Libmonster ID: RU-17727
Автор(ы) публикации: М. Ю. ДРОНОВ

Статья посвящена участию Греко-католической церкви в процессах формирования этнонациональной идентичности русинов Словакии. Основное внимание уделено национально-языковой политике в Греко-католической русской мещанской школе в г. Прешове.

The article is devoted to the participation of the Greek-Catholic Church in the formation of ethno-national identity of the Rusyns in Slovakia. The emphasis is put on the national and language policy in the Greek-Catholic Russian public school in Presov.

Ключевые слова: Греко-католическая русская мещанская школа, Греко-католическая церковь, образование, Прешовская епархия, русины, этнонациональная идентичность.

До настоящего времени отличительной особенностью русинов Словакии от других этнических групп, проживающих в этой стране, является незавершенность национально-языковых процессов. Так, согласно данным переписи 2001 г., в Словацкой Республике проживали 24 201 русинов и 10 814 украинцев [1. S. 35]. Специфика заключается в том, что многие из тех, кто отнес себя к украинцам, не являются выходцами из Украины, а происходят из тех же самых сел, что и записавшиеся русинами. По мнению американского русиниста Павла-Роберта Магочия, этнические русины есть и среди граждан Словакии, считающих себя русскими. Кроме этого, несомненно, что значительная часть людей русинского происхождения декларирует свою принадлежность к словакам. Предположительно, общее количество этнических русинов в республике может составлять 130 тыс. человек [2. С. 7, 65]. Очевидно, что истоки подобной ситуации следует искать в предыдущие периоды.

Особенного внимания заслуживает изучение национально-языковой ситуации у русинов в 20 - 30-е годы XX в. Именно в межвоенный период, после прекращения многолетней политики мадьяризации, проводившейся прежней венгерской администрацией Австро-Венгрии, русинское население недавней Угорской Руси, вошедшей в состав новой, созданной в 1918 г. Чехословацкой Республики (ЧСР), получило возможность развивать собственную культуру в славянском ключе. Однако встал вопрос о трактовке этноязыковых характеристик русинов. Конкретно их считали либо наиболее западной ветвью единого русского (общевос-


Дронов Михаил Юрьевич - младший научный сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 83

точнославянского) народа, либо частью украинцев, либо отдельным народом. В соответствии с этими взглядами проводилась национально-культурная работа на местах: популяризировались различные этнонациональные идентичности и отвечающие им литературные языки, что неминуемо вело к хаосу, тормозившему развитие русинского социума.

Волею политических обстоятельств русинская этническая территория в границах ЧСР была разделена между двумя крупными административными единицами республики - Подкарпатской Русью и Словакией (впоследствии разделявшая их граница была взята за основу советско-чехословацкой, нынешней украинско-словацкой межгосударственной границы). Данное обстоятельство обусловило то, что национально-языковые процессы на востоке и западе русинского ареала протекали по-разному. В частности, в отличие от русинов в Подкарпатской Руси, их соплеменники в Словакии считались не государствообразующим народом, а лишь одним из национальных меньшинств. Ситуацию также осложняло сложившееся за столетия русинско-словацкое этническое пограничье, носившее не стыковой, а переходный характер. Вследствие этого в регионе отмечалось наличие этнически спорных групп населения, были распространены амбивалентная этничность и ситуативная идентификация. Таким образом, в Словакии к набору этнонациональных альтернатив для русинов добавлялась словацкая идентичность, которая к тому же особо приветствовалась властями.

В сложившейся ситуации роль главного репрезентанта русинского меньшинства вне Подкарпатской Руси взяла на себя (или, скорее, оставила за собой) Греко-католическая (униатская) церковь, к которой традиционно принадлежало подавляющее большинство русинов. Более того, используя донациональные представления о тождественности конфессиональной и этнической принадлежности (греко-католики по вере и этнические русины были известны под общим названием руснаки [3. S. 245]), церковные власти пытались рассматривать в качестве русинов и тех своих верующих, которые в этноязыковом отношении не являлись восточными славянами. Показательно, что, согласно государственным переписям 1921 г. и 1930 г., большая половина из приблизительно 200 тыс. греко-католиков в Словакии (соответственно 57,2% и 59,1%) не относила себя к "русским национальностям", т.е. фиксировавшимся вместе восточным славянам, а записывалась словаками (47,2%, 51,4%), венграми (6,7%, 5,8%) и др. [4. С. 182]. Хотя результаты этих переписей чаще всего оспаривались, порой весьма обоснованно, они косвенно свидетельствовали о росте в греко-католической среде секуляризационных тенденций. В частности, официальные цифры наглядно демонстрировали, что на выбор идентичности греко-католиков может влиять далеко не только религия. В свою очередь церковные круги по-прежнему стремились контролировать все области жизнедеятельности своей паствы. Поэтому они с вниманием относились и к процессам оформления и стандартизации модерной этнонациональной идентичности русинов, где Греко-католическая церковь выступала как участник и, одновременно, претенциозный арбитр.

Важнейшим механизмом воздействия церкви на идентичность являлась система образования. Несомненно, что в контексте общемировой секуляризации, тем более, в атмосфере межвоенной Чехословацкой Республики, в целом не благоприятствовавшей католицизму, церковное влияние постепенно уменьшалось и в образовательной сфере. Однако применительно к 20 - 30-м годам XX в. недооценивать роль церкви в Словакии нельзя. Так, Греко-католическая церковь имела в собственном ведении учебные заведения сразу трех ступеней, а также частично влияла на государственные школы, расположенные в местах компактного проживания греко-католиков. В начале 1930-х годов в словацких административных границах насчитывалось 259 греко-католических начальных школ [5. S. 393]. Большая их часть (около 170) принадлежала Прешовской епархии с центром в

стр. 84

Прешове (слов. Presov, русин., укр. Пряшів, рус. устар. Пряшев) - крупнейшем городе Северо-Восточной Словакии [6. Р. 189 - 196]. Остальные находились в ведении Мукачевской епархии с центром в столице Подкарпатской Руси Ужгороде. Среднее и высшее образование предоставляли греко-католические учебные заведения в Прешове (сходные по уровню заведения Мукачевской епархии располагались за словацко-подкарпаторусской границей). В частности, речь идет о Греко-католической русской мещанской школе, Греко-католической русской реальной гимназии, Греко-католической русской учительской семинарии и Греко-католической богословской семинарии. Только последняя, состоявшая из "малой семинарии" (средняя образовательная ступень) и "большой семинарии" (высшая ступень), целенаправленно готовила будущих священнослужителей. Остальные средние учебные заведения ставили первоочередной задачей воспитание в греко-католическом духе светской интеллигенции.

Необходимо иметь в виду, что образовательный процесс в средних учебных заведениях Прешова, в отличие от многочисленных начальных школ, раскиданных по разным уголкам епархии, внимательно контролировался расположенными поблизости епархиальными властями. Следовательно, именно здесь наиболее полно претворялась в жизнь официальная церковная политика, в том числе в особенно не простом для русинов вопросе об этнонациональной идентичности.

Церковь рассматривала свои средние школы, без преувеличения, как кузницу русинских национальных лидеров для всего региона. При этом, учитывая распространенную связь восточнославянских национально-языковых идеологий с враждебным идее унии с Римом православием, греко-католическое образование считалось своеобразным залогом верности конфессии. Так, в одной из статей, опубликованных в 1924 г. в неофициальном печатном органе Прешовской епархии "Русское Слово", специально для родителей будущих учеников отмечалось: "В Пряшев-Ь имЪешь гражданску школу и учительску препарандію (семинарию. -М. Д.), въ которыхъ школахъ можеть докончити свои школы и получити добрый хлЪб, въ которыхъ школахъ въ каоолическомъ и въ русскомъ духу будетъ воспитана твоя дЪтина" [7. С. 1]. В свою очередь, епископ Павел Гойдич (1888 - 1960), опираясь на конкретные примеры из географии епархиальных приходов, следующим образом подчеркивал значимость прешовской учебной базы для русинов: "Bez nasich skol v Prjasevi (preparandija, horozanska, upraznitel'na) о korotkij cas zamolkne po nasich, teper jesce cisto russkich, okolicach russka besida, jesce i russka pisna, v skolach russkich "Otce nas", ibo otkuda dostaneme russkich ucitel'ej, jesli ne budet v Prjasevi russkoj preparandii [...] Kuda pojdut nasi v[eliko] lipnickije, fol'varskije, cabinskije, drinovskije i t.d. diti do skoly, jesli nasi v Prjasevi propadnut?!" [8. S. 44].

Осознавали значение греко-католических средних учебных заведений и словацкие национальные деятели. Однако, по их мнению, эти школы, напротив, представляли серьезную угрозу как очаги русинизации или русификации (данные термины часто выступали в качестве синонимов). Так, к примеру, сторонник организации "Словацкая Лига" (Slovenska Liga) д-р Лишка отмечал: "Епархия Прешовская является более опасной, чем Ужгородская (Мукачевская. - М. Д.). Русские выпускники, воспитанные в Прешове, быстрее попадут в словацкие округа" [9. S. 20]. По подсчетам другого деятеля, Яна Румана, Греко-католическая русская учительская семинария, ежегодно производя по 40 кандидатов в учителя (т.е. столько же, сколько и словацкий учительский институт, также располагавшийся в Прешове), тем самым готовила кадры для территории в девять раз меньшей, чем аналогичное словацкое учебное заведение [10. S. 39].

Интересно, что кроме косвенного воздействия прешовских греко-католических средних школ на весь ареал проживания русинов (и, шире, всех греко-католиков) в Словакии, можно говорить также о влиянии самого факта расположения данных учебных заведений в Прешове на этноязыковой облик этого города.

стр. 85

Дело в том, что Прешов расположен на словацкой этнической территории (русинские села лежат севернее). Одним из важнейших центров Греко-католической церкви и, как следствие, русинской культуры он стал лишь в XIX в. - после образования из западной части Мукачевской епархии в 1815 - 1821 гг. новой самостоятельной епархии. На Прешове остановились как на подходящем месте для размещения здесь кафедрального храма, резиденции епископа и необходимых епархиальных институций [2. С. 7, 21], не руководствуясь при этом национальными мотивами. В результате, русины, традиционно относившиеся к наименее развитым в культурном отношении этносам региона, получили свой городской центр, по сути, единственный в будущих словацких границах. Емкую характеристику дал Прешову посетивший "Пряшевскую Русь" в конце 1920-х годов Илья Эренбург: "В Пряшеве - "центр русской интеллигенции", то есть там живет человек сто русских со средним образованием. Там - учительская семинария, типография с кириллицей, книжная лавка [...] А помимо Пряшева и вовсе нет городов" [11. С. 244]. Подобные обстоятельства делали размещение средних учебных заведений Греко-католической церкви в этом городе практически безальтернативным. Как следствие, в преимущественно словацком Прешове не переставала также звучать русинская речь, носителями которой были, прежде всего, приезжие учащиеся. Известный местный уроженец о. Севастьян Сабол (псевд. Зореслав, 1909 - 2003), полурусин-полусловак по происхождению, так отзывался об этноязыковой ситуации на своей малой родине: "Наши греко-католические верующие в Прешове, хотя в 1918 - 1930 годах еще называли себя русинами-руснаками, в основном были уже значительно ословачены и говорили на восточнословацком, шаришеком диалекте [...] Характер русинскости (в укр. оригинале руськости. - М. Д.) этому городу придавали преимущественно студенты, которые из горных русинских сел прибывали в Прешов на учебу в прешовских русинских школах" [12. С. 9]. Таким образом, присутствие средних учебных заведений Греко-католической церкви укрепляло в городе изначально недостаточно сильные позиции русинского меньшинства.

В рамках настоящей статьи я не претендую на всесторонний анализ национально-языковой политики во всех греко-католических средних учебных заведениях Прешова. Тем более, что национально-языковая ситуация в учительской семинарии или, особенно, в гимназии, основанной уже в конце интересующего нас периода - в 1936 г., изучена достаточно хорошо (во многом, это объясняется наличием печатных источников - отчетов дирекции, публиковавшихся в виде отдельных брошюр по итогам каждого учебного года) (см., например: [13 - 16]). Именно поэтому мне хотелось бы подробнее остановиться на Греко-католической русской мещанской школе, которая значительно реже становилась объектом внимания исследователей. Причиной меньшего интереса к ней, по-видимому, является ее второстепенный, вспомогательный характер по отношению к учительской семинарии. Из всех греко-католических средних учебных заведений она была самой примитивной. К тому же эта школа, насколько мне известно, не издавала ежегодных брошюр о собственных достижениях. Это, к слову, обуславливает преимущественно неофициальный характер используемых источников, среди которых доминирует мемуаристика.

Греко-католическая русская мещанская (в оригинале - горожанская) школа (она же- "горожанка", "гражданская") состояла из трех классов и предназначалась для учеников обоих полов, которые окончили начальную школу. Одной из главных задач мещанской школы являлась подготовка кадров для последующей учебы в учительской семинарии. Впервые "горожанка" открыла двери для учащихся в 1910 г., однако во время Первой мировой войны она не действовала и к моменту образования ЧСР фактически перестала существовать. В новых политических условиях началось ее восстановление [17. S. 218 - 219; 18. S. 138].

стр. 86

С формальной точки зрения, по сути, можно говорить об открытии новой школы [19. С. 28]. В 1921/1922 учебном году в ней насчитывалось 120 учеников [20. С. 275], двумя годами позже их было уже 160 [21. С. 169]. Однако затем, по-видимому, количество учащихся начало снижаться - до 139 человек к 1931 г. [6. Р. 188] и 122 к 1938 г. [22. Р. 178]. Первоначально директором школы являлся о. Александр Дзяк (1889 - 1929). После его кончины этот пост занял о. Дионисий Зубрицкий (1895 - 1949).

Наиболее богатые подробностями воспоминания о своей учебе в "горожанке" оставил известный в регионе украинский деятель Василий Капишовский (1914- 2002), уроженец села Комлоша (ныне - Хмелёва Бардеевского округа). Так, двенадцатилетним пареньком попав в Прешов, он сразу же очутился в языковой среде, которая заметно отличалась от той, к которой он привык в родном русинском селе и его начальной школе. "Отдельные предметы, - вспоминал Капишовский, - преподавались в основном на русском языке, и я не понимал, что означают, например, слова "запятая", "точка" или "абзац" и "предложение". Мы в школе (сельской. - М. Д.) этого почти не изучали, а здесь учебников почти не было. Поэтому содержание отдельных предметов мы записывали под диктовку" [23. С. 23]. Учителя преимущественно "пользовались русской терминологией, но говорили более или менее на диалекте (т.е. по-русински. - М. Д.). Литературным (русским. - М. Д.) языком мало кто из педагогов мог пользоваться на желаемом уровне" [23. С. 24].

Более лаконично язык преподавания охарактеризовал другой бывший ученик школы, о. Мариан Поташ (1918 - 2006): "Учили нас на типичном "язычии"" [24. С. 69]. Уже упоминавшийся выше о. С. Сабол, который также некоторое время провел в "горожанке", так описывал связанное с этой школой начало своего пути в литературе: "Поскольку воспитывался я в москвофильской атмосфере тогдашнего Прешова, будучи еще студентом горожанской школы, начинал я писать язычием" [25. С. 20]. Следует пояснить, что "язычие" означает смесь языков и диалектов, макаронический жаргон. Подмечено, что этот весьма расплывчатый и спорный, однако отчетливо пейоративный термин употреблялся сторонниками различных национально-языковых ориентаций среди русинов для обозначения литературного языка, который использовали их оппоненты [26. С. 834]. Неприязнь к языку "горожанки" и является причиной употребления данного понятия в ретроспективных оценках Поташа и Сабола (под влиянием жизненных обстоятельств уже после окончания школы оба этих деятеля приняли украинскую идентичность и признали в качестве своего литературного украинский язык).

Несомненно, в мещанской школе, не изолированной от словацкоязычных улиц Прешова, не было монолингвизма ни на уроках, ни на переменах. Словацкий язык обязательно изучался в качестве одного из предметов [23. С. 23]. Тем не менее, особое место занимал именно русский язык (точнее, его своеобразная местная редакция), считавшийся языком преподавания. Это не удивительно в свете того, что русский с 1919 г. являлся официальным языком всей Прешовской епархии, заняв место переставшего быть политически актуальным венгерского языка [27. С. 103]. Сложность ситуации заключалась в неопределенности, какой конкретно восточнославянский языковой стандарт подразумевается под лингвонимом "русскш языкъ". Виной тому во многом была неразрешенность языкового вопроса на официальном уровне в соседней Подкарпатской Руси, логично воспринимавшейся в качестве русинской метрополии. Прешовская епархия в лице своих наивысших представителей апеллировала к местной литературно-языковой традиции, представленной наследием русинских "будителей" - греко-католических священников О. Александра Духновича (1803 - 1865), о. Анатолия Кралицкого (1835 - 1894), о.Юлия Ставровского-Попрадова (1850 - 1899) и др. Эти глорифицированные литераторы, считавшие русинов частью единого русского народа, стремились писать на русском литературном языке, однако вольно или, чаще, не-

стр. 87

вольно вносили в него заметную русинскую специфику (отчего недоброжелатели и называли данный языковой продукт "язычием"). Профессиональную характеристику этому особому русскому языку или, как его иногда именовали, "карпаторусскому языку", "прешовскому варианту русского языка", использовавшемуся в том числе и в "горожанке", дал лингвист Николай Штец: "Этот язык нельзя считать ни народным, ни русским. Правда, благодаря старому этимологическому правописанию, значительному количеству русской лексики и русских грамматических форм, на письме он напоминал русский язык предыдущих столетий (однако только в его письменном варианте). Местное украинское (т.е. русинское. - М. Д.) произношение (твердое произношение е, произношение Ъ как украинского ї, произношение и как современного украинского и, произношение окончаний прилагательных -аго вместо правильного русского произношения -аво и ряд других), а также некоторые старославянские фонетические особенности, например, использование сочетания жд (хожденіе), придавали этому языку особенное звучание" [27. С. 105]1.

Должное теоретическое внимание в "горожанке" уделялось использовавшимся учебным пособиям. Однако на практике в этом вопросе порой царила неразбериха, вызванная, кроме прочего, и общим дефицитом каких бы то ни было учебников. Особую важность, применительно к вопросу о формировании этнонациональной идентичности учащихся, на мой взгляд, имеет рассмотрение использовавшихся пособий для преподавания основного, т.е., как считалось, русского языка. Доподлинно известно, что во второй половине 1920-х годов (предположительно, и ранее) русский язык в школе преподавался по известной дореволюционной грамматике П. В. Смирновского (1846 - 1904) [23. С. 24]. В 1929 г. епископ Гойдич с целью языковой унификации официально ввел во всей Прешовской епархии, а, следовательно, и в "горожанке", принципы "Грамматики русскаго языка для среднихъ учебныхъ заведеній Подкарпатской Руси" под редакцией о. Евмения Сабова (1859 - 1934) [8. S. 96]. Несмотря на то, что обложку книги украшала фамилия авторитетного русина-русофила, к тому же архидиакона Мукачевской греко-католической епархии, в действительности данная грамматика была подготовлена коллективом русинских педагогов во главе с русским эмигрантом Александром Григорьевым (1874 - 1945) [28. С. 89 - 90]. По сути, это была почти классическая русская литературная грамматика. Как отмечал в 1930-е годы языковед Георгий Геровский (1886 - 1959), ее создатели "полностью отождествляют подкарпатский вариант русского языка с языком современной русской литературы" [29. С. 83]. При этом следует учитывать, что грамматика Сабова, основанная на традиционном этимологическом принципе, предназначалась для овладения русским языком, прежде всего, "въ его письменномъ, а не устномъ употребленіи" [30. С. 1], т.е. тем самым вполне вписывалась в специфическую концепцию преподавания русского языка в Прешовской епархии.

В середине - второй половине 1920-х годов в мещанскую школу начал постепенно проникать украинский литературный язык. Инициатором знакомства с ним детей выступил о. Д. Зубрицкий. В начале межвоенного периода этот педагог, на первый взгляд, мало выделялся в идеологическом отношении на фоне русинской интеллигенции Словакии. Так, опубликованные им тексты были написаны, по сути, на том же "прешовском варианте русского языка", который культивировало большинство местных русинов-интеллектуалов. В действительности, уже тогда Зубрицкий начал активно интересоваться украинской культурой и языком, постепенно склоняясь к точке зрения, что русины Словакии и Подкарпатской Руси явля-


1 К слову, именно поэтому тексты русинских авторов, даже написанные на весьма правильном русском языке, но с использованием этимологического правописания, на мой взгляд, корректнее передавать в неизменном виде.

стр. 88

ются частью не единого русского, а украинского народа. Как утверждают биографы Зубрицкого, в 1926 г. он даже некоторое время являлся студентом Украинского свободного университета в Праге [31. С. 75; 19. С. 29]. В 1930 г. Зубрицкий стал одним из главных инициаторов основания в Прешове филиала украинского культурно-просветительного общества "Просвещение" (Просвіта) [19. С. 30], которое до этого было представлено в регионе лишь разрозненными членами ужгородского центра организации. Следует отметить, что деятельность "просвитян" была своеобразным вызовом гораздо более популярному у русинов Словакии и, конкретно, местных церковных властей Русскому культурно-просветительному обществу им. А. В. Духновича.

Первые, еще весьма робкие эксперименты о. Д. Зубрицкого по ознакомлению учеников с украинским словом хорошо запомнил о. С. Сабол: "Он (Зубрицкий. -М. Д.) учил меня в Прешовской горожанке - учил русскому языку, ясное дело, по-русски, но с нашим произношением, по грамматике галицкого москвофила Смирновского (Сабол ошибается в том, что Смирновский был связан с Галицией. - М. Д.). И читал он нам и какие-то украинские рассказы и стихи и говорил: "А украинцы так говорят". Он сам тогда переходил на украинские позиции. Но мы этого не понимали" [32. С. 39 - 40]. Согласно воспоминаниям В. Капишовского, учившегося на несколько лет позже Сабола, на одном из уроков Зубрицкий заявил, что вместо грамматики Смирновского ученики будут теперь изучать украинскую "Граматику руського языка" Ивана Панькевича (1887 - 1958). Хотя эта грамматика, как считалось, базировалась на русинских диалектах Подкарпатской Руси, очевидной целью ее автора было подготовить учащихся к последующему принятию украинского литературного языка и соответствующей идентичности (см. [33]). Тогда же Зубрицкий объяснил, что речь русинов "принадлежит украинскому языку, которым пользуется 50 миллионов населения Великой Украины" [23. С. 24]. На данной цитате хочется остановиться особо. Хотя мемуары являются крайне важным и, как в нашем случае, почти не заменимым видом источников, во второстепенных деталях на них едва ли можно положиться. Так, в 20-е годы XX в. общая численность потенциальных украинцев оценивалась скорее не в 50, а в 40 млн. чел. В частности в одном из стихотворений самого Зубрицкого 1927 г. ("Від тепер не буду скромний...") приводится именно последняя цифра [34. С. 14].

Вместе с украинским языком о. Д. Зубрицкий стремился ближе познакомить учеников с украинской культурой и привить им чувство принадлежности к украинскому народу. Так, например, он призывал детей подписываться на ужгородский "просвитянский" журнал для молодежи "Пчолка" [23. С. 24]. По заданию учителя ученики собирали по селам региона русинский фольклор. Часть их записей вышла в другом украинофильском журнале - "Подкарпатска Русь" [23. С. 24; 19. С. 30; 35. С. 62].

Фрагменты мемуаров В. Капишовского согласуются с данными Н. Штеца о том, что в "горожанке" в 1929 г. преподавание велось по грамматике И. Панькевича, а в качестве книги для чтения использовалось пособие авторства Владимира Бирчака (1881 - 1962) [27. С. 125]. Таким образом, речь шла об изданиях, вышедших в соседней Подкарпатской Руси и принадлежавших перу известных протагонистов украинской национальной идеи, уроженцев Восточной Галиции. В одной из статей прешовского исследователя Николая Мушинки утверждается, что Зубрицкий преподавал в "горожанке" родную речь согласно грамматике Панькевича в течение долгих лет [36. С. 29]. Скорее всего, последнее является преувеличением. В другой публикации того же почтенного автора говорится, что преподавание украинского языка в мещанской школе началось со второй половины 1930-х годов [19. С. 30]. Думается, и это является неточностью. Более правдоподобной датировкой активного использования грамматики Панькевича, на мой взгляд, следует считать

стр. 89

вторую половину 1920-х годов. По-видимому, события и факты, упомянутые Капишовским, Штецом и Мушинкой, разворачивались непосредственно накануне заведения в епархии принципов грамматики о. Е. Сабова и, не исключено, являлись одним из поводов для скорейшей стандартизации языка преподавания.

Примечательно, что украинофильские инициативы о. Д. Зубрицкого не были поддержаны другими педагогами "горожанки" и носили явно неофициальный характер. Так, в свидетельстве, выдававшемся после окончания учебного года, присутствовала графа "русскій языкъ", но отсутствовали какие бы то ни было упоминания языка украинского или хотя бы "руського" [23. С. 23].

Несомненно, что сам о. Д. Зубрицкий и в дальнейшем придерживался украинофильских взглядов. Так, например, в 1931 г. в докладе, предназначенном для выступления перед членами "Просвещения", Зубрицкий заявлял, что русский язык "является для украинца-русина ничем иным, как трудным иностранным языком" [37. С. 62]. Результаты преподавания в русинских школах русского языка, чем так или иначе занимался и сам Зубрицкий, были охарактеризованы педагогом крайне критически и даже язвительно: ""Общерусскому" правописанию еще кое-как научатся (сторонники русского литературного языка. - М. Д.)", однако при этом "великорусский выговор им как неурожденным москалям-великороссам уже никак не идет, и выходит тарабарщина: выговор искусственный словацко-шаришеко-великорусский" [37. С. 62]. Несмотря на убежденность Зубрицкого и его не очень многочисленных единомышленников в правильности собственной национально-языковой ориентации, после заявления о себе в конце 1920-х - начале 1930-х годов они не смогли активно продолжать свою деятельность в консервативной, скорее русофильской атмосфере Прешова. Подвергшись критике епархиальных властей и сторонников русскости и карпаторусскости русинов, "просвитяне", по словам прешовского литературоведа Елены Рудловчак (1919 - 2007), "вынуждены были капитулировать, сойти с арены борьбы" [38. С. 124]. Зубрицкий, в частности, ограничил собственное участие в местной литературной жизни [38. С. 127]. Хотя пока детальная информация о ситуации в мещанской школе в середине и конце 1930-х годов отсутствует, опираясь на изложенные факты, нельзя говорить о продолжении Зубрицким явной национально-языковой украинизации учеников "горожанки" (пролить больший свет сможет лишь поиск и изучение сохранившихся архивных материалов).

В связи с интересующим нас вопросом следует затронуть дополнительный механизм воздействия на учащихся мещанской школы - денежные стипендии, которые Прешовская епархия выплачивала способным ученикам. Речь идет о стипендиях имени видных русинских педагогов прошлого, в частности, Корнелия Добрянского и А. Духновича. Естественно, конкурсы на их получение несли в себе сильную идеологическую нагрузку, латентно способствуя актуализации нужных идентичностей. Отдельные критерии для соискателей стипендий, по сегодняшним меркам, носят отчетливо дискриминационный характер. Так, например, на стипендию К. Добрянского мог претендовать "tollco tot, kto rodilsja Ruskim i svoj Russkij jazyk milujet" [8. S. 97]. Стипендию Духновича могли получить исключительно "Russkije [...], kotoryje v Russkom duchi vospitanny i v Russkom jazyki chorosij uspich pokazyvajut" [8. S. 97]. Подобные условия, так или иначе, способствовали укреплению русскости у учащихся. Причем, видимо, это касалось как несомненных русинов, так и представителей переходных и спорных в этноязыковом отношении групп греко-католиков.

Сравнивая между собой процессы, происходившие в "горожанке" и в других греко-католических средних учебных заведениях Прешова, нельзя не отметить их схожесть. По-видимому, это объясняется как единым цензом располагавшихся поблизости епархиальных властей, так и частичным наложением преподавательских кадров прешовских средних школ. Основываясь на известных данных

стр. 90

о Греко-католической русской учительской семинарии и Греко-католической русской реальной гимназии, можно конкретизировать, что кроме собственно русской идентичности в школах также популяризировались русинская (выраженной исключительно в этнониме русин, прилагательным от которого было не русинскій, а русскій), карпаторусская и подкарпаторусская идентичности. Причем все они выступали в качестве взаимодополняющих и ситуативно тождественных.

Все указанное выше позволяет сделать вывод о том, что Греко-католическая церковь в Словакии в течение 20 - 30-х годов XX в., используя собственные средние учебные заведения, способствовала утверждению у молодой русинской интеллигенции, в первую очередь, русской, а также ряда тесно с ней связанных этнонациональных идентичностей (русинской, карпаторусской, подкарпаторусской). Вследствие отдельных частных инициатив в тот же период отмечались попытки использовать греко-католическую учебную базу для трансляции украинской идентичности, которые, однако, были пресечены епархиальными властями и, в целом, не были особенно успешными.

Хотя, в 50 - 80-е годы XX в. на территории Словакии административным путем поддерживалась в качестве единственно правильной для русинов только украинская идентичность, на мой взгляд, межвоенная национально-языковая политика Греко-католической церкви в образовательной сфере хотя бы отчасти объясняет быструю мобилизацию части пожилой русинской интеллигенции для участия в работе по развитию карпаторусской и собственно русинской национальной деятельности, которая стала возможна после Бархатной революции 1989 г. При этом, для ряда деятелей имевшее место быть знакомство в годы учебы с украинским языком и культурой, напротив, послужило, особенно в период украинизации, окончательному утверждению у них украинской идентичности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Musinka M., Musinka A. Narodnostna mensina pred zanikom? Statisticky prehl'ad rusinsko-ukrajinskych obci na Slovensku v rokoch (1773) 1881 - 2001. Presov, 2011.

2. Маіочій П. Р. Русины на Словенську. Історичный перегляд. Пряшов, 1994.

3. Buffa F. Slovnik sarisskych nareci. Presov, 2004.

4. Лєтц Р. Греко-католицька Церква у Словаччині в період між двома світовими війнами // Ковчег. Науковий збірник із церковної історії. Львів, 2003. N 4: Еклезіяльна і національна ідентичність греко-католиків Центрально-Східної Європи.

5. Katolicke Slovensko 833 - 1933. Trnava, 1933.

6. Schematismus venerabilis cleri graeci ritus catholicorum dioeceseos Fragopolitanae (Presov-Prjasev) pro anno Domini 1931. Fragopoli, 1931.

7. С. Г. [Гойдичъ С.]. Къ родителямъ и студентамъ // Русское Слово. 1924. N 13.

8. Slovo episkopa Gojdica. Vyber z publikovaneho dedicstva blahoslaveneho biskupa Pavla Gojdica. Presov, 2004.

9. Slovensky narodny archiv v Bratislave. Fond Slovenska liga 1922 1953. I. Odb./B. Sign. 71.

10. Ruman J. Otazka slovensko-rusinskeho pomeru na vychodnom Slovensku. Kosice, 1935.

11. Эренбург И. Виза времени. М.; Л., 1931.

12. Сабол С. С., ЧСВВ. Голгота Греко-католицької Церкви в Чехословаччині. Торонто; Рим, 1978.

13. Бача Й. Руська учительська академія в Пряшеві і російська мова // Науковий збірник Музею українсько-руської культури у Свиднику. Пряшів, 2001. Т. 22.

14. Roman M. Ukrajinski emigranti na presovskych skolach v obdobi medzi dvoma vojnami // Ruska a ukrajinska emigracia na vychodnom Slovensku v rokoch 1919 - 1945. Presov, 2006.

15. Дуцар А. Декілька зауважень до заснування Пряшівської руської гімназії та ії діяльності // 50 років Пряшівської української гімназії (1936 - 1986). Братіслава; Пряшів, 1988.

16. Musinka M. Od Ruskeho gymnazia k spojenej skole Tarasa Sevcenka // Українська (Руська) гімназія. 70 років. Ukrajinske (Ruske) gymnazium Presov. 70 rokov. Пряшів-Presov, 2006.

17. Janocko M. Dejiny cirkevneho skolstva v Presovskej eparchii do roku 1989. Presov, 2008.

18. Halgasovd I., Laca P., Liptak R., Simko M. Vzdelavacie a vychovne institucie v Presovskom biskupstve v rokoch 1918 - 1945 // Dejiny cirkevneho greckokatolickeho skolstva na Slovensku. Presov, 2009.

19. Мушинка М. Призабутий ювілей. До 100-ліття з дня народження Дениса Зубрицького // Дукля. 1995. N6.

стр. 91

20. Капишовский В. Школьное дело на Пряшевщине // Пряшевщина. Историко-литературный сборник. Прага, 1948.

21. Ванат І. Шкільна справа на Пряшівщині в період домюнхенської Чехословаччини // Педагогічний збірник N3. З минулого і сучасного українців Чехословаччини. Братіслава, 1973.

22. Schematismus venerabilis cleri graeci ritus catholicorum dioeceseos Fragopolitanae (Presov - Prjasev) pro anno Domini 1938. Fragopoli, 1938.

23. Капишовський В. Мрії і дійсність. Братіслава; Пряшів, 1988.

24. Мушинка М. Розмови з однодумцями. Пряшів, 2004.

25. Ребрик І. "Ми горіли Україною...". Інтерв'ю з о. Степаном-Севастіяном Саболом ЧСВВ // Шкільна серія. Ужгород, 1998. Вип. 3. О. Степан-Севастіян Сабол (Зореслав). Методичні розробки, методологічні рекомендації, літературні тексти, літературознавчі матеріали.

26. Енциклопедія історії та культури карпатських русинів. Ужгород, 2010.

27. Штець М. Літературна мова українців Закарпаття і Східної Словаччини (після 1918) // Педагогічний збірник N 1. Братіслава, 1969.

28. Шлепецкий И. С. Александр Дмитриевич Григорьев (1874 1945) // Карпаторусский календарь Лемко-Союза на год 1965. Юнкерс, б.г.

29. Геровский Г. Язык Подкарпатской Руси. М., 1995.

30. Грамматика русскаго языка для среднихъ учебныхъ заведеній Подкарпатской Руси. Ужгородъ, 1924.

31. Бабота Л. Зубрицький Діонісій // Дукля. 1989. N 4.

32. Мушинка М. "Доля Пряшівщини близька моему серцю": Інтерв'ю з поетом Зореславом (Севастяном Саболом) // Дукля. 1990. N 5.

33. Мозер М. "Граматика руського языка" Івана Панькевича та галицька українська мова в Підкарпатті // Studium Carpato-Ruthenorum 2009. Штудії з карпаторусиністікы. Пряшів, 2009.

34. Мушинка М. Василь Гренджа-Донський і Пряшівщина. До 100-ліття з дня народження // Дукля. 1997. N2.

35. Бабота Л. Пряшівщина на сторінках часописів, редагованих Іваном Панькевичем // Іван Панькевич та питания літературної мови. Статті та матеріали. Пряшів, 2002.

36. Мушинка М. Іван Панькевич і Пряшівщина (До 105-річчя з дня народження) // Дукля. 1992. N6.

37. Бабота Л. Про що говорять листи // Дукля. 1996. N 2.

38. Рудловчак О. Біля джерел сучасность Розвідки, статті, нариси. Братіслава; Пряшів, 1981.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/РОЛЬ-СРЕДНИХ-УЧЕБНЫХ-ЗАВЕДЕНИЙ-ГРЕКО-КАТОЛИЧЕСКОЙ-ЦЕРКВИ-В-ФОРМИРОВАНИИ-ЭТНОНАЦИОНАЛЬНОЙ-ИДЕНТИЧНОСТИ-РУСИНСКОЙ-ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ-СЛОВАКИИ-В-20-30-е-ГОДЫ-XX-ВЕКА

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

М. Ю. ДРОНОВ, РОЛЬ СРЕДНИХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ ГРЕКО-КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ В ФОРМИРОВАНИИ ЭТНОНАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ РУСИНСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ СЛОВАКИИ В 20-30-е ГОДЫ XX ВЕКА // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 31.07.2022. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/РОЛЬ-СРЕДНИХ-УЧЕБНЫХ-ЗАВЕДЕНИЙ-ГРЕКО-КАТОЛИЧЕСКОЙ-ЦЕРКВИ-В-ФОРМИРОВАНИИ-ЭТНОНАЦИОНАЛЬНОЙ-ИДЕНТИЧНОСТИ-РУСИНСКОЙ-ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ-СЛОВАКИИ-В-20-30-е-ГОДЫ-XX-ВЕКА (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - М. Ю. ДРОНОВ:

М. Ю. ДРОНОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
105 просмотров рейтинг
31.07.2022 (607 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
Вчера · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
РОЛЬ СРЕДНИХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ ГРЕКО-КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ В ФОРМИРОВАНИИ ЭТНОНАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ РУСИНСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ СЛОВАКИИ В 20-30-е ГОДЫ XX ВЕКА
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android