M. Soroka. BRITAIN, RUSSIA AND THE ROAD TO THE FIRST WORLD WAR. The Faitful Embassy of Count Aleksandr Benckendorff (1903 - 16). Farnham: ASHGATE, 2011, 312 p.
М. Сорока. БРИТАНИЯ, РОССИЯ И ДОРОГА К ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ. Роковое посольство графа Александра Бенкендорфа (1903 - 16). Фарнем, 2011, 312 с.
Рецензируемая книга вышла в серии исследований Бирмингемского университета Великобритании по истории Первой мировой войны, издаваемой Джоном Берном. Доктор исторических наук Университета Западной Онтарио (Канада) М. Е. Сорока посвятила исследование послу России в Великобритании накануне и во время Первой мировой войны - Александру Константиновичу Бенкендорфу (1849 - 1916) и через призму анализа жизни и деятельности этого дипломата рассмотрела вопрос о роли России в развязывании Первой мировой войны. Ракурс исследования, определенный автором, потребовал привлечения многочисленных источников и литературы, как опубликованных, так и архивных документов и свидетельств, хранящихся в России и за ее рубежами.
Проблема профессионализма, "лица" "старой" и "новой" дипломатии, видение государственных внешнеполитических задач и выбор средств ее реализации, рассматривается автором с помощью генеалогического метода, системного анализа эволюции МИД, геополитических представлений его руководителей и ведущих дипломатов, сравнения эффективности действий российской и европейской дипломатии (в основном британской и французской).
В качестве непременного и определяющего социальный статус и продвижение по службе А. К. Бенкендорфа фактора автор выделила его близость к первым лицам дома Романовых. С 1770-х годов1 близость ко двору неизменно сопутствовала представителям этого рода. Со временем данный фактор все сильнее работал не только против представителей рода, мешая росту их профессионализма, но и против самой Российской империи, не гарантируя МИД назначение на ответственные, в том числе и дипломатические, посты людей, способных решать государственные задачи. Сопоставление результатов государственной деятельности А. К. Бенкендорфа с государственными делами наиболее известного его предка и тезки А. Х. Бенкендорфа свидетельствует именно об этой негативной тенденции.
История российской дипломатии XIX в. знала блестящие времена и имела выдающихся представителей в Европе. Ее звездный час определила когорта, известная в литературе как "просвещенная бюрократия", многие представители которой именно в качестве дипломатов получили свой первый государственный опыт в эпоху войн с Наполеоном. На вопросы, являлся ли А. К. Бенкендорф достойным продолжателем дела отечественной просвещенной бюрократии по защите государственных внешнеполитических интересов России и был ли он одним из ее видных представителей, рецензируемая книга дает развернутый ответ.
Для отдельного исследования личность А. К. Бенкендорфа была выбрана автором потому, что в 1903 - 1916 гг. он в качестве российского посла в Лондоне оказался в гуще важнейших международных событий и в окружении влиятельных людей, ответственных за дипломатические решения и их реализацию. Они во многом содействовали перелому сложившейся и характерной для конца XVIII и XIX в. враждебности в отношениях Британии и России, поскольку Британия видела в России основного международного противника, от которого ей следовало охранять свои колониальные владения в Азии и на Дальнем Востоке. Ослабление России к 1907 г. в результате первой революции, переживаемого страной финансового и экономического кризиса, унизительное военное поражение от Японии изменили международную ситуацию, которую не преминула использовать западноевропейская дипломатия. Данные сюжеты подробно освещены в исторической науке и имеют обстоятельную историографию. Новейшие работы рубежа XX-XXI вв., в частности зарубежных авторов, дополняют эту картину. Работа М. Е. Сороки полезна в контексте расширения представле-
1 С. Е. Бенкендорф (урожденная Левенштерн) была призвана Екатериной II ко двору в качестве няньки новорожденного великого князя Александра Павловича. В дальнейшем связи Бенкендорфов с венценосными особами еще больше укрепила близость четы Х. И. и А. Ю. Бенкендорф (урожденной Шиллинг фон Канштадт) к Павлу I и императрице Марии Федоровне. О догадке, что супруга императора Павла I и Анна Юлиана Шиллинг фон Канштадт были единокровными сестрами, писали Е. С. Шумигорский и ссылающийся на него Д. И. Олейников. - Олейников Д. И. Бенкендорф. М., 2009, с. 8.
ний о современной тематической зарубежной историографии.
Смена вектора внешнеполитических отношений с враждебного на "дружественный" или "возобновление" "дружественных" отношений между странами - тема политически актуальная. Не случайно изучение исторического опыта подобных "перезагрузок" в прошлом привлекает внимание современных исследователей. Автор пишет о важности изучения таких периодов истории, когда международные отношения находятся у истоков формирования их новых конфигураций. Отметим, что их "новизну" и продолжительность или серьезность можно определить с большей или меньшей точностью только ретроспективно. Тем не менее перемены зарождаются в кризисные времена. В изучении истоков новых ориентиров во внешней политике исследователям следует придавать особое значение личному фактору, благодаря которому в политике и дипломатии возникают новые идеи, а также проявляется ментальная и волевая способность или неспособность конкретных лиц к их реализации в процессе напряженной геополитической борьбы.
Посольство А. К. Бенкендорфа (1903 - 1916 гг.) автор называет "самым длительным периодом дружественных англо-российских отношений последних двух столетий"2, в течение которого, несмотря на глубокие расхождения между Россией и Британией, дипломатия сыграла существенную роль в их преодолении (с. XI). М. Е. Сорока отмечает, что в зарубежной историографии нет анализа деятельности российской дипломатической миссии в Лондоне. Умолчание о ней контрастирует с многочисленными и подробными описаниями энергичных усилий британских послов в Петербурге, которые, согласно устоявшейся историографической традиции, искусно формировали и осуществляли британско-российскую политику, "нейтрализуя потенциально опасные инициативы безликих и безымянных "русских" или "русского правительства"". Автор неслучайно определила своей задачей дать ответ на вопрос, который "никогда не задавался": "Что же делала все это время (1903 - 1916 гг. - М. Л.) русская дипломатическая миссия в Лондоне?" (с. XI).
Выявленное историографическое упущение М. Е. Сорока объясняет тем, что западные историки фокусировали свое внимание на британской внешней политике, считая "изучение русского языка пустой тратой времени", и, основываясь на зарубежных источниках, отдавали приоритет исследованию дипломатии своих стран. Да и возможности работать в архивах СССР у них не было, поскольку до 1990-х годов материалы Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) для зарубежных историков были практически закрыты.
Автор утверждает, что "в России англорусская конвенция 1907 г. никогда не была популярной, потому что рассматривалась русской стороной как шаг на пути к мировой войне, тест, который Российская империя не пережила", а "позднейшие историки не имели интереса к теме". Следует заметить: и интерес был, и настойчивые шаги предпринимались.
Тезис автора о "выстраивании" советскими историками "своего исторического исследования на марксистско-ленинских теоретических аксиомах об "объективных законах" социального развития", а также утверждение об убежденности советских авторов в том, что "ответ следует искать в изучении "процессов", а не персоналий", как нам представляется, не отражает сложности процессов, происходивших в советской историографии. Более глубокого внимания заслуживают и полученные исследователями результаты.
М. Е. Сорока высказала предположение о том, что если бы Антанта победила Центральные державы до того, как в России разразилась Февральская революция 1917 г., тогда в национальной историографии сложилась бы другая традиция - традиция "рассмотрения русской истории как успеха русской дипломатии и графа Бенкендорфа - одного из ее героев" (с. XIII). Расставляя акценты в историографическом обзоре, автор подчеркивает ангажированность советских историков. Видимо поэтому ею оказались неучтенными реальные итоги научного изучения истории внешней политики России позднего советского периода, которые, в свою очередь, явились основанием для современных российских трудов, авторы которых прошли хорошую научную советскую школу.
Рассуждая о том, что "изучение империалистической дипломатии в Советском Союзе долгое время являлось упражнением по развенчанию ее престижа, царских дипломатов клеймили за их успехи, за проведение ими злых, алчных замыслов аристократии. Если они терпели неудачу, их клеймили вновь за несоблюдение национальных интересов России", автор, с одной стороны, показывает негативное влияние школы М. Н. Покровского на советскую историографию, а с другой - подчеркивает его тезис о России как единственном виновнике развязывания Первой мировой войны.
По мнению М. Е. Сороки, "если бы надежды Бенкендорфа на превращение России в политического и экономического союзника Британии (или даже ее сателлита) материализовались в течение XX в., а модернизированная Россия
2 Если не считать 1903 - 1905 гг. подготовки русско-японской войны и ее ведения.
составила бы часть Европейского сообщества, тогда Александра Бенкендорфа величали бы мечтателем" (с. XIII).
Представляет интерес выделение автором в самостоятельную группу источников историографического характера мемуаров российских дипломатов-эмигрантов. Они писали о том, что, несмотря на случайные промахи, российская дипломатия выполняла свой долг, и выступили против обвинений царской России в развязывании Первой мировой войны. Оказавшись "едва слышны в грохоте политической борьбы 1920 - 1930-х годов", они, сформулировав свою позицию в мемуарах, наконец, дождались заслуженного внимания историков.
М. Е. Сорока раскрыла источниковедческую природу и "особые обстоятельства", которые делали графа А. К. Бенкендорфа "невидимым для историков". Он не написал воспоминаний, и его имя не осталось даже в библиотечных каталогах. "Коллекция его семейных бумаг, разделенная двумя континентами, до последнего времени игнорировалась историками обоих континентов", а между тем она представляет особую ценность при рассмотрении трехсторонних англо-франко-российских отношений и влияния этих отношений на иностранных послов в Лондоне. Бенкендорф вел переписку, в том числе частную, с российскими, британскими, французскими, германскими коллегами. М. Е. Сорока рассматривает широкий пласт как опубликованных, так и архивных материалов разных стран. Большинство архивных документов в монографии вводятся автором в научный оборот впервые.
Изложению миссии А. К. Бенкендорфа в Лондоне предшествуют две главы (из девяти). Водной из них "Предпосылки, 1830 - 1900" дается характеристика истории российско-британских отношений. Рассматривается формирование устойчивых стереотипов восприятия "образа другого" в России и Британии, геополитические интересы держав и главенствующие внешнеполитические концепции, описываются факты соприкосновения интересов соперников. Фактический материал, представленный М. Е. Сорокой, позволяет проанализировать, как часто возникали кризисные состояния в отношениях двух стран, определить соотношение кратковременных и долговременных целей, а также понимание "безопасности" обеими сторонами. Каждый шаг России имел следствием продвижение Британии и наоборот. Наблюдение автора о том, что Британия и Россия после каждого конфликта пытались достичь мирного компромисса во избежание войны, может быть полезно в качестве принципа периодизации российско-британских отношений XIX в.
Еще одно соображение автора может быть полезным для выстраивания периодизации двусторонних отношений и в целом истории международных отношений. Это появление "признаков нового мышления", осознание государственными деятелями в связи с изменением баланса сил в Европе и мире, что в новых обстоятельствах старые правила неприменимы. Успех немецких предпринимателей в получении железнодорожных концессий в Османской империи затрагивал как стратегические, так и коммерческие интересы России и Британии, поскольку немецкий бизнес стал проникать в Персию. К 1900-м годам русские увидели, что англо-российский антагонизм привел к укреплению позиций Германии в Константинополе. Это вновь актуализировало Восточный вопрос, потому что германский контроль над Проливами был в равной мере неприемлем для Британии и России. Еще раньше в 1884 г. британские и российские дипломаты, находившиеся в регионах Азии, где соперничество между двумя странами было наиболее острым, в перспективах развития торговли и кооперации увидели средство урегулирования конфликтных ситуаций, приносивших ощутимые потери для двух стран. Тем не менее представление о "русской угрозе" и ее роли в международных отношениях оставалось в общественном мнении Британии доминирующим.
Особенностью британского восприятия являлось преувеличение значения общественного мнения, которое разделял и А. К. Бенкендорф, отдавая одновременно очевидное предпочтение мнению английского высшего света. Автор заметила, что в отличие от японцев, которых не приглашали на салонные вечеринки, но которые в это же время являлись британскими союзниками, Бенкендорф, придававший большое значение салонному общению, был интересен западноевропейским дипломатам лишь как канал передачи информации министру иностранных дел России. А. К. Бенкендорф придавал особое значение своим усилиям объяснять британцам от имени России "свое поведение, и чем скорее, тем лучше" (с. 34).
Вторая глава "Старая дипломатия "а ля рюс", 1868 - 1902" важна для понимания личности "русского европейца" А. К. Бенкендорфа, сына генерала Константина Константиновича Бенкендорфа и принцессы Луизы де Круа (1825 - 1890). Оставшись в девять лет без отца, будущий российский посол в Лондоне рос во Франции, где был обращен в католичество своей матерью. Однако в отличие от сестер Натальи и Ольги, вышедших замуж за представителей германской и итальянской знати графа Г. фон Трахенберга (1848 - 1933) и маркиза
А. дель Боско, достигнув возраста службы, братья Александр и Павел обосновались в России. Согласно зафиксированной семейной традиции их зарубежное воспитание не противоречило верности престолу и России. М. Е. Сорока обратила внимание на то, что А. К. Бенкендорф, чья карьера, т.е. большая часть его жизни, прошла вне России, "тем не менее считал себя тамбовским помещиком, а имение Сосновка, которым он владел совместно со своим братом - домом" (с. 14). Брат Павел избрал военное поприще. Он женился на княжне Марии Сергеевне Долгорукой (1847 - 1923), близком друге вдовствующей императрицы Марии Федоровны, и сыграл в жизни брата важную роль. Благодаря близости П. К. Бенкендорфа к Николаю II его брат Александр был единственным российским послом, чье имя появилось в дневнике императора в качестве гостя семьи.
Российский посол в Лондоне А. К. Бенкендорф был "родственником австро-германского посла и первым кузеном германского посла", М. Е. Сорока показала, что во время Первой мировой войны А. К. Бенкендорф получал письма не только из Франции, Бельгии и Италии, но также из стран Тройственного союза и отвечал на них. Бенкендорфы продолжали переписку даже после того, как был убит в бою их собственный сын, русский офицер. Представляя "старую" дипломатию и аристократию, А. К. Бенкендорф сознательно отделял личные узы от политических и национальных решений. А последние он принципиально связывал в своем сознании с Антантой.
А. К. Бенкендорф являлся ценным источником информации для британского внешнеполитического ведомства, иногда сообщая его представителям о "русской позиции" еще до того, как получал официальные инструкции от министра иностранных дел России. Так, по секрету от министра он предвосхитил официальные декларации России собственными обещаниями. Вследствие этого он нередко оказывался в неловкой ситуации, особенно в 1903 - 1906 гг. при министре иностранных дел В. Н. Ламсдорфе. Представление о профессиональной этике у Бенкендорфа было своеобразным.
Описание автором служебных инструкций министра иностранных дел В. Н. Ламсдорфа послу А. К. Бенкендорфу и содержания их переписки создает предпосылки для сравнительно-концептуального сопоставления их геополитических представлений и внешнеполитических позиций. И Ламсдорф, и Бенкендорф оказались в непростой ситуации, после того как влиятельные позиции во внешней политике занял А. М. Безобразов. Положение усугубил и сам А. К. Бенкендорф, проводивший при формировании состава российского посольства в Лондоне систематическую кадровую селекцию на основании принципа фаворитизма и субъективных приоритетов. Так, был удален из посольства П. С. Боткин, умевший писать, в том числе и по-русски, аналитические политические и экономические доклады. По просьбе А. К. Бенкендорфа из Лондона был отозван амбициозный, но профессионально подготовленный финансовый агент С. С. Татищев, работавший на англо-российское сближение. Наиболее неудачным выбором А. К. Бенкендорфа стал барон Бенно фон Зиберт, прибалтийский помещик, получивший должность второго секретаря посольства. Все свое рвение в 1909 - 1914 гг. Зиберт употребил на копирование переписки российского МИД с российским посольством в Лондоне для немцев.
Представители "старой", аристократической дипломатии, которых не беспокоило, что их мнение может остаться в меньшинстве, постепенно угасали. Автор отдает безусловное предпочтение "новой" дипломатии, которую ассоциирует с профессионализмом и эффективностью работы конкретного дипломата в системе национального дипломатического представительства. Проведенный автором анализ результатов деятельности А. К. Бенкендорфа показывает, что требуемого временем профессионализма ему не хватало. Его личностные качества - идеализм, амбициозность, нетерпеливость, внушаемость и отсутствие дипломатического такта - неотвратимо делали свое дело. Он стал фигурой, активные усилия которой позволяли западноевропейским профессионалам, превосходившим его в этом отношении, манипулировать им. Его стремление разрушить в глазах британцев образ России - врага Британии и произвести впечатление "честного джентльмена", искреннего и открытого при том, что психологически в нем доминировал аристократизм, обернулось для русской дипломатии внешнеполитическими проигрышами. Не содействовала успеху российской дипломатии и присущая А. К. Бенкендорфу политическая несдержанность и чрезмерная откровенность. Сам он полагал, что главной целью в течение 10 лет для русской дипломатии было не дать возможности Германии подозревать о наличии трещины в отношениях между Россией и Антантой, поскольку это могло бы ослабить позиции блока.
Последовательное освещение М. Е. Сорокой перипетий британо-российских отношений, в том числе и благодаря личности российского посла в Лондоне А. К. Бенкендорфа, в хронологической последовательности охватывает важнейшие вехи на пути к
мировой войне. В монографии представлен интересный материал. Он касается периода русско-японской войны, восстановления англо-российских отношений в 1905 - 1907 гг., прохождения обеими сторонами школы компромисса в 1907 и 1908 гг. и вынужденного отказа от балансирования в 1908 - 1910 гг., а также двусторонних отношений накануне Первой мировой войны в 1910 - 1913 гг. и, наконец, рассмотрения автором проблемы цены альянса в 1914 - 1917 гг.
М. Е. Сорока подчеркивает негативную роль проантантовской политики Бенкендорфа, подтолкнувшей Россию на дорогу, ведущую к Первой мировой войне. Таким образом, вновь прозвучала тема исторической вины России.
М. Ю. Панаева, доктор исторических наук, профессор Московского педагогического государственного университета
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
 |
Контакты редакции |
О проекте · Новости · Реклама |
|
Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие России |
|
Россия
Беларусь
Украина
Казахстан
Молдова
Таджикистан
Эстония
Россия-2
Беларусь-2
США-Великобритания
Швеция
Сербия
