Автор не льстит себя надеждой, что он в достаточной мере понял суть событий, происходивших в Северо-Восточной Руси второй четверти XV столетия. Его цель была куда более скромной. Он стремился изложить всю известную ему сумму сведений, которые бы читатель мог осознать как нечто существенное для понимания хода братоубийственных войн времен Василия II и необходимое, чтобы задуматься о причинах происшедшего становления единого Русского государства.

* * *

Итак, 5 июня 1434 г. в Москве скончался великий князь Юрий Дмитриевич. Вопрос о наследнике престола всплыл с еще большей остротой, чем после смерти его старшего брата Василия девять лет тому назад. Иным был и расклад сил. Властью в великом княжестве обладали прямые наследники князя Юрия, которому еще недавно радушно отворила свои ворота Москва. Молодые и энергичные дети Юрия Дмитриевича Василий Косой и Дмитрий Шемяка, уже достаточно "понюхавшие запах пороха", в течение долгих лет шли рука об руку к власти. Их двоюродный брат Василий Васильевич не мог рассчитывать, во всяком случае, в ближайшем будущем, на возвращение великого княжения и бежал из столицы.

Правда, эта, казалось бы, ясная расстановка сил при ближайшем рассмотрении затуманивалась. Срок пребывания князя Юрия в Москве оказывался совсем небольшим (немногим более двух месяцев), чтобы можно было сказать о полной гармонии интересов галицких князей с москвичами (предшествующий опыт говорил скорее о существовании между ними серьезных противоречий). Не прошли еще искуса обладания великокняжеской властью Юрьевичи, и выдержит ли их братский союз это серьезное испытание, сказать было трудно. Чем окончатся попытки Василия II противоборствовать своим галичским родичам, предугадать было также невозможно.

Игра страстей дополнялась запутанной традицией престолонаследия. Юрий Дмитриевич твердо отстаивал родовой принцип наследования великокняжеского престола ("от брата к брату"), а его соперник Василий Васильевич настаивал на семейном ("от отца к сыну"). Но вот князь Юрий умер, и все изменилось. Согласно родовому принципу, все права переходили к Василию Васильевичу, старшему среди князей следующего поколения, по семейному же - к сыну покойного Василию Косому. Как же в такой ситуации повели себя князья? Василий Косой, находившийся при умершем отце, объявил себя его наследником, послав об этом сообщение своим братьям ¹ . Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный посланы были еще Юрием Дмитриевичем в поход против Василия Васильевича на Кострому и к моменту смерти отца сумели добраться только до Владимира ² . Не до великого княжения было и самому Василию Васильевичу. Однако младшие братья решительно воспротивились самовольному решению Василия Косого. Позиция Дмитрия Шемяки и Дмитрия Красного на первый взгляд кажется и неожиданной и неоправданной. Братья категорически отказались признать Василия Косого великим князем.

Гадать о причинах этого, когда источники безмолвствуют, очень трудно. Василий Косой преступил закон "гнезда Калиты", приняв самовольное решение. Уже это одно могло вызвать негодование его братьев. Ню он выступил также против родового прин-

* Фрагменты разных глав монографии "Феодальная война второй четверти XV столетия", которую автор закончил незадолго до- смерти.

¹ ПСРЛ. Т. 26. М. -Л. 1959, с. 191.

² ПСРЛ. Т. 15. СПб. 1863, стб. 490; т. 26, с. 191

стр. 75

ципа наследования, за который боролись князь Юрий и его сыновья. Захват престола Косым превращал борьбу за "идею", "принцип", "наследие Дмитрия Донского" в обыкновенный разбой. Права на великокняжеский престол отныне, согласно толкованию духовной грамоты Дмитрия Донского галицкими князьями, принадлежали Василию II. Поэтому Дмитрий Шемяка и Дмитрий Юрьевич объявили Василию Косому: "Аще не восхоте бог, да княжит отец наш, а тебя и сами не хотим" ³ .

Но чего же "хотели" братья? Вернуться к старому, посадив на престол Василия П. Своим волевым характером и самостоятельностью действий Косой внушал им серьезные опасения. Другое дело - Василий Васильевич. Он не обнаруживал в своем характере задатков крупного политического деятеля. К тому же он еще недавно потерпел поражение и не пользовался безоговорочной поддержкой в каких-либо русских землях. Итак, Юрьевичи предпочли его как слабейшего из претендентов, рассчитывая, что смогут играть при нем заметную роль.

Василий Васильевич охотно пошел им навстречу. "Прииде к ним князь великий, и смирившеся, поидоша к Москве" ⁴ , - сообщает московский летописец. Василий Косой попал в положение полководца без войска: московские и, возможно, галицкие полки находились с его братьями и Василием Васильевичем. Поэтому Косой принял решение покинуть Москву, "побрав злато и сребро, казну отца своего и градьскыи запас весь" ⁵ . На великом княжении он пробыл всего месяц. Взяв в качестве заложницы Марию Голтяеву, мать жены Василия II, Василий Косой направился ко Ржеве (один из городов князя Юрия). Затем, "поймав" князя Романа "Переяславского", он двинулся в Новгород, который рассчитывал сделать опорой сопротивления своим соперникам ⁶ . В "розмирье" с Василием Косым столицу покинули московские гости и суконники, бежавшие в Тверь ⁷ .

Итак, великим князем снова стал Василий Васильевич. Придя к власти, он щедро вознаградил своих союзников. Дмитрий Шемяка получил в дополнение к Рузе еще Углич и Ржеву, а Дмитрий Красный к Галичу - Бежецкий верх. В докончании с двумя Юрьевичами (около 5 июня 1434 - 6 января 1435 г.) Василий II санкционировал их право на владение землями, завещанными им их отцом, а также подтвердил собственное пожалование. Оно состояло из удела недавно умершего князя Константина Дмитриевича (Ржева и Углич) и Бежецкого верха. "Бежичами" Дмитрий Меньшой жаловался по "старине", т. е. на условиях совместного владения с Великим Новгородом. Положение Вятки определялось распоряжением Юрия Дмитриевича ("по отца вашего последнему докончанию"), т. е. Вятка должна была находиться в совместном владении Юрьевичей ⁸ .

Не найдя сочувствия своему стремлению любой ценой снова овладеть великокняжеским престолом, Василий Юрьевич осенью 1434 г. покинул Новгород, где он про-

³ ПСРЛ. Т. 26, с 191.

⁴ Там же. Московские летописцы умалчивают о том, что Василий II был посажен на престол в 1434 г. его злейшим врагом Дмитрием Шемякой. Л. В. Черепнин объяснял переход Юрьевичей на сторону Василия II тем, что "им стало известно, что положение Василия Юрьевича в Москве было далеко не прочным" (Л. В. Черепнин. Образование Русского централизованного государства в XIV - XV вв. М. 1960, с. 763). Нам представляется, что, наоборот, Юрьевичи, не зная реальной обстановки в Москве, опасались всевластия Василия Косого и потому примкнули к его противнику, ссылаясь на его "старейшинство".

⁵ Псковские летописи (ПЛ). Вып. 2. М. 1955, с. 45.

⁶ ПСРЛ. Т. 26, с. 191; т. 5. СПб. 1851, с. 28; т. 23. СПб. 1910, с. 148; ПЛ. Вып. 2, с. 45. Загадочный князь Роман "Переяславский" Псковской летописи - это, возможно, старший сын ярославского князя Ивана Васильевича ("Редкие источники по истории России". Вып. 2. М. 1977, с. 102). Роман бежал от Василия Косого, когда тот прибыл в Новгород. Он был "пойман" и погиб после того, как у него отрубили ногу и руку

⁷ Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV - XVI вв. (ДДГ). М. -Л. 1950, N 36, с. 104.

⁸ ПСРЛ. Т. 26, с. 191; т. 25. М. -Л. 1949, с. 252; т. 23, с. 148. См. тексты докончания: ДДГ, N 34, с. 87 - 89; Докончальная грамота князя Василия Васильевича с галицкими князьями. Археографический ежегодник за 1977 год. М. 1978, с. 353 - 356. Договор упоминается в докончании Василия II с Василием Косым весною 1435 г. (ДДГ, N 36, с. 101, 103). См. также грамоту Дмитрия Шемяки, выданную Троицкому монастырю: Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV -начала XVI века (АСЭИ). Т. 1. М. 1952, N 115, с 91 - 92.

стр. 76

вел восемь недель. Он двинулся по Мете, затем перебрался в Бежецкий верх и За-волочье, лри этом "много зла бысть от него" ⁹ . Этот поход в какой-то мере был ответом на докончание Василия II с братьями Василия Косого, согласно которому Бежецкий верх переходил к Дмитрию Красному. Расчет Косого был на то, что безвольный Дмитрий Красный не сможет организовать ему сопротивление и он сумеет укрепиться в Бежецком верхе. Тем более, что "заволочани задашася за него и крест к нему целоваша, а от Новагорода отъяшася" ¹⁰ .

Слабость Василия Косого заключалась в разорванности его княжения на две части: одну составляли вятчане, другую - Дмитров, Звенигород и, возможно, Руза и Ржева. Попытка обосноваться в Бежецком верхе имела своей целью создать вокруг Москвы полукружье, которое могло быть плацдармам для наступления на столицу великого княжения. Однако реальной опорой в борьбе с Василием II могли быть только северные земли, на которые распространялось влияние Дмитрия Шемяки. Вятчане были слишком далеко. Закрепиться в Бежецком верхе Василию Юрьевичу не удалось, и он, пройдя Заволжьем, вышел на Кострому. Пробыв там некоторое время, Василий Косой двинулся на Москву. Однако в битве на р. Которосли, между Ростовом и Ярославлем, он 6 января 1435 г. потерпел поражение ¹¹ . Ему пришлось бежать в Кашин, где он "окопився", т. е. собрался с новыми силами ¹² . Сюда собрались остатки его "дружины", примерно 300 человек. От князя Бориса Тверского, стремившегося сохранить "равновесие" претендентов на великое княжение в Северо-Восточной Руси, прибыла подмога, в том числе "кони, и порты, и доспех" ¹³ .

Полагая, что князь Василий Юрьевич находится на Вологде, Василий II направил туда своих воевод "со всеми людми" ¹⁴ . Как обычно, посылались в поход все военные силы, имевшиеся в распоряжении великого (или удельного) князя. Василию Косому удалось "безвестно" (незаметно, что ли) прийти на Вологду и захватить врасплох великокняжеских воевод. В плен попали боярин Ф. М. Челядня, а также В. М. Шея (Морозов), А. Ф. Голтяев и др. Пограбив заодно и саму Вологду, Василий Юрьевич пошел "в Новогородское". По Ермолинской летописи, он двинулся из Вологды в Заозерье "и пришед, ста у Дмитрея Святаго на Устьи" ¹⁵ . Речь идет о р. Устье (приток Костромы). Князь Дмитрий Заозерский, очевидно, союзный с Дмитрием Шемякой (и, значит, в то время и с Василием II), не хотел пропустить Косого в Новгород, но тот, "бив его", взял в плен его мать и сестру, а также "имение его все взяв... много же людей заозерян на том бою избьено бысть" ¹⁶ . Военные действия охватили Ярославщину и Белоозеро ¹⁷ .

После военных действий в Заозерье, судя по Ермолинской летописи, Василий Юрьевич двинулся к Устюгу. Здесь, очевидно, горожане не оказали ему сопротивления и открыли ворота. Впрочем, на Устюге были не только сторонники Косого. Его враги составили заговор, решив на пасху 17 апреля убить князя. Однако у него нашлись и доброхоты, предупредившие его о грозящей опасности. Василий Юрьевич бежал за Сухону, едва спасшись от гибели. Те из его сторонников, кто не успел последовать за ним, были убиты. Великокняжеский полон заговорщики "отполонили" ¹⁸ . Между вятскими союзниками Косого и частью устюжан, очевидно, вспыхнули старые распри. Его противники явно рассчитывали на поддержку Василия II, но пока еще великий князь не мог оказать им действенной помощи.

Весной 1435 г. Василий Юрьевич снова пришел к Костроме и послал "по вятчан", которые поспешили к нему на подмогу. Узнав об этом, Василий II счел для себя за

⁹ Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (НПЛ). М. -Л. 1950, с. 4.17; ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 2. Л. 1925, с. 434; т. 16. СПб. 1889, стб. 179.

¹⁰ ПЛ. Вып. 2, с. 131. 1

¹¹ ПСРЛ. Т. 26, с. 191; т. 24. Птгр. 1921, с. 183.

¹² ПСРЛ. Т. 5, с. 266; т. 26, с. 191.

¹³ ПСРЛ. Т. 24, с. 183. В докончании 1438 - 1439 гг. упоминается попавший к Василию II, очевидно, во время военных действий с Василием Косым, "полон... тверьскы и кашиньскы" (ДДГ, N 37, с. 106).

¹⁴ ПСРЛ. Т. 24, с. 183.

¹⁵ ПСРЛ. Т. 23, с. 148.

¹⁶ ПСРЛ. Т. 24, с. 183.

¹⁷ См. ДДГ, N 36, с. 102.

¹⁸ ПСРЛ. Т. 23, с. 148 - 149.

стр. 77

благо заключить мир со своим соперником. За отказ от претензий на великокняжеский престол он пожаловал Косому Дмитров, как это было в аналогичном случае с его отцом ¹⁹ . Договор санкционировал также незыблемость соглашения великого князя с союзными ему Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным. В противне докончания Василий Юрьевич подчеркивал, что князья должны руководствоваться в своих взаимоотношениях нормами завещания Дмитрия Донского (жить "по душевной грамоте деда нашего великого князя Дмитрия Ивановича"). Косой обещал вернуть белозерекий и ярославский полон, а также награбленное им на Вологде имущество бояр. Наконец, он обязывался не принимать гостей и суконников, бежавших от Василия II в Тверь.

Докончание оказалось недолговременным. В Дмитрове Василий Юрьевич пробыл всего месяц, а затем снова отправился в Кострому, послав великому князю "разметные грамоты". В чем была причина очередного обострения отношений, неизвестно. В Костроме Косой прожил до "зимнего пути". Когда установились холода, он вместе с вятчанами двинулся к Галичу. Удар и на этот раз был направлен по слабому звену великокняжеской коалиции: в Галиче находился союзный Василию II брат Косого Дмитрий Меньшой. Расчет был правильным. Город был взят. Затем Василий Косой направился к Устюгу. В Филйппово заговенье (15 ноября-25 декабря) он вышел на р. Кичьменгу, а оттуда двинулся по р. Юг. Устюг был осажден 1 января 1436 года. Осада затянулась на девять недель. В конце концов город пал. Воевода князь Г. И. Оболенский был убит, владычный десятинник Иов Булатов повешен ²⁰ . Да и вообще многие устюжане посечены и повешены в отместку за попытку убить Василия Юрьевича во время заговора 1435 года.

Тем временем зимою Дмитрий Шемяка приехал в Москву звать Василия II к себе на свадьбу в Углич. Его невестой была София, дочь князя Дмитрия Заозерского ²¹ . Вряд ли этот шаг означал попытку заманить великого князя в ловушку или устроить на свадьбе какой-либо скандал. Дмитрий Шемяка в то время воздерживался от поддержки своего старшего брата и, вероятно, пытался нормализовать отношения с Василием II. Однако Василий Васильевич иначе оценил его намерение и решил по-своему использовать предоставленную ему возможность. Он попросту "поймал" князя Дмитрия и отправил его с приставом И. Старковым в Коломну ²² . Очевидно, он усмотрел связь выступления Косого с приездом Шемяки и решил не допустить тесного "единачества" братьев ²³ . Этот шаг был ошибкой. Он привел к раздроблению сил коалиции, выступавшей против авантюристических действий Василия Косого.

Поступок великого князя вызвал негодование в среде сторонников Дмитрия Шемяки, а когда из Устюга Василий Юрьевич двинулся на Вологду, то к нему присоединился двор Шемяки, представлявший крупную боевую силу: "княжи Дмитреевы братни дворяне 500 человек" ²⁴ . Во главе двора находился воевода Акинф Волынский. Выступив против Василия II весною 1436 г., Косой переправился через Волгу и подошел к Нерехте. В молниеносных рейдах Василия Юрьевича прослеживается некая система, объясняющаяся и сложной обстановкой 1434 - 1436 гг. я самим характером этого князя. Он озабочен был прежде всего необходимостью обеспечить себе поддержку тех земель, в которых влияние его братьев и Василия II не было прочным. Не имея достаточно сил для захвата Москвы, Косой предпочитал громить своих врагов поодиночке, нанося удары по их наиболее слабым позициям. В 1434 г. он рассчитывал на поддержку Новгорода и тех его волостей, которые находились в совместном владении (Бежецкий верх). Он надеялся также, что антимосковская позиция Костромы приведет ее к союзу с ним. Сходными были расчеты в недавнем прошлом и Василия II. В начале 1435 г. после неуспеха первоначального плана Косой решил нанести основной удар по ярославским союзникам Василия II и Дмитрия Шемяки, добиться захвата Костромы и

¹⁹ ПСРЛ. Т. 26, с. 191; ср. ДДГ, N 36, с. 101.

²⁰ ПСРЛ. Т. 23, с. 149; т. 26, с. 191; т. 27. М. -Л. 1962, с. 345; Устюжский летописный свод (УЛС). М. -Л. 1950, с. 76 - 77.

²¹ ПСРЛ. Т. 27, с. 345; УЛС, с. 77.

²² ПСРЛ. Т. 26, с. 191.

²³ "По-видимому, в данное время Василий Юрьевич поддерживал связь со своим братом Дмитрием Шемякой" (Л. В. Черепнин. Указ. соч., с. 766). Если бы это было так, то вряд ли князь Дмитрий отправился бы в Москву.

²⁴ ПСРЛ. Т. 23, с. 149; т. 26, с, 191.

стр. 78

Вологды. Видя, что наиболее верным союзником его стала Вятка, Косой решил укрепиться на Вологде и в Устюге, чтобы как-то приблизить свои владения к землям вятчан.

Во всех этих действиях Василий Косой рассчитывал, что ему удается одному, без коалиции князей одержать победу. Это было его просчетом. Особенно пагубно на его судьбе сказалось то, что он практически потерял свою столицу Звенигород, столицу Шемяки Рузу и оттолкнул от себя влиятельного можайского князя Ивана Андреевича, перешедшего в лагерь Василия И. Эту слабую позицию Василия Косого учло окружение Василия II, которое добилось объединения вокруг Москвы князей "гнезда Калиты". Великого князя поддержали Иван Можайский и Дмитрий Меньшой ²⁵ . Возможно, с Василием II были заодно и его наиболее преданные союзники - белозерский князь Михаил Андреевич и серпуховской Василий Ярославич. Великого князя поддерживал ярославский князь Александр Федорович Брюхатый. Прибыл к нему из Литвы князь Иван Баба Друцкий ²⁶ . Наконец, поняв опрометчивость своего поступка, Василий II распорядился освободить Дмитрия Шемяку "из железа", предписав "быти ему простому на Коломне", т. е. жить там как бы под негласным надзором. Трудно сказать, как подействовал этот жест на позицию двора Шемяки.

После этой дипломатической подготовки Василий Васильевич двинулся против своего основного противника. Решительная битва состоялась 14 мая в Ростовской земле на "р. Черехе у св. Покрова в Скорятине ²⁷ (по другим сведениям, в "Ростовском Нализе") ²⁸ . Сначала враждующие стороны взяли перемирие до утра ²⁹ . Полки, распущенные Василием II, разъехались "все кормов деля" ³⁰ . Этим воспользовался Василий Косой. Нарушив достигнутое временное соглашение, он попытался совершить дерзкий набег на лагерь, где расположился великий князь. Однако "сторожа" предупредила великого князя о грозящей опасности, и Василию II сигналом боевой тревоги удалось собрать свои силы. В начавшейся баталии успех сопутствовал великому князю. Отряды Василия Косого были наголову разбиты, а сам он бежал с поля боя. Однако князя догнали и схватили Б. Тоболин и кн. И. Друцкий. Пленник был препровожден в Москву и 21 мая ослеплен ³¹ . Действия вятчан победители сочли особо опасными, поэтому их воевод ждало суровое наказание. Один из них, Дятел, был повешен в Москве, а другого, Семена Жадовского, в "Переславли чернь - мужики ослопы убили" ³² . После возвращения в Москву Василий II послал за Шемякой в Коломну "и пожаловал его" ³³ .

Одной из причин поражения Василия Косого была его нерасчетливая уверенность в обеспеченности успеха. Когда он с конным войском переправился через Волгу и пошел на Нерехту, он от себя отпустил главную ударную силу - 400 вятчан вверх по Волге к Ярославлю, центру сопротивления союзников Василия П. Ожидая, что во главе этой судовой рати будет сам Василий Косой, Василий II отдал распоряжение идти под Ярославль войску в 7 тыс. человек с ярославским князем Александром Брюхатым. Услыхав, что под Ярославлем на устье р. Тунашмы, в 15 верстах от города, стоит какая-то судовая рать, вятчане поспешили на помощь к Василию Косому. Но соединиться с его силами они так и не успели. Им удалось только захватить князя Александра, которого они и препроводили в Вятку ³⁴ . В целом битва на Черехе привела к разгрому сил, боровшихся против коалиции князей во главе с Василием II.

Умер Василий Косой в 1447 - 1448 годах ³⁵ . Это был человек авантюрного склада. Обладавший данными полководца, он переоценил свои силы и ухитрился растерять

²⁵ ПСРЛ. Т. 26, с. 192.

²⁶ ПЛ. Вып. 2, с. 45; ПСРЛ. Т. 26, с. 192.

²⁷ ПСРЛ. Т. 5, с. 267; т. 23, с. 149; т. 26, с. 192.

²⁸ ПСРЛ. Т. 24, с. 183.

²⁹ ПСРЛ. Т. 26, с. 192; ср. т. 23, с. 149.

³⁰ УЛС, с. 78; ПСРЛ. Т. 4, ч. 1, вып. 2. Л. 1925, с. 435; т. 24, с. 183; т. 26, с. 192; НПЛ, с. 4Г8.

³¹ П. Н. Луппов, путая А. Ф. Брюхатого (ярославского) с суздальским князем Александром, считает, что Василий II ослепил Василия Косого за "вероломство вятчан", которые увезли ярославского князя на Вятку (П. Н. Луппов. История города Вятки. Киров. 1958, с. 60).

³² ПСРЛ. Т. 23, с 149.

³³ ПСРЛ. Т. 26, с. 192.

³⁴ УЛС, с. 77 - 78.

³⁵ ПСРЛ. Т. 5, с. 269; т. 26, с. 208.

стр. 79

своих надежных союзников. Его поражение в борьбе за власть было естественным следствием этого. Победа над Василием Косым не означала еще установления единовластия Василия II. Одолеть старшего сына Юрия Дмитриевича ему удалось только вместе с коалицией князей-союзников, которые рассчитывали на вознаграждение за поддержку и на сохранение своих позиций в уделах.

Через месяц после победы над Косым, 13 июня 1436 г., Василий II и Дмитрий Шемяка составили новое докончание ³⁶ . И на этот раз Дмитрий Юрьевич признавал себя "молодшим братом" великого князя. Он подтверждал переход удела Василия Косого (Дмитров и Звенигород) к Василию П. Удел Константина Дмитриевича (Ржева и Углич) оставался по-прежнему за Шемякой и его братом Дмитрием Красным. Возможно, в те же самое время составлены были договоры Василия II с другими его союзниками - князьями Иваном и Михаилом Андреевичами. В "прибавку" к своей отчине Иван пелучил Козельск и Лисин. Андреевичи так же, как Дмитрий Юрьевич, признавали Василия Васильевича "братом старейшим" ³⁷ . Так системой договоров подведены были итоги борьбы Василия II с Василием Косым. Победа московского князя тем самым получила правовую санкцию.

* * *

Примерно пять лет сохранялся компромисс, достигнутый в 1436 году. Они были наполнены подготовкой сторон к дальнейшему противоборству. Василию Васильевичу казалось, что он поступился слишком многим, а его союзники, очевидно, рассчитывали на большее. Серьезные осложнения внешнеполитической обстановки и внутримосковские трудности не позволили Василию II выступить против Дмитрия Шемяки. У галицкого же князя сил хватало пока лишь на то, чтобы сохранять самостоятельность в своих внутренних делах.

Не урегулированы были отношения Москвы с Новгородом и Литвою. Нарастала угроза со стороны Большой Орды и ее наследников. Нужно было решить запутанный церковный вопрос, переплетавшийся с русско-византийскими отношениями. Обострение борьбы Василия II с Василием Косым привело к росту самостоятельности Новгорода, осмелившегося проводить уже самостоятельные внешнеполитические акции против своих "ослушников". Еще зимою 1435/36 г. новгородцы послали войска в карательную экспедицию против Ржевы. Речь шла о Пустой Ржеве, находившейся на притоке р. Великой. Этот небольшой городок с волостью издавна был предметом споров между новгородцами и Литвою. Он платил дань Новгороду, но признавал литовскую власть. Платил, впрочем, нерегулярно ("не хотеша дани давати") ³⁸ . Это и вызвало поход. Новгородцы "казниша ржевиць и села вся пожгоша по Ръжеве по плесковьскыи рубежь" ³⁹ .

Тогда же, в предвидении нового столкновения с Василием Косым, Василий II попытался урегулировать отношения с Новгородом, памятуя, что там сильны были элементы, готовые поддержать его противника. Разногласия с Москвою касались прежде всего положения в новгородских волостях, которые хотел освоить великий князь. И зимою 1435/36 г. Василий II "человаше крест" Новгороду, что он "отступится" новгородской "отцины Бежичкаго верха и на Ламьском волоке и на Вологде", подкрепив это заманчивое для новгородцев обещание тем, что пошлет своих бояр на размежевание земель в 1436 г. на Петров день. Однако победа великого князя над Василием Косым сделала предполагавшуюся уступку земель для Москвы ненужной, и никаких своих "мужей" на развод земель летом 1436 г. Василий II не прислал ⁴⁰ . Новгородский вопрос остался, таким образом, нерешенным.

Резко обострилась обстановка в Великом княжестве Литовском, что имело влияние и на позицию русских земель по отношению к претендентам на великокняжеский престол в Литве. 1 сентября 1435 г. Свидригайло потерпел тяжелое поражение от Сигизмунда Кейстутовича на р. Свенте у Вилкомира. Псковский летописец писал, что

³⁶ ДДГ, N 35, с. 89 - 100.

37 ДДГ, N 42, с. 123 - 125; N 43, с. 125 - 126.

³⁸ ПЛ. Вып. 2, с. 46.

³⁹ НПЛ, с. 417 - 418.

⁴⁰ НПЛ, с. 418.

стр. 80

"за много лет не бывало таковаго побоища в Литовской земли" ⁴¹ . Свидригайло бежал с поля боя в Полоцк "на 30-ти конях" вместе со своим союзником Юрием Лугвенье-вичем ⁴² . Летом 1436 г. от Свидригайла отложились и союзные ему Полоцк и Витебск.

Перемену обстановки в Великом княжестве Литовском учли старые союзники Свидригайла. С Сигизмундом поспешил заключить мирное докончание бывший доброхот Свидригайла великий князь тверской Борис Александрович ⁴³ . 31 декабря 1435 г. с Польшей заключили мир Прусский и Ливонский ордена, обещавшие порвать со Свидригайлой. Не отставали от них и новгородцы, понимая, что их противостояние Москве невозможно без сохранения прочных тылов на западе. Зимою 1436/37 г. они отправили послов к победителю на Свенте и заключили с ним мирный договор ⁴⁴ . Это, конечно, не означало, что новгородские власти готовы были к открытому сопротивлению Москве. Они хотели оставаться в положении буфера между Западом и Востоком. Поэтому, когда весною 1437 г. к ним из Москвы прислан был виднейший боярин Василия II кн. Юрий Патрикеевич за "черным бором", они заплатили этот тяжелейший для них побор ⁴⁵ .

Существенные перемены, оказавшие влияние на ход борьбы за единовластие на Руси, произошли и в Поле. В ходе перегруппировки сил в Орде против Улу- Мухаммеда выступил один из сыновей Тохтамыша, Сеид-Ахмед. Сферы влияния обоих "царей" были различными. Если Сеид-Ахмед захватил на время Крым, а потом обосновался на Днепре, то Улу-Мухаммед кочевал в приволжских степях. Очевидно, именно люди Сеид-Ахмеда в конце 30-х годов больше других ордынцев "потрошили" русские окраины и "украинные села поимаша" ⁴⁶ . Наверное, именно они не только приходили на Рязань в 1437 г., но и в 1437/38 г. "воеваша Рязань и много зла учиниша" ⁴⁷ . Осенью 1437 г., потерпев поражение от Сеид-Ахмеда, Улу-Мухаммед с небольшими силами ("царю в мале тогда сущу") пришел в район города Белева ("седе во граде Белеве, убежав от иного царя"). Он поставил там городок и решил в нем зимовать ("от хврастиа себе исплеть и снегом посыпа и водою поли и смерзеся крепко") ⁴⁸ .

Белев располагался в верховьях Оки среди других княжеств, находившихся в вассальных отношениях с Литвою. Однако белевские князья стремились сохранить и свои старинные связи с Москвою, рассчитывая найти в ней поддержку против набегов ордынцев и усиливавшегося нажима литовских великих князей ⁴⁹ . Для Москвы положение дел в районе Белева не было безразличным еще и в силу важности его как в стратегическом отношении (Белев прикрывал русские границы на юге), так и в экономическом (Ока была важнейшей торговой артерией). Поэтому, узнав о намерении Улу-Мухаммеда обосноваться в районе Белева, Василий II поспешил сорвать эти планы. Отправляя свои войска в поход против сильно потрепанного в схватках с Сеид- Ахмедом ордынского царя, он учитывал также прямые интересы белевских княжат, а возможно, и их просьбу. Во главе войск поставлены были князья Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный. С ними великий князь послал и "прочих князей множество, с ними же многочислении полки" ⁵⁰ . Братья не преминули по дороге заняться грабежом ("все пограбиша у своего же православного христьянства и мучаху людей из добытка, и животину бьюще, назад себе отсылаху, а ни с чем же не розоидяхуся, все грабяху, и неподобная и скверная деяху") ⁵¹ .

Немногочисленные ордынские полки в поле под Белевом были разбиты и отброшены в город. Однако закрепить этот успех не удалось. Ворвавшиеся в Белев вое-

⁴¹ ПЛ. Вып. 2, с. 132.

⁴² L. Kolankowski. Dzieje Wielkiego Ksigstwa Litewskiego za Jagrellonow. T. I. 1377 - 1499. Warszawa. 1930, s. 206 - 207.

⁴³ ДДГ, N 37, с 106.

⁴⁴ НПЛ, с. 419. ⁴⁶ Там же.

⁴⁶ ПСРЛ. Т. 12. СПБ. 1901, с. 23.

⁴⁷ Там же, с. 25 - 26.

⁴⁸ ПСРЛ. Т. 6. СПБ. 1853, с. 150; т. 26, с. 192. Ср. ПСРЛ. Т. 12, с. 63.

⁴⁹ М. К. Любавский. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого литовского статута. М. 1892, с. 49.

⁵⁰ ПСРЛ. Т. 26, с. 192.

⁵¹ Там же, с. 192 - 193.

стр. 81

воды Петр Кузьминский и Семен Волынец погибли. Наутро ордынцы "убоявся князей русскых, и начася давати им въ всю волю их, и в закладе дети своя давати и что где взяли и не в великого князя отчине полону, те все отдавали, и по тот день не чинити им пакости" ⁵² . Переговоры вели царский зять Ельбердей и князья Усеин Сараев и Сеунь-хозя, а с русской стороны В. И. Собакин и А. Ф. Голтяев ⁵³ . Воеводы отвергли предложения Улу- Мухаммеда. Полагаясь на численное превосходство своих войск ("видевъше своих многое множество, а сих худое недостаточьство"), они решили окончательно добить ордынцев. 5 декабря 1437 г. началось новое сражение. Однако его конец был совсем не таким, на который рассчитывали воеводы. Летописец с горечью сообщает: "малое и худое оно безможных воиньство одолеша тмочисленым полком нашим, неправедне ходящим, преже своих губящих" ⁵⁴ .

Рассказывали, что в разгроме русских войск повинен был мценский воевода Григорий Протасьев. Глубоко вдвинутый в степь верховский город Мценск на р. Зуше терпел большие неприятности от ордынцев. Поэтому он предпочитал иметь с ними мир ⁵⁵ . В 1437 г. Протасьев якобы "сотвори крамолу, хотяше бо лестию промеж их мир сотворити". Русские воеводы склонились было к его доводам. А тем временем он передался на сторону врага и послал своего человека к царю, подбивая его выступить против русских. Воспользовавшись мглою, ордынцы незаметно вышли наутро из острога и ударили на русские полки ⁵⁶ . Позднее, в 1439 г., за измену Василий II у Протасьева "очи вымал" ⁵⁷ .

С отходом Улу-Мухаммеда из-под Белева после сражения 5 декабря 1437 г. обычно связывается основание им Казанского ханства ⁵⁸ .

* * *

Тем временем на Руси происходили события, имевшие большое значение для хода дальнейшего противоборства Москвы с Галичем. В первую очередь речь идет об усилении ордынской опасности. Именно она, как думал Л. В. Черепнин, побудила Василия II "искать союза с Тверью" ⁵⁹ . Великий князь московский после белевского погрома 1437 г. совместно с двумя Дмитриями Юрьевичами заключил докончание с великим князем тверским Борисом. Договор предусматривал взаимную помощь на случай, если "пойдет царь ратию или рать татарьская". Борис Александрович настоял, чтобы договор содержал особый пункт, гарантирующий его права на Тверь и Кашин: "Имут нас сваживати татарове, а имут вам давати... великое княжение, Тверь и Кашин", то Василий II и его союзники на это не должны соглашаться. В свою очередь, Василий добился того, чтобы Борис разорвал сепаратное докончание с Сигизмундом ("целование сложити, без перевода") на том основании, что он с Василием II - "один человек", и договариваться с Литвою они должны совместно ⁶⁰ .

Окрыленный успехом "Белевщины", Улу-Мухаммед 3 июля 1439 г. "безвестно"

⁵² ПСРЛ. Т. 23, с. 149.

⁵³ ПСРЛ. Т. 26, с. 193.

⁵⁴ ПСРЛ. Т. 23, с. 149; т. 4, с. 454 "Белевщину" помнили на Руси старожилы несколько десятилетий (АСЭИ. Т. 1, N 282, с. 202; N 340, с. 246; т. 2. М. 1958, N 92, с. 56; N 411, с. 434).

⁵⁵ Еще до 16 марта 1436 г. Протасьев оставался верным Свидригайлу. По рассказу жития Даниила Переславского Протасьев "властельствовал" во Мценске, но потом "повелением же великаго князя переселися оттуду в царствующий град Москву, с ним же приидоша множество людий", в том числе отец Даниила Переславского (ПСРЛ. Т. 21, вторая половина. СПБ. 1913, с. 615). Это произошло, видимо, около 1438 года.

⁵⁶ ПСРЛ. Т. 6, с. 150; УЛС, с. 78; Казанская история. М. -Л. 1954, с. 51 - 52.

⁵⁷ ПСРЛ. Т. 23, с. 150.

⁵⁸ Г. 3. Кунцевич. История о Казанском царстве. СПБ. 1905, с. 242 - 252; М. Г. Сафаргалиев. Распад Золотой орды. Саранск. 1960, с. 246; ср. А. Г. М у-х а м е д и е в. Два клада татарских монет XV в. - Советская археология, 1966, N 2, с. 273; его же. Булгарско-татарская денежно-весовая система XIII - XV вв. Казань.. 1569, с. 23.

⁵⁹ Л. В. Черепнин. Русские феодальные архивы XIV - XV веков. Ч. 1. М. -Л. 1948, с. 124.

⁶⁰ ДДГ, N 37, с. 105 - 107.

стр. 82

появился "с многими силами" под стенами Москвы ⁶¹ . Не успев подготовить надежную оборону столицы, Василий II покинул ее, направившись за Волгу. Руководство обороной Москвы было возложено на Юрия Патрикеевича, который, очевидно, был тогда московским наместником. Простояв под Москвою 10 дней, ордынский царь покинул ее окрестности, по пути захватив большой полон. На обратном пути он "досталь Коломны пожегли людей множество плени, а иных изсекл" ⁶² . Дошел во время этого похода Улу-Мухаммед и до границ с Тверью ("до самого рубежа Тверского") ⁶³ . После отхода Улу-Мухаммеда Василий II, "совокупяся с братьею в Переславли", вместо себя временно посадил в Москве князя Дмитрия Красного, а "сам поживе в Переславли и в Ростове до зимы, бе бо посады (в Москве. - А. З.) пождьжены от татар и люди посечены и смрад велик от них" ⁶⁴ . Во время набега Улу-Мухаммеда на Москву Дмитрий Шемяка подмоги великому князю не послал ⁶⁵ .

К началу 40-х годов произошли изменения в составе княжат "гнезда Калиты". Осенью 1437 г. у Василия II родился сын Юрий Большой ⁶⁶ , но зимою 1440 г. он уже умер ⁶⁷ . 22 января 1440 г. у великого князя родился второй сын, Иван (будущий Иван III) ⁶⁸ , а ровно через год - третий сын, Юрий ⁶⁹ . 22 сентября 1440 г. после длительной болезни умер князь Дмитрий Красный ⁷⁰ .

Постепенно усиливался контроль великокняжеской власти над деятельностью удельной администрации. 28 июня 1440 г. на докончаниях Василия II с Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным была сделана приписка о "сместном" суде. Отныне в спорных случаях, когда судья великого князя и судья удельного не придут к одному решению, дела должен был решать третейский судья. Истец называет трех кандидатов в судьи: двух великокняжеских бояр и одного удельнокняжеского, а ответчик из их числа называет третейского. Если судью не изберут, то дело передается великому князю. Если же ответчик будет упорствовать при избрании судьи и в присутствии великого князя, то он признается проигравшим процесс со всеми вытекающими из этого последствиями ⁷¹ ...

Подчинив Новгород своему влиянию, Василий II снова попытался привести к покорности Дмитрия Шемяку. Осенью 1441 г. великий князь "роскынул" мир ("взъверже нелюбие") с ним и пошел на Углич ⁷² . О причинах, вызвавших этот поход, летописи ничего не сообщают. Еще в 1439 г. Шемяка не послал свои полки для отпора Улу-Мухаммеду. Возможно, Василий II расценил это как нарушение договорных обязательств и решил покарать ослушника. Может быть, этот случай был только поводом, а не причиной похода. Василию II чуть не удалось захватить Шемяку в Угличе. Очевидно, поход великого князя был для того неожиданностью. Однако князя Дмитрия предупредил о грозящей ему опасности дьяк Кулудар Ирежский ⁷³ . За эту дерзость он был лишен дьяческого звания. Василий II велел его "кнутьем бити, по станом водя".

Дмитрий Шемяка бежал в Бежецкий верх, где "много волостем пакости учини". После смерти младшего брата Дмитрия Красного Шемяка считал Бежецкий верх своей вотчиною, несмотря на то, что ее захватил Василий II. Отсюда Шемяка направил послов в Новгород с просьбой принять его к себе на княжение ("чтобы есте мене прияле

⁶¹ ПСРЛ. Т. 26, с. 193; т. 4, с. 454; т. 27, с. 346; т. 23, с. 150; т. 24, с. 183.

⁶² ПСРЛ. Т. 26, с. 193.

⁶³ ПСРЛ. Т. 15, стб. 491.

⁶⁴ ПСРЛ. Т. 23, с. 150.

⁶⁵ Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею (АИ). Т. I. СПБ. 1841, N 40, с. 76.

⁶⁶ ПСРЛ. Т. 26, с. 192.

⁶⁷ ПСРЛ. Т. 6, с. 170; т. 12, с. 39.

⁶⁸ ПСРЛ. Т. 26, с. 194.

⁶⁹ Там же, с. 196.

⁷⁰ Там же, с. 194.

⁷¹ ДДГ, N 34, с. 89; N 35, с. 100. Приписка вошла в текст докончания с Дмитрием Шемякой 1442 г. (N 38, с. 109).

⁷² ПСРЛ. Т. 12, с. 42; т. 23, с. 150. В московских сводах 70-х годов XV в. о войне с Шемякой, которую Василий II начал по своей инициативе, умалчивалось.

⁷³ Иван Кулудар происходил из среды углицких землевладельцев (АСЭИ. Т. I, N 229, с. 163), чем и объяснялась его позиция во время конфликта Василия II с Дмитрием Шемякой. Позднее он снова получил дьяческое звание и в 1448 г. служил князю Ивану Андреевичу (ДДГ, N 51, с. 155).

стр. 83

по своей воле"). Новгородцы ответили уклончиво: "Хошь, княже, и ты к нам поеди; а не въехошь, ино как тобе любо" ⁷⁴ . Скорее всего князь Дмитрий в Новгород так и не приехал. Но у него появился новый союзник, с которым он продолжил борьбу против Василия П. Им был можайский князь Иван Андреевич. Уже в 1442 г. он и Шемяка находились в "одиначестве... на Угличи". Но Василию II удалось переманить можайского князя на свою сторону. Ценой была уступка князю Ивану Суздаля, отобранного у кн. А. В. Чарторийского за переход на сторону Шемяки. Это не остановило кн. Дмитрия. Вместе с кн. Александром Чарторийским они выступили в поход против Василия Васильевича и дошли до Троицкого монастыря. Здесь их примирил с великим князем троицкий игумен Зиновий, "доброхот" Василия II ⁷⁵ .

По докончанию Василия II с Дмитрием Шемякой, составленному до 31 августа 1442 г., Дмитрий Юрьевич признавал переход владений Василия Косого (Дмитрова, Звенигорода и Вятки) к Василию II, но сохранял за собою Галич, Рузу и Вышгород, а также удел князя Константина Дмитриевича (Углич и Ржеву). Договор содержал обязательство Шемяки впредь ходить в походы совместно с великим князем ("где всяду на конь", - писал великий князь) или присылать своих воевод по его распоряжению. Запрещались Шемяке самостоятельные сношения с Ордой. В договор вошла также клаузула о совместном суде ⁷⁶ . В докончании упоминалось, что, еще будучи "в целовании" (т. е. в период мирных отношений) с Василием II, Шемяка "не додал... в выходы серебро и в ордынские протары". Эти протори и деньги в ордынский выход он должен был вернуть великому князю. Говорилось также о посылке Василием II "киличеев" к Кичи-Мухаммеду и Сеид-Ахмеду. Борясь с Улу-Мухаммедом, великий князь пытался наладить связи с его противниками в Поле.

Но ордынцы продолжали свои опустошительные набеги. В 1441/42 г. они приходили на рязанские украины и "много зла сотвориша" ⁷⁷ . Осенью 1443 г. пожар пожег все Поле, а тут еще наступила "зима люта" - "снези велици и ветри и вихри силни". Это тяжело отразилось на ордынских кочевьях. Зимой царевич Мустафа пошел ратью на Рязань и "повоева власти и села Рязанскиа и много зла Рязани учинил". После того он "с полоном многим" отошел и "ста на Поле". Отсюда юн послал своих людей в Рязань, "продая" рязанцам пленников. Рязанцы их выкупили. Тогда Мустафа снова пришел в Рязань (Переяславль Рязанский). На этот раз "на миру, хотя зимовати в Резани; бе бо ему супротивно на Поли" из-за сильных морозов ("нужи ради великиа") ⁷⁸ . Когда о приходе ордынцев и желании их зимовать в Рязанской земле узнал Василий II, он послал против них свой "двор" во главе с кн. В. И. Оболенским и А. Ф. Голтяевым ⁷⁹ . В Никоновекой летописи добавлено, что великий князь отправил в поход также "мордву на ртах" (лыжах) ⁸⁰ . Прослышав о движении великокняжеской рати, рязанцы предусмотрительно постарались избавиться от непрошеного гостя, который в то время находился в Переяславле Рязанском.

Бой произошел на р. Листани, ниже Рязани, южнее Ольгова монастыря. - "Татари же отнюдь охудеша и померзоша, и безконни быша и от великого мраза и студени великиа и ветра и вихра луки их и стрелы ни во что же быша; снези бо бяху велици зело". На них напала мордва с сулицами, рогатинами и саблями, а также "казаки рязаньскиа" (первое упоминание в летописях о казаках). В сражении приняли участие и воеводы Василия II и "пешаа рать многа собрана на них с ослопы и с топоры и с рогатинами". Бой был ожесточенный - "татарове же никакоже давахуся в руки (в плен. - А. 3.), но резашася крепко". В конце концов победили объединенные русские полки и мордва. Много ордынцев погибло, среди них царевич Мустафа, князь Ахмут-мурза и князь Азбердей Мишинов ⁸¹ . Убит был и русский полководец коломенский намест-

⁷⁴ НПЛ, с. 422; ПСРЛ. Т. 4, с. 437.

⁷⁵ ПСРЛ. Т. 23, с. 151; т. 5, с. 267. Зиновий крестил сыновей Василия II Ивана и Юрия.

⁷⁶ ДДГ, N 38, с. 107 - 117.

⁷⁷ ПСРЛ. Т 12, с. 42.

⁷⁸ Там же, с 61.

⁷⁹ ПСРЛ. Т. 26, с. 196; т. 18. СПБ. 1913, с. 192 (под 1442/43 г.). Г. Вернадский считал, что набег предприняли ордынцы Кучук-Мухаммеда (G. Vernadsky. The Mongols and Russia. Jate. 1953, p. 316).

⁸⁰ ПСРЛ. Т. 12, с. 61.

⁸¹ Там же, с. 62; т. 26, с. 196.

стр. 84

ник Василий (по Никоновской летописи - Илья) Иванович Лыков. Во время сражения "мужьствова" Ф. В. Басенок, впервые тогда появляющийся на страницах летописи ⁸² .

В том же 1442/43 г. на Беспуте (приток Оки восточнее Серпухова) стоял царь Махмет (Кичи-Мухаммед). Против него "со всею братьею" ходил Василий II, "да воротился, а он поиде прочь" ⁸³ . 1442 - 1443 гг. вообще были тяжелыми для Руси. В Пскове был великий "мор до Дмитриева дня" 1443 года ⁸⁴ . Рожь в 1442 г. была дорога в Ростове ⁸⁵ . В 1442/43 г. была меженина и в Твери. "Зима была студена, а сено дорого, а во Тфери меженина" ⁸⁶ . В Можайске князь Иван Андреевич сжег "хлебника- мужика", которого обвиняли в людоедстве, и его жену. Впрочем, этот жестокий князь "безлепъ" сжег и жену своего боярина Андрея Дмитриевича, отца будущего фаворита Ивана III Григория Мамона ⁸⁷ .

* * *

Успех в ходе борьбы за великое княжение между Василием II и Юрием Дмитриевичем и его сыновьями на первом этапе (1425 - 1446 гг.) склонялся в пользу то одной, то другой стороны и скорее был благосклонен к галицким князьям. В 1434 г. в распахнутые ворота Москвы триумфально въезжает князь Юрий. Казалось, наступил конец кратковременной замятие. Но прошло всего несколько месяцев, и Юрий Дмитриевич умирает. Власть переходит к его старшему сыну Василию Косому. Однако не проходит и месяца, как он бежит из Москвы, и именно родные братья наносят ему первый удар. В 1436 г. он терпит окончательное поражение и устанавливается длительное замирение между его братом Дмитрием Шемякой и вернувшимся в Москву Василием П. Оно нарушается лишь на короткий срок, в 1441 - 1442 годах. Затем в 1445 г. в ордынский полон попадает Василий II, и великим князем, наконец, становится Дмитрий Шемяка. Ордынский царь склоняется к тому, чтобы выдать именно ему ярлык на великое княжение. Однако его посол Бегич так медленно возвращался в Орду, что там подумали, будто он убит Шемякой, и отпустили как своего ставленника Василия II. Последний раз фортуна улыбнулась князю Дмитрию Юрьевичу в начале 1446 года. Народ с возмущением осуждает великого князя, наведшего на Русь ордынцев. Шемяке удается вместе с Борисом Тверским и Иваном Можайским составить триумвират, захватить Москву и ослепить Василия П. Но кульминация успехов Шемяки оказывается его пирровой победой. Тот же народ в ужасе отворачивается от совершенного злодеяния. Начинается второй этап замятии, приведший князя Дмитрия Юрьевича к гибели.

На первом этапе борьба шла прежде всего за обладание Волгой и приволжскими районами. Ключом к ней был Нижний Новгород, куда в 1425 и 1430 гг. бежал князь Юрий. Суздальско-нижегородские князья в 30 - 40-х годах XV в. раскололись: старшая их ветвь поддерживала Василия II (князь Александр Брюхатый был женат на его сестре), а младшая стала на сторону Дмитрия Шемяки. Закрепиться в Нижнем галицким князьям не удалось. Одной из причин того было усилившееся в этом районе к середине 40-х годов XV в. ордынское влияние. Улу-Мухаммед косо смотрел на Юрия Дмитриевича как на наследника Дмитрия Донского. В 30-е годы XV в. борьба шла как бы за промежуточную полосу между землями, на которые опирался Василий II, и землями, входившими в сферу влияния Юрия Дмитриевича и его сыновей. Так, решающие битвы между князьями происходили в 1435 г. на р. Куси (на востоке Костромского края) и на р. Могзе (на севере Ростовской земли). В 1435 г. войска враждующих сторон сошлись в битве на Которосли (на Ярославщине) и под Вологдой. Наконец, в 1436 г. после сражения под Вологдой Василий Косой был разбит в Скорятине (Ростовская земля). В этих районах соотношение сил было примерно равным. Так, в Ярославщине старшие князья (Иван Васильевич, Роман Иванович, а также Александр Фе-

⁸² ПСРЛ. Т. 23, с. 151.

⁸³ Там же, с. 151.

⁸⁴ ПЛ. Вып. 1. М. -Л. 1941, с. 46.

⁸⁵ ПСРЛ. Т. 24, с. 183.

⁸⁶ ПСРЛ. Т. 23, с. 151; ср. т. 15, стб. 491.

⁸⁷ ПСРЛ. Т. 23, с. 151.

стр. 85

дорович) поддерживали Василия II, а младшая ветвь - Шемяку (на сестре Федора Дмитриевича Заозерского он женился в 1436 г.). Кострома склонна была поддержать любого из князей, который выступил бы против Москвы.

Общую картину расстановки сил в конце 1446 г., когда Шемяка и Иван Андреевич уже бежали из-под Волоколамска, нарисовал новгородский летописец: эти князья, по его словам, выехали "за Волгу в Галич и на Кострому и на Вологду и стоаху противу себе о реце о Волге" ⁸⁸ . Второй этап смуты ознаменован борьбой за эти заволжские районы и падением опорных центров владений Шемяки. В начале 1447 г. пал Углич, в 1450 г. войска Василия II нанесли решающее поражение Дмитрию Шемяке иод Галичем, а в конце 1451 г. взяли Устюг. Народ устал от братоубийственных войн. Он жаждал мира и покоя.

Если посмотреть на Русь середины XV в, как бы с общероссийского спутника, то картина соотношения сил будет следующей. Многочисленные государственные образования представляли три тенденции, или силы поступательного развития. Первая из них - Новгород и Тверь, которые богатели на транзитной торговле с Западом и Востоком. Как в торговле, так и в политике они балансировали между другими странами и землями. Вторую силу составлял Север и отчасти Поволжье, точнее: Галич, Вятка, Углич и Устюг. Север во многом еще смотрел в далекое прошлое, грезил о золотых временах безвластия. Север и Поволжье этнически были не чисто- русскими землями, а многонародными. Кто знает, кого там жило больше - русских или пермяков, удмуртов или мари, чувашей или мордвы. Их язычество еще было достаточно сильно и враждебно казенному православию. Галичане в "сермягах" ("в овчих шерьстех") ⁸⁹ составляли основную силу князя Юрия. Почти вся галицкая "пешая рать" была избита в сражении под стенами Галича в 1450 г., первой столицы владений Шемяки ⁹⁰ . А уже летом того же года рать Шемяки в "насадех", пришедшая с Двины, была с воодушевлением принята в Устюге. Вятчане, эти полуохотники, добытчики пушнины, которой торговали новгородцы с заморскими купцами, были душою побед галицких князей и на Руси в 1433 г., и в Ростовской земле в 1434 г., и успехов Косого в 1435 г., а их воеводы разделили с ним печальную участь в 1436 г., казненные по указу московских властей.

В борьбе Василия II с галицкими князьями, во всяком случае на первом этапе, т. е. до конца 1446 г., горожане Северо-Восточной Руси поддерживали князя Юрия и его сыновей. Это можно сказать не только о северных городах, находившихся в сфере влияния Галича, но и о посадских людях, во всяком случае о гостях и суконниках Москвы ⁹¹ . Нет ни одного сведения, которое говорило бы в то время о благожелательном отношении горожан (посадских людей) к Василию II ⁹² . Тому были вполне зримые причины. Галицкие князья кровно были заинтересованы в торговле со странами Запада и Востока, в решительной борьбе с ордынцами, грабившими русские посады и торговые караваны, налагавшими тяжелые "выходы", которые платили все те же посадские люди. В то же время военно-служилая рать Москвы также была не прочь поживиться за счет городских богатеев.

⁸⁸ ПСРЛ. Т. 4, с. 444.

⁸⁹ ПСРЛ. Т. 26, с. 184.

⁹⁰ Там же, с. 209.

⁹¹ Собрав наспех московских "гостей и прочих", Василий II проиграл решительную битву с князем Юрием в 1433 г. (ПСРЛ. Т. 26, с. 189). Гости и суконники ссудили князю Юрию 600 руб. (ДДГ, N 30, с. 77). В июне 1436 г. Василий II писал, что с Василием Косым "гости суконники вскоромолили на меня,., да вышли с Москвы во Тферь в наше розмирие" (ДДГ, N 36, с. 102). В феврале 1446 г. "мнози же от москвич", в том числе гости, принимали участие в заговоре Шемяки против Василия П (ПСРЛ. Т. 26, с. 200).

⁹² Л. В. Черепнин предполагал, что к Василию II могли относиться благосклонно жители Коломны и Мурома (Л. В. Черепмин. К вопросу о роли городов в процессе образования Русского централизованного государства. В кн.: Города феодальной России. М. 1966, с. 113). Он писал, что сторонники Василия II, стекаясь в Коломну, "очевидно... находили там благоприятную обстановку и в посадской среде" (с. 113). Но ведь коломничи не пустили в город Ф. В. Басенка, который ограничился тем, что "пограбил" посад (ПСРЛ. Т. 23, с. 153). Позицию же наместников. Мурома отождествлять с настроениями горожан (см. Л. В. Черепнин. К вопросу,... с. 116) не представляется возможным.

стр. 86

Москва была магнитом для жаждавших славы и величия галицких князей. Великий их дед, князь Дмитрий Иванович оставался для них все время образцом для подражания. Завещанная им цель-объединение всего "гнезда Калиты" вокруг знамени борьбы с иноземным ворогом с Востока - была священней для его потомков, а Москва - тем средоточием надежд, которым надлежало сбыться. Но как много воды утекло со дня Куликовской битвы! Корни могущества Юрия Дмитриевича и его клана уходили в совсем иную питательную среду, чем та, что взрастила их великого предка. Уже с конца 80-х годов XIV в. Юрий, Константин, Андрей и Петр Дмитриевичи и их родичи срослись с землями, отличавшимися по строю их жизни от московской. Звенигород и Можайск, Углич и Галич, Устюг и Вятка к середине 20-х годов XV в. сделали большой скачок в будущее, А виднейший из лидеров этого клана князей Юрий по-прежнему был обуреваем навязчивой идеей "В Москву!", хотя каждый раз при столкновении с реальной действительностью понимал ее утопичность. И все равно князь Юрий готов был поступиться всем тем, чего ему удалось достичь за десятилетия упорного труда. И вот он с необычайной легкостью (а потом и его старшие сыновья) бросает все ради Москвы. Но представления о власти и дела самовластных деспотов удельных княжеств, опиравшихся на аморфную массу солеваров, гостей, вольных крестьян, ушкуйников, оттолкнули от себя московскую знать, привыкшую к собственному самовластию.

Оторвавшись от местной среды, галицкие князья в московском служилом люде, "боярстве", встретили только чувство злобы. Неуютно было князю Юрию, Василию Косому и Дмитрию Шемяке в стольной Москве, с которой ничего не могли сделать га-лицкие пушки. Массовое бегство ко двору Василия II, как в первые годы его правления, так и особенно к ослепленному главе удела на Вологде, показало необходимость новых решений. Их уже осторожно нащупывал князь Юрий, "добровольно" покидавший Москву ради Галича. И только Дмитрий Шемяка довел до конца намеченное решение. Оставив Москву, он приступил к созданию самостоятельного государства на севере, в которое входили Устюг, Галич, Вятка. Может быть, в планы Шемяки входило и соединение с Великим Новгородом более прочное, чем того хотелось бы новгородцам. Но время было упущено. Его московский противник сумел уже создать боеспособное и послушное воинство, воеводы которого нанесли решительный удар по своему лютому врагу...

Третью силу представлял хлебородный центр России. Его средоточию - Москве суждено было одержать победу в борьбе за единство Руси. Ключ к пониманию причин этого лежит в особенностях колонизационного процесса и в создании военно-служилого войска (двора). Уже к концу XIV в. основные территории Московского княжества в пределах Москвы, Коломны, Дмитрова и Можайска, насколько позволял тогдашний уровень сельскохозяйственной техники, были освоены. Земли Подмосковья расхватали сподвижники Калиты, в их числе бежавшие под его покровительство выходцы из других земель. Окружение великого князя росло за счет потомков все тех же бояр, которые служили его предкам в XIV веке ⁹³ . Земель вокруг Москвы не хватало. Бояре и дети боярские, обнищавшие князья-изгои и дьяки ждали своего времени, будучи готовы на все с тем, чтобы получить землицу, а еще лучше - варницу, за участие в походах великого князя против его недругов.

Начало колонизации новых районов связано с основанием Троицкого монастыря в конце XIV в. и таких его филиалов, как Симонов и Кириллов. Под монашеской рясой скрывались нередко родичи все тех же бояр и детей боярских, не имевшие других возможностей для применения своих сил, кроме освоения еще не вырубленных лесных массивов. Тесная корпоративная связь была характерной чертой московского боярства, в котором каждый находился в свойстве с каждым, а наиболее знатные - Патрикеевы, Протасьевичи, Всеволожские могли похвастать и родством с великокняжеским домом.

Основой военного могущества Москвы стал государев двор с его тремя составными частями: служилыми князьями, боярами и детьми боярскими. Роль двора резко выросла после возвращения Василия II из татарского полона осенью 1445 года. В Пе-

⁹³ Подробнее см. С. Б. Веселовский. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М. 1969.

стр. 87

реславле его встречали "вси князи и бояре его и дети боярские и множество двора его ото всех градов" ⁹⁴ . Суть перестройки двора, происшедшей в ходе событий 1446 г., сводилась к сложению военной корпорации служилых людей, выделившейся из старого двора, ставшего "дворцом", как военно- хозяйственной организации. "Оставя грады и домы" ⁹⁵ , служилые князья, бояре и дети боярские создали ядро войска, для которого война стала делом всей жизни.

Новый двор фактически возглавил талантливый полководец Федор Васильевич Басенок, происходивший скорее всего из неименитой служилой среды. Все упоминания о дворе в 1446, 1449, 1452, 1455 гг. связаны с Ф. В. Басенком, организатором решающих побед сторонников Василия II над Дмитрием Шемякой и его союзниками под Новгородом в 1456 году. Составитель Ермолинской летописи пишет о нем как об "удалом воеводе" ⁹⁶ . "Мужествовал" он еще в 1443 году ⁹⁷ . Время Шемякиной смуты было раздольем для "удалых воевод". "Удалый" Григорий Горсткин, новгородский боярин на великокняжеской службе, погиб в 1450 г. под Галичем ⁹⁸ . "Храбрый человек" Юшка Драница сложил свою голову в битве за Углич в 1447 году ⁹⁹ . Много "удалых людей" - новгородцев и заволочан было побито югрою ¹⁰⁰ .

Города тогда брались "изгоном", а "многие люди от двора" охотно приставали к мужественным военачальникам. Тогда, казалось, возможно было совершать невероятное и даже "выкрасть" из полона великого князя ¹⁰¹ , а с отрядом в 90 - 100 человек захватить столицу великого княжества ¹⁰² . В один и тот же год боярин или гость мог и выступить против великого князя как ставленника ордынцев, и сделаться его надежным союзником, когда он оказывался беспомощным слепцом. Ослепляли не только князей. Гибли наиболее талантливые полководцы и государственные деятели. Ослеплен был Ф. В. Басенок. Та же участь постигла виднейшего боярина И. Д. Всеволожского, вывезшего Василию II из Орды ярлык на великое княжение и испытавшего на себе силу лжи и зависти со стороны "смиренных" бояр. Побеждала монолитная масса служилых людей, каждый из которых был копией другого.

Бурный рост городов в уделах, на западных и северных окраинах происходил в обстановке упадка жизни городов центра, не считая самой Москвы. Владимир, Переяславль, Ростов, Суздаль постепенно превращаются в обычные провинциальные центры, забитые дворами княжат, бояр и детей боярских с их военной и ремесленной челядью, наполненные храмами и монастырскими подворьями. Нечем было дышать в них свободному умельцу-ремесленнику. По мере роста земледелия города в Центре аграризируются. В упадок приходили и старинные города, центры бывших княжений. В XV в. перестали быть городами Оболенск и Стародуб Ряполовский. Князья Стародубские и Ряполовские стали профессионалами-военачальниками и администраторами. Они подолгу не бывали в своих родных краях. Все их помыслы и заботы связывались с двором великого князя и его службой, приносившей им и славу, и деньги, и новые земли. Тем временем их старинные владения пустели.

Пути, приведшие Москву к победе, не только вырубались мечом. Они были куда более замысловатыми. Наряду с уезженными дорогами, реками и речушками к ней вели и лесные тропочки. Топор крестьянина и монаха в непроходимых чащобах вместе с деревянной сохой создавал хлеб насущный, достигая того, чего не могло достичь оружие воина. Детище Сергия Радонежского и митрополита Алексея - общежительный монастырь выходил за городские стены в неведомые земли и становился мощной организацией, которая должна была существовать уже не столько на "ругу" (денежное вспомоществование властей) и подачки вкладчиков, сколько плодами труда иноков. Забота о мирской жизни начинала занимать в их делах и днях не меньшее место, чем молитвенное безмолвие в храмах и в лесных скитах.

⁹⁴ ПСРЛ. Т. 26, с. 199.

⁹⁵ ПСРЛ. Т. 23, с. 153.

⁹⁶ Там же, с. 165.

⁹⁷ Там же, с. 151.

⁹⁸ Там же, с. 154.

⁹⁹ ПСРЛ. Т. 26, с. 207.

¹⁰⁰ НПЛ, с. 435.

¹⁰¹ ПСРЛ. Т. 23, с. 152.

¹⁰² "Инока Фомы слово похвальное...". Сообщение Н. П. Лихачева. СПБ. 1909, с. 45.

стр. 88

Опираясь на благосклонное внимание властей, монахи созидали очаги благополучия, не забывая о благодарности к своим высоким покровителям. Защищенные частоколами заборов и стенами каменных соборов, княжескими иммунитетами и благоговением перед святостью, монастыри становились магнитом для обездоленных и обиженных судьбой, мечтавших о царстве божием на Земле или хотя бы о забвении постигших их горестей. Галицкие князья и их разнородное воинство были для московских монастырей злейшими врагами, когда они не занимали великокняжеского престола. В солеварах и других мытарях они видели своих соперников по торговле, в черносошных крестьянах - ненужных насельников необходимых им земель, в инородцах- "поганых", из которых надо было выбить их языческий дух. Провозгласив богоугодным делом труд хлебороба ("в поте лица своего"), пастырь благословлял на ратный подвиг и воина. Убийство и грабеж освящались его молитвой, если речь шла об истреблении "поганых" (как вятчане или удмурты на Кокшенге) или "клятвопреступленников" - братьев в Угличе, Галиче, Устюге.

Только "всем миром" можно было устоять и победить в тяжелой борьбе с многочисленными и благополучно существующими противниками. Поэтому московские князья стремились действовать не в одиночку, а в содружестве со своими ближними и дальними родичами. Все они происходили из "гнезда Калиты". Так, по словам автора Задонщины, называл русских князей, участников Куликовской битвы Дмитрий Донской ("Братьеца моя милая, русские князи, гнездо есмя были едино князя великаго Ивана Данильевича") ¹⁰³ . В клане Калиты были все "братьями", но брат брату рознь. Глава клана, великий князь, считался "старшим", остальные-"молодшими". "Молодшие братья" скорее напоминали вассалов, чем родичей, хотя традиция ("старина") диктовала особые нормы отношений с ними великих князей, которые те преступить до поры до времени не могли. Позиции в уделах у большинства "братьев" не были прочными. Их дворы состояли из отпрысков московской знати времен Ивана Даниловича: старший из бояр служил старшему из князей "гнезда Калиты", его брат - следующему по старшинству из князей этого рода. Люди и земли делились по одному принципу.

Боярам из московских родов доставались наиболее щедрые пожалования земель в уделах и должностей при дворах. Это вызывало негодование местных владельцев, готовых поддержать Москву с тем, чтобы с помощью великокняжеской власти положить конец засилью "иноземельцев". Не была надежной опорой удельного князя и сама придворная знать, родичи которой в случае каких-либо дередряг могли помочь ей найти местечко под солнцем, то есть в самой столице. Акции против галичан задумывались и проводились как общее дело потомков Калиты, всех "братьев". Позднее оказалось, что "молодшие", когда надобность в них пропадала, подвергались уничтожению. Их место занимали дети и внуки московских государей. Традиция и реальные условия не позволяли великим князьям отказаться от "содружества" родичей как условия единения Руси. Но все уже становился их круг.

Решительным противником Шемяки стала высшая церковная иерархия. Иона утвердился на митрополичьем престоле лишь с помощью великого князя, без санкции разгневанного непослушанием константинопольского патриарха. Споры в Царьграде относительно унии и приближавшийся конец Византийской империи не позволили последнему предпринять какие-либо санкции против Москвы. Судьба благоприятствовала Ионе. Ведь именно он, нарушив крестное целование, выдал Шемяке детей Василия II за обещание поставить его на митрополию. В смутном 1446 г. Иона в припадке откровения говорил Дмитрию Юрьевичу (как-никак, тогда он был великим князем): "Меня еси ввел в грех и в сором... нынче яз во всей лжи" ¹⁰⁴ . Василий Темный не прощал куда меньшей "шатости", чем прямая измена Ионы в 1446 году. Дамоклов меч повис над "нареченным на митрополию" рязанским епископом. Не только право на духовную власть, но и на жизнь ему надо было еще заслужить. У всех в памяти была судьба митрополита киевского и всея Руси Герасима, которого Свидригайло сжег в Смоленске за попытку завести какие-то сношения с его противниками. И Иона ехал служить верою и правдою Василию П. Сильные мира сего любят сторонников с сомнительной репутацией: те всегда стараются быть преданными.

¹⁰³ Слово о полку Игореве и памятники Куликовского цикла. М. -Л. 1966, с 549.

¹⁰⁴ ПСРЛ. Т. 26, с 204.

стр. 89

Церковь была сильнейшим орудием Москвы. Вся иерархия была промосковской, кроме новгородского архиепископа и тверского епископа, старавшихся держаться независимо. Все остальные иерархи были послушны великокняжеской власти. Коломенский епископ стал не только правой рукой митрополита, но и держал в своем подчинении можайскую паству. Пермский епископ Питирим был особенно воинствующим. Он "огнем и мечом" крестил инородцев Севера, за что и был убит вогулами. Ростовский архиепископ Ефрем находился всецело под влиянием Москвы. Власть его распространялась также на белозерские, ярославские земли и владения Шемяки ¹⁰⁵ . Суздальский епископ Авраамий старался долго и усердно доказать свое правоверие. Ведь он подписал Флорентийскую унию. Таково было руководство церковью. Галицких князей иерархи поддерживали только тогда, когда в их руках была реальная власть. Как только их положение пошатнулось, иерархи сразу же единодушно выступили против них.

Если не говорить о "перелетах" типа Добрынеких, Старкова и им подобных, которых всегда хватает в стане победителей, Галичу в московском центре сочувствовали только торговые люди. Военно-служилая масса была самым решительным и грозным противником галицких князей. Спаянные единством целей, княжата, бояре и дети боярские мало чем отличались от своих восточных соседей и от воинственных литовцев, поработивших богатые города Украины и Белоруссии. Свои богатства они создавали путем захвата, полона, продажи своих же соотечественников в рабство на восточных рынках. Их окружала свита, состоявшая из холопов, а трудом их "людей" возделывались небольшие участки пашни, полученные боярами и детьми боярскими от их высоких покровителей. Только сильная и воинственная власть могла обеспечить служилым людям и землю, необходимую для того, чтобы с нее получить хлеб насущный, и челядь, которая должна была ее обрабатывать и пополнять кадры военных и административных слуг, и деньги, которые можно было тратить на заморские вина и ткани и отечественное вооружение. Но землю можно было захватить только у соседа, деньги отнять у него же, а в холопа обратить того же соседа...

Итак, слепой Василий II вернул свой престол. Его противники повергнуты были во прах. Единство земель вокруг Москвы было восстановлено. Какой же ценою? "Гнездо Калиты" было ликвидировано. Только свояк великого князя Михаил Андреевич сохранил удел на Белоозере. Остальные или умерли (князь Юрий Дмитриевич и ослепленный Василий Косой), или были в "нятстве" (Василий Ярославич), или погибли (Дмитрий Шемяка), или оказались за рубежом (Иван Андреевич, Иван Дмитриевич Шемячич и сын Василия Ярославича Иван). На смену "гнезду Калиты" пришла семья великого князя. Появилось и столь редкое в предшествующее время средство борьбы с непослушниками, как массовые казни. Заключительным аккордом правления Василия II стали устрашающие московские казни дворян, пытавшихся освободить серпуховского князя. Великий князь уже болел смертной болезнью, когда слышал стоны гибнущих непослушников, которых он повелел "казнити, бити и мучити и конми волочити по всему граду". А в народе (единодушно бояре, купцы и простолюдины) в ужасе говорили: "Николи же таковая ни слышаша, ниже видеша в русских князех бываемо, понеже бо и недостойно бяше православному великому осподарю, по всей подсолнечной сущю, и такими казньми казнити и кровь проливати во святыи великий пост" ¹⁰⁶ .

Получили сполна и те, кто по селам и весям своим трудом возделывал нивы, чтобы напитать служилых людей великого "осподаря". В середине XV в., когда еще не отзвучали громы последних битв за единодержавие, в далеком Белоозере князь Михаил выдает Кириллову монастырю грамоту, в которой предписывает крестьянам-должникам выходить от своего землевладельца только за неделю до и неделю после Юрьева дня осеннего ¹⁰⁷ . Пройдет еще время, и крепостное право тяжким бременем ляжет на русский народ.

[Л. А. Зимин]

¹⁰⁵ В частности, на Устюг и Углич (М. Д. Приселков. Троицкая летопись. Реконструкция текста. М. -Л. 1950, с. 445).

¹⁰⁶ ПСРЛ. Т. 23, с. 157.

¹⁰⁷ АСЭИ. Т. 2, N 138, с. 81 - 82.

Постоянный адрес данной публикации: