В июле 1871 г. в окружном суде Петербурга слушалось дело С. Г. Нечаева, обвинявшегося в "создании тайного общества с целью подготовки заговора против существующего строя" и распространении нелегальной литературы. Судили Нечаева заочно, так как он, боясь ареста, задолго до этого бежал за границу¹ .

Царское правительство связывало с его именем выступления студенчества Москвы и Петербурга в 1868 - 1869 гг. и предприняло все меры для ареста Нечаева за границей. Активную роль в этом сыграли министерство иностранных дел и русская дипломатическая миссия в Берне, которая внимательно следила за деятельностью эмигрантов.

Розыск Нечаева за границей начался в 1872 году. Его вели III отделение, министерство внутренних дел и министерство иностранных дел России. Сам царь проявлял интерес к поискам Нечаева² . Он распорядился, чтобы все переговоры между миссией в Берне и III отделением шли через МИД. Разыскать, арестовать и привезти Нечаева в Петербург было поручено адъютанту шефа жандармов майору Николичу-Сербоградскому. Для этой цели он получил около 30 тыс. франков³ . А для опознания Нечаева был послан в Швейцарию действительный статский советник Колушкин, служивший в канцелярии петербургского обер-полицмейстера и знавший Нечаева в лицо. Под чужим именем Колушкин поселился в Бале, в отеле "Швейцерхоф"⁴ . Министр иностранных дел России А. М. Горчаков требовал строгой секретности в деле Нечаева. В телеграмме от 1 августа 1872 г. миссии в Берне предписывалось после ареста препроводить Нечаева в Линдау и передать баварским властям, которые отправят его далее в Вержболово. Прусское правительство также было извещено о готовящейся акции⁵ .

2 августа 1872 г. Нечаев был арестован в Париже с помощью русских агентов и провокатора, польского эмигранта А. Стемпковского. Нечаев был опознан Колушкиным и президентом кантональной полиции Фенингером⁶ . Его водворили в тюрьму. Однако выдать его швейцарское правительство не торопилось. Не желая терять престиж "демократического" государства, оно потребовало доказательств, что Нечаев может быть судим как уголовный преступник, и просило российский МИД прислать обвинительное заключение по делу Нечаева и его сообщников⁷ , материалы о прежней деятельности Нечаева и настаивало, чтобы заявление о его выдаче было подписано самим царем⁸ .

У царского правительства не имелось готовых документов, так как после бегства Нечаева из России дело его было приостановлено. Поэтому требование швейцарских властей вызвало в Петербурге переполох. Шеф жандармов граф Левашов писал Горчакову, что опасается отправлять протокол суда в Берн, так как федеральное правительство может усмотреть в убийстве Иванова политические мотивы. Левашов считал, что составить документы надо так, чтобы замаскировать мотивы преступления. Для этого он советовал Горчакову представить Иванова как опасного конкурента Нечаева. Тогда убийство будет выглядеть актом личной мести, и Нечаева можно обвинить в уголовном преступлении⁹ .

Александр II внимательно следил за ходом дела и требовал быстрейшего завершения всей акции Управляющий министерством юстиции Эссен доносил царю, что задержка происходит по вине швейцарского правительства, запросившего доказательства уголовного характера преступления Нечаева. Он уверял царя, что обвинения в убийстве Иванова вполне достаточно, чтобы отправить Нечаева на каторгу, но составить обвинительный акт невозможно из- за отсутствия подсудимого¹⁰ . Вместо обвинительного заключения министерство юстиции послало в Швейцарию два постановления: одно - о привлечении к суду Нечаева по делу об убийстве Иванова с изложением ряда фактов, другое - о задержании Нечаева с приложением имеющихся

¹ См. Ш. М. Левин. Общественное движение в России в 60 - 70 гг. XIX в. М. 1958.

² Архив внешней политики России, (АВПР). Миссия в Берне, оп. 843, д. 1111, л. 61.

³ Там же, лл. 30 - 32.

⁴ Там же, л. 59.

⁵ Там же, л. 65.

⁶ Там же, л. 131.

⁷ Там же, л. 156.

⁸ Там же, л. 171.

⁹ Там же, л. 161.

¹⁰ Там же, лл. 203, 204.

стр. 205

против него улик и показаний его соучастников¹² . Однако из этих показаний было исключено все, что свидетельствовало о политическом характере убийства Иванова. На основании полученных документов федеральное правительство Швейцарии 7 сентября приняло решение о виновности Нечаева, о чем миссия в Берне немедленно телеграфировала в Петербург¹³ , а еще через неделю кантональное правительство распорядилось выдать Нечаева царским властям¹⁴ .

Царское правительство очень беспокоилось, чтобы Нечаев по дороге в Россию не совершил побег. Была назначена дополнительная охрана и строго определен путь его следования через Мюнхен и Берлин в Вержболово. Германские власти были предупреждены о том, что конвоируется "особо опасный преступник"¹⁵ . 31 октября 1872 г. Нечаева доставили в Петербург, а в январе следующего года Московский окружной суд приговорил его к 20 годам каторжных работ.

Российская миссия в Берне вела постоянную слежку за революционными эмигрантами. Она имела платных агентов, собиравших материал о всех русских подданных, проживавших в Швейцарии; на основе этих сведений составлялись досье с характеристикой их деятельности в революционном движении. В списках лиц, за которыми велось наблюдение, можно найти имена многих революционеров¹⁶ : В. И. Засулич, П. Л. Лаврова, П. Н. Ткачева, Г. В. Плеханова, С. Н. Халтурина, П. А. Кропоткина и других. Особое внимание уделялось Кропоткину. В делах миссии есть материалы о его революционной деятельности в России, в частности об участии в "кружке чайковцев", для которого им была составлена программа, и о посещении рабочих собраний¹⁷ . После убийства народовольцами Александра II Кропоткин по решению федерального правительства был выслан из Швейцарии за пропаганду среди рабочих идеи свержения существующего строя и экспроприации частной собственности. Но и после этого миссия в Берне продолжала следить за Кропоткиным, сообщала швейцарскому правительству о его переездах с тем, чтобы оно вовремя могло принять меры против него¹⁸ .

Дипломатическая миссия в Берне попыталась также добиться ареста и выдачи известного русского революционера С. М. Кравчинского, проживавшего в 80-х годах XIX в. в Женеве под именем Михайлова¹⁹ . В 1884 г. русский посланник в Швейцарии А. Ф. Гамбургер сообщил в министерство внутренних дел о возможности задержать Кравчинского. Однако на сей раз царским властям не удалось осуществить свой замысел. Кантональные власти Женевы не согласились выдать Кравчинского, получившего политическое убежище в Швейцарии. Президент отказался принять даже частным образом выписку о деле Кравчинского, в котором о нем говорилось как об уголовном преступнике²⁰ , поскольку дело Кравчинского получило в Швейцарии широкую огласку. Швейцарские власти не решились столь явно нарушить закон о праве политического убежища.

В 80-х годах XIX в. в Швейцарии находилось много русских подданных. Одни из них были политическими эмигрантами, другие учились в высших школах, третьи приехали как туристы, но задержались. Дипломатическая миссия решила взять их под свой контроль и предложила министерству внутренних дел ввести новый порядок оформления паспортов. По мнению Гамбургера, в целях усовершенствования системы контроля над проживающими в Швейцарии русскими подданными следовало изменить форму паспортов для выезда за границу и достичь со швейцарским правительством соглашения, по которому разрешение на жительство в Швейцарии выдавалось бы русским подданным после удостоверения миссией действительности и законности принадлежащих им документов²¹ . Паспорта должны были иметь фотографию, личную подпись и описание примет владельца. Предлагалось ввести обязательную регистрацию в консульстве при миссии всех прибывающих в Швейцарию русских подданных и в дальнейшем осуществлять полный контроль за ними. Главное внимание обращалось при этом на молодежь, обучавшуюся в швейцарских университетах. Царь поддержал эту идею и указал к тому же, что миссии следует

¹² Там же, л. 204.

¹³ Там же, л. 246.

¹⁴ Там же, л. 323.

¹⁵ Там же, л. 325.

¹⁶ Там же, оп. 843/3, д. 4 "а", п. 2, л. 164.

¹⁷ Там же, д. 37, л. 66.

¹⁸ Там же, д. 11, л. 66.

¹⁹ Там же, оп. 843/2, д. 42, л. 10.

²⁰ Там же, л. 12.

²¹ Там же, оп. 843/3, д. 117, л. 3.

стр. 206

контролировать не только вновь прибывших, но и давно проживающих в Швейцарии лиц, а за теми, кто вздумал бы отказаться предъявить паспорт, установить особое наблюдение²² .

А. Ф. Гамбургер передал эти предложения начальнику швейцарского федерального департамента иностранных дел Дро. Тот признал необходимым заключить дипломатическое соглашение по вопросу о русских подданных. Однако он счел невозможным требовать от них заверенных миссией паспортов²³ , а также давать сведения о студентах, так как университетское и учебное начальство было в Швейцарии независимым от правительства. Доставлять списки политических эмигрантов в миссию означало нарушать право политического убежища. Поэтому Дро предлагал делать это частным образом²⁴ . Швейцарское правительство внешне соблюдало свои законы, но готово было помочь царизму в борьбе с революционерами. Переговоры велись долго, однако договориться со швейцарским правительством о совместном контроле над эмигрантами миссии так и не удалось. Швейцарское правительство уведомило миссию, что в Швейцарии проживает 240 тыс. иностранцев, не считая лиц, приезжающих в определенные сезоны, и было бы непосильной работой доставлять каждому государству сведения о них²⁵ . В то же время введение паспортов оно считало делом полезным²⁶ , Наконец, в феврале 1892 г. Гамбургер получил из департамента полиции и юстиции Швейцарского Союза официальное отношение, из которого следовало, что швейцарское правительство отказывается заключить конвенцию о русских подданных²⁷ .

²² Там же, л. 13.

²³ Там же, л. 19.

²⁴ Там же, л. 20.

²⁵ Там же, л. 28.

²⁶ Там же, л. 29.

²⁷ Там же, л. 32.

Постоянный адрес данной публикации: