Libmonster ID: RU-15003
Автор(ы) публикации: В. А. ДЬЯКОВ

С падением крепостного права движение России по пути капиталистического развития значительно ускорилось. Однако реформы, учитывавшие прежде всего интересы помещиков, сохраняли многие пережитки феодализма, наличие которых продлевало существование старых и вело к новым социально-политическим противоречиям. В начале 60-х годов XIX в. "во главе российского освободительного движения находились уже выходцы из разночинской среды - революционные демократы и народники. Изменения, происшедшие в общественной жизни, постепенно отодвинули на второй план дискуссии между сторонниками предреформенных доктрин западничества и славянофильства. С падением крепостного права исчезла часть факторов, вызывавших оппозиционность русского либерализма. Довольно быстрая эволюция вправо наблюдалась у всех видных славянофилов, продолжавших государственную, общественную или литературную деятельность в пореформенный период. Свою социальную базу, которая ранее была преимущественно либерально-помещичьей, славянофилы пытались в новых условиях расширить за счет буржуазии1 . Вместе с тем они постепенно приближались, особенно в вопросах внутренней политики, к правительственной точке зрения. Расширялось и практическое сотрудничество славянофилов с царской администрацией в проведении крестьянской реформы.

Хотя по сравнению с предреформенным периодом общая ситуация коренным образом изменилась, интерес к славянскому вопросу со стороны различных слоев общества оставался весьма значительным. Это объяснялось рядом обстоятельств, в частности: русификаторской политикой царизма после восстания 1863 - 1864 гг. в Царстве Польском, Литве, Белоруссии и на Украине; московским Славянским съездом 1867 г.; "восточным кризисом" 1876 г.; русско-турецкой войной 1877 - 1878 гг. и освобождением Болгарии от османского ига. Оказали влияние контрреформы Д. А. Толстого в области просвещения, трансформировавшие программы славяноведческих дисциплин, а также реакционно- клерикальная пропаганда К. П. Победоносцева, поддерживаемая придворными кругами; реакционеры всячески спекулировали на бедствиях балканских славян.

Сторонники концепций дореформенного славянофильства являлись наиболее активной частью славянских комитетов. По составу они были в большинстве дворянско- бюрократическими, но участвовали и группы интеллигенции, духовенства; буржуазный элемент в них был незначителен. Демократических же элементов вовсе не было. Комитеты


1 Цимбаев Н. И., И. С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М. 1978, с. 257; см. также: Китаев В. А. Славянофилы в первые пореформенные годы. - Вопросы истории, 1977, N 6.

стр. 41


"объединяли преимущественно представителей различных панславистских групп, других консервативных направлений, а также отчасти либеральных деятелей"2 . Среди инициаторов создания Московского славянского комитета (1858 г.) были И. С. Аксаков, А. И. Кошелев, Ю. Ф. Самарин, а в инициативную группу Петербургского комитета, начавшего функционировать в 1868 г., входили А. Ф. Гильфердинг и В. И. Ламанский. Славянские комитеты, благотворительные общества или отдельные их члены действовали и в других городах, например, в Киеве и Одессе, Казани и Тифлисе.

Деятельность славянских комитетов была санкционирована и отчасти финансировалась правительством. "Комитеты, - отмечает С. А. Никитин, - не были непосредственным органом Министерства иностранных дел, хотя и действовали под его наблюдением и отчасти руководством. Это была общественная организация, стоявшая близко к министерству, связанная с ним в своей внешней деятельности. Но во внутренних делах комитеты были вполне свободны и практически бесконтрольны"3 . Свои задачи деятели комитетов делили на благотворительные (пособия, стипендии проживающим в России славянским эмигрантам) и пропагандистские. Петербуржцы, среди которых, как и в Киеве, преобладали сторонники пропагандистского направления, считали первостепенной задачей пропаганду славянской идеи в России с тем, чтобы добиться "поворота убеждений русского общества на правильный путь"4 .

Славянофилы, связанные с комитетами, прежде всего с московским (М. П. Погодин, В. А. Черкасский, И. С. Аксаков, Н. А. Попов, Ф. В. Чижов и др.), сыграли главную роль в организации славянского отдела Всероссийской этнографической выставки и проведении приуроченного к ней Славянского съезда 1867 г. в Москве. На съезде они выступали с речами и играли главную роль. В качестве гостей в Москву приехали 27 чехов, 28 сербов (в том числе 16 австрийских и 12 - из княжеств), 10 хорватов, а также украинцы из Галиции, словаки, словенцы, черногорцы, сербо-лужичане, болгары, кашубы - в общей сложности 81 человек. Их принимали весьма радушно как в Москве, так и в Петербурге. Было немало банкетов, торжественных приемов, в том числе у царя, великих князей, сановников; состоялись различные лекции и беседы5 .

Своего апогея деятельность славянских комитетов достигла в 1875 - 1876 годах. Добиваясь расширения общественной и государственной помощи национально- освободительной борьбе южных славян, они развернули пропагандистскую кампанию и сбор средств по всей стране, подталкивая правительство к активным действиям России на Балканах, причем не только против Турции, но и против Австро-Венгрии. "Для деятелей славянских комитетов, для их идейного вождя И. С. Аксакова, человека безответственного, отличавшегося утопизмом мышления и авантюризмом в действиях, вопрос стоял о попытке немедленного решения восточного вопроса". На этой почве назрел конфликт, в результате которого славянские комитеты были переданы в ведение Министерства внутренних дел, а самостоятельность их была ограничена. Но преувеличивать значение конфликта нет оснований. Разногласия в данном случае "были спором не столько о существе,


2 Никитин С. А. Славянские комитеты в России в 1858 - 1876 годах М. 1960 с. 80 - 81.

3 Там же, с. 92.

4 Там же, с. 88. О Киевском славянском обществе см.: Лященко Л. Г. З історії діяльності Київського слов?янського товариства в 60-х - 70-х роках XIX ст. - Український історичний журнал, 1973, N 8, с. 46 - 50.

5 Подробнее об этом и других аспектах деятельности славянских комитетов см.: Никитин С. А. Ук. соч., с. 156 - 259.

стр. 42


сколько о форме, о темпе, о порядке и степени решения вопроса, который в конечном счете обе стороны хотели бы решить одинаково"6 .

Идейно-теоретической базой деятельности славянских комитетов были несколько видоизмененные построения дореформенного славянофильства и "теория официальной народности"7 . Сохранив основу своих воззрений на идею славянского единства, М. П. Погодин в пореформенные годы значительно отошел от характерного для предшествующего периода увлечения "политическим панславизмом". "Русские, - заявлял он в 1867 г., - обязаны нравственно поддерживать всех славян,.. поддерживать их язык, образование, если даже по политическим обстоятельствам и должны оставлять их под чужим владычеством". При этом он продолжал утверждать, что для будущего процветания славянства все славяне непременно должны выучить русский язык, ибо этот язык и кириллица лучше всего способны "выразить славянские звуки"8 .

Исходные теоретические положения И. С. Аксакова были те же, что и в дореформенной славянофильской доктрине. В октябре 1861 г. он писал, что историческое призвание, нравственное право и обязанность России - освободить славянские народы от материального и духовного гнета и преподнести им "дар самостоятельного духовного и, пожалуй, политического бытия". Впоследствии вместо политической самостоятельности в программе Аксакова все чаще на первый план выдвигались вопросы религии и "народности". В 1865 г. он, например, писал: "Главнее и важнее всего... для идеи всеславянского братства - идея высшего духовного объединения в вере". Характерной чертой публицистики Аксакова была не только антитурецкая, но и антиавстрийская направленность. В 1864 г. он, в частности, заявлял: "Насколько мы сблизимся с Австрией, настолько мы отдалимся от естественных и единственных наших союзников - славян". Призывая к усилению идейного воздействия на зарубежных славян, помогая болгарам и сербам, учившимся в российских учебных заведениях, Аксаков был весьма озабочен тем, чтобы они не заразились "нашей общественной язвой - нигилизмом", который он относил к бесплодным "теориям отрицания и разрушения"9 .

Из петербургских профессоров, активно участвовавших в деятельности славянских комитетов и пытавшихся подвести научную базу под отходившие в прошлое славянофильские доктрины, выделялся В. И. Ламанский. Альфой и омегой его исторических воззрений являлось противопоставление греко-славянского, восточно- христианского мира миру романо-германскому, латино-немецкому, католическо- протестантскому. Ламанский весьма доказательно опровергал предубеждения и фальсификации истории славянских народов в тогдашней западноевропейской научной литературе, особенно немецкой. Однако его собственное отношение к странам Западной Европы и их цивилизации было не менее предвзятым. Даже турецкое иго он рассматривал как "зло относительное" для славян, которое будто бы "искупается... тем благом, которое доставила Турция миру греко-славянскому, оберегая и защищая его от романо- германцев"10 . Позитивную часть своей программы он изложил следующим образом: "Развитие в русском общест-


6 Там же, с. 349, 350.

7 См. Дьяков В. А. Идея славянского единства в общественной мысли дореформенной России. - Вопросы истории, 1984, N 12.

8 Погодин М. П. Собрание статей, писем и речей по поводу славянского вопроса. М. 1878, с. 24, 119.

9 Аксаков И. С. Сочинения. Славянский вопрос 1860 - 1886. Т. 1. М. 1886, с. 6, 44, 49, 311, 329.

10 Ламанский В. И. Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе. СПб. 1871, с. 27, 270.

стр. 43


ве славянского самосознания, вступление русской образованности и гражданственности на путь самобытный, чисто-славянский, окончательно завоюет России полнейшее сочувствие всех южных и западных ее соплеменников... И тогда, быть может, осуществится, наконец, мысль... о необходимости всем славянам иметь общий письменный и дипломатический язык и об избрании на это русского языка"11 .

Аксаков, Ламанский, даже Погодин представляли, так сказать, идейно-политический центр членов славянских комитетов и тех, кто склонен был считать себя последователями славянофильских традиций. Правое же крыло их включало не только консервативных, но и реакционных деятелей, провозглашавших себя славянофилами, но являвшихся скорее прямыми наследниками "теории официальной народности". К их числу относился, в частности, видный деятель славянских комитетов А. А. Киреев, который в адресованном широкому читателю "изложении славянофильского учения" без обиняков заявлял: "В кратких словах наше исповедание выражается в формуле - Православие, Самодержавие, Народность". Отметив, что "славянофилы" выступают за сближение с южными славянами, а "западники" противятся этому, но согласны сближаться с поляками- католиками, он писал: "Не потому ли, что [южные] славяне большей частью православные, что союз с ними усиливает сознание нашей православности?!"12 .

Новым явлением пореформенного периода было "почвенничество", изначально связанное с именем Ф. М. Достоевского, который еще в 40-е годы XIX в. прошел и через западничество и через увлечение славянской идеей в ее демократическом истолковании13 . В 60-х годах, после ссылки, писатель стал проповедовать идеи, во многом созвучные славянофильству, но не лишенные и некоторых иных черт. Критикуя существовавшие в стране порядки, он в то же время утверждал, что Россия идет своим особым путем и, двигаясь по нему, поведет за собой все человечество. По мнению Достоевского, эту роль, предначертанную свыше, Россия сыграет лишь в том случае, если оторвавшееся от "почвы" дворянство сблизится с народом.

А. Д. Тиличеев выпустил брошюру, в которой защищал славянофильский аспект речи Достоевского на открытии памятника А. С. Пушкину в 1880 году. В ней подвергались критике как "либералы" из "Вестника Европы", так и руководимый Г. Е. Благосветловым журнал "Дело", "Отечественные записки", которые в те годы возглавлял М. Е. Салтыков- Щедрин. Опровергая авторов, сближавших славянофильство с народничеством, преувеличивая в мировоззрении славянофилов элементы оппозиционности по отношению к царизму, Тиличеев подчеркивал, что славянофильская программа "содержит еще кроме того национальные верования, надежды и стремления". Он возражал против отождествления славянофильства как с консервативностью, так и с либерализмом. Славянофильство, уверял он, "может быть и консервативным, и либеральным, и радикальным"; "есть только два признака, по которым можно узнать всякое славянофильство: оно всегда национально и религиозно". Достоевский с его "почвенничеством" рассматривался Тиличеевым одновременно и как славянофил и как "народник-националист"14 .


11 Ламанский В. И. Изучение славянства и русское народное самосознание. - ЖМНП, 1867, N 1, с. 147.

12 Киреев А. А. Краткое изложение славянофильского учения. СПб. 1896, с. 32, 70.

13 См. Осповат А. Л. Достоевский и раннее славянофильство (1840-е годы). В кн.: Достоевский. Материалы и исследования. Л. 1976, с. 175 - 181.

14 Тиличеев А. Д. Гуманизм и национализм Достоевского. Заметки о Достоевском и славянофильстве. СПб. 1881, с. 10, 30, 46.

стр. 44


Славянофильское течение в его первоначальной форме доживало свой век, а с середины 70-х годов XIX в. вообще перестало существовать. Те эпигоны славянофильства, которые объявили себя его наследниками в 80-х годах, фактически не были таковыми. Они не могли или не хотели понять теоретическую концепцию славянофильства как цельную, внутренне единую систему, основывали свои рассуждения на ее обломках, причем далеко не всегда пускали в ход лучший "строительный материал".

К 1869 г. относится появление журнального варианта работы, а к 1871 г. - выход в свет книги члена Петербургского славянского комитета Н. Я. Данилевского "Россия и Европа" (до 1895 г. было выпущено еще четыре издания). Книга была написана во времена довольно широкого распространения позитивизма в обществоведении. Однако это был поздний позитивизм, во многом утративший ту радикальность, которая в свое время обнаруживалась во взглядах О. Конта и некоторых его учеников, особенно Э. Литтре. Ближайшими зарубежными аналогами труда Данилевского считаются сочинения Г. Рюккерта и Г. Риля. В конце 50-х - начале 60-х годов XIX в. они выпустили работы по т. н. естественной истории народов, пытаясь перенести на человечество закономерности развития животного мира.

Данилевский был убежден, что история человечества распадается на историю "частных цивилизаций", или "культурно-исторических типов", каждый из которых охватывает ряд близких друг другу этнонациональных общностей. В отличие от Гегеля и теоретиков дореформенного славянофильства, так или иначе признававших единство мирового исторического процесса, Данилевский рассматривал развитие исключительно внутри каждой из "частных цивилизаций", уподобляя их тем классам, на которые зоологи подразделяют известных им животных. Славян Данилевский не только относил к особому культурно-историческому типу, но и высказывал убеждение, что на тогдашнем этапе истории этот тип переживал период подъема, тогда как романо-германский вступил в период упадка. Каждый культурно-исторический тип лучше всего развивается в замкнутом социально-политическом пространстве, а потому славянству, заявлял Данилевский, необходимо как можно скорее образовать федеративное государство во главе с Россией. Победа на этом пути, считал он, невозможна без уничтожения австрийской и прусской монархий; поэтому славяне стоят перед неизбежной борьбой против всех остальных народов Европы15 .

Националистическая и расистская в основе идея Данилевского была подвергнута критике в народнической и либеральной периодике. Зато со стороны консервативной и реакционной части общественного мнения она получила поддержку. Большинство славянофилов, быстро сдвигавшихся вправо, оказалось в числе сторонников этой теории. Ее восприняли видные слависты, ранее безоговорочно ориентировавшиеся на теоретические построения дореформенных славянофилов (В. И. Ламанский, О. Ф. Миллер)16 . Горячим сторонником и пропагандистом идей Данилевского стал славянофильствующий философ, публицист и литературный критик Н. Н. Страхов. По его мнению, сочинение Данилевского "придало мысли о нашей самобытности строго научную форму". На протяжении 80-х годов XIX в. Страхов не раз выступал в защиту Данилевского от критики со стороны как естественников, так и обществоведов. Идейно- политические позиции Страхова отчетливо проявились и в его отношении к А. И. Герцену, которого он, подтасовывая факты,


15 Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 2. М. 1960, с. 93 - 98.

16 Ламанский Е. И. Об историческом изучении греко-славянского мира в Европе, с. 11; Миллер О. Славянство и Европа. Статьи и речи 1865 - 1877 гг. СПб 1877, с. 97 - 101

стр. 45


изображал в виде славянофильствующего либерала, одинаково далекого как от революционной теории, так и от революционной практики17 .

Для эпигонов славянофильства в 80 - 90-е годы XIX в. было характерно расчленение доктрины "классического" славянофильства на составные части и выпячивание какой- либо одной из них. С этой точки зрения весьма показательна воинствующе реакционная теория "разочарованного славянофила" К. Н. Леонтьева, сочинения которого, позже вошедшие в моду, у современников, по свидетельству С. Н. Трубецкого, пользовались "заслуженной неизвестностью"18 . В работе "Византинизм и славянство" (1875 г.), двухтомнике "Восток, Россия и славянство" (1885 - 1886 гг.) и других сочинениях Леонтьев рассматривал исторический путь славянских народов, исходя из убеждения в абсолютной незыблемости принципов православия и самодержавия. Идею же "народности" вместе с любыми проявлениями русского или славянского национального самосознания он не просто игнорировал, но в корне отвергал как нечто надуманное и вредное.

Выделяя славянство и противопоставляя его испорченному Западу, Леонтьев считал исконный славянский мир этнически аморфным массивом, который смог обрести культурное единство только под воздействием "византинизма", и предлагал создать возглавляемую династией Романовых "славяно-русскую империю" со столицей в Константинополе. Революционные потрясения и любые проявления свободомыслия вызывали у Леонтьева болезненное раздражение; "прогресс" он признавал лишь в форме усиления (реакции. Истинно русская мысль, уверял он, должна быть "прогрессивно- охранительной,.. реакционно-двигательной, т. е. проповедовать движение вперед на некоторых пунктах исторической жизни, но не иначе как посредством сильной власти и с готовностью на всякие принуждения"19 . Позиции славянофилов и их пореформенных сторонников казались Леонтьеву недостаточно консервативными. "Все они, - заявлял Леонтьев, - от Киреевского до Данилевского (включительно),.. до Киреева... более или менее либералы"20 .

Среди критиков концепции Данилевского видное место занимал В. С. Соловьев. В теоретическом плане он лавировал между концепциями западников и славянофилов, пытаясь взять у обеих сторон то, что представлялось ему приемлемым и поддающимся сведению воедино. Решающую роль Соловьев отводил не национальному, а религиозному фактору. "Религиозная и церковная идея, - заявил он, - должна первенствовать над племенными и народными стремлениями". Внешнеполитические задачи России Соловьев определял как "славянофильские", но в смысле не столько национальных симпатий, сколько духовно-религиозного единства. Призвание славянства, полагал он, состоит не в том, чтобы сменить Европу на исторической сцене, а в том, чтобы исцелить ее, усилив "положительное христианское начало, еще сохраняющееся на Западе в католической церкви". Восточное православие и западное католичество, считал Соловьев" не исключают, а дополняют друг друга, и вражда между ними "не вытекает из их истинной сущности, а есть лишь временный исторический факт"21 .


17 Страхов Н. Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Кн. 1. СПб. 1887, с. 51, 107, 130 - 131, 142, 147, 160; кн. 2. СПб. 1890, с. VII, 567.

18 Трубецкой С. Н. Разочарованный славянофил. - Вестник Европы, 1892, N 10, с. 809. О литературно-критических работах К. Н. Леонтьева см.: Гайденко П. Наперекор историческому процессу (Константин Леонтьев - литературный критик). - Вопросы литературы, 1974, N 5; Бочаров С. Г. "Эстетическое охранение" в литературной критике (Константин Леонтьев о русской литературе). В кн.: Контекст. 1977. М. 1978.

19 Леонтьев К. Н. Соч. Т. 7, М. 1912, с. 498 - 499.

20 Цит. по: Рабкина Н. А. Исторические взгляды К. Н. Леонтьева. - Вопросы истории, 1982, N 6, с. 57 - 58.

21 Соловьев В. С. Национальный вопрос в России Изд. 3-е. Вып. 1. СПб. 1891, с. 32, 86, 99.

стр. 46


Большую главу одной из своих работ Соловьев назвал "Славянофильство и его вырождение". Дореформенных славянофилов он именовал "археологическими либералами", прослеживая эволюцию славянофильства следующим образом: "Поклонение народной добродетели, поклонение народной силе, поклонение народной дикости - вот три нисходящие ступени нашей псевдо-патриотической мысли". Практически не выходя в критике славянофильской идеологии за пределы религиозной сферы, Соловьев соглашался с утверждениями А. С. Хомякова, К. С. Аксакова и их единомышленников о "вселенском характере религиозной истины". Однако, писал он, эти заявления "не помешали славянофильству перейти на деле без остатка в нынешний антихристианский и безыдейный национализм" и тем самым отказаться от "вселенской" религии. Сочинение Данилевского, в оценке Соловьева, - это "обдуманная и наукообразная система национализма", требующая "серьезного критического разбора". Особенно это касается теории "культурно-исторических типов". Соловьев не соглашался с утверждением, будто между немцами, французами, испанцами и англичанами не существует глубоких национальных отличий, а есть только политические. Спорил Соловьев и против мнения Данилевского, будто все значительные культурные достижения могут появиться только на национальной почве. Напротив, заявлял он, "самые великие и важные явления в истории человечества... были ознаменованы именно разрывом национальной ограниченности, переходом от народного к всечеловеческому"22 .

Собственную позицию Соловьев излагал следующим образом: "Стремление отдельного народа к утверждению себя за счет других национальностей, к господству над ними, - есть полное извращение национальной идеи... болезненное, отрицательное усилие, опасное для высших человеческих интересов и ведущее самый народ к упадку и гибели"23 . Однако такого рода суждения базировались у него на религиозной философии. В 80 - 90-х годах XIX в. Соловьев неоднократно высказывал мысль о том, что славянофильские теории изжили себя. "Если славянофильство было когда-нибудь живым целым, - писал он, - то ныне этого целого более не существует; оно распалось на составные элементы, из коих одни по естественному родству вошли в соединение с так называемым "западническим лагерем", а другие столь же естественно притянуты и поглощены крепостничеством, антисемитизмом, народничеством и т. п.". По мнению Соловьева, истинное благо России состояло в развитии "христианской политики", в том, чтобы все важные общественные и международные вопросы решались по-христиански24 . Иначе говоря, взамен национального эгоизма и ретроградства, к которому пришли наследники и эпигоны дореформенного славянофильства, Соловьев предлагал утопическую идею наднационального христианского универсализма, представлявшегося ему свободным единением человечества вокруг истинной ("вселенской") церкви.

Свою оценку славянофильству попытался дать П. Н. Милюков - в те годы приват-доцент Московского университета, а позднее - лидер кадетской партии и один из теоретиков неославизма. Эволюция идеологии славянофилов представлялась ему в виде возникновения у них двух групп, по-разному усвоивших две неразрывно связанные основополагающие идеи старого славянофильства. "У последователей школы эти идеи разделились. Идея национальности сделалась исключительным достоянием охранительной, так сказать, правой группы славянофильства". Вторая же идея - всемирно- исторической роли русской национальности - "возрождена была на наших глазах другой группой, которую


22 Там же. Вып. 2. СПб. 1891, с. 30, 47 - 48, 116, 122; вып. 1, с. 118, 151, 161, 171.

23 Там же. Вып. 1, с. 159 - 160.

24 Там же, с. 111, 322 - 324.

стр. 47


можно было бы назвать левой славянофильства; связь ее с славянофильством несомненна, хотя она сама и отказывается иногда причислять себя к последователям этого учения".

В отличие от Соловьева Милюков безоговорочно включал Данилевского в число славянофилов. "Кризис старого славянофильства, - заявлял Милюков, - связан с осознанием недостаточной разрешающей способности для объяснения исторического процесса гегелевской и гегельянских теорий всемирного духа, воплощающегося поочередно в развитии разных национальностей. Понадобились поправки. Первым шагом в этом направлении была известная книга Н. Данилевского". Научный уровень ее Милюков оценивал скептически. Он отмечал нелогичность тех рассуждений о внешней политике России, которые Данилевский начинает "вопросом, почему Европа ненавидит Россию, а кончает проповедью ненависти России к Европе и грандиозным проектом всеславянской федерации, с Россией во главе". Осуждая метафизическую конструкцию "культурно-исторических типов", Милюков писал, что с ее помощью Данилевскому удалось свою историческую теорию плотно пригнать к старому учению славянофильства: "Национальный эгоизм и исключительность - таков последний практический вывод из философии истории Данилевского"25 .

Леонтьева Милюков характеризовал как представителя правого крыла пореформенного славянофильства, который оказался способным "вывести из националистической теории все практические последствия и довести ее до абсурда". Ссылаясь на признание Леонтьева, что первое время он был учеником и ревностным последователем Данилевского, Милюков писал о Леонтьеве: "Мне не известно, как относился к Леонтьеву сам Данилевский, но я знаю последователей Данилевского, которые с отвращением отшатнулись от выводов этого нигилиста славянофильства и теоретика реакции". При этом Милюков, отнюдь не идеализируя автора "России и Европы", сделал оговорку: "Данилевский... не всегда высказывался по вопросам внутренней политики; но там, где он высказывался, его практические советы идут в направлении Леонтьева"26 .

По Милюкову, у большинства наследников дореформенного славянофильства национальная идея, лишенная своей гуманистической основы, превратилась в систему национального эгоизма, из которой выросла теория реакционного обскурантизма. После этого путь к будущему лежал для них только через возврат к идеалам ранних славянофилов, прежде всего к теории всемирно-исторического призвания славянства. В соответствии с этими идеалами община ценилась "не столько как справедливая форма социальной организации, сколько как бессознательное выражение чувства христианской любви, т. е, как проявление религиозного начала, присущего русскому народному духу"27 . Попыткой движения в этом направлении Милюков считал "почвенничество", проповедь Достоевского о том, что стать настоящим русским означает стать братом всех людей, "всечеловеком"28 .

Характерными для "левого" направления среди продолжателей славянофильства Милюков считал взгляды Соловьева. Созданную им историко-социологическую концепцию Милюков назвал "мистической космогонией", восходящей к средневековой идее о союзе всемирной церкви со всемирной монархией, и оценивал ее как теорию, весьма далекую от "общепринятых приемов научного мышления"29 .


25 Милюков П. Н. Разложение славянофильства. Данилевский, Леонтьев, Вл. Соловьев. М. 1893, с. 5, 8, 12, 14, 19 - 20.

26 Там же, с. 21, 23 - 24, 26 - 27, 30 - 31.

27 Там же, с. 33, 36.

28 Там же.

29 Там же, с 44 - 45. 48 - 49.

стр. 48


Для спасения славянофильской идеологии, считал Милюков, оказались одинаково непригодными как способ Данилевского - Леонтьева, так и способ Соловьева. О причине этого Милюков писал: "Как абсолютизм национальный чужд современной социологии, точно так же абсолютизм религиозный чужд современной этике". Тем самым всю проблему он замыкал в узкую сферу истории общественной мысли, ограничившись в отношении социально-политических условий лишь туманным намеком в самом конце своего разбора. Свои рассуждения Милюков заключил выводом о том, что "славянофильство было когда-то", что "теперь оно умерло и не воскреснет"30 .

Наряду с концепциями, отражавшими эволюцию славянофильства или преодоление его дореформенного теоретического наследия, в дворянско-буржуазных течениях русской общественной мысли второй половины XIX в. выработались и другие интерпретации славянской идеи, значительно отличавшиеся от рассмотренных выше. Примирить европейский конституционализм с защитой русских национальных традиций пытался А. Д. Градовский, выступавший с позиций консервативного либерализма. Он старался подняться над концепциями западников и славянофилов и хотел взять из них все то, что казалось ему соответствующим новым историческим условиям. Следуя модным в XIX в. позитивистским теориям и ссылаясь на ряд западноевропейских теоретиков, Градовский горячо отстаивал "национальную идею", призывал "увидеть в народности нормальную основу каждого государства". Он считал, что такая концепция противоречит узкому национализму и в то же время "одна может быть противопоставлена требованиям,.. которые принято называть "разрушительными" (т. е. революционными). Чтобы уравновесить свое, созвучное с западничеством, преклонение перед принципом государственности, Градовский тут же делал оговорку в славянофильском духе: "Национальная теория видит условия народного прогресса не в той или иной компликации государственных форм,.. а в возрождении духовных сил народа, в его самосознании и обновлении его идеалов"31 .

Отрицание дореформенными славянофилами достоинств западноевропейской культуры, а равно и высказывания некоторых западников об исторической бесперспективности славянских народов Градовский расценивал как неразрывно связанные друг с другом крайности. "Отбрасывая крайности, вытекающие из беспощадной метафизики двух школ, - уверял он, - мы легко открываем зародыш национальной теории". И славянофильские и западнические доктрины Градовский считал мертвыми. Но его отношение к "покойникам" постепенно менялось. Критический пафос все более сосредоточивался на "западнических" тенденциях, а по отношению к славянофильским идеям все чаще высказывалось сочувствие. Это проявляется, например, в стремлении Градовского доказать, с одной стороны, что славянская идея вовсе не чужда либерализму, с другой - что "новые" либералы "неославянофильского" толка всегда готовы бороться с разными "нигилистами", "разрушителями", а тем более социалистами32 .

На протяжении пореформенных десятилетий в дискуссиях по славянскому вопросу принимал участие А. Н. Пыпин. В отличие от Градовского, который сначала пытался балансировать между двумя направлениями, а затем занял во многом благожелательную позицию по отношению к тому, что сам называл "неославянофильством", Пыпин всегда критически подходил к доктринам славянофильской окраски. Близ-


30 Там же, с. 51 - 53.

31 Градовский А. Д. Национальный вопрос в истории и литературе. СПб. 1873, с. III-V.

32 Градовский А. Д. Собр. соч. Т. 6. СПб. 1901, с. 170 - 171, 272, 302,.

стр. 49


кий к Н. Г. Чернышевскому и тесно связанный с кругом "Современника" вплоть до закрытия этого журнала в 1866 г., Пыпин и в последующие годы оставался в основном верен прогрессивно-демократическим традициям. Именно этим и определялись его идейно-научные и политические позиции в дискуссиях по славянскому вопросу.

Свою точку зрения Пыпин высказал главным образом на страницах "Современника", а также в книге о "литературных мнениях" 20 - 50-х годов XIX века. Полагая, что "большой исторической заслугой" славянофилов является внедрение в русское общественное сознание "славянского понимания народа", Пыпин усматривал в их воззрениях и отрицательные черты. По его мнению, они выражались в том, что славянофильская доктрина имеет "теологическое основание", а "вопрос образованности... тесно связывается с вопросом чисто церковным", что "вопрос национального единства подчиняется вопросу теологическому", что исторические уроки и перспективы отечественной истории также оцениваются исходя из религиозных соображений. Касаясь взаимоотношений славянофилов и правительства, Пыпин отмечал, что, несмотря на близость славянофильства к идеологии официальной народности, оно "не пользовалось благосклонностью высших сфер, которые, если не осуждали основных его тенденций, то, кажется, думали, что оно идет в них слишком далеко и берется не за свое дело, предпринимая истолкование истинных начал русской жизни"33 .

В "Современнике" Пыпин опубликовал статью "Вопрос о национальностях и панславизм" (1864 г.), в "Вестнике Европы" - очерки "Панславизм в прошлом и настоящем" (1878 г.), явившиеся первым научным исследованием об истории появления и развития идеи славянской общности, о различных ее интерпретациях во всех славянских странах. "Панславизм, - писал Пыпин, - ...был естественным следствием национального возрождения славянских племен с конца прошлого столетия. Его политическая будущность темна; настоящее неопределенно... но как стремление славянства создать себе политическое существование, скрепить междуплеменные отношения в прочную нравственную и политическую солидарность, - панславизм имеет за собой... то же право, какое имела за себя борьба за национальное единство у немцев и итальянцев"34 .

Пыпин выделял три основные интерпретации идеи славянской общности (по его терминологии, "варианты панславизма"): 1) во главе с Россией против Европы; 2) во главе с Польшей против России; 3) всеобщая демократическая федерация славян. Все их он считал нереальными, ибо, по его мнению, в языке, культуре и социально-политическом положении славянских народов в то время было столь много различий, что их объединительные стремления проявлялись слишком "неровно" и "неустойчиво"35 . Лидерство русского народа как самого многочисленного среди славян Пыпин признавал естественным, но неизменно подчеркивал, что главенствующее положение в славянском мире тогдашняя Россия будет вправе занять только после того, как сама переживет серьезные социально-политические преобразования. "Всякое стремление наше - при отсутствии обновления - искусственно ускорить объединение славян с Россией, - заявлял он, - может создать между нами и всем без исключения славянством полное недоверие", которое затруднит "и самую возможность объединения"36 .

Поддерживая мысль о культурном сближении славян, Пыпин кате-


33 Пыпин А. Н. Исторические очерки. Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов. СПб. 1873, с. 241, 258, 267, 281.

34 Пыпин А. Н. Панславизм в прошлом и настоящем. СПб. 1913, с. 52.

35 Там же, с. 5, 27, 54 - 55.

36 Там же, с. 71 - 72.

стр. 50


горически отвергал планы объявления русского языка единственным языком их общения, любые высказывания о бесперспективности национальных литератур малых славянских народов. Он считал, что надо "не требовать от славян принятия русского языка, - это будет совершенно бесполезно, да и невозможно, - а стараться поставить саму русскую литературу в такое положение, чтобы она, без всяких хлопот и рекомендаций с нашей стороны, получила для них образовательный, научный и политический интерес". В отношении политической сферы скепсис Пыпина был глубоким, но не безысходным. Подводя итоги своим рассуждениям по данному вопросу, он писал: "Едва ли можно думать, что нынешние политические условия останутся неподвижными; вероятнее, напротив, что время будет делать свое, что придут более широкие формы и идеи, которые дадут место и такому славянскому союзу, какой теперь считается невозможным; неизменность форм может стать опасностью для самой России. Само развитие славянской солидарности может здесь подействовать, открывая новые условия и потребности, - если только сумеет идти в уровень с лучшими стремлениями в самом русском обществе"37 .

Делая такой вывод, Пыпин, как и Чернышевский, исходил из того, что социальные противоречия оказывают большое, зачастую решающее воздействие на национальные движения. Именно эту сторону дела он имел в виду, когда писал: "Национальные" стремления чрезвычайно легко поддаются извращению, эксплуатации, политической интриге, иногда самой грубой". С этих позиций Пыпин критиковал воззрения и практическую деятельность, с одной стороны, славянофилов дореформенной эпохи и их идейных наследников, с другой - зарубежную, в особенности немецкую, публицистику, которая стращала народы Европы жупелом панславизма. Конкретными фактами он доказывал, что при Николае I во внешней политике России главенствовал принцип защиты "законной власти" монархов, в том числе и для Турции, и что рассуждения об опасности панславизма чаще всего были политической уловкой, за которой скрывалась "просто вражда к России". "Внутренняя политическая жизнь славянства так подавлена чужими и своими, - писал Пыпин, - что говорить теперь о "панславизме", грозящем Европе, есть шутка или ирония"38 .

Таким образом, Пыпин был первым исследователем, который занялся историей "славянской идеи". В его работах высказано немало здравых в основе мыслей относительно ее происхождения, сущности и идейно-политического значения. Обратившись к истории славяноведения, он впервые рассмотрел его в тесной связи с различными интерпретациями идеи славянского единства39 .

По-разному отразилась эта идея в антиправительственной публицистике, изданиях русской политической эмиграции, программных документах и повседневной деятельности революционных организаций.

Для М. А. Бакунина пореформенный период ознаменовался постепенным переходом на позиции анархизма, ослаблением интереса к национально-освободительному движению40 . Возвратясь к политической


37 Там же, с. 174, 180.

38 Там же, с. 62, 147 - 149.

39 Пыпин А. Н. Обзор русских изучений славянства. - Вестник Европы, 1889, NN 5 - 9. Существенным недостатком работ Пыпина является терминологическая путаница, вызванная объединением нескольких разнородных понятий одним термином "панславизм", на неточность, неопределенность и условность которого он сам неоднократно указывал.

40 Колпинский Н. Ю., Твардовская В. А. Бакунин в русском и международном рабочем движении, - Вопросы истории, 1964, N 10; Рудницкая Е. Л., Дьяков В. А. Возникновение Тайного интернационала Бакунина. - Новая и новейшая история, 1971, N 6.

стр. 51


деятельности после побега из Сибири, он с февраля 1862 г. начал публиковать оставшееся не законченным воззвание к "Русским, польским и всем славянским друзьям", которое в основном повторяло его славянскую программу периода революции 1848 года41 . Впоследствии Бакунин не раз возвращался к славянской теме. В составленной им "Программе славянской секции Интернационала", например, говорилось: "Славянская секция, стремясь к освобождению славянских народов, вовсе не предполагает организовывать особый славянский мир, враждебный, из чувства национального, народам других рас. Напротив, она будет стремиться, чтобы славянские народы также вошли в общую семью человечества, которую Международное общество рабочих призвало осуществить на началах свободы, равенства и всеобщего братства".

В другом месте, характеризуя задачи славянской секции, Бакунин заявлял: "Она будет бороться с одинаковой энергией против стремлений и проявлений как панславизма, т. е. освобождения славянских народов при помощи русской империи, так и пангерманизма, т. е. при помощи буржуазной цивилизации немцев, стремящихся теперь организоваться в огромное мнимо-народное государство... Исповедуя материализм и атеизм, она будет бороться против всех родов богослужения". Доказывая необходимость уничтожения всех и всяческих государств, Бакунин заявлял: "Для славянских народов в особенности, это уничтожение есть вопрос жизни или смерти и в то же время единственный способ примирения с народами чуждых рас, например, турецкой, мадьярской или немецкой"42 .

Революционно-демократическую точку зрения на славянский вопрос продолжал отстаивать Герцен. В 1862 - 1863 гг., когда полностью выявилась консервативность славянофильских доктрин, он окончательно отказался от идеализации славянофилов, которых когда-то называл "друзьями-противниками". Освобождение русского и польского народов Герцен рассматривал как начало освобождения всего славянства, а свободный союз Польши и России - "как начало вольного соединения всех славян в единое и раздельное Земское дело"43 . В период польского восстания 1863 - 1864 гг. "Колокол" и другие герценовские издания неизменно поддерживали борьбу польского народа за независимость, боролись с шовинистическими настроениями в России; отмечая это, Ленин впоследствии писал: "Герцен спас честь русской демократии"44 .

Полемизируя с полонофобскими речами на Славянском съезде 1867 г., Герцен положительно отозвался об одном месте в речи Погодина, что вызвало резкий протест со стороны Бакунина. Н. П. Огарев ответил письмом, в котором разъяснил Бакунину его ошибку и изложил свой взгляд на славянский вопрос: "Никогда Герцен не мог сойти за панслависта в духе императора Николая и профессора Погодина, - говорится в письме, - и я вижу глубокое различие между панславизмом и освобождением славянских народов, ибо панславизм - всего только филологическая фантазия, тогда как освобождение из-под турко-австро-мадьярского гнета становится исторической необходимостью и требованием гуманности. ...Станет ли у славян силы, чтобы самим сбросить ярмо? Это вопрос, который... неизбежно влечет их к России, какова бы она ни была, с тем, чтобы, воспользовавшись ее помощью, потом порвать с нею, если она к тому времени не осуществит у себя реформу". Огарев считался с возможностью того, что "русское правительст-


41 См. "Колокол". Газета А. И. Герцена и Н. П. Огарева. Факсимильное изд. Вып. 5. М. 1962, лл. 1021 - 1028.

42 Бакунин М. А. Речи и воззвания. Б. м. 1906, с. 183 - 208; его же. Избр. соч. Т. 3. Пг. - М. 1920, с. 70 - 74.

43 Герцен А. И. Собр. соч. в 30-ти тт. Т. 12. М. 1957, с. 132 205.

44 Ленин В. И. ПСС. Т. 21, с. 260.

стр. 52


во, несмотря на обещание поддержать славян, обманет их, подобно тому, как французское правительство обманывает Польшу". Но только от России "рано или поздно", "ибо другого никого нет", можно было ожидать помощи освобождению славян. "Это устремление - историческое тяготение, от которого так же невозможно уйти, как от земного тяготения... Из великого столкновения должна разгореться крестьянская революция... и что поделаешь, если элементы ее могут быть порождены одним лишь славянским Востоком?"45 .

В подцензурной печати революционно-демократический подход к славянской идее отстаивал Д. И. Писарев. В 1862 г. в "Русском слове" он отмечал консервативность раннего славянофильства, но указывал и на наличие в нем некоторых элементов протеста против существующих порядков. Критикуя тех, кто разбору сути славянофильских доктрин предпочитал полемику с отдельными их положениями, он писал: "Славянофильство не поветрие, идущее неизвестно откуда, это - психологическое явление, возникающее вследствие неудовлетворенных потребностей... Славянофильство есть русское донкихотство... отсюда происходят их вечно-фразистые, вечно-неясные бредни о народности, о русской цивилизации, о будущем влиянии России на умственную жизнь Европы"46 .

В критике различных форм славянофильства принимал участие и М. Е. Салтыков- Щедрин. В 60 - 70-х годах XIX в. он раскрыл объективное совпадение социально- политических позиций западников и славянофилов. Создав вымышленные персонажи Тебенькова ("западник") и Плешивцева ("почвенник"), Салтыков-Щедрин выявил почти полное тождество между пореформенной трансформацией западнической идеологии и "почвенническим" вариантом славянофильства. В конце 70-х - начале 80-х годов великий сатирик высмеивал панславистские увлечения последователей Данилевского, полемизировал с теми, кто вслед за славянофилами идеализировал черты российской отсталости. С тех же позиций Салтыков-Щедрин отвергал "почвеннические" аргументы речи Достоевского на открытии памятника Пушкину в 1880 году47 .

Революционное народничество, продолжавшее дело "революционеров 1861 года", многое унаследовало от них в подходе к славянскому вопросу. П. Н. Ткачев свое отношение к славянской идее изложил в статье, посвященной критическому разбору анонимных "Записок южнорусского социалиста" 48 . По мнению Ткачева, сокровенная мысль "малорусских социалистов", т. е. М. П. Драгоманова и Д. Н. Овсянико-Куликовского, состояла в том, что "социализм должен быть принесен в жертву национальности". Ткачев же категорически утверждал, что дело должно обстоять наоборот. Эта односторонняя и недиалектичная позиция несколько смягчалась тем, что в другом месте Ткачев заявлял: "Никто из русских революционеров никогда не воображал, что для осуществления социалистической формулы повсюду должны быть


45 Литературное наследство. Т. 63. М. 1956, с. 156 - 157. Подробнее об этой полемике и об открытом письме Бакунина Герцену, опубликованном осенью 1867 г. в итальянской газете "Liberta e Giustizia", см. Лишинер С. Д. Бакунин и Герцен в полемике по славянскому вопросу. - Литературное наследство. Т. 96. М. 1985, с. 399 - 412.

46 Писарев Д. И. Соч. В 4-х тт. Т. 1. М. 1955, с. 337.

47 Подробнее см.: Эльсберг Я. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество. М. 1953, с. 154 - 156; Кирпотин В. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество. М. 1955, с. 449.

48 Автором "Записок", опубликованных в "украинофильском" журнале "Громада" в Швейцарии, был Д. Н. Овсянико-Куликовский. Фактически же в них излагалась концепция издателя "Громады" М, П. Драгоманов а, который считал, что организационная структура освободительного движения в России должна основываться прежде всего на национальном принципе. О взглядах Драгоманова по национальному вопросу подробнее см." Дьяков В. А. В. И. Ленин об освободительном движении в Польше и его оценке М. П. Драгомановым. В кн.: Ленин и Польша. Проблемы, контакты, отклики. М. 1970.

стр. 53


употребляемы одни и те же способы... Однако проводить социализм при помощи различных средств, сообразных с требованием местных условий, совсем еще не значит "национализировать" его"49 .

От концепции "русских якобинцев" и их журнала, редактируемого Ткачевым, отличалась точка зрения другого органа народнической эмиграции, журнала и газеты "Вперед!". Полагая, что "вопрос национальный должен совершенно исчезнуть перед важнейшими задачами социальной борьбы", редакция этого органа прибегала к оговоркам, которые значительно ограничивали действие данного принципа. "Национальности, - заявляла она, - представляют совершенно реальную и неизбежную почву для каждого общественного процесса. Приходится действовать в данной местности на общество, говорящее данным языком, выработавшееся до данной культуры... Для разных национальностей задачи данного мгновения могут быть различны, но каждая нация должна делать свое дело, сходясь в общем стремлении к общечеловеческим целям".

Редакционная статья первого выпуска "Вперед!", откуда взяты приведенные слова, излагает целую программу по славянскому вопросу. "Мы верим, - говорится в ней, - что славянские народы могут настолько же, как народы германские, романские, англосаксонские, быть орудием для развития социальной будущности человечества... мы верим даже, что в столкновении славян с немцами в пределах двух немецких империй, с турками в пределах Оттоманской Порты менее политической рутины, менее буржуазной традиции находится на стороне славян, чем на стороне их врагов, что образование вполне независимых славянских государств там, где теперь суверенная власть принадлежит немцам и туркам, будет шагом вперед к осуществлению социальных идеалов человечества; поэтому мы сочувствуем глубоко борьбе всех наших братьев славян против господства обветшалой культуры Турции или буржуазных политических типов Германии. Но мы сочувствуем этой борьбе настолько, насколько в ней проявляется стремление к лучшему общечеловеческому будущему, к ограждению личности, к свободе мысли и слова"50 .

Аналогичные положения содержатся в обращении редакции журнала к польским социалистам, опубликованном в августе 1883 г. "Вестником Народной воли". Основным автором обращения был П. Л. Лавров, который в 1874 - 1877 гг. являлся редактором журнала и газеты "Вперед!"51 . Этот известный теоретик революционного народничества проявлял большой интерес к данной тематике и оставил несколько специальных работ, посвященных славянскому вопросу.

Статья Лаврова о философии истории славян (1870 г.) содержала развернутое опровержение исходных установок работ А. Ф. Гильфердинга, воспроизводивших концепции предреформенного славянофильства. Особо острой критике Лавров подверг, во-первых, противопоставление славян германским племенам по их физическим, психическим и умственным качествам, во-вторых, необоснованную идеализацию допетровской Руси. "Славяне, - писал он, - вовсе не нуждаются для своего исторического возвеличения в том, чтобы в их пользу отнимали у германских племен заслуженную последними честь политических строителей нового мира... Если славянофилам 30-х и 40-х годов, вследствие условий времени, можно извинить их увлечения, то в историке 60-х


49 Ткачев П. Н. Соч. В 2-х тт. Т. 2. М. 1976, с. 319 - 323.

50 Революционное народничество 70-х годов XIX века. Т. 1. 1870 - 1875 гг. М. -Л. 1964, с. 26 - 27, 36 - 37.

51 Жигунов Е. К. П. Л. Лавров и его связи с польским революционным движением 70 - 90-х годов XIX века. В кн.: Исследования по истории польского обществ венного движения XIX - начала XX в. М. 1971, с. 354 - 355.

стр. 54


годов возвеличение московской эпохи принуждает допустить весьма низкую степень развития"52 .

В "Философии истории славян" Лаврова преобладают критические ноты. Позитивная же сторона созданной им концепции славянского вопроса излагается в двух недавно опубликованных лекциях "Роль славян в истории мысли" (декабрь 1872 г., Цюрих), прочитанных перед политическими эмигрантами из России, Сербии, Болгарии и других славянских стран. Лавров выступил с осуждением любой националистической пропаганды и в поддержку деятельности 1 Интернационала. Он отметил, что космополитический капитал старается превратить национальное самосознание в национальную вражду между искренними, но слепыми патриотами. По его мнению, славяне уже трижды "явились в истории европейской мысли заметными деятелями"53 .

Первый их вклад Лавров связывал с распространившейся в X в. в Болгарии ересью богомилов. Ее он оценивал не только как национальный протест "славянской нации" против проповедей греческого и римского духовенства, добивавшегося подчинения Болгарии константинопольскому патриаршеству или римскому папству, но и как явление общечеловеческое, которое может служить "бесспорным фактом самостоятельного и влиятельного вмешательства славян в общечеловеческую историю мысли"54 .

Гусизм как второй вклад славян в историю европейской мысли Лавров характеризовал в связи со специфическими чертами общественной жизни Европы в XIII - XIV веках. "Национальные языки, - отмечал он, - начали играть роль более значительную, и общенациональная латинская республика ученых и знающих всей Европы стала понемногу уступать национальному движению. Верования склонялись к обособлению национальных церквей, связанных с политической жизнью отдельных стран". Первое время социальное и религиозно-догматическое движения существовали отдельно. В XV в. была сделана попытка найти возможность их соединения - "это была проповедь Яна Гуса, обратившаяся в народное движение гуситов и в социалистический строй таборитов"55 .

Третий вклад славянства в историю мысли Лавров видел отчасти в кальвинистской реформации в Польше (ариане, или "польские братья"). Но главным образом он связывал его с доведенной "до высшей точки развития" идеей равенства внутри правящего сословия польской феодальной республики, т. е. среди шляхты. По мнению Лаврова, именно в Польше воплотился якобы тайный политический идеал всей Европы: "полнейшее политическое равенство всех личностей одного класса, господствующих над бесправной массой". Ему казалось, что в данном обстоятельстве имелась не только негативная, но и позитивная сторона, что позволило полякам войти в развитие человеческой мысли "видным деятелем". В Речи Посполитой, писал Лавров, "индивидуалистическое начало Европы нашло себе... самое полное осуществление... Государственная власть обратилась почти в ничто перед политическим правом свободного шляхтича"56 .

Завершаются лекций Лаврова изложением очередных задач "борцов за общественный прогресс" в славянских странах, ответом на воп-


52 Лавров П. Л. Философия истории славян. - Отечественные записки, 1870, N 7, с. 78 - 79. Подробнее см.: Дьяков В. А., Жигунов Е. К. Народническое направление в русской славистической историографии и П. Л. Лавров. В кн.: Историографические исследования по славяноведению и балканистике. М. 1984, с. 201 - 204.

53 "Роль славян в истории мысли" П. Л. Лаврова. Публикация В. А. Дьякова и Е. К. Жигунова. В кн.: Историографические исследования, с. 307 - 311, 318.

54 Там же, с. 334 - 335.

55 Там же, с. 336.

56 Там же, с. 355 - 356.

стр. 55


рос о том, могут ли славяне внести еще один, четвертый вклад в историю европейской мысли. "На основании предыдущего, - заявляет он, - я позволяю себе ответить на этот вопрос, не колеблясь, утвердительно: могут". Отличительная черта славян - "цельность взгляда, малая способность к частным решениям, к уступкам и соглашениям, решимость идти до конца в мысли и осуществить эту мысль без оглядки в жизни... К тому же в их быте мы находим некоторые элементы, которые, принадлежа к самым трудным вопросам западного мира, облегчают это решение для славян или, по крайней мере, для части их. У них сохранилось общинное владение землею... От этой первобытной формы легче перейти к общине рациональной, чем от мелких частных владений"57 .

Приведенный материал, хотя и не является исчерпывающим, воспроизводит картину идеологической борьбы вокруг славянского вопроса в 60 - 90-е годы XIX века. Доктрины "классического" славянофильства в первое пореформенное десятилетие существенно видоизменились, а затем распались и прекратили свое существование. На "обломках" этих доктрин и теории официальной народности, которая в целом не пережила эпохи падения крепостного права, создавались новые политические интерпретации славянской идеи. В новых доктринах подобного типа господствующее положение занимали либо реакционно- националистическая аргументация (Данилевский, Леонтьев), либо более или менее крайние формы религиозного мистицизма ("почвенники" и Соловьев).

В пореформенных условиях дворянско-буржуазным истолкованиям славянской идеи противостояли отчасти ее либеральные истолкования, но главным образом интерпретации народнического направления, продолжавшие ту прогрессивно-демократическую тенденцию, которая обозначилась еще у декабристов. Методологической основой соответствующих доктрин послужили принципы "субъективной социологии", разработанные П. Л. Лавровым и Н. К. Михайловским, поддержанные другими идеологами народничества. Народническое понимание славянского вопроса получило отражение не только в нелегальной и подцензурной литературе, но и в программных документах подпольных организаций. В целом народники оставили заметный след в теоретическом осмыслении славянской идеи, попытавшись, хотя и неудачно, выяснить ее связь с борьбой за исторический прогресс, с социальными преобразованиями в интересах трудящихся. Народники активно выступали против дворянско-буржуазных теорий по славянскому вопросу, показывая их методологическую неосновательность, разоблачая их реакционную направленность и шовинистическое содержание.

В рассмотренных выше интерпретациях славянской идеи отражались мировосприятие и классовые интересы помещиков и буржуазии, а также мелкобуржуазной части русского общества, прежде всего крестьянства. Между тем на протяжении рассматриваемого периода сформировался и занял свое место на арене социально-политической борьбы российский рабочий класс. Выразителями его интересов являлись последователи научного социализма. Немалое число работ его основоположников было целиком или частично посвящено южным и западным славянам, в той или иной мере касалось проблем общеславянского характера. Широкое и всестороннее развитие марксистский подход к славянскому вопросу получил в работах Ленина и его соратников. Но это уже относится к следующему этапу идейной борьбы вокруг славянской идеи, начавшемуся в середине 1890-х годов и выходящему за рамки данной статьи.


57 Там же, с. 367.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/СЛАВЯНСКИЙ-ВОПРОС-В-ПОРЕФОРМЕННОЙ-РОССИИ-1861-1895-гг

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

В. А. ДЬЯКОВ, СЛАВЯНСКИЙ ВОПРОС В ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ (1861 - 1895 гг.) // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 30.10.2018. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/СЛАВЯНСКИЙ-ВОПРОС-В-ПОРЕФОРМЕННОЙ-РОССИИ-1861-1895-гг (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - В. А. ДЬЯКОВ:

В. А. ДЬЯКОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
1087 просмотров рейтинг
30.10.2018 (1976 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
1 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
12 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
СЛАВЯНСКИЙ ВОПРОС В ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ (1861 - 1895 гг.)
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android