При анализе режима, созданного Сталиным, историки чаще всего сравнивают его с диктатурой Гитлера. Это неправомерно. Сталин сопоставим лишь с Лениным. Но если Ленина как личность историки могут изучить с максимальной полнотой, поскольку архив неопубликованных документов Ленина (секретный фонд) начал рассекречиваться с 1991 г., то в отношении Сталина сделать то же самое, к сожалению, невозможно. Полноценного единого архивного фонда Сталина, сравнимого с фондом Ленина, просто не существует. Его нельзя воссоздать и в будущем, так как значительная часть бумаг Сталина уничтожена его политическими наследниками; ликвидирована не только большая часть рукописных документов Сталина, но и часть его личного архива.

Развитие ленинизма и традиций революции было основой политической легитимности Сталина. Он старался опираться на Ленина в течение всей своей жизни. Именно поэтому все документы Ленина собирались и хранились столь бережно.

После смерти Сталина легитимность пришедших ему на смену лидеров определялась в общественном сознании народа именно тем, что они были его ближайшими соратниками. Однако его преемники были готовы разделить ответственность за все достижения сталинского периода, но хотели в то же время отмежеваться от его преступлений. Доказательств участия самого Сталина в массовых репрессиях не требовалось. Его роль и его вина были очевидными. Но как вождь и диктатор, уже ушедший из жизни, он мог ждать лишь приговора истории. Участие в преступлениях сталинизма ближайших соратников вождя, за исключением Берии, было менее очевидным и отражалось в основном в секретных архивах партийных органов и в архиве самого Сталина. Круговая порука, о которой Сталин всегда заботился, фиксировалась в основном в документах. Создавшаяся после смерти Сталина политическая ситуация вместе с борьбой за власть между его приемниками способствовали тому, что никто из них не хотел, чтобы личные документы Сталина и его архив стали такими же объектами почитания, как и архив Ленина. Вслед за архивом Сталина был частично ликвидирован и архив Берии, вместе с ним самим. Новые же лидеры Советского Союза постарались обеспечить себе историческое алиби.

Открытие ранее секретных партийных и государственных архивов начавшееся

Медведев Жорес Александрович - ученый-биолог, публицист (Великобритания);

Медведев Рой Александрович - кандидат исторических наук.

стр. 21

в 1989г. и стремительно ускорившееся после распада СССР, привело к их изучению и систематизации не только отечественными, но и зарубежными историками. Вспышка международного интереса к этим архивам определялась их политической актуальностью, надеждой найти при их изучении объяснение событий, которые еще живы в памяти современного поколения. Несколько британских и американских университетов и библиотек приняли активное участие в разборе и систематизации этих архивов, их микрофильмировании и составлении описей документов. За несколько лет этой работы были созданы специализированные фонды по наиболее важным событиям и персоналиям. Были рассекречены и систематизированы протоколы всех заседаний Политбюро с 1919 до 1940г., архивы НКВД - МВД и некоторых других наркоматов и министерств.

Эта работа, которая будет, очевидно, продолжаться еще много лет, привела к выделению в самостоятельные архивные собрания и фонды документов о деятельности многих ключевых фигур Октябрьской революции и советского государства - Л. Д. Троцкого, Г. К. Орджоникидзе, М. И. Калинина, С. М. Кирова, А. А. Жданова и мн. др. В форме микрофильмов, которые могут купить библиотеки и отдельные исследователи, доступны в настоящее время архивные фонды и тех выдающихся деятелей российской истории, которые не входили в большевистскую партию, - Ю. О. Мартова, П. Б. Аксельрода, В. И. Засулич, Г. В. Плеханова и других. Формируются архивные фонды и жертв сталинского террора, причем не только политиков и военных, но и деятелей культуры, науки и литературы. Большая часть таких архивных собраний возникает не как результат разборки секретных "досье" работниками самих архивов, а целенаправленно формируется заинтересованными исследователями и авторами биографий. Вокруг вновь собранных архивных фондов отдельных выдающихся людей создаются небольшие музеи-библиотеки (музеи П. Л. Капицы, А. Д. Сахарова, М. А. Булгакова, Н. И. Вавилова и др.). Происходит, по существу, переосмысление нашей национальной истории, которая в прошлом была не просто искажена, а тотально фальсифицирована. Этому процессу способствует и отмена цензуры.

К сожалению, эта реставрация отечественной истории не является полной по той простой причине, что важнейшая часть архивов и документов была уничтожена. Аресты любого политика, писателя или ученого сопровождались конфискацией их личных архивов. По окончании следствия большая часть документов, не включенная в следственное дело, не возвращалась родственникам, а подвергалась уничтожению (обычно путем сожжения), на основании правила, предусмотренного статьей 69-ой УПК РСФСР. Жертвой этой практики уничтожения документов оказался, в итоге, и сам Сталин.

С 1934 по 1953 г. Сталин большую часть времени жил и работал неподалеку от Москвы, в своей загородной резиденции в Кунцево, которую было принято называть "Ближней дачей". Построенная по специальному проекту, эта дача Сталина имела около 20 комнат, оранжереи, солярий и множество вспомогательных помещений для сотрудников охраны и обслуживающего персонала. Сюда, на дачу, Сталин перенес и значительную часть своей библиотеки. В кремлевском кабинете Сталин начинал свой рабочий день вечером с просмотра официальных бумаг, а затем в течение нескольких часов беседовал с вызванными им людьми, проводил совещания и обсуждал различные проблемы с членами Политбюро. На даче он прочитывал ту часть почты, которую считал важной, писал тексты писем, статей и выступлений. На ночном столике-полке у Сталина всегда лежало несколько книг, которые, страдая бессонницей, он читал или просто просматривал уже поздно ночью, делая при этом многочисленные пометки на полях.

На даче у Сталина был рабочий кабинет, но он также занимался и в других комнатах, даже в столовой, используя их и для длительных бесед. В одной из таких комнат, которую иногда называли "малая библиотека", Сталин принимал в 1951 г. Д. Т. Шепилова, тогдашнего редактора "Правды", для обсуждения вопроса о создании учебника по экономике

стр. 22

социализма. Сталин в тот период много писал на эту тему, но это были в основном критические заметки, рецензии и статьи. Он понимал, что создать учебник он сам не может и решил поручить это им же выбранному коллективу авторов, в число которых он включил и Шепилова. Их беседа продолжалась около трех часов. В ходе беседы, пишет в своих воспоминаниях Шепилов, Сталин вдруг спросил меня: "Когда вы пишете свои статьи, научные работы, вы пользуетесь стенографисткой?" Я ответил отрицательно. "А почему?" - спросил Сталин. Шепилов объяснил это необходимостью часто исправлять текст по ходу работы: Сталин: "Я тоже никогда не пользуюсь стенографисткой. Не могу работать, когда она тут торчит" ¹ . Это было действительно так. Сталин всегда писал сам, писал очень грамотно, четким ясным почерком. Однако судьба всех его рукописей и заметок, находившихся в рабочих комнатах "Ближней дачи", остается не известной и до настоящего времени. В воспоминаниях дочери Сталина Светланы "Двадцать писем к другу", которые она писала в 1963 г., приведен эпизод, который даже она не могла тогда понять и оценить как следует: "Дом в Кунцево пережил, после смерти отца, странные события. На второй день после смерти его хозяина, - еще не было похорон, - по распоряжению Берия, созвали всю прислугу и охрану, весь штат обслуживавших дачу, и объявили им, что вещи должны быть немедленно вывезены отсюда (неизвестно куда), а все должны покинуть это помещение.

Спорить с Берия было никому невозможно. Совершенно растерянные, ничего не понимавшие люди собрали вещи, книги, посуду, мебель, грузили со слезами все на грузовики, - все куда-то увозилось, на какие-то склады...

Потом, когда "пал" сам Берия, стали восстанавливать резиденцию. Свезли обратно вещи. Пригласили бывших комендантов, подавальщиц- они помогли снова расставить все по своим местам и вернуть дому прежний вид. Готовились открыть здесь музей, наподобие Ленинских Горок. Но затем последовал XX съезд партии, после которого, конечно, идея музея не могла прийти кому-либо в голову" ² .

Светлана не знала, что возвратившиеся в Кунцево рабочие письменные столы Сталина, разнообразные бюро (Сталин любил писать стоя), шкафы и другая мебель были освобождены от всех бумаг. Библиотека Сталина частично сохранилась, а рукописи, письма и другие документы "исчезли". Для решения вопросов экспозиций музея Сталина на восстановленную "Ближнюю дачу" в октябре 1953 г. направили специальную комиссию Института Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина (имя Сталина было добавлено к названию института сразу после похорон 9 марта 1953 года). Но это была ознакомительная экскурсия, полностью вся обстановка в комнатах еще не была восстановлена. Мебель стояла в основном в чехлах, ковры, которые при жизни Сталина покрывали полы в комнатах, были свернуты в рулоны и хранились в кухне. Однако принятие окончательного решения о создании в Кунцево дачи- музея Сталина по разным причинам затягивалось. Существуют разные объяснения этой медлительности. Главной, как нам кажется, была невозможность восстановления на даче "рабочей" обстановки. Подшитые валенки Сталина привезли и поставили у дверей, но рукописей и документов для экспозиций не было.

В 1955 г., похоронив идею создания музея Сталина, Н. С. Хрущев решил передать дачу в Кунцево в собственность ЦК КПСС для создания здесь "дома творчества", то есть изолированной резиденции, в которой группы сотрудников аппарата ЦК могли бы уединяться для подготовки различных докладов и аналитических записок для Политбюро. В связи с этим начали менять меблировку. Большую часть мебели самого Сталина вынесли в обширные подземные помещения, созданные перед началом и во время войны как бомбоубежища.

Из профессиональных историков, работавших в архивах ЦК КПСС, первым сообщил об исчезновении личного кремлевского архива Сталина Д. А. Волкогонов. Но и он узнал об этом лишь в 1988 г. во время работы над первой изданной в СССР подробной биографией Сталина, официально заказанной отделом пропаганды ЦК КПСС. После смерти Сталина его

стр. 23

личные бумаги должны были изучаться особой комиссией по сталинскому наследию, сформированной из ответственных работников Института Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина и сотрудников идеологического отдела ЦК КПСС. Эта комиссия должна была взять под свой контроль все бумаги Сталина, хранившиеся в его кремлевском кабинете и в кремлевской квартире, а также бумаги с "ближней" и "дальней" подмосковных дач и из южных дач Сталина, где он подолгу жил и работал в 1948 - 1951 годах. В то время считали, что все свои наиболее важные документы Сталин хранил в большом сейфе в кремлевском кабинете, ключ от которого он не доверял даже начальнику своей канцелярии А. Н. Поскребышеву.

Комиссия ЦК КПСС "по сталинскому наследию" начала свою работу примерно через две недели после похорон вождя. Первым подлежал изучению, естественно, кремлевский кабинет как официальная резиденция. Однако кто-то, по-видимому, побывал здесь раньше и очистил сталинский кабинет, (который, по воспоминаниям многих его посетителей, всегда был завален бумагами) от большей части находившихся здесь документов. "Сталинский сейф был пуст, если не считать партбилета и пачки малозначащих бумаг", - пишет Волкогонов. - "Несмотря на все попытки мне не удалось выяснить ни содержания, ни судьбы личных записей вождя".

В новой биографии Сталина, опубликованной в 1996 г., Волкогонов еще раз повторяет, что "после его (Сталина) смерти, личный фонд вождя подвергался неоднократной чистке" ³ . За семь лет, прошедших между первой и второй версией биографии Сталина, написанных Волкогоновым, он в роли одного из руководителей созданной Президентом РФ комиссии по рассекречиванию архивов КПСС, имея доступ ко всем фондам, сумел найти лишь несколько "малозначащих" бумаг Сталина. Это было несколько блокнотов, в которых Сталин делал подготовительные заметки "К заседанию бюро". Они состояли из черновых набросков тех вопросов, которые предполагалось обсудить на очередных заседаниях Политбюро или других совещаниях. Все эти блокноты относились к 1932 - 1934 гг., когда еще существовало ОГПУ, был жив Горький и обсуждался вопрос о введении в СССР паспортной системы. В настоящее время эти несколько блокнотов с личными записями Сталина хранятся во все еще засекреченном фонде Сталина Архива Президента Российской Федерации (АПРФ). Но если Сталин к каждому заседанию Политбюро готовился таким же образом, в чем, по-видимому, нельзя сомневаться, то в его личном архиве должны были храниться несколько сотен таких блокнотов. Только в 1930-е годы состоялось около 500 заседаний Политбюро с вынесением решений по десяткам тысяч проблем, вопросов и пунктов" ⁴ .

Фонды Сталина, которые сохранились и доступны для историков, состоят в основном из документов, поступивших в различные секретные архивы еще при его жизни. Здесь хранятся копии отправленных ему докладных записок и проектов просто для информации, для резолюций или на подпись. Из таких докладных записок, но не по оригиналам, а по копиям, хранившимся в секретариате НКВД-МВД, был, в частности, создан фонд, условно названный "Особая папка" И. В. Сталина, содержащий документы, отправлявшиеся Сталину этим ведомством в 1944 - 1953 годах. Список-каталог этих документов был издан в 1994 г, как российско-американский проект Государственным архивом Российской Федерации и Университетом г. Питсбурга в Пенсильвании ⁵ . Согласно каталогу, из НКВД, а затем из МВД Сталину за 10 лет было отправлено почти 3 тыс. различных документов. Некоторые из них были чисто информационными, например, сообщения о землетрясениях в разных районах СССР, другие, по-видимому, требовали резолюций Сталина и возвращения в НКВД-МВД (многочисленные приговоры "Особых Совещаний НКВД или МВД" по законченным следственным делам больших групп арестованных в освобожденных районах СССР), третьи представляли собой проекты постановлений, присылаемые на подпись (например, проект постановления ГКО СССР об освобождении из лагерей НКВД СССР 708 тыс. иностранцев, направленный Сталину 10 августа 1945 г.). Некоторые из полученных по этой линии документов

стр. 24

Сталин мог отложить в собственный архив. Он, очевидно, поступил так с докладной запиской от 28 мая 1948 г., в которой сообщалось об обнаружении в Государственном архиве Октябрьской революции НКВД-МВД "документов о службе в Колчаковской армии Н. А. Говорова и Л. А. Говорова". Л. А. Говоров, маршал Советского Союза, командовавший в конце войны Ленинградским фронтом, был в числе фаворитов Сталина. Однако Сталин собирал секретные "досье" на всех маршалов, включая и Г. К. Жукова, и новая докладная о "колчаковском" прошлом Говорова легла, очевидно, в "маршальскую коллекцию" Сталина.

Многочисленные докладные записки и проекты решений поступали на стол к Сталину и из других наркоматов и министерств. По имеющимся свидетельствам, Сталин каждый день просматривал или прочитывал от 100 до 200 различных документов. К концу жизни работоспособность Сталина, естественно, уменьшилась, и у него в Кремле и на даче стали накапливаться большие комплекты нерассмотренных документов и даже нераспечатанных пакетов. Соответственно уменьшился и поток направлявшихся ему бумаг. Министерства, по-видимому, получили директиву резко уменьшить число проблем, требующих для своего решения резолюции Сталина.

Сталин серьезно заботился о том, чтобы его деятельность была отражена в книгах по истории СССР, истории Отечественной войны и истории ВКП(б). Еще при его жизни историки пользовались архивами, конечно, по специальным разрешениям. Поэтому Сталин сам отправил в партийный и военный архивы немалое число различных документов, прошедших через его руки. Особо секретные документы с его резолюцией отправлялись в архив Политбюро или в так называемую Особую папку. "Особая папка" - это был сверхсекретный архив, документы которого хранились в запечатанных пакетах и разрешение на знакомство с ними нужно было получать у Генерального секретаря ЦК ВКП(б). После смерти Сталина с документами "Особой папки" могли знакомиться лишь лидеры КПСС от Хрущева до Горбачева. Однако документы "Особой папки" были настолько "горячими" для КПСС даже в 1980-е годы, что их рассекречивание началось лишь после распада СССР и запрещения самой КПСС.

В "Особой папке" хранились, в частности, оригиналы тех документов, существование которых десятилетиями вообще отрицалось (например, дополнительные протоколы к Германо-Советскому договору 1939 г. (Пакту Молотова - Риббентропа) о разделе Польши и "сферах влияния"; материалы о ликвидациях пленных польских офицеров, полицейских, ксендзов и некоторых чиновников, осуществленных НКВД в 1940 г.; решения ГКО о выселении мусульманских народностей из Северного Кавказа и Крыма в 1943- 1944 гг. и др.). В "Особой папке" хранились оригиналы с подписями Сталина, Берии, Молотова, Ворошилова и других лидеров. Отправляя те или иные документы в "Особую папку", Сталин знал, что без его личного разрешения ни один член ЦК ВКП(б), включая членов Политбюро, не может распечатать какой-либо находившийся здесь пакет. Коллекция документов "Особой папки" была преобразована в 1990 г. в "Архив Президента СССР" и перенесена из здания ЦК КПСС в Кремль. Этот фонд хранился в бывшей кремлевской квартире Сталина. Впоследствии, после путча ГКЧП, "Особую папку" М. С. Горбачев передал в секретный архив Генерального штаба. После отставки Горбачева все эти документы, отражавшие уже не только эпоху Сталина, но и всю тайную историю КПСС, вернулись в Кремль и вошли во вновь созданный Архив Президента Российской Федерации (АПРФ).

В АПРФ были собраны документы секретного архива политбюро, секретный архив "Особая папка" и часть архива бывшего КГБ. Сюда же попали документы самого Сталина, например, несколько его записных книжек 1932 - 1934 гг., о которых мы уже упоминали. В связи с этим АПРФ также, как и РЦХИДНИ (Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории) создал особый "фонд Сталина", в котором в 1994 г. хранилось более 1700 дел. Однако большая часть этих "дел" содержала малозначащие документы, единственной ценностью которых было лишь то,

стр. 25

что они имели прямое отношение к Сталину. Это были мандаты для участия в съездах и конференциях, выданные Сталину; приветствия и поздравления, полученные им по случаю разных юбилеев- собственных и государственных; книги разных авторов с дарственными надписями. В архив Генерального штаба были переданы комплекты фронтовых карт с пометками Сталина, а в РЦХИДНИ - несколько киносценариев, содержавших пометки Сталина на полях. Всего, таким образом, из АПРФ было передано в разные фонды 1445 дел ⁶ . Засекреченными и сохраняемыми в АПРФ остались около 300 дел фонда Сталина. Характер этих дел невозможно определить, так как по ним не составлены даже списки- описи. Некоторые историки предполагают поэтому, что именно в этом фонде сосредоточены какие-то особо важные документы. Однако, как кажется нам, отсутствие описей и продолжающееся засекречивание этой коллекции документов Сталина- последней закрытой для историков, означает то, что никаких особо важных документов здесь нет. Не исключено, что в этом фонде находятся рукописи, заметки и некоторые письма Сталина, уцелевшие после расхищения бумаг Сталина в его кабинетах, квартире и на дачах.

В 1994 г. по распоряжению Президента РФ был создан новый журнал "Вестник Архива Президента Российской Федерации". Этот журнал должен был публиковать аннотированные материалы АПРФ, которые подвергались постепенному рассекречиванию. Этот "Вестник АПРФ" выходил как приложение к журналу "Источник", также вновь созданному и предназначенному для публикации материалов из других архивов: РЦХИДНИ, ГАРФ (государственный архив РФ, бывший Центральный архив Октябрьской революции), архивов МИД, КГБ и т. п. В каждом из этих архивов были какие-то фонды Сталина, создававшиеся еще при его жизни. За пять лет журналы "Источник" и "Вестник Архива Президента Российской Федерации" опубликовали много интересных материалов по российской и советской истории, а также несколько любопытных документов о Сталине. Но это не были по своему характеру материалы из личного архива Сталина, хотя они имеют большую ценность для любого биографа Сталина. Наиболее важными в этом отношении являются мемуары-дневники В. А. Малышева, занимавшего с 1939 г. пост наркома тяжелого машиностроения, а с 1941 г. - наркома танковой промышленности, а также воспоминания личного врача Сталина в период 1926 - 1944 гг. И. А. Валединского ⁷ .

С середины 1999 г. издание журналов "Источник" и "Вестник Архива Президента Российской Федерации" было, однако, прекращено. Это связано с тем, что база интересных для историков материалов в АПРФ была ограниченной и, в конечном итоге, истощилась.

Оценивая фонды Сталина в разных архивах, можно почти с полной уверенностью утверждать, что переписка Сталина с матерью хранилась до 1953 г. либо в кремлевской квартире Сталина, либо на его даче. Это были короткие письма Сталина матери, написанные на грузинском языке. После смерти в Тбилиси матери Сталина Екатерины Джугашвили в 1937 г. письма сына были привезены в Москву грузинскими властями. Экспонировать их в уже существовавшем тогда музее Сталина в Гори без разрешения самого Сталина было нельзя, а письма были слишком краткими, состоявшими иногда лишь из одного-двух предложений.

В АПРФ также из квартиры Сталина попала переписка Сталина с женой Надеждой Аллилуевой, относящаяся к периодам отъездов Сталина на Юг для лечения минеральными водами. Сталин обычно уезжал в отпуск один, оставляя жену с детьми на подмосковной даче или в кремлевской квартире. В АПРФ хранятся и документы, касающиеся нахождения сына Сталина Якова в немецком плену. Они были подготовлены в НКВД специально для отца в одном экземпляре. Несколько писем, написанных Бухариным в 1937 г., незадолго до его ареста, хранились в кремлевском кабинете Сталина. Из кремлевской канцелярии Сталина попал в АПРФ и "Журнал регистрации посетителей генсека". Нигде в другом месте он просто не мог находиться.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГА СПИ, бывшем РЦХИДНИ) большая часть фонда Сталина состоит

стр. 26

из документов, которые, по-видимому, были переданы в Центральный партийный архив еще при жизни вождя. Именно сюда после смерти Сталина поступила основная часть его библиотеки.

Известный советский поэт-сатирик Демьян Бедный был в течение многих лет фаворитом Сталина, "поэтом партии". Неожиданно в августе 1938 г. "пролетарского" поэта исключили из ВКП(б) и даже из Союза советских писателей. Это было сделано по личной директиве Сталина, но о причинах немилости вождя ни Демьян Бедный ни его друзья не догадывались. Один из друзей поэта, Иван Гронский, бывший в 30-е годы сначала редактором "Известий ВЦИК", а затем редактором "Нового мира", в своих воспоминаниях "Из прошлого..." пишет, что во время встречи со Сталиным и "беседы с глазу на глаз он (Сталин) объяснил, в чем дело. Достал из сейфа тетрадочку. В ней были записаны довольно нелестные замечания об обитателях Кремля. Я заметил, что почерк не Демьяна. Сталин ответил, что высказывания подвыпившего поэта записаны неким журналистом" ⁸ . Этот эпизод лишний раз подтверждает распространенное среди исследователей деятельности Сталина мнение о том, что он имел собственную, независимую от НКВД, сеть секретных осведомителей.

Сталин как человек исключительно подозрительный и недоверчивый хотел иметь максимальный объем сведений, даже личного характера, о тех людях, с которыми ему необходимо было встречаться или общаться. Если намечался кандидат на тот или иной ответственный пост, то Сталин запрашивал "досье" на этого кандидата в НКВД. Как показывают реальные "портреты" окружения Сталина, для вождя личная преданность того или иного работника была намного важнее его "морального уровня". Наличие у партийного или государственного работника "моральных" недостатков, известных Сталину, позволяло ему достаточно легко манипулировать человеком, полностью подчиняя его своей воле. Именно благодаря этому в сталинском Политбюро уже к началу 30-х годов были в основном послушные исполнители, хотя и не лишенные ума и организаторских способностей. В. В. Куйбышев, член Политбюро и Председатель Госплана СНК СССР, был в 30-е годы, до своей смерти в 1935 г., одним из наиболее преданных Сталину политиков. Однако когда, находясь в отъезде в сентябре 1933 г., Сталин узнал, что Молотов, Председатель СНК, которого он обычно оставлял руководить и партийными делами, намерен уехать в отпуск, он пишет ему срочное письмо, в котором, в частности, говорится:

"Разве трудно понять, что нельзя надолго оставлять ПБ и СНК на Куйбышева (он может запить) и Кагановича" ⁹ . Смерть Куйбышева в 1935 г. от "белой горячки" во время запоя была приписана в последующем намеренному отравлению его врачами, так как медицинское заключение о причинах смерти было так или иначе фальсифицировано.

Л. Д. Троцкий в статье "За стенами Кремля", опубликованной в 1938 г. в эмигрантском журнале "Бюллетень оппозиции", утверждает, что Сталин имел в своем распоряжении достаточно компрометирующих данных на М. И. Калинина и К. Е. Ворошилова, чтобы шантажировать последних. Калинин, ставший после смерти Я. М. Свердлова в 1919 г. Председателем ЦИК, был в составе Политбюро представителем интересов крестьянства. Как пишет Троцкий, Калинин в первые годы своего председательства в ЦИК вел себя очень скромно. "Но со временем и под влиянием формальной власти он приобрел рутину "государственного человека" и перестал робеть перед профессорами, артистами и, особенно, артистками. Мало посвященный в закулисную сторону жизни Кремля, я узнал о новом образе жизни Калинина с большим запозданием и притом из совершенно неожиданного источника. В одном из советских юмористических журналов появилась, кажется в 1925 году, каррикатура, изображавшая- трудно поверить! - главу государства в очень интимной обстановке. Сходство не оставляло места никаким сомнениям. К тому же в тексте, очень разнузданном по стилю, Калинин назван был инициалами, М. И. Я не верил своим глазам. "Что это такое?" - спрашивал я некоторых близких мне людей, в том числе Серебрякова. "Это Сталин дает последнее предупреждение

стр. 27

Калинину". - "Но по какому поводу?" - "Конечно не потому, что оберегает его нравственность. Должно быть, Калинин в чем-то упирается" ¹⁰ .

После такого "предупреждения" Калинин, по словам Троцкого, перестал упираться и постепенно стал полностью послушен воле Сталина, подписывая в форме указов любой его проект. Указы Центрального Исполнительного Комитета СССР имели силу закона и подписывались председателем и секретарем. Секретарем ЦИК много лет был друг Сталина А. С. Енукидзе, которого Сталин держал под полным контролем. Чтобы такой указ-закон вступил в силу, было достаточно этих двух подписей. Формально считалось, что законы принимаются голосованием всех членов Президиума ЦИК, но на практике их согласие получали телефонным опросом. Это был обычный метод принятия и Указов Президиума Верховного Совета СССР. Этот быстрый способ преобразования директив Сталина в законодательные акты обеспечивался Калининым.

Троцкий также утверждал, что к 1928 г. ему стало известно, "что у Сталина есть особый архив, в котором собраны документы, улики, порочащие слухи против всех без исключения видных советских деятелей. В 1929 году во время открытого разрыва с правыми членами Политбюро, Бухариным, Рыковым и Томским, Сталину удалось удержать на своей стороне Калинина и Ворошилова только угрозой порочащих разоблачений" ¹¹ .

Как способ, гарантирующий полную зависимость подчиненных, эта "технология власти" была распространена достаточно широко. Группа секретных осведомителей Сталина могла быть небольшой. Важным для такой группы был доступ к любым архивам и возможность подкупа и угроз для сбора информации среди обслуживающего персонала и работников охраны кремлевской элиты. По воспоминаниям бывшего личного секретаря Сталина Б. Бажанова, бежавшего за границу через Туркестан и Персию в 1928г., в 20-е годы двое из личных секретарей-помощников Сталина- Г. Каннер и Л. З. Мехлис были главными организаторами этой осведомительной сети ¹² . Каннер был расстрелян в 1934 году. Очевидно, он слишком много знал. Мехлис оставался доверенным человеком Сталина до смерти последнего, а в 1930 - 1937 гг. занимал ключевой для Сталина пост редактора "Правды".

В последующем осведомительская сеть Сталина работала в основном через "Секретный отдел ЦК", переименованный в "Особый сектор ЦК" в 1937 году. С 1930 по 1952 г. бессменным заведующим этим отделом являлся Поскребышев. Поскребышев был одним из наиболее преданных Сталину людей, но и его преданность цементировалась шаткостью политического основания. Жена Поскребышева была арестована, поскольку была родной сестрой снохи Троцкого. Самого Поскребышева "обеспечили" через НКВД новой женой. По линии НКВД Сталин получал интересующую его информацию через начальника своей личной охраны генерала Н. С. Власика, который одновременно был также и начальником охранной службы НКВД. У Власика также были проблемы и с женщинами, и с деньгами, но Сталин ему все "прощал" до 1952 года.

Ключевые фигуры в репрессивном аппарате Сталина - Г. Ягода, Н. Ежов и Л. Берия - тоже имели достаточно "темное" прошлое (в период до 1920г.) и "моральные" проблемы. Сталин выдвинул этих людей на высшие посты в НКВД не потому, что он ничего об этом не знал, а потому, что понимал - именно это сделает их послушными исполнителями любых преступных акций. Такое же объяснение историки сталинских репрессий дают и полной зависимости от Сталина Генерального прокурора СССР в период террора А. Я. Вышинского. Вышинский был до 1921 г. членом меньшевистской фракции в РСДРП. Он начал работу как юрист еще в 1913 г. и был прокурором-меньшевиком уже в период Временного правительства А. Ф. Керенского. Имелись сведения о том, что летом 1917г. он выписывал в Москве ордера на аресты большевиков. После победы большевиков в октябре 1917 г. было достаточно оснований для того, чтобы обвинить Вышинского в контрреволюционной деятельности. Однако Сталин,

стр. 28

знавший его с 1908 г., когда они вместе оказались в бакинской тюрьме ¹³ , обеспечивал Вышинскому алиби.

Для наиболее близких к Сталину в 1952г. членов Политбюро- Г. М. Маленкова, Л. П. Берии и Н. С. Хрущева - не могла быть секретом технология создания полной лояльности вождю. Они сами были прочно привязаны к нему принципом круговой поруки и тайными "досье", которые, в чем они были уверены, имелись в распоряжении Сталина. Берия в период его работы в НКВД Грузии и в НКВД СССР сам участвовал в обеспечении Сталина подобной информацией. Маленков, бывший в 1934 - 1939 гг. заведующим отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б), также по характеру своей работы должен был не только формировать подобные "досье", но и активно использовать их для решения судьбы того или иного ответственного работника. Маленков в этот период не был ни членом, ни кандидатом в члены ЦК ВКП(б), но его роль в репрессиях 1930-х годов была ключевой. Сталин наделил Маленкова в этот период чрезвычайными правами, и последний часто вместе с Ежовым составлял планы репрессивных кампаний в республиках и областях СССР. Маленков был как бы представителем партийного аппарата в НКВД. После войны именно Маленков и Берия организовали в 1949 - 1950гг. репрессивные кампании в Ленинграде и в Москве, завершившиеся физической ликвидацией члена политбюро Н. А. Вознесенского, секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецова и большого числа ответственных партийных работников Ленинграда. Хрущев также был не пассивным, а активным участником репрессивных кампаний 1930-х и 1940-х годов. В 1935 - 1938 гг. он руководил репрессиями в Москве и как первый секретарь МК И МГК был членом "московской тройки", утверждавшей смертные приговоры по представлениям НКВД. После назначения на пост первого секретаря ЦК КП(б) Украины в 1938 г. Хрущев руководил репрессивными кампаниями и депортациями из западных областей Украины, присоединенных к СССР в 1939 году. Борьба с украинским национализмом была особенно беспощадной в 1944 - 1949 годах.

Активное участие Маленкова, Берии и Хрущева в репрессиях, часто по их личной инициативе и в связи с их собственной борьбой за власть, было, безусловно, широко отражено во многих документах архива НКВД-МВД, секретных архивах Политбюро, в архивах украинского политбюро и во многих закрытых областных архивах. Но все эти архивы не могли серьезно беспокоить соратников Сталина, так как никто не предлагал их рассекречивать. Сверхгорячей проблемой в начале марта 1953 г. была только судьба личного архива Сталина. Полная безнаказанность решений о возможной ликвидации хотя бы части личного архива Сталина обеспечивалась тем, что к этому времени ни одна из ветвей власти, и прежде всего Генпрокуратура, МГБ, МВД и Министерство обороны, не были заинтересованы в предании огласке и изучении тех документов, которые могли в нем находиться.

В личном архиве Сталина имелась его многолетняя переписка с ближайшими соратниками. Характерный стиль руководства и Ленина и Сталина состоял отчасти в написании большого числа писем и записок-инструкций. Такие записки писались от руки в одном экземпляре и отправлялись адресату с фельдъегерем, а часто с двумя, для полной безопасности. Фельдъегерская служба была создана еще в Чрезвычайной комиссии, расширена в ГПУ и в НКВД, где находился особый фельдъегерский отдел. Среди всех публикаций о Сталине в последние 10 лет наиболее ценной для любого биографа Сталина является указанная нами выше книга "Письма И. В. Сталина В. М. Молотову". Это аннотированный сборник писем Сталина Молотову, написанных в 1925 - 1936 гг. в те осенние месяцы, когда Сталин уезжал на Юг отдыхать и лечиться, оставляя в Москве Молотова для руководства Политбюро.

Эти письма, написанные рукой Сталина, хранились Молотовым в домашнем сейфе. В декабре 1969 г., когда Молотову было уже 79 лет, он сам сдал в Центральный партийный архив оригиналы этих писем. Тогда в связи с 90- летием со дня рождения Сталина по инициативе М. А. Суслова готовилась частичная реабилитация Сталина и серия статей о нем в центральной

стр. 29

прессе. Молотов полагал, что некоторые отрывки из этих писем могут быть опубликованы. Но реабилитации не произошло, и письма Сталина Молотову, не известные исследователям, пролежали в секретных архивах еще 25 лет. Их сдали в "Особую папку", откуда они перешли в 1992 г. в РЦХИДНИ. Высказанное составителями сборника предположение о том, что Молотов сдал в партийный архив лишь письма Сталина до 1936 г. потому, что он не сохранил писем 1937, 1938 и последующих лет, в которых были отражены события террора, необоснованны. Сталин с начала 1937 и до осени 1945 г. работал без отпусков, и поэтому ему просто не было необходимости общаться с Молотовым путем переписки.

По характеру писем видно, что многие из них являются ответами Сталина на письма самого Молотова, информировавшего его о партийно-государственных событиях в Москве, которые не отражались в прессе. Некоторые письма Сталина написаны Молотову, когда тот был в отпуске, а Сталин - в Москве. В одном из таких писем Сталин даже шутил: "Молотоштейну привет! Какого черта забрался в берлогу, как медведь, и молчишь? Как у тебя там, хорошо-ли, плохо-ли? Пиши".

Изданный сборник, который его составители сравнивают с "уникальной и первой не косвенной, а прямой, оригинальной коллекцией первоисточников... о характере и механизме партийно-государственного руководства страной в 20 - 30-е годы и о личности самого Сталина" ¹⁴ , был бы, безусловно, намного более ценным, если бы в нем публиковалась переписка двухсторонняя, а не односторонняя. Письма Молотова Сталину можно было бы найти в личном архиве самого Сталина, но они были уничтожены. Мало вероятно, что Сталин сам уничтожал письма соратников, которые он получал по фельдъегерской связи.

Помимо фельдъегерской связи, которая использовалась лишь для секретной переписки, составлявшей часть партийной и государственной деятельности Сталина, на его имя за 30 лет поступили и обычной почтой или через экспедицию ЦК ВКП(б) миллионы писем. В ЦК ВКП(б) был специальный отдел, в котором инструкторы ЦК вели предварительную сортировку и анализ писем и принимали по ним решения. Письма пересылались в разные инстанции, в местные органы власти и т. д., и иногда по ним давался общий ответ. Существовал огромный поток писем Сталину от родственников арестованных и от самих арестованных, с жалобами на необоснованность обвинений и с просьбами о пересмотре дел. Такие письма до Сталина, конечно, не доходили и в большинстве случаев оставались даже без формальных ответов. Однако деловые письма с серьезными предложениями, зачастую от хорошо известных представителей советской интеллигенции часто попадали на стол Сталину.

Изредка Сталин отвечал на такие письма - в этих случаях его ответы могли публиковаться в печати. Чаще он давал ответ по телефону. Иногда приглашал авторов писем к себе в Кремль или на дачу для беседы. Хорошо известно, что Сталин читал письма Максима Горького, Михаила Шолохова, Константина Федина, Ильи Эренбурга, Александра Фадеева и некоторых других известных советских писателей. Несколько раз Сталину писал письма-протесты Михаил Булгаков, и эти письма, как можно судить по их результатам и даже телефонному звонку Сталина писателю, также попадали Сталину на стол. Сталин получал и читал письма от известных кинорежиссеров, тем более, что он внимательно следил и за их работой. Евгений Громов, изучивший взаимоотношения Сталина с деятелями искусства, пишет, что в 1930-е годы "письма творческих деятелей, даже не самых видных, клались Сталину в то время на письменный стол без промедления. В военные и послевоенные годы ситуация существенно изменится. Сталин подобными письмами теперь интересуется меньше, они зачастую оседают в аппарате" ¹⁵ .

В 1945 - 1951 гг., когда резко возросла роль науки в развитии новых отраслей военной технологии, Сталин чаще, чем раньше, читал письма от ученых. Регулярно писал письма Сталину академик П. Л. Капица. В период с 1937 по 1950 г. Капица отправил Сталину 42 подробных письма, часть из

стр. 30

которых вошла в изданную в 1989 г. книгу П. Л. Капицы "Письма о науке". Но все эти письма были опубликованы по копиям, сохранявшимся в личном архиве Капицы. Ни в одном другом архиве, в котором есть фонды Сталина, не было найдено ни одного оригинала этих писем, хотя известно, что Сталин их получал и читал. Один раз Сталин ответил и подтвердил, что получает письма Капицы, и это же в 1949 г. подтвердил Маленков в телефонном разговоре с ученым. Был обнаружен оригинал лишь одного письма Капицы Сталину от 28 апреля 1938 г., но не в архиве Сталина, а в архиве НКВД.

Письмо начиналось словами: "Сегодня утром арестовали сотрудника института Л. Д. Ландау. Несмотря на свои 29 лет, он вместе с Фоком - самые крупные физики-теоретики у нас в Союзе" ¹⁶ . Сталин передал это письмо Капицы в НКВД без резолюции, но, по-видимому, с устной рекомендацией "разобраться как следует". Ландау, в конечном итоге, освободили, но без реабилитации, а просто в форме "выдачи на поруки академику Капице".

Большинство писем работников искусств и ученых Сталину, которые он получал и читал, сохранились и иногда воспроизводились на основании копий, хранившихся у их авторов. Некоторые были найдены в архиве Политбюро с резолюцией Сталина: "Ознакомить членов ПБ". Эти резолюции относились к Поскребышеву, готовившему повестки заседаний Политбюро. Если письмо обсуждалось на Политбюро, то оно уходило в архив Политбюро. В 1930-е годы Сталин читал немало писем-доносов, делал на них пометки и резолюции об ознакомлении членов Политбюро. Несколько таких писем-доносов на академика Н. И. Вавилова были обнаружены в архиве Политбюро, переданном впоследствии в АПРФ. Это были письма 1930-х годов, но решений об аресте Вавилова тогда не последовало. Доносы на Н. И. Вавилова посылались и в НКВД Ежову, а затем - и Берии.

Мало вероятно, что Сталин мог уничтожать те или иные письма, которые проходили через его личную канцелярию. У него не могло быть стихийности в отношении "входящих" и "исходящих" бумаг. На стол Сталину попадали письма и документы, которые проходили регистрацию в его личном секретариате. Если с резолюцией Сталина эти материалы отправлялись в то или иное ведомство или ставились на обсуждение Политбюро или Секретариата ЦК, то это передвижение также неизбежно регистрировалось. В тех случаях, когда материалы Сталину уже не были нужны, он сам ставил для Поскребышева резолюцию об отправке документа в тот или иной архив. Возможно, что некоторые документы уничтожались, но это могло касаться каких-то бумаг, связанных со "спецакциями" вроде подготовки убийства Троцкого. Письма, например, академика Капицы по своему характеру не могли отправляться ни в какой архив, и не было никаких оснований для их ликвидации. Наряду с письмами Горького, Шолохова, Ромма, Фадеева и других выдающихся интеллектуалов СССР эти письма, сохраняясь в личном архиве самого Сталина, создавали ему положительный "имидж". Нет сомнений в том, что Сталин заботился о том, чтобы о нем помнили грядущие поколения людей.

Сталин свои статьи и выступления писал сам, собственной рукой, за письменным столом. Писал он не спеша, часто переделывая написанное. Рукописи его работ, безусловно, сохранялись в его сейфах или в письменном столе. Но большинства этих рукописей сейчас ни в одном архиве нет. Они куда- то исчезли.

Сохранились, как мы уже упоминали, журналы регистрации посетителей кремлевского кабинета Сталина. Эти журналы велись дежурными секретарями, работавшими в приемной Сталина в Кремле. Это были технические секретари. Не было общего стиля ведения этих журналов. Часто записи велись в школьных тетрадях, разными чернилами, разными почерками. Иногда перед фамилией стояло "тов." иногда- просто "т". Были ошибки в написании фамилий и никогда не указывались инициалы. Это говорит о том, что эта регистрация посетителей была формальностью и ей не придавалось особо важное значение. Но регистрация поступающих

стр. 31

на стол Сталину документов была намного более ответственным делом и находилась под контролем "особого сектора", возглавлявшегося Поскребышевым. Поток официальных бумаг к Сталину был очень широким, и, конечно, лишь наиболее важные документы попадали к нему для личного рассмотрения. В такой же степени важным был и "отток" документов с резолюциями Сталина. Каждый день через канцелярию главы государства проходило намного больше бумаг, чем посетителей. Но эти списки регистрации тех документов, которые Сталин лично должен был прочитать или просмотреть, пока нигде не обнаружены. Опубликованные списки документов, поступавших, вернее, отправлявшихся Сталину из НКВД - МВД в 1944 - 1953 г., были составлены по копиям и их регистрации, производившейся в аппарате НКВД - МВД. Неизвестно, какие из этих докладных действительно попадали на стол Сталину.

Сталин всегда готовился к различным заседаниям. Это касалось заседаний не только политбюро, но и оргбюро, различных комиссий, комитетов (например, по Сталинским премиям и т. д.). Стенограмм или протоколов таких заседаний, как правило, не велось. Записывались только решения. Исключения составляли переговоры с иностранными официальными лицами и беседы с некоторыми иностранными писателями. В этих случаях соблюдались формальности: и переговоры и беседы стенографировались, причем, естественно, на двух языках. Но такие стенограммы Сталину не требовалось сохранять в собственном архиве. Они шли в архив МИД, Совнаркома, ЦК ВКП(б), Министерства обороны и др. Все стенограммы таких встреч сохранились и могут быть изучены историками. Это же относится и к дипломатической переписке Сталина.

Сталин уезжал в отпуск на наиболее длительные сроки в 1947 - 1951 годах. Осенью 1951 г. он уехал отдыхать во вновь выстроенный дачный комплекс на оз. Рица и провел там пять месяцев - до начала 1952 года. Следуя своему обычаю писать письма и записки во время отъездов из Москвы своим коллегам по Политбюро, Сталин отправлял письма и записки Маленкову, Берия, Хрущеву, Булганину, Кагановичу, Ворошилову, Швернику, может быть, и М. А. Суслову, возглавляшему идеологический отдел ЦК ВКП(б), министру МГБ С. Д. Игнатьеву и др. Соответственно, и все эти соратники Сталина не могли оставлять его письма без ответов. От переписки Сталина в 1930-е годы, во время не очень длинных отпусков, кое-что все же сохранилось. Переписка Сталина в послевоенные годы, когда он провел на Юге в общей сложности почти 15 месяцев, остается практически не известной.

Вывоз всей мебели с "Ближней дачи" Сталина в Кунцево 7 марта 1953 г., как об этом написала Светлана Аллилуева, включавшей, естественно, все письменные столы, шкафы, бюро и сейфы, мог быть осуществлен по личному распоряжению Берии. Он был к этому времени министром МВД, объединенным с МГБ. Весь персонал и охрана дачи входили теперь в систему МВД и подчинялись Берии. Проводить на даче какой-то тотальный обыск, сопровождаемый вывозом только бумаг, было крайне неудобно, это раскрыло бы главную цель всей операции. Вывоз мебели был менее понятной акцией, и даже дочь Сталина не догадалась, что Берии были нужны бумаги, а не столы. Осуществить вывоз всей мебели и большого сейфа из кремлевского кабинета Сталина столь же тайно было практически невозможно. Кремлевские кабинет и квартира Сталина не были, как дача, изолированными и не находились под полным контролем МВД. В Кремле было много других правительственных учреждений и дублированная охрана. Некоторые охранные функции в Кремле несли армейские подразделения, а не служба государственной безопасности. Способ очистки кабинета и квартиры Сталина в Кремле от его бумаг остается загадкой и до настоящего времени.

Волкогонов в биографии Сталина, изданной в 1989 г., первым высказал предположение о том, что именно Берия уничтожил бумаги, хранившиеся в сейфе Сталина в Кремле 2 или 3 марта 1953 г., когда Сталин был еще жив, но врачи уже видели, что выздоровление невозможно. По утверждению

стр. 32

Волкогонова, "Берия умчался на несколько часов в Кремль, оставив политическое руководство у смертного одра вождя... Его срочный выезд в Кремль был связан, возможно, со стремлением изъять из сталинского сейфа документы диктатора, где могли быть (чего боялся Берия) распоряжения, касающиеся его... Сталин мог, вероятно, оставить завещание, и в то время, когда его авторитет был безграничным, едва ли нашлись бы силы, которые оспорили бы последнюю волю умершего" ¹⁷ .

Через несколько лет, в процессе работы над новой краткой биографией Сталина и в результате знакомства с документами АПРФ Волкогонов несколько изменил эту версию. Поскольку при подготовке на вечер 5 марта 1953г. пленума ЦК КПСС бюро президиума ЦК выносило предложение о том, чтобы поручить Маленкову, Берии и Хрущеву "приведение бумаг Сталина в должный порядок" (что означало официальную партийную санкцию на знакомство с архивом Сталина), Берия решил сделать это сам днем 5 марта, раньше, чем Маленков и Хрущев смогли бы приехать в кабинет Сталина вместе с ним: "Берия вновь уехал в Кремль. Теперь у него была возможность спокойно проверить личные сейфы Сталина. "Приводить их в должный порядок". Без Хрущева и Маленкова. У государственного палача могло быть подозрение о существовании завещания Сталина; он как-то однажды дал понять, что надо бы "для будущего кое-что написать...". А при охлаждении "старика" к нему он не мог ждать от последней воли вождя ничего хорошего... Да и вообще: у Сталина была старая толстая тетрадь в темном переплете, в которую он порой что-то записывал... Может, и о нем? Я писал в книге о Сталине, что диктатор, видимо, подумывал составить завещание соратникам" ¹⁸ .

Эта версия, высказанная Волкогоновым уже не как предположение, а как факт, полностью придумана. Возможные поездки Берии в Кремль могли быть не связаны с попыткой очистить сейф Сталина. Собственный кабинет Берии как первого заместителя Председателя Совета Министров СССР, с конца 1945 г. был перенесен из здания НКВД на площади Дзержинского в Кремль. В кабинете Сталина в период его болезни продолжалось круглосуточное дежурство секретарей. Неизвестно, откуда у Берии могли оказаться ключи от сейфов Сталина. 2 марта в кабинете Сталина были проведены два совещания его соратников. Регистрация всех посетителей кабинета продолжалась, как обычно. Через час после смерти Сталина в его кабинете состоялось большое совещание по организации похорон, в котором приняли участие 23 человека. Это заседание закончилось только в 4 часа утра 6 марта. Вечером 6 и 7 марта, в ночь на 9 марта и днем 9 марта 1953 г. в кабинете Сталина собирались члены нового президиума ЦК КПСС совместно с некоторыми другими руководящими работниками для обсуждения текущих проблем и похорон ¹⁹ . Только после похорон Сталина 9 марта 1953 г. его кабинет в Кремле перестал функционировать и регистрация посетителей была прекращена. Бумагами Сталина в Кремле можно было заняться лишь после установки саркофага с забальзамированным телом вождя в мавзолее Ленина.

Берия был достаточно опытным политиком и понимал, что "престолонаследие" никто не будет связывать с изучением какой-то "толстой тетради" Сталина. По существу, бюро президиума ЦК КПСС разработало 4 марта 1953 г. детальные предложения для созванного на вечер 5 марта совместного заседания ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР. Это заседание объяснялось тем, что Сталин, по заключению врачей, недееспособен и необходимо принять срочные меры по обеспечению руководства страной.

Заседание началось 5 марта 1953 г. в 20 часов. Сталин был еще жив, но министр здравоохранения СССР Третьяков доложил первым, что состояние больного признано безнадежным. Председательствовал на заседании Хрущев. Он намеревался не проводить каких-либо обсуждений, а лишь утвердить вынесенные предложения "бюро президиума", которые состояли в том, что власть сосредоточилась в руках Маленкова, возглавившего правительство, Берии, взявшим под свой контроль МВД и МГБ,

стр. 33

и Хрущева, ставшим главой секретариата ЦК КПСС. Председателем Президиума Верховного Совета СССР стал Ворошилов. Другие старые соратники Сталина: Молотов, Каганович и Булганин получили посты первых заместителей Председателя Совета министров. Заседание продолжалось всего 40 минут, и за это время было принято 17 важных решений. В самом конце заседания Маленков сообщил, что "Бюро Президиума ЦК поручило т. т. Маленкову, Берия и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина как действующие, так и архивные были приведены в должный порядок" ²⁰ .

Предложение о приведении документов и бумаг Сталина "в должный порядок" было восемнадцатым, но не пронумерованным предложением "бюро". Голосование происходило по всем предложениям вместе и было единогласным. Однако публикация протокола этого заседания в центральных газетах 7 марта 1953 г. осуществлялось с некоторыми сокращениями. Не была указана дата заседания. Параграф о приведении в "должный порядок" действующих и архивных бумаг Сталина также не публиковался- он был признан секретным. Оригинал этого протокола с пометкой "Сов. секретно" был сдан в архив политбюро.

После принятия этого решения Маленков, Берия и Хрущев получили законный партийно-государственный мандат для ознакомления со всеми бумагами и документами Сталина и с его личным архивом. Они могли открывать сейфы Сталина (сколько их было на разных дачах, остается не известным) и делать с его бумагами все, что угодно. Выражение о приведении бумаг и архивов "в должный порядок" настолько неопределенно, что оно, конечно, скрывало разрешение на ликвидацию тех бумаг, которые, по мнению партийного руководства, не было необходимости доводить до сведения потомков.

7 марта 1953 г. неизвестная "спецгруппа" МВД вывезла с дачи Сталина в Кунцево всю мебель. Но, помимо бумаг и документов, в ящиках столов и в шкафах у Сталина всегда было много пакетов с деньгами. Деньги Сталин не считал нужным хранить в сейфах. За каждую из десяти официальных должностей Сталина ему полагалась зарплата. Эти оклады, как было принято тогда в СССР, платили наличными деньгами два раза в месяц. Наличные деньги Сталину не были нужны, и он откладывал приносимые ему конверты с банкнотами, даже не раскрывая, в различные столы и шкафы. При случае он одаривал большими сумами свою дочь Светлану и других родственников, которые иногда навещали его на даче, а также отправлял деньги жене погибшего в плену старшего сына Якова.

Рассказывают о случаях денежных подарков Сталина друзьям детства, жившим в Грузии. Все эти пакеты с деньгами, на которые даже по советским законам того времени существовали наследники, исчезли вместе с бумагами.

8 кремлевский кабинет Сталина Маленков, Берия и Хрущев пришли по- видимому, вскоре после похорон, то есть 10 или 11 марта 1953 года. Изучать содержимое сейфа вождя у трех его соратников, безусловно, не было желания, особенно когда они были вместе. Среди бумаг сейфа могли быть и их собственные конфиденциальные письма Сталину и их собственные "досье", образовавшиеся в ходе работы "особого сектора" Сталина за многие годы. Другие соратники Сталина, не вошедшие в "триумвират", также хотели, чтобы их собственные "досье" были ликвидированы. У Молотова, Микояна или Кагановича не было никаких особых иллюзий о характере архивов в сейфе Сталина. Они знали, что там, очевидно, хранятся и их личные письма, и вряд ли они хотели бы оставить их для изучения историкам. Поэтому сжигание бумаг производилось, очевидно, "оптом", скорее всего, в тех красивых старинных изразцовых печах кабинета, на которые всегда обращали внимание его посетители. Камины и печи у Сталина не были простой декорацией - из часто растапливали, так как "хозяин" любил тепло.

Сталин был организованным человеком, и его архивные бумаги содержались, по всей вероятности, в определенном порядке. Рабочие блокноты

стр. 34

и тетради конца 20-х и начала 30-х годов никого уже не интересовали, и поэтому они сохранились. Остальное предавалось ликвидации, особенно переписка и запечатанные папки. Открывать их и сортировать никто не собирался, это могла быть многодневная работа. Если у трех лидеров, занимавшихся приведением архива в "должный порядок", были какие-то помощники из числа доверенных телохранителей, шоферов и т. п., то в столах и шкафах Сталина было достаточно пакетов с деньгами, чтобы оплатить их полное молчание. Из числа "действующих документов и бумаг", о которых говорилось в решениях ЦК, приоритет для ликвидации составляли, безусловно, бумаги, касавшиеся уже завершавшегося ко дню смерти Сталина "дела врачей- сионистов", которое шло под непосредственным наблюдением Сталина. Таким же образом, может быть, несколькими днями позже, произошло посещение Маленковым, Берией и Хрущевым квартиры Сталина в Кремле. В свои последние годы жизни Сталин здесь никогда не ночевал. В квартире хранилась старая семейная переписка и многие другие семейные реликвии. Здесь же находилась часть личной библиотеки Сталина. Здесь были найдены школьные записи и документы его детей- Светланы, Василия и Якова. Но их передали в секретный архив, а не детям и их родственникам. Часть этих семейных бумаг вошла в начале 1990-х годов в опубликованный работниками АПРФ сборник "Сталин в объятьях семьи" ²¹ . Но даже очистка всех дач не прекратила поисков и ликвидации бумаг Сталина. После смерти самих соратников Сталина в последующие году их архивы также конфисковывались и частично уничтожались.

Так, по свидетельству В. Прибыткова, бывшего помощника К. У. Черненко, распоряжения об изъятии личных архивов давались после смерти всех старых большевиков, работавших со Сталиным. Архивы конфисковывались в принудительном порядке, анализировались и помещались после сортировки в сверхсекретный архивный фонд ЦК КПСС. Избежали этой участи лишь два человека - бывший помощник Сталина А. Н. Поскребышев, умерший в 1965 г., и Секретарь ЦК КПСС М. А. Суслов, умерший в начале 1982 года. После их смерти не было обнаружено никаких личных архивов. Ни Суслов, ни Поскребышев не пробовали писать мемуары. Возможно, что у них не было и дневников. Вряд ли они что-либо спрятали для будущих историков. Эти два человека имели феноменальную память. Возможно, что именно эта их способность не записывать лишнего и не создавать "личных" архивов была главной причиной того особого доверия, которым они столь долго пользовались у Сталина.

Для творческого работника или политика личная библиотека наряду с личным архивом выполняет исключительно важные "рабочие" функции. Для человека, имеющего власть, личная библиотека являлась своеобразным информационным обеспечением этой власти. Сталин всегда читал очень много, но особенно много в те годы, которые он провел в ссылках. Ему принадлежало много книг, но он не имел библиотеки, так как ее просто негде было хранить. Первую свою квартиру семья Сталина получила в Кремле в 1918 году. Только теперь Сталин мог собирать личную библиотеку, которая к концу его жизни составила около 20 тыс. томов. После смерти жены в 1932 г. и при переезде на подмосковную дачу, выстроенную специально для Сталина в 1934 г., именно сюда была перевезена основная часть его кремлевской библиотеки. Для нее было построено небольшое здание с обычными открытыми полками. В штате сотрудников дачи появилась и должность библиотекаря.

Большие библиотеки постепенно формировались у всех большевистских лидеров старого поколения. Образование этих библиотек не было, конечно, результатом того, что эти люди ходили по книжным магазинам в Москве и покупали нужные им книги. В этот период шло формирование многих государственных библиотек, районных, городских и других, пополнявшихся за счет ликвидации библиотек, конфискуемых вместе с домами буржуазии и аристократии. Десятки тысяч состоятельных москвичей и петроградцев эмигрировали из Советской России, были репрессированы или

стр. 35

высланы. Книги собирались в так называемые книжные коллекторы, в которых библиотекари разных новых советских учреждений могли подбирать нужную им литературу.

В 1920-е годы, когда уже была усилена цензура - Главлит, был введен особый порядок, согласно которому, сигнальные экземпляры всех издаваемых книг рассылались издательствами высшим партийным и государственным чиновникам. Это была так называемая разноска, и у каждого издательства был список чиновников, которым они должны были разнести сигнальные экземпляры до поступления книг в открытую продажу. Это была особая форма дополнительной цензуры. По "разноске" получали издаваемые в Москве и в Ленинграде книги и все члены ЦК ВКП(б). Книги, получаемые по "разноске", могли возвращаться с пометками и критическими замечаниями в издательство, либо оставаться в собственности человека, их получившего. Для издательства это означало, что возражений по поводу издания у правителей страны нет. Сталин, естественно, также получал сигнальные экземпляры от многих издательств, особенно политических, экономических, исторических и художественных. Множество книг Сталин получал от авторов с дарственными надписями. Так или иначе, все, кому приходилось бывать на его квартире в Кремле, обращали внимание на его большую библиотеку.

В 1955 г., когда проводилась подготовка к созданию музея Сталина на его даче в Кунцево, сотрудники отдела Сталина Института Маркса- Энгельса- Ленина- Сталина получили возможность познакомиться и с его библиотекой. В комиссию, которая этим занималась, входила Е. М. Золотухина, библиограф и сотрудник справочного отдела библиотеки этого института. В своих недавно записанных воспоминаниях она сообщает: "Обстановка на даче казенная, приятным было только помещение библиотеки, уютная комната... Сами книги помещались в соседнем корпусе... оттуда книги доставлялись по требованию Сталина". В Кремле после войны Сталин бывал в своей квартире редко, но и там сохранялась большая библиотека. При анализе двух библиотек, в Кремле и на даче, по мнению Золотухиной, прежде всего обращал на себя внимание интерес Сталина к Пушкину: "В подборе многочисленных книг о Пушкине - всех, издававшихся в советский период, и отдельных старых изданий, в ряде книг имелись бумажки из букинистических магазинов. Его также интересовали книги о Петре I и об Иване Грозном. Были отдельные произведения на немецком языке" (Сталин в молодости изучал немецкий язык, но в действительности не смог им овладеть). "Читал он и всю эмигрантскую литературу, выходившую на русском языке... в том числе знаменитые биографии Романа Гуля - Ворошилова и др. Также в послевоенный период его интересовали книги и журналы по архитектуре, вероятно, в связи со строительством высотных зданий в Москве. Эти книги находились у его изголовья" ²² .

Сталин имел в своей библиотеке все изданные в 20 - 40-е годы произведения Маркса, Энгельса и Ленина. По книгам Ленина видно, что Сталин читал их очень внимательно. У Сталина была почти полная коллекция книг Карла Каутского, Розы Люксембург и других немецких теоретиков социализма. В библиотеке сохранялись и книги его непосредственных политических противников- Троцкого, Бухарина, Каменева и др. В 20-е годы Сталин выписывал для чтения или просмотра до 500 книг в год. Сталин обладал редкой способностью так называемого быстрочтения и хорошей памятью. В 30-е годы скорость пополнения библиотеки Сталина несколько снизилось. В период войны Сталин продолжал много читать, в его заявках библиотекарю преобладали книги военного характера или по военным проблемам. Еще в 1940г. Сталин прочитал первый том русского издания Собрания сочинений Бисмарка и сделал много поправок и замечаний к вводной статье. Издательство задержало публикацию и переделало предисловие и комментарии, учитывая все замечания Сталина. Серьезный анализ характера книг, которые Сталин собирал в личной библиотеке, заметок, которые он делал на полях, является очень важным для понимания личности диктатора. Однако это особая большая тема. В данном случае мы хотим коснуться лишь судьбы этой библиотеки.

стр. 36

Формально библиотека Сталина была передана в Институт Маркса - Энгельса - Ленина - Сталина. Но поскольку отдел Сталина в институте был закрыт после XX съезда КПСС, библиотека Сталина была передана в Центральный партийный архив, где она находилась в засекреченном фонде. В 1992 г. при переорганизации партийных архивов библиотека Сталина оказалась в фондах РЦХИДНИ и, соответственно, сделалась более доступной для историков. Но это была уже не реальная библиотека Сталина. Е. Громов, знакомившийся с библиотекой Сталина для своих исследований взаимоотношений Сталина с работниками искусства, сообщает: "В порядке ревностной борьбы с культом личности разорена во времена Хрущева сталинская библиотека, насчитывавшая тысячи и тысячи томов. Хорошо, что энтузиасты из Центрального партийного архива сумели сохранить сотни книг и журналов из этой библиотеки с личными пометами ее хозяина" ²³ . По заявлению Громова, еще более печальная судьба постигла коллекцию граммофонных пластинок Сталина, на которых он тоже ставил свои пометки и оценки. Эта коллекция пока еще не найдена. Она была увезена с дачи Сталина в марте 1953 г. вместе с мебелью, и ее местонахождение пока не установлено.

Судя по всему, после отмены решения о создании музея Сталина, на хранение в Центральный партийный архив были приняты лишь книги, имеющие личные пометки Сталина. По свидетельству Л. Спирина, изучавшего судьбу библиотеки Сталина, на большинстве книг Сталина, поступивших в его библиотеку в 20-е и 30-е годы, стоял штамп "Библиотека Сталина". Этот штамп был поставлен на пять с половиной тыс. книг. Но на многотомных изданиях классиков русской и мировой литературы и на множестве других книг художественного и научного содержания такого штампа не было. В этих книгах обычно не было и пометок Сталина. Все эти книги, общим числом около 11 тыс. томов, были переданы в Государственную библиотеку им. В. И. Ленина и растворились в ее фондах. Около 500 книг были переданы в ближайшую школу и на агитпункт. Около 400 книг, в основном школьные учебники и другие книги детей Сталина, свезли в бумажную макулатуру. На некоторых книгах были штампы других библиотек, их вернули по назначению. Надписи и пометки Сталина на той коллекции, которая хранится в РГА СПИ, можно видеть на страницах 391 книги. Спирин признает, что книг с пометками Сталина было гораздо больше, но неизвестное число таких книг с автографами Сталина "исчезло" ²⁴ . Если учесть, что Сталин всегда читал любые книги с карандашом в руках, а не просто ради отдыха и развлечения, то можно предположить, что исчезла большая часть книг с его автографами.

Боязнь новых лидеров страны перед возможностью обнаружения в личном архиве Сталина каких-то нежелательных для них документов была, очевидно, не единственной причиной решения о ликвидации этого архива. В завуалированной форме уничтожение действующих и архивных бумаг Сталина было актом посмертного отрешения его от руководства страной. Культ Сталина в СССР был настолько велик, что его власть над умами и действиями людей могла надолго пережить его самого именно через его бумаги, которые, как были уверены многие, должны были содержать какие-то конкретные директивы, указания и заветы, относящиеся к дальнейшему построению социализма. Именно эта схема обеспечила продолжение "ленинизма" после смерти Ленина в январе 1924 года. В течение многих лет в архиве Ленина и в ставшей открытой переписке Ленина с разными людьми обнаруживались мысли и идеи, которые помогали Сталину во второй половине 20-х годов бороться и с левой и с правой оппозициями, особенно с Троцким.

Смерть Сталина случилась в период подъема новой волны широкой кампании террора, на этот раз против "сионистов", начавшейся с "дела врачей" и породившей массовый антисемитизм. Это был опасный поворот в сторону от социалистических и интернациональных принципов. Эта кампания была явно связана с личным участием в ней именно Сталина, а не кого-либо из его соратников. Продолжать действовать по этому сценарию

стр. 37

никто не хотел. Открытый антисемитизм компрометировал всю политику КПСС. Уничтожение личных бумаг Сталина было одновременно и первой акцией по ликвидации культа Сталина. Эта новая политика, развиваясь иногда в неожиданных для ее инициаторов направлениях, вскоре смела с политической арены и ее собственных авторов - сначала Берию, затем Маленкова, Молотова, Кагановича, Ворошилова и Булганина. В конце концов за ними последовал и Хрущев. Если бы личный архив Сталина был не уничтожен, а только засекречен, то он, конечно, в "избранной" форме вышел бы на поверхность при начавшихся в 1965 г. попытках реабилитации Сталина. Историки всегда сожалеют о потере документов, которые могли бы лучше объяснить события уже ушедшей в прошлое сталинской эры. Но для Советского Союза и его народов утрата бумаг Сталина не была большой потерей. Отсутствие массива неопубликованных документов Сталина, по-видимому, даже облегчило преодоление сталинизма.

Примечания

1. ШЕПИЛОВ Д. Воспоминания- Вопросы истории, 1998, N 3, с. 20.

2. АЛЛИЛУЕВА С. Двадцать писем к другу М. 1990, с. 22.

3. ВОЛКОГОНОВ Д. Триумф и трагедия. И. В. Сталин. Политический портрет. Кн. II, ч. 2, М. 1989, с. 45; его же. Вождь Второй: Иосиф Сталин. В кн.: Семь Вождей. Кн. I. М.1996, с.260.

4. Сталинское Политбюро в 30-е годы. Сб. док М. 1995; The Politburo Protocols, 1919 - 40. - The Russian Review, 1996, vol. 55, p. 99 - 103. (Обзор коллекции микрофильмов протоколов Политбюро, хранящихся в РЦХИДНИ, ф. 17, on. 3).

5. "Особая Папка" И. В. Сталина. Архив новейшей истории России. Из материалов Секретариата НКВД-МВД. Каталог док. М. 1994.

6. Известия, ЗО.Х.1999.

7. МАЛЫШЕВ В. А. Дневник наркома. - Вестник Архива Президента Российской Федерации, 1997, N 5, с. 103 - 147; ВАЛЕДИНСКИЙ И. А. Воспоминания о встречах с т. Сталиным И. В. - Источник, 1998, N 2, с. 68 - 73.

. 8. ГРОНСКИЙИ. М. Из прошлого... М. 1991, с. 155. Цит. по: ГРОМОВ Е. Сталин. Власть и искусство. М. 1998, с. 165 - 166.

9. Письма И. В. Сталина В. М. Молотову. 1925 - 1936. Сб. док. М. 1995, с. 247.

10. ТРОЦКИЙ Л. За стенами Кремля. - Бюллетень оппозиции. Париж. 1938. Декабрь, N 72, с.9 - 10.

11. Там же, с. 12.

12. БАЖАНОВ Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. Спб. 1992.

13. MEDVEDEVR. Let History Judge. The Origin and Consequences of Stalinisn. N.Y. 1989, p. 550; TUCKER R. Stalin in Power. N.Y. - L. 1992, p. 77.

14. Письма И. В. Сталина В. М. Молотову, с. 5.

15. ГРОМОВ Е. Ук. соч., с. 190.

16. КАПИЦА П. Л. Письма о науке. М. 1989, с. 174.

17. ВОЛКОГОНОВ Д. Триумф и трагедия, с. 45.

18. ВОЛКОГОНОВ Д. Вождь Второй, с. 325 - 326.

19. Посетители кремлевского кабинета И. В.Сталина. - Исторический архив, 1997, N 1, с. 39.

20. Последняя "отставка" Сталина. - Источник, 1994, N 1, с. 110. Публикация и комментарии к протоколу (с. 106 - 111) подготовлены А.С. Черняевым. Протокол хранится в АПРФ (ф. 2, оп. 2, д. 196, л. 1 - 7). Протокол подписан Н. С. Хрущевым.

21. Иосиф Сталин в объятиях семьи. Из личного архива. Сб. док. М. 1993.

22. Краткие воспоминания о посещении дачи цитируются по диктофонной записи рассказа Е. М. Золотухиной, сделанной Р. А. Медведевым.

23. ГРОМОВ Е. Ук. соч., с. 7.

24. СПИРИН Л. Глазами книг. Личная библиотека Сталина. - Независимая газета, 25. V.I 993.

Постоянный адрес данной публикации: