© 2005 г.

1983 год

13 февраля. Со 2-го февраля на даче Горького. Доклад о Марксе для Пономарева. Я, Ф. Д. Бурлацкий, Ю. А. Красин, Е. А. Амбарцумов, А. П. Козлов, А. Б. Вебер плюс подставленный Пономаревым Б. М. Пышков, поскольку он до этого полгода обретался здесь же в команде по подготовке сначала для Брежнева, потом для Андропова доклада о Марксе в Берлине.

Сделано 60 страниц, острых, в андроповском духе... явно не проходимых у Б. Н. Сами себя начали обуздывать. Завтра дам ему уже чуть приглаженный текст на 47 страниц. Он пока еще совсем не в пономаревском духе, для которого истина, включая марксистскую, имеет значение только для "пропаганды успехов" или "разоблачения империализма", но отнюдь не для реальной политики.

А между прочим, в статье Андропова о Марксе (в "Коммунисте") нет и намека ни на то, ни на другое. Слово "империализм" вообще отсутствует.

Делая замечания по первому варианту этой статьи, как мне рассказал Пышков, Андропов потребовал, прежде всего, считаться с реалиями и не говорить "ничего против совести" (по Ленину). В этом же духе у него состоялся разговор с главным редактором "Правды" В. Г. Афанасьевым¹ в присутствии М. В. Зимянина. Он требовал от "Правды" только правды, требовал проверять последствия своих выступлений, не отступаться, пока не будет реального результата, велел лучше учиться разговаривать с Западом (хвалил Г. А. Арбатова, В. В. Загладина, пятерых, кто умеет разговаривать "на их языке"). Заметил, между прочим, что битву по "правам человека" мы проиграли... Что напрасно мы делаем вид, будто противоречия у нас неантагонистические (а тюрьмы, а преступления и т.п.? Это что - борьба "хорошего с лучшим" или разногласия?). И т.п.

"Правда", "Советская Россия", "Литературка" сильно изменились за андроповское время, даже по сравнению со своими прежними в общем "продвинутыми" позициями. Народ впервые за много лет бросается читать передовые "Правды"! Почти исчезла казенщина и почти нет пошлого хвастовства.

История с проектом записки А. А. Громыко - Б. Н. Пономарева в ПБ (по телеграмме А. Ф. Добрынина) - о нашем долговременном курсе в отношении США. Мой проект - в котором я предложил записать курс на нормализацию во что бы то ни стало как курс долговременный, независимо от того, кто там в Белом доме, - Г. М. Корниенко - В. Г. Комплектов высмеяли - как наивный проект протянутой руки. Громыко с ними согласился, звонил Б. Н. и дело задвинуто в долгий ящик.

Продолжение. Начало см. в N 5, 6 нашего журнала за 2004 г.

¹ Афанасьев В. Г. - советский партийный деятель, философ, академик АН СССР (1981), в 1976 - 1989 гг. - главный редактор газеты "Правда".

стр. 102

20 февраля. В среду на дачу Горького приезжал Пономарев, накануне обхамивший текст по телефону. Однако, в присутствии "посторонних товарищей" держался прилично (может быть, потому, что прочел к приезду сюда весь текст, а не с пятого на десятое). Потом даже, как обычно, ударился в реминисценции, связанные с этой дачей... Как туда, к Горькому приезжали Сталин и Ворошилов, и как молодой Исаак Израилевич Минц (нынешний академик), "стоя вот на этой веранде" шесть часов докладывал о тексте I тома "Истории Гражданской войны"... О Емельяне Ярославском, - почему он "сохранился" (благодаря Г. К. Орджоникидзе, которого тот спас в Якутской ссылке) и как несколько месяцев громили его четырехтомник "Истории ВКП (б)" за одну фразу: что Сталин до возвращения Ленина в Россию занимал не совсем правильные позиции.

Кончать надо с этими дачами - символами паразитирования на чужих мозгах. Или возвращаться к ленинско-сталинским временам, когда писали сами члены ПБ, члены ЦК, т.е. избрать много пишущих туда и чтоб они работали на дело, а не на собрание сочинений Пономарева и ему подобных.

13 марта. Не пишу регулярно. И очень жаль, потому что есть о чем. Правда, месяц пробыл на даче Горького. Однако, главная причина - лень и "стратегическая" усталость от жизни.

Под влиянием публикаций Н. Я. Эйдельмана² о Карамзине я успел прочитать штук 30 рукописей к очередному заседанию "Вопросов истории". Между прочим, большая толковая статья какого-то полковника Генштаба "Битва за Кавказ". Взяв ее в руки, подумал, конечно, будет ли там Брежнев. Так вот - нет! На протяжении 40 страниц текста о десанте Цезаря Кунникова, о "Малой земле" - несколько страниц. На этот раз история стремительно восстанавливает истину..., но сколько же учить нас надо порядочности, достоинству, просто здравому смыслу - не в индивидуальном, а социальном смысле?!

Как развивается эра Андропова? Самое заметное - в прессе. Нет хвастовства, много критики, серьезный разговор о текущих проблемах, никакой боязни перед "критиками" и клеветниками социализма "там". Критикой захватываются все более высокие эшелоны. Министерское звание уже не спасает. Очень хорошо, но недостаточно. Есть тактика, видно намерение создать иную общественную атмосферу. Но большой политики, стратегии выхода из кризиса незаметно. Может быть, ее и нет. Юра Арбатов убежден, что время уже упущено. И все сводит к тому, что надо разогнать всех прежних. В значительной степени дело, действительно, в кадрах. Но где найти взамен? Где тот механизм, который бы помогал их выявлять? И, особенно, - где то доверие, без которого нет смелой кадровой политики? КГБ, наверно, не то место, где вырабатывается такое доверие, как политическое качество государственного деятеля.

Арбатов считает, что время упущено еще и потому, что - раз нет ощутимого продвижения вперед, - начинается дискредитация, утрата надежды и авторитета. Пока Андропов был полтора месяца болен, повысились цены на многие вещи, в том числе на газ в три раза, на телефон раз в 10, за электричество, на металлические изделия, на кое-какую еду, на мебель еще в 2 раза, на бензин и т.д. - т.е. фронтальное повышение на довольно повседневное потребление. Арбатов подсчитал, что те повышения зарплаты, которые были произведены по решению XXVI съезда некоторым категориям трудящихся, уже "съедены". В народе начался шумок...

А пленум готовится не по кардинальным "народным" проблемам, а по идеологии. Это насторожило интеллигенцию. Говорят о запретах спектаклей, об ожесточении цензуры, о том, что в журналах зажали некоторые интересные рукописи (выжидают!). Словом, идеологической оттепели, которую привыкли ждать после каждой смены генсека, не произошло.

Восторги первых дней после Брежнева испарились.

² Эйдельман Н. Я. - писатель и историк. Автор книг "Лунин", "Пушкин и декабристы", "Герцен против самодержавия", "Твой девятнадцатый век", "Грань веков" и др.

стр. 103

Многие убеждены в соперничестве между Андроповым и Черненко³ . Я в это не верю.

Разное отношение вызвала статья Андропова о Марксе. Мне она понравилась откровенностью и "ленинским" стилем в том смысле, что не подлаживалась под "общенародное" понимание, а обращена к политически грамотной, культурной аудитории. Но с точки зрения набора стратегических идей, Арбатов, пожалуй, прав... Вот прошло больше недели, как она появилась. Я ее читал три раза. А спроси - о чем она - не отвечу, если, конечно, иметь в виду нашу перспективу, план действий. Хотя уже хорошо, что нет хвастовства, отношение к социализму, как к действительно реальному обществу реальных живых и далеко не идеальных людей.

20 марта [...] Прошло совещание секретарей ЦК (международное) из соцстран. Б. Н. очень доволен. Другие участники (в кулуарах): "Доколе?!" Т.е. доколе будем друг друга убеждать и информировать (взаимно) о том, о чем всем прекрасно известно? Доколе координация будет сводиться к произнесению лекций-монологов об опасности империализма и о значении совместных действий!

Принимал секретарей ЦК Андропов. Зачитал написанную нами и очень сильно ухудшенную Б. Н. памятку. Это разочаровало. Я рассчитывал, что он воспользуется случаем, чтобы сказать что-нибудь о соцсодружестве в духе резолюции 1956 года. Но мои попытки разбились об Б. Н., который разгадал их замысел и вновь (!) воспротивился вкладывать оригинальное в уста Генерального: он против того, чтобы приход Андропова открыл действительно "новую эру".

В Волынском готовится заключительная речь Андропова на пленуме по идеологии в июне. Загладин весь в эйфории. Но успевает и все другое. Одних только его статей и выступлений по Марксу (165-летие) сколько: статья в "Правде", статья в "Коммунисте", статья у Я. С. Хавинсона (главный редактор журнала "Мировая экономика и международные отношения"), в "Новом времени", выступление на международном семинаре в Париже, на конференции в партшколе и т.д. и т.п.

Пономарев рвет и мечет. Но он уже своим первым замом не владеет - даже, когда речь идет об отдельской службе. Например, на вышеупомянутом совещании: Загладин вел редакционную комиссию, изредка заходил в зал заседания самого совещания, шептал что-то Б. Н. на ухо, брал свою дипломатку и уезжал! Демонстрируя, что он делает "от селе - до селе", а в остальном плевал он на эту мышиную возню. Впрочем, это один из признаков распада старой "структуры" аппарата, в том числе Международного отдела.

22 марта. Выпросил у Пономарева день, чтоб поработать дома - окончательно почистить текст о Марксе для его доклада в Большом театре 30 марта. Работается в три раза легче, быстрее и лучше, чем цековском кабинете.

Новый вариант для Б. Н. - выступление в Отделе перед представителями масс-медиа и общественных организаций по итогам совещания секретарей ЦК соцстран.

Проект письма Вилли Брандту - обращение к конгрессу Социнтерна по делам разрядки.

25 марта. Вчера вечером доконал доклад о Марксе. Вытравил последнюю свежесть. В заключении я попытался дать на двух страницах ответ: почему мы, КПСС, считаем марксизм-ленинизм руководством к действию. Современный ответ, без схоластического лекционного трепа.

В результате долгого спора Б. Н. свел доклад к тривиальностям, которые можно было бы сочинить за 2 - 3 дня. И вся работа состояла бы в поисках цитат...

В чем дело? В двух обстоятельствах. Боится претендовать на роль конкурента в области теории, т.е. отстаивать позиции, которые силою обстоятельств оказались им заняты при Брежневе. А теперь и Андропов, и Черненко "делают теорию сами".

³ Черненко К. У. (1911 - 1985) - секретарь ЦК КПСС с 1976 г., член Политбюро ЦК КПСС с 1978 г., Генеральный секретарь ЦК КПСС в 1984 - 1985 гг.

стр. 104

Второе. Ему претит отовсюду идущее желание видеть в Андропове "новый этап". В силу того, что его лично отодвигают и от теории (от изменения Программы КПСС, конкретно), и от политики, в силу того, что "всех их" он считает нуворишами в политической деятельности, а себя единственным в их среде "образованным марксистом" и теоретиком, а главным образом потому, что ему под 80 и голубая мечта стать членом ПБ испаряется окончательно... Он сопротивляется, не скрывая пренебрежения (перед нами, "близкими") к начинаниям и новым идеям нового Генерального и тех, кто его в этом поддерживает. Консерватизм (политический и идеологический) в нем нарастает не по дням, а по часам.

Рассказ К. Н. Брутенца, как А. М. Александров-Агентов (помощник Генсека) попросил Б. Н. сочинить для Андропова на идеологический пленум три страницы по "третьему миру" и как он пытался саботировать это по сути задание.

3 апреля. 30 марта состоялся доклад Б. Н. о Марксе. Большой театр. Неожиданно Андропов явился во главе всего Политбюро! (Я оказался в первом ряду). Читал Б. Н. прилично, но места, рассчитанные на эмоции, не сумел подать.

Приняли... ничего. На другой день продолжались поздравления, ... и в мой адрес - тоже.

Пристально я наблюдал за "отношением": президиум - докладчик.

К нему таки снисходительное, немного ироническое отношение. Он этого не хочет видеть. Впрочем, публика, в том числе за рубежом, этого не знает. Его наоборот, особенно там, считают "серым кардиналом", в то время как ни в политике, ни в теории (на что он особенно претендует, это его последний редут) он никакого значения не имеет. Просто высокопоставленный, опытный чиновник.

Сам он очень доволен как все было.

На другой день он уехал в отпуск в Крым.

А Загладин еще до него уехал (опять!) в Венгрию, а затем в Вену для тайной встречи с Армандо Коссутой (оппозиционный член руководства Итальянской компартии).

В эти последние дни, когда Б. Н. еще был здесь, я пытался спасти Басова, референта по Афганистану. Но поздно. В этот вечер меня "проинформировали", что с ним произошло. Милиция его схватила на улице в подпитии после поминок друга, погибшего в Афганистане. Сволочи - принципиальность свою показывают на работниках ЦК! Когда я на утро стал произносить речи перед Пономаревым, он сказал: "Ну как же, он пьяный был ведь. А сейчас знаете, как за это!" Удалось спасти только от партийного разбирательства и выговора. Бумага же об увольнении (в момент моего разговора) была уже на столе у Черненко.

Попутно Б. Н. (поскольку я затронул тему, как Щелоков⁴ разложил милицию) сообщил, выйдя, конечно, из-за стола, подальше от телефонов! "... Вы знаете, какие преступления за ним. И. Ст. Густов (зам. А. Я. Пельше, председатель КПК) докладывал на Секретариате... Они ведь что делали... Отобранные ценные вещи и драгоценности у преступников распределяли между собой, имелся даже своего рода "кооператив", лавка, куда пускали только избранных, но в основном родственников. Три "Мерседеса" было в семейном пользовании. Много, много за ним числится. Он заслуживает очень тяжелого наказания. Но, вы понимаете, все ведь знают, кто его привел... 10 лет он был министром внутренних дел. Неловко теперь. Да, а вы знаете, у него жена покончила самоубийством".

Я пытался воспользоваться этой повестью, чтоб опять вернуться к Басову: вот, мол, по чьему доносу мы его увольняем. Но - безуспешно.

Между тем, Щелоков в первых рядах присутствовал на пономаревском докладе в Большом театре! А билеты-то (именные) распределял не кто иной, как горком товарища Гришина!

⁴ Щелоков Н. А. - министр внутренних дел СССР. 13 декабря 1983 г. застрелился.

стр. 105

Оно, конечно, понятно. Брежнев знал, что делал. "Своих" он "остепенил и опогонил" так, что ликвидировать их стало очень трудно. Тот же Щелоков - полный генерал, увешенный орденами, прославляемый и неприкасаемый столько лет. И вдруг перед лицом всего мира теперь снимать с него погоны! И что-то говорить народу и миру! Не гоже. Не принято у нас. Пусть будет шито крыто. Обойдется.

Василь Быков⁵ "Знак беды" в "Дружбе народов". Берет уже под прицел всю "философию" советской истории.

14 мая. Загладина уже около трех месяцев нет на работе. То за городом немного работал (заключительное слово Андропова к идеологическому пленуму), то в трех заграничных командировках, включая Берлин (165-летие Маркса), то в больнице по поводу диабета, где он сочиняет одну статью за другой для кого попало.

Меньшиков⁶ к нему ходит чуть ли не ежедневно. Накануне дня Победы зашел ко мне: мол, меня приглашает к себе посол США Хартман. Я спрашиваю: зачем?

-На коктейль...

- А все-таки?

- Ну, что ты не знаешь... У меня связи со многими американцами, с тех пор, как я работал в Америке. Об этом известно кому нужно. Когда я пришел работать сюда, я говорил об этом Пономареву.

- А он что?

- Ничего... Я очень часто в посольстве бываю. Особенно, когда приезжает кто-нибудь из моих знакомых, устраивается прием. И в этом году уже был несколько раз. Каждый раз согласовываю с Загладиным. И сейчас вот он считает, что надо пойти. Хартман едет домой и перед отъездом хочет, наверно, сказать что-то важное.

- Ты уверен, что он, как и другие твои собеседники, говорят тебе что-то такое, что Москва не знает от Добрынина и по другим каналам? Ты ведь не все шифровки читаешь, а я читаю практически все и думаю, что в них - более чем достаточно, чтоб ПБ определяло свою политику и тактику в отношении США со знанием дела. Это, так сказать, деловая сторона, которая снимает необходимость твоих "конфиденциальных" контактов. Другая - уверен ли ты, что они тебя не заложат, когда им покажется выгодно это сделать? Ты ведь теперь не какой-то там представитель ИМЭМО в США, вольный ученый, ты работник ЦК и таким образом очень хороший объект для провокации.

- Ну, не думаю. Правила игры они соблюдают...

- Смотри, смотри... Вон какая компания антисоветской шпиономании и высылок наших ребят пачками в 48 часов из уже дюжины стран.

- Я учитываю. Но знаешь, они ведь и Александрову послали приглашение. Но он сказал, что сам не пойдет, а вот Меньшиков пусть сходит.

- Кому он это сказал?

- Загладину.

- Ну-ну! Dixi et salvavi animam meam (Я сказал и облегчил свою душу. - Ред.), как говорилось в том числе и Марксом.

В посольстве он пошел и, как повелось, мне ничего не рассказал, и я, разумеется, не спрашивал.

Позавчера раздается звонок: Александров Андрей Михайлович!

- Анатолий Сергеевич, - слышу я знакомый голосок, - объясните мне, пожалуйста, по чьему это поручению товарищ Меньшиков беседовал с послом Хартманом? Так ведь и написано в его докладной: "По поручению встретился..." А ведь вам должно быть известно, что такая формула означает, что поручение дал секретарь ЦК, не меньше. Иначе - оно не в счет. Никто другой таких поручений давать не имеет право. Я вот должен докладывать теперь Юрию Владимировичу, он спросит, откуда это все взялось... - что я должен отвечать? Там ведь ответственные вещи, хотя и известные

⁵ Быков ВВ. (1924 - 2003) - писатель. Автор книг о войне и партизанском движении в Белоруссии.

⁶ Меньшиков С. М. - консультант Международного отдела ЦК КПСС.

стр. 106

нам, например, что Шульц⁷ хочет приехать, если его примет Андропов, и что не хотят они приезда Замятина⁸ - не тот уровень.

В ответ я рассказал Александрову как было и есть, не забыв и о том, что его якобы самого тоже приглашали. Словом, как изложено выше. Спросил: а что Меньшиков сам прислал запись?

- Нет. Прислал Загладин.

- Ну, вот и надо считать, что это было "поручение" Загладина. Потому, что с Пономаревым я на эту тему говорил несколько дней назад. Он, - говорю, - вообще удивился, что Меньшиков занимается такой своей "личной политикой", отрицал, будто Меньшиков испрашивал у него "в принципе" разрешения на продолжение контактов, когда он утверждался на работу в Отдел. И он не знает ничего о данном визите на коктейль.

- Что прикажете делать, Анатолий Сергеевич?

- Не знаю. Я не мог отменить "совет" Загладина, тем более, что была ссылка и на вас.

- Черт знает что! Буду звонить Пономареву.

Пономареву он действительно позвонил. Тот, конечно, (как он мне сам потом рассказал) от всего отмахнулся, свалил все на Загладина, который "что хочет, то и делает, хотя на работе мы его не видим месяцами" и обещал "навести порядок" в отношении Меньшикова. Посоветовал Александрову записке не давать ходу, а прислать ее в Международный отдел для списания. Так А. М. и сделал. Записку я, в результате, видел, в ней, кроме меньшиковских претензий на значительность своих контактов ничего по делу нет такого, чего бы не было известно и без него.

Это один из последних эпизодов "тайной личной политики" Загладина.

Другой эпизод еще не закончился. Но он уже стоил нам пары миллионов рублей и может обернуться грандиозным скандалом.

Речь идет о покупке Армандо Коссутой газеты "Паэза Сэра". Он хочет ее превратить в нечто вроде "Искры" для борьбы против Берлингуэра и К° и обращения затем партии вновь в марксистко-ленинскую. Заверяет нас (Загладина), что за ним идет 25% членов ИКП (хотя, как показала предсъездовская дискуссия в начале года, на самом деле не набралось и 1%). Сразу после прошлогоднего январского пленума ИКП, на котором была принята знаменитая резолюция по Польше, ИКП осудила и отмежевалась от реального социализма, Коссута вышел на Загладина (они встречались тайно в Париже и в Вене) и заявил, что он развертывает борьбу, но ему нужны средства. Загладин уговорил Б. Н., который всегда был склонен к полицейским методам работы в международном коммунистическом движении (МКД), помнил удачи на этом пути 50, 40 и 30 лет назад. Тот согласился и убедил ЦК, что это нужно, чтоб покончить с еврокоммунизмом. Через подставную торговую фирму Коссута получил два миллиона.

Газету удалось купить, но изменений в ней (идейно-политических) никаких пока (за год) не произошло. Тем временем она неуклонно шла к банкротству. Руководство ИКП вскоре "почувствовало", что с "Паэзой Сэра" что-то происходит такое... Была организована подписка на спасение газеты от банкротства. И печать уже открыто стала писать, что это де "рука Москвы" губит газету, чтоб ее передать в руки ставленников Коссуты. Карло Бенедетти, человек Коссуты, которого он поставил во главе "Паэза Сэра", газету таки недавно закрыл. Коссута тут же опять возопил о помощи: мол, мы газету закрыли, чтоб почистить ее редакцию, поставить потом "своих", возобновить выпуск летом и через месяцев 12 - 13, он уверен, она будет выходить уже как вполне хорошая. Но для этого нужно немедленно, и осенью, и в январе еще два миллиона.

Б. Н. готов был дать. Но при нынешнем положении у нас с валютой, стесняется просить в ЦК еще оторвать у советского народа столько денег на дело, явно сомнительное со всех точек зрения. Вот уже два месяца Коссута бьет тревогу, требует, просит.

⁷ Шульц Дж. - госсекретарь США в 1982 - 1989 гг.

⁸ Замятин Л. М. - в 1970 - 1978 гг. генеральный директор ТАСС, с 1978 г. - заведующий отделом ЦК КПСС.

стр. 107

Б. Н. же ходу не дает. Все заставляет то меня, то Ю. А. Зуева (зав. сектором романских стран) "спрашивать", что думает Загладин. Тот отказывается (сидя в больнице) принимать у себя работника из шифровалки, чтоб тот показал ему эти телеграммы, а по телефону мне и Зуеву говорит, что, мол, раз начали, надо доводить до конца. Сам же Пономареву не звонит. Я передаю "мнение Загладина" Б. Н., но когда он спрашивает мое собственное - высказываю "глубокое сомнение". Такой же точки зрения держится и Зуев. Б. Н. пребывает весь в колебаниях. Очень уж он не любит Берлингуэра, очень ему хочется его сковырнуть, очень он мечтает, чтоб Коссуте это удалось, очень он полагается именно на такие методы и уже попросил бы еще денег у ЦК, но "валютная ситуация" сдерживает, да и провала боится.

Недавняя история, когда все руководство иранской "Туде" признала, что она, эта газета, с самого своего основания, во всяком случае с 1945 года, - есть шпионская организация в пользу СССР, - еще больше усилили колебания Пономарева.

Б. Н. дали несколько щелчков. Он рассчитывал быть докладчиком на торжественном заседании по поводу 80-летия КПСС. Назначили Зимянина. Он был уверен, что ему разрешат выступить в журнале "Проблемы мира и социализма" со статьей на эту тему. Журнал прислал в ЦК просьбу, чтоб именно он был автором - с обоснованием: "крупнейший ученый по истории КПСС, видный деятель международного комдвижения". Статья нужна именно в аспекте МКД и еще что-то. А поручили (в ответ на эту просьбу журнала, которая прошла через руки самого Пономарева и он сам велел ее послать Горбачеву, который сейчас уже месяц заменяет больного Черненко в качестве ведущего Секретариат) - явно с ведома Андропова - И. В. Капитонову!)

Тут посылает на днях он мне записку, подписанную новым зав. Отделом пропаганды Б. И. Стукалиным. Донос на М. Ф. Ненашева, главного редактора "Советской России". Две его статьи - от 27 апреля и имеющая быть напечатанной - о состоянии идеологической работы - осуждаются как претенциозные и огульно критикующие, и, конечно, как всегда в таких случаях, "путаные". Прочел я записку и возмутился. В самом деле: Ненашев за год-полтора сумел превратить "Советскую Россию" в самую интересную и самую читаемую из всех центральных газет - острую, смелую, откровенную, грамотную публицистически, свежую по постановке проблем, по охвату вопросов, по глубине и честности подхода к нашим делам. И вот - пожалуйста! Опять: шаг вперед - два шага назад. Статьи и по духу и по исполнению, по обоснованности фактами - полностью соответствуют тому, что говорилось на XXIV съезде. Но мы уже пугаемся своей довольно робкой смелости в реализации собственных решений. Синдром последствий XX съезда!

И, конечно, честь мундира у Отдела пропаганды! Как это так: кто такой Ненашев, чтобы так судить о всей идеологической работе!! (Между прочим, "Советская Россия" - орган ЦК). Возмутившись, я пошел к Пономареву (хотя мне он послал эту записку явно в назидание, поскольку я ему готовлю выступление на идеологическом пленуме). На записке уже стоят подписи согласия всех Секретарей ЦК, включая самого Пономарева. Произношу страстную речь. Он лениво отнекивается. Я, говорит, и не читал этих статей (Ненашева)...

- Как же вы подписываете? Это же принципиальнейшее дело. Это же фактически отказ от установки съезда. Какой же редактор позволит себе впредь минимальную смелость и честность, если позволителен подобный метод. И посмотрите, какую унизительную форму наказания придумали: кто-то из Отдела пропаганды является на заседание редколлегии и в присутствии всех хлещет по щекам главного редактора! У мня такое ощущение, что кто-то вознамерился просто "съесть" Ненашева, поэтому и придумал эту явную липу.

Разговор кончился ничем. Но сам Б. Н., который "не читал", однако уже вычеркнул Ненашева из числа редакторов, которых я рекомендовал ознакомить с нашей запиской по МКД, после того, как по ней будет принято решение. Вот она, духовная бериевщина-то, от которой нет нам, оказывается, спасения.

стр. 108

Посол в Канаде А. Н. Яковлев был в Москве в связи с предстоящим визитом Горбачева в эту страну. Поболтали. Все, говорит, пытаюсь вычислить, за что меня гноят. Теперь вот уже и Голикова прогнали на пенсию, и Трапезникова вот-вот прогонят. Сам Горбачев мне, мол, сказал, что - вопрос дней. А ведь именно по их доносу Брежневу меня сняли с Отдела пропаганды и отправили в дипломатическую ссылку. Но... вот представили руководить АПН (Агентство печати "Новости"), Толкунова⁹ , оттуда перевели обратно в "Известия". И говорят, что несколько секретарей уже поставили подписи. А вот бумагу мою к Андропову завернули без всяких объяснений. (Кстати, еще до этого разговора Б. Н. пытался мне "разъяснять", что так и надо, раз там (!) что-то имеют в отношении Яковлева).

Вот, говорит, и думаю я, что же "имеют". Вспомнил об эпизоде лет 6 - 7 назад. На приеме в португальском посольстве, в Оттаве, подошел к нему зам. МИД Канады (выходец из России) и как бы между прочим за стаканом виски сказал: "Почему бы вам мистер Яковлев не заменить 11 ваших работников на 11 дипломатов?"

Я, говорит, сразу усек в чем дело. Резиденту сообщил и доложил "по инстанции" - Громыко. Прошло три месяца - никакой реакции из Москвы. И вот вызывают меня в канадский МИД и кладут досье на 11 человек - все грубо засыпались, крыть нечем. Через 48 часов "чтоб их не было на территории Канады". Досье это опять доложил "по инстанции" - Громыко, а надо было бы, видимо, - в другую контору. Вот мне и припомнили.

Очень может быть, что так.

Упорно все говорят, что Щелокова, бывшего министра внутренних дел, исключили из ЦК, из партии и отдают под суд. Не знаю... Б. Н., правда, мне рассказывал, что дело его слушалось на ПБ. Докладывал Густов (зам. Пельше). И мнение такое, что он заслуживает очень серьезного наказания, но, мол, неловко перед народом и заграницей: все знают, кто его привез в Москву, кто его обласкал, кто его прикрывал...

Пока, впрочем, точно известно, что со стрелочником расправились: бывшего зама Щелокова лишили генеральского звания, исключили из партии и отдали под суд.

Знаю я также, что слушалось на ПБ и дело С. Ф. Медунова (первый секретарь Краснодарского обкома КПСС). Что решили - не знаю. Все станет ясно на пленуме.

75 мая. В связи со статьей Р. И. Косолапова в "Коммунисте", очень ловкой, но может быть и полезной, снял с полки Ленина. И вновь, как в Горках зимой, когда работали над докладом о Марксе, и когда пришлось много его читать, убедился: нужно опять перечитывать классиков, чтоб быть на уровне времени. "Новое прочтение" Маркса-Энгельса-Ленина, за которое Трапезников съел М. Я. Гефтера лет 10 назад, - это единственная доступная нам перспектива. Не говоря уже о тренировке способности к мышлению, политическому, не говоря также о нравственной смелости мысли, которой следует (и только у них) учиться, да и подкрепляться на случай, если будут посягать на твой партбилет за "инакомыслие".

22 мая. На неделе главное событие - обсуждение на Секретариате нашей записки о состоянии МКД. Необычное: всех удалили, остались, кроме Секретарей, я, О. Б. Рахманин, Л. М. Замятин, Б. И. Стукалин и А. И. Лукьянов, К. М. Боголюбов.

Вел Черненко, после полуторамесячного перерыва. Б. Н. дали слово. Помимо наших, подготовленных для этой цели двух страниц, он нес минут 20 бодягу на своем косноязычном наречии. "Ставил задачи", явно взяв из какого-то своего старого публичного доклада нудное "учение" об МКД (как потом выяснилось, помощник В. Г. Вершинин ему извлек этот текст). Звучало очень смешно и неуместно: секретарям ЦК читал вульгарную лекцию. Мне было очень стыдно: кое-кто поглядывал в мою сторону, полагая, что это "моя работа".

И по содержанию, и политически была белиберда: вспомнил Э. Листера (республиканский генерал в Испании 1936 - 1938 гг.), причем дал ему оценку совсем не ту, какая

⁹ Толкунов Л. Н. - председатель правления Агентства печати "Новости" в 1976 - 1983 гг., с 1983 г. вновь главный редактор "Известий".

стр. 109

у нас официально утвердилась лет 10 назад. Чувствовалось, что он "пригибается", подлаживается под уровень понимания "своих коллег", которых он считает полными профанами в своем деле и способными мыслить только категориями (в отношении лидеров КП) - "наш человек", "не наш человек".

Но он явно недооценил "своих коллег". Кое-что они знают, и у них, как оказалось, из выступлений и замечаний, есть собственное мнение, кстати, более объективное и реалистическое, чем хотел представить Пономарев в своем докладе и чем это изображено (под его давлением) в записке.

Все отметили важность проблемы. Все обратили внимание на то, что ЦК не имел такой широкой панорамы больше 10 лет (фактически со времен Совещания 1969 г.). Отрывочная же информация и частные решения по тем или иным партиям (делегации на съезды, приветствия, встречи здесь с приезжающими, шифровки послов) - не дают цельной картины и за множеством повседневных дел у каждого, далекого от МКД, все забывается. [...]

Дали две недели на доработку, причем сделать надо не только обновленную записку, но и развернутое постановление Политбюро об МКД. И опять же щелчок по носу (Б. Н. сам это фигурально показал пальцами, когда я ему рассказал, какое именно решение Секретариата было выпущено) - а именно: поручить Б. Н. Пономареву, М. В. Зимянину, К. В. Русакову, Л. М. Замятину и Б. И. Стукалину отработать в соответствии с обсуждением.

То есть выражено косвенное недоверие в состоятельности Б. Н. дать для ПБ "соответствующий" проект. [...]

26 мая. Сегодня прочел сорок пять страниц доклада Черненко для пленума. Полное разочарование. Мелочевка. Все там есть помаленьку. Всех похвалил и пожурил. И, оказывается, речь уже не идет о коренной перестройке идеологической работы, как было записано в специальном постановлении ЦК 1979 г., а всего лишь об "улучшении".

Словом, эра еще не началась, как следует, еще серьезного шага вперед не сделали, а уже готовимся к двум шагам назад. Из доклада совсем не видно, что идеологическая ситуация (если ее брать всерьез) в обществе аховая. Доклад охранительный, а не новаторский. То и дело встречается слово "преемственность"... Преемственность с чем? С кем? - Со Щелоковым, Трапезниковым, Голиковым, семьей Брежнева, Медуновым?

Правда, читал я и разосланное неделю назад заключительное слово Андропова для этого пленума. Оно много серьезнее. Но оно, собственно, не об идеологии, а о политике и образе жизни.

27 мая. Мой фронтовой друг Коля Варламов, когда мы с ним отмечали день Победы, рассказал под страшным секретом, что его новый зять, преуспевающий молодой врач, сколько-то раз в неделю бывает вызываем к Андропову полностью обновлять кровь: у него совсем не работают почки. Ты, говорит, видел, как он подписывается? Действительно, потом обратил внимание. Это такая кривая вот линия, хуже только.

Закончил сегодня обновленный вариант записки и проект постановления ЦК по МКД. Согласовал с другими отделами. К. М. Боголюбов (зав. Общим отделом) позвонил: Андропов, мол, считает это очень важным вопросом, "обсудили на ПБ"...

Читаю еще одну книгу Н. Я. Эйдельмана "Большой Жанно" (об Иване Пущине). И опять восторгаюсь его умением без всякого подтекста писать исторические вещи фактически про нас, про современность.

6 сентября. 1 сентября сбили южно-корейский самолет "Боинг-747" с 269 пассажирами на борту над Сахалином. Во имя принципа нерушимости границ. Из сотен всякий сведений, в ворохе которых я копошусь который уже день, ясно, что американцы подстроили нам провокацию. Трагедия же в том, что мы ей поддались.

И Рейган учинил такую антисоветскую катавасию во всем мире, что теперь уже ничто и надолго не смоет с нас в глазах обывателей всего мира (а их миллиарды) клейма убийц безвинных людей. Десятки правительств, парламентов, всяких прочих организаций и деятелей, включая социал-демократов и даже уже некоторых КП (например, КПЯ), вынесли нас за скобки цивилизованного мира. Рейганом брошен и подхвачен тысячами газет и

стр. 110

прочих голосов лозунг: "Мы и они!" Т.е. весь мир и СССР. (Кстати, соцстраны, кроме ЧССР, помалкивают до сих пор. А Китай осудил нас на уровне Рейгана).

Моральному престижу страны, "коммунизму" нанесен еще один страшный удар. И все теперь смотрится иначе - все наши международные дела. Уходить нам надо в глухую изоляцию, отгородиться от мира, не тратить ни ума, ни денег на так называемые международные связи и престиж, замкнуться и заняться собой. И лет за пять-десять создать себе новый облик, внутренне перестроившись и действительно обновившись.

И какой-то рок настигает наших вождей: Сталин - 1937, Хрущев - 1956, Брежнев -1968 и 1979, Андропов - не успев развернуться, теперь навсегда будет связан с этим злосчастным самолетом. Увы! Но теперь ничего уже не докажешь. Вели и ведем мы себя во всей этой истории глупо, непоследовательно, беспомощно. И в этом эпизоде со всей чудовищной очевидностью проявилось давление и власть "военного комплекса" над всей нашей жизнью и политикой.

Я очень небрежен к дневнику. А между тем каждый день дает материал чуть ли не для истории. Хотел вот сразу записать, что было на Политбюро 25 августа, но не сподобился, а теперь уже остались отрывки. Но все же:

Сама атмосфера... небывалая. Споры, сопоставление позиций, размышления вслух, несогласие и даже отказ от принятия решения, поскольку до конца не сумели договориться. И все - по-товарищески, без выпадов, как нормальная практика. Тон, конечно, задают Андропов и Горбачев, но в дискуссию не боятся втягиваться даже и приглашенные.

Андропов очень откровенен и не стесняется подвергать сомнению "святыни". Например, обсуждался вопрос о ценах (и дотациях) на сельскохозяйственные продукты, которые нам поставляет Болгария. Ясно было, что "другари" нас все нахальнее обдирают: лучшие, дефицитные сорта вообще перестали поставлять (гонят за валюту на Запад), обычные - с опозданием, некондиционные и проч... по ценам - выше мировых. Но при этом еще требуют сохранения ежегодной дотации (400.000.000 рублей) за просто так. (В 1978 г. они получили этот подарок якобы для развития сельскохозяйственной инфраструктуры, но с тех пор ни одного рубля из этих дотаций не пустили на развитие сельского хозяйства, т.е., в частности, и для расширения экспорта к нам!) Так вот, встал вопрос, чтобы отменить хотя бы эту дотацию - ежегодный подарок.

Андропов выступил против. И сказал при этом: каждый член ПБ при рассмотрении любого вопроса должен помнить о состоянии коммунистического движения. Смотрите, что происходит: китайцы успешно вовлекают в свою орбиту разные компартии, свою линию на изоляцию КПСС они проводят ловко, умно. И нельзя им помогать вот такими действиями, как здесь предлагают. Посмотрите: Кубе не дали все то по военной линии, что она просила, - и отношения попортились. Хонеккер приехал - просил, не дали всего, - тоже наступило охлаждение. Поляки просят бог знает сколько, - всего дать не можем, опять жди охлаждения. Теперь вот с болгарами.

И вообще: поругаться можно за пять минут, а восстанавливать отношения приходится десятилетиями. Возьмите Китай. Поругались 20 лет назад. Причем партия нас целиком поддержала, китайцев осудили и т.п. А теперь вот, по прошествии двух с лишним десятилетий, смотришь на те события и думаешь: а зачем, собственно? Кому это было нужно? Из-за чего, собственно, спор-то вышел? И не находишь ничего серьезного, чтобы оправдать нашу позицию.

10 сентября. С самолетом признали, что сбили и все стало обычным, как и все остальное в современном ужасном и равнодушном мире.

12 сентября. Сегодня прочел стенограмму встречи Громыко с Шульцем в Мадриде. Это, что называется, слепок времени. Шульц попросил сначала "с глазу на глаз". Для чего же? Чтоб поговорить о диссиденте Натане Щаранском. (Это в такой-то момент!) Мол, ваш представитель здесь в Мадриде обещал нашему, что Щаранского выпустят по истечении половинного срока, т.е. в сентябре или в феврале. Только, дескать, при этом условии Рейган согласится на подписание заключительного документа мадридской встречи.

стр. 111

Громыко в ответ: ваш представитель либо ослышался, либо что-то еще. Никаких обещаний мы не давали, со Щаранским все ясно... Мы вам не раз объясняли: это не ваше дело. И больше на эту тему я разговаривать не буду, прошу больше ее не поднимать.

Шульц... туда-сюда, как же так... вы отказываетесь от слова. Если Щаранский умрет в тюрьме - это катастрофа для советско-американских отношений и т.п.

Громыко: я вам сказал, что обсуждать эту тему не буду. Если у вас не о чем больше разговаривать, давайте разойдемся.

Шульц выразил всякие возмущения и заговорил о самолете.

Громыко его прервал: Начинать я беседу с вами с самолета не буду. У нас с вами проблемы, которые касаются жизни всего человечества. И я согласился на встречу с вами ради этого. О самолете у меня тоже есть что сказать. Но первым я этот вопрос обсуждать отказываюсь.

На этом встреча tete-a-tete закончилась и они вышли к советникам. В присутствии уже почти дюжины людей Шульц начал с самолета. Громыко опять его прервал. После довольно неприличной для такого уровня перепалки и препирательств Шульц был вынужден выслушать довольно длинное заявление Громыко о ракетах, т.е. о том, что "затрагивает судьбы человечества".

Щульц пытался вывернуть эту тему, сказав о важности ее с точки зрения прав человека на жизнь - и опять пошел о самолете, о 269 жизнях, там погибших, о том, что для советской системы жизнь человеческая - ничто.

Громыко на этот раз выслушал, а потом дал отповедь, обвинив, как и полагается, США целиком и полностью в гибели самолета и закончил тем, что он отвергает все просьбы и претензии (материальная компенсация родственникам, допуск их к месту гибели, извинения, обещания, что "такого не повторится"). И в весьма грубой форме заявил: пусть это делает тот, кто виноват.

Щульц опять: он не понимает, он возмущен, у него нет слов и т.д. В конце концов он заявил, что "исчерпал себя". На этом "беседа" кончилась. Подобная запись, скажем, для эпохи князя Горчакова и Бисмарка - любопытный документ о дипломатических нравах. [...] Добрынин уже докладывает в шифровках: Рейган был взбешен, когда Шульц рассказал ему, как было дело.

Еще бы! Ему невозмутимо было заявлено, что мы клали с присыпкой на все их "возмущения", на все их угрозы с невероятными сотрясениями воздуха, на всю их национальную и общемировую истерию против нас. При этом спокойно напомнили, что, как еще признали Никсон с Брежневым, "мы можем друг друга уничтожить 7 раз (а теперь, мол, 12 и больше раз)". И при этом не содрогаемся и не впадаем в панику.

В самом деле - идешь по улице, встречаешь сотни и тысячи людей и, могу побиться об заклад, что никто из них в течение суток, тех именно суток, когда Громыко беседовал с Шульцем, ни разу не подумал, что завтра его самого и всего окружающего может уже не быть. Наши люди так уж устроены, так приучены, что не верят в ядерную гибель, не верят, что война будет и не думают о ней, а протестуют - только с трибуны по просьбе профкома или парткома.

16 сентября. На Политбюро, которое вел Черненко - ничего особенного. Итоги визита Громыко в Мадрид и во Францию. Рассказывал, как было дело, но стенограмма ярче передала.

Миттеран¹⁰ поразил меня преамбульной речью на встрече с Громыко: разливался в дружбе и любви к России и т.п. Но ракеты, мол, наши не задевайте. Громыко держался с ним вежливее, чем с Шульцем, однако сказал ему все и про Чад и про ракеты. Встречи нашего МИДа оценены как достойные. (Только сегодня я узнал по телефону, что в Нью-Йорк на Ассамблею ООН Громыко не поедет, хотя вчера об этом не было ни слова. И - с точки зрения государственного престижа - правильно: по самолету мы

¹⁰ Миттеран Франсуа (1916 - 1996) - президент Франции с 1981 г.

стр. 112

там дивидентов не соберем, а выслушивать публичные оскорбления!... - сам Рейган собирается там выступать, - нам не по рангу).

Со времен Хрущева мы приучили западников рассматривать себя, как партнеров, играющих и долженствующих играть по правилам. Но дело в том, что это их правила. И мы никогда не сможем их "устроить", как бы мы ни ловчили и какими бы терпеливыми и благородными ни представляли себя. Так вот, надо поменьше играть в их игры. Пусть мы по-прежнему будем для них загадкой. Больше чести будет. А для этого МИД надо свести к рангу, какой он занимал при Г. В. Чичерине и М. М. Литвинове: не на уровне ПБ. Между прочим, ни в одной соцстране, кажется, министр иностранных дел не входит в Политбюро.

Вечером позвонил Ю. А. Жилин. Сообщил, что Пономарев разочарован текстом по комдвижению, который по моей схеме и моим пером был подготовлен ему для закрытой встречи секретарей ЦК соцстран. В чем дело? Текст был краток и выдержан в духе тех заявлений и высказываний, которые Андропов делал публично, а чаще на ПБ или по случаю, в какой-либо связи. То есть реалистическая оценка, забота о единстве, а не об "идеологической" чистоте, - путем большего внимания к их специфическим условиям, к их внутренним задачам (а как они их собираются решать - их дело!), повышение теоретического авторитета КПСС и, конечно, наведение порядка у себя в стране, как решающий фактор влияния идей социализма в мире и нашего престижа в МКД.

Оказывается, все это совсем не то. Оказывается, надо взять его доклад перед секретарями парткомов посольств (в августе) и оттуда переписать - что в МКД все отлично, что оно на подъеме, что такие-то хорошие и очень хорошие партии вроде американской, германской, датской, прекрасно и успешно борются против капитализма и несут в массы "правду о реальном социализме", что есть, конечно, отдельные недостатки и проявление оппортунизма в отдельных партиях, но это пока что и вполне преодолимо, если мы все вместе займемся этим.

И вот эту бодягу он будет читать В. Биляку, Г. Аксену, А. Овари и другим членам Политбюро и секретарям ЦК соцстран в закрытом, т.е. доверительном порядке. Но эти люди знают ведь действительное положение дел. На уровне замов и завов отделов ЦК компартий соцсодружества (и немцы, и венгры, и даже болгары) давно нам говорят, что на подобных встречах мы "приукрашиваем" не известно для чего. А политически это называется - не доверяем, обманываем, бросаем песок в глаза своим самым верным друзьям. Зачем? Только для того, чтобы Пономарев не присутствовал при распаде своей империи (a la Черчилль) - т.е., чтобы коммунистическое движение выглядело так, как ему хотелось этого 50, 40, 25, 20 лет назад.

Но тут есть и другая опасность: наши друзья могут нас просто (в лучшем случае) считать за дураков, не способных понять, что на самом деле происходит в МКД. Эту ерунду, которую мы выдаем за политику, невозможно координировать, потому что она не имеет никакого отношения к действительности. Нам, замам, консультантам который уже раз стыдно перед своими коллегами из международных отделов братских партий. Но они, вместе с тем, зная нас лично по 10 - 20 лет, знают, что мы не кретины. Значит, "концепция", которую им излагает Пономарев, - это позиция ЦК КПСС. Т.е. бери выше, кретинизм относится на счет всей нашей партии.

20 сентября. Не пошел на совещание секретарей ЦК соцстран на Ленинских горах. Под предлогом, что болезнь еще не кончилась. На самом же деле потому, что противно было присутствовать на этой надоевшей комедии и вместе со всеми делать вид, что происходит что-то важное и серьезное. К тому же постыдное по отношению к друзьям. Они ведь каждый раз, прежде чем ехать на подобное совещание, всерьез рассматривают позиции своей делегации на Политбюро, и делегации эти облечены полномочиями что-то делать. А наша делегация, которую вот уже 10 лет возглавляет Пономарев, никакими полномочиями (даже пропагандистскими) не располагает. То, что он говорит, не несет даже сколь-нибудь стоящей информации: они не хуже его все это знают - и про ракеты, и про американский империализм, и о комдвижении. И никакой реальной координации и сотрудничества в политико-пропагандистской области мы им

стр. 113

никогда не предлагали и не хотим этого. Пономарев же видит свою функцию, чтобы заполучить поддакивания и поставить галочку в свою пользу: внес вклад в укрепление единства соцсодружества.

1 октября. Андропов 27-го выступил с Заявлением по внешней политике. Мы, значит, решили продемонстрировать свое "классовое достоинство": мол, подлаживаться под вас не будем, но и помыкать собой не позволим, а то и вовсе пошлем вас на... Возможно, что это пока еще не очень осознаваемый шаг в нужном направлении, которого я давно жду - в сторону некоторого ограниченного изоляционизма. Россия всегда "для них" была загадкой, СССР - тем более. При Хрущеве и Брежневе мы в значительной степени растратили этот свой внешнеполитический ресурс. Так вот, пора его восстанавливать.

А теперь о ЧП. В программе "Время" в текст этого Заявления Андропова попал какой-то нелепый кусок о маневрах армий социалистических стран..., совсем чуждый по языку и по теме тексту Заявления. Этот текст я днем еще видел по рассылке. И когда слушал диктора, начал таращить глаза. Потом решил, что в последний момент прошла "поправка", скорее всего от Д. Ф. Устинова: кулак захотелось показать пооткровеннее.

Но утром выяснилось, что это - "техническая" ошибка. Перепутали две телексные ленты и в Заявлении Генсека оказался врезанным абзац из статьи то ли в "Красной звезде", то ли "На страже Родины".

И это при том, что текст за семью печатями поступил к председателю Гостелерадио С. Г. Лапину на TV еще в 9 утра, а в час он был записан диктором И. Л. Кирилловым, т.е. до "Времени" еще была куча времени, чтобы прослушать и выверить. Но увы! Даже здесь головотяптство пустило глубокие корни.

Мне (нам - Отделу) вместе с Отделом пропаганды и Отделом внешнеполитической пропаганды (Замятина) Черненко поручил срочно разобраться и "внести предложения". Вызывали Лапина и Мамедова, вежливо судили, потом Стукалин ходил к Черненко. В результате подписали записку с выговором для "ответственного выпускающего" в этот день, а вслед за фамилией Лапина и Мамедова оставили прочерк: сам Секретариат назначит меру наказания. Возможно и прогонят самого главного на TV прохвоста. Давно пора! Александров, его главный покровитель, теперь не в такой силе, чтобы защитить, если захотят убрать.

А как отреагировал "Запад" на это происшествие? Утром заходил Джавад Шариф (зав. сектором Великобритании): слушал, говорит, Би-Би-Си. Вот, говорит комментатор, - эти русские. Попробуй с ними иметь дело... У них всегда двойное дно. Для своих они дали вариант: что, мол, в случае чего так дадим по морде, что не опомнишься. Будьте, мол, уверены. А на Запад - смягченный вариант, для заполаскивания миролюбием. Кулак там упрятан в приличную перчатку.

Джавад комментирует: всем этим кремленологам и в голову не может придти, что это просто российское разгильдяйство, а отнюдь не очередной хитроумный, заранее предусмотренный ход кремлевских правителей.

8 октября. Загладин опять махнул в Париж: Миттеран попросил его тайно приехать (даже не прямо из Москвы), чтоб что-то "крайне важное" передать на "верх".

Б. Н. недоволен мной, - почему я не выступил на Секретариате при обсуждении записок о 40-летии лейпцигского процесса и о сионизме. Мол, мы, наш Отдел, в основном их готовил, а плоды пожинает опять Замятин, который, как всегда, вылезает по любому вопросу и болтает то, что в записках изложено подробнейшим образом и что секретари прекрасно знают. Именно поэтому я и не стал "вылезать", тем более, что ни тот, ни другой вопрос ни у кого не вызвал никаких сомнений.

Позавчера прочитал речь вице-президента США Дж. Буша в Вене (после того, как он объехал Румынию, Венгрию, Югославию, где повсюду был, в общем-то, довольно подобострастно принят). Сколько презрения, отвращения, глухой ненависти к нам, к Советскому Союзу! И сколько тупого, не желающего ничего знать, невежества и по-

стр. 114

шлой (порой оскорбительной) демагогии в отношении нашего прошлого, нашей культуры, нашей роли в мировой истории! Бешенство берет.

Но что же это значит, если каждый позволяет себе громогласно, на весь мир так помыкать нами! Нет! "Изоляционизм", замыкание в себе, ответное презрение к ним, к этому дикому Западу, который сейчас стал почти всем миром за нашими границами! Только так!

Когда нас (устами польского писателя) он называет дикой и примитивной страной, невозможно продолжать играть с ними в общую "мировую политику".

Вроде бы мы начинаем это понимать. Позавчерашнее заседание ПБ (по итогам откликов на Заявление Андропова) кажется тоже идет в том направлении. Но слишком уж огромен и влиятелен наш аппарат внешней политики и внешнеполитической пропаганды, чтобы он так просто отказался от своего "хлеба" - давать всюду отпор, везде лезть со своими "инициативами", ото всех, от кого можно, добиваться поддержки и одобрения, словом, продолжать хрущево-брежневские игры на мировой комедийной сцене в ущерб престижу государства и нашему бюджету.

27 октября. Вторжение США на Гренаду. Это - "моя" страна. Я был у истоков контакта с нею: на съезде в Ямайке познакомился с зам. премьер-министра Бернардом Коардом, он произвел на меня впечатление... Потом был его визит к нам, потом установились дипломатические отношения и т.д. А теперь Коард выглядит убийцей премьер-министра страны Мориса Бишопа, человеком, который спровоцировал интервенцию. Впрочем, вполне нормальное, историей освященное развитие всякой революции. И не нам бросать камень в адрес тех, кто хотел ее ускорить или хотя бы укрепить. Тем более, что мы не сделали и минимума, чтобы помочь экономически этому малюсенькому государству (с населением, наверно, меньшим, чем на моей Кропоткинской улице), чтобы за два-три года они не оказались с 40% безработицей.

Главное теперь в другом. Рейган еще раз доказал, что в своем "крестовом походе" он будет бесчинствовать, как захочет, ставя нас во все более глупое положение - "сверхдержавы", неспособной его остановить. А так как мы действуем по плану, то у нас и получается: в 1972 г. американцы начали бомбить Ханой - мы приняли Никсона в Москве. Сейчас они вторглись в Гренаду и, наверно, скоро сделают это в Никарагуа, а мы? Вчера вечером Андропов выступил с кардинальными предложениями для Женевских переговоров - по средним ядерным средствам. Кубинцы чтут и оплакивают своих людей, героически и до последнего сражавшихся на Гренаде против морской пехоты США. Весь мир содрогнулся, даже Тэтчер "осудила" Рейгана, а мы вроде отвлекаем внимание всего мира на действительно жизненное для человечества дело. Но морально теряем.

К тому же нас сейчас начнут унижать: мол, "твердость" Рейгана дала свои результаты - СССР вновь пошел теперь уже на очевидные крупные уступки.

2 ноября. Три с половиной часа беседовал с делегацией Новой национальной партии (ННП) - социал-демократы Ямайки. Интеллигентная публика. Хорошо говорят - британская выучка. А в конце помимо всяких рядовых просьб (радиоаппаратура, автомашины, газетная бумага, студенты и проч.)... генсек попросил своих коллег выйти и передал обращение Майкла Мэнли к Андропову: дать денег на избирательную компанию. Вот и вся недолга!

Потом ругался с мидовским А. Г. Ковалевым по поводу ответа Андропова Берлин-гуэру (по ракетам). Энрико второй раз "настаивает" на уступках с нашей стороны. И мы, и МИД, конечно, за отлуп, но мы - на товарищеско-партийном, а не на казенно-бюрократическом языке.

Сочинил телеграмму послу в Лондон и собкору "Правды" Масленникову, чтоб поговорили с Макленнаном¹¹ и другими об угрозе раскола КПВ и что мы этим озабочены.

¹¹ Макленнан Гордон - Генеральный секретарь КП Великобритании с 1975 г.

стр. 115

Разговор с Карэном Брутенцом: эпизод, достойный кисти Айвазовского. Он с Пономаревым принимали мексиканскую делегацию у Черненко. Беседа, видно, проходила не очень активно. А когда Черненко, попрощавшись, пошел на выход, Б. Н. бросил Брутенцу: "И этот еле ходит!" Имея в виду, что Андропов уже серьезно болеет, хотя и соприкасается с кое-какими делами. А на беседах с йеменским Али Насером Мухаммедом, которого возили к нему в Крым, его приходилось подхватывать под руки, так же, как в свое время Брежнева в Бонне.

5 ноября. Завершили доклад для Пономарева. Поскандалил с ним по поводу его очередной "истинной" лжетеории "о провалах империализма" (на фоне разгрома Гренадской революции, позиции Румынии, исчезновения социализма в Польше, Анголы, дышащей на ладан, Мозамбика, где президент Самора Машел поехал "по Европам" в поисках оружия; на фоне установки американских ракет в Европе, нашей беспомощности защитить Ливан и Никарагуа, отступления рабочего движения даже в экономической борьбе, втягивания Ф. Миттерана и премьер-министра Японии Я. Накасонэ в НАТО, тяжелейшего удара по всей революционной стратегии Фиделя Кастро в Латинской Америке и т.п.). То ли он действительно не понимает, что происходит в революционном процессе, то ли сознательно занимается оптимистической демагогией. Значит: либо мы окончательно подчинили теоретический смысл текущей пропаганде, либо мы и в самом деле не в состоянии смотреть правде в глаза. А ведь когда-то не стеснялись признавать такие "спады" (при Ленине, на III Конгрессе Коминтерна), а позже на XIV, на XV съездах ВКП(б).

Чего же он тогда пыжится изображать собрание редакторов компечати, как mini-Совещание компартий! Ведь они на смех поднимут такой дешевый оптимизм, справедливо увидев бессилие и теоретическую нищету КПСС... А мы ведь, начиная с ноябрьского Пленума обещали "реалистически оценивать обстановку".

Был на торжественном заседании во Дворце Съездов. Андропов не появился. Доклад Романова¹² - без тени культизма. Без хвастовства и почти без демагогии. Представляю себе, каков был бы доклад у него же год назад! Что-то таки заметно изменилось в атмосфере. Андроповская эра хоть в этом дает о себе знать.

Были у меня сегодня Чейтер и Мэри Россет из "Morning Star". Газета гибнет: просят помочь спасти. И партия, по их оценке, гибнет.

12 ноября. Провели "мини-Совещание МКД". В "доме Павлова" (управляющий делами ЦК, "народное" название - как издевательский намек на "дом Павлова" в Сталинграде 42-го года) - новой партийной гостинице на ул. Димитрова. Стоила советскому народу, как выяснилось, 30 миллионов! Но - со вкусом. Роскошь, но не купеческая.

На этот раз собрались "наши друзья" охотно. Только итальянцы еще раз проявили провинциализм: прислали делегацию на празднование Октября, но запретили участвовать в "коллективных акциях".

Б. Н. прочитал им почти полуторачасовую лекцию. И тут же велел ее "адаптировать" в статью для "Коммуниста". В. Г. Афанасьев - главный редактор "Правды" и академик представил сначала совершенно убогий текст, который, между прочим, содержал и такой пассаж:" год назад умер лидер партии и народа Леонид Ильич Брежнев"... Ни намека на что-то новое потом. Это не оппозиция: просто равнодушие.

Мы с Загладиным забраковали этот текст. Тогда он сказал, что будет выступать без текста. Это получилось "откровенно", попросту. Поэтому, хоть и непроходимо для нашей печати, - вполне уместно для "друзей".

Вчера перелистал больше сотни шифрограмм со всех концов света. Одна - с тревожной припиской Андропова, в которой он дает поручение "сделать все возможное, чтобы предотвратить вторжение Рейгана в Никарагуа (по примеру Гренады), ибо это будет страшный удар по Кубе, по всей политике Кастро, а значит и по нам - и как великой державе, и как оплоту социализма и освободительного движения".

¹² Романов Г. В. - член Политбюро ЦК КПСС в 1976 - 1985 гг., секретарь ЦК КПСС в 1983 - 1985 гг.

стр. 116

Это, между прочим, к вопросу о том, что "империализм терпит одно поражение за другим", - теория, которую Б. Н. навязывал и навязал в свое выступление на вышеупомянутой встрече. И это пойдет в "Коммунист". Надо, впрочем, втихаря вычеркнуть это место, пусть потом машет руками. Но хоть спасу от позора журнал.

3 декабря. Меня задело интервью Генерального секретаря ФКП Ж. Марше в "Монде" (22 ноября) - "тотальная" поддержка внешней политики Миттерана. И даже не потому, что это попрание интернационализма и может нанести ущерб антивоенному движению, антиимпериалистической солидарности коммунистов (так я написал в шифровке). А по эстетическим, что ли, соображениям: противно, когда плюют на собственные принципы, когда так цинично демонстрируют свой оппортунизм, отвратительно это внутреннее ренегатство. Всякое бывало, но когда целая партия так постыдно мажет грязью свое историческое чело, - тошнит. Особенно гнусно, когда ФКП, с ее торезовским прошлым, аплодирует президенту, приказавшему бомбить Ливан, оправдывает это, ссылаясь на необходимость "возмездия"...

Я все это выложил Максиму Гремецу (член Политбюро, секретарь ЦК, унаследовавший место Канапы). Он юлил и горячился. А потом фамильярно попросил "понять их": вы же, говорит, умные, тонкие политики...

Между прочим, оппортунизм политический ведет к снижению интеллектуального уровня кадров. За долгими по-французски обедами-дискуссиями разговаривал с несколькими членами ЦК. Их осведомленность "в области теории", их потуги философствовать по поводу своей политики оставляют жалкое впечатление. То и дело останавливал себя, чтоб не раздевать их в присутствии товарищей, а нищета их мысли била в нос.

Это не значит, что я что-то мог бы им предложить. Но будь я, мы, на их месте, наверно, вели бы себя иначе. Главная их беда нравственной природы. Пономаревский тип коммуниста - плохо (и даже опасно), но этот еще хуже. [...]

Вернулся в Москву и опять то же самое: пономаревские затеи с пропагандой "правды" о нашей хорошей внешней политике. Опять чрезвычайное совещание секретарей ЦК соцстран - в свете установки американских ракет в Европе и нашего ухода из Женевы. Хотя разосланы всем и каждому письма с разъяснениями Заявления Андропова. Средства массовой информации с утра до вечера разъясняют, внедряют, убеждают.

Вновь для меня загадка: верит ли Пономарев в то, что мы что-то можем до кого-то донести, убедить своей сверхактивностью, или просто у него нет личной альтернативы, как иначе быть при большой политике.

Я спросил на заводе "Рон-Пуленк" ребят (активисты ФКП, из 25 000 работающих, составляют 9 200 человек), как они относятся к нашей внешней политике. "А мы ее не знаем", - чистосердечно ответили они в один голос. И пояснили: то, что вы пишите и говорите, до нас не доходит, "Юманите" читает 20 % коммунистов, остальные (не говоря о беспартийных) газет, кроме спортивных и развлекательных, вообще не читают. А люди с улицы убеждены, что участвовать в пацифистском движении, значит "работать на Москву".

Вот так-то! А мы тратим на одну АПН миллионы. Впрочем, посольские сотрудники откровенно заявляют: эту макулатуру мы "складируем" в подвальных помещениях, чтоб не срамиться.

Итак, пишем очередной доклад Пономареву - о последствиях "Першингов и крылатых ракет в Европе" и "что делать" в этой новой ситуации всем, всем, всем! А что на самом деле делать, никто не знает и сам Пономарев - меньше всех, кроме, конечно, того, что надо разъяснять Заявление Андропова и "не допустить" спада антивоенного движения в Западной Европе.

Между тем, наши друзья из соцстран едут к нам (в который раз!) в надежде получить хоть намек на практическую программу..., помимо уже известных им "ответных мер" и что надо убеждать в их необходимости, особенно в Чехословакии и ГДР, где (как доносят наши ТАСС'овцы) довольно широкое недовольство и страх.

стр. 117

Андропов по-прежнему не появляется. Но постоянно присутствует: записками в ПБ, в Секретариат, поручениями, звонками и т.д. Жалко. Хорошо начал. Надежда появилась. Вряд ли его вылечат. И что потом?

Пленум откладывали, откладывали и все-таки назначили на 26 декабря. Дальше - некуда, надо план утверждать на 1984 г.

6 декабря. Принимал делегацию Ирландской рабочей партии (ИРП) во главе с генсекретарем Шоном Гарландом. Несколько лет мы добивались от О'Риордана¹³ согласия на контакты с нею. Так и не получили его. Но я уговорил Б. Н. и состоялось решение ЦК. Взял на себя заявить им, что с этого момента межпартийные связи между между ИРП и КПСС можно считать установленными.

Серьезная партия с глубокими корнями в национальной почве. За ней будущее. И О'Риордан оказывается за бортом совсем.

Но для нас еще один сигнал: МКД расшивается не только "еврокоммунизмом" и китайцами, но и появлением вот таких партий, которые свободны от груза ошибок и не осуществившихся надежд комдвижения, которые ничем формально ему не обязаны, но которые принимают на себя бремя революционного процесса.

И хорошо, что у нас хватает здравого смысла, не копаясь в природе и характере этого явления, брать их всерьез и признавать их.

7 декабря. Пономарев получил еще один щелчок. Готовя нас к написанию его доклада на предстоящем послезавтра совещании секретарей ЦК соцстран (о том, что делать после установки "Першингов" и "Томагавков"), он с подъемом говорил, что надо на этот раз усилить политический (государственный) момент в нашем докладе, подняться над чисто пропагандистским характером этих совещаний. Мы обрадовались и настроились, хотя и без перебора, понимая, что эти претензии Б. Н. будут укрощены МИД'ом. Но он заявил, сходит к Черненко и договорится еще до рассылки.

Главный вопрос - переговоры. Понятно: мы закрываем их все, Вену, Женеву... Но весь мир требует переговоров. Антивоенные движения, друзья и социал-демократы предупреждают: СССР "потеряет лицо", если "упрется". Тем более, что он сам давно, даже на съездах утверждал принцип переговоров, как единственный метод предотвращения ядерной катастрофы. Тем более, что уже был "опыт": в 1979 г. после решения НАТО, мы тоже устами Громыко и всей пропаганды заявили, что переговоров не будет, если они не отменят это свое решение о "довооружении". А потом-таки поехал в Женеву!..

Понятно: тактически нам нужно (для престижа) держаться "жестко". Но дальше-то что? Ладно - пусть мидовцы на своих собраниях (есть у них Комитет зам. министров соцстран, есть "институт" совещаний министров) - долбят в одну точку. Но, когда собираются секретари ЦК, члены ПБ, "верные друзья", причем - впервые без румын (которые отказались), можно, наконец, поговорить действительно по-дружески, доверительно, конфиденциально.

Мы с Загладиным вставили в текст для Б. Н. не много: мол, наши ведомства пересматривают сейчас всю проблему гонки вооружений, с учетом установки американских средних ракет. Работа не завершена, но цель ее - разработать новую платформу, которая при строгом соблюдении принципа равной безопасности - будет предложена Западу. (Передаю смысл, не текстуально).

Так вот в рассылке по ПБ Громыко все это вычеркнул.

Осталась опять одна пропаганда, попросту говоря, - призывы поддерживать и разъяснять, пропагандировать, обосновывать и оправдывать советские ответные меры. С точки зрения "социалистического интернационализма" это бесстыдство. Это циничное великодержавие, демонстрация того, что страны содружества обязаны "поворачиваться" по нашему мановению без права даже на ушко сказать нам о своих заботах или проявить минимальное "свое".

¹³ О'Риордан Майкл - Генеральный секретарь КП Ирландии в 1971 - 1984 гг.

стр. 118

Когда мы вернемся на переговоры, они должны будут с таким же рвением доказывать и своим народам, и всему миру, что это столь же правильно, как правилен наш нынешний отказ от переговоров.

Но это, так называемая, "большая политика". А каков Пономарев! Он теперь мне и Загладину внушает, что никак невозможно и "было бы неправильно" говорить о каких бы то ни было переговорах. Рейган и К⁰ спекулируют на том, что мы, мол, все равно вынуждены будем вернуться в Женеву, несмотря на установку ракет. И поэтому надо им показать, что им не удастся успокоить общественность. Будто мы с Загладиным вчера родились, ни о чем не ведаем, а от него не слышали "решимости" вести политически серьезный разговор с друзьями на данном Совещании.

К Черненко он действительно обращался. Даже послал ему текст до рассылки, чтоб заручиться согласием до Громыко. Но тот продержал два дня, не прочел и разрешил делать рассылку, то есть - подставил Пономарева под громыкинскую оплеуху.

А Громыко, захватив монополию на внешнюю политику, играет в престижно-дипломатические игры, будто мы в 30-х или в 50-х годах. Если Андропов и дальше будет это терпеть, мы очень опасно можем приблизиться к ядерному порогу.

9 декабря. Провели совещание. Мое брюзжание оказалось беспредметным: все довольны, все поставили свои галочки (и перед своим начальством, и перед Москвой). Все во всем согласны, в том числе - в осуждении румын, которые - "отступники" и "капитулянты", но рвать с ними не нужно, а надо "работать". И вообще - будем давать отпор и всех сплачивать. Коротковолновое общение то с теми, то с другими (венгры, болгары, немцы) убеждает, что все очень хорошо понимают правила (нашей) игры в ядерную дипломатию и стратегию, а также и то, что деваться некуда и надо втихаря приспосабливаться и урывать, где безнаказанно можно это сделать.

10 декабря. Очередной том "Истории марксизма" в издательстве "Прогресс" (рассылается по "списку") Е. А. Амбарцумов - автор предисловия, создает новый (для элиты) стиль критики анти-и-немарксизма и попутно реабилитирует Бухарина: в советских работах о нем ничего похожего не говорилось на протяжении 50 лет! Парадоксально (впрочем, закономерно), что Пономарев - автор учебника по истории КПСС, который чуть ли не каждый год переиздается и по которому учатся все студенты и проч., понятия не имеет о том, что через вот такие издания фактическая информация о подлинной истории нашей партии уже знакома большому числу советской интеллигенции, во всяком случае - думающей и неравнодушной. Возможно она доходит и до студентов.

18 декабря. Сегодня встречался с П. Кленси. Героический человек. Ослеп, но полон мужества и энергии создать объединенную, новую компартию в Австралии. Обласкал я его, приободрил. И думаю, можем мы ему помочь - через ВЦСПС, главным образом. Однако, весь этот "объективный" процесс концентрации левых сил рухнет, как только не станет Кленси.

29 декабря. На пленуме ЦК Андропова не было. Он прислал свое выступление, которое было роздано. Хорошо, что именно так сделали, в отличие от одного, помню, пленума при Брежневе, когда выступление роздали, но попросили всех молчать, что оратор отсутствовал, а в газетах дело представили так, будто он был.

Очень спокойный, серьезный текст, вновь подтверждающий "новую эпоху", и только - о внутренних делах. А дела, видно, сдвинулись, но только-только. Это можно определить и по выступлениям. "Спектр" выступавших был более широким, чем обычно. Как правило, самоотчеты и обязательства секретарей обкомов и министров, которые, кстати, с подачи В. В. Гришина, выступавшего первым, по-прежнему считали необходимым, каждый раз перед словом "Андропов" произносить: "товарищ Андропов Юрий Владимирович - Генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, Председатель Президиума Верховного Совета СССР". Только М. С. Горбачев, Н. А. Тихонов¹⁴ (их выступления - тоже новшество - по крайней мере за последние 10 лет) и директора заводов, а также доярка отошли от

¹⁴ Тихонов Н. А. - Председатель Совета министров СССР в 1980 - 1985 гг., член Политбюро ЦК КПСС в 1979 - 1985 гг.

стр. 119

этой "нормы" и называли Андропова просто товарищем Андроповым или Юрием Владимировичем. Впрочем, персональных восхвалений почти не было (опять за исключением Гришина и еще К. М. Багирова, наследника Алиева в Баку). И это хорошо воспринималось - желали Ю. В. скорейшего выздоровления под аплодисменты.

Опять же со времен Брежнева осталась "традиция" вставать, хлопая, когда в президиуме появляются члены Политбюро. Как школьники - в классе. И наоборот: утрачена, к сожалению, хорошая партийная традиция - не хлопать после выступления каждого, как в театре или на торжественном заседании. Это тоже, кажется, возникло при Брежневе, и то не сразу, а примерно, с начала 70-х годов, когда появилось выражение "и лично" и начался квази-культ нового Ильича.

Откровенно говоря, для меня было неожиданным избрание Соломенцева и Воротникова¹⁵ членами Политбюро, хотя первое - логично в нынешней ситуации ужесточения контроля за партийными нравами (вернее - "непартийным поведением" должностных лиц), а второе - просто хорошо для России. Воротников, говорят, мужик умный и самостоятельный, хотя и не очень церемонный.

В. М. Чебриков - в кандидаты члена ПБ тоже понятно. Об этом я слышал и до пленума, так же как об избрании Е. К. Лигачева секретарем ЦК. Это, кстати, значит, что И. В. Капитонова окончательно отстраняют от кадровых дел.

Выступления Горбачева и Тихонова были "по делу", без трепа, без демагогии и хвастовства, с конкретными идеями экономического и другого свойства. И это - тоже явление новое, т.е. давно при Брежневе забытое. Вообще на пленуме, хотя и мало было нового по существу, но начисто, пожалуй, отсутствовал дух дворцового ритуала, ориентированного на первое лицо, впрочем ритуальность политическая (в том смысле, что пленум - отнюдь не вырабатывающая позиции и не решающая инстанция, - все решено заранее) оставалась, конечно.

Были яркие выступления, свидетельствующие, что кадры у нас есть, способные хорошо делать свое дело. Особенно мне запомнились молодой и красивый директор Магнитки, секретарь Камчатского обкома, Чечено-Ингушский секретарь...

Арбатов все время со мной советовался о его трех идеях, о которых он мне говорил в Барвихе, когда я у него был в гостях.

О соглашении с США по зерну. Андропов прочитал, передал на заключение министру внешней торговли СССР Н. С. Патоличеву и тот завалил бесповоротно.

Проект нового заявления Андропова по ракетам. Показал мне его, у меня возникли частные замечания, но вообще - это выход. Андропов прочитал и "разослал" его в МИД, в Генштаб, А. И. Блатову, А. М. Александрову (помощники Генерального секретаря), сообщив им, что автор Арбатов, т.е. внес "личностный" момент в отношение этих читателей к тексту. Пока, говорит Арбатов, реакция у большинства такая: не примут ведь американцы! Своего мнения по существу предложений они еще не сообщили Андропову, кроме, кажется, Андрея (Александров-Агентов), который, конечно, "возмущен".

Проект для избирательной речи Юра пока еще не представил Генсеку.

Арбатов совсем не расстроен, даже бодр и весел. Пусть, говорит, даже если ничего не пройдет. Я свое дело сделал и незамеченным в этом отношении не останусь.

Загладин (виделись в перерыве на второй день) был замкнут. Оживился только, когда к нему подошел В. В. Прибытков (помощник Черненко) и просил заготовить странички две для какого-то выступления или официальной бумаги. Он-то понимает, что сейчас не время для внешнеполитических инициатив, хотя тогда, на совещании замов у Б. Н., он отстаивал те же идеи, что в проекте Арбатова. Но ни сам он, ни тем более Б. Н., с ними никуда не пошли.

Заезжал на работу. В. С. Рыкин успел сообщить, что мне уже поручено выступать докладчиком на партсобрании по итогам пленума.

Говорил вечером с Карэном Брутенцом: о всяких делах по службе за эти недели, о Пономареве, которого он застал как раз после заседания, где его опять обошли (в

¹⁵ Соломенцев М. С. - Председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС с 1983 г. Воротников В. И. - Председатель Совета министров РСФСР с июня 1983 г.

стр. 120

членстве ПБ), и как он, на глазах, овладел собой и опять настроился на активность, как ни в чем не бывало. Жалко его по-человечески, но, с другой стороны, - не за что его "вознаграждать" повышением в члены Политбюро, тем более - не для чего: дело от этого не выиграет.

1983 год. ПОСЛЕСЛОВИЕ

"Том", посвященный этому году, - с нынешней точки зрения - выглядит более "личностным", чем другие. По большей части речь идет о переживаниях автора дневника, его недовольстве службой, которую он нес в качестве заместителя заведующего Международным отделом ЦК КПСС, - и в особенности - о неприязни и почти сплошном несогласии со своим непосредственным начальником Б. Н. Пономаревым.

Сейчас самому автору эта тема на первый взгляд кажется мелковатой, не заслуживающей общественного внимания. Однако, вглядевшись в конкретику того времени, он подумал: раздражение довольно высокопоставленного чиновника, каким был автор, его рассуждения и размышления могут представлять определенный интерес для тех, кто заинтересуется, тем более будет изучать доперестроечный период.

Автор недоволен реакцией Пономарева на происходящее в международных делах и в коммунистическом движении.

В первом случае, вред, им приносимый, малозначителен, поскольку его не допускали до решения больших вопросов. Но если учесть невероятную активность этого секретаря ЦК во внешнеполитической пропаганде и в "инструктаже" правящих партий соцсодружества, негативная роль Пономарева видна и она не без последствий.

Что касается коммунистического движения, то негодование автора записок носит скорее узко служебный характер. Он считает, что можно было бы вести дела "правильнее" и "лучше". Например, идти навстречу еврокоммунизму, не воспитывать братские партии в духе советского, для них особенно непригодного, опыта, не навязывать им замшелых догм и правил, освободить от барщины по апологетике СССР и "защите" его от империализма, в чем Пономарев усматривал главную их задачу и главный смысл самого их существования.

Иначе говоря, дать им возможность трансформироваться в национальную силу (что и попытались сделать вопреки сопротивлению КПСС еврокоммунисты).

Однако парадоксальность и даже нелепость позиции автора состоит в том, что он сам к этому времени (и уже давно!) не верил в перспективу коммунистического движения. "Улучшай" его или "не улучшай" - результат один (который вскоре, через какие-то 5 - 6 лет, и обнажился): МКД, давно ставшее де-факто политически ничтожной силой в мировом процессе, совсем сойдет и с исторической сцены.

Наполнение автором записок фактами и сведениями своего недовольства поучительно. Они свидетельствуют, что в руководстве КПСС начали ощущать безнадежность коммунистического движения, утрату им даже своих апологетических способностей по отношению к советскому социализму. Компартии, по мнению некоторых в ЦК и в правительстве, становились в некотором роде даже обременительными в качестве некоего компонента советской государственной "реальполитик".

Понятно сейчас, но тогда автор еще не мог четко артикулировать вывод: пока сохраняется идеологическая составляющая великодержавной внешней политики, КПСС не откажется от поддержки коммунистического движения, не снимет братские партии "с содержания".

83-й год, свидетельствуя, судя по записям человека, близкого к верхам и располагавшего закрытой информацией, об ускоряющемся и опасном ухудшении положения в стране, вместе с тем дал пищу для надежд на исправление. Иллюзии, как всегда у нас, связывались с личностью нового Генсека, Андропова. Автора записок эти иллюзии тоже задели. Но он был из тех немногих в аппарате, кто искренне был озабочен судьбой страны, безотносительно к тому, как скажется "перемена к лучшему" на его собственной карьере. Именно среди таких появятся люди, вскоре поставившие себя на службу перестройке.

Постоянный адрес данной публикации: