В истории народов Дагестана в прошлом было немало событий, когда в условиях угрозы потери самостоятельности, порабощения со стороны иноземных завоевателей они объединяли свои усилия и совместно выступали против захватчиков. Одним из наиболее ярких примеров такого единения является восстание против персидских завоевателей в 1659 - 1660 годах. Это событие происходило на территории Кайтага, где тогда находилось феодальное владение под названием Кайтагское уцмийство. События эти описаны Мухаммедом Тахиром Вахидом Казвини.

Мухаммед Тихир Вахид Казвини - историограф персидского шаха Аббаса II (1642- 1637) - написал хронику под названием "Аббас-наме", в которой подробно изложил историю Ирана и сопредельных стран в 40 - 60-х гг. XVII века. В этой работе рассказывается и о событиях, связанных с большим антииранским восстанием в Дагестане в 1659 - 1660 гг. (1070 г. хиджры).

Перевод с персидского языка с некоторыми сокращениями сделан по единственному изданию текста хроники (Арак. 1951, с. 271 - 277) А. П. Новосельцевым. Текст сочинения, повествующий о событиях в Дагестане под названием "Мухаммед Тахир Вахид Казвини о восстании в Дагестане в 1659 - 1660 гг." включен в "Хрестоматию по истории СССР XVI-XVII вв."¹.

Следует отметить, что этот чрезвычайно интересный и важный документ впервые тщательно проанализировал М. -С. К. Умаханов в своей монографии "Взаимоотношения феодальных владений и освободительная борьба народов Дагестана в XVII веке" (Махачкала. 1973).

Прежде чем приступить непосредственно к описанию восстания, отметим, что с начала XVII в., после капитуляции турецкого гарнизона в 1606 г., в Дербенте, благодаря кайтагскому уцмию Рустам-хану, влияние Ирана на Дагестан сильно возросло. Персидские шахи Аббас I (1587- 1619), его приемник Сефи I (1629 - 1642) и Аббас II (1642 - 1667) соперничали с Турцией за влияние на Дагестан и делали все, чтобы здесь укрепиться: облагали население различными налогами, помогали находиться у власти своим сторонникам, неоднократно посылали для наказания недовольных вооруженные отряды. Все это вызывало недовольство народов Дагестана политикой персидских шахов.

Что же касается непосредственной причины антииранского восстания 1659 - 1660 гг., то ею стало желание шаха Аббаса II основать в Дагестане ряд крепостей, чтобы с помощью их гарнизонов подчинить себе его народы. В частности, он намеревался "возле Тарков ставить

Алиев Багомед Гадаевич - доктор исторических наук, профессор; Муртазаев Арсен Омарович - кандидат исторических наук. Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН. Махачкала.

165

два города". Шамхалу Сурхаю и дербентскому султану было предписано готовиться к походу для строительства у Тарков и Соляного озера (Тузлука) городов. Шах велел Сурхаю готовить телеги, людей и камень для строительства. Однако жители Тарковского шамхальства не поддержали планы шаха и отказались выполнить его требование о доставке каждым двором к месту строительства по сотни телег с камнем. Не поддержал план шаха и эндирейский владетель Казаналп, оставивший без ответа предложение Сурхая встретиться для переговоров по этому поводу.

Рост антииранских настроений в Дагестане вылился в 1659 - 1660 гг. в мощное вооруженное выступление, в котором приняло участие более 30 тыс. человек. Как пишет Умаханов, "по количеству участников и остроте событий оно явилось одним из крупнейших антииранских восстаний на Кавказе в середине XVII века"².

Как следует из сочинения Казвини, "владетель Кайтака и Улуг, сын Рустема, прежнего усмия..., соединившись с группой злоумышленников из этого племени, совершили ряд проступков и действий, выходящих за пределы дозволенного"³. Когда об этом шаху Аббасу II доложил правитель Ширвана Хаджи-Манучехр-хан, тот приказал находившемуся в Карабахе с подготовленной для похода в Грузию армией начальнику своих войск Аллаверди-хану выделить в распоряжение правителя Ширвана 15 тыс. воинов "с великими эмирами, почтенными юзба-ши (сотники. - Б. А., А. М.) и тюфенгчиями (мушкетеры - Б. А., А. М.)"⁴. Последнему же был направлен указ, где было "предписано, чтобы он совместно с победоносным войском и подчиненными ему эмирами Ширвана, Дагестана, Захура и Табасарана ликвидировал возмущение мятежников"⁵. Чтобы обезглавить восстание, шах официально лишил Улуга и примкнувших к нему феодалов власти, передав управление "областью Кайтак и Башлу со всеми входящими в них округами (частями. - Б. А., А. М.)" некоему Хасан-хану⁶.

Сам же Хаджи-Манучехр-хан с собравшимся войском, соблюдая осторожность, двинулся вперед по Южному Дагестану. Как отмечал Казвини, "когда они, проходя через округ Куре, вошли в его пределы, люди этой местности,...пользуясь труднодоступностью своей страны, многочисленностью лесов и высотою гор..., укрепили горные теснины, укрылись в них и уклонились от явки Хаджи-Манучехр-хану". Однако поняв безвыходность своего положения, невозможность выйти из этого места, "пожалев о своем враждебном поведении, прибыли к Хаджи-Манучехр-хану и смиренно и покорно просили простить их вину"⁷. Конечно, нельзя не учитывать тенденциозности автора, хотя вполне возможно, что жители Кюре, видя бесполезность сопротивления многочисленному и хорошо вооруженному войску, решили сохранить жизнь и свои села от разорения и грабежа.

Из Южного Дагестана Хаджи-Манучехр-хан направился в Дербент, откуда вторично отправил гонца к шамхалу Сурхай-хану с требованием усмирить кайтагского правителя Улуга. Казвини писал, что шамхал вроде доложил шаху Аббасу II, что Улуг раскаивается в своих действиях и изъявит покорность и смирение, если шах простит ему его вину. Шах требовал от Улуга прислать ко двору одного из сыновей, и тогда "его действия будут прощены"⁸.

Последующие события показали, что Улуг на самом деле не собирался подчиниться и просить прощения. И как писал Казвини, когда Хаджи-Манучехр-хан, "надеясь на обещание шамхала, выступил в поход", ему стало известно, что восставшие "собрались и просят помощи у Улуга". Тогда он выступил из Дербента. А "Сурхай-хан и общество Дагестана" стали собирать силы на случай прихода шахских войск и "построили на реке Багам... укрепления и укрытиями ждали подхода Хаджи-Манучехр-хана" с войском⁹.

Как пишет Умаханов, "из последнего отрывка явствует, что центром сражения дагестанцев с иранскими войсками явился берег реки Багам, определение места протекания которой дает возможность точно установить центр указанных событий. На современной географической карте Дагестана не обозначена река Багам. Однако на ней есть приток реки Уллучай, протекающей через Кайтаг в Каспийское море. Этот приток имеет название Буган". Автор сообщает об идентичности рек Багам и Буган и подчеркивает, что "современная река Уллучай в прошлом имела название Багам или Бухан, которое встречается на картах Дагестана XVIII века"¹⁰. Интересно, что еще И. Н. Березин - профессор Казанского университета - писал, что по пути из Каякента он "переехал реку Большой Бугам", на берегах которого в 1659 г. произошло сражение между дагестанцами и Манучехр-Ханом¹¹.

В конце XVIII в. участник Персидского похода 1796 г. Д. И. Тихонов писал, что владение уцмия, то есть Кайтаг, находилось "между рек Гургени и Буама" и что в Буам впадают "из имеющихся в горах ключей небольшие протоки, а речка Малый Буам выходит из речки Большого Буама выше местечка Мажалиса и оттоль течет по особому местоположению и впадает в море"¹².

Из дальнейших слов Тихонова о том, что жители Кайтага брали для строительства мельниц лучшие камни "на речке Большом Буаме при деревнях Карагурайш (Калакорейш. - Б. А., А.М.) и Катьтечено". Мы узнаем, что Большой Буам протекал в ущелье выше Маджалиса, под селением Хунгия, соединяясь с другой рекой, образуя таким образом одну большую реку. Ниже этого места, в нескольких километрах от Маджалиса, есть большая поляна. Не исключена возможность, что сражение дагестанцев с персидскими войсками произошло здесь.

Другой участник Персидского похода 1796 г. СМ. Броневский, когда писал о реках Кайтага, также упоминал Большой Буам. Причем он писал о том, что "Кубечи...лежит в горах на ручье, впадающем в Большой Буам"¹³.

Броневский, а вслед за ним и Березин писали, что Великент "лежит на берегу Малого Буаме"¹⁴. Это означает, что Малый Буам (Бугам), отделившись от Большого Буама, протекал по другому ущелью.

Не менее интересно и утверждение Броневского о том, что "сборное место Баржамейского (Баршамай. - Б. А., А. М.) общества находилось между реками Большим Буамом и Дарбахом"¹⁵. Эта местность, под названием Семе, по левой стороне которой и протекала река, известна как Бугам (Буам), а ныне как Уллучай.

Авторы XIX в. М. К. Ковалевский и И. Ф. Бларамберг писали в 1831 г. только о Большом и Малом Буаме¹⁶.

Из перечисленных авторов только Березин (середина XIX в.) среди рек, протекавших по территории Кайтага, "между Манасом и Бугамом", называл и Уллучай¹⁷. Между тем, это главная, самая большая река в Кайтаге, а Буам или Бугам - ее приток. Думается, что Бугам (Буам) - это местное название реки, а ниже Маджалиса, где проживали кумыки, она была известна как Уллучай (Большая река). Ниже Маджалиса в эту реку впадает другая река и так образуется большая река. Отсюда и ее название - Уллучай, неизвестное авторам до середины XIX века. Это общее название реки, хотя один из ее притоков также называется Уллучаем. Другой же приток и есть Большой Буам (Бугам).

В связи с приведенным утверждением Броневского о впадении около Кубачи ручья в Большом Буам, Умаханов пишет, что речь здесь идет о притоке Уллучая Дживусе¹⁸. Значит, нынешний Дживус - это и есть Большой Буам. В этом случае нет никакой стыковки с тем, что писал Березин, а он утверждал, что между Манасом и Буамом текут еще речки Татаул, Инчхе; Хумре-Узень и Уллучай¹⁹. То есть, выходит, что в Каспийское море в разных местах впадали и Уллучай и Бугам.

На современных картах Дагестана указана только река Уллучай, которая образуется в результате соединения выше Маджалиса двух рек. Бугамов на картах Дагестана нет. Но в прошлом Уллучай назывался не только Бугамом. Река, протекавшая в Великенте, называлась Кубучай, а приток, впадавший в нее, - Карасу. Интересно еще одно обстоятельство - Березин перевел название Бугам как "изгиб". Но оно переводится и как "запруда", а современная река Уллучай раньше была известна и как Уллу-Бугам, то есть Большая запруда. Эта река впадала в Каспийское море не около Великенте, а севернее, а протекавшая около него река была только притоком Уллу-Бугама, то есть рекой, известной дореволюционным авторам как Малый Бугам.

Исходя из этих данных и из того, что в литературе известны Большой и Малый Бугамы, Умаханов отмечал, что "поскольку они протекали почти параллельно и близко друг от друга по Кайтагу, можно полагать, что рассматриваемое выше сражение проходило в северной, пограничной с кумыками части Кайтага"²⁰.

В связи с приведенным мнением Умаханова нельзя не обратить еще раз внимание на одну деталь, которая имеется в работе Казвини. Он, как отмечалось выше, писал, что ко времени, когда Хаджи-Манучехр-хан из Дербента двинулся с персидским войском на Кайтаг, дагестанцы

построили на реке Багам укрепления и укрытия. Хаджи-Манучехр-хан, чтобы перейти реку, вынужден был возвести мост. "Корабли же, погрузив туфенгчиев, высадили их в тылу в горах, отрезав пути и дороги"²¹.

Автор не уточняет откуда и куда пришли "корабли". Если исходить из его слов, что они высадили туфенгчиев "в тылу в горах", то выходит, что персидские "корабли" пришли по реке и высадили мушкетеров на территории Кайтага, где была дорога в Верхний Кайтаг. Тогда можно предположить, что эта река в середине XVII в. была полноводная, большая и в ее нижней части, протекающей по равнине, могли ходить "корабли". Конечно, возможно, что это были всего лишь небольшие лодки. Но в связи с этим возникает вопрос - до какой местности эти вражеские "корабли" могли дойти? Если иметь ввиду нынешнее направление и места прохождения рек по территории Кайтага, то выше селения Маджалис они не могли дойти, так как там реки бурные, местами протекающие по узким ущельям, и по ним не могли ходить ни "корабли", ни лодки. Тогда надо полагать, что завоеватели высадились ниже Маджалиса, и пошли в направлении гор. Здесь-то, в четырех километрах от Маджалиса и находилась указанная выше поляна, где проходила дорога, ведущая в горы. Это - левый берег Бугама, где возможно и произошло еще одно, а может быть и главное сражение объединенных сил дагестанских народов с войсками персидского шаха Аббаса II.

Подходя к описанию непосредственных военных действий, Казвини останавливается на описании лагеря участников антииранского восстания, среди которых перечислены "Сурхай-хан шамхал, Улуг, Казан-алп" (эндирейский правитель. - Б. А., А. М.), военачальники, прочие знатные и народ Дагестана". Общее количество восставших "превосходило 30000 человек", которые "собрались и ждали подхода Хаджи-Манучехр-хана"²². По мнению Умаханова, участие в восстании как крупных и мелких феодалов, военачальников, так и рядовых общинников Дагестана дает основание говорить о всеобщем характере этого восстания²³.

Анализ сообщения Казвини дало основание Умаханову утверждать, что восставшие имели определенный план действий и в связи с этим он пишет об особой активности в его осуществлении, проявленной кайтагским Улугом, который "во главе одного из отрядов бросился на левое крыло шахских войск и вызвал там смятение"²⁴. Казвини об этом писал так: "Группа из людей Кайтака и Дагестана... вместе с Улугом и другими начальниками из правого крыла напала на левое крыло победоносного войска". Тенденциозный Казвини, конечно, писал о храбрости и самоотверженности персидских войск, в том числе Хаджи-Манучехр-хана, который, по его словам, "проявляя чудеса храбрости и мужества, выделил из первого фланга и центра отряд храбрецов и бросил его на этих хвастливых (дагестанцев. - Б. А., А. М.)"²⁵.

Несмотря на упорное сопротивление, отряды горцев не смогли противостоять оснащенным артиллерией регулярным шахским войскам и потерпели поражение. Казвини не мог не преувеличить храбрость персидских войск и растерянность дагестанцев. Он писал: "Газии (борцы за веру. - Б. А., А. М.) как молнии устремились на врагов, которые с зародившимся, наконец, раскаянием, растеряв храбрость и мужество, бежали в степь... В этот день большая группа этих презренных стала пищей меча газиев". Конечно, потери дагестанцев были большие, о чем говорил и Казвини, утверждавший, что даже "через три-четыре дня в лесистых местах была обнаружена группа их вождей, которая умерла от пулевых ран и стрел". Был убит и брат кайтагского Улуга²⁶.

После описанных событий Хаджи-Манучехр-хан "отправился к подножию трона наместника бога (шаха - Б. А., А. М.), - как писал Казвини. - И тогда был издан высокий указ, согласно которому Сурхай-хан шамхал, вышедший из повиновения вместе с другими сообщниками и ближними должен был быть схвачен и Дагестан очищен" от восставших. "Однако Сурхай-хан и прочие люди Дагестана" избежали разгрома и укрылись на неприступных вершинах гор, продолжали оказывать сопротивление шахским войскам ²⁷.

Поэтому всем участникам ("эмирам" и "победоносному войску") только что закончившегося похода был дан приказ, "чтобы они собрались к Хаджи-Манучехр-хану и не оставили следа от этого никчемного сборища", - так пренебрежительно писал Казвини о народах Дагестана, боровшихся за независимость от Ирана. Согласно его утверждениям, укрывшиеся от разгрома восставшие "пробудились от мрака невежества и от опьянения неразумностью, и малые и большие, молодые и старые с полной покорностью и надеясь на бесконечное великодушие и

прирожденное благородство его величества... пришли к Хаджи-Манучехр-хану с раскаянием и мольбой о прощении". А шамхал послал своего сына Гюль-Мухаммед-бека "с посланием о раскаянии ко двору" шаха и молил о прощении²⁸.

Шах "простил им их прегрешения", в знак прощения шамхалу Сурхаю даровал "управление страной Дагестаном" и, кроме того, он и его сын Гюль-Мухаммед-бек были "пожалованы почетными одеждами"²⁹.

Умаханов подмечает, что "по М. Казвини получается довольно иллюзорная картина: шах показан всепрощающим добряком, а шамхал Сурхай и другие дагестанцы - слабохарактерными людьми, которые моментально переменились, поняли безнадежность своей борьбы и покаялись перед шахом, стали посылать ему подарки, добиваясь его прощения. В аналогичном положении дел старались убедить в Иране и русских послов Ф. Нарбекова и В. Ушакова". Им, как говорится в одном из архивных документов, найденном Умахановым в Российском государственном архиве древних актов, "шаховы ближние люди" заявили, что "кумыцкий Сурхай шев-кал (шамхал. - Б. А., А. М.) и усмей кайдацкой и Будай буйнацкой и иные владетели у шаха в послушании и шах де к ним присылает годовое большое жалованье" и что "в знак своей покорности кумыцкие владетели к шаху посылают по все годы в подарках ясырь..., птиц... и лошади и золотые..."³⁰.

В борьбе с персидскими завоевателями дагестанские феодалы добивались помощи султана Турции и писали ему, что они отбили атаки шахских войск, убив более 3 тыс. человек, и более не хотят быть в подданстве "кизылбашенам" (персам), хотя шах лицемерно называет их друзьями и платит им жалованье. Как отмечает Умаханов, "один этот документ дает нам основание говорить о значительном послаблении влияния шаха в Дагестане в результате событий 1659 - 1660 гг."³¹.

Умаханов пишет, что в ходе восстания "проявились наиболее характерные черты взаимоотношений политических единиц- и народов Дагестана - их единодушие и готовность отстаивать свою независимость общими силами. Значимостью этого восстания объясняется и большой интерес русского правительства к его исходу, так как он должен был повлиять на русско-иранские и русско-дагестанские отношения"³².

Он же отмечает, что восстание народов Дагестана в 1659 - 1660 гг. в конечном итоге завершилось компромиссом возглавлявшей его феодальной верхушки с правителем Ирана. Подчеркивая свое удовлетворение формальным выражением ему покорности, шах Аббас II довольствовался сохранением своего престижа и не сделал даже попытки сменить шамхала Сурхая, опасаясь нового выступления горцев³³.

Примечания

1. Хрестоматия по истории СССР XVI-XVII вв. М. 1962, с. 685 - 689.

2. УМАХАНОВ М. -С. К. Взаимоотношения феодальных владений и освободительная борьба народов Дагестана против иноземных завоевателей в XVII веке. Махачкала. 1973.

3. Хрестоматия по истории СССР..., с. 685.

4. Там же, с. 686.

5. Там же.

6. Там же.

7. Там же.

8. Там же.

9. Там же, с. 688.

10. УМАХАНОВ М. -С. К. Ук. соч., с. 192.

11. БЕРЕЗИН И. Путешествие по Дагестану и Закавказью. Ч. I. Казань. 1850, с. 118.

12. ТИХОНОВ Д. И. Описание Северного Дагестана. 1796 г. История, география и этнография Дагестана XVHI-XIX вв. М. 1958, с. 125,128.

13. БРОНЕВСКИЙ С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Ч. II. М. 1823, с. 313 - 314.

14. Там же, с. 313; БЕРЕЗИН И. Ук. соч., с. 119.

15. БРОНЕВСКИЙ С. Ук. соч., с. 313.

16. КОВАЛЕВСКИЙ М. К., БЛАРАМБЕРГ И. Ф. История, география и этнография Дагестана, 1831. М. 1958, с. 309.

17. БЕРЕЗИН И. Ук. соч., с. 118.

18. УМАХАНОВ М. -С. К. Ук. соч., с. 192.

19. БЕРЕЗИНИ. Ук.соч.,с.119.

20. УМАХАНОВ М. -С. К. Ук. соч., с. 193.

21. Хрестоматия..., с. 688.

22. Там же, с. 688.

23. УМАХАНОВ М. -С. К. Ук. соч., с. 193.

24. Там же, с. 193.

25. Хрестоматия..., с. 688.

26. Там же.

27. Там же, с. 689.

28. Там же.

29. Там же.

30. УМАХАНОВ М. -С. К. Ук. соч., с. 194.

31. Там же, с. 195.

32. Там же, с. 195 - 196.

33. Там же, с. 197.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Б. Д. Алиев, А. О. Муртазаев:

Комментарии: