Libmonster ID: RU-16618
Автор(ы) публикации: О. Р. Айрапетов

В русско-японскую войну проявились практически все слабые стороны русской военной силы. К концу 1904 г. поражения на фронте и все более нарастающая критика общественности привели к тому, что война стала непопулярной среди офицеров, наблюдались попытки некоторых из них избежать мобилизации и отправки на Дальний Восток 1 . 10 и 13 октября 1904 г. последовали распоряжения Николая II о назначении генерала А. Н. Куропаткина главнокомандующим. Маньчжурская армия разворачивалась в три, с назначением командующими генералов Н. П. Линевича (1-я армия), О. К. Гриппенберга (2-я армия), А. В. Каульбарса (3-я армия). Это были командующие Приамурским, Виленским и Одесским военными округами. Линевич выехал из Хабаровска в армию в конце октября 2 . Остальные задержались- шел процесс формирования армейских штабов. Он также носил импровизационный характер, и результат этого не замедлил сказаться.

15 октября 1904 г. М. В. Алексеев выехал из Петербурга, где он служил в Главном штабе, в Москву. Он был исполнен самых лучших надежд, в письме семье через день после отъезда он писал: "Да будет над Вами благословение и милость Господня и да даст Он нам пережить хорошие минуты свидания тогда, когда наше русское дело получит решение, отвечающее интересам нашей Родины" 3 . Часть этих надежд вскоре оправдалась. 22 октября был назначен Каульбарс. 30 октября последовал приказ о назначении генерал- квартирмейстера штаба Варшавского военного округа генерал-майора Ф. Ф. Мартсона начальником штаба 3-й армии с производством в генерал-лейтенанты. Тем же приказом Алексеев получил назначение на пост генерал- квартирмейстера 3-й Маньчжурской армии. Пунктом формирования полевых управлений армии была назначена Варшава. Начало частной мобилизации для удовлетворения их потребностей было назначено на 17 ноября 4 . Алексеев был приглашен по личному выбору Каульбарса, следовательно, его поездка на маневры в Одессу перед войной не прошла даром- подающего надежды генштабиста запомнили. 10 ноября 1904г. временно исполняющий обязанности начальника Главного штаба генерал-лейтенант П. А. Фролов объявил ему благодарность в приказе по Главному штабу: "В лице уезжающего на днях на Дальний Восток генерал-майора Алексеева Главный штаб лишился выдающегося деятеля. Важнейшее, по


Айрапетов Олег Рудольфович - кандидат исторических наук, доцент Московского государственного университета.

стр. 64


характеру работ, отделение Главного штаба- оперативное- потеряло в нем опытного, беззаветно преданного труду руководителя; Николаевская Академия Генерального штаба рассталась с даровитым профессором; сослуживцы лишились товарища редких душевных качеств" 5 .

Командующие недавно образованными новыми армиями- 2-й и 3-й, генералы Гриппенберг и Каульбарс отправлялись в Маньчжурию на отдельных поездах, двигавшихся по специальному графику по Транссибу 6 . Штаб 3-й армии мобилизовывался не одновременно, причем в двух разных пунктах- в Варшаве и Одессе. Ввиду полной неопределенности сроков окончания этого процесса (мобилизация была объявлена не 17 ноября, а 7 декабря 1904 г.) и просьбы Куропаткина ускорить выезд командующего, Каульбарс решил составить "первый эшелон штаба". Его формирование началось 1 ноября 1904г., сразу же после возвращения вновь назначенного командующего из Петербурга в Одессу. Он торопился к войскам и выехал 15 ноября, сопровождаемый одним генералом, четырьмя офицерами Генерального штаба, военным инженером, тремя младшими офицерами, двумя чиновниками, врачом, тремя писарями и 21 нижним чином. Поезд шел на Челябинск, где начинался Транссиб. Алексеев присоединился к этому эшелону в Туле 17 ноября 1904 года. Таким образом, основу штаба Каульбарса составили два генерал-майора, три полковника и подполковник. Этого, по его мнению, было достаточно. Особым доверием командующего армией пользовались его подчиненные из Одесского военного округа - генерал для особых поручений Эйхгольц, полковники Н. А. Бабиков и Д. П. Парский, подполковник Г. И. Кортацци 7 .

Офицеры штаба располагались по двое в купе, генералы, в том числе Алексеев - по одному, в распоряжении командующего был вагон. Времени до пункта назначения было много, но сводный штаб мало занимался подготовкой к исполнению своих прямых обязанностей. Больше всего времени они тратили, некоторые - вынужденно, в вагоне-столовой, выслушивая речи своего командующего. Алексеев писал: "В вагоне жарко, а в столовой душно, особенно при продолжительном сидении. А такое сидение Каульбарс очень любит... бесконечно рассказывает из воспоминаний о своих Туркестанских и Маньчжурских походах и экспедициях. Одесситы говорят, что все это они слышат уже далеко не в первый раз". В штабе не хватало офицеров для занятия штатных должностей, мобилизация полевого управления армии началась приблизительно с двухнедельным опозданием, но никто не торопился с работой: после завтрака, обеда и ужина Каульбарс приглашал к себе и начинались долгие разговоры за чаем, которые он использовал, по словам Алексеева, "для убивства собственного времени". Эта привычка командующего действовала угнетающе: "Ген. Каульбарс любит говорить; тема неиссякаемая- он сам, его служба, его жизнь, его подвиги. Правда, что служба прошла разнообразно, забрасывала его и в горы Тяньшаня, и в Китай, и в Маньчжурию, и в Сербию, но и любовь к разговорам немалая" 8 .

22 ноября 1904 г. поезд командующего прибыл в Омск, где Каульбарс встретился с Н. Н. Сухотиным - военным губернатором и недругом Алексеева по Академии. Между ними произошел весьма показательный разговор. Сухотин якобы поздравил Каульбарса с назначением командиром роты, чем его удивил, а затем объяснил, что в Маньчжурии будет три ротных командира- Каульбарс, Линевич и Гриппенберг, с батальонного уровня начинается командование Куропаткина. Но офицеры штаба были полны надежд. Генерал-квартирмейстер 3-й армии был уверен в успехе, который ждет их впереди: договариваясь с женой в переписке об условных телеграммах о положении дел на фронте, он предусмотрел такие обозначения для боя, наступления, состояния здоровья. Для отступления условного знака он не предлагал 9 . Настроение было наступательным.

1 декабря 1904 г. поезд Каульбарса прибыл в Харбин, и Алексеев сразу же отправился дальше - в штаб действующей армии. В Харбине его ждали первые неприятные сюрпризы. В русской армии почти не было переводчиков не только с японского, но даже и с китайского, и это несмотря на

стр. 65


войну с Китаем в 1900 году. Прежде всего генерал-квартирмейстеру пришлось искать переводчиков для штаба армии, но почти за все время войны так и не удалось обеспечить не только войска, но и высшие штабы достаточным количеством надежных специалистов. С трудом нашли четырех русских студентов, владевших только разговорным китайским и японским, и двух китайцев, знавших иероглифы. Вид войск на Харбинском вокзале также не поднимал настроение столичного генерала; он с удивлением отмечал: "Разнообразие формы, дошедшее до отрицания формы; кто во что горазд" 10 .

2 декабря на вокзале Мукдена Каульбарса встречала рота почетного караула 140-го Зарайского полка, целиком составленная из георгиевских кавалеров. Командующий был доволен- следующие несколько дней он посвятил знакомству с частями и позициями вверенной ему армии. На солдат и офицеров он произвел благоприятное впечатление. В Мукдене штаб начал работать, вернее, пытался это сделать. Обязанности начальника штаба исполнял генерал- квартирмейстер, дежурного генерала- генерал для особых поручений, инспектора инженеров - инженерный штаб-офицер, приехавший в первом эшелоне. Обеспечить нормальную деятельность полевого управления армии они не могли, несмотря на привычку Алексеева брать большую часть работы на себя. По приказу Куропаткина, в штаб 3-й армии были направлены десять офицеров. Тем не менее в течение пяти недель в нем отсутствовали артиллерийская, интендантская и военно-медицинская части 11 .

Помощник Алексеева вспоминал: "Одним словом, наш слабый эшелон, руководясь почтенным стремлением командующего армией скорее попасть к войскам, очутился в тяжелом положении и, главное, не был бы в состоянии выполнить, как следует, свои обязанности в случае серьезного боя. Случайность - спокойное время - избавила нас от такого положения; но ведь это была чистая случайность, да и тяготела она над нами в течение целого месяца" 12 . Дело двигалось медленно. 9 декабря 1904г. Алексеев отметил: "Весьма немного и очень условно признал это и Каульбарс, выразившийся на днях, что если еще раз придется воевать с Японией, то он не будет торопиться к армии и без штаба окончательно сформированного не поедет". О сложности управления говорит тот факт, что состав 3-й армии к началу января 1905г. равнялся 72 батальонам, 18 эскадронам и сотням, 3 саперным батальонам. Она имела 294 полевых и 56 осадных орудий, 54 мортиры, 12 пулеметов и находилась в центре позиций, занятых русскими, прикрывая кратчайший и самый удобный путь на Мукден. Город находился всего лишь в 30-40 километрах позади русских позиций. Состав 2-й армии был гораздо больше - 120 батальонов, 92 эскадрона и сотни, 3 саперных батальона, 412 полевых и 4 осадных орудия, 24 мортиры, 20 пулеметов 13 . Никто из новых командующих не управлял еще на поле боя такой массой войск.

Знакомство с вверенными ему войсками Каульбарс начал с посещения передовой: появление начальства в окопах ободряюще действовало на солдат. Самым слабым участком 3-й армии был VI Сибирский корпус, почти сплошь укомплектованный запасными. Для превращения его в реальную силу нужно было время. Желая сразу проявить заботу о солдате, Каульбарс первым же приказом по армии распорядился, чтобы горячую пищу давали три раза в день. Выполнить это распоряжение было невозможно, так как истощились местные запасы скота и крупы, и к 10 декабря для армии пришлось делать закупки мороженого мяса в Сибири. Кроме того, в трехразовой варке не было необходимости - солдатам постоянно обеспечивали чайное довольствие. "Вообще наши начальники малообразованны в своем специальном военном деле, - отмечал уже в январе 1905 г. Алексеев, - и совершенно не подготовлены к управлению боевыми силами. Каульбарсовское "я делаю шестую кампанию" надоело. Движение с двумя сотнями казаков в Туркестане, поход с 10 ротами и двумя сотнями, все везущими на верблюдах с собою, он имеет дерзость называть кампаниею и мечтает предерзостно, что имеет опыт управления армией" 14 Учиться

стр. 66


пришлось на практике. Проблемы обеспечения шанцевым инструментом, забота о десятках тысяч раненых - все это было в новинку для Каульбарса, и он постепенно утратил скептическое отношение к штабной работе.

В начале пути в Маньчжурию он любил повторять, что в штабе вообще много лишних офицеров, которым нечего будет делать. А в это время начальник штаба армии Мартсон ждал в Варшаве окончания мобилизации. Так как начало ее было перенесено на 7 декабря, он выехал из Варшавы только 12 декабря 1904 года. Некоторые офицеры полевого управления армии прибыли только после Мукденского сражения, а последняя составная- жандармский полуэскадрон- непосредственно перед заключением Портсмутского мира. Примерно так же обстояло дело и со штабом 2-й армии генерала Гриппенберга. Сам он прибыл в Мукден только 2 декабря, сопровождаемый несколькими офицерами Генерального штаба. Его начальник штаба приехал в середине января 1905 г., остальной состав штабных - только после Мукденского сражения 15 .

К приезду Алексеева со штабом под Мукден русские войска, и без того не избалованные успехами, ждало еще одно испытание- падение Порт-Артура. "Падение Порт-Артура произвело на нашу армию сильное впечатление, - вспоминал командир VI Сибирского корпуса, - хотя для всех было ясно, что это падение неизбежно" 16 . Крепость капитулировала 20 декабря 1905 г., имея еще возможность для сопротивления. 25 декабря 1904г., накануне Рождества, Алексеев с группой офицеров отправился осматривать позиции одного из корпусов. "По приезде домой узнали, - писал он, - как факт, невыразимо тяжелую и грустную весть о падении Порт-Артура. Тяжелые минуты, тяготеющая над всеми нашими делами незадача, усложняющая и без того нелегкое положение... Невесело мне было за этим обедом. Гнела мысль о тяжелой русской године, об утратах, о наших слабостях: об отсутствии могучей воли-таланта...". Каким бы высоким ни было качество русского солдата, но и на него нельзя было рассчитывать бесконечно. "Но и чудный материал, - вспоминал майор Э. Теттау, - становится негодным, если его систематически портят! Я утверждаю, что отступление нашего корпуса (Теттау находился в Х армейском корпусе, состав которого был разбавлен слабо подготовленными резервистами. - А. О.) от Анпина до Мукдена, не содействовало, конечно, поднятию духа войск. Каждый задает себе вопрос, к чему были все жертвы, если все же приходится отступать? Моральные силы войск ослабевали, потому что войска утратили доверие к своим начальникам" 17 .

Очередное испытание силы духа армии состоялось под деревушкой Сандепу. То, что произошло там, было прямым следствием работы импровизированных штабов 2-й и 3-й армий, в которую постоянно вмешивался по мелочам Куропаткин. Личный состав трех русских армий вырос количественно с 210000 человек в ноябре 1904г. до 300000 в январе 1905 года. Увеличились и качественные показатели - в армиях находилось 5600 офицеров, приблизительно по 15 на батальон, на вооружении состояло 1186 полевых и 60 осадных орудий, 90 мортир (из них 30 осадных), 44 пулемета 18 . Возникла идея перейти в контрнаступление до подхода к войскам маршала Ойямы армии генерала Ноги из-под Порт-Артура. Предлагая это, Гриппенберг высказался против фронтальной атаки укрепленных японских позиций. С его точки зрения, значение имела только японская армия, а не деревня Сандепу, через которую он и предлагал начать глубокий фланговый обход, силами до 7 корпусов.

Куропаткин отказывался выделять для операции резервы, а Каульбарс не хотел поддерживать соседнюю 2-ю армию за счет своей. Больше всего, по свидетельству самого Гриппенберга, он боялся, что вместо смелой операции получится бой за первую линию японских окопов, который завершится их отступлением на вторую линию. Это подтверждается записями в дневнике Линевича, который 31 декабря 1904г. так описал совещание у Куропаткина, в котором участвовали все командующие армиями с начальниками штабов и начальник штаба главнокомандующего: "Гриппенберг начал было свою речь с того, что в лоб ныне атаковать нельзя, потому

стр. 67


что японцы отобьют атаку, что у японцев, кроме окопов, портов и опорных пунктов, везде проволочные заграждения в несколько рядов, волчьи ямы, фугасы и проч., и что следовало бы сделать дальний обход. Но Куропаткин не дал ему договорить, объявив, что необходимо начать атаку с фланга, и указал на Сандепу. Каульбарс, то же самое, начал было говорить о невозможности атаки с фланга в лоб; у меня же (то есть у командующего 1-й армией.- А. О.) и не спрашивали" 19 .

Присутствуя в качестве исполняющего обязанности начальника штаба на подобных совещаниях, Алексеев убедился, что веры в успех у руководителей будущей операции нет. 5 января 1905 г. он писал: "Идеи, положенные в основу предстоящих действий, лично мне не симпатичны и от них нельзя ожидать широкого успеха. Размениваемся на мелкую монету, задаемся целями крошечными, мизерными, будем гордиться взятием деревни". В тот же день Линевич, посетивший Гриппенберга и Каульбарса, отметил в своем дневнике: "Оба вздыхали о предстоящем тяжелом переходе в наступление;

особенно этого побаивается Гриппенберг, не надеясь на удачу" 20 . Штабы накануне наступления никак не могли начать организованную работу. 10 января 1905 г. приехал начальник штаба 3-й армии Мартсон. С ним приехало 19 офицеров, а вскоре еще трое, основные потребности полевого управления армии в кадрах были удовлетворены только к 1 февраля. Генерал- квартирмейстерская часть получила с 8 января четырех подполковников. Однако штаб не смог сразу начать нормальную работу. Старший адъютант управления генерал-квартирмейстера (помощник начальника оперативного отдела. - А. О.) полковник Парский вспоминал: "Прибывшие вновь офицеры Генерального штаба были из другого округа, нежели приехавшие с первым эшелоном; кроме того, еще ранее, для усиления штаба, было командировано несколько офицеров из числа бывших уже в кампании. В результате получился состав офицеров крайне смешанный и почти не знакомый друг с другом; то же было и относительно начальства: нас, ранее прибывших, знал генерал-квартирмейстер, генерал-майор Алексеев, но, назначенные по желанию командующего армией, мы явились совершенно незнакомыми людьми для начальника штаба, который хорошо знал только прибывших с ним офицеров; в свою очередь эти последние были неизвестны квартирмейстеру и попали не по его выбору. Разумеется все это было не в пользу необходимой сплоченности офицерского состава: обжившиеся офицеры, к тому же старшие по службе, чувствовали себя аборигенами и были хорошо известны командующему армией; зато вновь прибывшие, составлявшие большинство, являлись сослуживцами начальника штаба и были более сплочены. Вскоре, благодаря личности начальника штаба и генерал-квартирмейстера, обладавших удивительным умением ровно обращаться со всеми и крайне располагавших других к себе, все это уладилось, но вначале, вследствие холодности некоторых товарищей, принятой другою стороной за невнимание, отношения грозили сделаться нежелательными. Впоследствии наш штаб сжился настолько хорошо, что представлял из себя действительно дружную семью товарищей и в этом отношении мог служить образцом для других" 21 .

Отношения между Мартсоном и Алексеевым на самом деле были далеки от этой идеальной картины, но они не демонстрировали их. Во всяком случае с приездом начальника штаба генерал-квартирмейстер смог сосредоточиться исключительно на своей, то есть на оперативной, работе. Однако для того, чтобы эта работа смогла стать эффективной, нужно было время - Алексеев срочно отправил прибывших для ознакомления с войсками и местностью. Его очень беспокоила сложившаяся ситуация: "Неладно лишь то, что вся эта публика съехалась накануне важных дней, в ход которых они должны будут вступить с малым знакомством" 22 .

Наступление началось всего через два дня после того, как были написаны эти слова. "Ни одно из всех предшествовавших сражений в эту войну, - отмечал Теттау, - не показало с такой ужасающей ясностью полнейшую несостоятельность русского командования, как сражение под Сандепу. Огромная армия в 100000 человек оказывается бессильной побороть сопро-

стр. 68


тивление нескольких эскадронов и пять дней стоит прикованной к какой-то несчастной деревне только потому, что в командовании этой массой не было достаточной решительности, чтобы поставить себе надлежащую цель и направить все силы для достижения этой цели". Теттау был не совсем прав: русское командование в самый важный, начальный период наступления или отсутствовало, или действовало как в тумане, слабо представляя себе даже район действий. "Управление войсками и техника штабной службы на всей иерархической лестнице штабов, - считал полковник В. Новицкий, - были поставлены неудовлетворительно: все начальники хотели командовать войсками, а не управлять ими, потому что, не привыкшие к управлению и в мирное время, совершенно не умели пользоваться услугами штабов" 23 . О взаимодействии войск в этой ситуации говорить и не приходилось. "Хуже то, - писал 14 января Алексеев, - что нет той стройности, строгой последовательности во всех распоряжениях, без чего воевать более чем трудно. 12 января меня посылали верст за 20 к Гриппенбергу, который высказал, что до взятия сел. Сандепу атак на деревни, прилегающие к позиции нашей армии, "не будет" 24 .

12 января 1905 г. началось наступление, на позициях стоял сильный туман, потом резко похолодало, шел снег с сильным ветром; наблюдение было затруднено. I Сибирский корпус начал наступление. Оно развивалось успешно, но медленно. Из 120 батальонов, 92 эскадронов и 436 орудий Гриппенберга в бой было введено 40 батальонов, 14 сотен, 140 орудий, то есть около 30%, на следующий день количество действующих сил возросло до 64 батальонов, 4 сотен, 220 орудий, то есть до 50%. Остальные войска практически полностью бездействовали 25 . Впрочем, и эти силы значительно превосходили японские, но они вводились в бой частями, без должной координации.

Утром 13 января на станцию Суятун, где находился штабной поезд 3-й армии, для осмотра госпиталя и ближайших двух полков резерва прибыл Куропаткин. Алексеев так описал дальнейший ход событий: "По-видимому, он ничего не знал, ожидая лишь действий у Сандепу. Около 12 час. дня по телефону от начальства всей артиллерии начинают получаться сообщения, что возле нас начинает атаку Х корпус, и [оно] просит поддержать его огнем нашей артиллерии. Насколько это сообщение было и важно, и неожиданно, видно уже из того, что, по условию, одновременно с Х корпусом должен был атаковать и наш правый фланг, что для производства удара нужно многое было раньше сделать, а главное- сильно обстрелять, и притом в течение продолжительного времени, артиллерийским огнем те пункты, против которых имеют вести войска" 26 .

На глазах у Алексеева операция с участием двух армий вырождалась в штабе 3- й армии в изолированное наступление 14-й дивизии: "Бросились к главнокомандующему. Тот сначала совершенно спокойно и благодушно ответил, что он посылает приказание Гриппенбергу ничего не предпринимать, кроме атаки на Сандепу. Но уже через 5 минут картина изменилась. С минуты на минуту можно было ожидать атаки Х корпуса, изолированной, не поддержанной. Полетели телеграммы, телефонограммы, и притом помимо прямого начальства. Куропаткин развенчал сразу свое звание главнокомандующего и стал всем - если бы можно, до ротного командира включительно. Атаку успели приостановить". Х армейский корпус и 15-ю дивизию Куропаткин запретил трогать кому бы то ни было, а взять Сандепу силами одной дивизии, по мнению Гриппенберга, было нельзя 27 . Однако наступление началось; о том, какой была работа штабов, свидетельствует тот факт, что с окончательной диспозицией по 2-й армии Куропаткин познакомился в штабе 3-й армии, уже после того, как он отменил в ней решительно все через голову командующего армией. "Когда она была получена, почему сразу не попала в руки по адресу - не знаю", - отмечал потрясенный этой картиной Алексеев 28 . В результате наступление 14-й дивизии началось не поддерживаемое и не руководимое никем. Вдобавок в результате тяжелого боя с 10.00 до 18.00 она, как выяснилось, взяла не Сандепу, а соседнюю деревню. Тем не менее поначалу было объявлено о том, что цель наступления достигнута.

стр. 69


"Поразительно быстро по всей армии разнеслась весть о захвате Сандепу, - вспоминал Теттау. - Но вслед за радостной вестью вскоре наступило горькое разочарование". Настоящее Сандепу находилось к юго-востоку от занятой деревни. Еще одним неприятным сюрпризом было японское укрепление - ханшинный завод, окруженный по местной традиции валом и прочной стеной. Японцы добавили к этому окопы, так и возникло то, что называли "редутом", который абсолютно не был разрушен и благодаря которому Сандепу вклинилось между позициями 2-й и 3-й русских армий 29 . Маршал Ойяма начал перебрасывать сюда свежие силы - сражение вылилось, как и опасался Гриппенберг, во фронтальное столкновение на укрепленных японцами позициях.

Уже 15 января Куропаткин признал наступление неудавшимся. Алексеев сделал из этого верные выводы: "Но уже и теперь можно сказать, что нам недостает очень многого, кроме ранее высказанного: необходимости давать всякому действовать в пределах его обязанностей, но под ответственность. Мало у нас умения, знания; много в мирное время тратится труда на показную сторону. Конечно, мы одолеем. Но цель эта, как и в 1877г., будет достигнута усилиями крайними, сбором массы войск. Будут больше, чем тогда, жертвы: иное оружие, иной неприятель". (Через десять лет он, оказавшись в положении куда более ответственном, чем Куропаткин, пошел тем же самым путем мелочной регламентации подчиненных.)

Единственным, кто по-прежнему проявлял решимость и настойчивость в продолжении операции, был, по мнению Алексеева, Гриппенберг. Однако, связанный по рукам и ногам опекой главнокомандующего, он ничего не мог сделать. На позициях установилась тишина. Действовала она тем более гнетуще, что из России в армию начали проникать, поначалу весьма смутные, слухи о событиях в Петербурге. "Мне кажется она тишиною могилы, - пишет Алексеев 16 января, - в которую зарывается русский успех, русские победы. Дай же, дай нам, Россия, человека веры в себя, в силы твоих сынов, человека твердой воли и таланта! Но не пришлет Россия такого человека!! С тяжелым гнетущим чувством прочел в "Маньчжурском вестнике" о творящемся в Петербурге. Здесь льется кровь в борьбе с врагом; непонятна для теперешнего поколения цель войны, но ее поймут и оценят потомки. А там льется кровь как очистительная жертва за наши грехи; льется при этом исключительно русская кровь, к радости наших врагов и сомнительных друзей". Начавшаяся революция порождала у Алексеева мысли, весьма важные для понимая той роли, которую он сыграл через 12 лет. Россия, по его мысли, была кораблем без руля и опытного капитана и разумных "лейтенантов". Пожалуй, с его стороны это было первое критическое замечание в адрес императора и его политики: "Трудно судить по информации телеграмм о том, что происходит в России, но мне рисуется внутреннее наше положение опасным. Брожение ищет выхода. Этот выход может быть дан мерами предупредительными, но силы накопившиеся могут и не дождаться этих мер, а прорвать все преграды и вылиться в форму, образцы которой нам дает история. Для мирного выхода опять же нужен человек, нужно, чтобы не упущено было время. Но человека нет, а сколько пропущено времени" 30 .

После окончания боев под Сандепу Гриппенберг, считавший, что Куропаткин своими распоряжениями не дал ему возможности одержать победу, заболел, или во всяком случае подал рапорт о своей болезни. В своем донесении императору он просил об отставке с занимаемого поста, мотивируя просьбу полной невозможностью управлять армией в условиях, в которых он был лишен инициативы. Отъезд Гриппенберга произвел сильнейшее впечатление на армию: разногласия среди высшего генералитета стали очевидны даже рядовому. Уезжая, генерал надеялся на скорое возвращение, никаких распоряжений относительно своего штаба он не сделал. 18 января временно исполняющим должность командующего 2-й армией был назначен командир VIII армейского корпуса генерал-лейтенант Мылов. Это породило массу проблем. Генерал Ян Гамильтон, отмечал, что японская

стр. 70


система организации обеспечивает успех в действиях против посредственности. "В Западной Европе, как и у русских, - отмечал он в своем дневнике, - положение начальника важнее дарований, и если начальник не завоевал себе уважения и поклонения войск, то они не будут и не могут проявлять всей своей силы. С другой стороны, если бы русский Скобелев мог теперь появиться на театре войны, блестящий, быстрый, смелый, обожаемый своими войсками и обладающий военным инстинктом, - тогда, я думаю, японцы убедились бы, что в Европе есть элемент, с которым им еще не приходилось считаться" 31 . С уходом Гриппенберга решался именно такой вопрос.

В штабе Куропаткина Алексеев узнал, что главнокомандующий предложил императору четыре кандидатуры на выбор: В. А. Сухомлинова, Н. Н. Сухотина, М. И. Батьянова, Н. И. Гродекова и А. А. Бильдерлинга. В перспективу назначения Сухомлинова Алексеев не очень верил, так как думал, что выбор Куропаткина будет сделан в пользу такого же как и он, нерешительного деятеля. Но все же реакция на эту новость была характерной: "Хорошо, если первый, сносно при назначении второго; Батьянов будет будировать и строить шута, никуда не годное назначение Гродекова" 32 .

Пост командующего 2-й армией был в конце концов предложен Каульбарсу. 30 января он принял армию и сразу же начал повышать свой авторитет привычными методами во время долгих утренних и вечерних чаепитий. "Зная генерала Каульбарса с 1892 г., когда я был бригадным командиром во вверенной ему 15 кавалерийской дивизии, - вспоминал генерал по поручениям при штабе армии П. Н. Баженов, - я всегда замечал в нем склонность к хвастовству; но я никак не предполагал, что эта черта могла бы развиться до такой степени, какой она достигла в то время, когда он сделался командующим армией. За каждым обедом и завтраком он неизбежно рассказывал нам о подвигах не чьего-либо, а непременно своего молодечества и нередко в этом отношении просто зарапортовался, воображая, что слушатели принимают его рассказы за чистую монету и вполне ему верят". На Теттау новый командующий произвел очень хорошее впечатление - наверное, генерал не рассказывал немецкому офицеру о своих приключениях; и тот отметил: "Мне показалось, что он не питает доверия к дальнейшему ходу войны, что он эту армию (то есть 2-ю.- А. О.) не считает способной дать иной оборот военному счастью" 33 .

Очевидно, эта неуверенность была причиной решения Каульбарса взять с собой часть штабных работников, прежде всего офицеров из Одесского военного округа. Алексеев получил такое же предложение. Это породило массу проблем и конфликтов, один из которых затянулся на много лет. Начальником штаба армии при Гриппенберге был генерал-лейтенант Н. В. Рузский, теперь ему и его сотрудникам, прибывшим в Маньчжурию из Вильно, предлагали поменяться местами с сотрудниками генерал-квартир-мейстерского управления 3-й армии. "Следствием японской дисциплины, - писал Гамильтон, - является, по- видимому, странная способность обезличивания. Я глубоко уверен, что если бы Куроки поменялся с Ноги, каждая из армий была бы в восторге получить себе отличившегося начальника другой" 34 . В русской армии царили другие нравы. Перемещение в меньшую по численности и по значению армию и на менее значимую должность было бы для Рузского, как признавал Алексеев, "своего рода дисциплинарным наказанием". Следовательно, по возвращении в Россию они могли быть выведены за штат офицеров Генерального штаба.

К чести Алексеева, он не стремился занять должность Рузского, но в этом конфликте, в который он втягивался помимо своей воли, проявилась особенность стиля поведения этого человека. Алексеев не любил конфликтных ситуаций, но одновременно и не брал на себя инициативу их разрешения. Он надеялся, что Каульбарса не утвердит Петербург и проблема разрешится сама собой 35 .

Каульбарс был официально назначен командующим 2-й армией 28 января 1905 г. и вступил в командование 30 января. До 8 февраля он

стр. 71


знакомился с позициями и частями 36 . Его армия вновь готовилась к наступлению на Сандепу, а ее штаб вновь подвергся импровизационной реорганизации.

Что же касается штаба 3-й армии, то он, начав работу в полном составе 10 января, уже через 20 дней подвергся изменениям. Получив от Куропаткина приказание оставить Рузского, Каульбарс собирался взять с собой четырех полковников Генерального штаба и начальника штаба Мартсона. Последний, как выходец из Варшавского округа, лишался, таким образом, ближайших сотрудников. Временно командующим 3-й армии назначался командир XVII армейского корпуса генерал барон А. А. Бильдерлинг. Он тоже был недоволен промедлением со своим назначением. Был недоволен и Рузский. В разговорах с Каульбарсом Алексеев вяло пытался сопротивляться планам этой перестройки штабов. Один из чинов штаба 3-й армии отмечал закономерность этой войны: взводы, роты и батареи ни в чем не уступали на поле боя японским, но чем крупнее было подразделение, тем хуже оно было по сравнению с японским. Сказывалось качество управления. Как генерал-квартирмейстер, Алексеев понимал значимость правильной системы управления войсками: "Ведь не могут вести войну ротные и батальонные командиры; нужна сила направляющая. А у нас она слаба, и в этом важнейшая причина того тяжелого хода дел, который отражается на всем и здесь и в России" 37 .

Каульбарс взял с собой двух полковников - Бабикова и Краснокутского и генерал-майора Эйхгольца, то есть наиболее близких ему людей, которых он выбрал для "первого эшелона" штаба еще в Одессе. Первый из них, об уходе которого жалел Алексеев, был старшим адъютантом управления генерал- квартирмейстера, то есть его помощником и первым заместителем. Его сменил полковник Парский. Таким образом, и Гриппенберг, и Каульбарс, и ряд их ближайших сотрудников проработали на своих должностях около двух месяцев, после чего начались перемены. Пришлось привыкать к новым людям и отношениям. Бабиков, судя по всему, был действительно знающим офицером. Оказавшись среди незнакомых ему людей, на новой должности Каульбарс доверял ему больше чем Рузскому, которого хотел сменить. В результате Бабиков, как доверенное лицо командующего, стал действовать в обход начальника штаба и генерал-квартирмейстера армии. Работа штаба в этих условиях была парализована 38 . А в это время 2-я армия вела подготовку к повторному штурму Сандепу.

Одно за другим шли совещания. 8 февраля в них принял участие и Алексеев. В этот день Куропаткин отдал приказ о переходе 2-й армии в наступление через четыре дня с целью охватить левый фланг армии Оку. Армия Ноги еще не успела подойти из-под Порт-Артура. Для русских армий оставался слабый шанс добиться перелома ситуации в свою пользу. Но их командование по-прежнему не соответствовало уровню стоявшей перед ним задачи. Например, при смене командования именно Алексеев, а не командующий 3-й армией и не начальник штаба, обещал Каульбарсу помощь в наступлении. Причину этого объясняет Алексев, по свидетельству которого 4 февраля на совещании у Куропаткина произошла размолвка: "Каульбарс с Мартсоном настолько круто потолковали, что, расставаясь, руки друг другу не протянули, связующей нитью между штабами, пожалуй, буду лишь я" 39 .

Повторялась история первого наступления. "Все настаивают на скорейшем наступлении русских армий на японцев, - отмечал в своем дневнике от 5 февраля Линевич,- но Куропаткин все медлит и медлит". Но медлил не только главнокомандующий. На 10 февраля, воскресенье, Каульбарс назначил армии отдых. Так как начинать наступление в понедельник командующий не хотел, считая это плохой приметой, он перенес начало операции на 12-е, вторник. В какой-то степени суеверные опасения Каульбарса оправдались: 11 февраля Куропаткин отказался выделять из резерва для поддержки какие-либо силы, а в ночь с понедельника на вторник, минуя командующего 2-й армией, вывел из его подчинения I Сибирский корпус. "Колебание и боязнь - вот наши недуги и болезни, - писал в эти дни

стр. 72


Алексеев, - мы не хотим рисковать ничем и бьем и бьем лоб об укрепленные деревни. Мелкие цели, крупные потери, топтание на месте, противник остается хозяином положения, а быть хозяином положения должны были бы и могли бы быть мы. Нет, не нужно было бы увеличивать в нашем командовании того, что служит источником наших невзгод, которым пока не предвидится и конца" 40 . От наступления пришлось отказаться - инициатива окончательно перешла к японцам.

С таким опытом русские армии подошли к финальному сражению этой войны. Импровизированные штабы, отсутствие единой системы действий, конфликты внутри высшего генералитета, постоянные изменения главнокомандующим им же утвержденных планов. По-другому вели себя японцы. По свидетельству генерал-лейтенанта Танаки, бывшего во время войны адъютантом маршала Ойямы, во время битвы под Мукденом в японском штабе не было никакого возбуждения. К началу сражения штабная работа в основном была закончена, и большую часть битвы маршал и начальник его штаба Кодаме играли в крокет, отрываясь на несколько минут для небольших изменений. Так же спокоен был и Куроки во время Ляоянского сражения 41 .

Мукденское сражение вначале походило на все крупные сражения этой войны: японцы настойчиво применяли излюбленный прием окружения, пытаясь отсечь русские армии от железной дороги. Маршал Ойяма, поклонник прусской стратегии, бывший во время франко-прусской войны представителем японской армии при германском командовании, попытался использовать идею "Седана", но только в этот раз путем не одностороннего, а двустороннего обхода. Русский главнокомандующий полностью подстраивался под волю противника, диктовавшего ее многочисленными демонстрациями, и постепенно терял контроль над войсками. Так Куропаткин действовал с самого начала двухнедельного сражения. Как только обнаружилось наступление противника против армии Линевича, все приготовления 2-й армии к атаке были отменены и часть ее войск, выполняя приказание главнокомандующего, отмечал Алексеев, "как угорелые овцы шарахнулись... к левому флангу": "Общее убеждение, что силы там у японцев скромные, что действия их там, хотя, как всегда, и энергичные, имеют характер демонстративный. Но они знают, по-видимому, характер нашего главнокомандующего: усиленными переходами все, что было возможно, направлено туда, в эти горы, где и развернуть такие силы трудно. Словом, там, на перевалах, узких путях, собрана половина всех наших сил" 42 .

Это происходило уже 11-13 февраля. Главнокомандующий фактически вмешался в руководство 2-й армией, еще больше усложняя управление ею. Вмешательство Куропаткина носило мелочный, дезорганизующий характер. С началом японского наступления русская осадная артиллерия снималась с позиций и отправлялась в тыл. Прок от ее присутствия был невелик - главнокомандующий запретил даже обстреливать работы противника по установке 11-дюймовых орудий, без разрешения его штаба распорядиться тяжелой артиллерией не мог даже командир корпуса, на позициях которого она находилась. Однако это было очевидное указание на подготовку к будущему отступлению. Особенно удручающе действовал этот отвод на солдат, потому что сразу же за ним начался обстрел русских позиций японской тяжелой артиллерией. Русская полевая артиллерия не могла бороться с 11-дюймовками противника. Уже 13-го Алексеев понял: Куропаткин готовится отходить. По настоянию генерал-квартирмейстера Бильдерлинг написал главнокомандующему письмо, оно осталось без ответа 43 .

Переброска войск с правого фланга на левый ослабила армию Каульбарса, и на нее навалились японцы. Куропаткин уже 15 февраля предупредил командующего 3-й армией, что большая часть его общего резерва израсходована на поддержку 1-й и 2-й армий 44 . Для укрепления угрожаемых участков теперь ему оставалось лишь прибегнуть к излюбленному средству - созданию импровизированных отрядов. Результатом этого была такая путаница в расположении частей, что даже командующие армиями теряли представление о составе войск, им подчиненных.

стр. 73


"Отрядомания" под Мукденом достигла пика: "Бывали случаи командования корпусными командирами такими тактическими единицами, в состав которых не входило ни единого даже батальона вверенных им корпусов... В одном отряде, силою в 51 батальон, имелись войсковые части всех трех армий, из 11 корпусов, 16 дивизий и 43 различных полков" 45 . Это был отряд фон дер Лауница, который должен был прикрывать фланг отступавшей русской армии, имевший в своем составе, кроме этих батальонов, 20 3 / 4 сотен и эскадронов, и 132 орудия (из пяти артиллерийских бригад). Мало этого, сам отряд Лауница еще делился на четыре отдельных отряда. Для их формирования командование выдергивало из частей отдельные роты, взводы и даже отделения.

Смешение войск достигло уровня хаоса, войска не знали своих командиров, командиры - войска, все вместе - соседей. В этом состоянии они могли лишь обороняться порознь. Постепенно сокращалась и боеспособность тех частей, откуда были взяты раздерганные подразделения. Они сокращались; в 3-й армии вскоре осталось около 40 батальонов, то есть из трех корпусов остался приблизительно один. "Но если бы это был корпус! - писал Алексеев. - Нет, это были клочки трех корпусов, а остальные клочки пошли по батальону во 2-ю армию. Что там была за организация! Это лоскутное одеяло; забвение всех основ, всех правил и законов организации" 46 .

Каульбарс не предпринимал ничего без санкции Куропаткина. 17 февраля было абсолютно непонятно, кто командует 2-й армией. Каульбарс без штаба отправился к деревне Салинпу, чтобы организовать контрудар. На посту командующего его временно заменил Лауниц, не знакомый ни с войсками, ни со штабом армии. Кроме того, в управление тем, что еще поддавалось руководству, постоянно вмешивался Куропаткин. Полупарализованное управление не смогло обеспечить действенную связь между частями.

Тем не менее оставались надежды на победу. Армии Линевича и Бильдерлинга твердо держали оборону. В контратаку перешел отряд Топорнина под Санлипу. Он действовал успешно до тех пор, пока в руководство контратакой не вмешалось несколько инстанций. Японское командование осознавало свою слабость в центре и чрезвычайно опасалось того, что русская армия перейдет здесь в наступление. По ночам противника освещал русские позиции прожекторами и оставался начеку, обстреливая даже одиночек 47 .

Вспоминая день 17 февраля через месяц, Алексеев писал: "Думалось лишь о том, что вступаем во вконец разоренную страну и питание будет более или менее случайным. Думалось... да думалось многое, что из нашей 1-й армии, с левого фланга, пойдут полки, с этими полками составятся грозные силы и с ними мы будем опрокидывать все на пути своем и разобьем японцев". Наступления этих полков, однако, так и не последовало. Зато шестью днями позже самую дурную услугу 3-й армии составила забота ее штаба о питании частей во "вконец разоренной стране" - на плацдарме на реке Хуньхе были сконцентрированы многочисленные склады. Их располагали поближе к передовой для того, чтобы облегчить бесперебойное снабжение армии после перехода в наступление. Именно поэтому Алексеев догадывался, что если Куропаткин не решился нанести удар силами 1-й армии, то пора эвакуировать Мукден, чего не было сделано. 19 февраля правому флангу уже пришлось отходить с боями, Объективности ради отметим, что именно в этот день Куропаткин приказал эвакуировать дивизионные обозы, но из-за штабной неразберихи приказ дошел до командиров корпусов с пятидневным опозданием 48 .

Оценивая результаты последнего сражения Маньчжурских армий, А. И. Деникин писал: "Я не закрываю глаза на недочеты нашей тогдашней армии, в особенности на недостаточную подготовку командного состава и войск. Но, переживая в памяти эти страдные дни, я остаюсь в глубоком убеждении, что ни в организации, ни в обучении и воспитании наших войск, ни, тем более, в вооружении и снаряжении их не было таких глубоких

стр. 74


органических изъянов, которыми можно было бы объяснить беспримерную в русской истории мукденскую катастрофу. Никогда еще судьба сражения не зависела от причин не общих, органических, а частных" 49 . С этим утверждением можно согласиться, если считать "частным" систему управления войсками, неработоспособность армейских штабов.

В начале сражения в них не было единого взгляда на происходившие события. Если Куропаткин не мог уловить, какой из двух фланговых ударов противника наиболее опасен, то в штабе 3-й армии ожидали решающего удара в центре, на собственных позициях. Взаимное непонимание приводило к взаимоисключающим приказам. Действия армий были плохо скоординированы. В 3-й армии прекрасно работала связь (были приобретены немецкие телефоны, которые хорошо передавали звук на 8-10 км). Соседние армии не имели таких аппаратов. Когда днем 19 февраля на правом фланге русских армий обозначился успех наступавших японцев, в штаб 3-й армии позвонил Куропаткин и попросил послать кого-нибудь туда, то есть во 2-ю армию Каульбарса, для того, чтобы навести порядок. К вечеру японцев остановили, но отбросить их назад не удалось- противник установил на занятых позициях пять пулеметов. Сказывалось и то, что в тылу русских войск уже поджигали склады и землянки 50 . В такой ситуации трудно было ожидать от солдат безусловной готовности идти вперед.

12-часовое отсутствие Алексеева в штабе способствовало расстройству управления войсками армии. 20 февраля командир VI Сибирского корпуса генерал Л. Н. Соболев получил от Алексеева приказ отступить на чрезвычайно невыгодные позиции. Этот отход мог поставить соседний I армейский корпус (1-й армии) в тяжелое положение. Соболев отказался выполнять этот приказ, тем более что его корпус, на который так мало надеялись перед боем, хорошо держался. Генерал-квартирмейстер звонил и настаивал, ссылаясь на решение главнокомандующего, но потом оставил вопрос на усмотрение командира корпуса. Дело в том, что, вернувшись от Каульбарса, Алексеев получил приказание об отходе на невыгодные позиции. Телефоны работали до 2 часов ночи 20 февраля. Заснув после тяжелого дня, генерал-квартирмейстер обнаружил, что к 6.30 утра распоряжения войскам не были отправлены, а офицеры его штаба спят! После этого Соболеву позвонил начальник штаба армии Мартсон и сообщил, что произошла ошибка. VI Сибирский корпус должен был оставаться на месте, где 20-22 февраля он блестяще отразил 12 атак противник. Однако все попытки перейти в контрнаступление были неудачными- не удавалось наладить совместную работу штабов 2-й и 3-й армий, издававших взаимоисключающие приказы. Когда же удары наносили части 3-й армии, они натыкались на японские пулеметы. Подавить их шрапнельным снарядом русская пушка не могла. Начала сказываться утомленность войск. По свидетельству Алексеева, во время одной из атак 22 февраля солдаты кричали: "Нас расстреливают пулеметами; где же наши пулеметы; дайте нам пулеметы!" 51 .

Ухудшение положения на правом фланге требовало быстрых мер, и главнокомандующий решил сузить фронт 3-й армии, вывести ее из плацдарма на Хуньхе, за рекой, рассчитывая таким образом сберечь силы для формирования будущих отрядов. Этот расчет оказался поверхностным, так как "мукденские позиции" были очень слабо укреплены, замерзшая река не представляла серьезного препятствия. Еще хуже было то, что внезапное отступление, предпринятое в ночь на 23 февраля, имело импровизационный характер. Причину суматохи объяснил Алексеев, которому приказ об отходе доставили вечером 22 февраля: "Удручающе действует всегда то, что приказание его [Куропаткина] получается уже тогда, когда нужно его исполнить. Какое-то полное забвение расстояния, времени, сил людей. Чисто сказка" 52 . Эвакуировался и штаб 3-й армии, его переводили к восточным воротам Мукдена.

Армия, уходя, бросала огромные склады с обувью, продовольствием- зерном, сухарями, мороженой рыбой и мясом. Первоначально их запретили поджигать, так как боялись, что дым потянет на позиции за Хуньхе и тем облегчит японцам наступление. Часть командиров разрешила

стр. 75


солдатам "попользоваться" этими запасами. Оставление их в неприкосновенности было трудно понять, и это еще более ухудшало моральную обстановку внезапного отхода. Потом склады все же начали поджигать. Оставшемуся наблюдать за отходом Алексееву через каждые 10 минут докладывали о том, что подожжена очередная деревня или склад. Противоречивость приказов вела к тому, что в тылу среди отступавших стали проявляться грозные признаки разложения. Заместитель Алексеева вспоминал: "Переход из Сахетуни в Импань был очень печален: в полной темноте горели подожженные огромные склады и деревни; госпитали и разного рода обозы спешно и в беспорядке двигались к Хуньхе, многие еще продолжали укладываться; от грохота колес по мерзлой земле стоял шум, смешивавшийся с нестройными криками и звуками от лопавшихся патронов, в изобилии бросаемых в огонь; кое-где спешно разбирали какие-то интендантские склады, слышалась пьяная ругань... Заметны были признаки полного беспорядка... На переправе у Хуньхепу- давка, беспорядок. Как я узнал потом, в подобной обстановке был тяжело ранен своими же солдатами, грабившими какой-то склад, инспектор госпиталей нашей армии, полковник Тимофеев, хороший, жизнерадостный человек, впоследствии скончавшийся". (Тимофеев был братом жены Куропаткина и умер от ран в июне 1905 года. Пытаясь остановить солдат, он угрожал им револьвером и был застрелен ими 53 .)

Прикрывавшие отход части не имели соблазна в виде оставляемых складов и действовали организованно. Последние пять батальонов и строители конно- железной дороги отступили в порядке, перед самым носом у японцев вывозя секции переносного железнодорожного полотна. С ними отошел и Алексеев. Японцы дали русским частям переправиться через реку и только после этого продолжили наступление 54 .

Отход с плацдарма заставил штаб 3-й армии задуматься о создании резерва, который мог бы пригодиться для прикрытия отступления, на этот раз от Мукдена. Такой резерв был собран на южной окраине города, у выхода на Мандаринскую дорогу. Резерв состоял из 11-го пехотного Псковского и 242-го пехотного Белебеевского полков, одного батальона Прагского полка. Из этих 8- 9 батальонов уже 23 февраля два были взяты Куропаткиным во 2-ю армию, остальные несколько раз по его приказу поднимались, но затем возвращались. Главнокомандующий постоянно требовал от штаба 3-й армии батальонов для усиления 2-й, а Алексеев хотел использовать часть резерва, чтобы прикрыть позиции по покрытой льдом Хуньхе. В результате к вечеру 23 февраля в резерве 3-й армии осталось менее трех батальонов, так как возвращенные Куропаткиным части резерва еще находились на марше. А через сутки сконцентрированного резерва у армии уже практически не было 55 . Последствия сказались немедленно.

Ранним утром 25 февраля на Мандаринской дороге Алексеев попытался организовать арьергард, как это удалось сделать с 5 батальонами во время отступления с плацдарма на Хуньхе. "Так как Мандаринская дорога, - вспоминал ген. Баженов, - как впоследствии оказалось, предназначена была для частей и обозов 3-й армии, то и водворение порядка на этой дороге могло быть сделано только начальством этой армии. И действительно, проехав верст 8 от Мукдена, мы встретили на дороге генерал-майора Алексеева... Среди двигавшихся повозок генерал был один, и, как он нам объяснил, он озабочен был составлением арьергарда и расположением его на позиции для того, чтобы пропустить весь двигавшийся обоз и затем прикрывать общее отступление. Старания генерала плохо осуществлялись, так как не только предназначенных в арьергард двух полков... нигде не было видно, но не было видно даже и других каких-либо сплоченных частей, которые можно было бы употребить для составления арьергарда. К тому времени, как мы подъехали к генералу, ему удалось задержать при себе две-три роты одного из полков, предназначенных в арьергард; роты эти генерал поставил шагах в ста в стороне от дороги, чтобы они не были захвачены беспорядочной толпой, двигавшейся по этой дороге". "25 февраля, - писал через 10 дней после этих событий Алексеев, - русская армия

стр. 76


пережила день бедствия и позора, имея право рассчитывать на победу или по крайней мере на спокойный уход к северу от Мукдена, понеся при этом лишь моральный удар... Но наш воевода [Куропаткин] заставил нас пережить горечь поражения, подобного которому давно уже не приходилось испытывать" 56 .

Однако виноват был не только Куропаткин. Трудно найти более показательный пример отсутствия штабного руководства армиями, чем организация, или, вернее, дезорганизация отступления от Мукдена. Именно по этой причине сражение закончилось такой убедительной победой японцев, а не превратилось, как это было после Ляояна, в обычное и довольно неплохо организованное отступление. Вначале все шло по знакомому сценарию. Эвакуировать армейское имущество было невозможно: в районе городского вокзала было собрано свыше 3600 вагонов зерна и сухарей, свыше 1000 кубических саженей угля, огромное количество фуража. С вечера 24 февраля из Мукдена выводился подвижной железнодорожный состав. Эшелоны по 52-55 вагонов уходили "пакетами"- группами по 8-16 поездов, отходивших с интервалами в несколько минут. Около 6 утра 25 февраля отошел последний "пакет". Крыши вагонов были облеплены людьми- начиналась паника. Оставшееся имущество жгли. Для отступления 2-й армии предназначалась дорога вдоль высокой (до 10 метров) насыпи. Однако по ней отступил лишь штаб этой армии со штабным обозом, до войск эта диспозиция не была доведена и они потянулись на привычную Мандаринскую дорогу 57 . Ни Рузский, ни Бабиков не справились со своими обязанностями.

Между тем, дорога эта была предназначена только для войск 3-й армии; их отступление должно была обеспечить 2-я армия, и только после этого ей полагалось вдоль железнодорожной насыпи уйти на север, к Телину. В результате на дороге, проходившей частично по теснинам, с крутыми спусками, скопилось свыше 300 000 человек - 370 батальонов, приблизительно 1000 орудий, десятки тысяч повозок 58 . До того, как масса войск 2-й и 3-й армий, уже основательно расстроенная "отрядными импровизациями", перемешалась там, отступление 3-й армии шло в относительном порядке.

24 февраля в 18.00 штабс-капитан А. А. Свечин (офицер для поручений при управлении генерал-квартирмейстера) известил по телефону Алексеева, что японцы перешли Хуньхе на участке IV Сибирского корпуса и устремились в тыл армии, за Мукден, к поселку Пухэ. С утра бушевал ураган, несший на русские позиции тучи пыли, под их покровом противник и перешел реку по льду. Главнокомандующий был извещен о прорыве около 19.00. В начале девятого вечера в штабе 3-й армии получили приказ Куропаткина об отходе по Мандаринской дороге. Сразу были собраны все офицеры, которые начали писать под диктовку Алексеева диспозицию для отхода корпусов. Приказ был дублирован по телефону, работа закончилась в 22.00. Приказ гласил: "24 февраля 1905 г. Между 9-10 часами вечера. Восточная Импань. 3-й армии предписано, с наступлением темноты, отойти от предмостных укреплений вдоль Мандаринской дороги, не втягиваясь в Мукден. 2-й армии задерживать противника до отхода 3-й армии из предмостных укреплений и затем отойти вдоль железной дороги, прикрывая движение 3-й армии от ударов с запада" 59 .

Так как Мукден оставался официально нейтральным городом, русские войска его не занимали и обходили вдоль стен, где дорог и мостов, естественно, не было. К тому же продолжалась буря. Часть корпусов выступила с опозданием в несколько часов- от 23.00 24 февраля до 01.00 25 февраля. Обозы, артиллерия, войска двигались зигзагообразными колоннами, с трудом нащупывая путь. Связь корпусов со штабом армии и соседями была потеряна. Около 04.00 25 февраля штаб армии также начал отступление в тыл. Алексеев выехал на Мандаринскую дорогу и увидел на ней результат слияния обозов, артиллерии и войск 2-й и 3-й армий: "Море повозок вливалось потоками с различных боковых дорог. Беспорядочно, в несколько рядов, все это тянулось к северу и тянулось почти до 10 часов

стр. 77


утра. Только в 11 часов могли тронуться наши ничтожные по силе войска 3-й армии" 60 .

На деле положение ранним утром 25 февраля было гораздо хуже. Создались пробки, в которых колонны больше простаивали, чем двигались. Все перемешалось. Генерал из штаба 2-й армии так описал картину, которую он застал около 06.00: "При выходе из Мукдена на Мандаринскую дорогу мы сразу наткнулись на такой хаос и такой вопиющий беспорядок, который далеко превосходил самые мрачные представления мои о беспорядочном отступлении. Со всех улиц Мукдена и вообще со всех сторон повозки, пушки, команды, или, вернее, толпы людей - спешили на Мандаринскую дорогу, и у самого выхода из города образовалась какая-то беспорядочная масса, которая сама себе не давала возможности двигаться. Тут были и понтоны, которые, неизвестно для какой надобности, держались до последнего времени в Мукдене, и санитарные транспорты, и повозки артиллерийских парков, и патронные двуколки, одним словом, - повозки обоза всех трех разрядов, артиллерийские орудия и толпа будто бы искавших свои части людей; все это не только не было распределено по родам повозок, но не было даже вытянуто в одну, две, три, хотя бы в 10 линий, а составляло доподлинно какую-то громадную кучу, в которой каждый хотел двигаться сам по себе, нередко даже по пути других повозок. На беду, недалеко от выхода из города дорога имела вид врезанного в высокую гору дефиле; тут образовалась пробка, явно свидетельствующая о том, что весь этот беспорядок произошел вследствие крайней нераспорядительности начальства и полного безначалия в обозе" 61 .

Так как резерва, чтобы попытаться навести порядок среди отступавших, не было, Алексеев послал часть своих офицеров за дефиле - упорядочить обозы и направить отступавших широким фронтом вдоль дороги, благо промерзший грунт допускал такое движение. За дефиле на расстоянии километра слева и справа от дороги массами текло то, что раньше было армией. Одновременно генерал-квартирмейстер сделал попытки установить связь с VI Сибирским корпусом, потерянным в ходе движения вокруг Мукдена. Когда его головные колонны около 08.00 вышли из предгорья на дорогу, положение еще более осложнилось. Командир корпуса вспоминал: "На обширной площади, шириною в 5-7 верст и длиною в 15-20 верст, несколько всхолмленной, почти лишенной растительности и залитой лучами южного солнца, стояли и двигались войска и обозы трехсоттысячной армии. С трех сторон гремела артиллерийская канонада. Картина была грандиозная... Сразу нельзя было разобрать, что именно происходило. Войска двигались, как это мне показалось, большими массами, почти без промежутков. Обозы тянулись вереницею. Движение было очень медленное, так что в первую минуту, когда перед нами открылось отступление огромной армии, мне показалось, что войска не двигаются, а стоят на месте" 62 . Несколько ручьев, оврагов и река с обрывистыми берегами - все это никак не способствовало быстрому движению беспорядочной массы шириной в несколько километров.

Железнодорожный вокзал и окружавшие его склады также находились за городом, как раз на пути отступавших войск. Второй раз за короткое время люди, измотанные двухнедельными боями в февральские морозы, оказывались перед одним и тем же искушением. Оставляемые запасы разбирались- из-за "пробки" на Мандаринской дороге и медленного движения солдаты перемешавшихся частей вынуждены были простаивать около уничтожаемых запасов продовольствия, обмундирования, спирта. Видя оставление города, многочисленные "вольные" торговцы начали раздавать свои товары, состоявшие прежде всего из спиртных напитков. Появилось большое количество пьяных, часть из них бесцельно бродила между городом и станцией. "Расплывшаяся на широком фронте, - писал Алексеев, - эта сволочь повалила назад уже вполне беспорядочной толпой. Ни уведомления, ни шашки, ни угроза револьвером не могли сдержать мерзавцев, потянувших в узкое пространство, еще не замкнутое неприятелем". Его близкий сотрудник и друг полковник С. К. Добророльский, тоже участник

стр. 78


этих событий, вспоминал через два года: "Трудно, если не невозможно было бороться со стихийным потоком повозок и лошадей; поздно было принимать меры здесь, на Мандаринской дороге; все неудержимо лезло бессознательно назад, руководимое общим желанием выбраться скорее из района боя, громовые отзвуки которого и справа, и слева действовали угнетающим образом на нестроевых и обозных" 63 . Около 9 часов утра японцы обстреляли дорогу из орудий, началась паника.

В какой-то момент единственной управляемой силой в распоряжении Бильдерлинга, Мартсона, Алексеева являлся штабной конвой. Один из его младших офицеров предложил отправить этих кавалеристов в атаку на японские орудия. Но кризис был преодолен силой нескольких полков, отступавших в порядке, - их и направили на выстрелы. После этого Бильдерлинг и Мартсон отправились дальше, а руководить, или, вернее, пытаться руководить, остался Алексеев. Руководство его сводилось преимущественно к тому, что, находя в отступавшей толпе какую-нибудь часть с офицерами и в относительном порядке, генерал-квартирмейстер направлял ее прикрывать отступление. Беспорядок рос лавинообразно, начиналось полное падение духа, обращавшее части в бегство при одном лишь виде разъезда противника. Тем не менее управляемые подразделения еще встречались. Это мог быть и батальон с батареей и пулеметом, и даже команда хлебопеков - все использовалось для укрепления цепи по сторонам Мандаринской дороги. "Недоумевавшие лица солдат этой команды, - вспоминал находившийся при Алексееве Парский, - хорошо запечатлелись в моей памяти" 64 .

Естественно, что для этого импровизированного заслона, находившегося под обстрелом артиллерии, было важно иметь поддержку собственных батарей. Но управлять огнем в этом беспорядке было сложно; некоторые из батарей самовольно снимались с позиций, отстрелявшись по одной, раз указанной цели. При приближении японской пехоты артиллеристы не хотели рисковать своими орудиями и уводили их на дорогу. К часу дня масса отступавших войск опять оказалась под перекрестным обстрелом японских пушек. И здесь, в котловине у реки Пухэ, армия окончательно разложилась, именно с этого момента применимы слова Алексеева: "25 февраля армия не хотела сопротивляться" 65 . В обозе и среди отступавших началась паника, после которой порядок уже навести было невозможно. Офицеры штаба армии собирали бежавших группами по 15-20 человек, но они разбегались при первом же взрыве шимозы. Повозки мчавшихся обозов калечили людей, особенную опасность представляли артиллерийские парки с мощными лошадьми, сметавшими все на своем пути. Находившийся с конницей у западного края "Мукденского горлышка" Деникин имел возможность наблюдать происходившее: "Одни части пробивались с боем, сохраняя порядок, другие, расстроенные, дезориентированные- сновали по полю взад и вперед, натыкаясь на огонь японцев. Отдельные люди, то собираясь в группы, то вновь разбегаясь, беспомощно искали выхода из мертвой петли. Наши разъезды служили для многих маяком... А все поле, насколько видно было глазу, усеяно было мчавшимися в разных направлениях повозками обоза, лазаретными фургонами, лошадьми без всадников, брошенными ящиками и грудами развороченного валявшегося багажа, даже из обоза главнокомандующего... Первый раз за время войны я видел панику" 66 .

Обозные обрубали постромки и спасались верхом. О масштабах происходившего можно судить по потерям 2-й и 3-й армий в материальной части. Были потеряны 29 скорострельных орудий, 46 лафетов, 44 передка, 547 зарядных ящиков, 279 патронных двуколок, 753 хозяйственных двуколки, 79 походных кухонь, 489 разных повозок. Теттау говорит о 6000 повозок, потерянных при отступлении от Мукдена. Большая часть этих потерь пришлась на Мандаринскую дорогу. Гибель обоза завершила разложение еще контролируемых войск. Штаб ничего не мог сделать. Солдаты бросали оружие, грабили брошенное имущество, даже повозки штаба 3-й армии. Алексеев лишился в эти минуты своих орденов и части бумаг, находившихся в обозе, он не сомневался, что это было результатом действий мародеров. Территория в несколько квадратных километров была усеяна убитыми,

стр. 79


ранеными и... пьяными. Штаб армии снова собрался у выхода из этой котловины. "Обширное ровное поле было усеяно шедшими и бежавшими врассыпную солдатами, - вспоминал Парский, - всюду валялись сломанные повозки с выброшенными из них вещами, некоторые из них горели, видны были бежавшие люди и много лошадиных трупов... Это была картина бегства!" 67

Японцы не сразу заметили отход русских сил из "мешка" и начали преследование около полудня 25 февраля. Только тогда армия Оку начала движение и заняла Мукден к 4 часам дня; в результате русские арьергарды были отрезаны 68 . Отряд генерала Ганненфельда втянулся в город и вынужден был сдаться. Организованное отступление смог организовать только подполковник Генерального штаба Л. Г. Корнилов - начальник штаба 1- й стрелковой бригады. Под его руководством 17 рот из 3 стрелковых полков не только сумели сохранить порядок, но и присоединили к себе стихийно отступавшие команды. Теснимый и обстреливаемый с трех сторон, отряд Корнилова спас несколько пулеметов и знамя 10-го стрелкового полка и к 7 часам вечера соединился с основными силами армии. Корнилов уходил вдоль насыпи железной дороги. Арьергардный бой шел без всякого руководства высшего начальства. Руководства и не могло быть: до вечера связь между штабами армий и штабом главнокомандующего отсутствовала 69 . Русская армия понесла потери. Кроме оставленных 29 скорострельных пушек, были потеряны две полевые мортиры и два поршневых орудия. В плен попали почти 30 тыс. рядовых, один генерал, убитыми и ранеными свыше 60 тыс. человек 70 .

Катастрофа под Мукденом, или, вернее, неудачное сражение под Мукденом, закончившееся катастрофой на Мандаринской дороге, интересна по несколькими причинам. Она имела многоплановые последствия.

Во-первых, возможной она стала в результате работы импровизированных штабов, поэтому генералитет, прошедший это испытание, во время первой мировой войны избегал повторения этих ошибок. В случае создания новых армий Алексеев, например, предпочитал направлять на фронт уже сложившиеся управления армий.

Во-вторых, на Мандаринской дороге судьба свела людей, отношения между которыми имели огромное значение в событиях 1914-1918 годов. Достаточно назвать имена Алексеева, Рузского, Корнилова, Деникина, С. Л. Маркова. Истоки знаменитой вражды между Рузским и Алексеевым, например, нужно искать не во время Галицийской битвы 1914г., а во время Мукденского сражения. Именно ошибки штаба 2-й армии, возглавляемого Рузским, привели к тому, что произошло на Мандаринской дороге. В то же время известно, что Корнилов весьма критически относился к организационным и даже военным способностям Алексеева - в 1917и 1918 годах это также имело большое значение, и нельзя не признать, что в глазах младшего поколения генштабистов (Деникина, Маркова) авторитет Корнилова стоял выше, чем у кого-либо; начало его популярности приходится именно на февраль 1905 года.

В-третьих, эти февральские дни породили у участников мукденских боев критическое отношение не только к армейским, но и вообще к государственным порядкам. Любое поражение наводит современников на мысли о преобразованиях. Их масштаб зависит от того, насколько велика, в оценках проигравшей стороны, катастрофа. У Алексеева эти мысли далеко выходили за рамки только военных реформ. Дни 23-27 февраля 1905г. долгое время оставались самым черным моментом его жизни, его участие и роль в событиях Мукдена позволяют лучше понять поведение начальника штаба верховного главнокомандующего в Феврале 1917 года.

Примечания

1. ПАРСКИЙ Д. Воспоминания и мысли о последней войне (1904-1905гг.). СПб. 1906, с. 11.

2. Русско-японская война. Из дневников А. Н. Куропаткина и Н. П. Линевича, Л. 1925, с. 57; КУРОПАТКИНА. Н. Отчет генерал-адъютанта Куропаткина. СПб. 1906, с. 31.

стр. 80


3. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), ф. 855, карт. 1, д. 35, л.1.

4. Отчет о деятельности управления генерал-картирмейстера 3-й Маньчжурской армии за время войны 1904-1905 гг. СПб. 1907, с. 3; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 1, л. боб.

5. ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 10; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 2, л. 1.

6. РЕДИГЕР А. История моей жизни. T.I. М. 1999, с. 400-401; Русско-японская война. Из дневников, с. 57; КУРОПАТКИН А. Н. У к. соч., с. 31.

7. Отчет о деятельности, с. 3-5; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 9.

8. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 32, л. З-Зоб., 6об., 14об" 28об.

9. БАЖЕНОВ П. Н. Сандепу - Мукден. Воспоминания очевидца - участника войны. СПб. 1911, с. 10; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 13; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 32, л. 9об.

10. СОБОЛЕВ Л. Н. Куропаткинская стратегия. СПб. 1910, с. 83; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 32, л.36, Збоб.

11. МАРТЫНОВ Е. И. Воспоминания о русской-японской войне командира пехотного полка. Плоцк. 1910, с. 387-388; Отчет о деятельности, с. 5.

12. ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 10.

13. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 32, л. 31; КУРОПАТКИН А. Н. Ук. соч., Т. 3. СПб. 1906, с. 237;

ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 15.

14. МАРТЫНОВ Е. И. Ук. соч., с. 388; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 19-20; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 17.

15. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 32, л. 18, 53; Отчет о деятельности, с. 6; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 9; СОРОКИН А. И. Русско-японская война 1904-1905 гг. М. 1956, с. 241.

16. СОБОЛЕВ Л. Н. Ук. соч., с. 86.

17. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 32, л. 50об., 4; ТЕТТАУ Э. Восемнадцать месяцев в Маньчжурии с русскими войсками. Ч. 2. СПб. 1908, с. 14.

18. КУРОПАТКИН А.Н. Ук. соч. Т. 3. СПб. 1906, с. 32, 37.

19. ГРИННЕНБЕРГ О. Изнанка "операции охвата левого фланга расположения армии Оку" в январе 1905г. СПб. 1909, с. 4, 12; КУРОПАТКИН А. Н. Ук. соч. Т. 3. 1906, с. 33;

Русско-японская война. Из дневников, с. 59.

20. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 32, л. 57; Русско-японская война. Из дневников, с. 63.

21. ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 10, 28; Отчет о деятельности, с. 324.

22. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 1, 1об.

23. ТЕТТАУ Э. Куропаткин. 4.2. СПб. 1914, с. 282; Русско-японская война в сообщениях в Николаевской Академии Генерального штаба. Ч. 2. СПб. 1907, с. 85.

24. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 2об.

25. Русско-японская война в сообщениях. Ч. 2, с. 68-69.

26. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 3.

27. Там же; ГРИППЕНБЕРГ О. Ук. соч., с. 4.

28. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 6об.

29. ТЕТТАУ Э. Восемнадцать месяцев, с. 245; БАЖЕНОВ П. Н. Ук. соч., с. 58.

30. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 4, 6-6об.

31. СОРОКИН А. И. Ук. соч., с. 250-251; БАЖЕНОВ П. Н. Ук. соч., с. 94, 95, 97- 98; ГАМИЛЬТОН Я. Записная книжка штабного офицера во время русско- японской войны. Т. 2, СПб., 1907, с. 28.

32. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 26.

33. БАЖЕНОВ П. Н. Ук. соч., с. 120; ТЕТТАУ Э. Восемнадцать месяцев, с. 264.

34. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 15; ГАМИЛЬТОН Я. Ук. соч., с. 26.

35. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 15, 16, 22об.

36. КАУЛЬБАРС А. В. 2-я армия под Мукденом. Ч. 2. Одесса. 1908, с. 5.

37. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 23-25, 19; ПАРСКИЙ Д. Причины наших неудач в войне с Японией. СПб. 1906, с. 19.

38. Отчет о деятельности, с. 335; БАЖЕНОВ П. Н. Ук. соч., с. 110, 133; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 24.

39. КАУЛЬБАРС А. В. Ук. соч., с. 5-6; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 33.

40. Русско-японская война. Из дневников, с. 73; КАУЛЬБАРС А. В. Ук. соч., с. 7, 11, 17; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 26об.

41. WASHBURN S. Field Notes from the Russian Front. Lnd. Vol. 1 [1915], p. 65; ГАМИЛЬТОН Я. Ук. соч., с. 22, 49.

42. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 39, 44.

43. СОБОЛЕВ Л. Н. Ук. соч., с. 119; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 45, 45об.

стр. 81


44. Отчет о деятельности, с. 29.

45. ТЕТТАУ Э. Восемнадцать месяцев, с. 266.

46. СОБОЛЕВ Л. Н. Ук. соч., с. 150-151; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 50об.

47. ГРУЛЕВ М. В штабах и на полях Дальнего Востока. Ч. 2. СПб. 1909, с. 335.

48. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 17, 17об.; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 50; ЛЕВИЦКИЙ Н. А. Русско-японская война 1904-1905гг. М. 1938, с. 284.

49. ДЕНИКИН А. И. Путь русского офицера. М. 1990, с. 145.

50. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 44об.; д. 34, л. 18; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 13.

51. СОБОЛЕВ Л.Н. Ук. соч., с. 164, 166, 170; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 34, л. 19, 12об., 19об.

52. СОБОЛЕВ Л. Н. Ук. соч., с. 170, 186; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 50; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 34, л. 20об.

53. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 34, л. 20об.; д. 35, л. 37; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 51.

54. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 34, л. 21.

55. ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 52-54; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 34, л. 21 об.; Отчет о деятельности, с.38-39.

56. БАЖЕНОВ П. Н. Ук. соч., с. 300-301; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 48.

57. ТЕТТАУ Э. Восемнадцать месяцев, с., 349, 351; БАЖЕНОВ П. Н. Ук. соч, с. 297.

58. ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 51 об.; СОБОЛЕВ Л. Н. Ук. соч., с. 219.

59. Отчет о деятельности, с. 39, 336; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 54.; СОБОЛЕВ Л. Н. Ук. соч., с. 194, 297; ТЕТТАУ Э. Восемнадцать месяцев, с. 353.

60. СОБОЛЕВ Л. Н. Ук. соч., с. 190, 201, 203, 208; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 52.

61. БАЖЕНОВ П. Н. Ук. соч., с. 299.

62. ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 55-56; СОБОЛЕВ Л. Н. Ук. соч., с. 210.

63. Русско-японская война в сообщениях. 4.2, с. 231-232; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л.52об.

64. ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 56-58; ГРУЛЕВ М. Ук. соч., с. 316.

65. Отчет о деятельности, с. 44; СОБОЛЕВ Л. Н. Ук. соч., с. 225; ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 53.

66. Русско-японская война в сообщениях, с. 232; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 60; ДЕНИКИН А. И. Ук. соч., с. 145.

67. СОБОЛЕВ Л. Н. Ук. соч., с. 213; ТЕТТАУ Э. От Мукдена до Портсмута. СПб. 1914, с. 1;

ОР РГБ, ф. 855, карт. 1, д. 33, л. 52об.; д. 34, л. 24об.; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 60-61.

68. ЛЕВИЦКИЙ Н. А. Ук. соч., с. 284.

69. КУРОПАТКИН А.Н. Краткий очерк русско-японской войны до Мукденских боев включительно. Б. м. Б. г., с. 78-79; Русско-японская война в сообщениях, с. 235; ПАРСКИЙ Д. Ук. соч., с. 62.

70. Русско-японская война в сообщениях, с. 236-237.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/Русская-армия-на-сопках-Маньчжурии

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

О. Р. Айрапетов, Русская армия на сопках Маньчжурии // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 24.03.2021. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/Русская-армия-на-сопках-Маньчжурии (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - О. Р. Айрапетов:

О. Р. Айрапетов → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
601 просмотров рейтинг
24.03.2021 (1101 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
21 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
Русская армия на сопках Маньчжурии
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android