М. Изд-во "Наука". 1974. 176 стр. Тираж 1400. Цена 57 стр.

Советские историки достигли значительных успехов в изучении проблемы формирования российского рабочего класса, рассматривая ее как в общероссийском, так и в региональном масштабах. Однако этот процесс изучен крайне неравномерно. До сих пор нет обобщающего труда но истории формирования пролетариата в Центральном промышленном районе. Из губерний этого района наиболее слабо изучена Московская, являвшаяся, как известно, одним вз старейших промышленных центров России. Работ, посвященных формированию здесь промышленного пролетариата в первые пореформенные десятилетия, фактически нет¹ . Монография доктора исторических наук, старшего научного сотрудника Института истории СССР АН СССР М. К. Рожковой в значительной степени восполняет этот пробел.

В основу книги положены малоизученные материалы - подворные переписи крестьянских селений Московской губернии 1869 - 1871 и 1883 гг. и ряд других, в том числе и неопубликованных, документов. Автор дает развернутую характеристику источников, раскрывает методику их обработки, производимых статистических подсчетов. Это выгодно отличает данную работу от многих аналогичных исследований

¹ Исключение составляет лишь статья А. С. Трофимова (см. А. С. Трофимов. Московский пролетариат в 1861 - 1884 гг. "Ученые записки" МОПИ имени Н. К. Крупской. Т. 174. 1967. Всеобщая история, вып. 8).

стр. 141

по истории формирования пролетариата Россия.

В локальной по тематике работе М. К. Рожкова ставит и раскрывает ряд общих вопросов, имеющих принципиальное значение для изучения проблемы в целом. Она показывает, что формирование пролетариата неразрывно связано с развитием промышленности. Рассмотрение двух указанных процессов во взаимосвязи является наиболее плодотворным при изучении истории формирования рабочего класса (о чем свидетельствуют и некоторые другие новейшие работы² ). Автор останавливается на дискуссионных вопросах - о начальном и конечном этапах промышленного переворота в России. Основываясь на положении К. Маркса, что промышленный переворот выразился не в перемене двигательной силы, а прежде всего в замене ручных исполнительных механизмов механическими³ , М. К. Рожкова приходит к заключению, что "действительным моментом начала смены мануфактуры фабрикой следует считать введение не паровых машин, а механических исполнительных механизмов" (в текстильной промышленности - механического веретена, механического ткацкого станка,, ситцепечатной машины и других механизмов, стр. 31 - 32). Тезис автора, по существу, правилен, если рассматривать промышленный переворот как многофазное явление. Применение простейших механических исполнительных механизмов, например, механического веретена, означало не что иное, как начальный момент первой фазы промышленного переворота. Введение же паровых машин характеризовало дальнейший, более высокий этап его развития.

В то же время М. К. Рожкова подвергает сомнению распространенное в литературе мнение о завершении промышленного переворота в России к концу 70-х - началу 80-х годов XIX века. В частности, она считает несостоятельным аргумент В. К. Яцунского о том, что развитие бумагопрядильной промышленности говорит в пользу указанного срока завершения этого переворота. М. К. Рожкова подчеркивает, что русская бумагопрядильная промышленность не переживала промышленного переворота, поскольку она не проходила стадии мануфактуры - предприятия этой отрасли возникали сразу в виде фабрик в 30-х годах XIX в. (стр. 29, 162). Автор критически относится и к выводу В. К. Яцунского о почти полном вытеснении ручного ткачества механическим к 1879 году. К сожалению, М. К. Рожкова не высказывает своей точки зрения о времени завершения промышленного переворота и, главное, о критериях этого завершения. Можно согласиться с ее предложением, что при характеристике процесса перехода от мануфактуры к фабрике следует принимать во внимание не только количество паровых машин, но и их мощность, а также характер "дополнительных механизмов". Однако автору надлежало бы более подробно и аргументированно ответить на вопросы о том, каковы должны быть степень механизация предприятий, энерговооруженность рабочего, состав рабочих, чтобы можно было говорить о завершенности промышленного переворота и переходе от мануфактуры к фабрике в той или иной отрасли промышленности.

М. К. Рожкова дифференцированно подходит к рассмотрению процесса формирования кадров рабочих в промышленно развитых и слаборазвитых уездах Московской губернии. Она выявляет ряд закономерностей в формировании пролетариата, на которые в свое время обратил внимание В. И. Ленин в работе "Развитие капитализма в России". Так, в промышленно развитых сельских районах (расположенных на востоке, юго-востоке и юге от Москвы) кадры рабочих складывались не только из местного населения, но в значительной степени и выходцев из близлежащих и более отдаленных районов Московской и других губерний; в западных уездах Московской губернии, где местная промышленность была развита слабо, рабочие своего уезда составляли большинство (иногда свыше 90%).

М. К. Рожкова выделяет два типа фабричных рабочих: тех, кто работал на предприятиях, расположенных вблизи их крестьянских селений, и тех, кто приходил на крупные промышленные предприятия из более отдаленных мест. В ряде районов второй тип количественно преобладал над местными рабочими. При характеристике указанных типов рабочих автор рассматривает ряд важных вопросов, имеющих

² В. Перегудов. Роль технического оснащения угольно- металлургической промышленности Донбасса в формировании кадров рабочих в период империализма (1897 - 1913 гг.). Ростов-на-Дону. 1968; Ю. И. Серый. Рабочие юга России в период империализма (1900 - 1913 гг.). Ростов-на-Дону. 1971.

³ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 23, стр. 383 - 384.

стр. 142

общее значение. Первый из них - вопрос о потомственных рабочих. В последнее время ему уделялось в литературе значительное внимание. Л. М. Иванов, исследовавший данный вопрос, отмечал, что "именно в среде городских рабочих раньше всего могли сложиться постоянные потомственные рабочие". И в то же время он признавал, что потомственными могли быть в известной мере и рабочие из крестьян, трудившиеся на местных фабриках⁴ . В монографии приводятся сведения, указывающие на то, что потомственные рабочие имели значительный удельный вес среди фабричных рабочих первого из выделенных автором типов. На основании данных Е. М. Дементьева и П. А. Пескова⁵ М. К. Рожкова делает вывод, что потомственных рабочих имелось больше в сельской местности, чем в столице (стр. 175). Было бы, однако, преждевременным рассматривать этот вывод как универсальный. Следует, очевидно, учитывать и хронологические рамки процесса, и время возникновения предприятий, и отрасль производства, и профессию рабочих. Нельзя упускать из виду и качественное отличие городских потомственных рабочих от сельских. Последние, в частности, продолжали, как правило, сохранять связь с землей, в то время как городские потомственные рабочие такую связь теряли. Значительное отличие существовало и в уровне сознания городских и сельских рабочих. Автор справедливо отмечает, что сохранение связи с сельским хозяйством "не могло не оказывать влияния на весь уклад жизни рабочего и на его сознание" (стр. 92). Достаточно вспомнить ленинский анализ статистических данных о стачках в 1895- 1907 гг., который наглядно убеждает в том, что на предприятиях, расположенных в сельских местностях, борьба рабочих была значительно слабее, чем в городах⁶ .

Значительное место в монографии уделено конкретно-историческому анализу связи рабочих с землей. М. К. Рожкова прослеживает формы этой связи у местных и пришлых рабочих. Она убедительно показывает, что главной для местных рабочих была работа на промышленных предприятиях. Автор приводит многочисленные данные о том, что "фабричные испокон веков" (стр. 114) "фабрикой только и живы" (стр. 110), что своего хлеба им хватало не более чем на 2 - 3 месяца. И тем не менее связь с сельским хозяйством сохранялась. Выясняя причины этого явления, М. К. Рожкова отмечает, что крайне тяжелые условия фабрично-заводского труда, низкая заработная плата заставляли рабочих дорожить своим земельным наделом, доходы с которого играли определенную (хотя и небольшую) роль в их бюджете. Наибольший отрыв крестьянского населения от деревень наблюдался в непромышленных районах. Так, в Рузском уезде пустовало 59,4% надельной земли (стр. 24). Правда, пришлые рабочие поддерживали связь с деревней через свои семьи. Однако сами они сравнительно редко возвращались к сельскому хозяйству и фактически представляли собой в значительной мере кадры постоянных промышленных рабочих.

Данные, приводимые в монографии, подтверждают и мысль о том, что нельзя всех уходящих из деревни крестьян автоматически причислять к фабричным рабочим. Покидавшие деревню крестьяне становились также работниками по найму в торговых заведениях, на строительных работах, находили применение своего труда в ремеслах или превращались в представителей мелкой буржуазии - хозяев трактиров, постоялых дворов и т. д. В рассматриваемый период на фабрики уходила меньшая часть оставлявшего деревню населения (табл. 16, стр. 49, 50).

М. К. Рожкова делает попытку рассмотреть положение рабочих в связи с особенностями развития промышленности и составом рабочего класса. Она пишет о том, что местные рабочие нередко жили в собственных домах, ходили обедать домой, тогда как пришлые располагались в фабричных казармах или снимали комнаты либо угол, в некоторых случаях арендовали земельные участки и строили собственные дома (стр. 134, 138, 139 - 140). Подобная попытка представляет значительный интерес: проследить органическую связь процессов развития промышленности, формирования пролетариата, его быта и борьбы является одной из задач, стоящих перед исследователями истории России

⁴ Л. М. Иванов. Преемственность фабрично-заводского труда и формирование пролетариата в России. "Рабочий класс - и рабочее движение в России. 1861 - 1917". М. 1966, стр. 84, 135.

⁵ Е. М. Дементьев. Фабрика, что она дает населению и что она у него берет. М. 1897, стр. 45; П. А. Песков. Санитарное исследование фабрик по обработке волокнистых веществ в г. Москве. "Труды комиссий... для осмотра фабрик и заводов в Москве". Вып. I. М. 1882, стр. 133 - 141.

⁶ См. В, И. Ленин. ПСС. Т. 19, стр. 386 - 387.

стр. 143

XIX - начала XX века. М. К. Рожкова считает необходимым строго разграничивать фабричных рабочих и рабочих, капиталистически занятых на дому (смешение этих категорий наемного труда еще имеет место в литературе). Она устанавливает, что в период перехода от мануфактуры к фабрике число рабочих, занятых на дому, было весьма значительным. Анализируя формирование пролетариата в сельских местностях губернии, автор отмечает, что крестьянские промыслы в одних случаях продолжали иметь большое значение, в других - прекращали свое существование, и кустари пополняли армию фабричных рабочих.

Монография М. К. Рожковой убедительно показывает, что в сельских местностях Московской губернии процесс формирования пролетариата в переходный период от мануфактуры к фабрике был сложным и противоречивым. С одной стороны, в рабочем классе наблюдались черты, свойственные мануфактурному периоду промышленного развития, с другой - формировались кадры фабрично-заводского пролетариата, типичные для эпохи капитализма.

Постоянный адрес данной публикации: