Историческая наука добилась значительных успехов в изучении государственной символики ¹ . Однако остаются еще проблемы, от решения которых зависит понимание истории становления русской государственности. Одна из этих проблем - интерпретация изобразительного символа Русского государства, который закрепился в конце XV века в виде всадника (ездеца), поражающего копьем змея.

Как известно, современники были убеждены в том, что на коне изображен сам царь ² , хотя не приводилось никаких прямых объяснений того, почему так следует считать. Известный публикатор рисунков древних русских печатей Ф. Бюллер недоумевал: "Царь никогда бы не позволил изобразить себя полуодетым!" Впрочем, он же допускал, что "история о самом царе на коне в виде римского воина возможна только как фикция, метафора, аллегория православного монарха, поражающего неверных". ³ Однако это допущение также не объясняет истоки семантического наполнения образа ездеца. Отсутствие поясняющих текстов, исходящих от самих современников, создает "вакуум", который заполняется уже искусственно. В новейшем обобщающем труде по истории печатей утверждается, что "культ св. Георгия трансформировался в культ воина- защитника и борца со злом". Московские князья, по мысли Н. А. Соболевой, переносили на себя "не только одеяния Георгия-воина, но и его внешний вид" ⁴ .

Однако обращение к текстам легенды о "чюде" св. Георгия не делает понятным тот символ, который мы встречаем на первых русских печатях. Суть легенды заключается в том, что дракон был укрощен молитвой, обращением святого воина к помощи Бога, силой которого чудовище превращается в безропотное существо, лижущее ноги Георгия- победоносца. Царь, отдавший свою дочь дракону, был язычником, гонителем христиан, не знавшим истинной веры. Георгий привел укрощенного змея в город и сказал: "Веруете ли всем сердцем в Господа нашего Исуса Христа, Сына Божия, то оубию змия сего; аще же не веруете, то пущу на вас кровопивца сего". Увидев это "страшное чюдо", люди высказались за принятие крещения. Георгий отрубил голову уже укрощенному дракону, существу покорному ⁵ . Никаких данных о том, как именно этот "текстуальный" образ св. Георгия "трансформировался" в "защитника добра от зла", Соболева не приводит.

Иконографический материал также не способствует решению проблемы, поскольку недостаточно еще изучено то, какими письменными текстами или устными преданиями пользовались художники и как именно воспринимали этот иконографический образ современники. Иконописцы едва ли ограничивались только легендой

Юрганов Андрей Львович - кандидат исторических наук, доцент Российского государственного гуманитарного университета.

стр. 118

о "чюде". Переосмысление образа могло происходить на основе контаминации разных текстов, традиций и т. д. Между тем всадник, поражающий копьем змея, олицетворяет собой не только Георгия-победоносца, но и архангела Михаила, который действительно считался покровителем династии Калитичей. Его изображения в лицевых апокалипсисах поражают сходством с государственной символикой. Зло не существовало в то время вне религиозных представлений как зло онтологическое, зато хорошо известно, с каким злом вел борьбу Михаил архангел.

Итак, как ни парадоксально, ездец как символ Русского государства в древних изображениях на печатях не описан с содержательной стороны. В историографии существует тенденция считать, что толкование сюжетов, встречающихся на печатях, может иметь интерес лишь с точки зрения осмысления художественных представлений эпохи и вкусов владельца печати, а потому они не могут быть поставщиком "социальной информации", как монеты. На самом же деле для мышления средневекового человека не существует "праздных", нейтральных с точки зрения мировосприятия изображений, выполняющих исключительно эстетическую функцию. "Всякое изображение несло несколько смыслов, каждый из которых имел, видимо, функциональное назначение. При источниковедческом анализе печатей наиболее существенными представляются как раз символическая и аллегорическая интерпретация изображений" ⁶ .

Это относится и к содержанию композиции, в которой ездец вступает в противоборство со змеем. Важно раскрыть общую динамику главных изменений в изображениях, которые прослеживаются с конца XV века до правления Алексея Михайловича включительно. Для анализа использованы подлинные печати документов, хранящихся в Древлехранилище РГАДА ⁷ ; указанный комплекс материалов вполне репрезентативен.

Рассмотрим отдельно изображения всадника, коня и змея, а затем проследим отношения между этими фигурами в единой композиции.

1. Всадник. На первых печатях (1497, 1504, 1514, 1526, 1542 гг.) ⁸ он в княжеской шапке, доспехах, к ним прикреплен плащ. Видимо, со второй половины XVI в. в качестве головного убора и символа власти утверждается корона; ее можно видеть на печатях 1584, 1621, 1627, 1658 гг. и др. Доспехи в основном пластинчатые. Необычна печать 1621 г.: судя по всему, на доспехе изображен крест, хотя полной уверенности нет, ибо это место на печати затерто. Обычно всадник держит в двух руках копье; это особенно хорошо видно на печатях 1542, 1621 годов. Но на печати 1627 г. ⁹ также отчетливо можно увидеть, что всадник в левой руке держит повод, а в правой копье.

2. Конь. На печатях видно, что конь слегка присел на задние ноги и поднял передние. Рот его то закрыт (1497, 1504, 1621 гг.), то открыт (1526, 1542, 1577, 1584, 1627 гг.). В первых печатях 1497 и 1504 гг., кроме седла и узды, других убранств коня нет. Пышность этих убранств стремительно нарастает к концу XVI века. На печати 1584 г. видны пахви, паперсть, но особенно богато убранство коня на печатях 1621, 1627, 1658 гг.: изображены высокие задние луки седел, тебеньки, паперсти, пахви, наузы, поводные цепи.

3. Змей. На всех печатях змей имеет две ноги, крылья, птичью голову с клювом, два рога. На первых печатях (1497, 1504 гг.) обозначено, что левое крыло более приподнято через правое, но они оба все же параллельны телу. Головы змей большие. Ясно видно жало. Хвосты раздвоены.

На печати 1514 г. хвост либо крученный, либо раздвоенный- сказать затруднительно. Птичья голова большая, с клювом.

На печати 1526 г. хвост явно раздвоен, у змея большая голова, два рога, очень большой передний клюв, длинное жало, достающее левую переднюю ногу коня.

На печати 1542 г. неясно: повернут хвост или раздвоен. Рога изображены таким образом, что в результате возникает явный контур уха: кривые линии сходятся в одной точке. Голова большая, птичья, видны глаза. Пасть широко открыта. Четко обозначено жало.

На печати 1577 г. ¹⁰ видно, что у змея раздвоенный хвост. Вновь- два рога замыкаются так, что возникает контур уха. Судя по всему, подобная двусмысленность входила в задачу художника. Птичья голова- большая, с клювом и явно обозначенными большими глазами.

На печати царя Федора Ивановича, 1584 года ¹¹ , два кривых рога на птичьей

стр. 119

голове змея дают прежнюю конфигурацию, напоминающую ухо. Хвост змея явно раздвоен.

На печати Лжедмитрия I, 1605 г. ¹² , значительно поврежденной, заметно меняется облик змея: птичья голова с клювом и двумя рогами изображена маленькой.

На печати 1621 г. у змея очень тонкая шея, очень маленькая голова, так что едва видны рожки и совсем не видно жала. Клюв - острый, соразмерный голове, а потому небольшой. Крылья змея явно подняты вверх, как будто он собирается взлететь. Хвост изображен так, что не совсем ясно: то ли он так по-змеиному извивается, то ли раздвоен. На лапах - когти.

На печати 1627 г. у змея хвост не раздвоен, очень длинный, крылья явно подняты вверх, на тонкой шее маленькая голова с двумя рожками, обращенная в сторону всадника. Клюв - другой конфигурации; его завершение обращено вверх, а не вниз, как обычно. Такая же композиция - на печати 1658 года ¹³ .

3. Основой композиции ранних печатей является изображение схватки. Главный ее элемент - змей вот-вот ухватит коня за пятку левой передней ноги, и в этот момент наносится удар. Эта композиция меняется. По крайней мере, на печати Федора Ивановича 1584 г. мы видим, что змей уже не угрожает пятке коня, хотя на печати Ивана Грозного 1577 года схватка изображалась еще традиционной. На печати царя Михаила Федоровича 1627 года композиция обретает новое смысловое содержание: голова змея повернута в сторону всадника; показано, что копье, удар которым обычно наносился в "шею" змея, попадает теперь в пасть и выходит наружу. Такое же изображение на печати 1658 г. - видно, что изменение это не случайно, а закономерно и концептуально. Понять многие из этих изменений невозможно, не включаясь в систему представлений современников, в их ценностные ориентации.

Чтобы не приписывать им свои взгляды, не "вчитывать" в средневековые тексты свое миропонимание, необходимо изучить настроения людей в конце XV века. Русские люди с трепетом ожидали завершения всей мировой истории в 1492 году, который, будучи семитысячным годом от Сотворения Мира, считался последним. Объяснение государственной символики логичнее искать в тех источниках, которые отражают это умонастроение.

Церковная пасхалия доводилась и на Руси, и в Византии до семитысячного года от сотворения мира, а против последней даты на одной из рукописей написано: "Зде страх! Зде скорбь!"

В XIV в. мысль о конце света в семитысячном году уже волновала людей его близостью. В разных апокрифических сказаниях говорится о тех событиях, которые должны предшествовать концу света за несколько десятков лет до семитысячного года. Вся эта богатая, в основном византийская, переводная литература наполняла смыслом жизнь, придавала ей импульсы. В житии Сергия Радонежского, например, сказано, что такой светильник в Русской земле, как Сергий, недаром воссиял на скончании седьмой тысячи лет ¹⁴ . Епифаний Премудрый, описывая жизнь Стефана Пермского, передает содержание тех мнений, которые высказывали современники. Они, в частности, говорили, что Господь помилосердовал о народе Пермском и на исходе седьмой тысячи лет послал ему христианского просветителя в лице Стефана.

Вместе с тем мысли о скором конце света тревожат людей, они ощущают время через призму эсхатологических ожиданий: им кажется, что "беззаконие" нарастает, а это - верный признак прихода антихриста. В послании митрополита Киприана (1390 - 1405 гг.) игумену Афанасию, кроме наставлений, находим особую тревогу: "Ныне есть последнее время, и летом скончание приходит, и конец веку сему; бес же велми рыкает, хотя всех проглотити, по небрежению и ленности нашей. Оскуде бо добродетель, любовь преста, простота духовная отбеже; зависть же и лукавьство и ненависть въдворися, ухищрения же и высокоумия исполнихомся" ¹⁵ .

В XV веке мысли людей еще больше устремляются в будущее. Митрополит Фотий (1410 - 1431), называя свое время последним, пишет: "Сей век маловременный". Время как бы спрессовывается, сгущается. "Блажен, кто уготовил себя к осьмой тысяче, будущей и безконечной, и сего ради молю вас, - писал Фотий, - будем делать дела света, пока еще житие наше стоит" ¹⁶ . Феодосии, архиепископ Ростовский, впоследствии митрополит, в грамоте 1455 г. писал: "Яко же ныне прилучися седмая тысяща иоследняго ста 63-го лета". Значит, каждый читавший уже

стр. 120

понимал, что хотел сказать архиепископ: до конца света осталось лишь 37 лет. Еще в XIX в. С. П. Шевырев обнаружил в одном Часослове XV в. "Послание от невидимого Отца Господа нашего Иисуса Христа", в котором говорилось, в частности: "А лета и времена и дни кончаются, а Страшный Суд готовится" ¹⁷ .

Одним из самых чтимых и читаемых "предсказаний" было "Откровение" Мефодия Патарского ¹⁸ . Этому произведению безоговорочно верили, особенно после того, как выяснилось, что одно из самых страшных для православного человека пророчеств сбылось: в 1453 г. пала Византия, Царьград захватили турки.

Обратимся же к основной канве тех событий, которые под пером автора "Откровения" превращаются в волнующий рассказ о грядущем.

Сохранившиеся списки дают четыре основные редакции "Откровения". Первая редакция представлена двумя вариантами. На славянский язык текст "Откровения" переводился дважды, и оба раза в Болгарии; оба перевода восходят к различным вариантам первой греческой редакции "Откровения". Славянский перевод стал известен не позже начала XII века. На русской почве, в XV в., возникает оригинальная русская переработка "Откровения", названная интерполированной редакцией, в основу которой были положены: старый славянский перевод, дополненный сказаниями о царе Михаиле и об антихристе, фрагментами из Жития Андрея Юродивого.

В "последние лета" придут ("божиим повелением и попущением") измаильтяне и попленят всю землю. И начнут они "плоть человечю ести и кровь пити". В том проявится гнев Божий, ниспосланный на все живое. Людям это будет наказание за их беззаконие, за то, что нравственно пали они, погрязли в грехах. Будут измаильтяне царствовать семь лет, и особую немилость проявят в отношении христиан, "ходящих по закону Господню". В "Откровении" рисовалась ужасающая картина: христианских младенцев будут убивать, с их матерями творить блуд "в честных церквах". Многие предадут Христа "и последують прелести". И проснется тогда Михаил, царь греческий, и с великой яростью "вьздвигнеть оружие... и попленит жены и чеда их, а на живущаа вь земли обетованнеи сънидоут сынове царевы сь оружиемь и потребет их от земле" ¹⁹ .

Сила Бога - в царе Михаиле: она сокрушит измаильтян. Они подчинятся Михаилу. По всей земле не будет больше ратей и мятежей "и оумиритисе земле, и будет тишина на земли, - читаем во втором славянском переводе, - якова же не бысть, ни имать быти, понежь последнаа есть. И на коньць века будет веселие на земли, и вьселетсе человеци сь миром и обновет грады" ²⁰ .

Но "нападет" на людей "пагуба", потому что будет в их сердцах "тма и печаль". И разгневается на них Господь. Чудесным образом Михаил удалится (а согласно интерполированной редакции "Откровения", он взойдет на корабль, который унесет его - по Божьему повелению - на один из морских островов. Чтобы пребывать там до поры до времени - ему "уреченного").

"Тогда, - читаем во втором славянском переводе, - отвьрзутсе врата севернаа и изыдоут силы язычьскаа". Рассказ об этом божьем наказании специально поименован: "О затворенниих тартарохь". О "тартарох" или "татарах" (как можно прочитать в некоторых рукописях) нет ни слова в первом славянском переводе. В интерполированной же редакции "Откровения" говорится не о татарах, а о тех нечистых народах, которых затворил в горах Александр Македонский. Во главе нечистых народов будут стоять 24 царя. В числе первых и главных - Гог и Магог.

Кто бы они ни были, эти народы будут уничтожены архистратигом Михаилом. И затем "снидет" греческий царь Михаил и вселится в Иерусалиме ("седморица времене"). В этот момент явится антихрист. Михаил, благочестиво процарствовав, взойдет на Голгофу, "идеже есть... древо крьстное, на нем же пригвоздисе Господь нашь" и возложит поверх креста свой царский венец, поднимет руки к небу и передаст царство свое Богу. Крест же "взыдет" на небо. Это будет последний царь. За ним последует антихрист, который "седеть вь церкви Божий равно Богу". Но уже недолог отмеренный срок. В решающей схватке со злом антихрист будет побежден и наступит для всего человечества Страшный Суд.

В интерполированной редакции эти события развернуты подробнее. После гибели Гога и Магога царем станет в Царьграде некто "рахилин сын", и сотворится такое беззаконие, какого не было от Сотворения Мира, "повелит бо совокупитися отцу со дщерью, а брату с сестрою". Кто не согласится с этим, будут преданы смерти. Бог разгневается и повелит "громоу и молниям страшным сходити на

стр. 121

землю". Люди начнут от страха умирать, погибнет и царь беззаконный. Возникнут брани и нестроения. Царем станет "отметник" Христов- язычник. Он "сотворит во святых место идолы" и повелит им поклоняться. Потом в Риме будут 108 дней царствовать трое юношей. Они разделят между собой мир, но поссорятся и начнется мировая война. Будет много крови, беззаконие. Праведники будут скрываться в горах. И вот тогда "восстанет некая жена от Понта, именем Модонна", и будет царствовать она в Царьграде. Эта "дочь дьявола" породит много злобы, в граде будет мор, люди станут убивать друг друга: сын отца, отец сына. И назовет себя царица Богом. Разгневавшись, Бог пошлет Михаила архангела; тот "подрежет его (град. - А. Ю.) серпом и обвернет им и оударит его скипетром, и тако погрузит его с людми и самую жерновом обернет во глубину морьскую, и ту погибнет град" ²¹ . На торгу останется один столп - в него будут положены "честные гвозди" Господни.

В этот момент "божиим повелением" царь Михаил будет перенесен "от морских островов"- в Иерусалим на царство и будеть в нем царствовать 12 лет. К нему придет из Капернаума антихрист и будет он кроток и смирен, богобоязнен и нищелюбив, любящий правду, ненавидящий мзду и идолослужение. Но пройдут 12 лет - и Михаил пойдет на Голгофу. Снимет свой царский венец и возложит его на животворящий крест. И воздев руки к небу, "предаст царство свое Богу". Крест "взыдет на небо", а Михаил уснет вечным сном. Антихрист же своими чудесами привлечет к себе людей, "сядет во церкви, яко Бог". Будут веровать в него как в Бога и "сотворят себе его царя": "Ты еси Спас наш!". Наступит для людей время главного выбора - между Христом и антихристом. Господь пошлет Илию и Еноха обличать антихриста. Он убьет их. Тогда Господь пошлет ангела своего, который возьмет святое евангелие и честный крест, вознесет священные реликты на небо. Убиенные от антихриста вознесутся, а земля будет сожжена на семьсот локтей в глубину. Сгорит все живое. Вострубят ангелы, восстанут все, кто жил когда-нибудь - "во един возраст будут в 30 лет". И тогда явится престол Господа. Звезды падут с неба, не будет ни луны, ни солнца, море иссохнет. И сойдет Христос судить всех живых и мертвых. Антихрист и все, кто был верен ему, попадут во тьму кромешную, после чего на Суде "вопрошен" будет род людской.

Характерно, что история будущего, рассказанная в "Откровении", не стала отчужденным фактом апокрифической литературы. Мысли о собственном будущем естественно соотносились с подобными эсхатологическими произведениями средневековья.

Как отмечал Н. С. Тихонравов, в XV в. на основании "Откровения" Мефодия Патарского составлено было "полное по годам изложение страшных событий, которые должны были ознаменовать конец мира. 6935 (1427) годом должно было начаться тяжелое время: будет в этом году печаль, голод, нашестие злых иноплеменников. Царство царя Михаила распространится по всей земле, привольно будет жить всякому, много будет золота и серебра. В следующем году родится антихрист, и будет во время рождения его трус таков, какого никогда не было прежде того времени окаянного и лютого. Плач великий поднимется по всей земле, в солнце и луне появятся знамения. "Увы, увы! (плачет предсказатель) Будет тогда нам грешным горе- беда великая!" В 6940-м (1432) году останется только три года до пришествия Господня. Царство будет антихристово: в людях нужда великая, источники водные все высохнут; и начнут плакать небеса, солнце, луна и земля, как в златокованную трубу. В лето 6954-е (1446) сойдут на землю пророки и станут предсказывать страшное пришествие владыки Христа, Бога нашего; Илия пророк и Енох праведный будут обличать беззаконие и говорить антихристу: "Змей! Змей окаянный! Прельстил стадо Христовых овец". А он скажет: "Возьмем и побьем сех пророков; я- Христос Сын Божий, я- Сын Девы, я восстал из мертвых!" Схвативши пророков, антихрист убьет Илию и Еноха; и кровь их не пойдет никуда, но полежит на земле до Суда. Сойдут пред Судом ангелы, возьмут сатану, называемого антихристом, всех воинов его, всех прельщенных им и, связавши узами нерушимыми, ввергнут его со всеми его слугами в геенну огненную.

В таком виде рисовалось последнее время благочестивым людям, начитавшимся предсказаний Мефодия Патарского. Помышляя о близких испытаниях и бедствиях, списатель приведенной статьи умолял своих читателей: "Не имейте веры словам антихриста, о бедные и страшливые человеки!" ²² . К сожалению, Тихонравов, описы-

стр. 122

вая этот источник, не указал, где именно он его обнаружил, и найти его пока не удается. По всей видимости, это были чьи-то пометы на пасхальной таблице первой половины XV века.

История библейская, пророческо-апокрифическая не существовала отдельно - ее сопрягали с собственным представлением о будущем, и возникала порой своеобразная картина этого будущего.

В пасхальных таблицах XV века находим предсказания последних событий за 22 года до наступления седьмой тысячи лет. Неизвестный интерполятор обозначил рубежи, которые предшествуют главному событию.

6978 год (1469/70): "начало цесарства антикристова". Гог и Магог будут царствовать и с ними 70 цесарей. При этом Магог называется "Пермьским". Бог разгневается на них - "хулы их деля да сег[о] ради цесаря греческаг[о] Михаила поострит на ня и въставит его и тъ обратит лице свое на въсток и погубит сыны агаряны в 14 лето цесарства своег[о] и ты потребит, а и чада их огне погубит". Упоминание греческого царя Михаила явно свидетельствует, что интерполятор использовал "Откровение" Мефодия Патарского.

6990 год. "Изиде Михаил цесарь в островы морскиа" сроком на пять лет. "Тогда вста Андралих цесарь, сын беззаконный и будет цесарь в Констянтине граде".

Последовательность фактов здесь произвольная - авторская. События из "Откровения" перемежаются с событиями из Жития Андрея Юродивого - и все это вместе увязывается с "нашей" хронологией.

Царь Иоанн (о котором говорится в Житии Андрея Юродивого) будет царствовать 32 года. По окончании этого благополучного царствования наступит время иное. Царем станет Анралих. Он будет править три года. Это будет один из самых беззаконных царей. По его приказу совершатся беззакония, каких не было от Сотворения Мира и не будет до конца его.

6993 год. "Посем встанет ин цесарь... отметник Исус Христов".

6995 год. "Посем встанет первый цесарь Михаил и цесарствовати имать лето едино". И при цесарстве его соберутся все святыи и пойдут в Иерусалим к тому месту, "идеж стояста нозе Господа нашего Исус Христа".

Этот фрагмент навеян "Откровением" Мефодия Патарского. В Житии Андрея Юродивого рассказывается, что придет царь "от Аравии". Он будет царствовать только год. Он придет в Иерусалим на место, где стояли ноги Господа и отдаст ему свой царский венец и душу.

6997 год. "Посем встанут три юноши и цесарствовати имать в Костянтине граде 150 дни и по сих встанет жона Мондана от Понта": она будет царствовать в Царьграде "и при сей потопит имать град".

6997 год. "Посем встанет антикрист и цесарствовати имать в Иерусалиме полчетверта лета начень (от индикта) все лето и явитьсь Илиа и Енох и стояти имут пред антикристо (так! - А. Ю.) три лета, обличая его".

Илия и Енох, согласно "Откровению" Иоанна Богослова будут проповедовать слово Божие, разоблачая антихриста, и будут им убиты: "И когда кончат они свидетельствовать свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними; и победит их, и убьет их. И трупы их оставит на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят" (Откр. 11. 7 - 8). Но в конце концов антихрист будет побежден во Втором пришествии Христа.

6999 год. "Се же есть последнее лето седмыя тысящи".

7000 год. "Конец седмые тысящи, доселе оуставиша святии отци наши держати паскалию до лета седмотысящнаг[о]. Неции же глаголять: тогда ж будет Второе пришествие Господне. Глаголеть же святыи евангелист Марко: о дни том и о часу никтоже не весть ни ангели небесныя, ни Сын, токмо Отець, Отець един, слава Тебе Господи, створшему вся, не отверзи нас от своего лица, но изволи помиловати нас въскресенья ради" ²³ .

В 1492 г. Второго пришествия ждали особенно трепетно. И в разное время. Некоторые были уверены, что оно последует в марте. Ведь в марте месяце был создан Адам, иудеи освободились от египетского плена, произошла смерть Спасителя. Значит - в марте будет и кончина мира ²⁴ . Но счет времени шел уже в основном по сентябрьскому стилю, а потому многие связывали конец света именно с сентябрем. Срок этот был ограничен: между 12 июля 1492 г. и 27 января 1493 г.,

стр. 123

когда "с недели мытаря и фарисея начинался очередной пасхальный цикл 7001 лета" ²⁵ . Но и после того, как прошел 1492 год, ожидания Страшного суда не утихли, а наоборот, усилились, и стали даже причиной социальных катаклизмов.

Итак, идея конца света не воспринималась отвлеченно и кардинальным образом повлияла на формирование ценностных ориентации людей. Именно в это время ожиданий конца света создается Русское государство и возникает государственная символика.

Во всех редакциях "Откровения" Мефодия Патарского можно найти главный драматический фрагмент, рассказывающий о том, что, когда греческий царь Михаил отдаст свой венец Богу, наступит время, когда не будет власти вообще. Но явится человек, который своими чудесами заставит поверить ему многих людей, - они увидят в нем мессию, избавителя. В первом славянском переводе читаем: "И тогда разидетьсе всяка власть и стареишиньство". Так должно быть по пророчеству патриарха Иакова.

В 49-й главе книги Бытия говорится о том, что призвал Иаков сыновей своих и сказал: "Соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни" (Быт. 49. 1 - 2). В речи патриарха содержались предсказания о "последних днях". Рувим, старший сын, будет лишен первенства (права первородства) за оскорбление, которое он нанес своему отцу осквернением его ложа, Симеону и Левию предсказывается неблагоприятное будущее. Четвертому сыну, Иуде уготована другая судьба - его колено царственное. В трудах отцов церкви считалось, что благословение, данное Иуде, таинственно предзнаменовало все, что относится к Христу. О судьбе двух последних сыновей Иакова от Лии говорилось, что им уготована роль приморских владетелей. Особый интерес представляет то, что сказал Иаков о Дане, своем сыне от наложницы: "И да будет Дан змий на пути, седяй на распутий, оугрызая пяту конску: и падет конник вспять, спасения ждый Господня" (Быт. 49. 16 - 18) ²⁶ . В синодальном переводе змей определяется аспидом, что соответствует и древнерусской традиции.

Человечество вступит на свой последний путь, искушаемое антихристом. Читаем дальше в первом славянском переводе "Откровения" Мефодия Патарского: "Сынь пагоубныи раждаетсе от племени Данова по пророчствоу Иякова патриарха, еже речь: "Видехь змия лежеша на путии имоуша конь за петоу, и седе конь на задноую ногоу, жьды избавлении от Господа. Что есть конь? Истинная вера праведнихь. Пета же что? Последни день. Да иже боудеть тьгда святыи тако на кони седеше на вере приходити начноуть на сына пагуобунааго и хапати (змей. - А. Ю.) начнеть конь, рекше блазнитыи начнешь (соблазнять начнет. - А. Ю.) верные вь последние днии льжами своими зьнаменыи и чюдотворении". Начнет антихрист исцелять хромых, глухим возвращать слух, слепых делать зрячими. Солнце превратит в тьму и месяц в кровь. Сами знамения и чудеса будут такими, что только избранным Божиим будет дано устоять от натиска этого мирового зла.

Во втором славянском переводе "Откровения" читаем: "Змии при пути седей на стьзех, хапле пету коню и паднеть всадникь спасение ожидае Господне". Символическое толкование образов здесь в целом такое же, как и в первом переводе, хотя имеются и дополнительные штрихи: "Конникь оубо есть истинна и благоверие праведных, пета же последний день. И тогдашний святии вь време оно (оно определялось в тексте седьмым тысячелетием. - А. Ю.) на коне истине въседшеи вере оухаплени боудут от змиа сиречь от сына погыбели, вь петоу вь последний день". В интерполированной редакции повторялась версия первого славянского перевода ²⁷ .

Возникший образ, как видим, глубоко символичен. Каждый элемент (конь - образ веры; всадник - святой на коне; пята - "последний день") несет в себе особый смысл. Заметим попутно, что само реальное убранство коня имело глубоко символическую основу. На передних и задних луках царских седел изображалась вполне определенная символика - двуглавый орел, единорог, лев, ездец, покоряющий копьем змея. Известен покровец второй четверти XVII в., на котором вышит двуглавый орел с ездецом в центре. Изображения двуглавого орла имелись на подножных пластинах стремян, на золоченых решмах, украшавших переносицу коня, на золоченых чекмах наузов, отличавшихся особой красотой благодаря кистям, сделанным из пряденого золота, серебра и жемчуга ²⁸ . Изучая символику Толстовской Псалтири XI XII вв., Л. С. Ковтун обратила внимание на то, что узда

стр. 124

олицетворяла собой "евангелье" ²⁹ . Усиление торжественности в убранстве коня, видимо, соответствовало реальному повышению статуса Русской церкви в конце XVI в., ставшей из автокефальной митрополии самостоятельной патриархией (1589 г.)

В святоотеческой литературе образ змея распространялся не только на дьявола, но и на антихриста ³⁰ . Произошло это отождествление и в силу особой популярности пророчества Иакова и потому, что антихрист - сын дьявола, а значит во всем ему подобен, и прежде всего в способности прельщать людей. В одном из сказаний об антихристе, которое традиция приписывала Ипполиту римскому, находим даже рассуждение на эту тему: "Будет Дан змия на пути, угрызая скотску, змия бо есть сам диавол, иже прелсти Еву в рай во образ змии. Глаголется же и антихрист- змий, понеже имать имети всего диавола в себе, прелщати род человеческ, яко же от рода Данова родится антихрист".

Согласно "Откровению" Мефодия Патарского родится антихрист в Хоразине, вскормлен будет в Вифсаиде, а воспитан в Капернауме. По другим сведениям, он придет из Вавилона. Он будет во всем подобен Христу: "От колена Иудова раждается Христос, сице от колена Данова родится антихрист... По въсему бо уподобитися хощет льстец Сыноу Божию; львь Христос, львь и антихрист, явися Христос агнец, и тъ явится яко агнец, в нятр сыи влькь, обрезан Спас в мире был, тъ подобие обрезань будет, посла Христос апостолы во вся языкы и тъ подобие послет лъжныя апостолы, съвъкупи расточения овця Спас, и тъ подобие съберет расточенныя люди, даст Господь знамение иже в него верующим чьстныи крест, и тъ подобие даст свое знамение, в образе человечи явися Господь, и тъ подбне в образе человечи изыдет" ³¹ .

В свое время В. Истрин опубликовал интересное сказание об антихристе в списке XVI века. Называется оно: "От книги глаголемыя Тефологии сие совокупление вкратце избрано о антихристе". В этом сказании изображен символический портрет антихриста: описывается его внешний вид и даются пояснения. "Дан будет змии колубер на пути кераст на стези хапаяи пяту коньску, - гласит сказание, - да падет всадник его вспять... Такожде уподобляет антихриста змию колыберу сего ради, понеже той любит от урожения быть под сению - сего антихриста дела попущения такоже всюду по темнете и по неправде прострутся" ³² .

Vipera cerastas отличается двумя небольшими рожками над глазами, длина ее 65 - 70 см.; цвет желтый с более темными пятнами и полосками. Живет во всей северо-восточной Африке, а также каменистой Аравии. Эта випера обладает способностью необыкновенно быстро зарываться в песок; видны бывают лишь рожки, глаза и часть спины.

Названия аспид и кераст закрепились за реальными змеями. В основу символико- геральдического образа были положены некоторые реальные черты змей: аспид, к семейству которого относят (и, возможно, относили в древности) кобру, явно обладал большой головой, а кераст (Vipera cerastas) - двумя рожками.

В современной классификации аспид и кераст относятся к разным семействам - соответственно Elapidae и Viperidae ³³ .

Средневековые люди наделяли животных мифологическими чертами и верили в их сущую подлинность. В природе животных они видели природу души, а потому создавали свой особый - символический мир живого и сущего. В основу толкований животных была положена мысль, высказанная в "Физиологе", что "двояко каждое творение, хотя бы в нем предполагали зло, но и добро обретается". Лев, воскрешающий мертвых львят, означает Воскресение Христа, но образ льва выражает идею земной власти; страус, забывающий свои яйца в песке - образ губительной безответственности, но в то же время - идеальное воплощение созерцательного одиночества в пустыне; ночная птица сова - символ духовной слепоты, а также дух созерцания, змея - воплощенное зло и одновременно символ мудрости ³⁴ и т. д.

Считалось, что аспид - это змея "крилата", у нее птичий нос и две ноги ³⁵ : "Аспид есть животно двоножное имать крила и лицем подобен есть якоже змии великий: обаче есть ширьшая глава его. Имат же и хвост великий, яко же змием и имать злый яд" ³⁶ ; "а иные глаголют аспид змей, невысоко летает, аще ли бы высоко летал, то бы... погубил всю страну, где живет" ³⁷ . Помимо аспида в источниках упоминаются и керасты как огромные змеи: "Ина змия народитца из яйца,

стр. 125

а яйцо что гусиное. И бывает длиною в 16 аршин, а кожа на ней что оу ящура, неймет ея никоторое оружие железное, а языка оу ней нет, а живет в реке и з берегу человека и скотину и зверя хватает и пожирает" ³⁸ . В целом эти представления были характерны и для западного средневековья ³⁹ .

Итак, на древнейших великокняжеских печатях мы видим не дракона, а змею, или аспида- кераста ⁴⁰ . Аспид-кераст, хватающий коня за пятку, олицетворял собой антихриста.

Кроме аспида обыкновенного, был еще и аспид глухой. Ему приписывались особые свойства. "Аспида есть змия крилата, нос имеет птиче и два хобота, а в кое земли вселится, ту землю пусту учинит, живет в горах каменных, не любит же трубнаг[о] гласа". Почему же у этого аспида два хвоста ("хобота")? "Аспида оуши свои затыкаеть, абы не слышати гласа обавнича" ⁴¹ т. е. заклинателя. Аспид глухой - существо гневное: "Ходя семо и овамо от гнева своего влагаеть хвост свои во ухо свое отравляется" ⁴² . Аспид сам себя убивает от гнева, ибо вкладывая хвост в уши, он отравляет себя ядом, который содержится в хвосте. В одном лицевом сборнике первой четверти XVII в. О. В. Белова обнаружила миниатюру, изображающую глухого аспида: у него птичья голова, загнутый клюв, змеевидное тело, которое завершается раздвоенным хвостом, уши; четко обозначены крылья и когтистые лапы ⁴³ . Изображения глухого аспида встречаются и в средневековых бестиариях: змей припадает одним ухом к земле, другое закрывает хвостом, чтобы не слышать пения заклинателя, вызывающего его из норы. В сочинениях западноевропейских авторов образ аспида уподоблялся то грешнику, не внимающему божественному слову, то самому дьяволу ⁴⁴ .

Глухой аспид осмысливался символически; в древнерусской культуре его отождествляли с образом дьявола, но обозначали им также иудеев, не принявших спасительного божественного слова: "Июдеом же проповеда Моисеи, они же не вероваша Господу Богу рождьшуся от Девы Мария. Такожде затычет уши свои и очи, да не слышат гласа Господа нашего Исуса Христос[а]" ⁴⁵ ; "сему аспиду уподобишася жидове, от зависти бо не терпяще душеспасительнаго поучения слышати затыкаху уши своя... яко аспид глухии затыкая и уши свои": ⁴⁶ .

Геральдический образ змея совмещал в себе семантику аспида глухого и кераста (рогатой гадюки) - вот почему художники, изображая рога, создавали своеобразный контур, очень напоминающий ухо. Особенность образа змея заключалась в его многознаковости. Например, у художника (и заказчика) был выбор - показать рога или ухо. Рога - более нейтральный знак, чем ухо, обозначение которого подчеркивало то, что изображен именно аспид глухой.

Изображение уха на голове змея, имеющего раздвоенный хвост, видно на золотой булле 1514 года, привешенной к известному договору Василия III с императором Максимилианом ⁴⁷ . Заключение этого договора было связано со многими важными обстоятельствами. Василий III совершил второй и неудачный поход против Смоленска, принадлежавшего тогда Великому княжеству Литовскому, и теперь готовился предпринять третий, которому суждено было войти в историю триумфальным успехом русского войска. Тем временем резко ухудшились отношения Габсбургов с Венгрией и Польшей. Польша оказалась втянутой в антигабсбургскую коалицию. Максимилиан, чтобы заставить Польшу отказаться от планов поддержки национальных стремлений венгров, решил составить свою - антипольскую - коалицию в составе Дании, Саксонии, Бранденбурга, Тевтонского ордена и, конечно, России- старого врага Польши. Для создания коалиции и привлечения в нее Ордена и России, со специальной миссией был направлен Георг фон Шнитценпаумер. Он сначала побывал в Кенигсберге у гроссмейстера Ордена Альбрехта, а затем в начале февраля 1514г. прибыл в Москву ⁴⁸ . 4 августа 1514г. и был заключен договор, согласно которому обе державы вступали в союзнические отношения, признавались права России на Киев, украинские и белорусские земли, обе стороны обязывались выступать вместе против общего врага - Польши ⁴⁹ : "И мы имеем быть на нашего неприятеля Зигимунда короля Полскаго и великого князя Литовскаго в соединении", - говорилось в заключенном договоре ⁵⁰ . Тот геральдический акцент, который мы находим в изображении на золотой булле, свидетельствует, видимо, о фиксации русской стороной глубины религиозных расхождений. Не исключено, что подобным образом выражалась идея, что католики, подобно иудеям, не слышат божественного слова.

стр. 126

Изображение того, как аспид-кераст пытался ухватить коня за пятку, явно отвечало духу времени- ведь ожидания Второго пришествия и Страшного Суда осознавались как единственная из возможных реальностей будущего. На рисунке золотой буллы 1517 г., опубликованном Ф. Бюллером ⁵¹ , но к сожалению, еще не проверенном на аутентичность ⁵² , видно, как змей не только угрожает левой передней ноге коня, но и буквально ухватил ее. В этом нет ничего невозможного, поскольку по подлинным печатям видно, что жало змея в некоторых случаях касается пятки коня ⁵³ .

Близость развязки земной истории ощущали не только на Руси, но и в Западной Европе. Там распространилось предсказание астрологов, что в 1524 г. от Рождества Христова и 7032 г. от Сотворения Мира будет конец света: "Будет в то лето вселенныя странам и царством, и областем, и обычаем, и градом, и достоинствам, и скотом, и белугам морскым, вкупе всем земнородным... пременение, и изменения, и преиначение, и потемнение в то лето, не узрится солнцу и луне". Это - точный пересказ предсказания на 1524 год, опубликованного в "Новом альманахе" И. Штефлера и Я. Пфлауме в 1513 г. в Венеции и вторично напечатанного в 1518 году ⁵⁴ .

Помимо всего прочего, изображения на печатях и буллах содержат указания на ту роль, какую должен играть православный государь православной державы в последнее время. Как известно, Филофей, монах Псковского Елеазарова монастыря ответил в своем послании псковскому дьяку Мисюрю Мунехину на распространившийся прогноз о конце света в 1524 г. и опроверг взгляды немецкого врача и астролога Николая Булева, утверждавшего, что первенство в христианском мире принадлежит католическому Риму. Филофей обосновал мысль о переходе функции опоры христианства от первого Рима к Царьграду, а затем к России - Третьему Риму ⁵⁵ .

Итак, кто же поражает копьем змея? Современному человеку нелегко настроиться на символическое восприятие действительности - а именно таким оно было в средние века. Копье- не буквально оружие, а символ конечной судьбы мирового зла. Впрочем, следует уточнить: на первых печатях изображается, возможно, не копье, а царский жезл или скипетр ⁵⁶ . Действительно, ни в одной ранней печати не найти главного признака копья- его острого наконечника. В печати 1542 г. ⁵⁷ также нет еще этого наконечника. Между тем скипетр упоминается в определенном контексте в "Изложении пасхали" 1492 года митрополита Зосимы. Этот контекст дает основания предполагать, что изображался именно жезл. Зосима писал: "И предасть ему (великому князю Ивану III. - А. Ю.) Господь Бог скипетр, непобедимо оружие на вся врагы, и неверныя покори под нозе его, и вся съпостаты предаст ему Господь Бог в руце его" ⁵⁸ . Описанный образ великого князя перекликается с образом, помещенным на государственной печати: ведь современники считали, что изображен на печатях "сам царь" ⁵⁹ . Во второй половине XVI в. скипетр трансформируется в копье, и потому на печатях конца века ⁶⁰ уже можно видеть именно копье с острым наконечником, пронзающее тело змея. Не исключено, что эта смена функций как-то связана с тем, что сразу после взятия Казанского ханства скипетр стал особым символом царской власти, изменившись при этом по форме.

То, что "сам царь" изображен на коне, весьма симптоматично. Разумеется, речь идет не о буквальном понимании образа царя, а опять-таки о символе государственной власти. И тут, вероятно, следует вернуться к образу царя-победителя, представленному в "Откровении" Мефодия Патарского. Греческий царь стал олицетворением противостояния злу вплоть до Второго пришествия Христа. Греческий царь, заметим, поставляется на царство ангелами и передает свою земную власть самому Богу.

Дошедший до нас в позднем списке текст сказания о царе Михаиле интересен своей контаминацией разных легенд, содержание которых объединяется личностью греческого царя-победителя. По этому сказанию, царь Михаил выводится из рода "нагомудрецов", о которых рассказывается в апокрифах, и в частности в "Александрии". Греческий царь изображен в сказании как святой, безгрешный и праведный: "А востанет царь отрок отроков Маковицких, идеже близ рая живяху, Адамови внуци: безгрешнии же соуть всии человецы, а [не] носят одеяние, но, яко родишися, тако и хождаху, не укрывашеся наготу свою" ⁶¹ . Представление о том, что всадник может

стр. 127

быть голым (или полуголым), скорее всего и было связано с этим мотивом безгрешности, о котором говорит сказание. Семантика голого тела в таком аспекте не могла испугать русского средневекового человека, и ее уж никак нельзя назвать "легкомысленной". В этой связи обращает на себя внимание то, что в западноевропейских изданиях книги С. Герберштейна рядом с портретом Василия III, сидящего на троне, помещался гербовый щит с изображением раздетого всадника в виде Геркулеса в развевающемся плаще; на офорте А. Хиршфогеля 1546 г., где показан проезжающий в санях Герберштейн, виден русский герб с изображением обнаженного человека, поражающего змея ⁶² . При всей возможной неточности в передаче вида печатей синхронные западноевропейские источники все же отражают, как нам думается, некую первичную семантику государственного символа ⁶³ .

Византия пала, как и предсказывало "Откровение" Мефодия Патарского. Наследницей Византии стала Русь, и центр православия переместился в Москву. Русский великий князь и государь олицетворял собой богоспасаемую территорию. Именно эта идея, утвердившаяся в сознании современников, в конечном счете положена в основу геральдического образа. Это не только политическая, но и этно-конфессиональная претензия.

Своеобразным предтечей Филофея с его идеей Третьего Рима выглядит митрополит Зосима, который в уже упомянутом "Изложении пасхалии" провозгласил великого князя "новым царем Константином", а Москву "новым градом Константина" ⁶⁴ . "Изложение пасхалии" (1492 г.)- это первый литературный памятник, в котором прямо идет речь о перенесении на Москву прежнего значения Византийской империи ⁶⁵ . Важно подчеркнуть, что Зосима этот перенос связывал с "последними летами" ⁶⁶ . Кроме того, в "Сказании о князьях Владимирских" конца XV в. излагалась версия о происхождении русских князей от "Августа кесаря". И. Н. Жданов считал автором этого памятника Пахомия Логофета и рассматривал его как "оправдательный документ" для получения права на византийское наследство "на почве обособившейся восточно- православной церковности" ⁶⁷ .

Выражение "Новый Рим" в отношении Константинополя употреблено в переработке "Изложения пасхалии", выполненной в 1495 г. в кругу игумена Троице-Сергиева монастыря Симона. Любопытно, что в том же, 1495 году, игумен стал митрополитом всея Руси, и при этом поставление совершалось уже по новому чину, который, как заметил Б. А. Успенский, "разительно напоминал поставление патриарха в Константинополе... Этот новый чин поставления... воплощает ту же идею, которая была провозглашена в "Изложении пасхалии", т. е. восприятие Москвы как нового Константинополя. Митрополит символически получал власть от великого князя, подобно тому, как в Константинополе патриарх получал ее от византийского императора (василевса), или "царя"... Московский великий князь уподоблялся таким образом византийскому "царю", заявляя о себе как о преемнике византийских императоров" ⁶⁸ .

Таким образом, идеи Филофея возникли не на пустом месте. Впрочем, интерпретация этих идей сводится порой к совершенно бездоказательному утверждению об имперских амбициях русских государей. Но Третий Рим - это не Третий Рейх. Идеи вечности земного царства не могло быть даже теоретически, ибо средневековые люди верили в Христа, в Его Второе пришествие, грядущее царство которого одно только и могло претендовать на категорию вечности, подлинного инобытия.

Филофей не просто знал сочинения, приписываемые Мефодию Патарскому, но активно их использовал. Истрин обратил внимание на один сборник из собрания А. С. Уварова ", содержащий послание старца Филофея Василию III: "Ис книги святого Мефодия Патръскаго от (так! - А. Ю.) послания к великому князю Василию Московскому. Стараго оубо Рима церкви падеся неверием, Апинариевыми ереси, втораго же Рима Констянтина града церкви агарянскими внуцы секирами и оскордами разсекоша двери. Сия же ныне Третияго новаго Рима державнаго твоего царствия святая соборная апостольская церкви, яже в концых вселенныя в православнеи християнстеи вере во всей подънебестнеи паче солнца светится. И да весть твоя держава, благочестивый царю, яко вся царства православныя християнския веры снидошася в тво едино царство, един ты по всей поднебеснеи християном царь, и ныне молю тя и паки премолю еже выше писах, внимай Господа ради, яко вся християнская царства снидошася в твое царство, посем чаем царства, емуже

стр. 128

несть конца. И внемли благочестивый царю, яко християнская царства снидошася во твое едино, яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти, оуже твое християнское царство инем не останется по великому Богослову".

Четвертому Риму не бывать, потому что никакого другого Рима вообще не будет, Московское царство будет последним перед Вторым пришествием Христа, и русский царь будет последним христианским царем на земле. В одной рукописи, на которую также обратил внимание Истрин, высказываются взгляды на Третий Рим через призму "Откровения" Мефодия Патарского: "Всемогущыи створитель Московско царство послидны на земли устроил и прославил, тако е хощет цело и непоколебно и до скончания века милостиво сохранити" ⁷⁰ . Речь, таким образом, шла о своеобразной русской идее коллективного спасения: сам Бог "хощет", чтобы держава последнего православного царя стояла "непоколебимо" до Второго пришествия Христа. С середины XVI в., когда ожидания Страшного суда обострились до предела, на печатях возникает характерная комбинация: на лицевой стороне - всадник, поражающий копьем змея, на оборотной стороне - единорог, который олицетворял собой власть Христа ⁷¹ .

Фигура царя-победителя на гербе Русского государства символизировала русского царя, который и передаст власть Богу в Его Второе пришествие. По существу, это - геральдическое воплощение идеи Третьего Рима, богоспасаемого царства. Конь в этой композиции - сама православная вера, которую царь и государь должен сохранить в чистоте. Поражение змея скипетром-копьем - это уверенность в победе добра, торжества Христа в последней схватке со злом.

Высочайшее напряжение эсхатологических ожиданий, особенно напряженных после того, как наступила сакраментальная семитысячная дата, не могло сохраняться долго. Уже в конце XVI в. такого рода переживания слабеют. Это заметно и по геральдическим образам. С конца XVI и на протяжении всего XVII в. в композиции ездеца, поражающего копьем змея, происходят изменения. Змей уже не угрожает пятке коня, как прежде ⁷² . Это не значит, что сошли на нет ожидания конца света; они усиливались в преддверии 1666 г., но их острые моменты находят уже иное воплощение.

Естественно, что уникальная атмосфера конца XV - начала XVI в. со временем стала забываться, и образ царя-победителя на коне постепенно терял свою былую эсхатологическую определенность. Во второй половине XVII в. меняется отношение официальных властей и к идее Страшного суда. Русская церковь, особенно после проведения никонианских реформ, стремится доказать, что Страшный суд наступает для каждого христианина в момент его смерти. Идея Третьего Рима, идея исключительности и богоизбранности русской земли, теряет свою былую привлекательность и обоснованность для тех, кто пошел на изменения в русских обрядах ради канонического единения с греческой церковью. Эта идея остается достоянием старообрядцев, по-прежнему веривших в то, что Страшный суд наступит вот-вот и этот "День Господень" осуществится во вселенском масштабе.

8 марта 1730 г. состоялось утверждение 88 гербов, составленных для русских городов. Издавая соответствующий указ, правительство впервые объяснило, что центральная часть герба - всадник, поражающий копьем змея, - есть изображение св. Георгия Победоносца, хотя еще в XVII в. верили в то, что этим образом олицетворяется или сам государь, или его наследник ⁷³ . Святой Георгий, надо сказать, оказался наилучшей заменой образу царя-победителя, ибо даже после смены персонажей не нарушался общий композиционный замысел: на коне был святой воин. Изменился только исходный смысл, щемяще-трагический, волнующий своей глобальностью, а потому, возможно, и недолговечный.

Примечания

1. SCHRAMM P. E. Herrschaftszeichen und Staatssymbolik. Bd. 1. Stuttgart. 1954; ALEF G. The Adoption of the Muscovite Two-Headed Eagle. - Speculum, 1966, Vol. 41, N 1; HELLMANNM. Moscau und Byzanz. - Jahrbucher für Geschichte Osteuropas, 1969, Bd. 17, H. 3; ЯНИН В. Л. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. Т. 2. М. 1970; STÖKL G. Testament und Siegel Ivans IV. Opladen. 1972; КАМЕНЦЕВА Е. И., УСТЮГОВ Н. В. Русская сфрагистика и геральдика. М. 1974; СПАССКИЙ И. Г. Монетное и монетовидное

стр. 129

золото в Московском государстве и первые золотые Ивана III. В кн.: Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. VIII. Л. 1976; СОБОЛЕВА Н. А. Русские печати. М. 1991; СОБОЛЕВА Н. А., АРТАМОНОВ В. А. Символы России. М. 1993; ХОРОШКЕВИЧ А. Л. Символы русской государственности. М. 1993; ЛИНД ДЖ. Большая государственная печать Ивана IV и использованные в ней некоторые геральдические символы времени Ливонской войны. В кн.: Архив русской истории, 1994, N 5.

2. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 6. СПб. 1853, с. 296; КОТОШИХИН Г. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб. 1884, с. 41; КАМЕНЦЕВА Е. И., УСТЮГОВ Н. В. Ук. соч., с. 122 - 128.

3. Снимки древних русских печатей государственных, царских, областных, городских, присутственных мест и частных лиц. Вып. 1. М. 1880, с. XVII.

4. СОБОЛЕВА Н. А. Ук. соч., с. 207.

5. РЫСТЕНКО Л. В. Легенды о св. Георгии и драконе в византийской и славянорусской литературах. Одесса. 1909, с. 32 - 33; КИРПИЧНИКОВ А. Святой Георгий и Егорий Храбрый. Исследование литературной истории христианской легенды. СПб. 1879; ВЕСЕ- ЛОВСКИЙ А. Н. Разыскания в области русских духовных стихов. Святой Георгий в легенде, песне, обряде. СПб. 1880. Ч. II; АЛПАТОВ М. В. Образ Георгия-воина в искусстве Византии и Древней Руси. В кн.: АЛПАТОВ М. В. Этюды по истории русского искусства. Т. 1. М. 1967; ЛАЗАРЕВ В. Н. Новый памятник станковой живописи XII века и образ Георгия-воина в византийском и древнерусском искусстве. В кн.: ЛАЗАРЕВ В. Н. Русская средневековая живопись. М. 1970; ВИЛИНБАХОВ Г., ВИЛИНБАХОВА Т. Святой Георгий Победоносец. СПб. 1995.

6. Вопросы истории, 1993, N 4, с. 177 (рец. И. Н. Данилевского).

7. Автор приносит искреннюю благодарность Ю. М. Эскину и И. А. Балакаевой за предоставленную возможность ознакомиться с материалами Древлехранилища Российского государственного архива древних актов (РГАДА).

8. РГАДА, ф. 135, отд. 1, рубр. II, N 78 (1497 г.), N 79-а, 79 - 6 (1504 г.); рубр. IV, N 21 (1514 г.), N 22 (1526 г.), N 26 (1542 г.).

9. Там же, отд. III, рубр. II, N 47 (1584 г.); отд. I, рубр. IV, N 33 (1621 г.); N 34 (1627 г.), N 41 (1658 г.); N 22, 33, 34.

10. Там же, д. 28 (1577 г.).

11. Там же, отд. III, рубр. II, N 47 (1584 г.).

12. Там же, отд. I, рубр. IV, д. 29 (1605 г.).

13. Там же, N 41 (1658 г.).

14. ШЕВЫРЕВ С. П. История русской словесности. Ч. 4. М. 1860, с. 82.

15. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссией). Т. 1. СПб. 1841, N 253; ПОРФИРЬЕВ И. История русской словесности. Ч. 1. Казань. 1876, с. 434.

16. ВАДКОВСКИЙ А. В. Исследование о поучениях Фотия, митрополита киевского и всея Руси. - Православный собеседник, 1875, март, с. 313.

17. ШЕВЫРЕВ С. П. Ук. соч., с. 83.

18. Словарь книжников и книжности Древней Руси (XI- первая половина XIV в.). Вып. 1. Л. 1987, с. 283 - 285.

19. ИСТРИН В. Откровение Мефодия Патарского. Тексты. В кн.: Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете (ЧОИДР), 1897, кн. 4, с. 111, 112.

20. Там же. В первом славянском переводе: "И боудеть на земли тихость велика, яка же несть была ни боудеть, яко последная есть година" (ИСТРИН В. Ук. соч.,с. 98).

21. ИСТРИН В. Ук. соч., с. 113, 114, 126, 128.

22. ТИХОНРАВОВ Н. С. Древняя русская литература. В кн.: ТИХОНРАВОВ Н. С. Соч. Т. 1. М. 1898, с. 230.

23. ГОРСКИЙ А. В., НЕВОСТРУ ЕВ К. И. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. Отд. П. Вып. 3,М, 1862, с. 583 (N 316): сборник XV в. с дополнениями XVI века.

24. ШЕВЫРЕВ С. П. Ук. соч. Ч. 4. М. 1860, с. 85.

25. ПЛИГУЗОВ А. И., ТИХОНЮК И. А. Послание Дмитрия Траханиота новгородскому архиепископу Геннадию Гонзову о седмиричности счисления лет. В кн.: Естественнонаучные представления Древней Руси. М. 1988.

26. Цит. по тексту Елизаветинской Библии (Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета на церковнославянском языке с параллельными местами. М. 1993).

27. ИСТРИН В. Ук. соч., с. 99, ИЗ, 129.

28. ДЕНИСОВА М. М. "Конюшенная казна". В кн.: Государственная Оружейная палата Московского Кремля. М. 1954.

стр. 130

29. КОВТУН Л. С. Русская лексикография эпохи средневековья. М. -Л. 1963, с. 171.

30. САХАРОВ В. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные духовные стихи. Тула. 1879, с. 84.

31. СРЕЗНЕВСКИЙ И. И. Сказания об антихристе в славянских переводах. СПб. 1874, с. 80, 38.

32. ИСТРИН В. Откровение Мефодия Патарского. В кн.: ЧОИДР, 1897, кн. 2, с. 219.

33. ПЕНГО К. О родовых и видовых признаках гадюки. Харьков. 1870; Catalogue of Colubrine Snakes in Collection of the British Museum. London. 1888; BOULENGER G. A. Catalogue of the Snakes in the British Museum. London. V. 1 - 3. 1893 - 1896; СЛЕПЦОВА М. Н. Змеи. СПб. 1912; БОБРИНСКИЙ Н. А. Определитель змей Туркестанского края. Ташкент. 1923; ТАЛЫЗИН Ф. Ф. Змеи. М. 1963.

34. Средневековый бестиарий. М. 1984, с. 22 - 23.

35. БЕЛОВА О. В. Названия и символы животных в памятниках восточно- и южнославянской книжности XII-XVII вв. М. 1996, с. 264 - 267 (машинопись: приложение к канд. дисс.).

36. Государственный исторический музей. Отдел письменных источников (ГИМ ОПИ). Собрание Московской Синодальной библиотеки, N 388, л. 5об. (сообщено О. В. Беловой).

37. Библиотека Академии наук. Рукописный отдел (БАН РО), N 33.9.1, л. 80об. (азбуковник XVII в. Сообщено Беловой).

38. Российская государственная библиотека. Отдел рукописей (РГБ ОР). Собрание Д. В. Пискарева, N 197, л. 70 (азбуковник XVII в.; сообщено Беловой).

39. Средневековый бестиарий, с. 196 - 197.

40. КОВТУН Л. С. Азбуковники XVI-XVII вв. Л. 1989, с. 210.

41. БЕЛОВА О. В. Ук. соч., с. 265.

42. ГИМ ОПИ. Собрание Московской Синодальной библиотеки, N 377, л. 41 (сообщено Беловой).

43. БАН ОР, N 24.5.32, л. ббоб. (сообщено Беловой).

44. Средневековый бестиарий, с. 197.

45. БЕЛОВА О. В. Ук. соч., л. 266 - 267.

46. РГАДА, ф. 187, оп. 2, д. 202, л. 17 - 17об. (сообщено Беловой).

47. FIEDLER J. Die Allianz zwischen Kaiser Maximilian I und Vasilij Ivanovid Grossfürsten von Russland von dem Jahre 1514. Wien. 1863. Приношу благодарность госпоже Искре Илиевой-Шварц (Австрия) за оказанную помощь в установлении аутентичности рисунка золотой буллы 1514 года.

48. ЗИМИНА. А. Россия на пороге нового времени. М. 1972, с. 156.

49. ПИСАРЕВСКИЙ Г. К истории сношений России с Германией в начале XVI века. В кн.: ЧОИДР, 1895, N 2, с. 2 - 21.

50. Собрание государственных грамот и договоров российских государей (СГГиД). Ч. 5. М. 1894, с. 63.

51. Снимки древних русских печатей, N 6.

52. Ф. Бюллер указывал на то, что золотая булла хранится в Берлине. В настоящее время предпринимаются усилия, чтобы установить ее местонахождение.

53. РГАДА, ф. 135, отд. I, рубр. IV, N 22 (1526 г.), N 26 (1542 г.).

54. ГОЛЬДБЕРГ А. Л. Три "послания Филофея". В кн.: Труды Отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ). Т. 29. Л. 1974, с. 69 - 70.

55. МАЛИНИН В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев. 1901; STREMOUKHOFF D. Moscow the Third Rome: Sources of the Doctrine. - Speculum, 1953, Vol. 28, N 1; ANDREYEV N. Filofey and His Epistle to Ivan Vasilyevich. - Slavonic and East European Review, 1959, Vol. 38; ГОЛЬДБЕРГ А. Л. Идея "Москва- третий Рим" в цикле сочинений первой половины XVI века. В кн.: ТОДРЛ. Т. 37. Л. 1983.

56. Скипетр происходит от греческого слова, означающего "посох, жезл" (ФАСМЕР М. Этимологический словарь русского языка. Т. 3. М. 1971, с. 639 - 640); см. также: Словарь церковно-славянского и русского языка. СПб. 1847, с. 131; СРЕЗНЕВСКИЙ И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 3. СПб. 1903, стб. 375.

57. РГАДА, ф. 135, отд. I, рубр. IV, N 26 (1542 г.).

58. Русская историческая библиотека. Т. 6. Изд. 2-е. СПб. 1908, стб. 799.

59. ЛАКИЕР А. Б. Русская геральдика. М. 1990, с. 137 - 138.

60. На печати 1584 г., скорее всего, изображено копье: оно пронзает шею змея насквозь и выходит наружу, но из-за стертости изображения трудно разобрать, есть ли наконечник у копья (РГАДА, ф. 135, отд. III, рубр. II, N 47). Обращает на себя внимание изначальная нетождественность символических образов на монетах и печатях. При великом князе

стр. 131

Василии III на монетах изображался великий князь с мечом, впоследствии же - после денежной реформы 1534 г. - великий князь изображался с копьем (ПСРЛ. т. 6, с. 296).

61. ЧОИДР, 1897, кн. 2, с. 195.

62. ГЕРБЕРШТЕЙН С. Записки о Московии. М. 1988.

63. Возможно, в формировании у иностранцев впечатления, что изображен полуголый (или даже голый) всадник, сыграли роль какие-то устные беседы с русскими людьми. Кроме того, всадник, которого мы встречаем на первых русских печатях, в самом деле, полуголый, ибо, по крайней мере его колени всегда были непокрыты, а это одно уже, для средневековых людей, значило много.

64. ТИХОНЮК И. А. "Изложение пасхалии" московского митрополита Зосимы. В кн.: Исследование по истории СССР XIII XVIII вв. М. 1986, с. 55.

65. КАЗАКОВА Н. А., ЛУРЬЕ Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI века. М. -Л. 1955, с. 190.

66. Русская историческая библиотека (РИБ). СПб. 1908. Т. 6. Стб. 799.

67. ЖДАНОВ И. Н. Русский былевой эпос. СПб. 1895, с. 62 -63.

68. УСПЕНСКИЙ Б. А. Восприятие истории в Древней Руси и доктрина "Москва - Третий Рим". В кн.: Русское подвижничество. М. 1996, с. 467.

69. ЛЕОНИД (Кавелин), архимандрит. Систематическое описание славяно-российских рукописей Собрания графа А. С. Уварова в четырех частях. Ч. 4. М. 1894, N 2054.

70. ИСТРИН В. Ук. соч., с. 240 -241.

71. КОВТУН Л. С. Русская лексикография эпохи средневековья, с. 29, 404; СПАССКИЙ И. Г. Монетное и монетовидное золото в Московском государстве и первые золотые Ивана III, с. 115 - 117; СОБОЛЕВА Н. А. Ук. соч., с. 139; ХОРОШКЕВИЧ А. Л. Единорог большой государственной печати Ивана Грозного. В кн.: Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма. Чтения памяти В. Б. Кобрина. М. 1992.

72. На печати 1584 г. змей уже не угрожает пятке коня (РГАДА, ф. 135, отд. I, рубр. II, N 47).

73. КАМЕНЦЕВА Е. И., УСТЮГОВ Н. В. Ук. соч.; ХОРОШКЕВИЧ А. Л. Символы русской государственности, с. 15 - 20.

Постоянный адрес данной публикации: