Перевод с английского Ш. А. Богиной. Под редакцией и с предисловием проф. В. Ф. Семёнова. Госиздат иностранной литературы. М. 1947.

Рецензируемая работа, написанная в 1940 г., принадлежит перу английских историков: К. Хилла, М. Джеймс и Э. Рикворда, - поставивших, по словам первого из названных авторов, своей целью "предложить истолкование событий XVII в., отличное от того, которому большинство из нас обучалось в школе" (стр. 15).

Общий очерк английской революции написан К. Хиллом, видным представителем марксистского направления в современной английской историографии. Хилл обстоятельно критикует взгляды буржуазных историков на английскую революцию и подчёркивает, что буржуазные историки обходят молчанием важнейшие революционные события и не дают им правильного освещения (стр. 16). Он показывает несостоятельность воззрений историков либерального направления, которые сводят причины революции к смене династии Тюдоров династией Стюартов. "Причины гражданской войны следует искать не в личностях, а в обществе", - пишет Хилл (стр. 19). Разоблачая ложь вигских историков, пытавшихся увековечить легенду, "будто интересы буржуазии - это интересы всего народа", автор правильно вскрывает политический смысл подобных утверждений либеральных историков (стр. 22).

В работе Хилла отвергается и точка зрения консервативных историков, которые идут по стопам Кларендона и всячески стараются обелить первых Стюартов, представляя их защитниками народа против "среднего класса". Автор пишет: "Монархическое правительство Карла отстаивало совсем не интересы простого народа. Оно представляло обанкротившуюся землевладельческую знать, а политика его диктовалась придворной кликой аристократических спекулянтов и их приспешников, высасывавших кровь из всего народа посредством методов экономической эксплоатации" (стр. 22).

В работе дана марксистская характеристика английской революции, которую автор сравнивает с французской буржуазной революцией 1789 года. Смысл революции Хилл видит в том, что старый, "феодальный порядок был насильственно разрушен и на его месте был создан новый, капиталистический общественный порядок" (стр. 15). В рецензируемой работе ценно и то, что её автор ясно подчёркивает прогрессивный характер борьбы объединившихся против абсолютизма и феодального дворянства классов, так как для дальнейшего развития капитализма необходимо было уничтожить феодальное государство: "Без политической революции XVII в. был бы невозможен переворот в промышленности и сельскохозяйственной технике, изменивший лицо Англии в XVIII веке" (стр. 108).

Полемизируя с теми историками, которые вслед за Гардинером видят причину английской революции в религиозных столкновениях, Хилл указывает, что английская церковь "защищала существующий порядок" и была тесным образом связана с государственной властью: "По той же причине тот, кто хотел свергнуть феодальное государство, должен был атаковать церковь и захватить власть над ней. Вот почему политические теории облекались в религиозную форму" (стр. 25).

Действительная причина революции - в столкновении классовых интересов (стр. 26), поэтому Хилл освещает экономические и политические предпосылки революции. "Феодальный класс был ещё социальной и политической силой. Государство было организовано для охраны его интересов" (стр. 38), - так характеризует Хилл положение в Англии накануне революции.

Особенно интересен раздел об аграрных отношениях накануне революции, в котором автор даёт яркую картину английской деревни и происходивших в ней экономических и социальных изменений, связывая последние с развитием промышленности и торговли.

В главе "Политические предпосылки английской революции" автор подчёркивает, что уже в последние десятилетия правления Тюдоров начинается борьба оппозиционных элементов против абсолютизма (стр. 54, 57), причём в данной связи интересно замечание Хилла, что парламентская оппозиция активизировалась особенно после гибели испанской Армады в 1588 году: "С того момента, когда поражение Армады создало в Англии ощущение политической безопасности, парламент стал нападать на монархию и на её попытки регулировать экономическую жизнь государства" (стр. 45).

Обострившаяся при Стюартах религиозная борьба была лишь отражением классовых противоречий, а пуританство было идеологией джентри и буржуазии (стр. 61). В противовес мнению буржуазных историков, сводивших всю сложную борьбу накануне революции к "парламентским конфликтам"¹ . Хилл подчёркивает, что политическая борьба при Стюартах "охватывала много областей - религиозную, экономическую, конституционную" (стр. 63).

Большой интерес представляет характеристика Долгого парламента и расстановки классовых сил в нём, данная Хиллом (стр. 74, 76).

В книге правильно отмечается, что расколу в парламентских рядах содействовала постановка вопроса о конфискации церковного имущества. Покушение на собственность церкви рассматривалось крупной буржуазией и джентри как посягательство на частную собственность вообще. Хилл пишет: "Если конфисковать имущество церковных землевладельцев, то чья очередь будет следующей? Сама крупная буржуазия испугалась и ощутила необходимость в каком-то соглашении с монархией... чтобы задержать подъём народного возбуждения. Она отчаянно пыталась запрудить выпущенный ею на волю революционный поток" (стр. 76 - 77).

Большим достоинством работы Хилла является правильная оценка им роли народных масс в английской революции и отношения к ним буржуазии: "Ей нужен был народ, но она боялась его и хотела сохранить монархию как узду для демократии" (стр. 84). Парламент победил потому, что его поддерживали народные массы (стр. 86).

Кратко излагая историю Англии 1649 - 1660 гг., автор обнаруживает и правильное понимание ирландской экспедиции Кромвеля и её последствий: "Завоевание Ирландии, экспроприация её землевладельцев и крестьянства - первое крупное торжество британского империализма и первое крупное поражение английской демократии" (стр. 96). Здесь явно сказывается влияние известного положения Маркса о том, что "английская республика при Кромвеле разбилась об Ирландию"² .

Давая марксистскую трактовку революции, Хилл разоблачает попытки буржуазных авторов, которые, по его справедливому замечанию, "стараются подчеркнуть "непрерывность" английской истории, сводить к минимуму её революционные взрывы, делать вид, что "междуцарствие" (само это слово показывает, чего они хотят сказать) было несчастной случайностью" (стр. 110).

Следует, однако, отметить, что в весьма ценном научно-популярном очерке имеется ряд недостатков. Автор недостаточно подчёркивает консервативный характер английской революции³ и явно переоценивает значение тех изменений, которые произошли в самой государственной системе во время революции (стр. 86). Отметив общее, что роднит английскую революцию с французской XVIII в., автор не подчеркнул своеобразия расстановки классовых сил в Англии 40-х годов XVII в., а между тем именно в этом - ключ к пониманию всей английской революции.

В своей работе Хилл недостаточно вскрывает роль демократического движения левеллеров в 1647 - 1649 гг., не подчёркивает республиканский характер левеллерского движения (см. стр. 20). Кратко излагая события января - мая, автор обходит молчанием и роль демократии в этот период, не учитывая известного положения Энгельса, что "исключительно благодаря вмешательству этого йоменри и плебейского элемента городов борьба была доведена до последнего решительного конца, и Карл I угодил на эшафот"⁴ . Автор говорит о дисциплинированности и политической сознательности армии нового образца (стр. 86), но не подчёркивает самую важную её черту - то, что она была олицетворением огромной роли народных масс в английской революции.

Нельзя согласиться с мнением автора, будто после удаления из парламента пресвитерианских лидеров летом 1647 г. индепенденты укрепились у власти (стр. 89). Известно, что лишь после "Прайдовой чистки" в декабре 1648 г. партия Кромвеля захватила власть в свои руки.

Маргарита Джеймс написала в рецензируемой книге очерк "Материалистическое понимание общества у современников английской революции". В нём дана правильная критика концепции главы английской либеральной исторической школы Тревельяна, который отрицает буржуазный характер революции и столкновение классов в ней, а видит в ней лишь "войну идей", религиозных и политических (стр. 115 - 117). Джеймс пишет: английская революция "была необходимой ступенью в переходе страны от феодализма к современной экономике" (стр. 125). Автор правильно подчёркивает, что революция дала свободу не народу, а только буржуазии (там же).

Критика буржуазной историографии у М. Джеймс тем более знаменательна, если учесть, что в книге "Социальные проблемы и политика во время пуританской револю-

¹ Например, Теннер в своей книге "English Constitutional conflicts of the XVII century". Cambridge. 1928.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Письма, стр. 247 - 248. М. -Л. 1931.

³ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. VIII, стр. 278 - 279.

⁴ Там же. Соч. Т. XVI, ч. II, стр. 297.

ции", изданной в 1930 г., она склонна была придавать религиозной борьбе первостепенное значение. "Пуританская революция, - писала, Джеймс тогда, - всё ещё остаётся прекрасным названием для восстания 1640 г., ибо, хотя светские интересы и нерелигиозные люди в большинстве участвовали в ней, коренной причиной их оппозиции был вопрос религиозный"⁵ .

Главное место в своей работе Джеймс отводит учениям Уинстенли и Гаррингтона, у которых она находит "материалистическое объяснение истории в целом и английской революции в частности, с отчётливым пониманием классовой основы всякой политической власти" (стр. 115).

Не учитывая того, что "возникновение марксизма было настоящим открытием, революцией в философии"⁶ , М. Джеймс видит общие черты с марксизмом у мыслителей XVII века. Она пишет: у современников английской революции мы находим такие "заявления и теории", которые, "если сделать поправку на различие в обстановке и во времени, поразительно напоминают теории, сформулированные на два столетия позже Марксом" (стр. 115).

М. Джеймс допускает большую ошибку, отождествляя идеи автора "Оцеаны" с марксизмом. Известно, что Гаррингтон в своей утопии доказывал, что идеальное состояние общества будет достигнуто только тогда, когда каждый человек будет владеть собственностью определённых размеров, достаточною для того, чтобы сделать его экономически независимым. В идеальной республике Гаррингтон граждане разделяются в соответствии со своим доходом на два класса. Что же общего может быть между этими взглядами буржуазного демократа с марксизмом? Ведь сам автор говорит о том, что творец "Оцеаны" был далёк от народа и принимал во внимание лишь "средние классы" (стр. 122).

В работе Джеймса большое место отводится Уинстенли и диггерам. Автор правильно подчёркивает отличие классовой основы левеллеров и диггеров (стр. 131) и указывает, что и Уинстенли отдавал дань своему времени, облекая свои памфлеты в мистическую форму. Несомненный интерес представляют удачно цитируемые места из его памфлетов и вывод автора о том, что взгляды Уинстенли оказали большое влияние на Роберта Оуэна (стр. 138).

Однако следует отметить, что и в идеях Уинстенли Джеймс видит предвосхищение марксизма (стр. 130) и утверждает, что в государстве диггеров должно было якобы господствовать правило: "от каждого по способности, каждому по его потребности" (стр. 133). Между тем Уинстенли, как известно, мечтал о таком государстве, в котором будет мелкобуржуазная делёжка всех благ поровну.

Модернизаторство и идеализация отдельных радикальных идеологов революционной эпохи - таковы главные недостатки очерка М. Джеймс.

Перу Э. Рикворда принадлежит третий очерк рецензируемой книги - "Мильтон как революционный мыслитель".

Автор правильно отмечает, что Мильтон был не только певцом английской революция, но и великим поборником свободы. Автор показывает среду, которая, по его мнению, вызвала в Мильтоне "пыл борьбы, выявила его скрытые ещё силы и сделала его законченным эпическим поэтом мощного полёта" (стр. 141), а затем обращается к борьбе Мильтона с "господствующей университетской системой" (стр. 150).

Э. Рикворд подчёркивает влияние на Мильтона философских идей Фрэнсиса Бекона. "В них, - пишет Рикворд, - он нашёл предельно ясное изложение тех принципов, при помощи которых можно достичь познания действительности" (стр. 151). В очерке отмечается значение идей Мильтона в новой философии и делается вывод о том, что "Мильтон очень близко подошёл к позиции научного материализма" (стр. 154), под которым автор, очевидно, понимает механистический материализм, хотя давно доказано, что единственно научным является диалектический материализм.

Во второй части своего очерка Рикворд показывает Мильтона как борца, который окунулся в водоворот революционной борьбы уже в первые годы революции, участвуя в памфлетной кампании против епископата, бичуя "светские претензии прелатов" (стр. 165).

Интересны замечания автора об истории создания "Речи о свободе печати" (стр. 168 - 169), а также краткий очерк о деятельности Мильтона в период республики, когда он выступает как главный идеолог индепендентской партии.

Правильно показывая республиканизм Мильтона и вообще передовые для того времени его политические идеи. Э. Рикворд всё же идеализирует образ автора "Иконоборца". В изображении Рикворда Мильтон выглядит "последовательным интернационалистом" (стр. 143) и действительным демократом. Автор забывает, что Мильтон был идеологом буржуазии и индепендентом-республиканцем.

Очерки трёх английских авторов, несомненно, заслуживают внимания советского читателя. Напоминая английскому народу его революционное прошлое, К. Хилл подчёркивает, что "реформы добываются в борьбе, и только борьба может сохранить нам свободы, завоёванные для нас предками" (стр. 111).

⁵ James M. "Social Problems and Policy during the Puritan Revolution", p. 5. London. 1960.

⁶ А. А. Жданов "Выступление на дискуссии по книге Г. Ф. Александрова". "История западно-европейской философии", стр. 8. Огиз. 1947.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Г. ЛЕВИН:

Комментарии: