9 октября 1944 г. лидеры СССР и Великобритании И. В. Сталин и У. Черчилль заключили "процентное соглашение". В последние полтора десятилетия в нашей стране вышло немало работ, посвященных данному соглашению, его последствиям¹. Опубликованы советские записи бесед Сталина и Черчилля в этот день в Москве². Однако предыстория этих событий остается недостаточно изученной. Новые архивные сведения позволяют более полно осветить данный вопрос.

Первая попытка раздела Европы на сферы влияния, которая пока касалась только Греции и Румынии, относится к весне 1944 года. До апреля Советский Союз придерживался политики невмешательства в дела Греции, признавая ее британской сферой интересов. Поддерживая дипломатические отношения с эмигрантским королевским правительством, которое с 1943 г. находилось в Каире³, Москва не имела отношения к движению Сопротивления в Греции, в котором преобладали коммунисты⁴. Однако в апреле 1944 г. советская политика в отношении Греции кардинально меняется. Москва решила воспользоваться восстанием в греческих вооруженных силах, чтобы заявить о несогласии с британским курсом. Восстание началось в Каире в первые дни месяца. Главными требованиями восставших являлась отставка премьер-министра греческого эмигрантского правительства Э. Цудероса и включение представителей Национально-освободительного фронта (ЭАМ) в новое правительство, основанное на республиканских принципах. 4 апреля восстала 1-я греческая бригада, расквартированная вблизи Александрии. В дальнейшем восстание перекинулось и на греческий военный флот, но к 26 апреля при участии англичан оно было подавлено. Цудерос все же оставил пост премьер-министра. Когда 11 апреля британцы и эмигрантское правительство попытались организовать совместное заявление союзников о мятеже, чтобы "смягчить греческое политическое волнение", советский посол при эмигрантском правительстве в Каире Н. В. Новиков отказался поддержать эту акцию, утверждая, что греки требуют изменить состав правительства. В то же время советская пресса начала критиковать действия Цудероса

Калинин Александр Александрович - кандидат исторических наук, старший преподаватель Вятского государственного гуманитарного университета. Киров.

и британскую политику по этому вопросу⁵. Первые такие публикации появились 8 апреля. Телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС) выпустило по этому поводу специальные бюллетени. Новый греческий премьер-министр С. Венизелос был изумлен этими фактами, о чем и сообщил британскому послу Р. Липеру. Тот оперативно направил соответствующее сообщение в Лондон⁶. Одновременно правительство СССР начало демонстрировать особую заинтересованность обстановкой в Румынии.

В конце марта 1944 г. Красная армия прошла Бессарабию и вошла в Молдавию. В это время в Румынии заметно активизировалась деятельность британских спецслужб, что вызвало серьезную обеспокоенность Москвы. Агенты Управления специальных операций (УСО) действовали в Румынии с 1943 года. В апреле 1944 г. британские спецслужбы готовили восстание и заключение мира Румынии с союзниками в обмен на обещания помощи. В Москве были возмущены тем, что британцы тайно направили представителя в Румынию для переговоров с И. Антонеску без предварительных консультаций с союзниками. Протест СССР сорвал планы переброски очередных групп УСО⁷. Недовольство советской стороны деятельностью британской разведки в Румынии отмечал американский посол при греческом эмигрантском правительстве Л. Маквей⁸.

Дневники Маквея отразили советскую заинтересованность в Румынии. 8 апреля Новиков настоял на "срочной" встрече с американским послом, чтобы передать копию советских условий перемирия для Румынии. В день, когда советский посол критиковал британскую политику (11 апреля), Маквей написал, что Новиков приехал "преимущественно, чтобы говорить о румынском деле". 14 апреля Маквей сообщил в госдепартамент об изменении греческой политики Москвы. Он считал, что назревает британо-советский конфликт из-за контроля над территориями, которые ранее находились лишь в сфере британских интересов. Тем временем, советское посольство отказалось от контактов с новым греческим кабинетом⁹.

Реакция Лондона последовала незамедлительно. 15 апреля постоянный заместитель главы Форин Офиса А. Кадоган обратил внимание Черчилля на советскую пропаганду, которая резко критиковала греческое правительство в эмиграции, а, следовательно, и англичан. Кадоган писал премьеру: "В прошлом русские демонстрировали только ограниченный интерес к Греции, и я надеялся, что они по-прежнему будут позволять нам обращаться с греческими делами так, как мы считаем целесообразным, но эти сообщения ТАСС показывают, что они теперь очевидно настроены вмешаться"¹⁰. Реакцией Черчилля стало его письмо главе советского Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) В. М. Молотову от 16 апреля, в котором был изложен английский взгляд на события, связанные с беспорядками в греческих вооруженных силах в Египте. Специально подчеркивалось, что он считает недопустимым "договариваться по политическим вопросам с мятежниками". Высказывалась просьба о прекращении пропаганды ТАСС. Черчилль дал понять, что Лондон готов признать советские интересы в Румынии и фактически предложил Москве сделку: советское доминирование в Румынии взамен на признание Греции британской сферой интересов¹¹. "Поскольку мы даем русским лидерство во всех румынских делах, - доверился Черчилль Липеру, - я могу надеяться на благоприятный ответ"¹². Как пишет Б. Кунихолм, "Черчилль признал слабую позицию Британской империи и в 1944 г. начал переговоры со Сталиным по Балканам, надеясь спасти британское положение в Восточном Средиземноморье"¹³.

В ответном письме от 22 апреля Молотов высказал пожелание, чтобы английская сторона предоставила дополнительную информацию о делах в

Греции. Он также подтвердил особую советскую заинтересованность в Румынии. В этом письме советская сторона впервые связывает Грецию и Румынию. После того, как Черчилль проинформировал Молотова 25 апреля, что греческие мятежники капитулировали, глава советского внешнеполитического ведомства 28 апреля ответил, что Советский Союз не может нести никакой ответственности за британские действия в Греции¹⁴. Как и в предыдущем письме, Молотов снова обратился к ситуации в Румынии. 29 апреля британское посольство направило в НКИД СССР письмо с просьбой оказать поддержку вновь образованному пробританскому греческому правительству во главе с Г. Папандреу¹⁵. Таким образом, уже в апреле, при обмене письмами между Черчиллем и Молотовым, обозначились контуры возможного соглашения двух стран. Великобритания стремилась обеспечить преобладание в Греции, а Румынию относила к сфере советских интересов.

18 апреля состоялась беседа греческого посла в США С. Диамантопоулоса и заместителя руководителя Управления ближневосточных и африканских дел госдепартамента П. Аллинга. Греческий посол заявил, что его правительство обеспокоено критическими статьями, изданными по поводу греческого кризиса агентством ТАСС. Американский дипломат сослался на слова Маквея, что развитие греческой ситуации зависит от того, будет ли Россия "стремиться вытеснить Великобританию как доминировавшую иностранную власть в греческих делах". Весьма вероятно, что обращение греческого посла не было согласовано с англичанами и во время встречи произошла нежелательная в тот момент для англичан утечка информации. По-видимому, реакция госсекретаря США К. Хэлла была достаточно жесткой. Уже 22 апреля в меморандуме, также подписанном Аллингом, в тот момент исполнявшим обязанности руководителя Управления ближневосточных и африканских дел, выражалось удивление, что британское посольство не проинформировало госдепартамент о собственном намерении достичь урегулирования греческого политического кризиса путем прямого обмена мнениями между британским премьером Черчиллем и советским лидером Сталиным. Аллинг подчеркивал, что англичане обычно ставят в известность американцев по таким серьезным вопросам, однако в данном случае этого не было сделано. В конце апреля произошла корректировка советской позиции. Маквей в телеграмме Хэллу от 1 мая отмечал изменение тональности советских радиопередач по Греции. В частности, 27 апреля прозвучало одобрение британской политики поддержки греческого короля Георгиоса II в его устремлениях сформировать правительство национального единства¹⁶.

В начале мая Лондон предпринял попытку перевести намеченный компромисс в плоскость конкретных договоренностей с Москвой. Черчилль 4 мая дал указание Идену подготовить документ, затрагивающий "проблемы, которые возникают между британским и советским правительством в Италии, Румынии, Болгарии, Югославии и, прежде всего, в Греции"¹⁷. 5 мая в беседе с советским послом в Лондоне Ф. Т. Гусевым по румынскому и греческому вопросам Иден заявил, что британское правительство считает Румынию сферой действий СССР, а Грецию - сферой своих действий. Глава Форин Офиса сказал, что два государства должны помочь друг другу в данном вопросе¹⁸.

В Архиве внешней политики РФ имеются материалы о переговорах Идена и Гусева 5 мая. В подготовленном аппаратом НКИД СССР документе данная встреча описывается следующим образом: "5 мая с.г. (1944 г. - А. К.) Иден пригласил тов. Гусева к себе в Форин Офис и заявил ему, что английское правительство считает, что советское правительство является ведущим в румынских делах и имеет согласие союзников вести переговоры с румынами и,

таким образом, Румыния является советской сферой деятельности. В свою очередь британское правительство, заявил Идеи, считает себя ведущим в греческих делах и считает Грецию своей сферой деятельности. Идеи просил тов. Гусева о том, чтобы советское правительство сделало публичное заявление о поддержке дела объединения греков в борьбе против немцев под руководством греческого правительства во главе с Папандреу, сформированного на широкой базе из разных групп, которое смогло бы воздействовать на партизанские группы, руководимые коммунистами"¹⁹.

Американский историк А. Каралекас предположила, что "Идеи, казалось, не имел в виду формальное соглашение и поднял вопрос о соответствующих политических/военных сферах этих двух союзников, желая заручиться советской поддержкой накануне приближающейся Ливанской конференции (на ней предполагалось преодолеть разногласия противоборствующих политических сил в Греции. - А. К.), а также желая убедить Москву поддержать правительство Папандреу"²⁰. Однако апрельская переписка Черчилля и Молотова и, главное, последующие события свидетельствуют о гораздо более широких замыслах англичан.

В ответ на британское предложение 18 мая Гусев, в соответствии с инструкциями, сделал следующее устное заявление Идену: "В принципе советское правительство согласно с точкой зрения британского правительства на счет того, чтобы Греция была сферой деятельности Англии, а Румыния - сферой деятельности СССР и чтобы Англия и СССР помогали друг другу в этом деле"²¹. Однако, опасаясь негативной реакции Соединенных Штатов, Кремль запросил у англичан, известно ли им мнение Вашингтона по этому вопросу и нет ли у американцев каких-либо возражений²². Идеи ответил Гусеву, что "он не помнит, информировало ли британское правительство американское правительство по этому вопросу, но он, Идеи, не ожидает каких-либо возражений со стороны американского правительства против британского предложения". Глава Форин Офиса обещал "навести справки и дать ответ"²³. В тот же день Идеи сообщил членам британского военного кабинета о своем недавнем предложении Москве: "Если они желают, чтобы мы позволили им взять инициативу в Румынии, они должны быть готовы за это заплатить, позволив правительству Его Величества поступить также в Греции"²⁴.

Надуманным выглядит предположение Джозефа Сиракузы, что советская сторона не хотела делить с англичанами сферы влияния. Поэтому Кремль преднамеренно подтолкнул британского министра иностранных дел в западню, прекрасно зная об отношении госсекретаря К. Хэлла к любым сферам влияния²⁵.

Изменение советской позиции демонстрируют подготовленные в НКИД проекты ответа на британский меморандум от 29 апреля с просьбой оказать поддержку правительству Папандреу. В одном из них, датированном 2 мая, подтверждалась советская негативная позиция в отношении нового греческого правительства, в частности, выражалось сомнение в том, что "при формировании нового Правительства были учтены законные пожелания представителей греческого национального движения". Однако из итоговой версии ответа от 16 мая, то есть уже после предложения Идена о разделе сфер влияния, вся критика английской стороны была удалена. Молотов лишь поблагодарил британского посла в СССР А. К. Керра за информацию²⁶.

В письме президенту США Ф. Рузвельту от 15 мая Маквей отметил, что теперь передачи советского радио и сообщения печати стали менее провокационными. Он полагал, что после освобождения Афин развернется "дипломатическая игра... подобная той, что мы видели в прошлом, только на сей раз не между Великобританией и "осью", а между нею и Союзом Советских

Социалистических Республик". В течение 1944 г. Маквей в письмах Рузвельту неоднократно подчеркивал неизбежность конфликта между СССР и Великобританией на Балканах. Посол считал, что только Соединенные Штаты могут воспрепятствовать этому конфликту, который мог привести к разделу Балкан на сферы влияния. Он обращал внимание на британское желание сохранить свою империю и предотвратить контроль над Юго-Восточной Европой со стороны любой другой державы. По его мнению, англичане стремились вовлечь США в этот конфликт для достижения лишь собственных корыстных целей. От Маквея не ускользнул и тот факт, что англичане пошли на резкое снижение разведывательной активности в Румынии. Он записал в дневнике 26 мая слова руководителя каирского подразделения Управления стратегических служб (УСС) Дж. Толмина о том, что в результате борьбы Молотова и Черчилля по вопросу о британских секретных операциях в Румынии, все подобные акции остановлены, и британские и американские²⁷.

Позиция советской стороны заставила англичан проинформировать США о переговорах Лондона и Москвы. 30 мая английский посол в США Э. Галифакс обратился к Хэллу с вопросом о его отношении к возможному разделу ответственности в Греции и Румынии между Великобританией и СССР. Госсекретарь высказал решительное несогласие с этими планами. Особую опасность он видел в том, что может быть создан прецедент новых сфер влияния. Хэлл назвал "весьма сомнительным" курс на вмешательство во внутренние дела Балканских государств. В ответ, в переданном американцам документе с обоснованием британской позиции, давались заверения, что данное соглашение не является разделом Балкан на сферы влияния и носит сугубо временный характер - на период боевых действий²⁸. Об этом Черчилль написал Рузвельту 31 мая²⁹.

1 июня Липер сообщил Маквею, что вопрос по разделу ответственности в Румынии и Греции согласован двумя сторонами (Великобританией и Россией). Британский посол также сообщил, что Новиков получил новые инструкции и теперь не будет критиковать британскую политику в Греции³⁰. При этом в июне стала намечаться тенденция к расширению круга стран, на которые предполагалось распространить соглашение о сферах влияния. Из мемуаров Идена следует, что англичане всерьез опасались установления советского преобладания в Юго-Восточной Европе. 7 июня в британском кабинете был распространен документ, подготовленный по указанию Идена, и посвященный угрозе со стороны СССР. По поводу новой политики Москвы в Греции говорилось, что оснований для оптимизма пока нет. Советское правительство все еще может попробовать "половить рыбку в мутной воде". Поэтому предлагалось "максимально использовать создавшуюся благоприятную атмосферу, чтобы организовать некоторый противовес... ЭАМ". Греция и Турция рассматривались как важная опора противодействия распространению советского влияния. "Что касается Греции, теперь нам придется приступить к созданию режима, который после войны определенно обращался бы к Великобритании за поддержкой против российского влияния", - говорилось в документе³¹. Предлагалось избегать прямых вызовов советскому влиянию в Югославии, Албании, Румынии и Болгарии. В то же время англичане сохраняли надежду, что и в последних четырех странах есть силы, которые могут быть недовольны советским доминированием и будут искать поддержки в Лондоне³².

Напор англичан на американцев не ослабевал. 8 июня Черчилль вновь направил послание американцам через Галифакса³³. Пытаясь выйти из неудобного положения, так как США не были заранее проинформированы об английском предложении, в тот же день заместитель главы Форин Офиса

Орм Сарджент телеграфировал американцам, что советское предложение проистекало "из случайного замечания Идена" и поэтому у британцев не было никакой возможности обсудить проблему с Вашингтоном. Он утверждал, что "как только советское правительство... преобразовало это замечание в формальное предложение, мы начали консультацию с правительством Соединенных Штатов"³⁴. 10 июня заместитель госсекретаря США Э. Стеттиниус направил президенту проект ответа Черчиллю и собственные замечания по этому поводу: "Вы, конечно, отметите сразу серьезное политическое значение британского предложения... ловко предложенная договоренность, кажется, действительно является учреждением сфер влияния, и попыткой получить американское одобрение такой политики"³⁵. Проект был одобрен Рузвельтом и 11 июня отправлен Черчиллю. В послании американский президент отметил, что заключение подобной договоренности привело бы к разделению Балкан на сферы влияния, "вопреки намерению ограничиться военными делами. Мы считаем, что предпочтительно следует предпринять усилия к созданию консультативного механизма с целью рассеять недоразумения и ограничить тенденцию к образованию исключительных сфер"³⁶.

Черчилль был явно разочарован. В ответном послании от 11 июня он утверждал, что любые действия будут парализованы, если каждый должен консультироваться со всеми остальными перед тем как что-либо предпринимать. Британский премьер напомнил президенту о "красной опасности" в Греции: "Русские готовы позволить нам взять на себя инициативу в греческом деле, что означает, что ЭАМ со всеми его преступными намерениями не будет позволено управлять национальными силами Греции. Иначе - гражданская война и разорение страны, о чем Вы так тревожитесь". Результатом же многочисленных консультаций будет "хаос или бессилие". Черчилль предлагал одобрить советско-британское соглашение сроком на три месяца. После этого, вопрос должен был вновь обсуждаться тремя державами³⁷.

В послании от 12 июня Рузвельт без консультации с госдепартаментом согласился с предложением Черчилля при обязательном условии установить трехмесячный "испытательный срок". В ответном послании от 14 июня последний информировал о передаче этой информации Молотову, подчеркнув, что ограничение срока действия решения тремя месяцами не предрекает "установления послевоенных сфер влияния". 17 июня Хэлл писал Рузвельту о сомнениях относительно изложенной британской стороной версии причин, по которым англичане не обсудили свое предложение с американцами перед тем, как обратиться непосредственно к Москве. Он отмечал, что Лондон попытался выдать идею установления зон влияния за якобы имевшее место предложение Советского правительства и создать впечатление, будто оно возникло из "случайного замечания" Идена советскому послу в Лондоне. Хэлл расценил эту версию как "неубедительную", заметив ее противоречие с посланием Черчилля, в котором сказано, что предложение по Греции и Румынии сделали англичане³⁸.

В инструкциях Молотова Гусеву, отправленных 17 июня, подчеркивалось, что "мы не намерены обострять наши взаимоотношения с англичанами из-за греческого вопроса, но в то же время мы не намерены оказывать бесплатные услуги британскому правительству. Если англичане согласятся подтвердить свое предложение о разделе сфер влияния в отношении Румынии и Греции и американское правительство не будет возражать против этого предложения британского правительства, то мы поддержим англичан в их попытках урегулировать греческий вопрос"³⁹.

19 июня Иден сообщил советскому послу в Лондоне, что вопрос о ведущей роли СССР в румынских делах и ведущей роли Великобритании в греческих одобрен США. Американцы выразили надежду, что это не приведет к

разделению балканских стран на сферы влияния, предложив установить испытательный срок три месяца⁴⁰.

23 июня в письме Рузвельту Маквей отмечал значительные перемены в тональности сообщений советской прессы и радио по Греции. Его английский коллега ощутил "новый дух сотрудничества" в настрое советского посла Новикова. На следующий день, он записал в дневнике слова британского посла о том, что поддержка русских в вопросе о присоединении ЭАМ к правительству национального единства Папандреу может оказаться решающим фактором. При этом посол сожалел, что хотя Советский Союз больше и не критикует англичан, практической помощи он также не оказывает⁴¹.

Видимо, известия об установлении испытательного срока и жесткой американской позиции по сферам влияния вызвали сомнения в Кремле относительно политики США, поэтому Москва решила самостоятельно выяснить точку зрения Вашингтона. 1 июля посол в США А. А. Громыко передал записку с изложением советско-британских отношений по поводу Греции и Румынии начиная с 5 мая 1944 г. и указанием желания выяснить американскую позицию по данному вопросу⁴². 8 июля Гусев сообщил англичанам об этом намерении, чем вызвал серьезные опасения в их стане. На следующий день Черчилль даже написал Идену, что их соглашение с Советским Союзом терпит неудачу вследствие вмешательства американцев⁴³. 12 июля он вновь пытался убедить Сталина одобрить согласованный с американцами вариант соглашения с 3-х месячным испытательным сроком, на что последний 15 июля ответил: "Одно мне ясно, что у американского правительства есть какие-то сомнения в этом вопросе, и будет лучше вернуться к этому делу, когда мы получим американский ответ на наш запрос"⁴⁴. В тот же день госдепартамента США направил советскому посольству ответный меморандум. В нем подтверждалось согласие Соединенных Штатов с советско-британским соглашением по Румынии и Греции с испытательным сроком в три месяца "с учетом текущей военной ситуации". Одновременно говорилось о недопустимости установления любых сфер влияния⁴⁵.

И все же 30 июля Москва дала понять Лондону, что вопрос об англосоветском соглашении должен быть вновь рассмотрен⁴⁶. Сталина явно не устраивал 3-месячный срок действия договоренности. При этом в августе советская сторона подтвердила, что рассматривает майское соглашение 1944 г, как действующее. 15 августа от имени заместителя главы НКИД А. Я. Вышинского британскому послу в Москве А. К. Керру был передан меморандум, в котором он ссылался на заявление Гусева от 18 мая Идену как на официальную советскую позицию по греческим и румынским делам⁴⁷.

В это же время важные события происходили в оккупированной Греции. Центральный комитет Коммунистической партии Греции (КПГ) отверг Ливанское соглашение⁴⁸. Подписи делегации ЭАМ под Ливанским протоколом были отозваны. Были предприняты шаги, чтобы объявить созданный в марте 1944 г. Политический комитет национального освобождения (ПЭЭА) законным правительством Греции, а также превратить Национальную народно-освободительную армию (ЭЛАС) в греческую национальную армию. Важно обратить внимание, что КПГ оставалась преданной марксизму-ленинизму и лояльной СССР. Как полагает П. Ставракис, вследствие отсутствия связи с Москвой коммунистические лидеры руководствовались лишь самыми общими представлениями о советских интересах, а потому они полагались на убеждение, что лучший путь "понравиться Москве" состоит в том, чтобы готовить революцию в Греции⁴⁹. Причиной отказа КПГ санкционировать вхождение своих делегатов в состав правительства Папандреу была объявлена нерешенность вопроса о возвращении короля Георгиоса II после

освобождения Греции. Однако и после заявления короля о его согласии проконсультироваться со своим правительством перед возвращением в Грецию, позиция ЭАМ/КПГ не изменилась.

В это время возобновляется гражданская война между конкурирующими партизанскими движениями. 19 июня поддерживаемая англичанами консервативная Национальная республиканская греческая лига (ЭДЭС) под руководством Н. Зерваса вновь напала на подразделения ЭЛАС. А в июле наступление против ЭЛАС в Македонии начали немцы. Потери национально-освободительной армии от германских действий составили примерно 2 тыс. человек. Подразделения ЭЛАС испытывали острую нехватку боеприпасов. 21 июня секретарь ЦК КПГ Г. Сяндос сообщил члену Политбюро КПГ А. Дзимасу, который в это время находился в штабе И. Б. Тито, что ЭЛАС испытывает "абсолютную нужду в боеприпасах"⁵⁰.

2 июля Центральный комитет ЭАМ огласил условия своего вхождения в правительство. Численность, структура и командование ЭЛАС должны были оставаться неизменными до освобождения страны; главнокомандующий греческими вооруженными силами мог назначаться только с одобрения ЭАМ; Фронт должен был получить шесть постов министров из пятнадцати и одного заместителя министра. То есть, КПГ и ЭАМ не собирались принимать Ливанское соглашение⁵¹. Папандреу отклонил условия КПГ. 11 июля ЦК ЭАМ выступил с резкой критикой Папандреу и Зерваса. Кроме того, было вновь заявлено, что ПЭЭА является "единственным правительством", которое поддерживает народ. Греческий премьер-министр осуждался как национальный предатель⁵². Отношения между ЭАМ/ЭЛАС/КПГ и правительством Папандреу зашли в тупик.

Советская сторона была проинформирована об условиях, выдвинутых ЭАМ для вхождения в состав правительства. 11 июля представители ПЭЭА сообщили в советское посольство в Египте о неудаче переговоров. Ответственность за их срыв возлагалась на правительство Папандреу⁵³.

В этой ситуации, получив американское одобрение соглашения по Греции и Румынии, советская сторона пошла навстречу англичанам. Глава ПЭЭА А. Сволос вспоминал о том, что советский посол Новиков в начале июля передал греческим коммунистам инструкции войти в состав правительства Папандреу без каких-либо переговоров⁵⁴. 26 июля на территорию оккупированной Греции прибыли восемь офицеров Главного разведывательного управления Наркомата обороны СССР во главе с подполковником Григорием Поповым⁵⁵, которые появились в штабе ЭАМ/ЭЛАС, еще два офицера были направлены к силам ЭЛАС в Македонии⁵⁶.

Операция по переброске группы Попова готовилась втайне от англичан. Самолет с советскими офицерами на борту поднялся в воздух с территории Югославии (Черногории) якобы для проведения тренировочного полета, но изменил маршрут и направился в Грецию⁵⁷. В западной историографии было сформулировано немало разноречивых оценок миссии Попова⁵⁸. Как считают многие историки, Попов передал директиву Москвы согласиться со всеми условиями Ливанского соглашения⁵⁹. Достоверно известно, что советские офицеры дали понять, что СССР не собирается поставлять оружие ЭЛАС. Они обещали отправить список потребностей партизан в Москву, однако никакой помощи ЭЛАС в итоге не получила⁶⁰. По информации УСС от 9 сентября "российская миссия в Греции передала ЭАМ приказ соглашаться на любые требования национального правительства"⁶¹. По одной из версий, 28 июля Сволос встретился с советскими офицерами, которые заявили ему о необходимости участвовать в правительстве Папандреу. В то же день ПЭЭА и ЭАМ приняли решение направить представителей в правительство Папан-

дреу. 29 июля началась подготовка соответствующей телеграммы⁶². К 4 августа были определены имена кандидатов в министры.

Имеющиеся документы позволяют усомнится в том, что советская миссия передала грекам какие-либо прямые директивы. По свидетельствам, члены миссии по политическим вопросам и организации помощи греческим партизанам высказывались очень уклончиво. Но в целом, ЭАМ и КПГ было дано понять, что Советский Союз не одобряет их политику, не намерен вмешиваться в греческие дела и помогать ЭАМ/ЭЛАС. По сведениям нескольких источников, ЭАМ было рекомендовано направить своих представителей в правительство национального единства, даже если премьер-министром останется Папандреу. Сделано это было, скорее всего, в форме совета. Как выразился М. Макракис, "русские охладили революционный пыл КПГ". Достигалось это с предельной осторожностью: советская сторона не хотела раскрывать карты и формулировать официальную политику. Нужно, конечно, учитывать и наличие в руководстве ЭАМ и ПЭЭА различных точек зрения на возможность участия в правительстве Папандреу. Сволос настаивал на признании Ливанских соглашений, в то время как Сяндос был не готов к таким уступкам. По-видимому, миссия Попова повлияла на позицию Сяндоса и других противников компромисса с эмигрантским правительством. Макракис делает вывод, что советской миссии удалось изменить, по крайней мере, риторику КПГ с конфронтационной на примирительную. Он считает, что цель группы Попова состояла во внушении КПГ мысли о том, что Москва никоим образом не собирается ставить под сомнение интересы англичан в Греции и Ближнем Востоке⁶³. В пользу данной версии свидетельствуют, в частности, следующие документы. 14 августа из Греции была отправлена шифрограмма, в которой содержалась просьба дать указание КПГ, следует ли ей направить своих представителей в королевское правительства после того, как англичане категорически отказались санкционировать отставку Папандреу. Молотов наложил следующую резолюцию: "Мы не должны давать указаний грекам". А в фондах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) сохранился "Отчет о поездке в штаб 13-й дивизии ЭЛАС", которую в начале августа посетил один из офицеров группы Попова. Греки постоянно обращались к советскому офицеру с просьбами о поставке оружия и боеприпасов. Но тот, ввиду того что группа прибыла недавно, ничего определенного по поводу помощи сказать не мог⁶⁴.

В считанные дни после прибытия советской миссии позиция ЭАМ/КПГ радикально меняется. 4 августа греческие коммунисты телеграфировали Папандреу, что они принимают условия Ливанского протокола и готовы присоединиться к правительству национального единства при условии смены премьер-министра. Папандреу заявил о готовности уйти в отставку. Англичане же не собирались допускать отставки Папандреу. Греческому премьеру сообщили, что Лондон полностью поддерживает его политику, и никаких оснований для отставки нет. В результате ЭАМ пошел на уступки и 17 августа отказался от требования устранить Папандреу, а также заявил о вхождении в правительство без всяких условий⁶⁵.

Как справедливо отмечает П. Ставракис, "решение присоединиться к правительству национального единства было еще одним Шагом в прогрессировавшем увязании КПГ в сети соглашений, разработанных для того, чтобы сделать ее бессильной"⁶⁶. Это была одна из решающих уступок ЭАМ/КПГ, которая в конечном счете привела левые силы Греции к поражению.

В это время ЭЛАС неоднократно через группу Попова обращалась к СССР с просьбой о срочной помощи. 10 августа на имя Г. Димитрова была направлена шифрограмма в которой Политбюро КПГ "взывало к...

непосредственной помощи в боеприпасах". Через 2 дня ЦК КПГ довело до советского руководства информацию о том, что Зервас перешел в наступление против подразделений ЭЛАС и бойцы народно-освободительной армии вынуждены отступать "за неимением боеприпасов". Шифрограммы направлялись для ознакомления Сталину и Молотову. Через подполковника Попова глава ПЭЭА А. Сволос передал письмо, адресованное "Правительству Советского Союза". В нем Комитет Национального освобождения просил у СССР "вмешательства для прекращения антинациональной и направленной против союзников деятельности Зерваса"⁶⁷. Ответов не последовало.

Надо сказать, что отправка советской миссии к греческим партизанам сначала вызвала в Лондоне и Каире серьезное беспокойство. Это совпало с нарастающими подозрениями Черчилля относительно Москвы. 4 августа он говорил своему врачу: "Русские распространяются по Европе подобно потоку; они вторглись в Польшу, и нельзя ничего сделать, чтобы предотвратить их поход в Турцию и Грецию!"⁶⁸.

3 августа Иден передал Гусеву записку с запросом о целях миссии Попова и попросил сообщить, "назначается ли она исключительно при штабе ЭЛАС или она назначается также и при штабе генерала Зерваса". Глава Форин Офиса сказал, что советское правительство могло бы послать миссию в Грецию, где уже находятся британская и американская военные миссии. Однако Москва предварительно не уведомила о направлении миссии. В ответном меморандуме, врученном Гусевым 5 сентября Идену, заверялось, что "советские офицеры... не представляют из себя какой-либо миссии, им не предоставлено право давать указания греческим партизанам, и все их функции ограничиваются только информационными задачами"⁶⁹. Следует отметить, что в закрытых советских документах миссия Попова иногда именовалась "Военная миссия СССР при главном командовании ЭЛАС"⁷⁰. Результаты ее деятельности, которая явно проявила склонность подталкивать партизан к определенным уступкам, в конечном счете, вселили в англичан определенное доверие. По крайней мере, глава британской военной миссии в Греции К. М. Вудхауз в октябре мало беспокоился по поводу возможного прихода к власти в Афинах ЭАМ и ПЭЭА, хотя войска ЭЛАС контролировали большую часть страны, а позиции правых были крайне слабы⁷¹. Кроме того были получены данные, что прибытие советской миссии не увеличило воинственность ЭЛАС⁷².

17 сентября Иден телеграфировал из Квебека в Форин Офис о том, что Советский Союз может получить свободу рук в Болгарии при условии, если Москва не будет вмешиваться в греческие дела, признавая их сферой интересов Лондона⁷³. Ни о каком испытательном сроке в три месяца уже не упоминалось, речь шла о послевоенном устройстве мира.

22 сентября английский посол в Москве А. К. Керр посетил заместителя наркома иностранных дел А. Я. Вышинского. Британский дипломат сообщил о решении Лондона послать в Грецию британские войска. Керр добавил, что "еще в мае Иден сообщил Гусеву о принципиальном соглашении между Британским и Советским правительствами о том, что румынскими делами будет заниматься Советское правительство, а греческими - Британское правительство"⁷⁴. В меморандуме, переданном Керром Вышинскому говорилось: "Британские войска будут помогать Греческому правительству... восстановить его власть для того, чтобы переход от оккупации к освобождению мог быть совершен с минимальным нарушением порядка...". "Поскольку, - говорилось в документе, - Греция являлась и является сферой британских военных операций, правительство Его Величества предполагает, что Советское правительство не намеревается посылать войска в Грецию"⁷⁵. Данные документы

подтверждают, что англичане в сентябре считали соглашение действующим и не предполагали, что в ближайшее время его действие закончится. В записке от 23 сентября 1944 г., переданной Вышинским Керру говорилось, что "Советское правительство помнит о том, что еще в мае с.г. в переговорах между г-ном Иденом и Советским послом Ф. Т. Гусевым было достигнуто принципиальное соглашение между Британским и Советским правительствами, что Греция является сферой британских военных операций, а Румыния - сферой советских военных операций. Подтверждая это принципиальное соглашение, Советское правительство заявляет, что оно не имеет возражений против посылки британских вооруженных сил в Грецию, и заявляет также о том, что Советское правительство не имеет намерения посылать советские войска в Грецию"⁷⁶. 23 сентября состоялась встреча английского посла со Сталиным. На информацию дипломата о том, что "англичане намерены в ближайшее время высадиться в Греции", Сталин заметил, что "уже пора это сделать"⁷⁷.

Подписание соглашения 26 сентября в итальянском городе Казерта свидетельствовало о полной перемене стратегии ЭАМ/ЭЛАС. В соответствии с Казертским соглашением представители всех греческих партизанских сил должны были войти в состав правительства национального единства Папандреу; все партизанские формирования подчинялись британскому генерал-лейтенанту Р. Скоби, который становился главнокомандующим греческими национальными вооруженными силами; Салоники и Афины исключались из зоны действия ЭЛАС. Со стороны партизан соглашение подписали Н. Зервас и Ст. Сарафис.

Соглашение мая 1944 г. получило развитие во время визита Черчилля в Москву в октябре того же года. Первая беседа Сталина и Британского премьера состоялась в Кремле 9 октября⁷⁸. Именно на ней, в отсутствие американского посла в СССР А. Гарримана, которого Рузвельт назначил представителем на переговорах Сталина и Черчилля, было заключено "процентное соглашение".

Черчилль заявил по поводу Греции, что у "Британского правительства имеется большая заинтересованность в этой стране. Британское правительство надеется, что Англии будет разрешено иметь решающее право голоса в греческих делах, такое же как у Советского Союза в Румынии". Сталин ответил согласием с тем, что "Англия должна иметь право решающего голоса в Греции"⁷⁹. Обсуждение вопроса по Греции и Румынии заняло немного времени. Точнее и обсуждения не было: Черчилль изложил свои предложения, Сталин их принял. Причина этого проста - данный вопрос уже был ранее согласован сторонами. Торг начался по другим странам. В частности Москва стремилась улучшить свою позицию в Венгрии и Болгарии. При этом идея распространения договоренности не только на Грецию и Румынию, но и на другие страны, возникла в Лондоне также еще в мае 1944 года. Но обе стороны опасались негативной реакции Вашингтона. Представляя "довольно грязный и грубый документ", Черчилль сразу же заметил, что "американцы, в том числе президент, были бы шокированы разделом Европы на сферы влияния". Британский премьер высказал предложение не приглашать Гарримана на беседы "интимного характера между Черчиллем и Сталиным или между Молотовым и Иденом". Черчилль намеревался лично "держать президента полностью в курсе дела". Сталин поддержал его, более того, он прямо сказал, что "Президент требует слишком много прав для себя и слишком мало прав оставляет для Англии и Советского Союза, которые связаны между собой договором о взаимопомощи..." Сталин не возражал, чтобы Гарриман присутствовал при официальной встрече "не интимного характера", до-

бавив, что "Черчилль и он... сами решат, когда приглашать Гарримана". На следующий день 10 октября состоялась встреча Молотова с Иденом, на которой обсуждалась возможность изменения объема английского и советского влияния в Болгарии, Венгрии, Югославии⁸⁰. Естественно, проценты имели символический характер, на что обращал внимание О. Сарджента Идеи, поэтому они не означали, например, соотношение английских и советских представителей в Союзных Контрольных Комиссиях (СКК)⁸¹.

С момента первой публикации 6-го тома мемуаров Черчилля в историографии высказывалось огромное количество интерпретаций "процентного соглашения". По оценке У. МакНейла, это соглашение "отразило новый военный баланс на Балканах"⁸². Б. Кунихолм склоняется к оценкам соглашения Черчилля и Идена о том, что проценты Черчилля-Сталина представляли собой "ориентировочное союзническое влияние на Балканах", хотя и с "долгосрочными политическими последствиями"⁸³. В июле 1973 г. Ф. Дикин, в годы войны - британский офицер связи при штабе Тито, предположил, что таблица "процентов" Черчилля являлась только пробным шаром, предназначенным, чтобы получить информацию до каких пределов простирались аппетиты Сталина, то есть выяснить, где остановится Красная армия. "Он [Черчилль] не пробовал разделить Балканы. Возможно, он создал неправильное впечатление..."⁸⁴. Э. Баркер считала, что с учетом успехов Красной армии на Балканах договоренность Сталина и Черчилля "просто формализовала уже существующую ситуацию, за исключением того, что первоначальные проценты, поскольку они имели значение, преуменьшали фактическое советское господство"⁸⁵. Дж. Чармли высказал сомнения относительно реалистичности документа, ибо если Сталин мог реализовать 10% своего влияния в Греции за счет ЭАМ/ЭЛАС, то 10 и 25% британского влияния в Румынии и Болгарии являлись, фактически, фикцией⁸⁶. Иная точка зрения изложена в недавних публикациях Дж. Робертса. По его мнению, Сталин пришел к выводу, что расклад сил в Греции не в пользу прокоммунистического объединения ЭЛАС/ЭАМ, и Москва не может серьезным образом повлиять на ситуацию. Невмешательство Советского Союза в греческие дела было предопределено собственными политическими и стратегическими расчетами Москвы, и они не имели ничего общего с "процентным соглашением". Однако уверенность Черчилля в том, что в октябре 1944 г. он получил важную уступку от Сталина, несомненно, укрепила его твердость в разрешении греческого кризиса после освобождения страны⁸⁷. Соответственно, историк делает вывод, что "процентное соглашение" было скорее мифической сделкой, нежели реальной⁸⁸.

В 1970-х гг. стал доступен британский отчет о беседе 9 октября, что позволило выдвинуть новые интерпретации "процентного соглашения". А. Ризис еще тогда обратил внимание на противоречие между реальным значением договоренности Черчилля со Сталиным и усилиями убедить читателей "Второй мировой войны", что это было временное соглашение и оно "касались лишь непосредственных мероприятий военного времени". В действительности, по его мнению, речь шла о послевоенном урегулировании и никаких ограничивающих сроков действия соглашения не устанавливалось. Он делал вывод, что "процентное соглашение" явилось продолжением майского англо-советского соглашения о сферах влияния в Греции и Румынии, сделав его бессрочным⁸⁹. Однако не подкрепленная ссылками на документы интерпретация Ризиса отвергалась западными историками и оставалась лишь версией.

Иная версия была предложена историком Сиракузой. Он полагает, что согласившись с предложением Черчилля, Сталин стремился выиграть время,

чтобы сохранить "свободу рук" на Балканах и, по крайней мере, дождаться максимального продвижения Красной армии⁹⁰.

В советской историографии факт заключения "процентного соглашения" отрицался⁹¹. Эту точку зрения поддерживал Р. Ф. Иванов, который в книге "Сталин и союзники" писал, что предложение Черчилля 9 октября было "неожиданным" и оценивал его как "бесперспективное". Он считал, что советской стороной предложение Черчилля было отвергнуто⁹². Противоположная точка зрения получила гораздо большее распространение. К. В. Плешаков пишет, что во время московской встречи Черчилль "пошел напролом" и столкнулся с "энтузиазмом советских лидеров" по поводу раздела сфер влияния с математической точностью. При этом он справедливо замечает, что ""процентная дипломатия", при всей своей ирреальности, была единственным практическим итогом визита"⁹³.

В настоящее время опубликованы как британская, так и советская записи беседы Сталина и Черчилля 9 октября. Внимательное сравнение их с версией Черчилля, изложенной в воспоминаниях, привело историков к мысли о том, что он намеренно стремился преуменьшить значение переговоров со Сталиным и представить их как своего рода "экспромт". На этот факт обратил внимание М. М. Наринский⁹⁴. О. А. Ржешевский пришел к выводу, что ""процентное соглашение" являлось реальной договоренностью, хотя и не оформленной официально, которая определенное время соблюдалась обеими сторонами"⁹⁵.

Москва не давала англичанам поводов усомниться в приверженности "процентному соглашению". В беседе с Маквеем его британский коллега Липер 9 ноября признавал, что СССР не вмешивается в дела Греции и связывал это с договоренностями в Москве Черчилля и Сталина⁹⁶. В 1956 г. Черчилль сказал американскому журналисту К. Сульцбергеру: "Сталин никогда не нарушал его слово мне. Мы договаривались о Балканах. Я сказал, что он мог получить Румынию и Болгарию; и он сказал, что мы могли получить Грецию... И он никогда не нарушал свое слово... когда мы вошли в 1944 г. (в Грецию. - А. К.) Сталин не вмешивался"⁹⁷.

21 октября Отдел международной информации ЦК ВКП(б) направил Молотову справку о национально-освободительном движении в Греции. В ней делались выводы о том, что "Народно-освободительная армия Греции представляет серьезную силу, закалившуюся в боях с немецкими оккупантами, но вынужденную преодолевать многочисленные трудности, которые вызываются отсутствием помощи со стороны союзников в обеспечении оружием и снаряжением и вымогательскими действиями англичан" и ЭЛАС "заслуживает политической, моральной и военной поддержки". В то же время руководители отдела Г. Димитров и Л. Баранов, которым была известна советская линия в отношении Греции, считали, что с учетом "сложного международного положения Греции, вряд ли возможна прямая помощь со стороны Советского Союза греческому национально-освободительному движению в лице ЭАМ и ЭЛАС". Предлагалось оказывать хотя бы моральную поддержку этому движению "путем опубликования в советской прессе в подходящей форме некоторой правдивой информации о борьбе греческого народа против немецко-фашистского гнета". Молотов согласился с этой идеей, но, как гласит его резолюция на документе, - "без выпадов против англичан"⁹⁸.

СССР во время декабрьского кризиса 1944 г. в Греции, когда решалось будущее страны, придерживался соглашения о сферах влияния. Англичане впоследствии признавали, что от Советского Союза они не услышали ни одного слова упрека⁹⁹. В течение нескольких месяцев, вплоть до конца февраля 1945 г. советская пресса избегала критики британской политики в Гре-

ции¹⁰⁰. 8 декабря Димитров направил высшему руководству СССР информацию из Софии от ЦК КП Болгарии, куда прибыл член Политбюро КПГ П. Руссос. Он просил о вмешательстве и помощи "моральной, оружием и продовольствием" левым силам Греции со стороны СССР, Болгарии и Югославии, а также согласия приехать в Советский Союз и лично проинформировать о ситуации в Греции. Резолюция Молотова была следующей: "т. Сталину. Думаю, что не надо давать ответа по этому вопросу. В. Молотов. 9.12.44 г."¹⁰¹.

Таким образом, достаточно обосновано можно сделать следующие выводы. В мемуарах Черчилль пытался преуменьшить значение англо-советских переговоров по разделу сфер влияния в апреле-июне 1944 года. По поводу переговоров он писал: "...Мы не смогли достигнуть какого-либо окончательного соглашения относительно разделения обязанностей на Балканском полуострове... Вследствие официально выраженного нежелания американцев и приведенного примера русской недобросовестности мы отказались от наших усилий достичь взаимопонимания по важным проблемам, пока я не встречусь со Сталиным в Москве двумя месяцами позже"¹⁰². Историки, опираясь на данные высказывания делали вывод о неудаче англичан в достижении соглашения о сферах влияния. Например, Роберте охарактеризовал предложение англичан как "неудавшуюся инициативу"¹⁰³. Однако имеющиеся данные показывают неправомерность подобных выводов. Документы свидетельствуют о том, что и английская, и советская сторона рассматривали соглашение мая 1944 г. о разделе сфер влияния в Греции и Румынии как де-факто заключенное и вступившее в силу.

Также нельзя согласиться с точкой зрения Робертса о малой значимости "процентного соглашения". Известно, что в аналитических разработках заместителей наркома иностранных дел М. М. Литвинова и И. М. Майского констатировалось, что Греция находится за пределами геополитических интересов СССР¹⁰⁴. При этом особое внимание уделялось советским интересам в Румынии и Финляндии. Однако поддержка Москвы сыграла в решающий момент значимую роль и позволила англичанам взять под контроль ситуацию в Греции. Соотношение сил в Греции в 1944 г. было как раз в пользу левых. Версия же о слабости ЭАМ/КПГ была явно призвана оправдать советскую позицию. Хотя в действительности в 1944 г. слабейшими в Греции были правые, а отнюдь не ЭАМ/ЭЛАС.

До апреля 1944 г. Советский Союз не вмешивался в дела Греции, не поддерживал греческих коммунистов, относя страну к британской сфере интересов. Ситуация меняется, когда успехи Красной армии привели к приближению линии фронта к Румынии, где активизировали разведывательную и подрывную деятельность британцы. Кремль намеревался не допустить доминирования Англии в Румынии. В сложившейся ситуации Сталин решил воспользоваться вспыхнувшим в апреле восстанием в греческих вооруженных силах, чтобы добиться признания Великобританией преобладания СССР в Румынии. Эту цель и преследовала кампания против британских действий по подавлению греческого мятежа в Египте. Англичане же стремились не допустить выхода СССР в Восточное Средиземноморье через Грецию или Турцию. Они могли попытаться сломить сопротивление левых сил в Греции с помощью масштабной интервенции. Однако еще в 1943 г. британские военные пришли к выводу, что они не смогут выделить сколько-нибудь крупную группировку войск для переброски в Грецию. Это вызывало обоснованные опасения Черчилля, что любая советская помощь левым не позволит осуществиться британским планам в этой стране. Именно поэтому премьер Великобритании предпочел пойти на румынские уступки Сталину, дабы не допустить советское вмешательство в ее греческие дела.

Соглашение между Сталиным и Черчиллем о Румынии и Греции было заключено, по сути дела, в мае 1944 г., а его контуры намечены еще в апреле. Оно являлось первой попыткой послевоенного раздела Европы на сферы влияния, которое на тот момент касалось только двух стран. Кремль первоначально надеялся на одобрение соглашения Соединенными Штатами, однако вскоре стала ясна негативная позиция американцев. И все же следующим шагом в этом направлении стало заключение "процентного соглашения" в октябре 1944 г., главный смысл которого состоял в расширении договоренности на новые страны. Оно отразило заметное снижение влияния Великобритании и рост советских позиций в Европе. Соглашение стало одним из факторов, позволившим Великобритании нанести поражение левым силам в Греции.

Примечания

Исследование выполнено в рамках реализации ФЦП "Научные и научно-педагогические кадры инновационной России" на 2009 - 2013 гг. (госконтракт N П 323 от 28.07.2009 г.)

1. См.: ИВАНОВ Р. Ф. Сталин и союзники. 1941 - 1945 гг. М. 2005; ПЛЕШАКОВ К. В. Вопросы согласованного регулирования международных отношений в антифашистской коалиции (1943 - 1945). В кн.: Системная история международных отношений. В 2-х т. Т. 1. М. 2006, с. 385 - 406; НАРИНСКИЙ М. М. Европа: проблемы границ и сфер влияния (1939 - 1947 годы). - Свободная мысль. 1998, N 3, с. 82 - 93; и др.

2. См.: РЖЕШЕВСКИЙ О. А. Сталин и Черчилль. Встречи. Беседы. Дискуссии. Документы, комментарии, 1941 - 1945. М. 2004.

3. После оккупации Греции дипломатические отношения были ненадолго прерваны (нота НКИД от 3 июня 1941 г.), однако вскоре после нападения Германии на СССР, в сентябре 1941 г., отношения Москвы с королевским греческим правительством, которое в это время находилось в Лондоне, были восстановлены. См.: Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ), ф. 204, оп. 1, п. 1, д. 2, л. 188.

4. WOODHOUSE C. The Struggle for Greece, 1941 - 1949. L. 1976, p. 23.

5. STAVRAKIS P.J. Moscow and Greek Communism. 1944 - 1949. Ithaca-L. 1989, p. 19.

6. ALEXANDER G.M. Prelude to the Truman Doctrine. British Policy in Greece 1944 - 1947. Oxford. 1982, p. 16.

7. МАККЕНЗИ У. Секретная история УСО. Управление специальных операций в 1940- 1945 гг. М. 2004, с. 598 - 601.

8. Ambassador MacVeagh Reports. Greece 1933 - 1947. Princeton (N.J.). 1980, p. 515.

9. Ibid, p. 491, 494, 497; НОВИКОВ Н. В. Воспоминания дипломата. М. 1989, с. 207.

10. BARKER E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations 1941 - 1947. - Greece. From Resistance to Civil War. Nottigham. 1980, p. 21.

11. Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941 - 1945. Документы и материалы. В 2-х т. Т. 2. М. 1983, с. 75 - 77.

12. ALEXANDER G.M. Op. cit., p. 17.

13. KUNIHOLM B. The Origins of the Cold War in the Near East. Great Power Conflict and Diplomacy in Iran, Turkey, and Greece. Princeton (N.J.) 1980, p. 73.

14. Советско-английские отношения... Т. 2, с. 80 - 81, 87.

15. АВП РФ, ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 10 - 11.

16. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers (FRUS). 1944. Vol. 5, p. 99 - 100.

17. CHURCHILL W. The Second World War. In 6 vols. Vol. 6. Boston. 1985, p. 63; WITTNER L.S. American Intervention in Greece, 1943 - 1949. N.Y. 1982, p. 6; CHARMLEY J. Churchill: the End of the Glory. A Political Biography. L. 1993, p. 566 - 567; SIRACUSA J.M. The Night Stalin and Churchill Divided Europe. The View from Washington. - The Review of Politics. Vol. 43, N 3, (Jul., 1981), p. 387.

18. FRUS. 1944. Vol. 5, p. 128; EDEN A. The Memoirs of Anthony Eden, Earl of Avon. Vol. 2. Boston. 1965, p. 459; HARRIMAN A. Special Envoy to Churchill and Stalin, 1941 - 1946. N.Y. 1975, p. 329; KUNIHOLM B. Op. cit., p. 101; WITTNER L. Op. cit., p. 6; ФЕЙС Г. Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились. М. 2003, с. 305; BARKER E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations, p. 24; MASTNY V. Russia's Road to the Cold War. Diplomacy, Warfare, and the Politics of Communism, 1941 - 1945. N.Y. 1979, p. 196; HERZ M.F. Biginnings of the Cold War. Bloomington; L. 1966, p. 117; SIRACUSA J.M. Op. cit., p. 388.

19. АВП РФ, ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 29.

20. KARALEKAS A. Britain, the U.S., and Greece, 1942 - 1945. N.Y.; L. 1988, p. 111.

21. АВП РФ, ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 29.

22. Там же, л. 29 - 30; FRUS. 1944. Vol. 5, p. 128; HARRIMAN A., ABEL E. Op. cit., p. 329; ФЕЙС Г. Ук. соч., с. 305; BARKER E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations, p. 24; CHURCHILL W. The Second World War. Vol. 6, p. 64.

23. АВП РФ, ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 30.

24. STAFFORD D. Britain and European Resistance, 1940 - 1945. A Survey of the Special Operations Executive, with Documents. Toronto; Buffalo. 1980, p. 165.

25. SIRACUSA J.M. Op. cit., p. 388 - 389.

26. АВП РФ, ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 18, 19.

27. Ambassador MacVeagh Reports, p. 517 - 521, 529; KARALEKAS A. Op. cit., p.102 - 104.

28. FRUS. 1944. Vol. 5, p. 112 - 114; HULL C. The Memoirs of Cordell Hull. In 2 vols. Vol. 2. N.Y. 1948, p. 1451 - 1452; STETTINIUS E. Roosevelt and the Russians. The Yalta Conference. Garden City; N.Y. 1949, p. 10 - 11; ФЕЙС Г. Ук. соч., с. 305 - 306; PRATT J. Cordell Hull, 1933 - 1944. In 2 vols. Vol. 2. N.Y. 1964, p. 642 - 643; FLEMING D.F. The Cold War and its Origins, 1917- 1960. Vol. 1. L. 1961, p. 189.

29. Churchill and Roosevelt. The Complete Correspondence. In 3 vols. Vol. 3. L. 1984, p. 153; FRUS. 1944. Vol. 5, p. 114; CHURCHILL W. The Second World War. Vol. 6, p. 64 - 65.

30. Ambassador MacVeagh Reports, p. 533 - 534.

31. EDEN A. Op. cit. Vol. 2, p. 459 - 460.

32. BARKER E. British Policy in South-East Europe in the Second World War. N.Y. 1976, p. 141; SIRACUSA J.M. Op. cit., p. 387 - 388.

33. CHURCHILL W. The Second World War. Vol. 6, p. 65.

34. KARALEKAS A. Op. cit, p. 113.

35. FRUS. 1944. Vol. 5, p. 117.

36. Churchill and Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. 3, p. 177; FRUS. 1944. Vol. 5, p. 117 - 118; CHURCHILL W. The Second World War. Vol. 6, p. 65 - 66; STETTINIUS E. Roosevelt and the Russians, p. 11 - 12.

37. Churchill and Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. 3, p. 178 - 180; FRUS. 1944. Vol. 5, p. 118 - 119; CHURCHILL W. The Second World War. Vol. 6, p. 66 - 67.

38. Churchill and Roosevelt. The Complete Correspondence. Vol. 3, p. 182; FRUS. 1944. Vol. 5, p. 121, 123 - 125; CHURCHILL W. The Second World War. Vol. 6, p. 66 - 67; KUNIHOLM B. Op. cit., p. 102; WOLFF R.L. The Balkans in Our Time. Cambridge (Mass.) 1956, p. 256.

39. АВП РФ, ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 26 - 27.

40. FRUS. 1944. Vol. 5, p. 128 - 129; SIRACUSA J.M. Op. cit., p. 391 - 392.

41. Ambassador MacVeagh Reports, p. 550, 552.

42. FRUS. 1944. Vol. 5, p. 128 - 129.

43. SIRACUSA J.M. Op. cit., p. 392, 395.

44. Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. В 2-х т. Т. 1. М. 1976, с. 280 - 281, 283; CHURCHILL W. The Second World War. Vol. 6, p. 69 - 70.

45. FRUS. 1944. Vol. 5, p. 130 - 131; KUNIHOLM B. Op. cit., p. 104; SIRACUSA J.M. Op. cit, p. 392 - 393.

46. ALEXANDER G.M. Op. cit, p. 43; DOUGLAS R. From War to Cold War, 1942 - 1948. N.Y. 1981, p. 42.

47. АВП РФ, ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 40.

48. Соглашение предусматривало объединение всех партизанских отрядов в Греции под единым командованием и формирование правительства национального единства, в котором несколько министерских портфелей должны были получить представители ЭАМ.

49. STAVRAKIS P.J. Moscow and Greek Communism, 1944 - 1949. Ithaca; L. 1989, p. 21, 24.

50. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 17, оп. 128, д. 894, л. 352.

51. АВП РФ, ф. 204, оп. 1, п. 2, д. 5, л. 49 - 50.

52. STAVRAKIS P.J. Op. cit., p. 25; FRUS. 1944. Vol. 5, p. 129 - 130.

53. АВП РФ, ф. 204, оп. 1, п. 2, д. 5, л. 43 - 44. Документ направлен в Москву 22 июля 1944 г. (л. 40).

54. STAVRAKIS P.J. Op. cit, p. 28; GEROLYMATOS A. Op. cit, p. 121.

55. РГАСПИ, ф. 82, оп. 2, д. 1188, л. 104.

56. MACRAKIS M.S. Russian Mission on the Mountains of Greece, Summer 1944 (A View from the Ranks). - Journal of Contemporary History. Vol. 23, N 3 (Jul., 1988), p. 391.

57. АВП РФ, ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 43.

58. MASTNY V. Op. cit, p. 205; KUNIHOLM B. Op. cit, p. 104; GEROLYMATOS A. Red Acropolis, Black Terror. The Greek Civil War and the Origins of the Soviet-American Rivalry, 1943 - 1949. N.Y. 2004, p. 122 - 125; и т. д.

59. SHRADER Ch. The Withered Vine. Logistics and the Communist Insurgency in Greece, 1945- 1949. Westport. 1999, p. 29 - 30; WOODHOUSE C. Op. cit., p. 92; при этом дискутируется вопрос, была ли эта директива издана до прибытия в Грецию, либо это решение было принято на основании полученных Поповым данных: GEROLYMATOS A. Op. cit., p. 125.

60. SARAFIS S. ELAS. Greek Resistance Army. L. 1951, p. 224 - 225.

61. STAVRAKIS P.J. Op. cit., p. 30.

62. MACRAKIS M.S. Op. cit., p. 392 - 393, 396.

63. Ibid, p. 397 - 399, 401 - 402.

64. РГАСПИ, ф. 82, оп. 2, д. 1187, л. 3; ф. 17, оп. 128, д. 894, л. 333 - 335 (фамилия офицера в документе не указана).

65. LEEPER R. When Greek Meets Greek. L. 1950, p. 62 - 63; KOLKO G. The Politics of War. The World and United States Foreign Policy, 1943 - 1945. N.Y. 1968, p. 181.

66. STAVRAKIS P.J. Op. cit., p. 32.

67. РГАСПИ, ф. 82, оп. 2, д. 1187, л. 1, 2, 12 - 13.

68. Churchill: the Struggle for Survival, 1940 - 1945. Taken from the Diaries of Lord Moran. Boston. 1966, p. 161.

69. АВП РФ, ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 44, 46 - 47.

70. РГАСПИ, ф. 17, оп. 12, д. 894, л. 29 - 34.

71. MACRAKIS M.S. Op. cit., p. 397.

72. BARKER E. British Policy in South-East Europe, p. 142.

73. BARKER E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations, p. 27.

74. АВП РФ, ф. 84, оп. 27, п. 136, д. 1, л. 32; ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 50.

75. Там же, ф. 84, оп. 27, п. 136, д. 1, л. 33; ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 52.

76. Там же, ф. 69, оп. 28, п. 88, д. 27, л. 57; BARKER E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations, p. 27; RESIS A. The Churchill-Stalin Secret "Percentages" Agreement on the Balkans, Moscow, October 1944. - The American Historical Review. Vol. 83, N 2 (Apr., 1978), p. 380 - 381.

77. Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941 - 1945. Док. и материалы. В 2-х т. Т. 2. М. 1984, с. 209; WOODWARD L. British Foreign Policy in the Second World War. In 5 vols. Vol. 3. L. 1970 - 1976, p. 410.

78. The Foreign Office and the Kremlin: British Documents on Anglo-Soviet Relations, 1941 - 1945. Cambridge etc. 1984, p. 175 - 179.

79. Foreign Office and the Kremlin, p. 175 - 176; РЖЕШЕВСКИЙ О. А. Ук. соч., с. 420. Впервые о соглашении стало известно из мемуаров У. Черчилля (CHURCHILL W. The Second World War. Vol. 6, p. 198). Процесс заключения "процентного соглашения" описан во множестве исследований: De SANTIS H. The Diplomacy of Silence. The American Foreign Service, the Soviet Union and the Cold War, 1933 - 1947. Chicago; L. 1988, p. 124 - 125; KUNIHOLM B. Op. cit., p. 109 - 110; WITTNER L. Op. cit., p. 6 - 7; BARKER E. Greece in the Framework of Anglo-Soviet Relations, p. 27 - 28; BENNETT E. FDR and the Search for Victory. American-Soviet Relations, 1939 - 1945. Wilmington. 1990, p. 135 - 136; ROSTOW W.W. The United States in the World Arena. An Essay in Recent History. N.Y. 1969, p. 101 - 102; BAYLIS J. The Diplomacy of Pragmatism. Britain and the Formation of NATO, 1942 - 1949. Kent (Ohio). 1993, p. 33; HERZ M.F. Op. cit., p. 124 - 125; RESIS A. Op. cit., p. 368 - 369; SIRACUSA J.M. Op. cit., p. 400 - 401; и т. д.

80. РЖЕШЕВСКИЙ О. А. Ук. соч., с. 420, 421, 423, 431 - 433; Foreign Office and the Kremlin, p. 176, 179 - 182.

81. SIRACUSA J.M. Op. cit, p. 403.

82. McNEILL W.H. America, Britain and Russia. Their Cooperation and Conflict, 1941 - 1946. L. 1953, p. 495.

83. KUNIHOLM B. Op. cit., p. 117.

84. British Policy towards Wartime Resistance in Yugoslavia and Greece. L. 1975, p. 247 - 248.

85. BARKER E. British Policy in South-East Europe in the Second World War, p. 146 - 147.

86. CHARMLEY J. Op. cit., p. 588.

87. ROBERTS G. Beware Greek Gifts.: The Churchill-Stalin "Percentages" Agreement of October 1944 (http://www.historia.ru/2003/01/roberts.htm).

88. РОБЕРТС Дж. Сферы влияния и советская внешняя политика в 1939 - 1945 гг. Идеология, расчет и импровизация. - Новая и новейшая история. 2001, N 5, с. 75.

89. RESIS A. Op. cit., p. 370 - 372.

90. SIRACUSA J.M. Op. cit., p. 405.

91. См., напр.: БЕРЕЖКОВ В. М. Страницы дипломатической истории. М. 1984, с. 477 - 480.

92. ИВАНОВ Р. Ф. Сталин и союзники. 1941 - 1945 гг. М. 2005, с. 336 - 337.

93. ПЛЕШАКОВ К. В. Ук. соч., с. 396.

94. НАРИНСКИЙ М. М. Ук. соч., с. 89.

95. РЖЕШЕВСКИЙ О. А. Ук. соч., с. 436.

96. FRUS. 1944. Vol. 5, р. 136.

97. Цит. по: ROBERTS G. Beware Greek Gifts. The Churchill-Stalin "Percentages" Agreement of October 1944 (http://www.historia.ru/2003/01/roberts.htm).

98. РГАСПИ, ф. 82, оп. 2, д. 1186, л. 32 - 38.

99. MACMILLAN H. The Blast of War. 1939 - 1945. L. 1967, p. 604; ISMAY H.L.I. The Memoirs of General the Lord Ismay. L. 1960, p. 369; ALEXANDER G.M. Prelude to the Truman Doctrine, p. 93; XYDIS S.G. Greece and the Yalta Declaration. - American Slavic and East European Review. Vol. 20, N 1, (Feb., 1961), p. 6 - 7.

100. FOSTER A.J. The Politicians, Public Opinion and the Press. The Storm over British Military Intervention in Greece in December 1944. - Journal of Contemporary History. Vol. 19, N 3 (Jul., 1984), p. 478.

101. РГАСПИ, ф. 82, оп. 2, д. 1187, л. 19; ДИМИТРОВ Г. Дневник, март 1933 - февруари 1949. София. 2003, с. 231.

102. CHURCHILL W. The Second World War. Vol. 6, p. 71.

103. РОБЕРТС Дж. Ук. соч., с. 89.

104. В частности, в записке И. М. Майского по вопросам будущего мира и послевоенного устройства от 10 января 1944 г. отмечалось, что "СССР заинтересован в Греции гораздо меньше, чем в других балканских странах, а Англия, наоборот, в Греции чрезвычайно заинтересована". См.: Советский фактор в Восточной Европе. 1944 - 1953. Т. 1. М. 1999, с. 31.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. А. Калинин:

Комментарии: