Libmonster ID: RU-12442

С момента создания Сибирского отделения АН СССР прошло немного времени. Однако уже сейчас можно говорить о плодотворных результатах деятельности этого крупного научного центра в различных областях науки, включая историю. В частности, Отдел гуманитарных исследований (ныне Институт истории, филологии и философии СО АН СССР) сумел объединить творческие усилия исследователей для разработки важнейших проблем сибиреведения. Ныне готовится к печати пятитомная "История Сибири" - первое обобщающее издание, призванное отразить новейшие достижения советской науки и приуроченное к 50-летию Великого Октября. С 1962 г. стали выходить "Материалы по истории Сибири" - сборники исследовательских статей, сообщений, а также публикаций источников, существенно облегчающие работу над пятитомником. В том числе опубликованы первые выпуски "Материалов" из серии "Сибирь периода феодализма"1 , на которых мы и остановимся в данном обзоре.

В первом выпуске было напечатано 12 статей и сообщений по социально- экономической истории и демографии Сибири XVII - XVIII веков. Вышедший в 1965 г. второй выпуск включает уже 25 таких материалов. Введен новый раздел - "Публикации", где помещены 3 подборки документов. Расширены хронологические и тематические рамки издания. Социально-экономическая проблематика по-прежнему продолжает занимать ведущее место, что вполне правомерно, если учесть степень изученности истории Сибири. При всем различии исследовательской методики, творческого почерка и значимости полученных результатов работы, включенные в "Материалы", отличает одно общее качество: они опираются на новые или малоизвестные источники. Таким образом, накопление конкретного исторического материала (одна из важнейших задач, сформулированных чл. -корр. АН СССР В. И. Шунковым в предисловии к первому выпуску) успешно разрешается. Рассматриваемое издание содействует решению и другой значительной задачи - подвергнуть предварительной дискуссии ряд спорных вопросов истории Сибири.

11 из 37 статей и сообщений относятся к проблемам присоединения и колонизации Сибири, истории отдельных социальных и национальных категорий сибирского населения. Опираясь на данные аэрофотосъемки местности и анализ письменных источников, автор сообщения "О месте гибели и захоронения Ермака" Д. Н. Фиалков склоняется к выводу, что Ермак утонул не в Иртыше, а в р. Вагае и похоронен на Баишевском кладбище (вып. 1, стр. 278 - 282). Два сообщения Б. П. Полевого вносят уточнения в наши представления о русских первооткрывателях северо-востока Сибири в XVII веке. Найденная им в ЦГАДА кабальная запись 1642 - 1643 гг. упоминает Пантелея Демидова Пянду, промышленного человека, с именем которого связывалась легенда о первом русском походе на Лену (вып. 2, стр. 283 - 284). Тот же автор обнаружил в богатейшем и еще слабо изученном фонде Якутской приказной избы ЦГАДА челобитную первооткрывателей Колымы - М. Стадухина, Д. Зыряна, С. Дежнева и других. Таким образом, вносится ясность в вопрос о составе экспедиции, времени ее появления на Колыме (июль 1643 г.) и месте основания первого русского поселения на Средней Колыме (вып. 2, стр. 285 - 291).


1 "Сибирь периода феодализма". Вып. 1: "Сибирь XVII - XVIII вв.". Редколлегия: В. И. Шунков (отв. редактор), М. М. Громыко, А. Н. Копылов. Новосибирск. 1962; вып. 2: "Экономика, управление и культура Сибири XVI - XIX вв.". Редколлегия: В. И. Шунков (отв. редактор), О. Н. Вилков (отв. секретарь), М. М. Громыко, А. Н. Копылов. Новосибирск. 1965.

стр. 161

Судьбы северного потока русских переселенцев в Сибирь, устремившегося в бассейн Нижнего Енисея, проследил на протяжении большей части XVII в. В. А. Александров (вып. 1, стр. 7 - 29). Его исследование, позднее вошедшее в содержательную монографию2 , вновь подтверждает высказанное ранее в литературе мнение о давних связях населения Европейского Севера с Сибирью, и районом Мангазеи в частности. Касаясь вопроса о переводе воеводской резиденции из Мангазеи в Туруханское зимовье, В. А. Александров показывает, что по этому поводу между местными воеводами и центром на протяжении почти 30 лет велась переписка: воеводы безуспешно доказывали целесообразность перевода резиденции. Причины такой консервативности правительства не вполне ясны. Ведь речь шла об интересах казны (регулярность сбора ясака и торговых пошлин), которые явно страдали. Возникает вопрос, не влияла ли в этом случае на позицию Сибирского приказа политическая сторона дела (нежелание пропускать иностранцев в устье Енисея), что и послужило причиной запрещения "Мангазейского морского хода" в 1616 - 1620 годах.

Заселению Среднего Енисея в XVII в. и путям складывания здесь крестьянского населения посвящена статья А. Н. Копылова (вып. 1, стр. 30 - 60)3 . В исследовании обстоятельно рассмотрены вопросы комплектования "государевых крестьян", их материально-правового положения и форм эксплуатации. Важен вывод автора об изменениях в принципах "прибора" крестьян на десятинную пашню. Если до 1640-х годов господствовали принудительные меры (переселения по указу, ссылка), то со временем стал усиливаться приток вольноприходцев из Европейской России, превратившийся во второй половине столетия в абсолютно преобладающий источник рекрутирования "государевых крестьян". Констатируя падение размера десятинной пашни, приходящейся на крестьянский двор, А. Н. Копылов подчеркивает, что одновременно росли денежные и натуральные платежи, то есть элементы натурального и денежного оброка (стр. 60). Это наблюдение корректирует более общее заключение автора, а именно, что оброк в Сибири XVII в. "развивался слабо" (стр. 51). В действительности он обладал тенденцией к развитию, тогда как десятинная пашня постепенно изживала себя и поддерживалась в основном мерами искусственными.

Одну из сторон крестьянской колонизации Сибири XVII в. - деятельность слободчиков в районе Среднего Тобола и его притоков - изучил А. А. Кондрашенков (вып. 2, стр. 6 - 16). С. В. Бахрушин, обративший специальное внимание на тему о слободчиках, в свое время использовал главным образом материал Енисейского края4 . А. А. Кондрашенков привлек теперь данные Западной Сибири, отметив крестьянское происхождение многих основателей слобод. Но в статье порою чувствуется некоторая идеализация слободчиков из числа крестьян.

"Русская крестьянская колонизация Рудного Алтая в XVIII - XIX вв." - так назвал свою работу Н. В. Алексеенко (вып. 2, стр. 141 - 153). Перемещение крестьянского населения на юг из обжитых местностей Сибири зачастую происходило по инициативе самих крестьян; администрация в таких случаях санкционировала уже свершившийся факт. Автор показывает большую роль переселенцев-раскольников в освоении Рудного Алтая. Интересны страницы о совместной трудовой жизни казахов и русских переселенцев. Однако недостаточно раскрытым остался в статье вопрос о характере землепользования крестьян-новоселов.

В. А. Петрову принадлежит работа "К вопросу о социальном происхождении сибирского казачества" (вып. 2, стр. 201 - 217). Данная тема, почти не изученная в историографии, имеет прямое отношение к военно-правительственной колонизации Южной Сибири XVIII - XIX вв. в связи с созданием там укрепленных линий. Автор приходит к выводу о весьма пестром социальном и национальном происхождении сибирских казаков, постепенно превращавшихся в замкнутое военное сословие. Но по меньшей мере спорным является его утверждение, что сибирское казачество было сформировано насильственными методами, аналогичными "методам формирования рабочих крепостнической эпохи" (стр. 217). Даже параллель сама по себе неудачна,


2 В. А. Александров. Русское население Сибири XVII - начала XVIII в. (Енисейский край). М. 1964.

3 Подробнее см.: А. Н. Копылов. Русские на Енисее в XVII в. Новосибирск. 1965.

4 С. В. Бахрушин. Научные труды. Т. III, ч. 1. М. 1955, стр. 212 - 225.

стр. 162

особенно потому, что вслед за ней идет вывод: "Понятно, что ни о каком сравнении сибирского казачества, созданного насильственным путем, с казачеством Дона, Запорожья и Яика, образовавшимся, в результате объединения "беглой вольницы", не может быть и речи" (там же). Хорошо известно, что и донские и уральские казаки в конце XVIII - XIX в. тоже представляли собой корпоративно-замкнутые военно-сословные группы. Уместно также вспомнить, что в XVII в. мелкие служилые люди Сибири, в том числе сибирские казаки, не раз восставали против царских воевод и приказных. Поднявшие восстание томские казаки намеревались "Дон заводить вверх по Оби-реке и вверх по Бии и Катуни"5 . Казачья вольница некоторое время действовала и на Амуре6 .

Давно не выходили историко-демографические работы, касающиеся всей Сибири. В. М. Кабузан и С. М. Троицкий подняли эту тему в статье "Движение населения Сибири в XVII в." (вып. 1, стр. 139 - 157). Анализируя материалы ревизского учета и другие источники, авторы представили сводные таблицы движения населения за 1719 - 1795 гг. (от первой до пятой ревизии включительно) в хронологическом, территориальном и национальном разрезах. В. М. Кабузан и С. М. Троицкий не только обобщили ценный цифровой материал, но и показали дальнейшее превращение Сибири в крестьянский край, а также изменения в размещении населения по мере освоения юга и востока Сибири в XVIII веке. Характерно, что рост населения наблюдался как в местностях, заселенных русскими, так и в районах, где обитали аборигены. Это указывает на развитие хозяйственного и культурного общения русских и нерусских трудящихся масс. Несколько больший прирост населения в Сибири, чем в остальной России, говорит в пользу того, что колонизация зауральских территорий в XVIII в. продолжалась. Однако один из тезисов авторов, гласящий: "Основную роль в увеличении численности русского населения играла вольная крестьянская колонизация" (стр. 156), - недостаточно убедителен. В. М. Кабузан и С. М. Троицкий полагают, что их материал "опровергает вывод В. В. Покшишевского и других о спаде крестьянской колонизации Сибири в XVIII в." (стр. 152). Недавние монографические исследования М. М. Громыко, А. А. Кондрашенкова7 и других содержат сведения, позволяющие говорить о притоке переселенцев из-за Урала в это время. Но вследствие плохого состояния источниковедческой базы и недостаточной изученности проблемы пока не удается представить истинные масштабы вольнонародного переселения в Сибирь на протяжении XVIII столетия. Тем не менее есть основания считать, что в XVIII в. колонизационные процессы за Уралом несколько стабилизируются, рост населения идет более равномерно, чем ранее. Об этом свидетельствуют и материалы табл. 1 на стр. 144. В дальнейшем при изучении данной темы важно принять во внимание естественный прирост населения. В табл. 5 на стр. 153 не выделена категория приписных крестьян. Остается неясным, вошли ли они в графу государственных крестьян или вообще исключены из подсчетов.

Завершая обзор статей по проблемам присоединения, заселения и демографии Сибири, отметим две интересные работы, выполненные в этнографическом плане. А. С. Парникова определила ход расселения якутов в XVII - XVIII вв. (вып. 1, стр. 247 - 256) и пришла, на наш взгляд, к достаточно обоснованному заключению о значительном расширении территории, занятой якутами, на север и северо-восток. Н. Н. Степанов в статье "Пешие тунгусы" Охотского побережья в XVII в." (вып. 2, стр. 128 - 140) обосновывает дискуссионную гипотезу о "пеших тунгусах" как более ранних насельниках побережья, чем "оленные тунгусы".

Проблемы истории аграрных отношений и состояния земледелия в Сибири позднефеодального периода представлены в "Материалах" пятью статьями, авторами которых выступают М. М. Громыко, Ф. Г. Сафронов и Н. М. Шепукова. Эти статьи являются частями больших монографий или тесно к ним примыкающими этюдами. Прогрессивное


5 З. Я. Бояршинова. Волнения в Томске в XVII веке. "Вопросы истории", 1956, N 6, стр. 115.

6 С. В. Бахрушин. Казаки на Амуре. Л. 1925.

7 М. М. Громыко. Западная Сибирь в XVIII в. Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск. 1965; А. А. Кондрашенков. Крестьяне Зауралья в XVII - XVIII вв. Ч. I. Заселение территории русскими. Свердловск. 1966.

стр. 163

воздействие русского крестьянства на зарождение земледелия у якутов показано в статье Ф. Г. Сафронова "Зачатки якутского земледелия" (вып. 2, стр. 154 - 163). Автор, используя выявленные и опубликованные им источники о первых якутах-земледельцах второй половины XVII в.8 , продолжает изучение этого вопроса на материалах последующего времени. Если учесть недостаток источников о якутском земледелии XVIII в., то станет понятным интерес, который вызывает найденный Ф. Г. Сафроновым в ЦГА Якутской АССР "репорт" князца Нерюктейской волости Максима Черного и старшины Кужукса Сегова в якутскую воеводскую канцелярию (1766 г.). В другой статье автор обратился к изучению вопроса о землепользовании русских крестьян Якутии в XVII - XVIII вв. (вып. 1, стр. 61 - 83). Он выявил прямую зависимость между формами ренты и характером крестьянского землепользования. Переход от отработочной и продуктовой ренты к денежной вызвал в XVIII в. замену индивидуального отвода земель коллективным с последующей разверсткой внутри сельских обществ. Думается, автор прав, признавая, что русские крестьяне Сибири (включая Якутию) были не собственниками, а пользователями земли, которая считалась принадлежащей государству. Однако мнение, будто крестьяне как пользователи земли "не имели права ею распоряжаться" (стр. 83), нельзя принять безоговорочно. Автор сам приводит факты, когда еще до введения нового порядка землепользования, вызванного утверждением в Якутии денежной ренты, с дозволения властей практиковалась сдача тягла и земли крестьянами друг другу (стр. 74 - 75). Для данного района сходные факты известны и по XVII столетию9 . Устройство в Западной Сибири многочисленных переселенцев из Европейской России в XVII - начале XVIII в. оказывалось возможным нередко потому, что они "снимали" со старожилов часть тягла, получая от них земельные угодья, постройки, скот, инвентарь, хлеб. Здесь же бытовали покупка, заклад и аренда земель в крестьянской среде10 . То обстоятельство, что подобные сделки санкционировались администрацией, не меняет существа дела. Если мы станем отрицать возможности (хотя бы и очень ограниченные) сибирских крестьян распоряжаться земельными участками, то тогда их неизбежно нужно будет приравнять к помещичьим крепостным, что неправомерно. Поэтому не бесспорен и другой вывод Ф. Г. Сафронова - относительно принципа захватного права. Автор считает, что в XVII и большей части XVIII в. "не было захватного права" (стр. 83). Однако В. Н. Шерстобоев в своей монографии приводит немало свидетельств самовольных и давних захватов земель крестьянами Илимского уезда в первой половине XVIII века11 .

Статья М. М. Громыко "Динамика земледельческого освоения Западной Сибири в 60 - 80-х годах XVIII в." (вып. 2, стр. 164 - 176) проливает свет на состояние и развитие хлебопашества в самых густонаселенных и плодородных местностях Сибири. Сопоставление роста населения с изменениями посевных площадей приводит М. М. Громыко к мысли об опережающем темпе развития второго фактора. М. М. Громыко определяет примерный валовой сбор хлебов, а также довольно высокую степень товарности сельского хозяйства Западной Сибири к исходу 80-х годов XVIII века. Ей принадлежит также статья "Церковные вотчины Западной Сибири накануне секуляризации" (вып. 1, стр. 158 - 185). Автор показывает сравнительно высокий уровень хозяйства сибирских монастырей в отличие от церковных вотчин Европейской России. Рассматривая земельную обеспеченность церковных крестьян Западной Сибири, М. М. Громыко характеризует процесс выделения из их среды немногочисленных полярных групп, наиболее зажиточная из которых добилась известной хозяйственной самостоятельности, причем разнообразные повинности в пользу феодала отражали все три формы докапиталистической ренты.

Некоторые выводы этой работы представляются недостаточно убедительными. Попытка сопоставить положение монастырских крестьян Сибири и крепостных Европейской России закономерна и интересна. Но подобное сравнение следует проводить


8 Ф. Г. Сафронов. Материалы о возникновении земледелия среди якутов. "Исторический архив". Т. V. 1950, стр. 53 - 73.

9 В. И. Шунков. Очерки по истории земледелия Сибири (XVII век). М. 1956, стр. 173; Ф. Г. Сафронов. Русские крестьяне в Якутии (XVII - начало XX в.). Якутск. 1961, стр. 156 - 157.

10 В. И. Шунков. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII - начале XVIII века. М. - Л. 1946, стр. 34 - 43, 77, 88.

11 В. Н. Шерстобоев. Илимская пашня. Т. II. Иркутск. 1957, стр. 155, 161.

стр. 164

не слишком прямолинейно. В центральных областях страны тоже существовали градации в степени крепостной зависимости. В церковных владениях крестьяне были менее зависимы (юридически, во всяком случае), чем в помещичьих имениях. По крайней мере их не продавали ни с землей, ни без земли, что широко было распространено у светских душевладельцев. Наконец, сама секуляризация церковных имуществ может рассматриваться как ликвидация наиболее слабого звена феодально-крепостнической системы. Специфика Сибири - колонизуемого края неизбежно ставила местных церковных феодалов перед необходимостью не слишком отпугивать поселявшихся в их владениях крестьян крепостническими мерами. Вот почему нам кажется преувеличением вывод М. М. Громыко, согласно которому "в условиях Сибири крестьяне церковных вотчин были закрепощены, как и в европейской части России" (стр. 165). В свете сказанного еще больше возражений вызывает мысль о том, что "положение монастырских дворцовых работников было аналогично положению помещичьих дворовых" (стр. 166). Судя по материалам о формах ренты крестьян западносибирских монастырей, главным и самым обременительным видом тягла был для них "пятый сноп", то есть хлебный оброк. В этом убеждает и денежный расчет сравнительной тяжести отдельных компонентов крестьянского тягла, произведенный М. М. Громыко. Отработочная рента уступала хлебному оброку и денежным платежам почти в семь раз (см. стр. 182 - 183). Между тем М. М. Громыко как бы опасается собственного наблюдения о довольно скромных размерах монастырской барщины и спешит уверить читателя, что возведенная в своего рода закон неопределенность барщинных повинностей в сибирских монастырях объясняла "бесконечно растягивающийся уровень отработочной ренты" (стр. 180 - 181). Мы полагаем, что причина этой неопределенности заключалась в другом: именно потому, что отработочные повинности по-настоящему не привились в сибирских монастырях и не имели здесь прочных традиций, они не нашли должного отражения в источниках. Как говорят документы XVII - начала XVIII в., в невянском Богоявленском и верхотурском Николаевском монастырях полевое хозяйство почти исключительно обслуживалось трудом наемных работников. Записями о выдаче им денег за работу заполнены монастырские расходные книги12 . Вероятно, некоторые наемные люди со временем становились монастырскими крестьянами. Но приведенный М. М. Громыко пример того, что многие государственные крестьяне, работавшие по найму в томском Алексеевском монастыре, пополняли ряды крепостных монастыря, неубедителен (стр. 165). Здесь речь идет не о свершившемся факте, а просто приводится заявление (возможно, неоправданно хвастливое) тобольского митрополита. Вехой в социально-экономическом развитии сибирского крестьянства были отмена казенной барщины и введение денежного оброка. Эта тема раскрыта в статье Н. М. Шепуковой "К вопросу об отмене десятинной пашни в Западной Сибири" (вып. 2, стр. 177 - 184). Работа свидетельствует об изживании "десятинной" пашни и активной роли крестьян в борьбе за ее отмену. Автор приводит новые данные, показывающие, как подрывалась изнутри система "государевой пашни", отмечает факты перевода крестьян на оброк. В этой связи уместно также подчеркнуть, что даже в XVII - начале XVIII в., когда, казалось, "десятинной" пашне ничто не угрожало, крестьяне находили пути, чтобы избегнуть поселения в пунктах, где жители отбывали эту повинность, предпочитая селиться в оброчных слободах и деревнях13 . Н. М. Шепукова установила точную дату отмены "десятинной" пашни - 1762 г., устранив разнобой, который существовал в специальной литературе (в пределах 1760 - 1769 гг.). Не до конца согласованными остались в статье данные о численности крестьян по второй ревизии (стр. 178 - 179).

Проблеме развития промышленности Сибири XVII - первой половины XIX в. посвящено 7 статей. О. Н. Вилков исследовал почти не изученный вопрос о промышленности" нерусского населений Тобольского уезда в XVII в. (вып. 1, стр. 84 - 95). В XVII в., на стадии в основном до мануфактурного производства, проникновение


12 ЦГАДА, Сибирский приказ, кн. 853, 1191.

13 Ср. А. А. Преображенский. К вопросу о миграциях населения на Урале и в Западной Сибири в XVII - начале XVIII в. "Вопросы аграрной истории Урала и Западной Сибири". Свердловск. 1966, стр. 83 - 86.

стр. 165

изделий русской промышленности на сибирские рынки не подрывало традиционных занятий местного нерусского населения; наоборот, некоторые старинные отрасли домашней промышленности и ремесла аборигенов получили новые стимулы развития и стали втягиваться в товарно-денежные отношения (кожевничество, портняжное дело и др.). Возникали новые виды производства. О. Н. Вилков приходит к заключению, что более высокая промышленная культура русского народа оказывала прогрессивное влияние на промышленную культуру нерусских народов Сибири, способствуя дальнейшему ее развитию (стр. 95). К сожалению, в статье скупо представлены сведения о прямых производственных связях между местными ремесленниками и русскими.

Затронутый вопрос освещен и в статье И. И. Комогорцева "Из истории черной металлургии Восточной Сибири в XVII - XVIII вв.", являющейся частью его монографии14 (вып. 1, стр. 97 - 120). Автор дал общую картину состояния и размещения черной металлургии Восточной Сибири за два столетия. Он привел новые сведения, собрав данные об Иркинском заводе, история которого не была изучена, а также дополнительные факты об употреблении паровых машин в конце XVIII века. Жаль, что И. И. Комогорцев не охарактеризовал социально-экономический строй предприятий черной металлургии Восточной Сибири, ограничившись приведением чисто количественных показателей. Это обусловило нечеткость использования в статье некоторых понятий и категорий (таких, как "кустари", "кустарное производство").

Историю частных предпринимателей в рудном промысле Восточной Сибири (Нерчинский округ) второй половины XVIII в. осветил В. Г. Изгачев (вып. 2, стр. 185 - 200). "Вольные рудопромышленники" купец М. А. Сибиряков и крестьянин А. Лопатин обеспечивали сырьем Нерчинские сереброплавильные заводы. Широкий размах операций этих предпринимателей, большие средства, находившиеся в обороте, значительные масштабы применения наемного труда - все это указывало на черты буржуазных отношений, своеобразно вплетавшиеся в строй Нерчинских заводов, которые со временем перешли во владение царской фамилии. В. Г. Изгачев показывает трагический финал деятельности М. А. Сибирякова, оказавшегося жертвой бюрократического аппарата абсолютистской империи. Но нам кажется, что автор упрощенно определяет причины краха Сибирякова, видя их в конкуренции между частным предпринимателем и "коронованной захватчицей" заводов - Екатериной II (стр. 196). История частного промышленного и торгового предпринимательства феодальной России изобилует фактами жестких правительственных санкций, приводивших к разорению многих даже очень крупных дельцов. Это была неотъемлемая часть феодально-крепостнического абсолютистского режима, не только пригревавшего, но и обиравшего молодую буржуазию.

Четыре работы (Т. И. Агаповой, Г. П. Жидкова, З. Г. Карпенко и Н. Я. Савельева) касаются различных сторон промышленного развития Алтайского комплекса горно-металлургических предприятий XVIII - первой половины XIX в., с 1747 г. объявленных собственностью императорского Кабинета. З. Г. Карпенко в статье "Промышленные города и поселки Западной Сибири в XVIII в." (вып. 1, стр. 186 - 206) исследует городообразовательные процессы, по преимуществу на Алтае15 . Автор справедливо считает необходимым изучать историю городов в тесной связи с производственным обликом новых городских центров и показывает решающее значение создания горнозаводских предприятий для формирования городов и поселков на юге Западной Сибири. Спорным, однако, остается суждение З. Г. Карпенко о движущих силах городообразовательного процесса. Она полагает, что быстрое развитие Барнаула, Змеиногорска и других пунктов Алтайского горного округа объясняется особым положением этой территории как собственности Кабинета; что до тех пор, пока феодальные отношения на Урале и в Сибири способствовали росту промышленности, они содействовали и процессу городообразования (стр, 187), и подчеркивает: не аграрное перенаселение, не безработица, а феодальное принуждение обусловливало приток мастеровых в промышленные поселки при кабинетских предприятиях (стр. 206). Конечно, фактор при-


14 И. И. Комогорцев. Очерки истории черной металлургии Восточной Сибири (дооктябрьский период). Новосибирск. 1965.

15 Автору принадлежит монография "Горная и металлургическая промышленность Западной Сибири в 1700 - 1860 годах" (Новосибирск. 1963).

стр. 166

нуждения играл огромную роль в создании городских центров на Алтае. Однако тамошние города не были типично феодальными, как это хорошо показано самой З. Г. Карпенко, ни по характеру занятий населения, ни по его социальному составу. Их возникновение - продукт сложного и противоречивого развития, свойственного эпохе позднего феодализма и генезиса капиталистических отношений в стране. Другое дело, что Кабинет использовал в своей деятельности объективно уже антифеодальные процессы, в том числе отвлечение известной части крестьянства от земли и вольнонародную колонизацию окраин.

"Возникновение и развитие кабинетского хозяйства на Алтае в XVIII в." - работа Т. И. Агаповой (вып. 1, стр. 207 - 228). Статья дает обобщенное представление об этапах формирования горнозаводского комплекса на Алтае, видах и объеме продукции, комплектовании рабочих кадров рудничного и сереброплавильного производства. По мнению автора, развитие "феодализированных мануфактур" этого района облегчалось и ускорялось кабинетской формой управления. Некоторым диссонансом для такой постановки вопроса звучит вывод, что все более дряхлевшие феодальные производственные отношения становились тормозом развития сложившихся и крепнувших новых производительных сил; это вызывало длительный кризис, в который вступило кабинетское хозяйство (стр. 228). Возникает вопрос: как хронологически совместить начало кризиса и расцвет кабинетского хозяйства, если оно складывается к 80-м годам XVIII в. (стр. 217)? Законно усомниться и в том, что констатируемый Т. И. Агаповой быстрый рост общественного разделения труда и втягивание крестьянских хозяйств округа в товарно- денежные отношения явились следствием особой формы феодальной собственности на Алтае (см. стр. 228). Как и в связи со статьей З. Г. Карпенко, здесь приходится подчеркнуть, что подобные явления шли не столько в русле феодальных отношений, сколько вопреки им. При такой постановке вопроса понятие о кризисе кабинетского хозяйства в конце XVIII в. будет более обоснованным.

В этом плане существенны наблюдения, содержащиеся в статьях Н. Я. Савельева и Г. П. Жидкова. Исследование Н. Я. Савельева посвящено роли крестьян в развитии горного производства Колывано-Воскресенских заводов второй половины XVIII в. (вып. 1, стр. 229 - 246). Используя оригинальный метод исчисления потребности заводов в "ревизских душах" (автор разработал специальную математическую формулу для решения поставленной задачи), он устанавливает хроническую нехватку приписных крестьян для обслуживания заводских нужд. Никакие привилегии Кабинета не помогли выйти из этого затруднения. Упорная борьба приписных крестьян, подкрепленная уроками Крестьянской войны 1773 - 1775 гг., помешала дальнейшему распространению заводской барщины, вызвала кризис системы барщинного труда16 . В этих условиях Кабинет был вынужден перейти к частичному использованию вольнонаемного труда на вспомогательных работах, изменить порядок оплаты некоторых категорий работников, ввести технические и технологические усовершенствования в производственный процесс (обогащение руд, механизация, специализация предприятий и пр.). Следовательно, прогресс в рудокопном и горнообогатительном деле, а вместе с тем и кризисное состояние кабинетского хозяйства теснейшим образом связаны с классовой борьбой трудящихся. Это созидательное начало классовой борьбы крестьянства важно подчеркнуть, поскольку в последнее время стало своего рода модой в некоторых исторических исследованиях, по сути дела, выхолащивать направленность и результаты классового сопротивления крестьянства в период позднего феодализма. Н. Я. Савельев полемизирует далее со сторонниками признания Алтайских заводов государственными предприятиями, усиленно подчеркивая принадлежность этих заводов лично царю и считая мнение оппонентов ошибочным. Не вдаваясь в существо расхождений, мы хотели бы заметить, что значение этого спора преувеличено. Кабинетские заводы Алтая выпускали продукцию особого характера - серебро и золото. Независимо от принадлежности предприятий эта продукция имела общегосударственное значение, так как пополняла валютные фонды правительства и шла на чеканку монеты, также имевшей общегосударственное хождение.


16 См. также: М. Е. Сорокин. Борьба мастеровых и приписного крестьянства против феодального гнета на предприятиях Кабинета в Западной Сибири в 70 - 80-х годах XVIII в. "Вопросы истории Сибири". Вып. I. Томск. 1964, стр. 33 - 43.

стр. 167

Г. П. Жидков опубликовал статью "О наемном труде на Алтайских заводах в XVIII - первой половине XIX в." (вып. 2, стр. 218 - 235). Он собрал и проанализировал материал о сложных путях проникновения вольнонаемного труда в кабинетское хозяйство, показав, что главным источником кадров вольнонаемных работников была приписная деревня, подвергавшаяся процессу расслоения. Но автору статьи следовало бы учесть выводы историков Урала о вольнонаемном труде и подрядах в горнозаводской промышленности (например, работы В. Я. Кривоногова и С. М. Томсинского).

В "Материалах" напечатано 4 статьи, относящиеся к проблеме рынка и торговли в Сибири. Характерно, что все они посвящены XVII столетию. Исследование О. Н. Вилкова "Русские товары на тобольском рынке в XVII в."17 примечательно во многих отношениях. Автор изучает один из крупнейших рынков Сибири на протяжении более чем полустолетия (1639 - 1695 гг.). В статье нашли отражение такие вопросы, как стоимостный баланс и его изменения во времени, повидовая характеристика товаров, социальное, географическое и национальное происхождение торговцев. Это - первое исследование в отечественной историографии, основанное на столь детальном анализе и сплошной обработке таможенных книг, источника сложного и трудоемкого. Составленные автором обширные таблицы (стр. 68 - 92), в которых товары систематизированы по группам, имеют не только справочное значение, они приобретают также роль источника для исследователей, в частности о ценах на промышленные изделия. О. Н. Вилков приходит к выводу, что параллельно процессу развития мелкого товарного производства постепенно повышался удельный вес формирующегося сибирского купечества, появились скупщики, укрупнялись мастерские с применением вольнонаемного труда. Все эти явления автор связывает с новым этапом в истории России, характеризующимся складыванием всероссийского рынка и буржуазных связей в экономике страны. Статья О. Н. Вилкова наводит на мысль о необходимости сравнительного изучения местных сибирских рынков в одни и те же отрезки времени, что даст возможность представить во всей полноте состояние сибирского рынка.

Та же проблема разработана А. Н. Копыловым в статье "Торговые связи енисейского рынка в XVII в." (вып. 2, стр. 93 - 111). Здесь показаны изменения торговых связей Енисейска по мере структурных перемен в ассортименте товаров на местном рынке. С упадком пушных промыслов в конце XVII в. Енисейск, нарушив прямые торговые связи с Европейской Россией, расширил и укрепил внутрисибирские торговые сношения с Красноярском, Мангазеей, Тобольском, Ленско-Илимским краем, Иркутском и Нерчинском.

Две статьи о пушных промыслах Сибири XVII в. принадлежат П. Н. Павлову. В работе "Вывоз пушнины из Сибири в XVII в." (вып. 1, стр. 121 - 138) автор проследил динамику вывоза наиболее ценного вида пушнины - соболя - из уездов Восточной Сибири, обратив внимание на стоимость и соотношение поступлений мехов в казну (ясак, десятинная пошлина) и в руки частных предпринимателей. Одновременно автор подчеркивает преобладающее значение в добыче соболя русских промышленников, а не ясачных людей Сибири. Было бы важно сравнить производительность промыслов русских и ясачных людей, чтобы подкрепить данный вывод, изучив также приемы лова и охотничье снаряжение тех и других. Сомнительно, однако, заключение П. Н. Павлова, что для ясачных людей пушные промыслы "никогда не были выгодными" (стр. 134). По отношению к богачам и удачливым охотникам это заключение едва ли справедливо. Приведенный в статье материал не дает также веских оснований для того, чтобы в качестве одного из итоговых положений фигурировал тезис об оседании значительной части разорившихся промышленных людей на сибирскую пашню (стр. 138). Во втором выпуске "Материалов" П. Н. Павлов продолжил изучение темы (статья "Об участии и роли различных категорий населения в сибирском пушном промысле в 40 - 70-е годы XVII в.", стр. 17 - 39). Он устанавливает резкую имущественную дифференциацию промысловиков, отмечая связь стихийного движения промышленных людей Европейского Севера в Сибирь с процессом социального расслоения населения Поморья. Убедителен вывод об участии в сибирском пушном промысле, а также в торговле мехами самых различных социальных групп населения из десятков местностей Европейской России


17 Это часть вышедшей в 1967 г. в издательстве "Наука" большой монографии автора о тобольском рынке XVII века.

стр. 168

и Сибири. Что касается добычи соболя, то П. Н. Павлов, опираясь на произведенные им статистические подсчеты, приходит к заключению о главной роли в этом деле рядовых промышленных людей. Оценка П. Н. Павловым роли торгового капитала в добыче и вывозе пушнины из Сибири в XVII в. существенно расходится с оценкой других исследователей, также опирающихся на большой фактический материал (К. В. Базилевич и С. В. Бахрушин). В. А. Александров, тоже исследовавший данные таможенных книг Енисейска и Мангазеи, считает, что ведущая роль в организации промыслов и в пушной торговле принадлежала русскому купечеству, во главе которого стояла небольшая группа представителей корпораций гостей и гостиной сотни18 . Видимо, П. Н. Павлову следовало специально рассмотреть аргументацию своих предшественников, а не обходить ее молчанием. Одну из причин столь резких разногласий П. Н. Павлова с предварявшими его авторами следует искать в фактическом (а не юридическом) определении категорий торговых и промышленных людей. Вполне вероятно, что промышленники, использовавшие труд покручеников и добывавшие значительные партии пушнины, по своей сути являлись представителями торгового капитала. Их должно резко выделять (если не исключать совсем) из категории промысловиков, своим личным трудом добывавших, например, не более 20 - 50 соболиных шкурок. Тогда нарисованная П. Н. Павловым общая картина распределения пушнины потребует весьма существенных поправок. Или же нужно с полной убедительностью доказать неправомочность прежних представлений, но этого пока в работе П. Н. Павлова нет.

Вопросам политической истории и классовой борьбы посвящены 4 работы. Все они опубликованы во втором выпуске "Материалов". Е. М. Залкинд в статье "Ясачная политика царизма в Бурятии в XVIII - первой половине XIX в." (стр. 236 - 247) рассматривает этот вопрос как яркое проявление феодальных форм эксплуатации нерусского населения со стороны царизма. Ясачная подать, все более приходившая в противоречие с изменявшейся в стране социально- экономической обстановкой, подрывала хозяйство бурят, создавала накапливавшуюся со временем недоимку. Однако тезис о ясаке как ренте, шедшей в личную пользу царя, представляется нам спорным. К. В. Волкова посвятила свое исследование восстанию татар Тарского уезда в 1628 - 1631 гг. (стр. 111 - 127). Отмечая противоречивость движения, автор считает его стихийным антифеодальным выступлением, в ходе которого руководящую роль играли местные князьки, в результате чего тарские татары отказались от русского подданства, не стали платить ясак и откочевали в степь. Возвращение их снова в пределы России показало бесперспективность борьбы под эгидой степных феодалов, стремившихся подчинить откочевавших татар своей власти. К сожалению, в статье недостаточно четко проводится различие между трудящимися массами кочевых народов и их феодальной верхушкой. Нередко автор употребляет такие стародавние выражения, как "вторжение калмыцких орд", "наступление калмыцких орд", "наступление калмыцких племен" (стр. 115, 116, 127 и др.).

Статья безвременно ушедшего от нас курганского историка Н. А. Лапина "Декабристы и их связи с крестьянством Тобольской губернии" (стр. 260 - 277) освещает важную сторону классовой борьбы в России первой половины XIX в. - сближение революционеров с крестьянами после подавления восстания декабристов. Очутившиеся в сибирской ссылке, но сохранившие верность своим идеалам, декабристы проявляли интерес к положению и борьбе зауральских крестьян. Эту тему о ссыльных Н. А. Лапин рассматривает на фоне крупных крестьянских волнений в Тобольской губернии 40-х годов XIX в., что придает особую значимость сделанным им выводам. Этюд о Р. А. Черносвитове и его деятельности в Сибири принадлежит В. Г. Карцову (стр. 248 - 259), повествующему о деятельности этого петрашевца и как золотопромышленника.

Три сообщения в "Материалах" затрагивают проблемы истории культуры (они помещены во втором выпуске). М. И. Казанин проанализировал план Тобольска в "Хорографической книге" С. У. Ремезова (стр. 292 - 298), установив влияние московской печатной библии 1663 г. на рукописное произведение сибирского ученого. Однако автор показал большую долю творческого труда и самого Ремезова. В связи с картогра-


18 В. А. Александров. Роль крупного купечества в организации пушных промыслов и пушной торговли на Енисее в XVII в. "Исторические записки". Т. 71. 1962, стр. 190 - 195.

стр. 169

фической деятельностью С. У. Ремезова19 возникает задача источниковедческого сличения составленных С. У. Ремезовым планов и чертежей городов с хронологически близкими описаниями этих пунктов в переписных книгах и других документах. Сообщение автора капитального труда об илимской пашне ныне покойного В. Н. Шерстобоева "Обслуживание Второй камчатской экспедиции крестьянами Ленско-Илимского края" (стр. 298 - 303) свидетельствует о большой роли крестьян в обеспечении деятельности этой экспедиции. Очень мало сделано пока в изучении литературы Сибири XVIII века. Поэтому каждая новая находка в данной области вызывает понятный интерес. Е. К. Ромодановская в сообщении "Новые материалы по истории сибирской литературы XVIII в." (стр. 304 - 308) говорит о двух обнаруженных в Государственном архиве Тюменской области (Тобольске) сатирических произведениях. Первое - "Стихи о плеши" (условное название) - направлено, вероятно, против красноярского полицеймейстера Л. Кристенсона; второе сочинение, "Епиграммы о городе Красноярске", изображает нравы мещан-обывателей, стремившихся к личной выгоде. Автором обоих стихотворений Е. К. Ромодановская считает дьякона Г. Скрябина. В приложении приведены тексты этих произведений.

В заключение остановимся на разделе "Публикации" (вып. 2). Введение этого раздела можно только приветствовать. Здесь напечатаны ценные источники об унификации мер сыпучих тел в Сибири в 1686 - 1687 гг. (О. Н. Вилков), новые документы, относящиеся к экспедиции Г. Ф. Миллера в Сибирь (1740 - 1741 гг.) и выявленные в Госархиве Тюменской области Т. Д. Рожковой. Большую подборку документов о творчестве И. И. Ползунова подготовил Н. Я. Савельев. В связи с публикацией источников хотелось бы только пожелать более тщательной и согласованной в будущем археографической обработки их в соответствии с действующими "Правилами издания исторических документов".

Данный обзор показывает, что "Материалы по истории Сибири" - полезное и в научном отношении доброкачественное издание, обогатившее сибиреведение интересными исследованиями.


19 См. Л. А. Гольденберг. "Хорографическая чертежная книга" С. У. Ремезова. "Вопросы истории", 1962, N 6.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/МАТЕРИАЛЫ-ПО-ИСТОРИИ-СИБИРИ-ПЕРИОДА-ФЕОДАЛИЗМА

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Alexander KlepatskiКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Klepatski

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. А. ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ, МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ СИБИРИ ПЕРИОДА ФЕОДАЛИЗМА // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 21.10.2016. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/МАТЕРИАЛЫ-ПО-ИСТОРИИ-СИБИРИ-ПЕРИОДА-ФЕОДАЛИЗМА (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - А. А. ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ:

А. А. ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Alexander Klepatski
Arzamas, Россия
1608 просмотров рейтинг
21.10.2016 (2716 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев
ПРОБЛЕМЫ ИНДИЙСКОЙ ДЕРЕВНИ
Каталог: Экономика 
10 дней(я) назад · от Вадим Казаков

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ СИБИРИ ПЕРИОДА ФЕОДАЛИЗМА
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android