Алексину на правом берегу Оки и на следующий день сжег упорно сопротивлявшийся город. Но попытка переправиться на левый берег была отбита подоспевшими московскими войсками. В ночь на 1 августа Ахмат поспешно отступил ("побеже") и в 6 дней достиг своих зимних становищ ⁶⁹ . Летописцы 70-х годов XV в. считали причиной отхода хана страх перед русскими войсками. Вид их описывается в выражениях, напоминающих поэтическую образность "Задонщины" и "Сказания о Мамаевом побоище": "И се и сам царь прииде на берегъ и видъвъ многые полкы великого князя, аки море колеблющися, доспъси же на них бяху чисты велми, яко сребро блистающи, и въоружены зело"; "яко же море колиблющеся или яко езеро синъющися, вси в голыхъ доспъсехъ и в шеломцъхъ сь аловци" ⁷⁰ .

Из летописных рассказов следует, что поход хана был крупномасштабным

стр. 29

предприятием и целью его была Москва, а результат конфликта оценивался великокняжеской летописью как "победа" и "избавление": "Сице бысть милосердие господа нашего Исуса Христа на нас грешных, и толика победа на противных сыроядецъ... избави Господь род христианскы от нахожениа безбожных Агаренъ... и раззидошася кииждо въ свояси, благодаряше Господа Бога, подавшего имъ победу бес крове на безбожных Агарянъ" ⁷¹ .

Чем был вызван гнев хана, предпринявшего столь крупный поход несмотря на то, что выход уплачивался? В 1471 г. отряд вятчан, спустившись по Каме и Волге, разорил Сарай - столицу Орды. Но был ли этот набег скоординирован с Москвой - неясно. Вятская земля была тогда еще относительно самостоятельным образованием (в 1469 г. вятчане, будучи связаны договором с казанским ханом, сохранили нейтралитет в московско-казанской войне, несмотря на настойчивые требования Ивана III присоединиться к его войскам) ⁷² . В то же время не вызывают сомнения летописные указания на роль короля Казимира, побуждавшего Ахмата к походу. Еще в 1470 г. Казимир через своего посла, татарина Кирея Кривого, предлагал хану военный союз против Ивана III. Ахмат год продержал посла у себя, не давая ответа, но в 1471 г. Кирей вернулся в Польшу "со царевым послом" ⁷³ .

Вероятно, дипломатические усилия Казимира были связаны с его борьбой против Москвы за сюзеренитет над Новгородом. В 1472 г. Казимир получил от Менгли-Гирея ярлык, которым (как и ярлыком Хаджи-Гирея 1461 г.), помимо реально принадлежавших Великому княжеству Литовскому русских земель, королю передавался и Новгород ⁷⁴ . Вероятно, в 1470- 1471 гг. Казимир добивался от Ахмата, помимо военного союза против Москвы, признания своего права на Новгород и с его стороны. Ярлыки, выданные крымскими ханами, более способствовали самоутверждению Ги-реев в борьбе с Большой Ордой за наследие былой единой ордынской державы, чем имели действительную политическую значимость. Иное дело, если бы Новгород был пожалован ханом Большой Орды - правителем, традиционно признававшимся в Москве сюзереном.

Ахмат, поколебавшись, пошел, вероятно, навстречу этому желанию короля; на его решение мог повлиять и набег вятчан на Сарай. Татарское посольство выехало в Польшу не позже начала июля 1471 г., т. к. в Кракове оно находилось в августе ⁷⁵ . Именно в то время, пока "царев посол" находился в пути, Иван III нанес поражение войскам Новгородской республики (битва на Шелони 14 июля) и заключил мир на своих условиях, о чем в момент отправки посольства Ахмат знать, естественно, не мог. Из-за собственного промедления хан попал, таким образом, в довольно нелепое положение - его воля в отношении Новгорода оказывалась пустым звуком. Казимир, видимо, успел подчеркнуть факт своеволия московского князя, и тогда Ахмат решился на поход с целью наказать вассала. Иван III, вернувшись из-под Новгорода (а может быть, еще до Шелонского похода), видимо, не забыл подстраховаться со стороны Орды: в 1472 г. в войске хана находился великокняжеский посол Григорий Волнин ⁷⁶ (скорее всего, он и отвез в Орду в 1471 г. выход, оказавшийся последним). Но это не смогло изменить намерений Ахмата.

Соотношение сил к началу 70-х годов стало склоняться в пользу Москвы. Начиная с 50-х годов обозначился военный перевес над татарами - их набеги удавалось пресекать ⁷⁷ . Московское великое княжество почувствовало силу в ходе длительной (1467 - 1469 гг.) войны с Казанским ханством, завершившейся в целом успешно ⁷⁸ . Поэтому, когда возникла угроза великокняжескому сюзеренитету над Новгородом, Иван III решился действовать, несмотря на опасность ордынско-литовского союза. В то же время идти на конфликт с Ордой в Москве не хотели и попытались задобрить хана. Когда это не удалось и начались военные действия, великий князь действовал решительно: во всяком случае прямых данных о его колебаниях (в отличие от 1480 г. ⁷⁹ ) нет, хотя какие-то разногласия в окружении Ивана, по-видимому, имели место. Вассиан в "Послании на Угру" пишет: "Прииде же убо въ слухы нашя, яко прежний твои развратници не

стр. 30

престают, шепчущее въ ухо твое льстивыя словеса, и совещают ти не противитися сопостатом, но отступите" ⁸⁰ . Из этих слов видно, что приближенные, советовавшие великому князю в 1480 г. не биться с ханом, уже когда-то прежде выступали с подобными предложениями. Сходная ситуация была только в 1472 году.

Исход войны в Москве расценили как успех, причем если о событиях 1480 г. говорилось как об "избавлении" ⁸¹ , то о случившемся в 1472 г. - как об "избавлении" и "победе" ⁸² . Очевидно, решение прекратить уплату выхода и не признавать зависимость от Орды, отразившееся в сношениях с третьими странами в 70-е годы и в докончаниях Ивана III с братьями 1473 г., состоялось после этого успеха, то есть между 1 августа 1472 г. и 13 февраля 1473 г. (дата договора Ивана с Борисом Волоцким). Если признавать достоверным свидетельство Герберштейна о роли в ликвидации атрибутов зависимости Софьи Палеолог, приехавшей в Москву 12 ноября 1472 г. (настаивать на этом было бы рискованно, так как Герберштейн писал через полвека после описываемых событий), то временной промежуток, к которому относится такое решение, сужается до трех месяцев - от 12 ноября 1472 г. до 13 февраля 1473 года. Мнение сторонников активного противодействия Орде (отобразившееся в памятниках литературы начала 70-х гг. ⁸³ ) пересилило советы "развратников", упоминаемых Вассианом, и Иван III решил отказаться от соблюдения атрибутов зависимости. Возможно, не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что действия хана были расценены в Москве как несправедливые, предпринятые при отсутствии какой-либо вины со стороны великого князя (Новгородский поход московская сторона не могла рассматривать в качестве таковой, поскольку Новгород издавна считался "отчиной" великих князей и Орда всегда это признавала); а в случае, если сюзерен чинит "неправду" и "обиду", отношения с ним могут быть разорваны ⁸⁴ Отныне Москва перестала выплачивать дань и начала заявлять о своей независимости в отношениях с третьими странами. Стремление Менгли- Гирея к союзу с Москвой против Большой Орды и известие Длугоша о свержении Иваном III ига свидетельствуют, что независимый статус Московской Руси был признан Крымским ханством и осознавался в Польско-Литовском государстве.

В то же время Иван III не стремился обострять отношения с ханом. Успех посольства Басенкова 1473 - 1474 гг. свидетельствует, что ему не было предписано делать резкие заявления; наоборот, богатыми дарами посол должен был по возможности компенсировать неуплату выхода за 1471 и 1472 годы. Но когда выход не поступил и со следующим посольством (во главе с Лазаревым), обстановка стала накаляться. А в 1476 г., когда шел уже пятый год неуплаты, Ахмат потребовал, чтобы великий князь лично явился в Орду. Неподчинение Москвы привело к разрыву отношений, и тогда хан принял решение восстановить порушенный порядок силой. Отсрочка похода до 1480 г. объяснялась сначала занятостью Ахмата на восточных границах его улуса (где он нанес поражение узбекскому хану и поставил под свой контроль Астраханское ханство), а затем ордынско-литовскими переговорами о совместных действиях против Москвы (занявшими 1479 год). Поход 1480 г. был лучше подготовленным и более крупномасштабным, чем акция 1472 г; кроме того, существовала угроза одновременного выступления Казимира и развертывался конфликт Ивана III с братьями - Борисом Волоцким и Андреем Углицким. При таких условиях в московских правящих кругах возникли разногласия по поводу способности противостоять Ахмату ⁸⁵ . Последовавшая вторая неудача хана в походе на Москву означала срыв попытки восстановить власть Большой Орды над Московским великим княжеством, а скорая гибель Ахмата положила конец дальнейшим претензиям.

В заключение вернемся к упомянутым в начале статьи произведениям середины - второй половины XVI в., в которых освобождение от ига прямо связывается, на первый взгляд, именно с событиями 1480 года. Это, однако, не совсем так. В послании Ивану IV Сильвестр говорит о походе Ахмата на Русь в самых общих выражениях: "Гордый царь Ахматъ Болшия

стр. 31

Орды воздвигъ помыслъ лукавь на Рускую землю со многими орды, съ великими похвалами во многихъ силахъ вооружився, пришелъ на Рускую землю, со многими орды, съ великими похвалами во многихъ силахъ вооружився, пришелъ на Рускую землю со множствомъ многимъ воин-ствомъ, великою гордостию дышюще, помысливъ высокоумиемъ своимъ и рече: избию вси князи Руские, и буду единъ властецъ на лицы всея земля, а не въдый, яко мечъ Божий острица на нь. И восхотъ пленити всю Рускую землю" ⁸⁶ . Здесь нет ни одной конкретной детали, указывающей на то, что речь идет именно и только о походе 1480 года. Об освобождении от "поганых царей" говорится далее лишь после того, как упоминаются - также в общих выражениях - бегство и гибель Ахмата и последующее полное уничтожение Орды (в действительности относящееся к 1502 г.) ⁸⁷ .

В "Казанской истории" события излагаются в такой последовательности: Ахмат вступает на престол, посылает к Ивану III послов с требованием дани за прошлые годы, великий князь отказывается, и царь выступает в поход. В рассказе о походе упоминаются Угра и ряд конкретных деталей событий 1480 г. (включая дату), но кроме того говорится о разорении "Орды" (в смысле оставленных Ахматом без защиты степных становищ) "служилым царем" великого князя Нурдовлатом и князем Василием Ноздреватым ⁸⁸ . В 1480 г. ничего подобного не происходило; возникновению такой легенды могли способствовать события, имевшие место в другие годы. В 1472 г. отступление Ахмата объясняли на Руси, в частности, боязнью, что служилые царевичи великого князя Данияр и Муртоза "возьмут Орду"; в 1487 г. Иван III посылал Нурдовлата, а в 1490 и 1491 гг. - его сына Сатылгана "под Орду"; в 1501 г. на Орду ходил Василий Ноздреватый; наконец, в 1502 г. с Ордой покончил брат Нурдовлата Менгли-Гирей ⁸⁹ . Далее в "Казанской истории" говорится об отступлении и гибели Ахмата и (перед словами об освобождении Русской земли от "ярма") подводится итог: "И тако скончашася цари ординстии, и таковым Божиим промыслом погибе царство и власть великия Орды Златыя" ⁹⁰ .

Очевидно, что в Послании Сильвестра и "Казанской истории" события московско-ордынских отношений при Иване III (от вступления Ахмата на ордынский престол во второй половине 60-х годов XV в. до гибели Орды в 1502 г.) не расчленены во времени, и освобождение от ига связывается с их совокупностью. При этом два ордынских похода - скоротечный 1472 г. и более длительный 1480 г., одинаковые по своему результату (бесславное отступление врага), слились в памяти потомков в один, а гибель Орды была отождествлена с гибелью Ахмата. Следовательно, и для середины - второй половины XVI в. не приходится говорить о возникновении представления, что освобождение от ига связано именно и только с событиями 1480 г.; этот вывод принадлежит уже исторической науке нового времени.

При всей бесспорной значимости даты 1480 г. в истории ликвидации ордынского ига, не менее важной вехой выглядит 1472 год. Именно тогда, после военного конфликта с Ахматом лета 1472 г., великий князь московский Иван Васильевич и его окружение перестали признавать зависимость от Большой Орды. Обычно обретение той или иной страной независимости относят ко времени, когда освобождающаяся от иноземной власти страна начинает считать себя независимой, а не ко времени, когда эту независимость признает "угнетающая сторона" ⁹¹ . Поэтому если поставить вопрос, какую из двух дат- 1472 или 1480- считать моментом начала независимого существования Московского государства, предпочтение, на мой взгляд, следует отдать 1472 году.

Примечания

1. На это обратил внимание Ч. Дж. Гальперин: HALPERIN Ch. J. Russia and the Golden Horde. Bloomington. 1985, p. 70 - 73; ejusd. The Tatar Yoke. Columbus (Ohio). 1986, p. 166.

2. См.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV-XVI в. Ч. 2. Л. 1989, с. 325 - 326.

стр. 32

3. ГОЛОХВАСТОВ Д. П., ЛЕОНИД. Благовещенский иерей Сильвестр и его писания. В кн.: Чтения в Обществе истории и древностей российских (ЧОИДР), кн. 1. М. 1874, с. 71 - 72.

4. Казанская история. М. -Л. 1954, с. 57.

5. loannis Dlugossii senioris canonic! Cracoviensis opera. T. 14. Cracoviae. 1878, p. 697.

6. ГЕРБЕРШТЕЙН С. Записки о Московии. М. 1988, с. 64, 68.

7. БАЗИЛЕВИЧ К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства. М. 1952, с. 120; АЛЕКСЕЕВ Ю. Г. Освобождение Руси от ордынского ига. Л. 1989, с. 52.

8. ФЛОРЯ Б. Н. Греки-эмигранты в Русском государстве второй половины XV - начала XVI в. В кн.: Руско-балкански културни връзки през средневековието. София. 1982, с. 138, 134.

9. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 25. М. -Л. 1949, с. 299, 302 - 303, 308 - 309; Сборник Русского исторического общества (РИО). Т. 41. СПб. 1884, N 19, с. 63, 68; Иоасафовская летопись. М. 1957, с. 143. По мнению Р. М. Кроски, известие Герберштейна может иметь в виду послов крымского хана (CROSKEY R. М. The Diplomatic Forms of Ivan Ill's Relationships with the Crimean Khan. - Slavic Review, 1984, N 2, p. 261). Ho упоминание вслед за тем дома в Кремле, "в котором жили татары, чтобы знать все, что делалось" (ГЕРБЕРШТЕЙН С. Ук. соч., с. 68), явно указывает на татар Большой Орды, а не Крымского ханства.

10. См.: ХОРОШКЕВИЧ А. Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV- начала XVI в. М. 1980, с. 79 - 80.

11. KEENAN S. The Yarlyk of Axmed-xan to Ivan III. - International Journal of Slavic Linguistics and Poetics, 1969, Vol. 12; HALPERIN Ch. J. The Tatar Yoke, p. 165 - 166; ЛУРЬЕ Я. С. Две истории Руси 15 века. СПб. 1994, с. 171, 189.

12. САФАРГАЛИЕВ М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск. 1960, с. 270 - 271; ГРИГОРЬЕВ А. П. Время написания "ярлыка" Ахмата. В кн.: Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Вып. 10. Л. 1987; НЕКРАСОВ А. М. Международные отношения и народы Западного Кавказа. М. 1990, с. 438; БАЗИЛЕВИЧ К. В. Ук. соч., с. 163 - 167; НАЗАРОВ В. Д. Конец золотоордынского ига. - Вопросы истории, 1980, N 10, с. 120.

13. БАЗИЛЕВИЧ К. В. Ук. соч., с. 164 - 165.

14. ПСРЛ. Т. 37. Л. 1982, с. 95; Русская историческая библиотека. Т. 27. СПб. 1910, с. 340.

15. ПСРЛ. Т. 26. М. -Л. 1959, с. 265; т. 20. 1-я половина. СПб. 1910, с. 346; т. 6. СПб. 1853, с. 231.

16. Сб. РИО. Т. 41, N 19, с. 68.

17. См.: УСМАНОВМ. А. Жалованные акты Джучиева улуса XIV-XVI вв. Казань. 1979, с. 186 - 205.

18. Там же, с. 194 - 202; CROSKEY R. M. Op. cit., p. 257 - 259, 269.

19. Сб. РИО. Т. 41. N 19, с. 68 - 69. Иван III не принял предложения Муртозы и переправил оба письма Менгли-Гирею.

20. Зимой 1501 - 1502 гг. в условиях войны с Великим княжеством Литовским и Ливонским орденом Иван III притворно согласился признать свое вассальное положение по отношению к хану Большой Орды Ших-Ахмету (брату Муртозы) и даже, по-видимому, выплатил в Орду дань. Но этот факт, являясь интересным свидетельством живучести представления об ордынском хане как правителе, которого незазорно признать сюзереном, в политическом отношении представлял собой не более чем дипломатическую игру с целью нейтрализовать Ших-Ахмета (союзника Литвы) до тех пор, пока в военные действия не включится союзник- Менгли-Гирей (одновременно с посольством в Большую Орду отправлено было посольство и в Крым с наказом постараться поднять Менгли-Гирея в поход для нанесения Ших-Ахмету решающего удара). В начале июня 1502 г. крымский хан "взял" Большую Орду (см.: KUCZYNSKI S. M. Ziemie chernihowsko- siewerskie pod rzadami Litwy. Warszawa. 1936, s. 328 - 332).

21. Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XV века. М. 1982, с. 528, 530, 532, 534.

22. HALPERIN Ch. J. The Tatar Yoke, p. 157 - 158.

23. Титул "царь" и производные от него употреблены в Послании по отношению к Ивану III десять раз (Памятники литературы Древней Руси, с. 522, 524, 530, 584) - такого не удостоивался прежде (включая домонгольский период) никто из русских князей.

24. Там же, с. 530.

25. ПСРЛ. Т. 26, с. 265.

26. НАЗАРОВ В. Д. Свержение ордынского ига на Руси. М. 1983, с. 33 - 34, 42, 61; см. также: КЛОСС Б. М., НАЗАРОВ В. Д. Рассказы о ликвидации ордынского ига на Руси

стр. 33

в летописании конца XV в. В кн.: Древнерусское искусство. XIV-XV вв. М. 1984, с. 302 - 313.

27. См. НАЗАРОВ В. Д. Свержение ордынского ига, с. 15, 53 - 54; ЛУРЬЕ Я. С. Две истории Руси, с. 181 - 183, 188.

28. ПСРЛ. Т. 20. 1-я половина, с. 326; т. 6, с. 231; т. 26, с. 265.

29. ПСРЛ. Т. 20. 1-я половина, с. 326; т. 6, с. 231; т. 25, с. 297 - 298, 302 - 303; т. 27. М. -Л. 1962, с. 278 - 279; т. 24. Пг. 1921, с. 192 - 193.

30. Сб. РИО. Т. 41. N 1, 14, 15, с. 3, 54, 56 - 57 (росписи даров-"поминков" в Крымское ханство, 70 - 80-е годы XV в.); БАЗИЛЕВИЧ К. В. Ук. соч., с. 183 - 185; ФАИЗОВ С. Ф. Поминки - "тыш" в контексте взаимоотношений Руси-России с Золотой Ордой и Крымским юртом. - Отечественные архивы, 1994, N 3, с. 51; РОГОЖИН Н. М. Посольские книги России конца XV- начала XVII в. М. 1994, с. 95 - 97.

31. См.: НАЗАРОВ В. Д. Свержение ордынского ига, с. 34 - 35.

32. ПСРЛ. Т. 25, с. 303 - 304, 308 - 309. 6 сентября 1476 г. Иван III отпустил Бочюку обратно со своим послом Матвеем Бестужевым; на этом сведения об обмене посольствами обрываются.

33. НАЗАРОВ В. Д. Свержение ордынского ига, с. 34.

34. В апреле 1466 г. верховная власть в Большой Орде еще принадлежала брату Ахмата Махмуду, судя по его письму турецкому султану (ГРИГОРЬЕВ А. П. Ук. соч., с. 54). Но когда Афанасий Никитин в начале своего путешествия в Индию спускался по Волге, Касым, сын Махмуда, был "царевичем" особого Астраханского ханства (Хожение за три моря Афанасия Никитина. Л. 1986, с. 5 - 6); следовательно, Махмуд к этому времени был вытеснен Ахматом в Астрахань. Начало путешествия Никитина обычно датируется тем же 1466 годом, но возможно, что оно имело место двумя годами позже (см.: СЕМЕНОВ Л. С. Хронология путешествия Афанасия Никитина. Там же). Таким образом, Ахмат возглавил Большую Орду во всяком случае не позднее 1468 года.

35. ПСРЛ. Т. 27, с. 100 - 103, 123; т. 25, с. 246 - 247, 249 - 250.

36. ПРЕСНЯКОВ А. Е. Образование Великорусского государства. Пг. 1918, с. 387; ЛУРЬЕ Я. С. Две истории Руси, с. 87 - 88.

37. Недавно В. Д. Назаров не без оснований предположил, что известие о вокняжении Ивана III Ермолинской летописи содержит намек на ханскую санкцию (История России с древнейших времен до конца XVII в. М. 1996, с. 316- 317).

38. НАЗАРОВ В. Д. Свержение ордынского ига, с. 34 - 35; НЕКРАСОВ А. М. Ук. соч., с. 45 - 47.

39. Встречающаяся в историографии дата 1476 в качестве первого года неуплаты выхода (БАЗИЛЕВИЧ К. В. Ук соч, с. 118; ПАВЛОВ П. Н. Решающая роль борьбы русского народа в окончательном освобождении Руси от татарского ига. - Уч. зап. Красноярского пединститута, 1955, т. 4, вып. 1, с 190; FENNELL J. L. I. Ivan the Great of Moscow. L. 1961, p. 72; КАРГАЛОВ В. В. Конец ордынского ига. М. 1980, с. 76)- результат ошибочного прочтения "пятый год" вместо "девятый год" в тексте Вологодско-Пермской летописи (НАЗАРОВ В. Д. Свержение ордынского ига, с. 42).

40. БАЗИЛЕВИЧ К. В. Ук. соч., с. 103.

41. См.: Сб. РИО. Т. 41, N 1, с. 1 - 5; N 2, с. 10 - 12; N 4 - 6, с. 17 - 25; БАЗИЛЕВИЧ К. В. Ук. соч., с. 103, 208 - 219, 484 - 490; НЕКРАСОВ А. М. Ук. соч., с. 39 - 51, 61 - 64, 68, 72 - 73; ЗАГОРОВСКИЙ В. П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI веке. Воронеж. 1991, с. 39 - 44.

42. На это обратил внимание Ю. Г. Алексеев (АЛЕКСЕЕВ Ю. Г. Ук. соч., с. 80, 186).

43. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. (ДДГ). М. -Л. 1950, N 12, с. 36 (духовная Дмитрия Донского); N 19, с. 54; N 20, с.56; N 21, с. 59; N 22, с. 61; N 24, с. 64, 66; N 27, с. 71; N 20, с. 76, 79; N 38, с. 85; N 34, с. 88; N 35, с. 90, 93, 96, 99; N 38, с. 108, 111, ИЗ, 116;N 45, с. 131, 134, 137, 139; N 47, с. 144; N 48, с. 147; N 56, с. 171, 174; N 58, с. 182, 185; N 61, с. 197 (духовная Василия II).

44. Формулировака "А переменит Богъ Орду" в период правления Ивана III встречается лишь однажды - в проекте его договора с младшим братом, углицким князем Андеем Васильевичем (до 12 сентября 1472 г.), составленном от имени удельного князя и официально не утвержденном (ДДГ, N 66, с. 215; ЧЕРЕПНИН Л. В. Русские феодальные архивы XIV- XV вв. Т. 1. М. 1948, с. 166).

45. ДДГ, N 64, с. 209, 211 (докончание Ивана III с его двоюродным дядей, князем еврейским и белозерским Михаилом Андреевичем, до 13 сентября 1464 г); N 65, с. 214; N 67, с. 218, 220; N 69, с. 226, 228, 231; N 70, с. 234, 236, 238, 240, 244, 246, 249; N 72, с. 254, 257,259, 262,

стр. 34

265, 267; N 73, с. 270, 272, 275; N 75, с. 279, 282; N 78, с. 295; N 81, с. 318, 321; N 82, с. 325, 328; N 80, с. 365, 367, 369. Ранее эта формула встречается однажды - в договоре Василия II с Михаилом Андреевичем, датируемом не позднее 1445 г. (ДДГ, N 43, с. 126). Но в позднейших грамотах Василия II продолжала применяться старая формула "А перем-Ьнит Богъ Орду" (там же, N 45, 47, 48, 56, 58, 61).

46. Ср.: ДДГ, N 72, с. 254, 256, 259, 262, 265, 267; N 73, с. 270, 272, 274 и N 16, с. 44; N .29, с. 74 (между 1433 и 1481 гг. размеры выплат в источниках не упоминаются).

47. ПАВЛОВ П. Н. К вопросу о русской дани в Золотую Орду. - Уч. зап. Красноярского пединститута, 1958, т. 13, вып. 2, с. 107; ROUBLEV M. Le tribut aux Mongols d'apres les testaments et accords des princes russes. - Cahiers du monde russe et sovietique, 1966. T. 7, N 4, p. 525.

48. ДДГ, N 89, c. 362.

49. Помимо договоров Ивана III с братьями 1481 г., тысячерублевая сумма упоминается в его докончаниях с ними же 1486 года (ДДГ, N 81, с. 318, 321; N 82, с. 325, 328).

50. См., в частности, грамоты, относящиеся к первому десятилетию правления Ивана III (1462 - 1472 гг.): ДДГ, N 63, с. 202 - 203, 205; N 64, с. 209, 211; N 65, с. 214; N 66, с. 215; N 67, с. 218, 220. Самые поздние из них датируются временем до 12 сентября 1472 года.

51. ДДГ, N 69, с. 226, 228, 231.

52. Там же, N 70, с. 234, 236, 238, 240, 244, 246, 249.

53. Таковы договоры Ивана III с Михаилом Андреевичем Белозерским и докончание с тверским князем (ДДГ, N 75, с. 279, 282; N 78, с, 295; N 79, с. 297).

54. Там же, N 72, с. 254, 257, 259, 262, 265, 267; N 73, с. 270, 272, 275; N 74, с. 275; N 81, с. 318, 321, N 82, с. 325, 328; N 90, с. 365, 367, 369; N 101, с. 417, 419.

55. ПАВЛОВ П. Н. Решающая роль, с. 188.

56. ДДГ, N 38, с. 108, 111, 113, 116; Акты исторические. СПб. 1841. Т. 1. N 40, с. 80. Объединение Сеид-Ахмета на Руси определенно именовали "Ордой" (ПСРЛ. Т. 27, с. 116).

57. В 1489 и 1490 гг. ногайские мурзы вспоминали о дружественных отношениях с Москвой, существовавших при отце Ивана III (Сб. РИО. Т. 41, N 23, с. 82; N 25, с. 89).

58. ДДГ, N 89, с. 362; N 90, с. 365, 367, 369; N 101, с. 417, 419.

59. Там же, N 74, с. 275. Союз "и" в средневековых текстах, при отсутствии знаков препинания, мог выполнять не соединительную, а "уточняющую" функцию, близкую к современным запятой или скобкам. Например: "Тогда Володимеръ и Мономахъ пилъ золотом шоломомъ Донъ" (ПСРЛ. Т. 2. М. 1962, стб. 716), то есть "тогда Владимир, Мономах, пил золотым шеломом Дон", или: "тогда Владимир (Мономах) пил золотым шеломом Дон"; "а князю великому Дмитрию Московскому бышеть розмирие съ татары и съ Мамаемъ" (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 106), то есть "с татарами, с Мамаем" или "с татарами (с Мамаем)", но не отдельно "с татарами" и отдельно "с Мамаем".

60. Ранее летописцы в отношении законных правителей Орды (даже разорившего Москву Тохтамыша) такого не допускали. Другое дело - фактические правители Орды, не принадлежащие к династии Чингизидов (Мамай и Едигей): их летописцы не именовали "царями", как природных ханов, и не жалели негативных определений в их адрес.

61. В летописях хан, возглавлявший этот поход, называется либо "Ахмутом" (ПСРЛ. Т. 27, с. 122; Т. 23. СПб. 1910, с. 156), либо "Махмутом" (там же. Т. 24, с. 184; т. 28. М. -Л. 1963, с. 115 - 116). Речь идет о Махмуде (САФАРГАЛИЕВ М. Г. Ук. соч, с. 264 - 265).

62. ПСРЛ. Т. 23, с. 77; т. 24, с. 94, 96 - 97; т. 25, с. 131, 136, 297; т. 26, с. 219; т. 27, с. 122; т. 28, с. 54 (об общих источниках этих летописей см.: ЛУРЬЕ Я. С. Генеалогическая схема летописей XI- XVI вв., включенных в "Словарь книжников и книжности Древней Руси. В кн.: Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 40. Л. 1985, с. 196, 200 - 201; его же. Две истории Руси, с. 188); Великие Минеи Четьи, собранные всероссийским митрополитом Макарием. СПб. 1869. Сентябрь. Дни 14 - 24. Стб. 1301 (редакция Жития Михаила Черниговского, созданная Пахомием Сербом). В более ранних источниках уничижительные определения по отношению к Батыю встречаются лишь дважды: ПСРЛ. Т. 2, стб. 782; т. 5. Изд. 2-е. Вып. 1, с. 219.

63. Великие Минеи Четьи. Сентябрь. Дни 14 24. Стб. 1305 - 1309 (текст Пахомия), 1263 - 1264 (использование сюжета об убиении Батыя в редакции Жития Федора Ярославского иеромонаха Антония, 1473 г.); ПСРЛ. Т. 23, с. 82 - 83, т. 25, с. 139 - 141; т. 28, с. 56 - 57. О датировке "Повести" см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV-XVI в. Ч. 2, с. 174.

64. Памятники литературы Древней Руси, с. 366, 368, 370. О датировке Жития Ионы см.: КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М. 1871, с.

стр. 35

184 - 188. Утверждение, что пророчества относительно освобождения от ордынских царей свидетельствуют о составлении Жития после 1480 г. (ЛУРЬЕ Я. С. Житийные памятники как источники по истории присоединения Новгорода. В кн.: Труды отдела древнерусской литературы. Т. 48. СПб. 1993, с. 193) требует аргументации: в этом случае автор, скорее всего, указал бы, что пророчества Ионы сбылись; не сделать этого - значит упустить возможность возвеличить дар предвидения своего героя.

65. Улуг-Мухаммед, совершавший походы на Великое княжество Московское в конце 30-х - первой половине 40-х гг. XV в., был в это время вначале ханом-"изгоем", лишенным власти в Орде, затем - правителем созданного им Казанского ханства, а не Большой Орды.

66. ПСРЛ. Т. 24, с. 186.

67. Возможно, выход вновь стал уплачиваться после двух военных акций татар Большой Орды - нападения на Рязанскую землю осенью 1467 г. и на волость Беспуту (между Серпуховом и Каширой) в 1468 г. (ПСРЛ. Т. 24, с. 187); в это время в разгаре был конфликт с Казанским ханством, и Иван III мог в таких обстоятельствах возобновить выплату выхода, чтобы обеспечить безопасность южных границ.

68. ПСРЛ. Т. 25, с. 297; т. 28, с. 133; т. 26, с. 249; т. 23, с. 160; т. 27, с. 278.

69. Там же. Т. 25, с. 297 - 298; т. 28, с. 133 - 134; т. 26, с. 249 - 250, т. 23, с. 160 - 161; т. 27, с. 278 - 279; т. 24, с. 192 - 193. Подробный анализ военной стороны конфликта см.: АЛЕКСЕЕВ Ю. Г. Ук. соч., с. 67-76.

70. ПСРЛ. Т. 25, с. 297; т. 28, с. 133; т. 26, с. 250; г. 23, с. 160; т. 27, с. 278.

71. Там же. Т. 25, с. 298; т. 28, с. 134.

72. ПСРЛ, Т. 25, с. 282 - 283, 291.

73. Там же, с. 292, 395; т. 27, с. 128, 136.

74. GOLEBIOWSKI L. Dzieje Polski za panowania Jagiellonow. Т. 3. Warszawa. 1848, s. 230 - 233; Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. 2. СПб. 1848, N 6, с. 5; KOLANKOWSKI L. Dzieje Wielkiego ksiestwa Litewskiego za Jagiellonow. T. 1. Warszawa. 1930, s. 318, 327. В то время Менгли-Гирей еще не был в союзе с Москвой.

75. Rachunki wielkorzadowe krakowskie z r. 1471. Krakow. 1951, N 94, 108, 114, 118, 120, s. 406, 412 - 415.

76. ПСРЛ. Т. 27, с. 131 - 135, 279; т. 25, с. 286 - 291; т. 23, с. 161.

77. НАЗАРОВ В. Д. Свержение ордынского ига, с. 36 - 38.

78. БАЗИЛЕВИЧ К. В. Ук. соч., с. 64 - 72; FENNELL J. L. I. Op. tit., p. 19 - 28; АЛЕКСЕЕВ Ю. Г. Под знаменами Москвы. М. 1992, с. 77 - 96.

79. См.: ЛУРЬЕ Я. С. Две истории Руси, с. 190 - 194.

80. Памятники литературы Древней Руси, с. 524.

81. "И такс избави Бог и Пречистая Рускую землю от поганыхъ" (ПСРЛ. Т. 24, с. 201), "И тако избави Богъ Рускую землю от поганых татаръ молитвами Пречистыя Матери и великих чюдотворець" (там же. Т. 25, с. 328); "И похвалиша Бога и Пречистую Богородицу и великих чюдотворцовъ, избавльших ны от поганых" (там же. Т. 27, с. 284; т. 6, с. 232; т. 28, с. 150). Речь идет, разумеется (как и в 1465 и 1472 гг.) об "избавлении" от конкретной угрозы, а не от многолетней зависимости. Только в Вологодско-Пермской летописи говорится о "победе без крови", но эти слова в ней взяты из рассказа об отражении похода 1472 г. (ПСРЛ. Т. 26, с. 250, 274).

82. Заметим, что летописные рассказы о первом походе Ахмата не намного короче повествований от "Угорщине", при том, что события 1472 г. заняли около двух месяцев, а 1480 г. - около пяти: впечатление, произведенное отражением похода Ахмата 1472 г., сопоставимо, таким образом, с воздействием на современников "стояния на Угре", хотя масштаб военных действий во втором случае был значительней.

83. Большинство из этих названных выше произведений датируется приблизительно - началом или первой половиной 70-х годов. Но одно Житие архиепископа Ионы - имеет точный датирующий признак: "И второму л*ту уже исходящу по успении его" (Памятники литературы Древней Руси, с 372). Поскольку Иона умер в начале ноября 6979 сентябрьского, то есть 1470 г. (ПСРЛ. Т. 27, с. 129; часто встречающаяся дата 1471 г. ошибочна), эти слова указывают на сентябрь- октябрь 1472 г. - время сразу после столкновения с Ахматом.

84. Согласно московской великокняжеской летописи, именно таким образом обосновывали в 1471 г. новгородские противники Москвы необходимость разорвать вассальные отношения с великим князем: "Не хотим за великого князя московского, ни зватися вотчиною его, волные есмя люди Великий Новъгородъ, а московъскии князь великий многи обиды и неправду над нами чинит" (ПСРЛ. Т. 27, с. 129; т. 25, с. 284).

стр. 36

85. См.: НАЗАРОВ В. Д. Свержение ордынского ига, с. 34 - 35, 41. По-видимому, Иван III в ходе переговоров, имевших место во время "стояния на Угре", был одно время готов в обмен на отступление татарского войска признать на словах, что Московское великое княжество является по-прежнему "царевым улусом", то есть зависимым от Орды государством: согласно рассказу Львовской и Софийской II летописей, он "ко царю... послалъ Ивана Товаркова съ челобитьемъ и съ дары, прося жалования, чтобы отступилъ прочь, а улусу бы своего не велълъ воевати". Но хан не удовлетворился дарами и таким формальным косвенным признанием, требуя личного приезда великого князя; на это Иван III не согласился (ПСРЛ. Т. 6, с. 231; т. 20, 1-я половина, с. 346).

86. ГОЛОХВАСТОВ Д. П., ЛЕОНИД. Ук. соч., с. 71.

87. Там же.

88. Казанская история, с. 55 - 56.

89. ПСРЛ. Т. 23, с. 161; т. 27, с. 279; Сб. РИО. Т. 41, N 17 - 19, с. 60 - 63, 65 - 66; N 30, с. 115 - 116; Разрядная книга 1475 - 1605 гг. Т. 1. М. 1977, с. 68.

90. Казанская история, с. 56 - 57.

91. Например, в США годом обретения независимости считается 1776, хотя война за нее продолжалась после этого еще 7 лет и Англия признала независимость североамериканских колоний только в 1783 году.

Постоянный адрес данной публикации: